Текст книги "Жена светлейшего князя (СИ)"

Автор книги: Лина Деева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 13

Трапезная оказалась совсем не такой большой, полутёмной и гулкой, как мне отчего-то представлялось. И хотя мы сидели в разных концах стола, не было ощущения, будто между нами снежная равнина накрахмаленной скатерти.

– Я очень рад, что вы решили прогуляться, – серьёзно сказал Геллерт, пока служанка разливала по тарелкам густой, пряно пахнувший суп. – Первая Дева говорила, что для возвращения памяти вам нужны впечатления, а сидя в четырёх стенах их не получишь.

Я невольно разломила взятый кусок хлеба.

– А вы в правду хотите, чтобы я всё вспомнила?

– Конечно, – Геллерта явно удивил мой вопрос.

«Даже если после этого я вас возненавижу?»

Не знаю, откуда пришла эта мысль, но я, к счастью, успела прикусить язык до того, как выболтать её. А ни о чём не подозревавший сотрапезник продолжил:

– Не бойтесь гулять по замку, даже в одиночестве. Вас не обидят и не прогонят. И помните, что всегда можете смело обращаться за помощью к кому угодно. Вы не получите отказа.

Я хотела было усомниться в последнем, но вспомнила радостные приветствия стражей на въезде в замок. И то, как почтительно смотрели на меня солдаты, расступаясь перед нами с сенешалем. И Лидию, и заботливое кухаркино «Вы такая худенькая!».

«Столько доброты, – я опустила взгляд на свою тарелку. – Когда и чем я успела её заслужить? Или всё проще? Горцы любят своего князя, а я – всего лишь его жена».

Без какой-то особенной причины мне сделалось тоскливо, хоть плачь. Отвлекая себя, я зачерпнула первую ложку супа. И хотя по вкусу он был выше всяких похвал, съесть смогла чуть больше половины, а от жаркого вообще отказалась, чем заметно огорчила Геллерта. Однако как-то отмечать это вслух он не стал, а когда подали десерт, лишь спросил:

– Чем вы собираетесь заниматься до вечера?

– Пока не решила, – ответ прозвучал уклончиво, хотя был чистейшей правдой.

– Я собираюсь проехаться до выхода из долины – есть одно небольшое дело. – Геллерт как будто сомневался, стоит ли это предлагать. – Если желаете, можете присоединиться.

Часть меня радостно встрепенулась, часть ощетинилась: «Нет, не хочу!» – и напомнила о реакции серой лошади, которую Амальрик назвал моей.

– Спасибо, но, пожалуй, я откажусь. Я… – Точно ли надо объяснить? Наверное, да. – Я не уверена, что выдержу дорогу верхом. И в том, что ко мне вернулось мастерство наездницы, тоже.

– Разумеется, вы не поедете верхом! – Геллерт безоговорочно отмёл этот вариант. – Я велю запрячь карету: у неё отличные рессоры. И мы не будем съезжать с тракта, чтобы вас не трясло.

Теперь я должна была согласиться. В самом деле: поездка, в карете, чудесным летним днём. К чему можно придраться?

– Простите, но я пока не готова. – Почему я заупрямилась? – Мир и так слишком… большой.

– Как пожелаете. – Геллерт мог бы настоять, я была уверена. – Однако если передумаете, вам достаточно сказать лишь слово.

Но я не передумала. Лишь перед самым отъездом Геллерта попросила Лидию подняться со мной на площадку донжона и оттуда из-под козырька ладони долго смотрела вслед небольшой кавалькаде, впереди которой ехал мужчина на вороном коне.

Когда же всадники сделались похожими на чёрных букашек, камеристка несмело спросила:

– Желаете ещё погулять, госпожа? Можем спуститься на крепостную стену или вообще выйти за ворота.

– Нет, не стоит. – Пространство и солнце ли утомили меня или насыщенная первая половина дня, но желания гулять не было. – Я лучше прилягу.

