Текст книги "Жена светлейшего князя (СИ)"

Автор книги: Лина Деева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 44

Я знаю, что будет дальше, и всё равно иду вместе с Кристин-из-прошлого на не особенно умную ночную прогулку. Глубоко вдыхаю запахи воды и трав, иногда различая среди них тонкие ноты кострового дыма. И готовлюсь – к стене за пологом? к правде? Сама не знаю.

И вот передо мною шатёр. Ни о чём не подозревающая Кристин откидывает плотную ткань и…

Я откинула плотную ткань полога, шагнула вперёд – и одновременно по шатру пронёсся порыв силы Источника, заставив ярко вспыхнул огонёк светильника. Который беспощадно озарил княжеское ложе, склонившегося над ним Геллерта и возлежавшую среди мехов и простыней Сиарру Кератри. Бесстыдно обнажённая, она обнимала Геллерта за шею в попытке увлечь вниз, и её молочно-белая кожа будто светилась сама.

Меня замутило – то ли от картины, то ли от тяжёлого, приторного запаха, стоявшего в шатре. А Сиарра, заметив, что на сцене появилось ещё одно действующее лицо, встретилась со мной глазами. И ни капли не смущённая хищно улыбнулась, показывая идеальный жемчуг зубов.

«Убирайся! – Чужая мысль ударила мне точно в межбровье. – Он тебя обрюхатил и больше ничего не должен. Так что пошла вон!»

Геллерт, тоже моё почувствовав присутствие, начал было оборачиваться, но Сиарра с неожиданной силой повернула его голову к себе и впилась в губы страстным поцелуем. А я, не в силах смотреть на это, опрометью выскочила из шатра.

…не в силах смотреть на это, я выскакиваю – вываливаюсь – из воспоминания, но не из сна. Отшатываюсь от обманчиво спокойной глади лужицы, неловко плюхаюсь на траву и немедленно переворачиваюсь на четвереньки. Меня тошнит, просто ужасно тошнит, но вместо рвоты из горла рвётся сухой, не приносящий облегчения кашель.

– Тише, девочка, тише.

Меня ласково гладят по спине и плечам, обнимают – и кашель оборачивается слезами. Бурными рыданиями в материнском объятии госпожи Сильвии.

Я долго не могу успокоиться. Сердце разбито в хрустальную пыль, в висках молоточками отстукивает: такой же, такой же, он такой же.

– Знаешь, дитя, давай-ка ты умоешься. Холодная вода хорошо помогает от поспешных выводов.

Поспешных? Поднимаю на госпожу Сильвию воспалённый взгляд. Источник, да какие ещё выводы здесь можно сделать?!

– Тебе надо успокоиться. – В чёрных глазах смотрительницы – умудрённость долгой и не самой счастливой жизни. – А после хорошенько подумать обо всём, что ты увидела.

– Да что тут думать? – всхлипываю я и вдруг понимаю – та часть меня, которая Крис, молчит. Не осуждает. Не возмущается. Не вздыхает «Глупышка Кристин».

«Неужели здесь и впрямь что-то не так?»

Я мысленно возвращаюсь в воспоминание – и тут же принимаюсь рыдать с удвоенной силой.

– Давай, девочка, вставай. Нужно умыться.

Госпожа Сильвия подводит меня к озеру. Опустившись на колени, я покорно плещу водой себе в лицо. Средство как будто помогает, но я всё равно поворачиваюсь к смотрительнице и прошу:

– Пожалуйста, можно мне не думать об этом сейчас?

– Конечно, – госпожа Сильвия ласково берёт меня за руку. – Мы вообще можем вернуться – выпьешь успокаивающий отвар и ляжешь спать обычным сном.

– Но? – я чувствую недосказанность.

– Но можем и остаться, – как о чём-то пустяковом говорит смотрительница. – Ты ведь узнала ещё не всё.

Так и есть. Я машинально прижимаю ладонь к животу. Мне до сих пор неизвестно, как я потеряла ребёнка и память. И откуда взялась та стена в воспоминаниях – стена, которой сейчас я даже не ощутила.

«Да и боли не было – тошнота без рвоты не в счёт. Хотя раньше я бы от такого слегла со зверской мигренью».

