Текст книги "Подарок на память"
Автор книги: Линда Барлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
После ухода Эйприл Кейт, посмотрев на отца с укоризной, молча поднялась к себе в комнату. Заглянув к дочери двумя часами позже, Кристиан обнаружил ее крепко спящей в обнимку со старой плюшевой собакой.
Дейзи приезжает завтра.
Может, она несколько ободрит его, поможет поднять голову и привести в порядок эту долбаную жизнь? Дейзи свято верила в то, что человек способен изменить себя. Во всю эту чепуху, во все эти лозунги типа: «Настал первый день твоей будущей жизни».
А вдруг и впрямь с помощью такой вот зазывалочки ему удастся разобраться со своим прошлым?
Призрачный шанс.
Но дальше он так жить не хочет.
Глава 14
По мнению Блэкторна, чаще всего слежка за людьми – занятие и сложное, и скучное. Но по мере того как он вслед за Изабель спускался вниз по металлической лестнице в слабо освещенный секс-клуб, расположенный на окраине города, ему стало представляться, что на этот раз дело было не таким уж пресным.
Блэкторн отправился за Изабель, надеясь напасть на след тех самых «странных и неприятных друзей», о которых говорил Кристиан.
По его расчетам, именно сегодня, в субботу, ему удастся разузнать что-нибудь ценное. Однако Изабель отправилась обедать в ресторан в гордом одиночестве. Отобедав, мисс Севиньи поехала домой, где, по предположению Блэкторна, должна была завалиться спать.
Некоторое время Роб бродил вокруг дома Изабель на случай, если она вдруг выйдет, не теряя, правда, надежды, что все же не выйдет, поскольку собственная постель казалась ему все более и более желанной.
Увидев около полуночи выходящую из дома Изабель, Блэкторн чертыхнулся. Ничего не оставалось как мчаться вслед за ней. Он чуть было не упустил ее, когда такси, на котором она ехала, неожиданно нырнуло под запрещающий знак и помчалось в южную часть города.
Блэкторн и раньше слышал о «Шато», но сам никогда там не бывал. Несколько лет назад ему довелось служить телохранителем у одного японского бизнесмена, помешанного на нетрадиционных видах секса. Клиент настаивал на посещении двух секс-клубов в Нью-Йорке – «Свода» и «Весел». Блэкторн по долгу службы посетил их вместе с японцем и за несколько вечеров не без удивления познакомился с эротической субкультурой Манхэттена.
Джесси стала поддразнивать его, когда Роб в мельчайших деталях расписал ей «Свод» и то, что там происходило.
– Похоже, ты не прочь сходить туда и в свободное от работы время.
Однако когда Блэкторн заикнулся о том, что в самом деле неплохо бы провести в таком клубе вечерок, Джесси наотрез отказалась.
Секс был единственной деталью, омрачавшей их семейную жизнь. Джесси в отличие от него придерживалась более консервативных, более традиционных взглядов. Эксперименты в этой области ее откровенно шокировали.
В «Шато» было полно народа. «Город просто наводнен эротоманами», – подумал про себя Блэкторн, усаживаясь за стойку огромного бара и заказывая диетическую пепси. Надпись над входом в клуб сообщала о запрете на алкогольные напитки. Блэкторн лишь пожал плечами: в таком месте нет нужды беспокоиться о подобных соблазнах.
«Слишком накурено и слишком шумно, – оглядываясь по сторонам, подумал Блэкторн. – Но музыка вообще-то ничего…» Это была не обычная рок-музыка; она ему нравилась. Странное сочетание тяжелого ритма и сентиментальных стихов производило необычное впечатление.
Изабель зашла в дамскую комнату, и Блэкторн занялся изучением местной публики.
Клуб мало чем напоминал собой увеселительное заведение. И причиной тому в первую очередь было отсутствие одиноких женщин. Мужчины без пары встречались часто, а вот женщины… Каждая леди имела одного, а то и нескольких спутников. На шеях некоторых мужчин красовались рабские ошейники, и держались они на почтительном расстоянии от своих партнерш. У иных на руках были наручники и кожаные кандалы на ногах.
