Текст книги "Жена светлейшего князя (СИ)"

Автор книги: Лина Деева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

– Ваша светлость, госпожа княгиня! Пожалуйста, простите меня!

Несчастная Лидия искренне чувствовала себя виноватой и, пока меня искали, наверняка измучилась совестью.

– Всё в порядке, – попыталась успокоить её я. – Ты доверяла Жюли, это естественно. На твоём месте никто не заподозрил бы подвоха.

Камеристка тяжело вздохнула – похоже, мои слова не сделали легче груз на её сердце. Тогда я решила, что она сможет простить себя быстрее, если будет делать что-то полезное для меня, и попросила:

– Принеси мне лёгкий ужин и что-нибудь освежающее попить, хорошо?

Чуть не добавила «Только не отвар», но вовремя удержалась. После такой фразы Лидия могла решить, что я всё же её осуждаю, и расстроиться ещё сильнее. А так камеристка, заметно взбодрившись, отозвалась:

– Да, ваша светлость, конечно, ваша светлость! – и торопливо вышла из комнаты.

На этот раз её не было достаточно долго – как раз чтобы собрать поднос и принести его с кухни. Так что когда я закончила ужинать – аппетит, как в той расхожей фразе, проснулся во время еды, – за окном отгорели последние угольки заката. Лидия приготовила мне ванну и, терпеливо дождавшись, пока я смою с себя «пыль приключений», помогла переодеться в чистую ночную сорочку.

– А эту сожги, – распорядилась я, и сообразительная камеристка не стала задавать лишние вопросы.

Но вот все приготовления ко сну были сделаны. Погасив свечи и пожелав мне доброй ночи, Лидия ушла, а я поуютнее устроилась на перине под пышным одеялом – и поняла, что сна нет буквально ни в одном глазу.

«Нет-нет, надо спать, восстанавливать силы. А то сейчас мысли всякие в голову полезут…»

Я перевернулась на другой бок, сомкнула веки и честно попыталась ни о чём не думать. Потом – думать о чём-то приятном. Потом – отогнать навязчивые размышления, чем закончится неудавшееся похищение для Жюли и д’Арреля. Потом – перестать терзаться сомнениями, кому же верить. А если не верить никому, то как докопаться до истины. И наконец со вздохом поднялась с мятой постели, ставшей вдруг невыносимой жаркой. Отдёрнула шторы, впустив в спальню яркий свет полной луны, полюбовалась её серебряным ликом и со вздохом зажгла свечу.

Может, почитать? Но «Сказки и легенды» я уже закончила, и перечитывать их настроения пока не было.

Тогда порисовать? В памяти всплыла картинка с девушкой на мосту, и я решила, что для рисования сейчас слишком темно. Как и для вышивания – где вообще моя корзинка с рукоделием? По-хорошему, надо было возвращаться в кровать, но вместо этого я взяла с кресла длинную шаль и завернулась в её ажурное тёплое полотно. Взяв подсвечник, подошла к двери и несмело коснулась прохладной бронзы её ручки: точно ли мне это надо? Выходить из комнат, одной, в тишину и темноту спящего замка. И уверена ли я, что смогу найти библиотеку? А вдруг заблужусь, что тогда? Или кого-то встречу – кто мне поверит, что я просто пошла за книжкой? Нет, всё – задуваю свечу и ложусь. Это будет самое правильное.

Но история с похищением и спасением от разбойников вместо того, чтобы ещё больше укрепить меня в желании сидеть в четырёх стенах, разбудила мой дух авантюризма. Затаив дыхание, я нажала на ручку, и дверь бесшумно открылась, явив передо мной темноту коридора. Тогда я покрепче сжала края шали у горла, повыше подняла свечу и с заходившимся от волнения сердцем сделала шаг через порог.

Ничего страшного, разумеется, не случилось. На меня не набросились чудовища, не затрубили предупреждающие рога, не нахлынула дурнота. И я, стараясь дышать спокойнее, на цыпочках двинулась дальше.

Ходить по ночному замку было жутковато – меня не отпускало чувство, будто за мной наблюдают. Доброжелательно и немного свысока, как за непоседливым милым ребёнком, но всё-таки наблюдают.

