Текст книги "Жена светлейшего князя (СИ)"

Автор книги: Лина Деева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 36

Снова была ночь, и снова хороводы мыслей мешали заснуть усталому телу. Не хочу ехать. Не могу отказаться. Вдруг получится убрать стену в памяти? Вдруг во мне раскроют самозванку? Меня не могут отвезти силой. Но отказ будет странным – я ведь должна хотеть вспомнить.

Как не ошибиться?

Как правильно?

Как?

И далеко за полночь в измученный разум пришло решение – спорное, половинчатое, но ничего лучшего я придумать не могла.

«Надо съездить. Посмотреть, познакомиться. Это ведь не означает согласия на всякие, э-э, манипуляции. Я всегда могу отказаться».

«Правда можешь?» – усмехнулся внутренний голос, но я не стала отвечать. В сотый, наверное, раз перевернулась с боку на бок, взбила подушку и велела себе спать.

Может, утром что-то более подходящее в голову придёт.

Увы, не пришло. Ни тем утром, ни следующим. А на третье Геллерт помог мне усесться на спину Бекки, сам вскочил в седло Босана, и мы выехали из замка в сторону Дома Тишины. Собираясь вернуться на следующий день, но мне отчего-то плохо в это верилось.

***

Росные пустоши, нежные рассветные краски, бодрящий запах свежести. Природа просыпалась с пением птиц, готовилась к новому радостному дню. И я схитрила – позволила себе погрузиться в настоящее. Улыбаться, пить красоту мира распахнутыми глазами и не думать о том, что ждало меня впереди.

Карабкавшееся к зениту солнце уже начало припекать, когда мы въехали под благословенную сень букового леса. Едва заметная тропинка вела вдоль серебристо журчавшего ручейка, и солнечные блики на его водах играли в пятнашки с весело плескавшимися маленькими рыбками. В зелёной листве над нашими головами звонко переговаривались невидимые пичуги, копыта лошадей мягко ступали по прошлогодней листве. Но вот древесные стволы расступились, и мы увидели тёмно-синее озеро в серо-зелёной оправе из елей и скал. Вдалеке, по левую руку стоял низкий и длинный дом – частично на земле, частично над озером на сваях. Зрелище не самое обычное, однако всё равно уступавшее тому, что открывалось по правую руку.

– Невероятно!

Теперь я поняла, почему водопад называли Безмолвным. Три белоснежных потока обрушивались вниз, поднимая общее облако мельчайших брызг – и всё это в полнейшем беззвучии.

– Но как?.. – поражённая до глубины души я остановила Бекки и повернулась к Геллерту.

– Милость Источника, – добродушно улыбнулся он. – Летописи утверждают, будто один из Наварров, дожив до полутора сотен лет, чрезвычайно утомился от мирской суеты. Недолго думая, он передал дела наследнику, а сам отправился искать спокойное место, где можно провести оставшиеся годы в тишине и одиночестве. Ему приглянулись берега этого озера, однако всё портил гул водопада. И тогда герцог обратился к Источнику, чьей милостью вода стала падать бесшумно.

– Вот оно как, – протянула я. – И здесь до сих пор уединяются от жизни пожилые герцоги?

– Нет, теперь это просто место, где можно отдохнуть и набраться сил перед серьёзными свершениями.

И сразу цвета летнего дня потеряли свою насыщенность – серьёзные свершения. Мы здесь не просто так, даже если я откажусь от всего, что выходит за границы гостевания.

– Едем? – мягко поторопил Геллерт, и я, кивнув, молча послала лошадь вперёд.

Когда мы приблизились, стало заметно, что очертаниями Дом Тишины напоминал меч. Его более длинная часть стояла на берегу, поперечная «гарда» шла точно по краю озера, а совсем короткая «рукоять» веранды находилась уже над водой. Конюшни рядом с домом не было – только крытая коновязь, где Геллерт привязал наших лошадей, пояснив:

– Ими займутся. А теперь идёмте – боюсь, нас уже заждались.

– Ничего страшного, светлейший князь. Ожидание желанного гостя подобно ожиданию вкусного обеда – лишь разогревает аппетит.

Мы одновременно развернулись на раздавшийся позади мелодичный женский голос и встретили мягкую улыбку незаметно подошедшей смотрительницы Дома.

Одетая в чёрное, невысокая – ростом с меня – и хрупкая, как эдельвейс, она производила странное впечатление. На лице юной девушки жили мудрые антрацитовые глаза старухи, а густые, вторым плащом окутывавшие изящную фигурку волосы были абсолютно седыми.