Из предыдущего, пусть даже и небогатого опыта Блэкторн знал, что большая часть здешних завсегдатаев не такие уж чудаки и насильники, что почти все они вполне нормальные и, так сказать, добропорядочные члены общества. Мало того, Робу удалось поговорить с некоторыми из них, и они оказались вежливыми, интеллигентными и здравомыслящими людьми. Правда, вели себя эти ребята немного театрально и как бы в шутку выставляли напоказ свои несколько неприглядные сексуальные фантазии. Что, кстати, требовало определенного мужества, достойного если не уважения, так хотя бы пусть маломальской, но все же симпатии.
В конце концов подобные фантазии посещали и самого Блэкторна.
И вообще, в этой жизни мало что могло удивить его.
Блэкторн обратил внимание на женщину в белом кожаном бикини и кожаных манжетах на запястьях. БКЖ – Большая Красивая Женщина – сразу же «окрестил» ее Блэкторн. Она и ее спутник были довольно крупноватыми экземплярами. Впрочем, и это сразу бросалось в глаза, большинство посетителей «Шато» страдали излишним весом. Похоже, они испытывали чрезмерный голод на все удовольствия жизни.
Наконец Блэкторн заметил стройную, поразительную «повелительницу» в кожаном корсете. Это была она – Изабель.
Изабель вместе со своим спутником, его лица Блэкторн не разглядел, медленно прошли мимо, всего в трех шагах от стойки бара. У Изабель был тот отрешенный взгляд, который Блэкторну довелось уже встречать в «Своде». Некоторым из присутствующих стоило только попасть сюда, и они уже чувствовали определенное возбуждение. Залы «Шато» действовали на них как наркотик. Наркотик возбуждающий, приводящий в состояние эйфории не только разум, но и плоть.
Итак, Изабель де Севиньи – эротоманка. «Но какое отношение сделанное открытие может иметь к «Горизонтам власти» и к смерти Рины?» – размышлял Блэкторн, потягивая пепси.
Могли ли игры с фантазиями о «погруженности во власть» каким-то образом перекликаться со склонностью к насилию в реальной жизни?
Доказательств тому не было, но ведь не скажешь наверняка, что такая связь не существует. А значит, необходимо держать ухо востро. Вдруг удастся разузнать, почему Изабель испытывает потребность в подобных развлечениях? Вдруг удастся выяснить, что за этим стоит?
Блэкторн поставил стакан на стойку и последовал за Изабель в соседний зал.
В центре этого зала на подмостках возвышались козлы с прикованным к ним «рабом». Стоявшая над ним рядом с козлами «повелительница» – привлекательная блондинка в кожаной юбке, жилете, черных чулках и туфлях на невообразимо высоких каблуках, ритмически шлепала «раба» ладонью. Собравшаяся вокруг них толпа довольно бурно реагировала на происходящее; кто-то ласкал своего спутника, кто-то наоборот, кто-то просто стонал от вожделения. Когда же «повелительница» взялась за кожаную плеть, с тем чтобы приступить к экзекуции более «жестокой», волнение толпы возросло.
Изабель, однако, лишь зевнула, прикрыв ладошкой рот.
Блэкторн подошел к ней сзади и прошептал на ухо:
– Как можно скучать в подобных местах?
– Блэкторн! – явно смутившись, воскликнула Изабель.
Ее спутник тоже обернулся, и Блэкторн едва не присвистнул от удивления. Ничего себе! Это же Чарльз Рипли, секретарь Рины! Вот так вираж!
– Привет, Рипли! Мир тесен!
Чарли был явно сконфужен.
«Ничего удивительного, – усмехаясь подумал Блэкторн. – Я бы тоже смутился, если бы меня таскали, как козла, на поводке».
