Текст книги "Хранитель вселенной. Одобренный брак (СИ)"

Автор книги: Лидия Миленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 38 страниц)

– Я виновата в этом, антео, – сказала она спустя минуту острого исступленного молчания. – Я не увидела, что тебе грозит. Я поверила в твою смерть. Не дождалась тебя. Согласилась на Одобренный брак. Во всем виновата только я. Если бы я могла взять себе твои страдания, твое одиночество и боль!

– Нет, – Рон’Альд мягко усадил ее рядом и снова взял за руку. – Ты никогда не была виновата. Ты, как никто, оказалась жертвой этой войны. Ты очень сильная, Ки’Айли. Не уверен, что кто-то еще выдержал бы столетие кошмарных видений и кропотливой работы с ними, и сохранил разум.

– Это говорит Древний, который сам прошел через ад! В этой войне один герой, Рон’Альд! Это ты! – ответила Ки’Айли. Но от его слов на душе становилось легче. Последнее время ей стало сложно любить себя. А от его безусловного принятия и такого же безусловного оправдания искры прежней любви к себе разгорались заново.

– Ты ошибаешься, – улыбнулся он. – В этой войне много героев. Но более ста лет судьба нашего мира лежала на твоих плечах. Не суди себя, прошу.

– Ну что ж, – улыбнулась Ки’Айли. – Тогда я сделала свое дело... И уже не так важна.

Резкая волна на мгновение пробежала по лицу Рон’Альду. Но тут же он стал спокойным, как всегда. А Ки’Айли подумала, что не стоит расстраивать его такими речами... Он любит ее, теперь уже не понятно за что, но любит. Не стоит говорить того, что его может расстроить.

– Ты всегда будешь нужна Древним, антеоли, – очень мягко сказал он. – И мне – на любом расстоянии. А со временем мы решим эту проблему. Я найду решение.

Ки’Айли промолчала. Когда война закончилась, все стало как прежде. Ее предсказания были важны для Древних, для работы в других мирах. Для благоустройства новорожденного Союза – теперь к Трем Планетам присоединились еще десять. Эл’Троун и приближенные Древние с коралийцами работали над законопроектами большого космического объединения разумных планет. Но... теперь она ощущала себя ненужной. Все это были такие мелочи, такая суета... Теперь они могут обойтись без нее, как обходились Древние без предсказаний до ее рождения. Ки’Айли внезапно стало нечего делать. И это было одновременно и облегчение... И большая боль.

Предсказательница, что несла на себе бремя ответственности за весь мир во время войны, вдруг почувствовала себя ненужной.

– Пожалуй, мне стоит загрузить тебя работой! – вдруг сказал Рон’Альд. – Это лучшее, что я сейчас могу сделать. По твоему профилю, разумеется... Ки’Айли из Рода Энио, ты согласишься возглавить одну из групп космического спасения?

– Это что еще такое? – удивилась Ки’Айли.

– Ты сама предсказывала, что «снаряды смерти», разбросанные геар по космосу, принесут еще много бед, – ответил Рон’Альд серьезно. – Поэтому мы с отцом решили, что группа Древних должна выслеживать и уничтожать их. Кто-то должен эту группу возглавить. А кто, как не ты? Только ты можешь предсказать, в каких частях космоса могут внезапно всплыть эти снаряды...

– Гениально! – восхитилась Ки’Айли. – И давно ты это придумал, назначить меня, чтоб я не спятила и не покончила с собой? – лукаво улыбнулась она.

– Придумал уже давно. А решился только что. Вообще-то я считаю это опасной работой, – серьезно ответил Рон’Альд. – Поэтому, имей в виду, главным координатором по космической безопасности буду я. То есть твоим непосредственным начальником, – улыбнулся он.

– Только этого мне и не хватало! – рассмеялась Ки’Айли. – Ну, разумеется, я согласна! Если, конечно, смогу принимать решения на свое усмотрение.

– Кроме самых серьезных, – ответил он. – С завтрашнего дня можешь набрать Древних в группу. И да, ты не должна сама заниматься этими снарядами, в твои задачи входит прогноз и организация.

– Коварный! – рассмеялась Ки’Айли. – Ну, присутствовать на работах-то я могу?! Как координатор?

