Текст книги "Хранитель вселенной. Одобренный брак (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)
Глава 8. Обретение
Эл’Боурн в очередной раз бежал по лестнице Белого Замка. Свернул налево в зале Преддверия и попал в широкий коридор, уводящий на север. Вот там, в его дальнем конце была заветная дверь, куда он входил... реже, чем ему хотелось бы. Когда-то Эл’Боурн отказался бы войти сюда – это были дворцовые апартаменты Рон’Альда Эль, в которых последнюю сотню лет он жил с Ки’Айли. Но теперь Рон’Альда не было, а Ки’Айли так и не ушла из их общего дома. Здесь она жила, здесь предсказывала будущее, отсюда спешила к Эл’Троуну с докладом. Здесь она сходила с ума от вины и горя. И сюда Эл’Боурн приходил навещать ее. Реже, чем хотелось бы, но война оставляла мало времени на близких.
То, что происходило с сестрой – и любимой, ведь чувства Эл’Боурна не стали слабее, просто переросли сами себя, стали крепче, тверже, альтруистичнее – ему не нравилось. Последнее время особенно. Ки’Айли словно поблекла, и тень смерти, не трагической, а смерти увядания и истощения, легла на ее лицо и фигуру.
А еще стала худой... Эл’Боурн вспоминал точеную фигурку, маленькую, стройную, но с упругими формами, что были еще десять лет назад. Она всегда была маленькая, стройная, но не худая. А теперь... Вместо упругих бедер и округлых нежных плеч в буквальном смысле торчали кости. Ключицы проступали даже под одеждой, подбородок запал, как никогда. Она стала похожа на маленькую, худую, измученную птичку с запавшими зелеными глазами в обрамлении темных кругов. И сердце Эл’Боурна буквально рвалось на куски при виде этой метаморфозы.
Наверное, это потому, что она почти ничего не ест, говорит, что на голодный желудок лучше видит будущее... А на самом деле ей просто давно кусок в горло не лезет, думал Эл’Боурн. Если не есть почти пару десятков лет, то исхудает даже Древняя. А именно столько прошло с ее возвращения на Коралию.
...И не спит, говорит, что не хочется. А на самом деле у нее бессонница, если не от навязчивых картинок, то от горя. И пустой надежды.
Чем она вообще занимается? Не гуляет по мирам, даже редко выходит на свежий воздух. Только сидит в огромных апартаментах одна, посреди обстановки, что была при нем, и смотрит свои картинки, не ясно только из будущего или из прошлого...
С этим нужно заканчивать. Недаром даже Эл’Троун начал волноваться о ее здоровье. И очень глубокомысленно сказал ему только что: «Зайди к девочке, Эл’Боурн. Может быть, тебе она обрадуется...» «Я бываю у нее каждую неделю, – ответил Эл’Боурн. – И чем дальше, тем меньше радости в ней от чего-либо...» Да он вообще уже не помнил, когда видел радость, хотя бы искреннюю улыбку на ее лице! Какая тут радость, когда каждый день видишь, как все твои близкие и родной мир гибнут во взрывах и ядовитом тумане... Теперь Эл’Боурн понимал личную драму Предсказательницы, обреченной видеть трагедии, что произойдут с ними со всеми.
И все же... ему она обрадовалась. Впрочем, раньше маленькая Предсказательница кидалась на шею огромному брату, висла на нем, радостно целовала в щеку и отскакивала, как крошечный вихрь, прежде чем он успевал осмыслить водоворот чувств от ее близости. Теперь же лишь обернулась и блекло улыбнулась, сидя за столом и рисуя на бумаге черно-белые корабли в незнакомом Эл’Боурну секторе космоса – она часто визуализировала свои видения таким простым способом.
– Эл’Боурн, рада тебе, – еще раз улыбнулась маленькая Предсказательница.
– Привет, КиА, – сказал Эл’Боурн, обнял ее за плечи и чмокнул в щеку. Господи, щека тоже была осунувшейся, мягкой, без былой молодой упругости... – Ты себя убиваешь, так нельзя! – не выдержал он. – Пойдем прогуляемся! Ты даже не выходишь на свежий воздух!
– Зачем выходить? – Ки’Айли с удивлением и даже раздражением подняла на него взгляд. – Не уподобляйся моим родителям! Что вы все ко мне пристали! Я не уйду отсюда и буду делать то, что должна и столько, сколько должна!