– Послушайте, вряд ли здесь подходящее место для серьезных разговоров, – заговорил Рипли. – Да и время малоподходящее, мы ведь не на работе.
– Кто как Я вот, например, работаю. Пашу за сверхурочные.
– Позволь мне поговорить с ним, Чарли. – Изабель жестом остановила готового ответить Блэкторну Рипли. – Я предполагаю, что это связано со смертью моей мачехи. Оставь нас на несколько минут.
– Но я не думаю, что…
– Все в порядке, – раздраженно оборвала его Изабель.
Поскольку Чарльз Рипли был послушным «рабом», он повиновался.
– Это уж слишком! Какого черта вы здесь делаете? – отведя Блэкторна подальше от сцены, сердито прошептала Изабель.
– А в чем дело? Может, я один из завсегдатаев «Шато»?
Изабель, вскинув брови, слащаво улыбнулась:
– Интересно! Что-то раньше я ни разу вас не видела. Ни у стойки бара, ни в «представлениях».
– Хлебать пепси не очень-то интересное занятие. Что же касается «представлений», то я предпочитаю воплощать свои фантазии в домашних условиях.
– Ха, Блэкторн! Вам ли говорить о фантазиях? Люди вашего типа слишком для этого консервативны… Хотя постойте! До меня, кажется, дошло. Вы – неумолимый полицейский. Я гнусная преступница. Швырнуть меня на пол, надеть наручники и бросить в камеру пыток – Изабель понимающе усмехнулась. – Одна беда – у меня несколько другое амплуа.
– Стыдно признаться, – Блэкторн пожал плечами, – но на такое моей бедной фантазии не хватает.
– Вот видите! Я могу вам пригодиться. – Изабель рассмеялась. – Только для этого, дорогой, мне придется несколько изменить свои установки.
– Мне тоже.
Изабель, перестав смеяться, пристально посмотрела на Блэкторна:
– Чувствуете вы себя здесь достаточно уверенно. Вы что, действительно участвуете в «представлениях»?
– Вас интересует, не прихожу ли я сюда в свободное от работы время?
Изабель утвердительно кивнула.
– Никогда. – Блэкторн криво усмехнулся, глядя вслед привлекательной темноволосой женщине, грациозно опускавшейся на колени перед своим «повелителем».
«Картина, достойная кисти художника», – подумал Роб. Незнакомка в темно-красном корсете, наручниках и ошейнике выглядела в высшей степени привлекательно. Длинные стройные ноги в черных чулках, пристегнутых к корсету кружевными подтяжками, приковывали взгляд. «Повелитель», ласкавший руками ее грудь, был высок, хорошо сложен, с приятной внешностью и, возможно, несколькими годами моложе своей «рабыни». Такого вот паренька запросто можно встретить, к примеру, где-нибудь на Уолл-стрит.
– Положа руку на сердце, в таких местечках есть своя прелесть, – признался Блэкторн.
– Если хотите, я могла бы представить вас присутствующим.
– Благодарю, но мне не так часто приходится бывать в обществе.
– Из-за смерти Джесси? Вы все еще носите траур по ней?
Роб кивнул. Порой ему казалось, что траур по Джесси он будет носить вечно.
– А вы с Джесси когда-нибудь занимались подобными вещами?
«Простушка Изабель, – подумал Блэкторн. – Всегда говорит то, что ей приходит в голову. Ну ладно, пора с этим кончать».
– Послушайте, я пришел сюда не для того, чтобы говорить о себе. У меня есть несколько вопросов к вам. Может, выйдем на несколько минут?
– С какой стати?
– Мы можем поговорить сейчас, когда вы отдыхаете, или завтра, в вашем офисе, когда вам, вероятно, будет не до разговоров. Выбирайте.
– Как вы справедливо заметили, я пришла сюда отдохнуть, и мне абсолютно не хочется забивать себе голову неприятными мыслями. «Шато» – мое убежище. Я прячусь здесь от реального мира. Если вы хотите поговорить, давайте поговорим. Только быстро, ладно?