– Разумеется, без выхода в открытый космос и прикосновения к этой дряни.

– Ты бы еще под замок меня посадил! – рассмеялась Ки’Айли. Но тут же стала серьезной.

– Спасибо! – сказала она и погладила его по плечу. Даже сейчас он находил способ о ней заботиться... Так хорошо знал ее, знал, что ей нужно. И находил то самое, необходимое. Хоть, может, ему самому хуже всех.

Рон’Альд резко обернулся к ней, впился в лицо горящим взором, долго смотрел, заставляя слезы набухнуть на глазах от понимания того, что было в этом взгляде, потом отвернулся снова.

– Скажи... – задумчиво сказал он. – Ты ведь, наверное, видишь... Что нас ждет в будущем?

Ки’Айли передернуло. Она смотрела один раз. И больше не хотела видеть этого и думать об этом.

– Я не верю в это, – сказала она. – Но я видела в нашем будущем лишь пустоту. У нас нет общего будущего в этой жизни... Но мы оба знаем, что будущее может меняться...

Рон’Альд молча кивнул. В его лице ничего не изменилось, но, казалось, воздух вокруг дернулся.

– А что в твоем будущем? – спросил он.

– Ты знаешь, я не смотрю его. Да и изредка, когда поглядываю – вижу неточно. Но я не думаю, что с того момента, как мы впервые катались на драконах что-то изменилось...

– И все же я жив, – ответил Рон’Альд. – А значит, есть и другие варианты.

Они помолчали.

– Скажи еще… – продолжил он наконец. – Я никогда раньше не спрашивал... А что в будущем у меня?

Ки’Айли встала и так же задумчиво, как и он, посмотрела на воду. Плавная рябь быстро катилась к берегу, на ней играли глянцевые отсветы бледного солнца. Ей не хотелось смотреть его будущее, как и свое. Но да, она его уже давно посмотрела. И это было так больно, так хотелось изменить это.

– Ты долго будешь хранить Вселенную и преуспеешь в этом, – разглядывая рябь на воде, начала она. – Когда-нибудь тебя назовут лучшим Хранителем из всех в истории Древних. И у тебя... будет много одиночества. Много веков. Ты будешь... искать и ждать меня. И, может быть, даже обретешь... потом, много после. И еще... ты увидишь Кольцо Событий, это я знаю точно. Она с болью посмотрела в его лицо и закончила: – Я хотела бы, чтобы все было по-другому. Но вижу это очень ясно.

– Я не буду смотреть картинки, – усмехнулся Рон’Альд. – Спасибо, антеоли.

Он резко встал, подошел к ней, легонько коснулся ее плеч и поцеловал в лоб. Они задержались так на несколько мгновений, пока «червь» внутри Ки’Айли не зашевелился, а Рон’Альд не ощутил это вместе с ней.

– И все же... – сказал он. – Я думаю, мы должны попробовать еще раз. Уйдем дальше по мирам... Разработаем тактику. Не доводя до того, что было в прошлый раз. Если не получится – нам придется привыкнуть к дружбе, пока не разберемся с этим...

Ки’Айли ничего не ответила, только обняла его и положила голову ему на грудь.

***

Они пробовали еще четыре раза, и итог всегда был один. Только теперь Рон’Альд не позволял ситуации зайти так далеко, как в первый раз. А спорить с Рон’Альдом было все равно, что спорить со скалой.

Вообще Ки’Айли заметила, что он изменился... Все пережитое не прошло бесследно. Стал жестче, еще бесстрастнее. Лишь ее берег даже от собственной жесткости... И она ощущала то, о чем говорил и он сам – в нем осталось мало живых чувств. Боль выедает их, иссушает душу. Так произошло с ним. Но она видела, что любовь в нем не умерла. А что значат другие чувства, сиюминутные страсти на ее фоне?

Если бы она только могла... Она влила бы в него новую жизнь. Поделилась своей. Но для этого было слишком много ограничений, встроенная защита Одобренного брака не дремала.

Им пришлось смириться с дружбой. И так же, как и все остальное, дружить тоже получалось. Вернее соблюдать дружескую дистанцию, чтобы усыплять бдительного «червя» Одобренного брака.

