Текст книги "Жена светлейшего князя (СИ)"

Автор книги: Лина Деева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 67

Мы дружно ссыпались по лестницам замка вниз, к самым его корням в толще скалы.

– Сообщаем во владения Наварра и Тьерсена и немедленно начинаем переход, – на ходу распоряжался Геллерт. – Малый воинский отряд, затем женщины и дети с посильным фуражом, затем больные и старики, затем гарнизон. От новобранцев к профессионалам.

– А… – начал было сенешаль, однако получил ответ на вопрос ещё до того, как тот был задан.

– Владеющие Искусством идут последними. Я – самым последним. Нарушившие порядок остаются в замке. Всё понятно?

– Да, монсеньор, – шумно выдохнул Амальрик.

– Ответственный за переход – вы. Кристин…

Я напряглась.

– …уходит вместе с женщинами и детьми.

У меня закаменели скулы, однако я удержалась от резкого возражения. Этот спор мог и подождать.

***

Тринадцать Хранительниц полукругом восковых изваяний сидели в небольшой, целиком высеченной в камне комнате. В обычное время ничем не примечательной, кроме того обстоятельства, что здесь и без факелов всё было отлично видно. Сейчас к этому добавились сильный запах грозы и марево над центром залы, как от нагретой земли в жаркий день. Вот только видно сквозь это марево было отнюдь не противоположную стену. В воздухе плавал кусок пасторального пейзажа – берег широкой, спокойной реки, поросший изумрудно-зелёной травой, в которой золотыми и серебряными искорками горели какие-то мелкие цветы. Казалось, что если прислушаться, то можно даже различить стрекот кузнечиков и чистую трель жаворонка в высоком лазурном небе.

– Источник всеблагой! – потрясённо прошептал стоявший рядом со мной сенешаль.

– Именно так, – подтвердил Геллерт. И как он ни старался скрыть эмоции, в голос всё равно прорвались взволнованные нотки.

Ещё несколько ударов сердца мы в молчании смотрели на расплывчатую картину иного мира, а затем Геллерт скомандовал:

– Начинайте переход.

– Слушаюсь, монсеньор, – отозвался Амальрик и без промедления покинул Зал. Я же замешкалась, не в силах отвести глаз от места, которое скоро должно было стать нашим новым домом. А когда всё-таки шагнула за порог комнаты, смутно услышала уроненное Первой Девой:

– Князь, – и против воли затормозила.

– Я слушаю, – настороженно отозвался Геллерт.

– Проход возможно поддерживать только с этой стороны.

– Понятно. – Пауза. – Я останусь.

Я буквально вросла в камень под ногами. А Первая Дева заметила:

– Я не это имела в виду.

– А я – это, – упрямо возразил Геллерт. – Дева, вы и ваши сёстры нужнее там.

– Но кто будет править?

«Да какая разница! – хотелось закричать мне. – Как вообще можно уходить без Геллерта?!»

– Первая Опора, Тьерсен, – между тем последовал ответ. – Я отдам ему Знак перед уходом.

Долгая пауза.

– Подумай хорошенько, князь.

Тут я отмерла и, подхватив юбки, на цыпочках метнулась от входа. Ещё не хватало, чтобы меня вновь застали слушающей чужие разговоры!

Вроде бы успела, но всё же получила от вышедшего из Зала Геллерта внимательный взгляд. Впрочем, сказать он ничего не сказал, и я тоже не стала заговаривать на эту тему – здесь следовало подготовиться. Зато, поднимаясь по лестнице, отбросила стеснительность и настойчиво попросила:

– Можно мне поприсутствовать на совете? Обещаю сидеть тихо-тихо.

Геллерт даже на мгновение не задумался над ответом.

– Простите, Кристин, но нет. Ваше присутствие будет отвлекать – в первую очередь меня. А нам сейчас нельзя ничего упустить.

Что же, это было предсказуемо. И всё-таки даже намёк на комплимент не подсластил горечь отказа.

– Но после вы расскажете мне, что решили делать?

Я не теряла надежды вытребовать хотя бы малость, однако здесь меня тоже ждало разочарование.

– Если будет время, – уклончиво ответил Геллерт.

Я крепко сжала губы. Ладно, значит, буду дежурить под дверью Зала Совета. Заодно продумаю, какими словами донести до мужа тот факт, что без него никуда не уйду.