Блэкторн кивнул на Чарли, наблюдавшего за ними.
– Он весь позеленел от того, что его тут застукали. Можете успокоить своего приятеля: его эротические наклонности меня не интересуют. Я занимаюсь преступниками, а не эротоманами.
– Насчет Чарли не беспокойтесь. Я с ним разберусь.
– Откуда такая уверенность?
– Он любит меня. Я советовала Чарли не заходить слишком далеко в своих чувствах, но, похоже, слишком поздно: Чарли одержимый. Хорошего «раба» найти довольно трудно. Особенно среди мужчин. В реальной жизни вы, мужики, как правило, любите командовать.
– А Рина знала о вашем увлечении Эротическим театром?
– Я бы не удивилась, – спокойно сказала Изабель. – Рина знала о многом. Она, между прочим, собирала подробные досье почти на всех своих знакомых. – Изабель усмехнулась. – Рина считала, что мало знать самого человека, надо знать и круг его знакомств. «По-настоящему знать», – говорила она, подчеркивая слово «по-настоящему». На этой идее строилась ее философия личной власти. Знать себя и знать тех, кто рядом с тобой.
«Вот так новость», – подумал Блэкторн.
– Вы говорите, Рина вела досье? – стараясь скрыть свое удивление, спросил он. – Нельзя ли поконкретнее?
– Все доверялись Рине. Она знала много чужих секретов. Рина заявляла, что помогает людям, подставляя им свое сочувствующее ухо, но я всегда думала, что здесь было нечто большее. Вероятно, она получала удовольствие, узнавая самые сокровенные тайны человеческой души, и, полагаю, не стеснялась использовать их. В случае необходимости, разумеется.
«Шантаж, иными словами, – размышлял Блэкторн. – Мотив для убийства? «Возможно, кто-то захочет заставить меня замолчать», – сказала она, нанимая нас на работу… Получается, что Рина действительно знала «слишком много о слишком многих», как она говорила».
– Если вы хотите понять Рину, – продолжала Изабель, – вы должны понять ее глубокий интерес к власти. Она называла это властью над собой, как будто тут было что-то новое и оригинальное. На самом же деле обычное властолюбие. Дисциплина. Контроль. Этими понятиями Рина пользовалась и выступая перед очарованной ею публикой, и в других, более сложных, более запутанных ситуациях. В представлении многих Рина была само сочувствие, альтруизм, любовь, но все это – дерьмо. Ей по крайней мере хватило честности назвать свою компанию «Горизонты власти». Властвовать, властвовать и еще раз властвовать – вот ее цель.
– И вы говорили с Риной на эту тему?
– Очень часто. Я была откровенна с ней, а она со мной. «Горизонты власти» изменили ее жизнь: из покорной жены отца она превратилась во властительницу собственной судьбы.
– Но не абсолютную, – напомнил Блэкторн. – В конце концов кто-то другой назначил день ее смерти.
– Да, и Рина страшно на это разозлилась бы. – Изабель скроила кислую мину.
– Так у вас с Риной были хорошие отношения? – после некоторой паузы спросил Блэкторн.
Изабель подбоченилась и с вызовом вскинула голову:
– Ну наконец-то! Вы думаете, что это я наняла убийцу?
– А такое возможно?
– Готова присягнуть, что нет. Но я знаю, и вы, и полиция продолжаете меня подозревать, забывая о том, что смерть Рины ничего мне не принесла.
– Тем не менее ее смерть была вам выгодна. И свидетельство тому – ваша уверенность, что «Горизонты власти» перейдут к вам. Существование Эйприл Хэррингтон оказалось для вас неприятным сюрпризом.
– Да, следуя вашей логике, я должна бы убить и ее.
Разговор прервал подошедший к Изабель Чарли. Взяв ее за руку, он кивнул Блэкторну:
– В том зале начинаются торги «рабами».