– А что ты должна, Ки’Айли? – устало спросил Эл’Боурн и сел рядом, подперев голову рукой. После недели космических битв ему самому не помешал бы отдых. А видеть изможденную угасающую Ки’Айли добивало.
– Ты же знаешь, Элб! – Ки’Айли в полном изумлении смотрела на него. – Я должна предсказывать будущее, просматривать схватки, указывать места атак геар... Это очень важно!
– Да, все так, – улыбнулся Эл’Боурн. – Но разве заморить себя – твой долг? Ты должна жить, быть здоровой, чтобы лучше предсказывать... И оставить тщетную надежду, – осторожно добавил он, словно прощупывая почву.
– А я больше и не надеюсь, Элб, – глядя ему в лицо, холодно и спокойно сказала она. Как мертвая. И Эл’Боурну подумалось, что лучше бы надеялась.
– Но ты ведь сама говорила, что там очень странно с этой черной стеной... Что она так и не исчезает из их будущего, а должна появиться пустота, – напомнил он сам то, что раньше казалось ему глупым.
– Я знаю, что они мертвы, иначе я увидела бы что-то в их будущем. У Ар’Дэйна теперь там как раз пустота – значит он умер. А у Рон’Альда... – она на секунду осеклась и сглотнула. Исхудавшая шея дрогнула... – по-прежнему черная стена. Но теперь я знаю, что это значит. Мы много говорили об этом с Де’Арто. У него такое было. Он называет это «застывшим предсказанием». Ты видишь нечто очень страшное для себя, а когда оно произошло, не хочешь признавать этого. И вместо новых картинок будущего разум предсказателя выдает застывшую картинку, одну и ту же. Когда принимаешь, картинка меняется. Так с Ар’Дэйном она уже поменялась, это мне проще. А с Рон’Альдом... Должно быть, изменится тоже. И тогда я... умру и сама! – вырвалось у нее.
– Нет, Ки’Айли, давай-ка без этого... Ты должна есть, спать и гулять хотя бы иногда... – твердо сказал Эл’Боурн, аккуратно сжав рукой исхудавшее плечо Предсказательницы. – Есть надежда или нет – ты-то жива! И должна жить ради нас всех, и ради...
– Так ты думаешь, я нарочно... – она вдруг посмотрела на него так искреннее. И лицо было совсем беззащитное, как будто детское. – Думаешь, я нарочно? Я знаю, что нужно спать, есть, быть здоровой и сохранять ясность мысли... Чтобы блюсти свой долг. Но... не могу, Эл’Боурн! Я не могу есть, не могу спать, мне кусок не лезет! Я не хочу ничего... Ничего... не хочу, понимаешь!? – она заплакала, инстинктивно прижавшись головой к крепкому плечу Эл’Боурна. А он почувствовал себя большим и каким-то неуклюжим... не знал, что делать, лишь так же инстинктивно, как она, притянул к себе худое тельце, прижал к груди рыжеволосую голову. Господи, ну хоть волосы остались такие же пышные, подумалось ему.
Ки’Айли рыдала. Тонко, неудержимо, как маленький беззащитный ребенок. И ему было так жаль ее, так хотелось помочь.
– Все, Ки’Айли! – сказал он, когда рыдания чуть стихли. И решительно сделал то, чего хотел давно – поднял ее на руки.
– Что ты делаешь?! – сквозь слезы улыбнулась она.
– Мы идем гулять! – заявил Эл’Боурн. – Да-да, Ки’Айли! Гулять и развлекаться! Уверен, все твои предсказания лежат на столе у Эл’Троуна. И никто не против, если ты отдохнешь и развеешься несколько дней.
– Так мне же надо.... – но Ки’Айли ничего не успела сказать, он поменял мир. А потом еще один...
***
– Ах вот куда ты меня притащил! – воскликнула Ки’Айли, когда Эл’Боурн опустил ее на землю.
Здесь светили два ярких солнца, сочные заливные луга уходили до горизонта, а рядом плескались легкие волны огромного озера.
– Раздевайся! – непринужденно-деловым тоном заявил Эл’Боурн. Сейчас главное не выйти из роли, сохранить решительность и задор, не повестись на ее возражения. А дальше... Дальше рано или поздно она отвлечется от своих бед.