Невозможность сближения приносила невероятную боль. Но все же они не перестали чувствовать друг друга, и встречи, общение дарили обоим свет. А уж Ки’Айли, превозмогая собственную боль, старалась светить для него, как только могла... Всей своей душой, измученной, но живой.

Новая работа ее радовала. Рон’Альд сумел филигранно подобрать ей новый смысл жизни. В считанные дни она разобралась в том, что требуется. Научилась прогнозировать появление снарядов смерти и координировать работу десятерых Древних, которые вошли в ее группу. Среди них был и ее друг Па’Рицы (Ал’Гор погиб во время войны).

«Нас осталось двое из смешной троицы детишек», – говорил иногда Па’Рицы. Его влюбленность в подругу детства давно прошла, и Ки’Айли стала его другом. А она думала, что скоро останется и вовсе лишь один Па’Рицы... Ведь ее предсказание, данное на вечерней заре после прогулки на драконах, так и не потеряло силу... Иногда она снова видела черную стену в своем будущем. Но не делилась этим ни с Рон’Альдом, ни с Эл’Боурном, ни с Па’Рицы...

Алгоритм работы оказался совершенно несложен. Ки’Айли смотрела в будущее, где может оказаться один или несколько снарядов смерти в ближайшее время. А дальше они определяли, что это за место и рассчитывали траекторию движения снаряда, чтобы понять, где он сейчас. И тогда... видения планет, тонущих в зеленом тумане отступали.

Древние, обычно по двое, отправлялись в указанное место и взрывали снаряды в открытом космосе, где те не могли причинить вреда. Иногда эти шарики находились в таких местах, что подобраться к ним силовым полем или небольшими торпедами для взрыва было невозможно. И тогда кто-то из Древних выходил в открытый космос и просто раздавливал шарик в руке. Безопасно для Древних, но Рон’Альд строго-настрого запретил Ки’Айли совершать подобное лично. Правда, она и не рвалась – уважала его заботу, да и творческой организационной работы ей вполне хватало.

Они часто виделись с ним по работе... И это было хорошо. Это было что-то.

***

Казалось бы, теперь они просто работали вместе и дружили. Оставили попытки разорвать Одобренный брак. Но именно теперь Эл’Боурн в полной мере ощущал несчастье. И постепенно в его душе разгоралась ненависть к Рон’Альду. Казалось бы, он все понимал... Но ведь ясно, что брак с ним Ки’Айли не разорвать. Почему нельзя просто успокоиться, свести общение до минимума, не поддерживать отношения. Почему Рон’Альд не желает уйти работать в другие миры надолго, так, чтобы не мозолить глаза его одобренной жене? Не вызывать в ней эти давние чувства?

Нет, вместо этого он придумал ей работу, такую, чтобы видеть чаще. Он не может получить ее целиком, но вкрадывается в ее душу, так же, как вкрался когда-то на заре отношений. Не может взять ее себе, но и не отпускает. Сочится в их жизнь, которая была такой уравновешенной...

И она! Почему она не хочет смириться?! Разве ей плохо с ним, Эл’Боурном. До того, как Рон’Альд воскрес из мертвых, у них все было замечательно. Почти замечательно...

Эл’Боурн ловил себя на подобных мыслях и тянущих, отвратительных чувствах. Ему становилось противно и стыдно. Он вспоминал слова Ки’Айли, как много пришлось пережить Рон’Альду... Но, к собственному стыду, ощущал лишь еще большую злость. Что же теперь из-за подвигов Рон’Альда он, Эл’Боурн, всегда должен делиться с ним своей женой?

Пока эти двое предпринимали отчаянные попытки снова быть вместе, Эл’Боурн чувствовал лишь боль, словно у него отрывали половину его самого. Это ощущалось в душе, ощущалось и физически. Ему было плохо. Но это было понятное, хоть и костоломное мучение. Его можно было как-то терпеть...

Теперь же, когда ситуация как будто стала спокойнее, он ревновал. Ревновал по-настоящему, как никогда в жизни. Получалось, что, будучи его женой, Ки’Айли постоянно «бегала» к своему телепату. Отговаривалась работой, общими делами и просто близкими отношениями.