– Как скажете, госпожа, – покладисто ответила Лидия, и мы стали спускаться с башни.

Однако почти у самой двери в княжеские покои я внезапно передумала. И переламывая чувство неловкости, сказала:

– Лидия, знаешь что? Проводи меня лучше в оранжерею. Там ведь есть скамейка, да?

– Да, госпожа, – подтвердила камеристка, ни звуком, ни взглядом не выказав удивления от перемены моих планов. – Прошу вас, следуйте за мной.

* * *

Пройдённая во второй раз дорога уже неплохо закрепилась в памяти, и, отослав Лидию, я подумала, что завтра смогу найти сюда путь самостоятельно.

Если, конечно, захочу.

Я прошла в глубину оранжереи и устало опустилась на мраморную скамейку под гранатовым деревом. И замерла изваянием – просто вдыхая тонкие цветочные ароматы, просто любуясь, как солнечные лучи, проникая сквозь прозрачную крышу-купол, прячутся в густо-зелёной листве. Просто слушая тишину, вокруг и в уме.

И вдруг вздрогнула, услышав скрип камешков под чьей-то обувью.

«Лидия? Кто-то из слуг?»

Я встревоженно повернулась на звук шагов – и вскочила, увидев незнакомого молодого человека в алом бархатном дублете. Его светлые кудри покрывал зелёный берет с белым пером, прозрачно-серый взгляд был полон непонятной грусти.

– Здравствуйте, прекрасная, обожаемая Кристин. Вы помните меня?

– Нет. – Я не на шутку перепугалась, пускай даже мы находились в сердце замка, а незнакомец был совсем непохож на злодея. – Кто вы?

– Неужели вы забыли? – молодой человек прижал руки к груди, и мне увиделось в этом что-то театральное. – Наше беззаботное детство, нашу дружбу, моё беззаветное преклонение перед светочем вашей красоты?

– Нет. – Внутренний голос нашёптывал, что нельзя показывать страх, поэтому следующую фразу я постаралась сказать самым уверенным тоном: – Но как бы то ни было, уходите отсюда. Немедленно! Или я позову слуг.

– Вы боитесь меня, – опечалился незнакомец. – Простите, Кристин. Клянусь, меньше всего я хотел вас напугать. Но эти горские дикари! – его голос преисполнился гневной силы. – Как они посмели сотворить подобное с вами, таким нежным и беззащитным созданием? Какими издевательствами лишили вас памяти о доме и самых близких⁈

Это явно было о Геллерте, и мне сделалось неприятно.

– Хватит! – велела я. – Или представьтесь, или убирайтесь. Иначе вас вышвырнут слуги.

Незнакомец усилием воли смирил обуревавший его гнев и, сняв берет, элегантно поклонился.

– Ещё раз прошу простить, прекрасная Кристин. Меня зовут Серж. Виконт Серж д’Аррель из Ренна. Теперь вы вспоминаете?

Я открыла рот, чтобы повторить прежнее: «Нет», и меня захлестнуло памятью.

Глава 14

«Не догонишь, не догонишь!»

«А вот и догоню!»

«А вот и нет! Бе-бе-бе!»

«Кристин!»

Одуряющий запах роз, гудение пчёл, весёлый смех.

«Ага, попалась!»

«Серж, так нечестно!»

Речной замок? Детство?

Ночь, и костры до неба. Громкая музыка, весёлый хоровод, песни, в которых не разобрать и половины слов. Венок из берёзовых ветвей так и норовит съехать на глаза, однако это не раздражает, а смешит.

«Идём прыгать!»

Рука в руке, заткнутый за пояс подол заёмной крестьянской юбки. Полёт над рыжим пламенем, радостный визг.

«Серж, как здорово!»

«Ещё?»

«Да!»

Бельтайн. Слово пришло из ниоткуда и отозвалось уколом в сердце. «Не хочу! – дёрнулась я и резко приказала памяти: – Дальше!»