– Зачем тебе это? – наигранно строго спросила Ки’Айли, опустив голову набок и буравя его зелеными глазами. Вот это уже была она: его шебутная, упрямая, веселая сестра. Чуть-чуть просыпается, раз начала играть интонациями и жестами.
– Хочу вернуть тебя к жизни, – деловито заявил Эл’Боурн и стянул с себя рубашку, оголив мощный торс. – Немного физнагрузки, потом сытный обед – и смотри, не отвертишься, пока все не съешь! А потом отдохнем на море... Давай-ка, Киа, наперегонки! Небось, совсем потеряла квалификацию!
– Хорошо, Эл’Боурн, спасибо, – вздохнула Предсказательница, сделала шаг к нему и легонько, с благодарностью погладила его мускулистую руку. И Эл’Боурн не мог сказать, что ее касания оставляли его равнодушным. Особенно, если учесть, что сам он стоял уже в одних трусах... И вдруг Ки’Айли рассмеялась – странным смехом, словно выдавливала его из себя, заставляла себя смеяться.
– Ты берешь меня на слабо, Элб из Рода Арви! А раз так – берегись! – явно старалась подыграть ему, порадовать, что его помощь пришлась ко двору.
Она развязала две тесемки на шее, белое прямое платье упало на траву, и она осталась в зеленом нижнем белье. О Господи, пронеслось в голове у Эл’Боурна. Вместе с платьем как будто спала пелена, и открылась вся глубина проблемы. Тонкие трусики держались не на округлых бедрах, а на костях, выпирающих из-под кожи. На груди и животе обозначились поперечины костей, ноги казались ниточками... Но она все равно его волновала. Даже такая костлявая...
– Ки’Айли, я буду не я, если не накормлю тебя до отвала! – серьезно сказал Эл’Боурн. – Даже, если придется привязать тебя к стулу и кормить с ложки! Так нельзя!
– Что-то последнее время все слишком много обращают внимание на мою фигуру! – ответила она и отвернулась. – Давай, поплыли... Пока я не передумала...
– Дамы вперед, – Эл’Боурн указал на водную гладь.
– Хорошо, – пожала плечами Ки’Айли и направилась в воду.
Раньше она бы кинулась с разбегу. Может быть, подпрыгнула и сделала бы сальто, прежде чем красиво нырнуть головой вниз. Но теперь... Просто медленно зашла и поплыла. Но Эл’Боурн знал, что на самом деле она получает от этого удовольствие. Рано или поздно оно доберется до ее сердца, привыкшего к истязанию.
...Только бы у него получилось...
Разбежался и кинулся в озеро.
Конечно, он дал ей фору. Уцепившись за хвост рыбы тэрр, маленькая Древняя всерьез соревновалась с ним, как будто было какое-то значение, кто из них первым доплывет до зарослей красных водорослей... Неслась вперед, похлопывая рыбу по боку, заставляла ее выпрыгнуть из воды, нырнуть глубже, если вдруг там обнаруживалось попутное течение. А потом победительница и побежденный качались на волнах, как столетия назад, когда пятнадцатилетняя Ки’Айли только и мечтала о путешествиях в другие миры, гонках на рыбах и прогулках на драконе...
– Теперь обратно, и...
– К ящерам? – лукаво усмехнулась Предсказательница, бросив на него стремительный взгляд.
– Да, если хочешь, – улыбнулся Эл’Боурн. – Я тоже помню тот день...
– И я иногда вспоминаю его... Только знаешь, Элб... Мне сложно помнить что-то хорошее, эти страшные картинки закрывают все. Даже кольцо не всегда помогает, – она подняла над водой палец с гладким черным кольцом. Все хорошие воспоминания поблекли, словно я и не Древняя...
Эл’Боурн затаил дыхание от ее откровенности. Она давно не говорила о себе так искренне, не изливала душу.
– Они вернутся, обязательно, – сказал он твердо. – Или мы создадим новые! Иди сюда, я тебя подброшу!
– Что-о-о? – рассмеялась Ки’Айли.
– Иди-иди, тебе понравится! – рассмеялся в ответ Эл’Боурн, и пояснил: – Самому выпрыгивать из воды тяжело, а так – бывает весело!