Смотрю на госпожу Сильвию и встречаю сочувствующий и полный безграничного терпения взгляд. Слово за мной.

– Остаёмся, – голос звучит сипло, словно чужой. – Не хочу больше тянуть. Некуда.

– Хорошо, дитя, – смотрительница поводит рукой, указывая в сторону дуба. – Тогда продолжай смотреть и старайся не проваливаться совсем уж глубоко. Это прошлое, его больше нет.

Я дёрганно киваю и на негнущихся ногах подхожу к лужице.

– Я с тобой, дитя.

Тяжело опускаюсь на траву, выдавливаю из себя:

– Да. Спасибо, – и снова наклоняюсь над тёмной водой.

Бегство сквозь ночь – в никуда. Слёзы застилали глаза, душа рвалась от боли: как он мог, как он мог, как он мог? Деревья пытались меня остановить – хватали ветвями за одежду, подставляли под ноги корни. Но я, ведомая вдруг проснувшимся чутьём дикого зверя, ухитрялась не замедлять бег.

Горячо надеясь, что сердце наконец не выдержит, и я упаду замертво – что угодно, лишь бы не чувствовать себя преданной единственным близким человеком.

Начался подъём, с каждым шагом становившийся всё круче и круче. Но я не замечала этого, пока деревья внезапно не расступились, открыв передо мной высокий обрыв.

– Кристин!

«Нет!»

Я испуганно обернулась: неужели Геллерт взялся преследовать меня? И вскрикнула, увидев перед собой полупрозрачную женскую фигуру.

«Боишься? – призрачная Сиарра кокетливо поправила распущенные локоны, и плечико ночной сорочки фривольно скользнуло вниз, приоткрывая упругую грудь. – Напрасно. Мне нет дела до тебя, дурочка. И Геллерту тоже нет».

– Кристин!

Как будто ближе?

«Разумеется, он разыскивает тебя, – Сиарра наморщила прелестный носик. – Рыцарство в нём не изжить. Но посмотри правде в глаза: вы женаты исключительно из-за политики. Тебя навязали ему – бесполезную девчонку, не умеющую ни поддержать серьёзный разговор, ни ублажить в постели. Так что смирись, жена светлейшего князя, – брезгливое презрение облило меня, как ушат помоев. – Ты свою роль сыграла. А теперь не мешай мне и Геллерту наслаждаться жизнью. Поняла?»

«Она совершенно права, ты бесполезна», – брюзгливо заметил внутренний голос с интонациями матери. Собирался добавить что-то ещё, но его перебил совсем уже близкий зов:

– Кристин!

И это странным образом придало мне сил.

– Пусть он скажет об этом сам, – язык едва ворочался у меня во рту. – Только ему я поверю. Ему, не тебе. – И почти выплюнула самое страшное оскорбление, какое могла придумать: – Распутная ты девка.

Красивое лицо Сиарры уродливо исказила злость.

«Что?!»

– Распутная девка, – повторила я, впервые понимая, выражение «сладость мести». – Так вешаются на мужчин только девицы лёгкого поведения, а не достойные девушки.

«Ах ты!.. – Сиарра подплыла ко мне на шаг, отчего я неосознанно попятилась. – Убогая серая мышь!»

– Жена светлейшего князя, – я заставляла себя смотреть ей прямо в лицо. – Которой ты никогда не будешь.

«Ещё как буду!»

Внезапно мы с Сиаррой оказались нос к носу, и я непроизвольно отшатнулась назад. С шумом посыпались комья земли, правая нога вдруг потеряла опору.

– Кристин!!!

Панический взмах руками – и сильный, поддерживающий толчок ветра в спину. Помогающий удержаться на несколько мгновений – увы, недостаточных, чтобы взлетевший на холм Геллерт успел схватить меня за руку. Его пальцы чиркнули по моему запястью, а потом остались лишь падение, страшный удар и темнота.

Глава 45

Мириады серебристых искр над головой – столько я видела только здесь, в горах, где земля тянется к небу каменными пиками, а оно склоняется к ней бархатным пологом.

«Где я?»

Как будто пустошь – под ногами мягкий, пружинящий дёрн. Но вокруг ни единого ориентира, даже линию горизонта не различить.