Изабель вновь очаровательно улыбнулась Блэкторну:
– Апофеоз вечера! Нам не хотелось бы этого пропустить.
– Ну что ж, не буду мешать, – сказал Блэкторн. – Благодарю за предоставленную информацию.
– Всегда к вашим услугам. – Голос Изабель был сух. – Кстати, у меня в пятницу вечеринка. День рождения. Собираюсь его отметить весьма экстравагантно. Если хотите – приходите. Можете привести с собой подружку. Но даже если придете один, то там будет несколько одиноких особ. Может, вам повезет.
– Очень соблазнительная перспектива.
Блэкторн не пошел смотреть, как торгуют «рабами»: Изабель подкинула ему уйму материала, над которым стоило пораскинуть мозгами.
Добравшись до машины, Блэкторн услышал сигнал сотового телефона.
– Поздновато звонишь, – сказал он Карле, услышав в трубке ее голос. – Что-нибудь случилось?
– Известия от Джонаса. Думаю, ты приторчишь от того, что он выудил из базы конфиденциальных данных об Эйприл Хэррингтон.
– Точно приторчу?
– Не сомневайся.
Глава 15
Когда Эйприл вошла в Централ-парк, солнце уже садилось. Каждый день, идя на работу и обратно, она заходила сюда. Отчасти затем, чтобы размяться, отчасти, чтобы отдохнуть от городской суеты.
Эйприл полюбила Нью-Йорк. Она вообще считала себя завзятой горожанкой. Фаворитами у нее были Вашингтон и Бостон, но Нью-Йорк… Нью-Йорк в ее жизни стал чем-то особенным.
Здесь было все – от суматохи и безвкусицы до истинной грациозности и красоты. Эйприл любила жизнерадостность и разнообразие этого огромного города. Она любила уличных торговцев с их лотками, увешанными часами и драгоценностями сомнительного происхождения, сосисочные тележки, небоскребы, сумасшедшее уличное движение, изящную старинную архитектуру, настойчивость и независимость нью-йоркцев.
Испокон веков Нью-Йорк считался центром иммиграции, что неудивительно: если вы мечтаете попасть в Америку, вы мечтаете попасть в Нью-Йорк, шумный, суматошный, а временами даже бестолковый Нью-Йорк…
«Горизонты власти» располагались в административном здании недалеко от угла Парк-авеню и Шестьдесят третьей улицы, а квартира Эйприл находилась на Шестьдесят второй улице между Бродвеем и Колумбусом. Поэтому обычно, идя с работы, Эйприл проходила один квартал до Пятой авеню и входила в парк недалеко от зоопарка, шла по многочисленным тропинкам до Западного входа в Централ-парк, расположенного всего в двух кварталах от ее дома.
Раньше Эйприл не представляла себе, что Централ-парк такой огромный: три больших квартала в ширину и пять коротких кварталов в длину. Поначалу она чувствовала неуверенность и побаивалась проходить парком одна, но Кейт в пух и прах развеяла ее опасения.
– Здесь гораздо безопаснее, чем многие себе представляют. В Централ-парке со мной никогда ничего не случалось. Просто не ходите туда в полночь, и с вами все будет в порядке.
И это было правдой. В парке всегда кипела бурная жизнь: любители ходьбы и бегуны, скайбордисты, велосипедисты, роликобежцы, уличные музыканты, актеры-любители жили своей и в то же время общей «парковой» жизнью. Влюбленные парочки, правда, старались держаться от всех подальше, что было весьма проблематично из-за разъезжающих по парку прогулочных экипажей с туристами и полицейских патрульных машин.
В эту субботу, однако, в парке наблюдалось некоторое затишье. Эйприл проспала до одиннадцати (такая редкая возможность!) и отправилась в офис уже в полдень. Чтобы вникнуть во все это хозяйство, завещанное ей Риной, требовалось безумно много времени, а стало быть, идея поработать еще и в один из выходных была очень плодотворной.