Она снова ускользала, его Ки’Айли... Снова ускользала к Рон’Альду. Ее непостижимая душа, которую в полной мере не открыл ему даже Одобренный брак, все так же устремлялась к Рон’Альду. Они нашли лазейку в нерушимой стене Одобренного брака, щелочку в нем. И были вместе, хоть их тела даже не могли соприкоснуться.

А еще хуже было то, что он ощущал ее эмоции. То, как она рвется к Рон’Альду и как радуется их встречам... Как уходит в общение с ним, как наслаждается им одним доступной близостью. Она была с Рон’Альдом – этой самой непостижимой ему, Эл’Боурну, глубинной частью души – куда больше, чем со своим одобренным мужем.

И это было невыносимо. Эл’Боурн снова владел Ки’Айли, как во времена до возвращения сына Правителя. Но на самом деле владел ею меньше, чем когда-либо. Даже меньше, чем в далекие времена, когда они были просто братом и сестрой.

И порой вся эта сюрреалистичная и унизительная ситуация будила в благородном сердце Элба совсем не свойственные ему чувства: злость, ненависть и ревность.

Эл’Боурн заставлял себя устыдиться ревности и злости. Но все чаще не мог даже приступить к делам, ходил из угла в угол, словно зверь в клетке, как только она отправлялась в Белый Замок...

Все это должно как-то разрешиться. Вулкан должен взорваться, слишком сильно он кипит внутри.

***

– Карина, пойдем, – Артур мягко обнял ее за плечи и направил к выходу. Уже два часа земляне рубились в излюбленную голографическую игру «про Древних», как говорили Карина с Духом. Встав кругом, нужно было наперегонки гонять своего персонажа в визуализационном тумане, где выстроилась полоса препятствий, преодолеть которую в реальности мог только Древний. Обычная игра, но почему-то именно она особенно нравилась землянам.

Артур же с самого утра уговаривал Карину пойти в сад, чтобы посмотреть какой-то «сюрприз». Честно говоря, сюрпризов от Артура ей уже хватило… Последним из них было внезапное предложение руки и сердца, выбившее почву из-под ног, и повторения подобного очень не хотелось.

Вообще Карина ловила себя на мысли, что где-то немного не доверяет Артуру. Очень старается доверять, но до конца не получается. Она забыла все ощущения, весь ужас того, что произошло в гостинице, но стереть из памяти сам факт не могла. Да и внезапные предложения ее пугали… Неужели нельзя просто оставить все как есть? Он ведь получил, что хотел – ее. Неужели ему этого недостаточно? И от этого ей казалось, что Артур хочет обладать ею еще больше, чем обладал, хочет как будто поглотить ее. Хоть внешне это никак не выражалось. Да и видела она, что он очень старается быть для нее светлым и ненавязчивым.

Но она обещала, что, отыграв раунд с друзьями, пойдет с ним посмотреть сюрприз.

– Ну и куда ты меня ведешь? – рассмеялась она как можно непринужденнее, когда они оказались в саду, и Артур повел ее по тропинке в направлении стоянки кораблей. – Мы куда-то летим?

– Можем, если захочешь, – улыбнулся Артур. Потом вдруг остановился и серьезно сказал. – Карина, прошу тебя, прими мой подарок… Это не попытка загладить вину или что-то… На самом деле я давно его купил для тебя. Еще до вашего похищения… Просто все не складывалось подарить. Отец не выпускал вас с Коралии, да и я за тебя боялся… Обещаешь, что не будешь совершать опрометчивых поступков?

– Вообще не понимаю, о чем ты, – ответила она, хоть некоторые подозрения и промелькнули в голове. – Хорошо, если это не что-то супердорогое, я приму подарок…

– Мне кажется, тебе понравится, – серьезно сказал Артур. Из-за кустов с серебристо-зеленой мохнатой листвой они вышли к стоянке, на краю которой Карина увидела удивительный космический корабль. Небольшой, обтекаемой формы, почти овальный, с изящно вытянутыми направляющими крыльями и огромным фронтальным окном. Ее любимого голубого цвета.

– Вот он, – улыбнулся Артур, указав рукой на корабль.