– Госпожа Сильвия, счастлив вас видеть. – Геллерт попытался поцеловать её тонкую кисть, но смотрительница ловко вывернулась и, пренебрегая этикетом, тепло его обняла.

– Взаимно, Геллерт. – А затем повернулась ко мне и радушно протянула руки: – Здравствуй, дитя. Очень рада наконец встретиться с тобой.

Сконфузившись под матерински ласковым взглядом, я пролепетала:

– Здравствуйте, госпожа Сильвия, – и несмело вложила пальцы в её узкие ладони.

– Обращайся ко мне на «ты», – разрешила смотрительница. – Здесь, в лесах, нет необходимости в словесной шелухе.

– Хорошо, – мне почти не пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбнуться в ответ. Госпожа Сильвия напоминала Первую Деву – не внешне, но исходившим от неё ореолом тёплой и мудрой силы. Пожалуй, ей можно было довериться…

«Ты видишь её впервые в жизни», – прохладно напомнил внутренний голос, и я постаралась стряхнуть с себя наваждение. На что смотрительница понимающе улыбнулась и, приветливо поведя рукой, сказала:

– Добро пожаловать в Дом Тишины. Входите же, и пусть все тревоги, милостью Источника, останутся за его порогом.

Глава 37

– Комнаты готовы, и стол накрыт, – говорила госпожа Сильвия, лебедем плывя по длинному прямому коридору. Свет попадал в него через маленькие, высоко расположенные окошки, пол устилали камышовые циновки, на стенах висели причудливые украшения, сплетённые из ветвей и трав. – И хотя сюда приезжают за тишиной, а не за болтовнёй, я буду рада, если вы присоединитесь ко мне за ужином.

– Разумеется, мы составим вам компанию, – немедленно отозвался Геллерт, и смотрительница подарила ему лёгкую улыбку.

Коридор закончился двумя дверьми из морёного дуба – налево и прямо. Госпожа Сильвия коснулась рукой первой, и та отворилась, будто сама собой.

– Отдыхайте, – смотрительница отступила, приглашая нас войти в большую светлую гостиную с высоким потолком и невероятным, практически во всю стену окном с видом на Безмолвный водопад. – Жду вас в трапезной после заката.

И удалилась – лёгкая и тихая, как кружащий над озёрной гладью листок.

– Невероятно.

Как сомнамбула, я приблизилась к окну, подняла руку, но с суеверным опасением так и не коснулась прозрачной поверхности. Сны-воспоминания говорили, что такое было возможно в мире Крис, но для Кристин это было бесспорным чудом.

– Да, в первый раз потрясает, – согласился Геллерт, становясь рядом.

Я покосилась на него:

– Это ведь не стекло?

И получила ответ:

– Нет, конечно. Такой лист не под силу сделать даже Ремесленникам-стеклодувам. Это камень, две стоящие рядом каменные плиты, отсечённые от скалы Искусством и благодаря ему же ставшие прозрачными.

«Страна чудес», – вспомнила я и с уважением произнесла: – Просто нечеловеческое могущество.

– Которое даётся очень немногим из рождающихся в горах, – напомнил Геллерт. И невесело усмехнулся: – Впрочем, это не мешает жителям равнин всерьёз нас опасаться – ремесленникам понадобится ещё минимум век, чтобы научиться создавать подобное. Потому-то княжеский дом уже несколько поколений старается укрепить отношения со всем остальным королевством. Одарённость немногих всегда проигрывает грубой силе толпы.

Я содрогнулась – отчего-то последняя фраза проняла меня до самого нутра. И Геллерт поспешил успокаивающе продолжить:

– Ладно, хватит разговоров о политике и чудесах. Давайте лучше обедать, – он указал на скромно дожидавшийся нас накрытый столик перед большим камином. – Не будем обижать нашу хозяйку пренебрежением к её трудам.

Пренебрегать трудами госпожи Сильвии и впрямь не стоило. Хотя на столе не было каких-то особенных разносолов, щедро сдобренная маслом каша, свежий хлеб и печёная рыба показались мне вкуснее всего, что я ела раньше.

– А кулинарное Искусство тоже существует? – поинтересовалась я, беря с большого глиняного блюда ломоть полагавшегося на сладкое пирога с брусникой.

– Силу Источника можно прилагать ко всему, – отозвался Геллерт. – Тем более столь одарённой особе, как госпожа Сильвия.

– Расскажете мне о ней? – попросила я.