«А может, присматривают? После похищения-то. Я, кстати, до сих пор не спросила, как скоро обнаружили, что меня нет, и как сумели настолько быстро во всём разобраться и найти».

Тут я свернула в последний раз и очутилась точно перед дверью в библиотеку.

«Или похожей на дверь в библиотеку. Вот будет конфуз, если я вломлюсь куда-то не туда».

Однако отступать было поздно, и, на всякий случай стукнув по дереву костяшками пальцев, я потянула за ручку.

Это действительно оказалась библиотека, где не было никого, кроме массивной мебели, книг на полках и лунного света, водопадом лившегося в высокое окно. Почувствовав прилив гордости и смелости – ура, правильно нашла! – я вошла внутрь и зажгла свечи в трёхрогом шандале, стоявшем на геридоне у глубокого кресла. Живой огонь добавил комнате уюта, и я задумчиво окинула взглядом теснившиеся на полках корешки книг – что бы выбрать? Улыбнулась пришедшей в голову мысли: проискать до рассвета книгу и заснуть, так и не прочитав ни строчки, – и тут мой взгляд зацепился за тиснёные золотом буквы: «Трактат об истинах». Я скептически хмыкнула на столь претенциозное название и сняла фолиант с полки. Открыла наугад – что же там за истины такие? – и прочла: «Мужское и женское, высокое и низкое, сакральное и профанное – суть края широкого ущелья, не имеющего дна. И единственный мост, что можно намостить между ними – тот, что живущие называют любовью».

Мост? Сердце дрогнуло в смутной догадке, и я поторопилась прочесть дальше.

«Любовь есть путь для двоих, но каждый может пройти его лишь до середины».

Вот оно что. Я машинально прикусила губу и вдруг услышала? вспомнила? едва уловимый шёпот, смутную мысль – мою и не мою.

«Быть может, однажды, если я очень-очень постараюсь, если смогу стать достойной его… Он всё-таки подойдёт ко мне».

Я тихо закрыла книгу и аккуратно вернула её на место.

Глупышка Кристин. Глупышка я. Так это не работает.

– Так это не работает, – повторила я вслух, чтобы словами смыть разъедавшую рот горечь. И буквально подпрыгнула, услышав совсем рядом тихий и полный укоризны голос сенешаля Амальрика:

– До сих пор не спите, монсеньор?

Глава 22

«Геллерт? – я закрутила головой. – Где это?»

– Как и вы, Робер, – между тем отозвался Геллерт, и я наконец поняла, откуда шёл звук.

Камин. Пустой камин. Осторожно, как мышка, я приблизилась к его чёрному зеву и напрягла слух.

– Старики мало спят, монсеньор.

– Светлейшие князья тоже.

«Наверное, это кабинет, – я наморщила лоб, роясь в воспоминаниях о прогулке по замку, которую мне устраивал Амальрик. – Ночью очень тихо, а камины летом не зажигают. Вот и получается, что всё происходящее там можно услышать здесь. Через общую вентиляцию».

Венти… Что? Я тряхнула головой – неважно. И вообще, порядочность требует от меня быстренько собраться и уйти, а не подслушивать, как князь и сенешаль обсуждают…

– Вы решили, как поступите с виконтом и девушкой?

Упрекавшая меня совесть вместе со мной затаила дыхание.

– Скорее всего, отпущу. Стража проводит их до границы, а потом пускай идут, куда хотят.

У меня вырвался выдох облегчения – сколько бы неприятностей эти двое мне ни причинили, я бы не простила себе их смерти или даже жестокого наказания.

– Вы уверены, монсеньор? – а вот Амальрик был со мной не согласен – в его голосе слышался неприкрытый протест. – Наёмный убийца в Ренне, нападение в столице, нападение по дороге в княжество и, наконец, похищение госпожи княгини! Не много ли вы прощаете этому д’Аррелю?

Наёмный убийца? Нападение в столице? Я прижала ладонь к губам. Неужели виконт настолько жаждал меня заполучить?

«Его бы упорство, да в мирное русло».