– Ты хочешь подарить мне космический корабль? – изумилась Карина. – Это как раз супердорогое… Артур! Я…

– Ну не очень дорогое. Прими, пожалуйста. Когда-то я купил его для тебя, хотел учить летать на нем. Разгон, как у моего корабля, четверть часа.

– Ты с ума сошел! – рассмеялась Карина. Подошла к кораблю и погладила гладкую обшивку.

Она прикинула про себя, сколько коралийских баллов он может стоить. Даже в голову не приходило, потому что личных кораблей с кратким разгоном на Коралии просто не было. Подобные технические новшества – привилегия спецслужб вроде «Голоса жизни» и нескольких высокопоставленных лиц, таких, как Артур. То есть  явно сделан по спецзаказу.

– Нет, Артур, я не могу, это действительно слишком дорогой подарок. Я и тогда бы отказалась, до похищения…

– Уверена? – серьезно спросил Артур.

Карина задумалась. Нет, конечно, она кривила душой. В те времена она, безусловно, доверяла ему, он был ее замечательным, благородным, добрым Артуром. Она приняла бы этот подарок с легким сердцем, радовалась бы сама и порадовала его.

– Ну-у, не уверена, но все же…

Лицо Артура стало несчастным, и Карине стало стыдно.

– Я вновь приму твой отказ, Карина, – сказал он. – Но, если можешь… Ты не приняла мою руку и сердце, прими хотя бы подарок. Я еще тогда очень хотел отдать его тебе… К тому же, если не возьмешь, он пойдет на переплавку. Даже я не могу войти в него. Он запаролен на твой голос.

А Карине вдруг стало очень жалко его. Да, он немного манипулировал ею, она это видела. Можно позволить ему это, можно не позволять. Но и Артура, и корабль было очень жалко. Артура, который хочет сделать давно задуманный широкий жест, а ему приходится уговаривать и хитрить, чтобы она согласилась. И кораблик, который просто перестанет существовать, если она от него откажется.

– Спасибо, – улыбнулась она и неожиданно обняла Артура за плечи. В этот момент он казался ей тем, прежним Артуром, из прошлого. А сама себе – прежней Кариной, с благодарностью опиравшейся на сильного и доброго мужчину после гибели планеты. У которой все было понятно и однозначно. Почти все.

– Пошли разблокировать!

***

Артур очень волновался, примет ли она подарок. Почему? Да потому что последнее время ему казалось, что его мир, чудом собравшийся из осколков, вновь пытается рухнуть. Карина опять стала дальше от него. Она уходила в свои мысли, в своих друзей, в себя – недоступную ему. И ему было ее не догнать, не достать…

И все это так тонко, так незаметно. Внешне придраться не к чему, кроме того, что ей явно требовалось все больше времени без него. Ну надо же было быть таким идиотом! Зачем только он предложил ей замужество! И почему это так повлияло?!

Постепенно на него стало накатывать отчаяние. И, может быть, поэтому, пока еще она была рядом, хоть их близость и висела на волоске (или ему так казалось), он решился сделать то, что давно собирался, но все откладывал, ожидая, что Карина придет в себя, станет более уравновешенной…

Теперь же он решил больше не ждать. Она всегда была свободолюбивой, и он даст ей свободу. В каком-то смысле подарок был символичен. Дать ей свободу перемещений, отпустить…

Если он задумывался всерьез, то понимал, что подобные подарки опасны для девушки в Каринином состоянии. Кто знает, куда ей придет в голову отправиться. Но ему так хотелось сделать что-то неожиданное, широкое, сильное… То, что давно задумал. Тем более, что отец, похоже, ослабил для землян запрет покидать Три Планеты. А уж Карина, как официальный сотрудник «Голоса жизни» и девушка Ар’Тура, явно была на привилегированном положении.

Свобода и самостоятельность могут помочь ей больше, чем его желание оберегать. Ар’Туру казалось, что он знает ее. Поэтому хотя бы немного помочь ей с этим виделось более чем правильным.

… Но в глубине души билась тревога, не приведет ли этот подарок к необратимым последствиям. Все же внутри она очень неуравновешенная…

***

Как только Карина освоилась с кораблем, у нее появилась привычка улетать одной в разные уголки галактики. Не на планеты – посещать их было интереснее с Артуром и друзьями. А просто побыть наедине с собой в бескрайнем космосе.