Наслаждаясь непривычной для выходных дней тишиною, Эйприл совсем потеряла чувство времени, так что было уже довольно поздно, когда она направилась в южную часть парка по одной из своих любимых аллей.
Небо покрыли облака, и Эйприл не видела, как садится солнце, но начавшие сгущаться сумерки говорили о том, что близится вечер.
Пока она добралась до другой стороны парка, небо стало уже совсем черным.
Вдалеке послышались раскаты грома – приближающаяся летняя гроза заставила остаться дома большинство, если не всех любителей вечерних пробежек, а посему тропинки, обычно кишмя кишашие бегунами, сейчас были пустынны.
Эйприл ускорила шаг. Конечно, все дорожки парка прекрасно освещены, и бояться хулиганов или каких-нибудь подвыпивших искателей приключений смешно, но поторопиться все-таки стоит…
Эйприл оглянулась. За ней на расстоянии примерно пятидесяти метров шли три молодых парня в кожаных куртках и штанах, выглядевших в этот теплый вечер несколько нелепо. А вдруг у них под куртками оружие? Парни смеялись, перебрасываясь вполне безобидными шутками, но в голову лезли дурацкие мысли об обитающем в Централ-парке маньяке-убийце по прозвищу Потрошитель. Она уже трижды пожалела, что не взяла такси.
«Ну не глупо ли бояться первого встречного?! Святые небеса, ведь никто лучше меня не знает, как вести себя в экстремальной ситуации на улице», – старалась успокоить себя Эйприл, но это не очень-то помогло: память пережитого давным-давно ужаса не давала ей покоя и по сей день.
Она изо всех сил пыталась забыть ту историю, но не могла. Воспоминания преследовали ее, как гончие псы, почуявшие запах крови.
Так было все эти долгие годы. Она привыкла. И если бы не смерть Рины, непременно справилась бы со своим страхом.
Теперь же Эйприл почти каждую ночь снились кошмары. Кто-то преследует ее. Она знает, что он хочет убить ее, но не знает за что. Она бежит, пытаясь спастись, но он бежит быстрее. Она чувствует его дыхание у себя за спиной, и вот безжалостные руки сжимают ей горло…
Прошлой ночью Эйприл проснулась, вся дрожа от страха. Сев, она зажгла свет, обхватила руками колени и до самого утра так и не смогла заставить себя снова лечь в постель и попытаться уснуть.
До сих пор никто не спрашивал ее о лете 1969 года. Тогда ей пообещали, что записи будут закрыты для доступа. Видимо, это было правдой.
Парни уже почти поравнялись с Эйприл, и она с облегчением вздохнула, когда они, не обращая на нее внимания, прошли мимо.
«Глупая трусиха, – мысленно обругала себя Эйприл. – Не можешь даже взять себя в руки!»
Она вышла на тот участок парка, где по сторонам аллеи росли толстые вековые деревья. Впереди слева располагался Вульман-Ринг – зона катания на роликовых коньках (хотя Кейт утверждала, что это мини-поле для гольфа и тренировок баскетболистов летом и каток – зимой). Свет там горел ярче, а стало быть, появлялась надежда встретить какого-нибудь заигравшегося поклонника гольфа.
Эйприл прибавила шагу, всем своим существом чувствуя, как громко стучат ее каблучки по асфальту. На какое-то мгновение ей показалось, что она вот-вот упадет, или у нее подвернется нога, или еще что-нибудь. Но все обошлось.
Эйприл издала уже было вздох облегчения, как вдруг почувствовала на своем плече чью-то руку.
Резко обернувшись, она увидела высокого мужчину. Он подошел совсем неслышно. Его лицо, скрытое тенью деревьев, разглядеть было трудно. Да и к чему? К чему вообще разглядывать кого бы то ни было?! «Бежать! – мелькнуло у нее в голове. – Бежать со всех ног…»
Эйприл отскочила в сторону и рванула по аллее в сторону катка, огни которого были уже совсем близко. Этот человек ничего не сможет сделать, если рядом будут люди.