И неважно, какая участь будет ждать нас в замке.

***

Я исполнила своё решение: проводила Геллерта до самого Зала и осталась мерить коридор шагами в ожидании, пока окончится военный совет. Вот почему торопившийся с докладом солдат не прошёл мимо меня.

– Здравия желаю, госпожа княгиня!

Как бы он ни спешил, без приветствия – хвала субординации! – обойтись не мог.

– Здравствуй, – кивнула я. И незамедлительно спросила: – Какие-то новости?

– Глашатай неприятеля, – честно ответил солдат. – Скоро будет у стен замка.

У меня ёкнуло в груди. Что задумал король?

– Благодарю. – Из-за старания сдержать эмоции, мой голос прозвучал совершенно бесцветно. – Можешь идти.

Солдат козырнул. Стукнул в дверь и, дождавшись разрешения, вошёл в Зал. А я в сомнении покусала губу и, решившись, быстро зашагала по коридору прочь.

Кто-то наверняка отправится на переговоры. И раз я не могла при этом присутствовать, то рассчитывала хотя бы посмотреть на всё со стороны.

***

Всё-таки у статуса княгини были неоспоримые преимущества. Например, никто из часовых не решился даже полусловом отправить меня восвояси. Ведь ни зримой опасности, ни приказа не пускать наверх «её светлость» не было. Так что я не только поднялась на внутреннюю стену, но и, окончательно осмелев, попросила у наблюдавшего в подзорную трубу капитана стражи:

– Пожалуйста, можно мне взглянуть?

И несмотря на отразившее у того на лице сомнение, ответ я получила, какой хотела.

– Конечно, ваш-светлость.

Линзы этой трубы были обычными, без волшебства. Однако их силы хватило, чтобы рассмотреть парламентёров – трубача, знаменосца и, собственно, переговорщика, – нетерпеливо гарцевавших в четверти льё от замка. И если первых двух я видела впервые в жизни, то при взгляде на третьего сердце глухо ударилось в грудную клетку.

– Не может быть, – пробормотала я, не до конца понимая, что говорю вслух. – Д’Аррель!

Глава 68

– Монсеньор сам собирается на переговоры?

Вряд ли капитан стражи разговаривал со мной, однако его слова заставили меня вздрогнуть и опустить трубу.

– Что?

– Вон ведут Босана, – указал капитан. – Значит, монсеньор собрался куда-то ехать.

– Точно, – выдохнула я. Буквально впихнула собеседнику в руки его подзорную трубу и со сбивчивым: – Спасибо! – заспешила со стены во двор.

Вспыхнувшее в груди желание было чревато нехорошими последствиями, но я не могла не попытаться.

– Геллерт!

Мой оклик прозвучал, когда он уже готов был запрыгнуть в седло.

– Да, Кристин?

Мы стояли друг напротив друга: я – тяжело дыша, Геллерт – терпеливо ожидая моих слов.

– Там д’Аррель. – Говорить длинными фразами мешало сбившееся дыхание. – Переговорщиком. Пожалуйста, возьмите меня с собой!

Как по мановению волшебного прутика из сказки, лицо Геллерта обратилось в каменную маску.

– Слишком опасно, – бросил он и одним движением взлетел в седло.

– Стойте! – начисто забыв о приличиях, я вцепилась в стремя. – Прошу, разрешите мне поехать с вами! Я… Я хочу посмотреть этой мрази в глаза!

Последняя фраза больше подходила Крис, а не Кристин, однако осознала я это лишь задним числом. И, как ни странно, именно она, похоже, и переменила решение Геллерта. Несколько счётов он неотрывно смотрел на меня и наконец уронил:

– Хорошо.

Затем громко распорядился:

– Лошадь для госпожи княгини! – И пока расторопные слуги седлали мою Серебрянку, поставил жёсткое условие:

– Держитесь железно на полкорпуса позади меня. За воротами слушаетесь беспрекословно, что бы я ни сказал вам делать.

– Обещаю, – улыбнулась я ему снизу вверх, и по каменной маске как будто побежали трещины, возвращая ей живую подвижность. А затем случилось и вовсе удивительное: твёрдые пальцы одетой в перчатку руки приподняли мой подбородок, и Геллерт, наклонившись, мазнул губами по приоткрывшимся губам. Словно метку поставил: моё. И какая разница, что на глазах у всех.