Сотрапезник усмехнулся:

– Очередную сказку? – и посерьёзнев, прибавил: – Только боюсь, сейчас это будет история из недоброй реальности. Так что отложим её ненадолго – не стоит портить себе аппетит.

Но когда после обеда мы вышли прогуляться до водопада, он всё-таки рассказал.

– Вы, должно быть, не знаете, но госпожа Сильвия одновременно сестра и кузина Наварра. А всё потому, что его отец после смерти супруги от родильной горячки пригласил в замок её сестру – заботиться о племяннике. Около десяти лет они жили фактически семьёй, а затем герцог принял волевое решение узаконить эти отношения. Шум в обществе поднялся страшный, однако мой дед отнёсся к «нарушению приличий» равнодушно, а у остальных не хватило смелости пойти в открытую против Второй Опоры. Так что когда ещё через год родилась госпожа Сильвия, подарки и поздравления прислали абсолютно все.

У меня вырвался смешок, но поскольку более внятно комментировать я не стала, Геллерт продолжил.

– Её редкостная склонность к Искусству проявилась ещё в раннем детстве. Будь ситуация несколько иной, у Храма Источника была бы другая Первая Дева, однако, – в голос рассказчика прорвалась горечь, – в дело, как обычно, вмешалась политика. Прежний герцог Наварр отличался честолюбием, а отец короля Бальдоэна, овдовев во второй раз, снова подыскивал себе жену. Госпожа Сильвия была как раз в его вкусе, и герцог собирался отправить её ко двору на год раньше положенного…

Я машинально сцепила пальцы – в судьбе смотрительницы мне слышался отголосок моей судьбы.

– И что же случилось?

Губы Геллерта тронула кривоватая усмешка.

– Госпожа Сильвия отказалась соревноваться за корону. Более того, она вообще взяла и сбежала из замка со своим тайным возлюбленным.

У меня ёкнуло в груди.

– И кем же он был?

– Одним из солдат гарнизона. Страшный мезальянс и моветон, как вы понимаете. Скандал поднялся до небес, беглецов настигли и силой вернули в замок. На госпожу Сильвию надели пресекающие связь с Источником колодки и заперли её в Полуночной башне на хлебе и воде. А осмелившегося полюбить герцогскую дочь простолюдина трижды прогнали через строй, после чего бросили в темницу.

Мне сделалось зябко.

– Он выжил?

– Нет. – Геллерт отвёл глаза и как будто оправдываясь сказал: – Получив Знак правителя, я отменил телесные наказания, но тогда такое было в порядке вещей.

Я мёртво кивнула, и спустя паузу услышала продолжение.

– Узнав о смерти любимого, госпожа Сильвия отреклась от принадлежности к роду Наварр и объявила голодовку. Герцог тоже пошёл на принцип, и если бы не усилия его супруги и мессера, у этой истории был бы вдвойне печальный финал. К счастью, кто-то из них вспомнил о пустующем Доме Тишины, и госпожа Сильвия, с огромным трудом позволив себя уговорить, поклялась Источником отправиться в пожизненную ссылку и стать смотрительницей.

– Какая злая судьба, – прошептала я, и внутренний голос эхом откликнулся: «Какая сильная женщина».

– Когда я впервые услышал эту историю, – задумчиво заметил Геллерт, – то сказал примерно то же, что и вы. А мессер ответил: она не жалеет. Несколько недель совершенного счастья и уверенность, что тебя ждут по ту сторону Источника, – многие не имеют даже этого.

«Например, я».

Выданная замуж по расчёту, влюбившаяся в своего мужа – и получившая в ответ…

«Я всё ещё не знаю, что тогда произошло».

Хотя какая разница? Даже если Геллерт ни в чём не виновен, он всё равно не полюбит меня. Я для него слишком глупая, слишком обыкновенная, а этот брак – дань жёсткой политической необходимости.

«У меня никогда такого не будет. Совершенного счастья, ради памяти о котором не страшно прожить целую жизнь в изгнании и одиночестве».

– Так и думал, что этот рассказ сильно вас впечатлит, – в тоне Геллерта звучали извиняющиеся нотки. – Простите.

– Ничего, – через силу ответила я, задвигая лишние сейчас раздумья на самый задний план. – Давайте… давайте лучше любоваться водопадом.

Геллерт согласно наклонил голову, и мы продолжили путь уже в тишине.