А дальше – первый бал в отцовском замке. Чопорные танцы, светская болтовня ни о чём, ломота в висках. Побег на балкон – и неожиданное признание.

«Кристин, вы самое прекрасное, самое чистое, самое удивительное создание из всех, кого я знаю! Я бесконечно очарован вами, я люблю вас и прошу стать моей женой!»

«Серж, вы выпили слишком много вина?»

«Нет! Почему вы так решили?»

«Потому что говорите нелепицу. Какое замужество, если вы мне как брат?»

Ах вот о каком преклонении говорил незнакомец! Или уже знакомец? Серж д’Аррель, виконт, вассал герцога де Ла Ренн. Я собралась захлопнуть ящик памяти, посчитав, что узнано достаточно, и не желая рисковать новым приступом, однако не успела.

«Кристин, прошу, умоляю – позвольте мне биться за вас на турнире!»

«Но, Серж, зачем? Разве вы тоже хотите, – голос прервался от сдерживаемой с трудом боли, – хотите выиграть меня, как приз? Как бессловесную вещь?»

«Что вы, Кристин! Я хочу защитить вас! От жадных, грубых наглецов, вроде этого д’Эрсте. Даже представить страшно, что с вами будет, победи он на турнире».

«Защитить, чтобы получить самому, – цинично прокомментировал внутренний голос. – Как благородно». А я, чувствуя прилив слабости – слишком много воспоминаний, слишком! – не столько опустилась, сколько осела на скамью.

– Кристин? – виконт без промедления очутился передо мной на коленях и встревоженно заглянул в лицо. – Вы здоровы?

– Да, – слово едва не застряло в горле. И всё же я заставила себя произнести ещё одну фразу: – Серж, зачем вы здесь?

Во взгляде д’Арреля отразилось искреннее недоумение.

– Затем, чтобы спасти вас!

«Судя по тому, что я потеряла ребёнка и память, для этого уже поздно», – заметил внутренний циник. И я с усталым вздохом повторила последнее слово:

– Поздно, Серж.

– Нет! – виконт решительно ударил кулаком по раскрытой ладони. – Пока вы не принадлежите ему перед светом Источника…

– Что вы несёте? – перебила я. – Нас обвенчали в присутствии высшей знати королевства! Сам король Бальдоэн вёл меня под венец!

Серые глаза д’Арреля преисполнились непонятного сострадания.

– Вы в этом уверены, Кристин? – мягко спросил он. – Вы же потеряли память – или были силой её лишены.

И на что это он намекает?

– Да, я мало что помню о прошлом, – ответила я, машинально выпрямляя спину. – Но воспоминания возвращаются, и одно из них – о свадьбе в столичном храме Источника.

– Кристин. – Виконт попытался сжать мои пальцы, но я быстро отдёрнула руки. – Я не сомневаюсь, что воспоминания возвращаются к вам. Но уверены ли вы, что они истинны?

Что?

Я уставилась на него, как будто он сказал, что на самом деле солнце восходит на западе, а заходит на востоке.

– Вся горская знать, – убеждающе продолжил д’Аррель, – владеет магией, но особенно силён в ней князь де Вальде. И уж кому-кому, но ему не составит ни малейшего труда навести морок или подкинуть ложные воспоминания. Тем более – поправьте, если я ошибаюсь, – вас постоянно поят какими-то отварами.

– Какой бред!

Я не собиралась говорить это вслух – слова сами вырвались приглушённым бормотанием. И у расслышавшего их виконта на скулах вспыхнули два гневных пятна.