Меня окатило смущением и радостью. С той самой – первой! – ночи я запрещала себе думать, будто мост через пропасть наконец обрёл вторую половину. Уговаривала просто радоваться тому, что есть – без выводов и надежд. Напоминала, что до сих пор не готова довериться этому мужчине, которого в мыслях начала называть мужем лишь каких-то пару дней назад.

А теперь, позабыв обо всём этом, тонула в синей глубине чужих глаз, беззастенчиво сияя влюблённой улыбкой.

– Ваша лошадь, госпожа.

Ах, как не вовремя! Или, наоборот, лучший момент, чтобы охладить голову? Как бы то ни было, я с помощью конюха взобралась в седло и вслед за Геллертом направила Серебрянку к воротам.

Двигаясь чётко на полкорпуса позади него.

***

После штурмов луг за замковым рвом был вытоптан до голой земли. Весёлый южный ветерок, забавляясь, трепал узкие флаги на высоком древке, которое вражеский знаменосец упирал в стремя. Золотой с алым грифоном – Бальдоэна Великого, лазурный с серебряной рыбкой – герцога де Ла Ренн, ещё с добрый десяток – прочих знатных родов королевства. По сравнению с такой пестротой наш одинокий штандарт – серебряная башня на тёмно-синем поле – выглядел откровенно убого. Впрочем, если последнее кого-то и смущало, то точно не нас с Геллертом.

Думаю, д’Аррель узнал меня издалека и потому успел взять себя в руки. Однако когда мы подъехали, он презрел дипломатический этикет и прежде всего поклонился мне с почтением и великосветской грациозностью.

– Госпожа де Ла Ренн, счастлив видеть вас в добром здравии.

– Княгиня де Вальде, – ровно поправила я. – Не взаимно, виконт д’Аррель.

Перемена в виконте случилась, как по щелчку пальцев. В глазах вспыхнула злость, на скулах заходили желваки.

– С вашего позволения, уже граф, – сквозь зубы заметил он. Перевёл пылающий взгляд на Геллерта и, возвысив голос, заговорил:

– Князь де Вальде. Я, граф д’Аррель, от имени Его Величества короля Бальдоэна Седьмого, герцога де Ла Ренн и всех благородных нобилей королевства…

Я с непроницаемым лицом слушала все эти «вопиющее оскорбление», «сдаться без боя», «покаяться», «милость Его Величества», а внутри буквально клокотала ядом. Надо же, граф! Из-за тупой ревности и оттоптанного самолюбия подставил целый народ, дал повод для войны и ещё гордится, как выслужился! Ему ведь наверняка в голову не приходит, сколько крови уже на его руках.

– Ваше слово, князь, – тем временем выплюнул д’Аррель заключительную фразу.

– Милость Его Величества велика. – Геллерт был само хладнокровие. – Однако я не могу дать ответ по столь важному вопросу без совета с моими подданными. Так принято у нас в горах.

«Тянет время», – догадалась я.

А д’Аррель скривился: «Дикари!» – однако говорить такое вслух всё-таки остерёгся. Вместо этого он высокомерно сообщил:

Его Величество Бальдоэн, герцог де Ла Ренн и благородные нобили будут ждать вашего ответа пока тени не удлиннятся вдвое. Если к тому времени парламентёра не будет – пеняйте на себя.

Геллерт едва заметно кивнул, не удостоив бывшего виконта лишним словом. Переговоры можно было считать оконченными, однако д’Аррель ещё не всё сказал.

– Напоследок добавлю от себя и от моего сюзерена, герцога де Ла Ренн, – произнёс он, рассверливая Геллерта взглядом. – За себя и своих людей вы можете решать как угодно. Но прислушайтесь к голосу благородства: отпустите невинную, связанную с вами узами вынужденного брака. Госпожа Кристин де Ла Ренн ничем не заслужила, чтобы подвергать её новым мучениям.

Если Геллерт и собирался ответить, я его опередила. Льдисто, под стать мужу, отчеканила:

– Жаль, что у вас настолько плохая память, граф. Я княгиня де Вальде, жена светлейшего князя. И останусь ею даже в пылающей крепости или по дороге на эшафот. Потому запомните сами и передайте герцогу де Ла Ренн: я не оставлю мужа.

Побледневшее лицо д’Арреля на несколько мгновений напомнило обтянутый кожей череп.

– Проклятый колдун!