Она и так чувствовала себя одинокой, а в окружении звезд одиночество становилось звенящим, другим. В нем можно было услышать себя. Это было и больно, и правильно. Потому что в моменты, когда она, стоя у фронтального окна, смотрела на звезды, галактики или планеты, совершенно одна, прошлое вставало перед глазами как живое. Это была Земля, родители, друзья, семейные праздники, поездки на природу… И Тайвань – работа в Службе, полеты на беало, зеленое небо… И высокая фигура в черном универсале. Его глаза, его полуулыбка-полуусмешка, его руки, горячие, твердые, нежные… Его мудрость и остроумие за столом. Его бездонный космос, такой же, как этот… Его вообще всегда было легко увидеть мысленным взором среди звезд, а теперь видения были очень реальными.

А однажды руки словно сами набрали на пульте управления МО728, коралийское обозначение планеты, погибшей больше года назад. На экране появились данные о маршруте – два прыжка через подпространство, она сможет быть там через полчаса. И Карина нажала подтверждение маршрута.

Зачем ей это? Убедиться своими глазами, что родная планета давно мертва? Просто оказаться рядом с ней? Карина сама не понимала. Она вообще последнее время понимала не все свои мотивы и поступки, хоть раньше считала, что прекрасно знает себя и разбирается в людях.

…Рядом с Землей по-прежнему висела Луна. Вечно мертвая, она была такой, как обычно. Бледная, испещренная кратерами – их прекрасно видно, если подлететь ближе. Олицетворение безжизненной пустыни. Только вот раньше подле нее была полная жизни планета…

Карина крепко зажмурилась, а потом открыла глаза, в надежде, что зеленый шар наискосок от Луны станет таким, каким она видела на его фотографиях из космоса: синие просторы океана, твердь материков и полоски облаков над всем этим пространством, полным жизни… Но вместо этого все так же была лишь светлая зелень. Зеленый шар, даже по виду ядовитый… Безжизненный.

Карина уперлась руками в пульт управления перед собой, сдерживая крик. Смотрела на проклятую зелень. А в голове шумели водопады, ходили медведи между деревьев, гремели поезда, а люди спешили по улицам городов. Расцветала душистая сирень в университетском дворике, и мама выносила из кухни праздничный пирог… Только вот все скрылось в прошлом, под зеленым туманом. Это казалось невероятным, но это было так.

Все что с ней произошло за последние полтора года было нереально, невозможно...

Такого не бывает. Наверное, она сошла с ума, у нее поехала крыша, и все это ей чудится. Сотни раз в земной жизни, да и после Карина слышала выражение «едет крыша», сама его употребляла. Но никогда не задумывалась, что это значит. А сейчас, когда она смотрела на зеленый шар возле одинокой желтой звезды по имени Солнце, явственно ощутила, что у нее в голове что-то смещается… Это чувствовалось даже физически: какой-то пласт, структура в ее голове беззвучно сдвинулась и поехала на бок. Вот, значит, как это, когда «едет крыша».

И чтобы совсем не сойти с ума, Карина крепче уперлась руками в пульт, нагнулась, и заорала. Во весь голос, по-звериному, оглушающее громко, с хрипами и завываниями.

Она одна здесь, в космосе, возле погибшей родной планеты. Никто ее не услышит.

***

– Ты опять в Белый замок, к нему? – Эл’Боурн схватил Ки’Айли, поправляющую платье перед зеркалом, за руку и рванул на себя. Навис как скала и заглянул в лицо злыми серыми глазами, в которых читалось отчаяние. Эти его эмоции ощущала и она – отчаяние и злость.

– Ты с ума сошел? – холодно спросила она. Будь она обычной девушкой, а не Древней, ее кисть превратилась бы в месиво из крови и костей. – Отпусти меня!

– Ответь мне, – Эл’Боурн сжал ее ладонь еще крепче. – К нему, да? Все бегаешь?