– Бред, да? – он вскочил на ноги, будто подброшенный невидимой пружиной. – А как вы назовёте то, что этот дикарь побоялся участвовать в турнире за вашу руку, а предпочёл интригами вынудить Его Величество дать разрешение на этот союз? И то, что он отказался честно жениться на вас, а увёз к себе, чтобы взять в жёны «по законам гор»? И то, что решил сломить ваш дух и вашу волю мерзким колдовством, превратить племянницу короля в послушную куклу? Для чего, в том числе, убрал от вас единственного человека, способного рассказать вам правду, – вашу камеристку. Да, в конце концов, одно то, что по его вине вы потеряли дитя…

– Замолчите!

Каждое обвинение, каждое напоенное злостью слово било меня в виски двумя молоточками. Но стоило д’Аррелю упомянуть моего нерожденного ребёнка, как молоточки превратились в тяжеленные кувалды. От удара которых память (а казалось, и голова) треснула переспелым плодом, и из неё вырвалось то, о чём часть меня ни за что не хотела бы помнить.

«Я никуда не пойду!»

«Крис, не дури. Ты моя жена, я не могу идти на приём к губернатору без тебя. Меня неправильно поймут».

«А мне плевать! Шлюху свою веди, а я больше никуда с тобой ходить не собираюсь, понял? И делать вид, будто у нас в семье всё хорошо – тоже!»

Белые от злости глаза – раньше я думала, что это просто красивая метафора.

«Нет, ты пойдёшь».

Стальная хватка на предплечье – хоть упирайся, хоть нет.

«Пусти!»

Почти волоком в обставленную в стиле барокко спальню.

«Пусти, слышишь⁈»

Бесполезные попытки вырваться – и всё ещё внутренний запрет ударить.

«Одевайся, тварь!»

Резкий толчок в сторону кровати. Каблук, неудачно зацепившийся за ковёр.

И падение.

Животом на резную спинку изножья.

Глава 15

– Нет!

– Кристин! Великий Источник, Кристин, что с вами? Ответьте, прошу!

Всё ещё переполненная памятью о прошлой боли – телесной и душевной – я не сразу поняла, почему сижу на гравийной дорожке посреди оранжереи и кто этот испуганно хлопотавший вокруг меня человек.

– Помолчите.

– Что?

– Помолчите!

Стоявший передо мной на коленях виконт послушно заткнулся (странное слово, грубое), а я, дыша как можно размереннее, постаралась взять себя в руки. Видение – потом, подумаю после. Сейчас важно побыстрее разобраться с этим «другом детства», пока нас не застал кто-нибудь из слуг.

– Виконт д’Аррель, – у меня язык не повернулся обратиться к нему по имени, – что вам от меня нужно?

– Что нужно? – виконт опешил. – Но я же сказал…

– Спасти меня, – раздражённо перебила я и подняла на него недобрый взгляд. – Как именно вы собираетесь это делать? Вызовете князя де Вальде на поединок?

Д’Аррель побледнел: нет, поединка с Геллертом он не хотел. И запинаясь, будто уже не был уверен в здравости этой идеи, произнёс:

– Н-нет, я… Я хотел предложить вам бежать. Понимаете, я прибыл в замок с жонглёрами, и завтра рано утром мы могли бы…

– Бежать куда?

Под моим взглядом собеседник окончательно стушевался и почти проблеял:

– В Ренн. Вы бы пожили у меня, пока… всё не разрешится.

– А потом?

Не в силах смотреть мне в лицо, виконт отвёл глаза.

– Потом бы вернулись домой.

И отец устроил бы второй турнир со мной в качестве главного приза. Или выдал бы замуж за моего «спасителя» – с глаз долой, как порченый товар.

Я тяжело поднялась на ноги и, глядя на д’Арреля сверху вниз, уронила:

– Нет.

– Кристин? – собеседник растерянно моргнул. – Боюсь, я не совсем понял…

– Я никуда с вами не побегу, – монотонно пояснила я. – Потому что верю своей памяти и Геллерту.

Лицо д’Ареля исказилось от злости, однако он почти сразу придал ему сострадательное выражение.