Если она, конечно, есть.

«Как я здесь оказалась? И куда мне идти?»

Слуха касается разлитая в воздухе хрустальная мелодия, от которой на глаза сами собой наворачиваются слёзы. Нежные звуки бередят сердце надеждой и ожиданием радости. Я иду на них, как ребёнок из старой, страшной сказки о Крысолове. И постепенно начинаю различать впереди переливчатое радужное сияние. Чем ближе, тем ярче оно становится, тем отчётливее в нём сверкающая сердцевина. И вот наконец я подхожу к огромному цветку? бьющему из-под земли фонтану? пылающему без дров костру?

«Неужели это?..»

Не осмеливаюсь закончить мысль. Желание коснуться радужных струй борется с опаской, и пока я сомневаюсь, они раздвигаются, словно и впрямь цветок раскрывает лепестки. А из его сердцевины выходит девушка, и от удивления я невольно приоткрываю рот. Пожалуй, так могла бы выглядеть моя сестра-близнец. Очень похожая внешне, но не зеркальное отражение – короткие, едва прикрывающие шею волосы, необычная одежда, хмурый взгляд, трагический излом губ.

«Крис!»

Девушка слегка наклоняет голову.

«Кристин».

Поддаваясь порыву, протягиваю ей руку и вздрагиваю, услышав рядом: «Хорошенько подумай, дитя». Оборачиваюсь – госпожа Сильвия. В груди ёкает: теперь она знает! Однако взгляд смотрительницы Дома Тишины по-прежнему доброжелателен, и я немного успокаиваюсь.

«Что это за место? Зачем мы здесь?»

«Ты ведь уже поняла, – мягко упрекает госпожа Сильвия. – Это – Источник, вернее, одна из его форм. А вы, – она переводит взгляд с меня на Крис и обратно, – здесь потому, что двоим нельзя долго быть в одном теле. Слишком тяжело это для него, слишком много жизненных сил забирает, отчего узор тускнеет быстрей».

Ох!

«И что же нам делать?»

Смотрю на неё распахнутыми глазами, однако ответ неожиданно получаю от Крис.

«Либо разойтись навсегда, – ровно говорит она. – Либо стать единым».

Разойтись? То есть умереть?

«Для тебя это значит вернуться, – на мой незаданный вопрос вновь отвечает Крис. – Для меня – уйти дальше».

«Потому что смерти нет, дитя, – подхватывает госпожа Сильвия. – Есть лишь перерождение душ во множестве миров под светом Источника. Или, – её немигающий взгляд устремляется прямо в сияющий центр радужного огня, – растворение в его всеблагой глубине».

Мне становится спокойнее. Крис не погибнет, а я наконец перестану чувствовать себя самозванкой. Перестану бояться, что меня раскроют и…

Танцующий свет Источника внезапно вырастает, разбрызгивая сверкающие капли-радуги. Одна из них попадает мне на лоб колючей искоркой, и одновременно с этим приходит воспоминание. Последнее.

– Пустите!

Я ударила кулаками по радужной стене.

– Пустите меня! Я всё потеряла, всё, понимаете?! Я хочу уйти!

Но свет Источника был по-прежнему твёрд и непроницаем. Как камень.

– Да пустите же!

Ещё удар, и я без сил осела перед стеной на мягкий дёрн. Скорчилась, обнимая колени руками.

– Я не вынесу, если вернусь. Не вынесу.

– Уверена?

Я подняла голову да так и замерла в изумлении. Передо мной стояла я сама! В другой одежде, с другой причёской, как будто старше, но, без сомнения, я!

– Уверена, – шмыгнула я носом. – Кто вы?

– Меня зовут Крис, – сказала мой двойник, как будто это всё объясняло. Присела на корточки и задумчиво наклонила голову к плечу. – То есть ты сдаёшься?

Я отвернулась, закрывая лицо растрёпанными прядями, а Крис продолжила:

– Ты ведь дала отпор этой… Сиарре. А теперь хочешь отступить?

Слова отдались тянущей болью внизу живота, и я съёжилась, прижимая к нему ладони. Мой малыш, моя любимая маленькая искорка. Которая у меня на глазах подлетела к Источнику светлой звёздочкой и исчезла в его разноцветном сиянии.