Глава 38

Недалеко от водопада рос могучий дуб-великан – впервые я видела дерево без преувеличения «в три обхвата». Удобно устроившись на его толстых, выступавших из земли корнях, мы долго наблюдали за нескончаемым падением белых струй и танцевавшими над ними яркими радугами. Я бездумно крутила в пальцах сорванный стебелёк, и оттого к свежему запаху влаги примешивался терпкий травяной аромат. Над моей головой о чём-то звонко рассказывала невидимая в ветвях птица – жаль, я не понимала её языка. Жужжали насекомые, перелетая между похожими на золотые искорки цветами, и тёплый ветерок заботливо обдувал лицо.

«Вот бы можно было остаться так навсегда, – подумалось мне. – Врасти в этот дуб и веками смотреть на водопад. И пусть сменяются сезоны – год за годом, год за годом. Пусть где-то в большом мире происходят потрясения, и творится несправедливость. Дубу это безразлично. Он просто живёт – одевается листвой и сбрасывает её, выращивает жёлуди, пьёт корнями воду, тянется к небу».

– Кристин.

Человеческая речь прозвучала диссонансом к общему умиротворению, и я с огромной неохотой повернула голову к спутнику.

– Не хотите искупаться?

Взгляд у Геллерта был проницательный, читающий, и мне вспомнилось терракотово-лиловое небо над замком Источника.

«Как бы я хотела… – Я рад, что это невозможно».

Невозможно. Как жаль.

Я отвернулась и механически повторила:

– Искупаться?

– Да, здесь недалеко, – Геллерт махнул рукой в сторону, – есть мелкая заводь с галечным дном.

Я закусила губу. До этого момента мысль о купании не приходила мне в голову, но сейчас виделась очень соблазнительной. Если бы не один нюанс.

– Не волнуйтесь, я не стану за вами наблюдать, – отмёл Геллерт мои опасения, и я против воли зарделась.

Ведь даже если и будет, что с того? Мы супруги, и я носила под сердцем ребёнка, пусть даже ничего не помню о нашей… близости.

– Хорошо. – Я зашевелилась в попытке встать. Привыкшие к неподвижности мышцы плохо слушались, и Геллерт с обычной галантностью протянул мне руку. – Спасибо.

С его помощью я поднялась на ноги, и мы неспешно двинулись от водопада по берегу озера.

Заводь мне понравилась. Прозрачная вода, сквозь которую было видно игривые стайки мальков у дна и само дно, устланное небольшими крапчатыми камушками. Мягкий ковёр травы, щекочущий босые ступни. Нагретая солнцем земля. Я подошла к кромке озера и, подобрав юбку, присела у самой воды. Тронула поверхность ладонью, словно погладила, и мальки испуганно порскнули от моей тени.

– Я буду поблизости, – негромко сказал стоявший позади Геллерт. – Если что, зовите.

Я кивнула, и шорох травы под его сапогами сообщил, что меня оставили в одиночестве.

«Интересно, а как здесь принято купаться?»

Я встала, стряхнула с пальцев алмазные капли и задумчиво посмотрела вдаль, на окружавшее озёрную долину кольцо гор. Солнце уже готовилось коснуться их зубчатой гряды, а значит, для купания оставалось не так много времени.

«Полезу в нижней сорочке, – решила я. – Понятия не имею, умею ли плавать, но даже если да, то просто поплещусь немного, и всё. Для этого сорочка помехой не будет».

Определившись, я выпуталась из дорожного платья, проверила, что волосы надёжно подколоты, и аккуратно вошла в воду. Камешки были скользковатыми, однако я уверенно шла вперёд, всё глубже погружаясь в кристально чистую озёрную прохладу. Зашла по плечи и, оттолкнувшись от дна, проплыла несколько шагов на спине. Взмахнула руками, ловя равновесие, чтобы снова встать на ноги, и в воздух взметнулись сверкающие брызги. В детском азарте я ударила по воде ещё раз и ещё, окончательно распугав рыбёшек. Сорочка путалась в ногах, и я, осмелев, стянула её и зашвырнула на берег. А потом вновь оттолкнулась ото дна и поплыла, подгребая воду себе под грудь.

«Как же здорово!»

Почувствовав, что запыхалась, я легла на спину, раскинула руки и ноги. Поняла, что улыбаюсь бездонной синеве надо мной, и в необъяснимом порыве попросила озеро смыть, унести прочь мои тяжёлые мысли, сомнения, страхи. А взамен подарить – не счастье, нет. Хотя бы покой. Душевный покой и знание, кто на самом деле я и кто – мужчина, называемый моим мужем.

Мирная гладь всколыхнулась, плеснула волной мне в лицо, вынуждая перевернуться.