– Я иду в Белый Замок на работу, Эл’Боурн, – стараясь сохранять спокойствие, ответила Ки’Айли. Но внутри ей стало немного страшно. Таким Эл’Боурна она еще не видела. – Именно там собирается моя группа. И да, вероятно, я увижу и Рон’Альда. Он живет там, и он главный координатор всех союзных космических дел. Понятно, что мы пересекаемся.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – парировал Эл’Боурн. – Все это лишь повод, чтобы видеться.

– Ты ошибаешься, – продолжила Ки’Айли, ощущая все большую тревогу. Сейчас Элб казался не просто отчаявшимся, он казался безумным. Чего он хочет добиться? – Мне важно, чтобы эти снаряды больше не нанесли никому вреда. Чтобы ушли в прошлое. И моя группа, в которую ты, кстати, не захотел войти, делает это дело. А я там, где больше всего нужен мой Дар и умения.

– Все это отговорки! – Эл’Боурн вновь рванул ее к себе, и Ки’Айли оказалась прижата к широкой груди мужа железной хваткой. Да что с ним такое! Стало по-настоящему страшно. И обидно до слез.

– Да отпусти же меня, Элб! – скрывая наворачивающиеся слезы, крикнула она, и в этот момент его рука разжалась. Эл’Боурн полным боли взглядом смотрел на нее – видимо, ощутил ее обиду и страх в полной мере.

– Киа, прости меня, пожалуйста, – сказал он.

Ки’Айли потерла кисть и отступила на шаг.

И вдруг истерично расхохоталась. Она не просто ощущала его чувства – она поймала его мысли, как это иногда с ней случалось. Ки’Айли долго носила кольцо драконов, и ее телепатические способности развились.

– Ах, вот чего ты хочешь, Элб! – сказала она, унимая смех. – Глупо! Муж хочет оскорбить жену, чтобы ее бывший вызвал его на Поединок, потому что хочет убить или умереть! Потрясающе! Какая комбинация! – и новый приступ истеричного смеха сотряс ее.

– Ки, прости меня, – растерянно прошептал Эл’Боурн, шагнул к ней и неуверенно заключил в объятья. – Прости, я обидел и напугал тебя…

Ки’Айли обреченно расслабилась, отдаваясь объятиям Одобренного брака. Опустила голову на его грудь, оперлась полностью. Она знала – сейчас истерика уйдет, что-то внутри найдет опору в Эл’Боурне и их нерушимой связи. И ей станет спокойно. Так она порой засыпала на его груди – в полном комфорте, даже умиротворенно.

– Хорошо, хорошо, Элб… Ты меня тоже прости. Ты ведь все понимаешь… – она немного отстранилась и посмотрела ему в лицо. – Но Поединка не будет. Вы дороги мне оба, я не переживу смерти ни одного из вас. К тому же Поединки запрещены Правителем.

– Хорошо, Киа, – Эл’Боурн коснулся губами ее волос и неохотно отпустил. От ее близости он тоже успокоился.

***

Но дела быстро закончились. У обоих. Рон’Альд пристально смотрел на нее, это было привычно. Во все их встречи он не сводил с нее глаз, впитывая образ. А иногда они просто стояли и смотрели друг другу в глаза, даже без мысленного диалога. И каждый знал, что другой все понимает.

Но сегодня Ки’Айли была растеряна. Утренний эпизод с мужем выбил почву из-под ног. Она опустила взгляд и отошла к окну.

– Что случилось, антеоли? – спросил Рон’Альд.

– Эл’Боурн, – искренне ответила она. – Он не выдерживает. Слишком много напряжения от всего. Дело даже не в ревности. Он чувствует себя униженным. Злится на нас. На тебя, конечно, больше…

– Понимаю, – кивнул Рон’Альд. – Как бы не взорвался. Ты понимаешь, что если он как-то обидит тебя, я этого не оставлю.

– На это он и рассчитывает… – грустно вздохнула Предсказательница, вспомнив железную хватку Элба на своей руке. Пожалуй, нельзя говорить об этом Рон’Альду. По крайней мере, не сейчас. Хотя он все равно все поймет… – Элб почти дошел до ручки. Я не знаю, что делать.

– Да, тут сложно что-либо предпринять. Разве что нам не видеться, – грустно усмехнулся Рон’Альд. Ки’Айли вздрогнула.