– Я не хочу бороться, – почти прошептала я. – Пусть живут как хотят, а я… Лучше мне уйти. Следом.

– Не лучше, – твёрдо возразила собеседница. – Это минутная слабость, поверь.

«Минутная? – во мне вяло шевельнулось любопытство. – Странное слово».

– Я была на твоём месте, – тем временем говорила Крис. – Мне тоже казалось, что жить больше незачем. Но сейчас, если бы могла, я бы вернулась обязательно.

– Почему? – я посмотрела на неё из-под вуали волос.

Собеседница недобро осклабилась.

– Много чести всяким уродам, чтобы я из-за них умирала. – И посерьёзнев, прибавила: – А ещё – пока жив, всё можно исправить. Встретить и полюбить настоящего мужчину, а не подлеца, только притворяющегося порядочным человеком. Родить ребёнка, а то и двух. Найти дело по душе. Понимаешь, жизнь – это возможности. А в смерти всё уже решено. Раз и навсегда.

Я вздохнула. Слова Крис отзывались в сердце, вот только…

– Вы сильная. А я слабачка. Я не смогу.

Уголки губ собеседницы дёрнулись вниз.

– Ну да, сильная, – пробормотала она. – И именно поэтому наглоталась… А, неважно. – И глядя мне в лицо, Крис предложила: – Ну хочешь, я вернусь с тобой? Буду поддерживать, подсказывать. Заодно и, – тут она отвела взгляд, – поживу ещё немного.

– Н-не знаю, – замялась я. На память сразу пришли жуткие истории об одержимых злыми духами. И вообще, я не хотела назад. Вот только – я с тоской коснулась по-прежнему твёрдых, как драгоценный камень, струй Источника – вперёд меня тоже не пускали.

– Не получится, – подтвердила Крис. – Я здесь давно, ну, по ощущениям, и он не открывается. То есть мне не открывается, а другим запросто. Зато показал, как ты сюда попала – поэтому я и говорю, что понимаю тебя.

Я покосилась на неё.

– С вами тоже было… такое?

По лицу Крис скользнуло выражение боли.

– Да.

Я с сочувствием взяла её за руку. Снова посмотрела в сиявшую, но не ослеплявшую сердцевину Источника, на собеседницу и нерешительно произнесла:

– А может, вы вернётесь вместо меня? Вы ведь хотите жить, а я нет.

Крис не успела ответить. Пламя колыхнулось, и мне пришёл ответ – не словами, но знанием: нельзя. Это твоё тело. Я шмыгнула носом – похоже, мне оставили выбор без выбора.

– Хорошо. Давайте мы вернёмся. Только чтобы я ничего не помнила, ну, про шатёр. И про то, что Геллерт… – Дыхание всё-таки прервалось. – Это слишком больно.

Новый перелив радужных красок: хорошо. Пусть будет так, пока по-настоящему не захочешь вспомнить.

– Спасибо. – Хотя бы за эту малость.

Крис помогла мне подняться, и когда мы, держась за руки, стали перед Источником, его струи взметнулись высоко вверх. Под нежный музыкальный перелив раздвинулись, как раздвигается занавес, и мы с Крис одновременно шагнули вперёд.

Возвращаясь.

Глава 46

«Значит, вот как всё было».

Снова над моей головой сияют неисчислимые, далёкие миры. Снова цветок Источника бьёт в небо струями негасимого пламени. И снова мы с Крис стоим перед ним – лицом к лицу. Выбирая.

«Скажите, а как бы хотели вы сами?» – у меня язык не поворачивается «тыкать» ей.

Мой двойник отводит взгляд и признаётся: «Не знаю. С одной стороны, моя миссия выполнена. Ты прошла эту часть пути и дальше должна справляться сама. А меня ждёт новая жизнь. Где-то».

«А с другой?»

Крис долго молчит.

«С другой, – наконец медленно начинает она, – я… привыкла, что ли? Привязалась. К тебе, к вашему миру, полному красоты и волшебства. К…»

Она замолкает, недоговорив, но я угадываю конец: к Геллерту. И не удерживаю изумление: «Как же?.. Разве он не такой же?»