И столько ненависти было в этом оскорблении, что, умей слова убивать, Геллерт был бы безвозвратно мёртв. Несмотря на Искусство и способности воина.

Однако как бы д’Аррель ни злился, реального вреда он причинить не мог. И, понимая это, поднял коня на дыбы и галопом помчался к лагерю. Его спутники растерянно переглянулись, трубач отрывисто сыграл сигнал об окончании переговоров, и они спешно поскакали догонять д’Арреля.

А Геллерт буднично заметил:

– Что же, теперь у нас есть фора.

И под серебристый звук трубы мы развернули лошадей к замку.

Глава 69

– Вы хорошо ответили. Даже если это неправда, прозвучало очень весомо.

Подвесной мост пришёл в движение, заранее опускаясь перед нами.

– Это правда, от первого и до последнего слова, – беспечно заверила я, слегка придерживая Серебрянку, которой вздумалось поскакать с Босаном вровень.

Обернувшись, Геллерт бросил на меня испытующий взгляд. Однако место для разговора было неподходящим, и потому вопросов не последовало. Тем не менее я не заблуждалась: как только он выкроит время, мы вновь поднимем эту тему.

И чем позже это случится, тем для меня лучше.

Но пока, стоило нам въехать на широкий замковый двор, как князь попал в оборот с нетерпением ждавших его вассалов. А я, вежливо извинившись, сбежала в лазарет – помогать со сборами.

– Как вы вовремя, ваша светлость! – воскликнула Александрин, лихорадочно румяная и непривычно растрёпанная от суеты. – Рук ужасно не хватает!

– Тогда говори, что делать, – улыбнулась я. И с головой погрузилась в хлопоты по отправке раненых через открытый Хранительницами переход.

Уговоренное с королём затишье нужно было использовать по полной.

***

В первый раз далёкий, угрожающий рокот раздался, когда двое «отданных под начало» целительницы солдат (совсем недавно признанных выздоровевшими) под моим руководством бережно переложили на носилки своего тяжелораненого товарища и понесли вниз, в Зал Источника.

– Гроза? – вздрогнув, спросила я сама себя. Хотела выйти и посмотреть, но пересилила любопытство. Пока не вернулась вторая группа наших с Александрин помощников, надо было заняться упаковкой лекарственных трав. И я без лишнего промедления отправилась в сушильню.

Глухие раскаты приближались, словно к замку шла гроза. Однако я не позволяла себе отвлекаться, пока на пороге сушильни не возникла Александрин.

– Ваша светлость, скорее в катакомбы! – голос целительницы звенел от тревоги. – Король вот-вот атакует!

Всё-таки не гроза. И хотя этого следовало ожидать, на плечи мне опустилась неподъёмная тяжесть.

– Но разве тени уже удлинились вдвое? – Разве нельзя было ещё как-то потянуть время?

На лице Александрин отразилось недоумение.

– Ваша светлость?

– Ничего, – взмахнула я рукой и закрыла собранный короб плетёной крышкой. – Травы от лихорадки и жара готовы, можно грузить их на обоз.

– Хорошо, – нетерпеливо кивнула целительница. – Госпожа…

– Да-да, – перебила я. – Хотя бы тяжелораненых успели переправить… на ту сторону?

Я не сомневалась, что моё иносказание поймут. И не ошиблась.

– Да, – ответила Александрин. – Я только что отправила последние носилки, не тревожьтесь.

– Замечательно. – Я растянула губы в улыбке. – Тогда и впрямь можно уходить. И ты тоже не задерживайся.

– Не тревожьтесь, – повторила целительница, и с этим напутствием я вышла из сушильни.

Ни одна из нас не стала прощаться. Александрин – потому что думала, что мы ещё увидимся. Я – потому что не могла сказать правду.

***

Снаружи рокот сделался громче, но синее небо по-прежнему хранило ясность. Только как будто стало ниже, напомнив мне искусственные картины под куполом столичного Храма.

Я очень хотела встретить сенешаля и расспросить его, что происходит и почему король начал действовать так рано. Однако Амальрик, похоже, был занят в Зале Источника, куда я не хотела спускаться ни при каких обстоятельствах. Зато мне навстречу попался сосредоточенный маркиз де Шеро. И, несмотря на явную спешку, не смог лишить меня короткого разговора.