«Надо возвращаться к берегу».

Я сделала несколько гребков и внезапно охнула от резкой боли в ноге. Икру и пальцы свело безжалостной судорогой, от которой на глаза навернулись слёзы. Я отчаянно замолотила руками, попыталась нащупать дно, но подо мной была глубина. В панике глотнула воды, закашлялась и вдруг услышала спасительное:

– Кристин!

– Помогите! – до меня только сейчас дошло, что можно позвать на помощь. – Тону!

Вода снова залила рот и нос. Превозмогая боль, я рванулась вверх и вперёд – и почувствовала рядом с собой человека.

– Всё, всё, я вас держу. Расслабьтесь.

Меня и впрямь поддерживали, одновременно подгребая к берегу. И хотя я понимала, что судорожно цепляясь за спасителя больше мешаю ему, поделать с собой ничего не могла.

Но вот Геллерт добрался до места, где можно было стоять, и подхватил меня на руки. Вынес из озера – трясущуюся, всхлипывающую от боли и пережитого страха – и бережно опустил на траву. Волна магического тепла отозвалась неприятными мурашками, но высушила мне кожу и волосы, а следом Геллерт ловко одел меня в уже сухую нижнюю сорочку. Заглянул в лицо:

– Где болит? – и я, икая, ответила: – Н-нога.

А потом чуть не запищала, когда горячие, сильные ладони принялись растирать мои икру и стопу. Но боль быстро сошла на нет, оставив после себя блаженную расслабленность.

– Лучше? – посмотрел на меня Геллерт. Я кивнула: – Д-да, спасибо, – и почувствовала, как по щекам опять побежали тёплые капли.

«Ну что такое, всё же обошлось».

– Ну-ну, Кристин. Всё же обошлось.

Геллерт успокаивающе обнял меня и тут же отстранился, невнятно ругнувшись на свою глупость. Волна Искусства, от которой я невольно передёрнула лопатками, высушила и его одежду, после чего меня вновь ласково прижали к груди.

– Тише, тише.

Я неровно всхлипнула и ещё крепче вцепилась в широкие плечи Геллерта. Как будто стоило отпустить их, и я бы камнем пошла ко дну.

– Ш-ш. Давайте лучше я помогу вам одеться. Солнце прячется.

Пряча лицо у Геллерта на груди, я отрицательно замотала головой.

– Ладно, – вздохнул он и аккуратно усадил меня к себе на колени. – Посидим.

Глава 39

И вот слёзы иссякли, оставив после себя лишь глухую, детскую обиду на озеро. Тогда я наконец заметила, что тени от деревьев и гор стали насыщеннее, а ветерок – прохладнее. По-хорошему надо было одеваться и возвращаться в Дом, однако я продолжала сидеть у Геллерта на коленях, кутаясь в его объятия, как в тёплый плащ.

– Кристин.

Я нехотя подняла на него взгляд и почти не обратила внимания на разом зачастившее сердце – оно всегда так делало, когда мы встречались глазами. А уж если наши лица оказывались настолько близко друг к другу…

– Пора возвращаться.

У меня вырвался тихий вздох. Да, пора, и давно. А ещё раньше стало пора одеться – всё-таки не очень прилично сидеть под открытым небом в одной нижней сорочке. Пусть и на коленях у собственного мужа.

«Здесь я должна смутиться, иначе как-то странно. Столько переживала, что на меня будут смотреть во время купания, а сейчас сама…»

– Кристин.

– Да. – Голос звучал заржавлено. – Да, сейчас.

Я зашевелилась и не без помощи Геллерта поднялась на ноги. Земля ещё хранила солнечное тепло, но вечерняя прохлада заставила обхватить себя за плечи.

Или, может, дело было не в ней, а в нахлынувшем чувстве одиночества?

– Ну-ка, где там ваше платье?

Подняв мои вещи, Геллерт помог мне одеться. И каждый раз, когда его пальцы, застёгивавшие крючки или расправлявшие оборки, случайно касались обнажённой кожи, я ещё несколько ударов сердца чувствовала это место.

– Спасибо.

– Не за что.

Наши взгляды встретились, и я отчего-то задержала дыхание.

– Не холодно? – заботливым жестом Геллерт убрал выбившийся из причёски локон мне за ухо.

– Нет, – наоборот, меня вдруг бросило в жар. А ещё захотелось ответить ему тем же – из-за приключения на озере несколько длинных смоляных прядей выскользнули из стягивавшей их бархатной ленты. Но конечно же, я этого не сделала. А когда Геллерт спросил:

– Идёмте? – покорно взяла его под локоть и всю дорогу шла рядом молчаливой тенью.