«Нет, – Крис вскидывает взгляд и твёрдо смотрит мне в глаза. – Ты была внутри воспоминания, а я наблюдала снаружи. И говорю: нет, он не такой. Госпожа Сильвия, – она коротко взглядывает на молчаливо стоящую рядом смотрительницу, – права: когда успокоишься, подумай над этим ещё раз. А после выслушай своего мужа. Даже если решишь не прощать – выслушай».

Я обхватываю себя руками, хотя от Источника исходит приятное тепло. Легко сказать: выслушай. А я, например, вообще не представляю, как буду с ним разговаривать, хотя бы и просто о погоде. Честное слово, мне проще сбежать, чем что-то выяснять, а потом принимать решение.

К счастью, у меня получается удержать рвущееся с языка «Я боюсь», и Крис заканчивает: «Так что выбирать тебе. Разойдёмся мы, каждая оставшись собой, или станем целым – что-то потеряв, но что-то и приобретя».

Я ещё сильнее впиваюсь пальцами в ткань одежды.

«А вам не страшно? Я, правда, плохо в таком разбираюсь, но разве вы не потеряете себя?»

Крис поводит плечами: «Новое рождение – это тоже потеря прежнего».

В нерешительности кусаю губы: как же так, совсем недавно облегчённо выдыхала, что можно снять хотя бы этот груз тайны, а теперь хочу просить время на раздумье? Я умоляюще смотрю на госпожу Сильвию, но та лишь отрицательно качает головой: нет, дитя. Это только твоё решение. И я с последней надеждой обращаю взгляд к Источнику.

Что мне выбрать? Остаться собой – и одной на пороге войны и тяжёлых разговоров? Или потерять часть себя, но стать сильнее. В памяти встают разговор в оранжерее с д’Аррелем и противостояние с Клодом Вирго. Слова Геллерта, что он, оказывается, совсем меня не знает. Множество мелких ситуаций, из которых Кристин вышла с честью только благодаря Крис.

Несмотря на то что там, у обрыва, сумела в одиночку одержать верх в словесной дуэли с призрачной Сиаррой.

«Я решила. – Голос всё-таки дрогнул. – Крис, – я протянула ей руку, – если ты согласна».

Мой двойник из другого мира колеблется, однако вкладывает пальцы в мою ладонь. Наши несмелые улыбки отражаются друг в друге, как в зеркале. Источник с музыкальным переливом открывает для нас проход в своих струях, и шаг, который мы делаем, одновременно ничтожно мал и невыразимо важен.

А дальше есть только блаженный свет и исцеляющая душу музыка.

***

Очнулась я в своей комнате. На ощупь нашла под подушкой косичку из трав, достала её и положила рядом. Залетавший в открытое окно ветерок легонько шевелил белую кисею занавески, то приоткрывая лоскут ярко-синего неба, то вновь набрасывая на него вуаль.

«Позднее утро».

Я очень хорошо помнила события сегодняшней ночи и ни капли не сомневалась в их реальности. И потому сейчас настороженно прислушивалась к себе: что-то изменилось? Стала ли я иначе думать? Чувствовать? Да вроде бы нет. Разве только чуть спокойнее воспринимаю события Бельтайновой ночи – они словно подёрнулись дымкой, как бывает ясным утром с приснившимся кошмаром.

«Я не простила. Но выслушать… выслушать, наверное, надо. Только не сегодня. И не завтра, а когда-нибудь потом».

Я села на кровати и опустила босые ноги на приятно прохладные доски пола.

«Надеюсь лишь, меня не отправят в замок Источника немедленно. Хотя война…»

Не закончив мысль, я зябко повела плечами и, чтобы отвлечься, занялась обычной утренней рутиной.

– Доброе утро, дитя.

Судя по накрытому столу в трапезной, госпожа Сильвия встала, как обычно, с рассветом.

– Доброе.

Я искала в чертах смотрительницы, что теперь она думает обо мне, но находила лишь прежние безмятежность и доброжелательность.

Значит, надо было спрашивать.

– Вы давно догадались? – Я мимоходом отметила, что впрямь стала смелее.

Смотрительница неопределённо взмахнула рукой.