– Источник не любит, когда его силу используют во вред. Ремесленники банально не способны удерживать мощь, которую собрали, и потому им приходится начинать раньше.

Я неосознанно сжала ткань юбки.

– Ясно. А куда вы сейчас? И где Геллерт?

– На стену, и монсеньор тоже там, – ответил маркиз. – Против этой атаки способна выстоять только сила Источника, а Хранительниц нельзя отвлекать.

Меня обдало порывом ледяного предчувствия.

– Вы впятером будете защищать замок?

Де Шеро кивнул.

– Кроме нас, некому. А теперь прошу вас, Кристин, уходите в катакомбы, а ещё лучше – через переход. Здесь слишком опасно.

– Не тревожьтесь, – повторила я недавние слова Александрин. – Идите, и да пребудет с вами всеми благословение Источника.

Маркиз низко поклонился и заторопился дальше. А я направилась в донжон – в любом случае не стоило оставаться на открытом пространстве. Однако, оказавшись в уже опустевшем холле, замешкалась.

Смогут ли князь и Четыре Опоры выстоять против того страшного, что создали Ремесленники? Что вообще происходит там, за стенами замка? Может, взглянуть? Одним глазком, а потом сразу вниз, чтобы не нарушать данное Геллерту обещание.

Я в нерешительности сделала несколько шагов к вёдшей наверх лестнице.

С другой стороны, сколько можно по-глупому рисковать? И Геллерт огорчится, если узнает.

«Если не погибнет», – мрачно добавил внутренний голос, и я затрясла головой. Нет-нет, они справятся! Не могут не. Это было бы слишком жестоко, слишком несправедливо!

Поэтому надо посмотреть. Самая страшная действительность не так выкручивает душу, как проклятая неизвестность.

– Туда и сразу обратно, – поклялась я себе. И с колотящимся сердцем побежала вверх по лестнице.

Глава 70

Сиреневая гостиная, мой неизменный наблюдательный пункт, вновь приютила меня. К окну я, наученная опытом, приблизилась сбоку. Осторожно выглянула наружу и, охнув, чуть ли не прижалась носом к стеклу.

Жутковатая туча, которую совсем недавно можно было разглядеть лишь в напоенные Искусством линзы, теперь загораживала весь горизонт. Её кроваво-красную тушу то и дело пронизывали чёрные молнии, но невидимая сеть пока ещё удерживала накопленную мощь. Однако мне казалось, что за громовым рыком я слышу треск её нитей, и от этого волоски шевелились на затылке.

– Источник Всеблагой!

Надо было бежать, прятаться в катакомбах, но меня параличом сковал смертный ужас.

Не за себя – за тех пятерых, что стояли на внешней стене.

Крайние башни, левая и правая, – Кератри и де Шеро. Середина стены от ворот до левой башни – Наварр. Середина стены от ворот до правой башни – Тьерсен. И в центре, над воротами – Геллерт. Светлейший князь.

Одновременное движение – и пять двуручных клинков, яростно блеснув на солнце, вонзились в древние камни. Давая опору тем, кто готовился защищать замок.

Удар сердца – и между ними раскинулась паутина радуг. Едва заметная, однако браслеты на моих запястьях налились пудовой тяжестью.

Чтобы затем сделаться и вовсе неподъёмными – когда от земли вверх устремились пять световых колонн. Золото и изумруд, рубин и аметист, а в центре – слепяще-белый, потому что именно в нём сливаются все цвета.

Опоры щита.

Сам же щит, переливавшийся всеми различимыми глазом оттенками, был похож на плёнку или стенку мыльного пузыря, однако даже я не усомнилась в его прочности.

«Надо уходить, скорее!» – вопил голос рассудка. И я даже сделала шаг от окна, но, увы, слишком поздно.

Затрещала сама ткань мироздания, и на полнеба встала алая волна-исполин. Замерла, словно красуясь, и устремилась вперёд. На замок. На Геллерта.

– Нет!

Удар был страшен. Казалось, содрогнулся весь замок – от верхушки донжона до Зала Источника. Меня швырнуло на пол, сверху посыпались стёкла. Но как только осколки перестали падать, я опустила исцарапанные руки, которыми закрывала голову, и, пошатываясь, поднялась. Мне надо было узнать, как он.