Чтобы почти у самого Дома Тишины всё же подать голос:

– Скажите, мы сможем уехать завтра утром?

Геллерт бросил на меня короткий взгляд:

– Вы уверены?

Я кивнула и обречённо собралась спорить. Однако после недолгой паузы спутник ровно произнёс:

– Конечно. Как захотите, – вот только тяжесть с моей души это так и не сняло.

***

Не знаю, обсуждал ли он это с госпожой Сильвией, пока я приводила себя в порядок перед ужином. Но когда вошла в скромную трапезную, освещённую огнём очага и единственным шандалом, смотрительница встретила меня с прежней теплотой, без намёка на осуждение или недовольство. Мне бы радоваться, однако вместо этого в голове ещё громче заговорил голос сомнения. Правильно ли я решила? Не упускаю ли удачный шанс разобраться во всём? А искусительница-память, воспользовавшись моментом, подкинула воспоминание, как тепло и уютно мне было в объятиях Геллерта. И как безупречно он повёл себя, да и в принципе всегда поступал.

«Надо, надо раз и навсегда выяснить, что произошло в ночь Бельтайна. Не считать сегодняшний случай на озере дурным знаком, не убегать, а встретиться с прошлым лицом к лицу».

– Дитя, ты думаешь не о том.

Вздрогнув, я подняла глаза от тарелки с нетронутой похлёбкой и встретила мудрый взгляд смотрительницы. Сконфузившись, пробормотала:

– Простите, – и услышала в ответ мягкое: – Не извиняйся, дитя. Кушай и ступай отдыхать. Как говорят у нас в горах, утро вечера мудренее.

Я улыбнулась с виноватой благодарностью, а Геллерт, внимательно слушавший наш короткий диалог, благородно перевёл разговор на другую тему:

– Кстати, госпожа Сильвия, не могу не сказать: вы готовите просто превосходно. Уверен, узнай об этом король – прогнал бы своего повара взашей и поселился поблизости, только бы есть вашу еду.

– Благодарю, Геллерт, – глаза смотрительницы польщённо заблестели. – Ты, конечно, преувеличиваешь, но мне всё равно приятно это слышать.

– Никаких преувеличений, – отмёл поправку Геллерт. – И между прочим, коль уж мы помянули обитателей дворца. Не так давно в замок Источника приезжал Кератри и рассказывал о бале по случаю дня рождения королевы – он как раз был в столице в то время…

Я уже слышала эту историю, и потому описанию столичных увеселений было сложно завладеть моим вниманием. К счастью, вскоре Геллерт и госпожа Сильвия перешли к горским делам, и вот здесь у меня уже получилось отвлечься. А когда разговор коснулся житья в Доме Тишины, я даже осмелилась спросить:

– Скажите, госпожа Сильвия, вы не боитесь? Одна, за много льё от людского жилья, а уж если зимой…

– Чего мне бояться, когда со мной милость Источника? – беспечно отозвалась смотрительница.

А Геллерт хмыкнул:

– Поверьте, Кристин, у госпожи Сильвии даже стая голодных волков будет ласковей щенят.

Я собралась усомниться, но вдруг вспомнила, как вооружённая до зубов банда Клода Вирго добровольно сдалась одному человеку. А ведь смотрительница очень талантлива в Искусстве – не зря же Геллерт упомянул, что она могла бы занять место Первой Девы.

«Да, тут остаётся только безоговорочно верить».

С этой мыслью я попыталась зачерпнуть похлёбку из своей тарелки и неожиданно обнаружила, что успела всё съесть.

«Только вкуса так и не почувствовала».

Смотрительница же, будто специально отвлекая меня, торжественно объявила:

– А теперь десерт! – и поставила на стол блюдо с высоким яблочным пирогом. Пах он умопомрачительно, но только я пообещала себе просмаковать каждую крошку, как кто-то отрывисто стукнул по оконной раме.

– Что там? – без промедления обернулся встревоженный Геллерт, и госпожа Сильвия поторопилась открыть окно.

Едва не налетев на неё, в трапезную ворвался взъерошенный Керриан и, приземлившись на стол перед Геллертом, крикнул незнакомым мне голосом:

– Беда, монсеньор! Король Бальдоэн собирает армию, чтобы идти на княжество войной и отомстить вам за свою племянницу! Сделайте что-нибудь, пока не стало слишком поздно!