Не ожидав такого поворота дел, бандит чертыхнулся и бросился вслед за ней.
Все точно, как во сне.
– Эй! – крикнул незнакомец. – Какого черта, Эйприл, успокойтесь!
Он знал ее имя. Так, может, все не так страшно? Рассудок приказывал Эйприл остановиться, оценить ситуацию, но, увы, душа ее, слишком измученная тяжелыми воспоминаниями, заставляла забыть о доводах разума…
Незнакомец уже догонял ее. Башмаки его тяжело громыхали по дороге.
– Эйприл! – позвал он снова.
Голос был знакомым, но Эйприл, охваченная ужасом, уже не владела собой. Она свернула с дорожки и побежала, петляя между деревьями. Земля здесь была мягкая, и бежать стало гораздо труднее. Еще немного и она окончательно выбьется из сил. Ах, зачем только она свернула с дорожки…
– Господи! – раздраженно воскликнул мужчина. Он наконец догнал Эйприл и бежал рядом с ней. – Давайте снизим темп. Вас не собираются ни насиловать, ни убивать.
– Блэкторн! – простонала Эйприл, узнав его.
– Да, к вашим услугам. Сто лет уже никого не грабил.
Эйприл резко остановилась, а потом, словно пытаясь спрятаться в тени деревьев, шагнула в сторону. Блэкторн же, пробежав по инерции чуть дальше, обернулся и, тяжело дыша, прохрипел:
– Ну вот. Теперь можно и поздороваться.
Эйприл схватилась за бок и согнулась пополам, ртом жадно хватая воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
– Вы в порядке?
Эйприл кивнула, все еще задыхаясь от быстрого бега.
– Какого лешего вы побежали?
– Вы возникли ниоткуда! – воскликнула Эйприл. – Вы меня так напугали!
– Вам следовало бы это предвидеть, прогуливаясь по Централ-парку ночью. Какого черта вы здесь шляетесь?
– Я иду домой. Я всегда хожу домой этой дорогой. – Эйприл уже пришла в себя; она разогнулась и откинула волосы со лба.
– Девять часов вечера. – Блэкторн по-доброму усмехнулся. – Вам не следует забывать, что вы в Нью-Йорке.
– Хорошо, а что тогда здесь делаете вы?
– Ясное дело – иду за вами. И коль вы столь беспечно относитесь к своей безопасности, выясняется, что не зря. Хотя роль телохранителя уж точно не входила в мои планы. По крайней мере на сегодняшний вечер.
Эйприл прислонилась к стволу дуба, пытаясь незаметно поправить выбившуюся из-под юбки блузку. Незаметно, увы, не получалось, но она, смущенная, не оставляла своих попыток. Наблюдая за ее мучениями, Блэкторн снова усмехнулся.
«Черт бы его побрал. – Эйприл разозлилась. – Я не позволю издеваться над собой!»
– Что вам надо? – сердито спросила она.
– Думаю, настало время побеседовать с глазу на глаз.
Эйприл оглянулась, словно пытаясь понять, отчего Блэкторн выбрал для подобного разговора именно Централ-парк.
– Ну так начинайте. У вас есть пять минут.
– Благодарю вас, но думаю, что пяти минут для такого разговора будет явно недостаточно. Давайте найдем какое-нибудь местечко и выпьем по чашечке кофе.
Он что, ждет ее предложения приятно провести вечерок? И лучше всего прямо у нее дома?
– Извините, но сегодня Централ-парк располагает меня к беседам, как ни одно место в мире.
– Ну что ж, как вам будет угодно. – Блэкторн пожал плечами.
Эйприл облегченно вздохнула: перспектива остаться один на один с Блэкторном немного ее пугала. Ей постоянно казалось, что, глядя на нее, он думает о чем-то своем, не относящемся к делу. Его взгляд был слишком откровенным, слишком мужским…
– Судя по всему, вы находите свою работу интересной. Или меня ввели в заблуждение? – поинтересовался Блэкторн.