– Это наши догадки, Робер, – мягко заметил Геллерт. – Д’Аррель, как вы помните, не признался ни в чём, кроме попытки похищения. И потом, что вы предлагаете? Высечь его на конюшне? Повесить на стене? Он вассал и какой-то там родственник моего тестя, его нельзя просто взять и отдать палачу. Тем более что палача в замке нет.

– Но отпускать? – Амальрик замолчал, справляясь с эмоциями, и аккуратно продолжил: – Признание ведь не так сложно получить, даже без членовредительства. Виконт не выглядит особенно несгибаемым…

– Я не буду этим заниматься, – жёстко отрезал Геллерт, и в кабинете повисла тишина. Я почти перестала дышать, боясь быть услышанной, но наконец Геллерт заговорил.

– Ступайте, Робер. Пора отдыхать.

– Только после вас, монсеньор, – здесь Амальрик остался непреклонным.

– Я ещё, – запинка, словно чтобы подобрать слова, – не достаточно устал.

Снова в ткани разговора возникла прореха, и теперь уже сенешаль попытался её залатать. Осторожно, будто выходя на тонкий лёд, спросил:

– Госпожа княгиня не вспоминает?

– Не знаю, – тон Геллерта заметно посмурнел.

– Виконт не успел ей рассказать… что-нибудь?

– Я не расспрашивал, – Геллерту не нравилась тема, это слышала даже я. Однако Амальрик не собирался её закрывать.

– Монсеньор, прошу прощения, но вы не думали о Доме Тишины? Мне кажется, его атмосфера благотворно сказалась бы на здоровье и памяти госпожи Кристин. К тому же в её нынешнем состоянии чем меньше чужих глаз за ней наблюдает и чужих языков при ней болтает, тем лучше.

И снова стало тихо – должно быть, Геллерт обдумывал сказанное.

– Пока не знаю, – наконец ответил он. – Память к Кристин должна вернуться и так, а отпускать её от себя мне бы не хотелось. Замок, несмотря ни на что, по-прежнему самое безопасное место в княжестве.

– И потому все молнии бьют в него, – парировал сенешаль. – Что, если сюда снова приедут какие-нибудь жонглёры?

Резко шаркнули ножки кресла.

– Не приедут. Никто сюда не приедет, я об этом позабочусь. А сейчас, Робер, хватит тратить время на болтовню. Надо отдохнуть, пока ночь не закончилась.

– И двужильным светлейшим князьям тоже, – Амальрик упорно гнул свою линию, и на этот раз добился своего.

– Хорошо, Робер. Ваша взяла, – сдался Геллерт, и я на цыпочках отступила от камина.

«Надо дать им время, чтобы ушли, – нервно комкая край шали, я на всякий случай задула все свечи, кроме одной, и отошла к окну. – Только бы Геллерту не вздумалось зайти в библиотеку за книжкой на ночь!»

Подняла глаза к круглому лицу луны и постаралась вернуть себе хоть толику спокойствия.

Геллерт сюда не придёт, с виконтом и Жюли всё будет в порядке, из замка меня никуда не отправят. Дом Тишины – какое странное название. Не уверена, что мне хотелось бы там побывать.

А с другой стороны, почему Геллерт сказал, что замок – самое безопасное место? Разве мне что-то угрожает, кроме назойливого внимания д’Арреля? И не связано ли это с…

Я машинально опустила ладонь на живот. Луна вдруг задрожала, потеряла чёткие очертания, заставив часто заморгать.

Не буду об этом думать. И вообще, Геллерту с сенешалем пора разойтись по комнатам.

На этой мысли я взяла свечу и, прикрывая робкий огонёк ладонью, выскользнула в коридор.

До своих комнат я добралась без происшествий, хотя и дёргалась от каждого померещившегося шума. Уже перед дверью в гостиную задула свечу и тихо вошла внутрь.

Здесь было всё спокойно, и я, не чувствуя подвоха, пересекла комнату. Потянула за ручку двери в спальню и замерла, когда узкая щель окрасилась тёплым золотом.

«Я не оставляла свет!»

Кто мог ждать меня там, настолько бесстрашный, что зажёг огонь? Я попятилась, судорожно заозиралась – где же колокольчик для вызова прислуги? – и неожиданно услышала:

– Входите, Кристин, не бойтесь. Это я.