– Кристин, я понимаю, – виконт тоже поднялся с колен, – вы не были готовы к такой правде. Однако прошу: подумайте над моими словами. Ваш светлый разум задурманили ложью и чёрной магией, но, если вы дадите мне шанс доказать…

– Уходите.

Д’Аррель не без театральности всплеснул руками.

– О, Кристин, что же они с вами сделали? Это же не вы – вы никогда не были холодной и равнодушной!

Не я? Мне вспомнилась хрупкая девушка в отражении и на портрете. Пожалуй, виконт прав, она не сумела бы быть такой жёсткой.

Но почему я могу?

– Не вынуждайте меня звать слуг, – таким тоном мог бы разговаривать Геллерт, но не Кристин.

Откуда это взялось?

– Как прикажете, – д’Аррель всё-таки сдался. – Но Кристин, если вы передумаете – шепните лишь слово вашей бывшей камеристке, верной Жюли. Одно слово, и вы будете на свободе.

«Или на пути в старую клетку».

Голову заломило от нового приступа боли, и я поспешила ответить:

– Прощайте.

Приняв вид стоика под ударами судьбы, виконт низко поклонился.

– Я буду верить, Кристин. И молиться, чтобы ваш разум развеял злые чары.

И он медленно, всем своим видом показывая, что ждёт оклика в спину, удалился.

* * *

Когда стих шорох гравия под чужими сапогами, когда стук на самой грани слышимости возвестил, что дверь в оранжерею закрылась, я без сил опустилась на скамейку. Как марионетка, у которой подрезали ниточки.

«Кто я?»

Это не безумие, не морок: странные слова, необычные вещи, непривычная одежда – такое не выдумать. Это просто…

«Другая я? В другом месте. Но, – к горлу подкатила тошнота, – с похожей судьбой».

И похожим человеком в мужьях.

«Значит, виконт и здесь прав? Геллерт тоже виновен в случившемся со мной и ребёнком?»

Меня затрясло так, что зубы застучали. Получается, и всё остальное, сказанное д’Аррелем, правда?

«Но бежать? Куда, к кому? – скрючившись на скамейке, я сжала голову ладонями. – Позволить виконту спасти себя, заплатить требуемую им цену и что? Точно так же до конца дней жить с нелюбимым?»

– Госпожа? С вами всё хорошо?

Дёрнувшись, как от удара, я вскинула глаза на незаметно появившуюся Лидию. Прочла на её лице тревогу и желание помочь и не сдержала горькую усмешку: хотя бы здесь искренность без подвохов.

– Нет, – это был голос старухи, а не девушки, ещё не перешагнувшей рубеж двадцатилетия. – Со мной не хорошо. Проводи меня в мои комнаты.

– Конечно, госпожа! – камеристка поспешно подставила плечо, помогая мне подняться. – Обопритесь на меня, вот так. А теперь осторожненько…

Мы не вышли, а почти выползли из оранжереи. И хотя я старалась не сильно висеть на Лидии, судя по её сопению, вести меня ей было нелегко. Худо-бедно мы добрались до лестницы, и тут случилось непредвиденное.

– Что здесь происходит? Кристин, что с вами?

Геллерт. Ну почему он так не вовремя вернулся?

– Немного не рассчитала силы, – я смотрела точно на овальный радужный камень в бледно-золотой оправе, украшавший его жабо. – Отдохну, и всё пройдёт.

– Ясно, – тон у Геллерта заметно помрачнел. – Лидия, посторонись.

Он попытался занять место камеристки, но я с неожиданной для себя энергией отпрянула:

– Не трогайте меня!

И сразу же почувствовала прилив вины – ну зачем, да ещё на глазах у служанки? Сдавленно пробормотала:

– Простите, – однако вторую попытку Геллерт не предпринял.

– Ничего страшного, – голос его звучал ровно, но я чувствовала, что он уязвлён. – Лидия, помоги госпоже княгине дойти до её комнат, а затем принеси ей укрепляющий отвар.

