Текст книги "Жена светлейшего князя (СИ)"

Автор книги: Лина Деева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 17

Я выбралась из повозки сама, почти не обращая внимания на боль в ушибленном плече – все чувства и мысли будто топором отрубило.

А вот дрожавшую как осиновый лист камеристку вытащили едва ли не за шиворот и, очутившись снаружи, она прижалась ко мне испуганным ребёнком. Словно я могла что-то противопоставить десятку окружавших нас вооружённых мужчин.

Повозку остановили на неширокой дороге посреди букового леса. Путь вперёд преграждало упавшее дерево – наверняка его подпилили специально. Разбойники – кто ещё это мог быть? – деловито занимались грабежом: кто-то выпрягал из повозки лошадь, кто-то выкидывал наружу тюки, чтобы приятели немедленно вспарывали их, проверяя содержимое. Кто-то без лишних сантиментов, обыскивал связанного д’Арреля, уже без берета и с лиловым синяком под глазом.

– Ну-ка, ну-ка, дайте взглянуть.

Мелко вздрогнув, я обернулась на голос и увидела высокого, достаточно симпатичного мужчину, на чьих русых, до плеч, волосах красовался виконтов головной убор.

«Это их предводитель?»

Я по-прежнему воспринимала происходящее, будто через толстое стекло, и потому бестрепетно смотрела, как разбойник с вальяжной медлительностью приближался к нам.

– И откуда такие красавицы в наших краях? – остановившись прямо передо мной, мужчина протянул руку, по-хозяйски собираясь коснуться моего лица.

– Не смей её трогать, мерзавец! – не своим голосом взвыл д’Аррель. И одновременно с этим я резким взмахом отбила чужую кисть – совершенно неожиданно и для разбойника, и для себя. Несколько мгновений мы недоумённо смотрели друг на друга, а затем моя голова взорвалась от оглушительной затрещины – такой сильной, что я не удержалась на ногах.

С перекошенным от страха лицом Жюли бухнулась рядом на колени – её губы шевелились, но из-за звона в ушах разобрать слова я не могла. От боли на глаза навернулись слёзы, однако когда меня грубо вздёрнули на ноги, даже сквозь них я смотрела с самоубийственным бесстрашием.

– Кто ты такая? – слух постепенно возвращался, позволяя различить не только вопрос разбойника, но и вопли виконта и рыдания бывшей камеристки.

– Я – Кристин де Вальде, – пусть и снизу вверх, но я смотрела в самые зрачки мужчины. – Жена светлейшего князя Геллерта.

Глаза собеседника поражённо расширились – и сразу же неверяще сощурились.

– Жена? И что же ваша светлость, – обращение прозвучало подчёркнуто издевательски, – делает на Волчьем перевале в компании безмозглого жонглёра и, – он брезгливо покосился на Жюли, размазывавшую по щекам слёзы, – истеричной девахи? А главное, – тут его взгляд демонстративно опустился на вырез моей сорочки, – в одном исподнем?

Умом я понимала, что от такого Кристин де Ла Ренн должна была жутко смутиться, попытаться закрыть вырез рукой, начать что-то блеять. Более того, она уже должна была это делать. Но мои чувства до сих пор пребывали в летаргическом сне, и потому я с лёгкостью сохраняла невозможное в такой ситуации хладнокровие.

– Вас это не касается. И лучше бы вам отпустить нас, если не хотите иметь дело с князем де Вальде.

Разбойник презрительно скривил тонкогубый рот. Но только собрался что-то ответить, как над нашими головами раздалось громкое «кр-р-ра!», и я могла бы поклясться, что в нём прозвучало подтверждение моей откровенно блефовой угрозы.

– Что ещё за дрянь? – разбойник задрал голову к верхушкам буков – туда, где в безмятежно-синем небе кружил крупный ворон.

– Кр-р-ра! – повторила птица, как будто предупреждая, и у разбойника заметно дёрнулась щека.

– Блез! – оклик прозвучал ударом хлыста. – Арбалет, живо!

Знакомый мне бородач без промедления подал главарю заряженное оружие, и тот слитным движением вскинул арбалет, целясь в ворона. «Тон-нг!», – пропела тетива, но короткая стрела лишь чиркнула по отливавшим металлом перьям.

– Кр-р-ра! – язвительно ответил ворон и скрылся за кроной раскидистого дерева.

– Дурной знак, – под нос пробормотал Блез, и услышавший это предводитель зло одёрнул его:

– Хоть ты не каркай!