Глава 23

– Я уже собирался снова бить тревогу.

Не смея поднять глаз, я стояла у самого входа, словно нашкодивший ребёнок, вызванный в отцовский кабинет.

– Где вы были?

Геллерт не ругал меня, не злился, не разговаривал сквозь зубы. Но мне всё равно хотелось сделаться маленькой, как мышка, и юркнуть в темноту под шкафом.

– Кристин, я жду ответа.

– В библиотеке, – мой голос звучал откровенно жалко. – Я… мне не спалось, и я решила сходить в библиотеку. За книжкой.

– Однако вернулись вы без неё.

Ни намёка на подозрительность, лишь сухая констатация факта. И всё равно мои щёки и шею залил густой румянец.

«Теперь точно не поверит».

– Я немного почитала там, в библиотеке. «Трактат об истинах». Потом поняла, что хочу спать, и вернулась. А книгу оставила.

Услышь я от кого-нибудь такое объяснение, приняла бы его за откровенное враньё. И уверена, Геллерт решил так же.

Однако он лишь проронил:

– Понятно, – и двинулся к выходу из спальни. Обогнул меня, будто соляной столп, и только тогда я отмерла.

– Это правда! – не придумав ничего лучше, я схватила его за предплечье. – Я не вру, я была в библиотеке!

Наши взгляды встретились, и мой порыв погас, как огонёк свечи, задутый ледяным шквалом.

– Доброй ночи, Кристин.

Геллерт аккуратно отцепил мои ослабевшие пальцы от рукава и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Оставив меня с трясущимися губами и ощущением своего полнейшего ничтожества.

Я почти не спала той ночью. Злилась то на Геллерта – зачем ему вообще понадобилось приходить? – то на себя – что мне стоило сообразить и взять с собой несчастный «Трактат»? И лишь в первых проблесках рассвета, напрочь измяв постель, догадалась задать себе вопрос: а почему вообще так важно, чтобы он поверил в мою честность? Да, формально мы супруги, но по факту он мне чужой человек. Да, нам необходимо как-то сосуществовать друг с другом – тут я невольно вздрогнула, вспомнив об интимной стороне супружеской жизни, – однако не стоит забывать и о моей потере памяти. Что скрывается за обещанием душевной боли, из-за которого я боюсь даже ненароком потревожить прошлое?

«Возможно, Геллерт не так уж чист передо мной. А я, в свою очередь, сказала ему правду. Моя совесть спокойна».

И всё равно заглянувший в комнату рассвет застал меня за перебором платьев в гардеробной – из-за некрасивой царапины на груди, оставленной кинжалом Клода, я стеснялась надеть что-либо открытое.

Но вот наконец найдя подходящее тёмно-лиловое платье со скромным вырезом под горло, я занялась переодеванием. И когда в спальню со стуком вошла ещё заметно сонная Лидия, то обнаружила меня перед зеркалом закалывающей косу в простую, строгую причёску.

– Как, вы уже готовы, госпожа? – растерянно заморгала камеристка, и я спокойно кивнула: – Как видишь.

Вставила в волосы последнюю шпильку и повернулась к Лидии:

– Не знаешь, Геллерт уже проснулся?

Хотя о чём это я? Всё-таки рань несусветная, а лёг он поздно…

– Кажется, – камеристка наморщила лоб, – я через окно видела монсеньора во дворе.

Значит, тоже почти не спал. Как и я.

– Давно?

– Когда шла к вам.

Я набрала в грудь побольше воздуха. В последний раз спросила у себя, точно ли мне это надо, и велела Лидии:

– Помоги мне его разыскать.

– Хорошо, – камеристка совершенно не понимала, что происходит, однако расспрашивать благоразумно не решалась. – Следуйте за мной, госпожа. Я думаю, монсеньор сейчас на плацу.

Однако стоило нам выйти во двор, как я заметила Геллерта, лёгкой походкой поднимавшегося на крепостную стену. Торопливо сказала Лидии:

– Спасибо, ты больше не нужна, – и, подобрав юбки, поспешила следом за ним. Взбежала по крутым ступеням на широкий гребень, огляделась и быстрым шагом, чтобы не дать себе струсить, двинулась к стоявшему между двух каменных зубцов Геллерту.