– У меня было странное ощущение при разговорах с тобой. Словно рядом всегда стоит третий и внимательно слушает. Но уверенность мне принесла лишь сегодняшняя ночь.

Я кивнула и, помявшись, спросила главное:

– Госпожа Сильвия, вы расскажете Геллерту?

Смотрительница наградила меня укоризненным взглядом:

– Конечно же нет. Говорить о таком можешь только ты.

Уф. Один камень с души.

– Но вы в принципе отправите ему весточку? О том, что я всё вспомнила?

Сидевший на шкафу Керриан вопросительно наклонил голову, прислушиваясь к разговору.

– Если ты не будешь возражать, – спокойно ответила госпожа Сильвия. – И в любом случае, не переживай – ты можешь жить в Доме, сколько захочешь. Для того и существует это место – набраться сил перед тем, как сделать сложный шаг.

Вот тут мне стало совсем легко, и я солнечно улыбнулась:

– Спасибо!

– Не за что, – с теплотой отозвалась смотрительница. – А теперь садись завтракать – твоя душа серьёзно потрудилась этой ночью, и оттого тело должно изнывать от голода.

– Точно, – я лишь сейчас поняла, насколько хочу есть. И, усевшись за стол, неожиданно для себя сказала: – Я, наверное, не возражаю, если Геллерт узнает, что ко мне вернулась память. Только пусть он не забирает меня отсюда.

– Как скажешь, дитя, – наклонила голову госпожа Сильвия. И на этом тема прошедшей ночи была надолго оставлена.

Глава 47

Дни текли озёрной водой сквозь пальцы. Мои занятия не отличались разнообразием: прогулки, помощь госпоже Сильвии, ленивое валяние на траве, наблюдение за бегом облаков. Неожиданно для себя я полюбила сидеть у старого дуба, хотя с этим местом были связаны непростые воспоминания. Здесь, в сонной тиши, мне особенно легко думалось о болезненном, а оставленные прошлым душевные раны рубцевались как будто быстрей. И вот как-то вечером, сидя на крыльце рядом с госпожой Сильвией, я смогла почти без усилия спросить:

– Госпожа Сильвия, а как у Сиарры получилось явиться передо мной призраком?

– Это одно из врождённых умений рода Кератри, – пояснила смотрительница. – В чём-то оно схоже с тем, как мы разговариваем через железных воронов, только вместо птицы – фантом говорящего.

– Теперь понятно, – протянула я. – А как вы считаете, зачем ей вообще понадобился тот разговор?

Госпожа Сильвия тонко усмехнулась.

– Чтобы меньше чувствовать себя брошенной. И чтобы отомстить тебе – хотя бы так.

В памяти всплыл миг падения с обрыва, и я поспешила отогнать видение. Пробормотала:

– Что же, месть удалась, – и смотрительница жестом поддержки взяла меня за руку.

– На всё милость Источника, дитя. Ты вышла из всех испытаний сильнее, а Сиарра почти лишилась дара и совсем – расположения того, кого добивалась годами.

– Добивалась? – Не «добилась»? А ведь так уверенно говорила там, на обрыве!

Госпожа Сильвия наклонила голову.

– Дом стоит в стороне от светских сплетен, но некоторые долетают и сюда. Например, рассказы о том, что Сиарра Кератри всерьёз метит в княгини и не упускает ни единой возможности увидеться с предметом своих мечтаний. Впрочем, безрезультатно.

«В самом деле?» – я всё ещё сомневалась.

– Думаю, – между тем продолжала собеседница, – её вполне удовлетворила бы и роль княжеской фаворитки. Да только у светлейших князей фавориток не бывает.

– Почему? – У меня было чувство, что здесь кроется важное.

– Источник не терпит человеческой подлости, – просто сказала смотрительница, и голос Первой Девы в моей памяти подхватил: «Такова плата за наши врождённые таланты. Потому людям, по крови принадлежащим старшим родам Тьерсен и Наварр ты можешь доверять полностью. И кстати, это ответ на вопрос, почему в княжестве никогда не было переворотов. Какой толк свергать правителя, если в лучшем случае потеряешь способности к Искусству, а в худшем – останешься слабосильным калекой?».

Я нахмурилась и, отвечая то ли госпоже Сильвии, то ли Первой Деве, произнесла:

– Подождите, а как же тогда прежний герцог Наварр?