А затем громогласно приказал:

– Ценное и девок забираем, остальное – вниз с обрыва. Этого, – он небрежно указал на виконта, которому успели заткнуть рот кляпом из его же собственного рукава, – порешить и тоже с обрыва. Зверью на ужин.

Д’Аррель позеленел, задёргался – и тут же получил от стоявшего рядом конвоира удар дубинкой по затылку. Закатив глаза, виконт осел на землю, и я отстранённо подумала: как скоро мы с Жюли ему позавидуем?

Между тем главарь, отдав распоряжения, равнодушно отвернулся от нас, и мой взгляд сам собой замер на рукоятке кинжала, выглядывавшую из висевших у него на поясе ножен.

«Пока руки свободны, надо попробовать, – мысль была полностью рассудочной, словно я думала о ком-то другом. – Один удар в грудь, и со всем покончено».

Тем временем Блез несильно пнул Жюли носком сапога:

– Слыхала? Вставай и потопали. И ты, – он обернулся ко мне, – чего стоишь?

Сосредоточенная на предстоящем, я рассеянно кивнула в ответ. Сделала несколько сомнамбулических шагов к разбойничьему предводителю – и вдруг кошкой бросилась на него.

У меня почти получилось. Кинжал мягко выскользнул из ножен, но ударить себя в грудь я уже не успела. Острый край лишь оцарапал кожу, и выбитое из руки оружие полетело в сторону.

– Ах ты дрянь! Что придумала!

Разбойник замахнулся для новой затрещины, но с воплем отшатнулся, когда по его лицу ударили сильные птичьи крылья.

– Кр-р-ра! – гневно каркнул ворон, и вслед за ним мужской голос спокойно произнёс:

– Напрасно ты так, Клод. Разве не знаешь, что бывает с тем, кто поднимает руку на женщину?

Глава 18

– Там!

В голосе показывавшего на дорогу Блеза слышалась паника, заставившая всех дружно обернуться.

Чтобы увидеть выехавшего из-за поворота дороги всадника на крупном вороном коне.

– Монсеньор! – испуганно ахнул кто-то из разбойников, и Клод, чью щёку теперь пересекала длинная, набухшая кровью царапина, переменился в лице.

– Что стоите? – злобно рявкнул он. – Стреляйте, он же один!

Подавая пример, сорвал с плеча арбалет, из которого стрелял по ворону. Быстрым, чётким движением зарядил стрелу, вскинул оружие...

– Берегитесь! – закричала я, и одновременно с этим тетива пропела «Тонг!».

– Кр-ра! – как будто рассмеялся ворон, опускаясь ко мне на плечо и с неожиданной бережностью сжимая кожу острыми когтями. А летящая стрела вспыхнула прямо в воздухе – и под ноги княжеского коня упала лишь чёрная головешка.

Неуверенно державшиеся за оружие разбойники попятились – и вдруг порскнули во все стороны, как стайка рыбок при виде зубастой щуки.

– Куда?! – взревел их предводитель, но его вопль перекрыли крики ужаса.

Пытавшиеся сбежать разбойники словно налетели на невидимую стену, окружившую участок дороги, где стояла повозка. Они молотили по незримому препятствию кулаками, били мечами и дубинками, пытались проломить телом – всё было бесполезно. А Геллерт приближался – спокойной рысью, неотвратимо, как смерть.

«Назвать бы его позёром, да язык не поворачивается», – пронеслось у меня в голове. Потому что это было по-настоящему жутко, до крупных мурашек по спине и гусиной кожи от плеч до запястья.

«А может, дело не в жути, а в Искусстве?»

Иначе почему у меня начало слегка плыть сознание – как от кубка игристого вина?

– Ладно.

Вздрогнув, я повернулась к Клоду, о котором чуть не забыла, засмотревшись на Геллерта. Наши взгляды встретились – и разбойник, отбросив бесполезный арбалет, стремительно шагнул ко мне.

И снова я не успела ни сообразить, что происходит, ни отшатнуться. Взвыв от боли, Клод прижал ладони к глазам и слепо закружился на месте.

«Источник всеблагой!»

Я попятилась, со страхом глядя, как разбойник запнулся за собственную ногу, упал и, продолжая подвывать, жалко скрючился, прижимая колени к груди.