– Да, монсеньор, – послушно ответила камеристка. – Идёмте, госпожа.

И может быть, мне послышалось, но в её тоне была спрятанная за заботливостью нотка осуждения.

* * *

Когда мы, наконец, добрались до княжеских покоев, изрядно утомившаяся Лидия помогла мне снять платье и улечься в постель. После чего, сдув со лба выбившийся из гладкой причёски локон, сказала:

– Сейчас я принесу отвар, госпожа. Но, может, желаете ещё и поужинать?

– Нет, – мне становилось плохо от одной мысли о еде. – Только отвар, а потом я буду спать.

– Как прикажете.

Служанка оставила меня одну, правда, ненадолго.

– Вот, госпожа, – мне помогли приподняться и поднесли к губам кубок.

– Так скоро? – невнятно спросила я, отхлёбывая горькое питьё. Какой же всё-таки мерзкий вкус! Даже кажется, будто по-другому мерзкий.

– Я встретила Жюли, она как раз несла для вас лекарство по приказу монсеньора.

Геллерт о чём-то попросил Жюли? Впрочем, почему бы и нет. Она такая же прислуга, как все остальные.

Я мужественно допила отвар и улеглась обратно на подушку. Руки и ноги налились неподъёмной тяжестью, в глаза как будто всыпали по горсти песка.

Неужели это из-за долгой прогулки, неприятного разговора и приступа воспоминаний?

Я зевнула и, уже не слыша, как ушла Лидия, заснула крепким, похожим на беспамятство сном.

Глава 16

Жёстко, тряско и тесно. И темно – так, что не сразу понимаешь, открыты у тебя глаза или нет. Воздух спёртый, дышать тяжело.

– Что происходит? Где я?

Голос прозвучал слабо, как после длительной болезни. Руки плохо слушались, но у меня получилось нащупать вокруг себя деревянные стенки и потолок.

– Что со мно…

От вдруг пришедшей на ум страшной мысли отнялся язык – может, это гроб, а меня случайно похоронили заживо?

– Нет! Выпустите меня!

Не чувствуя боли, я изо всех сил забилась о неподатливые доски – руками, ногами, телом.

– Выпустите!

Воздуха оставалось всё меньше, от удушья перед глазами начали плавать фиолетовые круги.

– Я не хочу умирать!

Новый удар – и крышка надо мной внезапно исчезла. Глаза ослепил яркий свет, вынуждая загородить руками мокрое от слёз лицо. Грудь наполнил живительный воздух, и я, как во сне, услышала:

– Кристин, всё хорошо, Кристин, не бойтесь! Вы спасены!

«Д’Аррель?»

Отчаянно моргая, я завозилась в попытке приподняться, и чьи-то руки помогли мне сесть. Рядом с собой я действительно увидела виконта – всё в том же костюме странствующего жонглёра.

– Вы? – у меня голова шла кругом. – Почему вы здесь? И где… – Я вдруг осознала, что нахожусь не в замке, а в крытой повозке, заваленной какими-то тюками. – Где мы?

– Где-то в горах, госпожа, – ответил вместо д’Арреля знакомый женский голос, и я, обернувшись, встретилась глазами с Жюли.

– Ты? – я всё ещё плохо соображала. – Откуда ты… Погодите, вы что, похитили меня из замка?

– Не похитили! – с искренним возмущением опроверг виконт. – А спасли от неминуемой и жестокой гибели! По приказу князя вас опоили и объявили, будто вы умерли. Но Жюли удалось подслушать о коварных планах и о том, что на самом деле вы живы. И мы сумели выкрасть вас, почти бездыханную.

Я запустила пальцы в растрёпанные волосы: Геллерт меня опоил? Объявил мёртвой?

– Какой бред!