– Ничуть. Мне нравится моя работа. Она интересна и требует много сил. Больше, чем я ожидала.
– Говорят, вы очень хорошо держались первую неделю. Люди приятно удивлены.
Эйприл сразу же решила не обращать внимания на заведомые издевки Блэкторна.
– Я сама приятно удивлена.
– Боюсь, это ненадолго, до первых настоящих проблем. В административной деятельности вам удалось пока преуспеть. Но что будет, когда придет время издавать новые книги, записи, проводить семинары по вдохновлению клиентуры? Вы такая же гуру, какой была ваша мать, Эйприл? Вы можете очиститься и выйти к ним, дабы увеличить число новообращенных и повести толпы страждущих в землю обетованную?
– С трудом представляю себя в этой роли, – пожала плечами Эйприл.
– Я, честно говоря, тоже.
Блэкторн подошел к Эйприл почти вплотную. На нем были черные джинсы и белая футболка. Для мужчины его лет выглядел он неплохо – сорок, от силы сорок два. Эйприл еще раз про себя отметила, что Блэкторн довольно хорош собою. Ей нравилась его спортивная фигура, нравились его голубые-голубые глаза.
– Получается замечательная иллюстрация примера, как слепой ведет слепого. – Блэкторн иронично, даже несколько нахально хмыкнул. – Или, вернее сказать, как слепой ведет немого.
– В самом деле? – Эйприл слегка смутилась – Блэкторн стоял слишком близко. Она поспешно отступила в сторону. – И в каком же смысле я слепа?
– Ну естественно, в переносном. Я говорю о вашей душе. Впрочем, мои предостережения вряд ли вас остановят. К тому же большинство гуру в наше время великие мастера интриг и обмана. Но, судя по всему, вам нетрудно будет перевоплотиться.
– О чем, черт возьми, вы говорите? Выкладывайте начистоту, Блэкторн. Для словесных игр сейчас не слишком подходящее время.
– Вы ведь прямой человек, не так ли? Мне нравится это качество в женщинах.
Эйприл нахмурилась и с вызовом посмотрела на Блэкторна.
– Честная, прямая и целеустремленная, – продолжал он. – За исключением случаев, когда приходится лгать. Вы не замечали, что наибольших успехов во вранье достигает тот, кто кажется нам прямым и честным? И неудивительно, ведь никто не ожидает от него лжи.
– И в чем же солгала я? – тихо спросила Эйприл.
Блэкторн наклонился к ней.
– Вы не солгали. Вы просто не рассказали мне, и никому не рассказали, о своем криминальном прошлом.
Эйприл вздрогнула, словно ее ударили, и отвела глаза. «Вот этого-то я и боялась», – мелькнуло у нее в голове, но она тут же взяла себя в руки.
– У меня нет криминального прошлого, – медленно, чеканя каждое слово, произнесла Эйприл.
– Послушайте, Эйприл, – Блэкторн заговорил тихим, доверительным тоном. – Я не блефую, и я не на рыбалке. У меня имеется копия вашего дела. Хотите на него взглянуть?
– Да.
Блэкторн достал из заднего кармана штанов несколько стандартных листов, сложенных вчетверо. Эйприл, быстро просмотрев их, густо покраснела.
– Так что? – Блэкторн выжидательно поднял брови. – Нечего сказать?
– Я была подростком. Протоколы обещали закрыть для доступа.
– Да, но на дворе девяностые годы. Информационных секретов не существует. Никуда не убежишь, нигде не спрячешься. – Блэкторн взял листы и сунул их обратно в карман. – Вы проходили по подростковой системе в штате Вашингтон, в 1969 году, за убийство без отягчающих обстоятельств. Кажется, вы зарезали какого-то парня.
«Рано или поздно это должно было всплыть», – обреченно подумала Эйприл.