– Монсеньор! – похоже, Блез был одним из самых сообразительных в шайке. – Умоляю, монсеньор! – И он, оставив бесполезные попытки пробиться через магическую стену, бухнулся на колени. – Пощадите!

– Пощадите! – нестройно подхватили остальные разбойники, по примеру падая на колени. – Милосердия, монсеньор!

– Милосердия? – подъехавший Геллерт остановил коня и окинул их насмешливым взглядом. – А вы уверены, что заслужили его? Вы – убийцы, воры и насильники?

«Как? – слегка покачиваясь, я смотрела на него и не понимала. – Он один против десятка вооружённых головорезов – и они стоят перед ним на коленях, словно дети перед строгим учителем. Как такое вообще может быть?»

Тем временем Геллерт, не дожидаясь ответа – которого, впрочем, от покаянно повесивших головы разбойников и не было, – спешился и подошёл ко мне.

– М-монсеньор! – выпавшая из ступора Жюли чуть ли не на четвереньках бросилась к нему – и застыла, остановленная уже не волшебной стеной, а брошенным взглядом.

– Кр-ра! – ворон поднялся в воздух, и у меня мелькнула странная мысль «Пост сдал – пост принял».

Геллерт же с тревогой заглянул мне в лицо и мягко спросил:

– Кристин, как вы?

Я с усилием разлепила губы и солгала:

– Хорошо, – хотя на самом деле меня начала колотить дрожь, а сознание всё норовило ускользнуть.

И судя по залёгшей между бровей Геллерта морщине, моя ложь была очевидной.

– Продержитесь ещё чуть-чуть, – попросил он, заботливо укутывая меня плащом. – Скоро мы вернёмся в замок.

– А они? – я заторможенно показала на не спускавших с нас глаз разбойников. – Что будет с ними?

Геллерт слегка повёл плечами, и раскрывая его жест, до нас донёсся приближавшийся топот копыт. Несколько ударов сердца – из-за поворота дороги выскочила кавалькада одетых в синие мундиры солдат. Разбойники сникли окончательно и, не делая даже попытки сопротивляться, смотрели, как их окружает ощерившееся пиками конное кольцо.

– Какие будут приказания, монсеньор? – капитан стражи лихо спрыгнул с коня рядом с нами.

Геллерт небрежно взмахнул рукой.

– Связать, отвести в замок, до суда посадить в темницу. Клод Вирго лишился зрения, учитывайте это. Что до девушки, – он указал на Жюли, – её запереть до выяснения всех обстоятельств.

– А с этим что, монсеньор? – один из солдат указал на д'Арреля. – Он вроде шевелится.

Геллерт равнодушно скользнул по виконту взглядом.

– Тоже запереть, только прежде пригласить к нему лекаря.

И больше не обращая внимания на разбойников и занявшихся ими солдат, обратился ко мне:

– Вы сможете взобраться на лошадь? С моей помощью, конечно. Или предпочтёте поехать в повозке?

Разумнее было согласиться на последнее – чувствовала я себя откровенно нехорошо. Но мне так ярко вспомнилось пробуждение в деревянном «гробу», что в ответ невольно вырвалось:

– Лучше на лошади.

– Как скажете.

Геллерт элегантным движением взлетел в седло и, наклонившись, протянул мне руку:

– Обопритесь о носок моего сапога, – а потом буквально втащил меня на конскую спину. Заботливо поинтересовался: – Вам удобно? – и получив в ответ кивок, отдал солдатам громкий приказ: – Когда закончите, не забудьте расчистить дорогу.

Затем легко тронул поводья, и конь послушно порысил обратно в долину. А в небе над нашими головами кружил железный ворон, зорко высматривая опасности, которые могли подстерегать нас в пути.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Глава 19

– Что будет с разбойниками после суда?

Мне было плохо – и телу, и душе. Заморозка чувств прошла, и от мыслей о чудом не случившемся меня то и дело пробивала крупная дрожь. Надо было как-то отвлечься, остановить карусель раздумий, где запоздалый страх перед прошедшим перетекал в страх неизвестности будущего. И я, как бы дурно мне ни было, выбрала для этого разговор.

– Скорее всего, они отправятся к Тьерсену на рудники, – отозвался Геллерт. – И те из них, кто сумеют достойно себя показать, лет через пять смогут вернуться к обычной жизни.