– Это правда, госпожа, – Жюли смотрела на меня с огромным и, должно быть, потому казавшимся наигранным состраданием. – Я своими ушами слышала: князь сказал, что вы больше ему не нужны. И не желая совершать смертоубийства, он собирался заточить вас в подземелье замка.

Я вспомнила темноту запутанных катакомб и невольно содрогнулась. А виконт, сделав деловое лицо, произнёс:

– Кристин, давайте обсудим всё несколько позже. Скоро вечер, а сегодня нам нужно проехать этот перевал.

Я неуверенно кивнула: мне не очень нравилась идея куда-то ехать, но какие были варианты?

«Надо собраться с мыслями. Тут что-то не так, только что именно?»

Удовлетворённый моей реакцией д’Аррель вернулся на козлы, и под вопрос Жюли: «Хотите воды, госпожа?» – повозка с рывком тронулась с места.

– Да, не откажусь, – я только сейчас поняла, что в горле у меня сухо, как в пустыне. Поэтому поданную бывшей камеристкой фляжку осушила почти до дна и, почувствовав себя гораздо бодрее, с помощью Жюли выбралась из длинного деревянного ящика, в котором меня, судя по всему, вывезли из замка.

«Могли бы крышку поднять», – хмуро подумала я, вспомнив свой недавний ужас. Устроилась на одном из тюков и погрузилась в размышления.

Для начала мне с трудом верилось в историю со злым умыслом Геллерта. Желай он избавиться от меня таким образом, всё было бы сделано ещё в Храме.

«Да, но вдруг ему мешали Хранительницы?»

Я поискала возражения и, не найдя, решила отложить этот кусочек мозаики в сторону.

А вот в том, что меня опоили, сомнений не возникало: реакция на принесённый Лидией отвар была очень странной. Кубок же она, если я правильно помнила, получила из рук Жюли. И всё вместе это походило на то, что виконт, сговорившись с бывшей камеристкой, таким нехитрым способом выкрал меня, а теперь старался убедить, будто спасал от Геллерта. В пользу этой теории говорило и то, что я до сих пор была одета в ночную сорочку.

«Но, может, меня просто не успели переодеть в погребальное платье?»

Я закусила щёку. От размышлений без того тяжёлая голова уже грозилась треснуть. Надо было делать выводы, только какие? Да, мне не нравился д’Аррель, но если вспомнить двойника Геллерта из видений – я глотнула побольше воздуха, загоняя фантомную тошноту обратно, – то, может, не стоит так доверять обаянию князя?

И тогда получается, что единственный аргумент против слов виконта – фраза Лидии о Жюли.

«А вдруг она солгала?»

Не выдержав, я сжала виски ладонями. Кому же мне верить?

– Госпожа, – всё это время внимательно наблюдавшая за мной Жюли подсела ближе, – я понимаю, вам так трудно сейчас. Постарайтесь отдохнуть…

– Скажи, – я подняла на неё тяжёлый взгляд, – это ты принесла кубок с отваром?

Опешив – и как мне показалось, испугавшись, – бывшая камеристка захлопала ресницами, однако ответить не успела.

Где-то совсем рядом раздался лихой разбойничий свист, что-то с шумом и треском упало, испуганно заржала лошадь. Правивший повозкой виконт вскочил, и его стащило с козел неведомой силой. Рывок вправо, влево – я не удержалась на сиденье и, покатившись, больно ударилась о ящик. Завизжала Жюли, и повозка, будто тоже испугавшись, остановилась. Поскуливающая камеристка на четвереньках бросилась к выходу и замерла, как птичка перед змеёй, когда его перекрыл плечистый мужик с неопрятной чёрной бородой и обнажённым мечом в корявой лапище. Он быстро окинул повозку взглядом и, опустив оружие, довольно осклабился:

– Ого, кто тут у нас! От добыча так добыча!

Стоявшая перед ним на четвереньках Жюли невнятно пискнула. А мужик, глядя чётко на меня, продолжил:

– Вылазьте, красотки. Приехали!