– Доброе утро.

Созерцавший рассветную долину Геллерт резко обернулся – похоже, я умудрилась застать его врасплох.

– Доброе.

Удивление на его лице почти сразу сменилось вежливым вниманием. Я ещё сильнее выпрямилась и, заставляя себя смотреть прямо в пронзительную синеву чужих глаз, произнесла то, ради чего здесь оказалась.

– Нам нужно поговорить.

«Как банально», – вздохнул голос-память пришелицы Кристины. Тем не менее если Геллерт подумал так же, то он это успешно скрыл.

– Я к вашим услугам. Пройдёмся, или вам будет удобнее разговаривать у меня в кабинете?

Я вспомнила об открытой вчера лазейке для подслушивания и однозначно выбрала:

– Давайте пройдёмся. Только чтобы часовые не слышали.

Геллерт согласно наклонил голову и сделал приглашающий жест. Бок о бок мы прошли около десятка шагов в молчании, покуда я наконец не решилась заговорить.

– Я знаю, вы не поверили мне вчера. – Здесь можно было сделать паузу, чтобы дать спутнику как-то отреагировать – например, вежливой ложью. Однако у задуманного мной разговора была иная цель. – И хочу доказать, что сказала правду. Между нами и так слишком много неясного, чтобы создавать новые… недоразумения.

Тут я, доселе смотревшая чётко вперёд – так было легче, – бросила на Геллерта короткий взгляд и едва не порезалась об остроту его аристократического профиля.

«Ударила по больному».

– Простите, – слово вырвалось, прежде чем я успела обдумать, что собираюсь сказать. – Я не хотела причинить вам боль.

Вроде бы ничего особенного, но лицо Геллерта вдруг перестало быть каменным ликом статуи. Наши взгляды встретились, и моё сердце отчего-то вздумало выписать безумный кульбит.

– Всё в порядке, – но противореча этим словам, между бровей Геллерта залегла тонкая морщинка. – И вам нет необходимости что-то доказывать.

– Есть, – упрямо возразила я, отмахнувшись от малодушной и подловатой мысли «А стоит ли раскрывать ему секрет камина?». – Когда я была в библиотеке, то случайно услышала ваш разговор с господином сенешалем. Через камин.

Глава 24

К чести Геллерта, он всего лишь вопросительно приподнял бровь, давая мне возможность рассказать всё до конца. Что я и сделала, уж не знаю насколько ловко. Когда же история моих ночных похождений была закончена, Геллерт уронил:

– Любопытно, – и надолго замолчал.

Над долиной неспешно плыли нежно-розовые облака, ожидание всё длилось и длилось. И когда оно сделалось совсем невыносимым, я первой нарушила тишину:

– Теперь вы мне верите?

– Прошу прощения, – Геллерт вышел из задумчивости. – Конечно, верю. Строго говоря, мне ещё вчера не следовало уходить. Стоило прояснить ситуацию, а не домысливать, к-хм, всякое. Тогда, может, вы бы лучше спали этой ночью.

«Неужели я так плохо выгляжу?» – Да, перед выходом зеркало показало мою нездоровую бледность и тени под глазами, но я не думала, что на это кто-то обратит внимание.

– Всё в порядке.

Банальная фраза в этот раз отразила истину – после слов Геллерта, что он мне верит, я и впрямь почувствовала себя гораздо лучше и спокойнее.

– Кристин, не сочтите за упрёк, – собеседник окинул меня задумчивым взглядом, – но в последнее время у меня всё чаще возникает ощущение, что я совсем вас не знаю.

Ох.

– Почему? – Надо обязательно вставить, что это из-за потери памяти – меньше всего мне хотелось, чтобы он заподозрил самозванку на месте Кристин де Ла Ренн.

– До сих пор вы представлялись мне нежной и хрупкой, – теперь Геллерт смотрел вдаль. – Одно неловкое движение – и сломаешь, как тростинку. Но ваше мужество в истории с разбойниками и смелость, с какой вы затеяли сегодняшний разговор, говорят об ином. И это… неожиданно.

Мне захотелось обхватить себя защитным жестом, однако я сдержалась.