Выходит, он всё-таки решил проявить милосердие? Потому что в Ренне…

– Отец велел бы развесить их по деревьям вдоль дороги, – вырвалось у меня. Но только я собралась пояснить, что это не критика, как Геллерт с невесёлой усмешкой отозвался:

– Мой отец тоже. А я считаю, что казнью убийц убитых не вернёшь. Тем более Клод с подельниками, насколько мне известно, не успели замараться в крови – только в грабежах.

– Это очень великодушное решение, – серьёзно заметила я. – Жаль, мало кто считает так же, как вы.

Геллерт наклонил голову:

– Благодарю, – и разговор на какое-то время угас.

Плавный спуск закончился, и мы выехали из леса. Дальше дорога петляла по сочному полевому разнотравью, которое ещё не успело выжечь летнее солнце.

– Почему они вас слушались? Неужели просто испугались?

Я была искренне признательна спутнику за то, что он отвечал на вопросы, но не задавал их сам. Не расспрашивал о виконте и Жюли, и о том, как я вообще оказалась в повозке, которую остановила банда Клода Вирго. Разумеется, время для такого разговора непременно настало бы, но я надеялась к тому моменту иметь для него больше сил.

– Нет, конечно. Я немного воздействовал на их сознание с помощью Искусства, чтобы избежать кровопролития и не подвергать вас лишней опасности. Однако, – в тоне Геллерта как будто проскочила нотка вины, – сберегая от одного, причинил вам вред в другом.

– Ничего страшного, – я машинально поправила заёмный плащ. Несмотря на летнюю теплынь, мне до сих пор не хотелось его снимать. – Сбережённые жизни важнее. Вот только Клод…

– В замке я верну ему зрение, – успокоил Геллерт. – Он ведь не ослеп по-настоящему, а всего лишь думает, будто ничего не видит.

Я завозилась, чтобы заглянуть спутнику в лицо.

– Вы и такое умеете?

– В том числе.

Невольно ссутулившись, я закусила губу. В памяти всплыли обвинения д’Арреля, и на ум пришло: а вдруг? Вдруг они всё-таки правдивы? Да, виконт и Жюли почти наверняка меня выкрали, и эта часть их рассказа – ложь. Но если она во спасение?

– Вы боитесь меня? – каким-то образом Геллерт понял мою реакцию. – Не нужно, Кристин. Я клянусь честью, что никогда не причинил бы вам вреда.

Клятва – это, конечно, хорошо, и всё же… Я отвернулась, устремив взгляд к горизонту. Внутренний циник мешал мне поверить до конца.

– Вам нечего опасаться ещё и потому, – после короткой паузы продолжил Геллерт, – что сознательно использовать силу Источника во вред чревато. Это Ремесленники работают с его энергией через предметы и круги преобразований и потому могут заходить дальше. А мы, владеющие Искусством, черпаем силу напрямую и оттого получаем отдачу сразу и целиком. Не говоря уже о том, что чем талантливее обращающийся к Источнику, тем опаснее для него последствия – вплоть до потери рассудка и гибели.

– Кому многое дано, с того многое спросится, – вырвалось у меня, заставив удивиться: откуда пришла эта фраза? Я ведь не могла придумать её.

– Да, верно, – Геллерт тоже не ожидал от меня подобного. – Очень точно сказано.

Разговор вновь увял. Не знаю, о чём думал мой спутник, а я сначала пыталась размышлять, насколько можно верить его рассказу, но очень скоро утомилась. Нервная реакция на пережитое и на применение Искусства вместе с тряской и неудобной ездой на передней луке седла измотали меня настолько, что на подъезде к замку я с трудом балансировала на грани забытья. Приветствия стражников у ворот и полный тревоги и радости сенешаль, несолидно выбежавший нас встречать, немного меня взбодрили, но когда Геллерт помог мне спуститься с конской спины, стало очевидно: на ногах я почти не держусь. И потому пришлось смиренно принять, что до самой спальни меня несли на руках, словно больного ребёнка. Однако оказавшись в постели я, заботливо укутанная в одеяло, всё-таки задала Геллерту вопрос:

– Вы так меня ни о чём и не спросите?

И получила ответ:

– Спрошу, но не сейчас. Сейчас вам надо выпить успокаивающий отвар и хорошенько отдохнуть.

– Нет! – Реакция на слово «отвар» была мгновенной. – Давайте… давайте попробуем без лекарств.

Геллерт слегка нахмурился.

– Кристин, я обещаю лично проследить, чтобы в нём были только нужные ингредиенты.

Однако я упрямо – пусть и слабо – мотнула головой.