Я выглянула в лишившееся стекла окно и с облегчением выдохнула. Щит устоял – кровавая волна бессильно ярилась за ним. И устояли пять колонн…

В этот момент крайний, золотой, столб потускнел и замигал. Я охнула: де Шеро! Неужели?.. Но столб вдруг вспыхнул – только не золотым, а белым.

Геллерт подхватил упавшее знамя.

«Им не выстоять».

Мысль была тяжёлой и холодной, как надгробие. Вон уже рубиновая колонна теряет яркость – всё-таки Наварр старик. Сумеет ли светлейший князь поддерживать три опоры одновременно? Или ему не хватит силы Источника?

Сила Источника.

Чувствуя, как по щеке течёт что-то тёплое, я с трудом подняла скованную браслетом руку и стёрла кровь. Задумчиво посмотрела на обхватывавшую запястье серую полосу и решилась.

Им всем нужна поддержка. И я могу её дать, только надо поспешить.

Это было похоже на кошмар, в котором бежишь, но всё равно движешься слишком медленно. «Не успеть, не успеть, не успеть», – билась в висках кровь. Однако я упрямо рвалась вперёд – через панические вопли внутреннего голоса, по как будто удлинившимся лестницам и внезапно сделавшимися скользкими плитам двора. Алая стена нависала надо мной – ещё чуть-чуть, и она разобьёт щит чёрными молниями. Накроет, сомнёт, разломает замок, как капризный ребёнок надоевшую игрушку. Хотелось упасть, съёжиться, закрывая себя руками, сдаться этой могучей и злой силе. И всё-таки я с самоубийственным упорством лезла в самое пекло.

«Если умирать, то рядом».

И вот я на стене, как раз в тот момент, когда рубиновый столб устало гаснет. Возраст, проклятый возраст. Хотя бы на десяток лет помоложе…

Не раздумывая и мгновения, я срываю браслеты и вспыхиваю сказочной Огненной птицей. Той, что сгорает и возрождается из пепла.

«Вряд ли у меня так получится».

Но разве это имеет значение, когда изумрудная, аметистовая и три белоснежных колонны держат семицветную стену, в которую яростно бьётся ало-чёрное море? И наконец питающая его гнев энергия начинает иссякать – вместе с жизнями призвавших её. Недовольно ворча, море медленно откатывает от стены. И когда последний клочок красного тумана развеивается без следа, когда звучит долгожданное:

– Убрать щит, – я счастливо улыбаюсь. И мягко оседаю на камни невзятого замка.

***

– Смелая девочка. Удивительно, как я мог настолько ошибаться в тебе.

На ночной равнине, под куполом, сияющем мириадами иных миров, стояли я и старый Наварр.

– Я рада, что смогла помочь.

Старик наклонил голову к плечу.

– Смогла всех спасти, ты хочешь сказать? Ну-ну, не красней. Я ведь понимаю, ради кого это было.

Я всё-таки потупилась. А Наварр тем временем продолжил:

– Однако теперь тебе пора возвращаться. Ради себя, и Геллерта, и новой жизни, что ты носишь под сердцем.

Как?

Я невольно прижала ладони к животу. Неужели снова?..

– С чего вы взяли?

Старик повёл рукой:

– Такое уж это место: для таких, как я, оно всё скрытое делает явным. Однако не трать время. Ты ведь тренировалась, как тебя учила Вероника?

Судорожно кивнув, я заставила себя отодвинуть неожиданное и такое радостное известие и зажмурилась, сосредотачиваясь.

Огонь Источника нельзя погасить, но можно отгородиться от него. Не преградой: что устоит перед ним? Однако, если пустить встречный пал из сил своей души, пламя будет остановлено. Хотя бы ненадолго.

– Молодец, – голос Наварра как будто отдалялся. – Продолжай отделять себя от Источника, а когда вернёшься, сразу надень браслеты.

– А вы? – спохватившись, я распахнула глаза. И увидела, что равнина и старик стремительно отдаляются, словно меня уносило по тёмному туннелю прочь от них.

– Моё время истекло. – Пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ответ. – Предай Геллерту, что я горжусь им – лучшим из моих учеников. И полностью одобряю его выбор супруги. До нескорой встречи, девочка!

– До нескорой встречи, – эхом повторила я. И последнее, что сумела различить, – это радужную вспышку на том месте, где стоял Наварр.

«Потому что смерти нет, дитя. Есть лишь перерождение душ во множестве миров под благим светом Источника. А значит, все мы ещё можем встретиться».