– Я просто поступаю так, как мне кажется правильным.

– Разумеется, – наклонил голову Геллерт. – И я ни в коем случае не призываю вас соответствовать чьим-либо впечатлениям, даже моим. Будьте собой, Кристин. Здесь, в горах, это ценится больше, чем на равнине.

Быть собой. Красиво звучит, но какой именно «собой»? Я всё-таки обняла себя за талию, и Геллерт, решив, что это от утренней прохлады, галантно накинул мне на плечи камзол.

– Спасибо, – судя по теплу, на мои щёки вернулся румянец, вот только не здоровья, а неловкости. И отвлекаясь от смущения, я спросила первое, что пришло в голову: – Вы будете что-нибудь делать с камином?

– Обязательно, – заверил Геллерт, без возражений приняв перемену темы. – Не очень хорошо, когда разговоры светлейшего князя могут услышать те, для кого они не предназначались.

Краска на моих щеках сделалась гуще, а собеседник продолжил:

– Но раз уж вы всё слышали, что думаете о предложении Робера? О Доме Тишины.

Думала я то же самое, что и ночью – что мне не очень нравится название и точно не хочется куда-либо выезжать из замка. Тем не менее ответ я постаралась дать со всей дипломатичностью:

– Наверное, ничего. Я ведь понятия не имею, что это за место.

– Ясно, – Геллерт не стал ни настаивать, ни объяснять. Я же решила воспользоваться моментом и в свою очередь задала волновавший меня вопрос:

– А почему вы считаете, будто мне грозит опасность?

– Вы так решили? – Показалось, или удивление собеседника и впрямь было чуточку наигранным? – Вам ничего не угрожает, Кристин. Не стоит волноваться.

Нельзя сказать чтобы я поверила полностью, но…

– Хорошо.

Разве можно было ответить по-другому?

Наш разговор прервал крупный ворон, опустившийся на каменный парапет. Птица насмешливо стрельнула в меня блестящим, чёрным глазом и хрипло сообщила:

– Кр-ра!

– Благодарю, Керриан, – кивнул Геллерт и обратился ко мне: – Меня ждут на утреннем построении. Желаете пойти вместе?

– Д-да. – Хотел он этого или предложил по обязанности? – Если вы не против.

– Разумеется, нет, – Геллерт подал мне руку. – Обопритесь на меня – ступеньки очень крутые.

Я послушно взяла его под локоть и постаралась задвинуть подальше некстати коснувшееся души предчувствие.

«Это ошибка».

«Может быть. Только что я могу поделать?»

Смотр мне понравился – было что-то завораживающее в слаженно выполняющих команды военных. Вот только к концу у меня разболелась голова – то ли от громких звуков, то ли из-за полной волнений бессонной ночи. И всё же я пошла с Геллертом на завтрак, утешая себя тем, что потом смогу целый день провести в тишине своих комнат.

Зато я наконец-то узнала, как у Геллерта получилось так быстро меня разыскать.

– Мне было тревожно, а я привык доверять своим предчувствиям. Разбудил Лидию, отправил посмотреть, как вы, и выяснилось, что ваша спальня пуста. Поиски в замке ни к чему не привели, а единственными, кто его покидал, были уехавшие до рассвета жонглёры. Покуда я с отрядом догонял их, Керриан и железные вороны кружили над долиной. Они-то и заметили повозку, въезжавшую в лес на Волчьем перевале. Передали мне, и я, оставив часть солдат разбираться с жонглёрами, помчался туда.

– Ещё не зная, везут ли меня в повозке?

Геллерт повёл плечами и повторил:

– Я привык доверять своим предчувствиям.

Я машинально закусила щеку и отвела глаза на искусно вытканный гобелен со сценой охоты. Стоит ли задавать следующий вопрос, или лучше не рисковать установившимся между нами хрупким взаимопониманием?

– А вы не думали, что это могло быть не похищение?

Всё-таки спросила. Что-то он ответит?

– Тогда не думал.

Тогда? А сейчас? Однако пока я сомневалась, стоит ли расспрашивать дальше, Геллерт искусно увёл разговор на общие темы, и неудобные вопросы так и остались незаданными. До поры.