– Не надо отваров. Пожалуйста.

Геллерт окинул меня полным сомнения взглядом – я собралась с остатками сил, чтобы и дальше протестовать, – и махнул рукой:

– Хорошо. Обойдёмся без лекарств, хотя Первая Дева наверняка будет недовольна. Отдыхайте, Кристин, и ни о чём не беспокойтесь. Больше вас никто не похитит.

«Он не думает обо мне плохо, – куснула совесть. – Не думает, что я могла сама сбежать с виконтом и Жюли. Так почему я подозреваю его во всяких некрасивых вещах?»

И сильнее съёживаясь под одеялом с приглушённым «Спасибо», я поняла ответ.

Потому что тот, другой, но такой похожий на Геллерта, поначалу тоже казался порядочным человеком.

Глава 20

Я терпеть не могла все эти лицемероприятия. Званые ужины, приёмы, дни рождения и прочую светскую жизнь. Так что будь моя воля, сегодня я уехала бы в наш загородный дом и провела тихий вечер с хорошей книгой, креслом у камина и бокалом просекко. Или попросила бы у отца личного шофёра, и тот сначала отвёз бы меня на видовую площадку, а потом полночи катал по городу. Увы, именинница не может не присутствовать на праздновании собственного дня рождения. И потому я весь вечер фальшиво улыбалась в ответ на такие же фальшивые улыбки, перебрасывалась пустыми фразами и, как заведённая, прохаживалась туда-сюда по огромному, торжественно украшенному залу на последнем этаже самого элитного небоскрёба столицы.

«Ещё сорок минут, – думала я, мило отвечая на очередной двусмысленный комплимент от очередного из отцовских деловых партнёров. – Ещё сорок минут, и будет фейерверк, после которого я скажу благодарственную речь и наконец-то смогу уйти».

Сорок минут. А по ощущению – вечность.

– Не любите светские тусовки?

С накрепко приклеенной улыбкой я повернулась к незаметно подошедшему мужчине, и сердце невольно дрогнуло под его ярко-синим взглядом.

– Нет, с чего вы взяли?

– Рыбак рыбака, – а вот мой собеседник улыбался с искренней доброжелательностью. – Но прошу прощения, я не представился. Георг Вальде, – и он, как равной, протянул мне руку.

– Кристина… – привычно начала я, силясь сообразить, отчего его голос кажется мне знакомым, хотя видимся мы точно впервые. Однако Георг меня перебил: – Не утруждайтесь. В отличие от многих сегодняшних гостей я знаю, на чей день рождения меня пригласили. И от души поздравляю вас с праздником.

Он сделал небрежный знак, и рядом с нами возник официант, державший на серебряном подносе узкий бархатный футляр.

– Это для вас, – Георг открыл футляр и достал элегантный браслет из белого золота, украшенный аметистовой россыпью. – Вы позволите?

Как загипнотизированная, я протянула руку, и вокруг моего запястья обернулась прохладная драгоценная змейка.

– Спасибо. – Браслет оказался идеально впору – не давил и не болтался. Словно был сделан точно под мою руку.

– Не за что, – отмахнулся собеседник. – Я рад, что угадал с длиной и моделью – вам очень идёт.

И в самом деле, украшение отлично подходило и к моему фиалковому вечернему платью, и к аметистовому гарнитуру, подаренному сегодня отцом.

– Не желаете выйти на террасу? – между тем продолжил Георг. – Немного отдохнёте от роли хозяйки вечера, а я обещаю не надоедать вам болтовнёй.

– Хорошо, – наверное, впервые за весь праздник я улыбнулась искренне. – Идёмте.

И уже выходя в любезно открытую передо мной стеклянную дверь террасы, вспомнила, где могла слышать голос Георга.

«В конце концов, это всего лишь слияние двух состояний. Не знаю, зачем нужен брак – можно было просто составить договор. Но раз уж старику так хочется, почему нет? Дочка у него…»

Случайно донёсшийся до меня перед праздником разговор – я даже не видела говоривших и поспешила скорее уйти, чтобы не подслушивать.

«Да нет, ерунда, – я тряхнула головой, прогоняя воспоминание. – Мне показалось – Георг не мог такого говорить. И вообще, незачем об этом помнить. Ко мне оно точно не относится».