– Не говори так! Я не могу без тебя, нам и так оставили так мало друг друга.

Рон’Альд задумчиво и грустно посмотрел на нее, провел рукой по столу и вдруг взял с него рукоять силового меча.

– Я собирался размяться, составишь мне компанию? Не только твоему мужу нужно выпускать напряжение.

– С удовольствием! – рассмеялась Ки’Айли. И уловила тревогу в его глазах. Она знала, что их обоих волнуют резкие перепады ее настроения, да и сама она почти никогда не чувствовала себя спокойно. – Целовать я тебя не могу, зато могу подраться!

Спустя несколько минут она вихрем кружила вокруг высокого Древнего в черном. Они были в том самом зале, где когда-то Эл’Боурн тренировал маленькую Предсказательницу, а Рон’Альд как раз зашел размяться. Постепенно ей стало даже весело, Ки’Айли любила силовой меч и владела им хорошо. Не как Рон’Альд, ее муж, или, допустим, Ор’Лайт, но очень хорошо. Да и опыт у нее был большой, несмотря на то, что сначала Правитель и родители, потом Рон’Альд, а потом и Эл’Боурн берегли ее от серьезных сражений.

– Ты непобедима! – рассмеялся Рон’Альд и опустил меч.

– Подожди, – рассмеялась Предсказательница, – Сейчас я покажу тебе один прием… Видела в средневековом мире! Знаешь, как удивился тот король, когда я подняла его меч и повторила прием, которым он пытался поразить брата?!

– Думаю, он тут же пал к твоим ногам! – улыбнулся Рон’Альд. – Ты всегда любила такие эффекты!

– А куда без них? – Предсказательница лукаво улыбнулась, отошла в сторону, сделала обманный маневр и атаковала его. Обычный человек был бы повержен, но меч Древнего вовремя скрестился с ее невидимым лезвием. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. И каждый знал, о чем думает другой.

…Сколько раз они сражались так, когда были вместе. И почти всегда эти тренировки заканчивались одним – он ловил ее за талию, притягивал к себе, а дальше поцелуи быстро переходили в ласки и нежное, страстное овладение друг другом. В залах, садах, на морском побережье, в рубке космического корабля, где Ки’Айли однажды захотелось помахать мечом.

В черных глазах мелькнула молния, Рон’Альд протянул руку и, легко коснувшись щеки, отвел с ее лица пушистую прядь. Ки’Айли замерла. Вот так, не спугнуть момент. Запомнить обоим. А в глазах напротив было столько сдерживаемой боли и одиночества… Хотелось поднять меч и неведомым образом разрубить их, поразить, уничтожить… Разметать, кинуться ему в объятия. Изменить все. Но оба знали, к чему это приведет.

И в этот момент, затянувшийся, сладкий, тягучий, превращающийся в ту бесконечность, что дается только любящим людям, воздух вдруг зазвенел.

– Рон’Альд из Рода Эль, я вызываю тебя на Поединок – по нашим древним традициям и долгу чести, – звонким эхом разнесся по залу голос Эл’Боурна. – Один из нас должен умереть.

С холодной решимостью и обжигающе-горькой болью в темно-серых глазах он стоял в десяти шагах от них, с мечом в руке.

Рон’Альд резко отодвинул Ки’Айли в сторону и встал напротив него.

– Я не буду драться с тобой, Эл’Боурн, – спокойно сказал он.

– Боишься запрета Правителя? – спросил Эл’Боурн, буравя его взглядом. А сердце Ки’Айли зашлось от страха. Эл’Боурн был на пределе, в отчаянии и ярости. Она ощущала его чувства как свои, и страх жилкой забился в горле. «Они же поубивают друг друга», – вспомнилось ей видение из прошлого, когда она пятнадцатилетней девочкой наблюдала за тренировкой этих Древних.

– Нет, не поэтому, – резко ответил Рон’Альд. – В чем причина твоего вызова?

– Ты сам знаешь, что нет другого выхода. Один из нас должен умереть, – повторил Эл’Боурн в звенящей тишине. Она казалась Ки’Айли оглушающей, ни шелеста, ни звука, только их голоса, разносящиеся по залу. – Ты посягаешь на мой брак, Рон’Альд.