На черты моей собеседницы легла тень скорби, отчего я немедленно пожалела о своей попытке спора.

– Отец был уверен, что причиняет мне добро, – тихо сказала госпожа Сильвия. – Но даже несмотря на это, он прожил всего семьдесят лет. Тогда как мой дед – сто десять.

– Простите, – мне было ужасно неловко. – Я не хотела напоминать.

– Ничего, дитя, – смотрительница поднялась с крыльца. – Дело прошлое. А теперь идём в дом – пора ужинать.

Я встала следом за ней и, уже входя в прихожую, сообразила одну вещь.

Если госпожа Сильвия и Первая Дева не преувеличивали власть Источника, Геллерт в принципе не мог предать. Тогда что же на самом деле случилось в шатре?

Я думала об этом всё следующее утро, и, возвращаясь с прогулки на обед, наконец приняла решение. Не давая себе времени струсить, ускорила шаг – надо было быстрее найти госпожу Сильвию, и проходя мимо открытого окна кухни, вдруг услышала знакомый голос:

– Вы рассказали Кристин, что война началась?

Я замерла, пригвождённая к месту.

– Пока нет, – ответила смотрительница. – На девочку и так слишком много свалилось. Пусть ещё наберётся сил в неведении.

Не желая шпионить, я заставила себя продолжить путь. Однако дойдя до крыльца, не стала подниматься в дом, а присела на верхнюю ступеньку. Где меня вскорости и обнаружила госпожа Сильвия – как всегда, чутко улавливавшая всё происходящее вокруг.

– Что-то случилось, дитя?

– Да, – я не видела смысла лукавить. – Война давно началась?

Смотрительница присела рядом и ровно ответила:

– Бальдоэн прислал буллу в тот день, когда ты до конца вернула себе память. А следующим утром у западной границы появился авангард его армии.

Мне стало не по себе.

– Послушайте, я плохо разбираюсь в военном деле, но разве такое возможно? – я проглотила окончание «в этом мире».

Госпожа Сильвия устремила взгляд к каменным вершинам гор.

– Было невозможно, пока Ремесленники не изобрели подобие Прямого Пути, способное перебрасывать десятки людей и животных. К счастью, они не смогли поставить порталы на территории княжества – Хранительницы не зря несут свой бессонный пост в Зале Наблюдения. К несчастью, помешать врагу всё же нет возможности – силе Храма не дотянуться.

Я сжала виски ладонями.

– Переброска войск… То есть бои ещё не идут?

– Увы, дитя. Армия Бальдоэна без сопротивления прошла владения де Шеро и теперь пытается прорваться через сторожевые крепости на границе с владениями Геллерта. Пока это не получается несмотря на все усилия Ремесленников.

– Прошла без сопротивления владения де Шеро? – Фраза настолько меня поразила, что я едва ли уловила смысл остального. – Но как же так? Разве матушка Геллерта не из этого рода?

Госпожа Сильвия повела плечами – как мне показалось, с брезгливостью.

– Верно, Леопольд де Шеро – дядя светлейшего князя. Однако его отношения с племянником всегда были, скажем так, прохладными, а талантами в области Искусства Леопольд не блистал. Поэтому предпочёл обменять благословение Источника на королевскую милость.

И всё равно, это должно быть, как кинжал в спину.

– Геллерт был предупреждён, и гарнизоны сторожевых крепостей успели подготовиться, – утешила меня смотрительница. – А некоторые перевалы попросту завалили Хранительницы.

Капля мёда в бочке дёгтя. Я прикусила губу, ругая себя, на чём свет стоит. Надо было сразу отправляться в замок Источника. А теперь мало Геллерту забот, так ещё и со мной отношения выяснять. И всё-таки... Я твёрдо посмотрела на собеседницу.

– Я должна вернуться.

Смотрительница ответила испытывающим взглядом.

– Уверена, дитя?

– Да. Пожалуйста, отправьте весть Геллерту и в замок Верных.

Госпожа Сильвия медленно наклонила голову.

– Хорошо. Думаю, за тобой приедут завтра к обеду.

Однако всё обернулось совсем не так, как мы предполагали.