***

Пробуждение было неспешным – я мягко покачивалась на волнах полудрёмы и отстранённо размышляла о пришедшем сне-воспоминании. Перебирала в памяти картинки людей в необычных костюмах, непривычные интерьеры, захватывающий вид на густую золотую россыпь огней под ногами, по сравнению с которой небесные светила выглядели тусклыми и невзрачными.

«Какое странное место. Неужели оно и впрямь где-то существует? И там жила та, другая, Кристина, Крис, и тот, другой, Геллерт… Георг Вальде».

Я тихонько вздохнула – что же могло случиться с ней в том мире? И связано ли это как-то с тем, что случилось со мной?

«А что со мной случилось?»

В висках предупреждающе заломило: тебе точно сюда надо? И я малодушно открыла глаза: нет-нет, как-нибудь в другой раз.

Открыла – и увидела, что в спальне стоят густые летние сумерки, а в придвинутом к кровати кресле сидит Геллерт и задумчиво меня разглядывает.

«А вдруг он понял, что я – не я?»

Я похолодела. Геллерт ведь могущественный маг – точнее, владеющий Искусством, как это здесь называется. Он вполне мог прочесть мои мысли и сны…

– Как вы себя чувствуете?

Вопреки моим страхам, голос Геллерта звучал с обычными заботой и доброжелательностью.

– Благодарю вас, хорошо, – отозвалась я, про себя отметив, что фраза и впрямь получилась достаточно бодрой.

– Вот и прекрасно. – Если у этих слов и был подтекст, я его не расслышала. – Вы готовы поговорить о вашем похищении?

Не успев расслабиться, я вновь напряглась.

– Да, конечно. – Этого разговора нельзя было избежать. Так почему бы ему не случиться как можно быстрее?

Геллерт благодарно наклонил голову.

– Расскажите мне, что с вами произошло.

Я сглотнула вдруг ставшую вязкой слюну. Разговор в оранжерее – упоминать или нет? Наверняка Геллерту не понравится, что я скрыла встречу с виконтом.

«Лучше уж промолчу».

И я, слегка запинаясь, начала со странного вкуса принесённого Лидией отвара и её слов о Жюли.

Геллерт слушал, не перебивая. А когда я закончила рассказ – к слову, получившийся достаточно коротким, – спросил:

– Вы знаете, кто этот жонглёр?

И снова я замялась – признаваться, нет? Говоря о похищении, я передала мотивы виконта и Жюли максимально общими словами: мол, решили меня спасти от козней князя де Вальде. Но взгляд у Геллерта был настолько проницательным, что на этот раз я решила не лукавить.

– Д-да. Я его вспомнила. Это виконт Серж д’Аррель, вассал моего отца. Мы… друзья детства.

– Вот как, – Геллерт как будто помрачнел. – Что же, это кое-что объясняет.

– Например? – в свою очередь, осмелилась спросить я.

Собеседник выдержал паузу, словно что-то взвешивая, и ответил:

– Думаю, не будет вреда, если я расскажу. После свадьбы, по дороге из столицы на наш обоз напали разбойники. Их удалось отбить, однако не без потерь – у бандитов оказался артефакт, блокирующий связь с Источником. Очень редкая и дорогая вещь для обычных грабителей.

Я широко распахнула глаза.

– Вы думаете, это тоже подстроил виконт?

Геллерт пожал плечами и поднялся из кресла.

– Спрошу у него самого. Вдруг решит покаяться.

Выходит, он ещё не допрашивал д‘Арреля?

– Вы будете ужинать? – между тем спросил Геллерт. – Или пусть Лидия просто принесёт вам лёгкие закуски и лавандовую воду?

– Всё равно, – мне и впрямь было безразлично, что есть и есть ли вообще. – Скажите, что теперь будет с Жюли и виконтом?

Геллерт нахмурился – должно быть, недовольный моим отношением к еде.

– Зависит от того, что они расскажут, – уклончиво ответил он. И неожиданно поинтересовался: – А как бы на моём месте поступили вы?

Я? У меня вдруг взмокла спина.

– Я бы их отпустила. – А если это неправильный ответ? Не тот, что ждали от Кристин де Ла Ренн? – Отправила бы стражу довести их до границы, а дальше пусть отправлялись бы на все четыре стороны.

Потому что не на рудники же их посылать? И не казнить – ведь по факту со мной ничего дурного не случилось.

– Я подумаю, – проронил Геллерт, и по его непроницаемому виду было не догадаться, верно ли я предложила. – Отдыхайте, Кристин. Я пришлю к вам Лидию.

И он вышел из комнаты.