Она подплыла к нему, взялась маленькой ручкой за его плечо, а Эл’Боурн подставл в воде руки, чтобы она встала на них ногами. И резко подбросил ее вверх... Гибкое тело вылетело, как из пушки, сгруппировалось в воздухе, мелькнуло у него перед глазами тонкой стрелой, и тысячи радостных брызг разлетелись в свете солнца, когда она головой вниз вошла в воду.
Спустя несколько секунд Ки’Айли вынырнула, рукой отвела с лица прилипшие волосы...
– Здорово как! А можно еще раз?! – искренне сказала она. – Или хочешь, Элб, я тебя подкину? ...
– Иди сюда, малышка! – рассмеялся он. – Давай уж я тебя! Как ты себе это представляешь, чтобы ты кидала такого здоровенного мужика!
И радостные брызги снова полетели вверх...
***
После ужина на террасе в одном из миров, где Эл’Боурн часто любил отдыхать, они коротали вечер на берегу моря. Эл’Боурн удобно устроился в плетеном кресле за полосой прибоя, попивал сладковатый зеленый сок из местных тропических фруктов и смотрел, как Ки’Айли ходит босиком по кромке волн.
Вечер был спокойным, волны – небольшими. Они ласкали обнаженную кожу, ластились к ногам, словно хотели смыть волнения и тревоги, помочь ей. Ки’Айли была благодарна Эл’Боурну за этот вечер, в который не было тревожащих видений и горьких мыслей. Да и чувство вины, ставшее постоянным спутником за восемнадцать лет, прошедших с возвращения на Коралию, сделало шаг в сторону, уступило место подобию покоя.
Может быть, можно на что-то опереться, думалось ей. На что-то более живое, чем просто долг, сделавший ее изможденной, словно замерзшей и высохшей внутри.
Чуть заметная блестящая дорожка бежала по воде, приглашая насладиться вечерним покоем, легкой, ненавязчивой негой. Ки’Айли ступила на нее взглядом и смотрела, смотрела, пытаясь найти ответ. Ей нужно идти вперед, как-то нужно... Она ведь и верно нужна Древним, миру, всей Вселенной.
Может быть, и она может позволить себе немного жизни? Немного живой мелодии внутри... И вдруг внутри ее что-то разломилось, и на глаза выступили слезы.
Эл’Боурн, любимый брат. И не только. Он любил ее все прошедшие столетия, научился быть ей другом и братом. Научился ловить счастье от встреч с ней, не требуя ничего взамен. Эл’Боурн... В ее жизни всегда было только двое мужчин, в которых она видела нечто большее, чем внимание поклонника, чем желание обладать эффектной Древней. Ее антео, ее Рон’Альд, ее любовь. И Эл’Боурн, ее брат, ее рыцарь.
Корка льда, давно покрывшая сердце, дала еще одну трещину, и слезы стремительно покатились по щекам.
– Элб! – отчаянно крикнула она и босиком побежала к нему, понимая, что он все понял и открыл ей свои объятья. Она оказалась у него на коленях, коснулась рукой щеки, ощущая, как его сильные руки жадно обнимают ее, словно он боится, что она сейчас исчезнет. Она сама поцеловала его, зарылась пальцами в густые темные волосы, не оставляя ему вопросов и сомнений.
***
Эл’Боурн сразу все понял, когда увидел, как маленькая фигурка бежит к нему по песку. Сердце ударило один раз и взмыло вверх в осознании. Ки’Айли, долгожданная, пронеслось в голове. Его девочка, его счастье... Недоступное, но вдруг само кинувшееся в его объятья.
Он знал, что она ищет отдохновения. Хочет забыться, хочет почувствовать себя живой. Но это не задевало его. Он слишком любил ее, чтобы не дать ей этот дар. Дар широкого сердца, способного любить и отдавать больше, чем когда-либо сможет получить. Ее лицо было мокрым от слез, когда их губы соединились, он ощутил соленый привкус, и дальше только и делал, что стирал соль ее слез своей любовью и страстью.
А она отдавалась ему, как человек, отчаянно соскучившийся по ласке и близости. Как человек, что годы просидел в подземелье и вдруг получил глоток свободы.
Она была маленькая, она была страстная, она была его, долгожданная Ки’Айли, сладкая и остро пронзительная. И он дал ей все, что мог на пляже, у кромки воды, лаская ее сам и позволяя легким волнам ласкать тело, которое он так хотел все эти столетья. Позволяя себе хоть немного дотянуться до ее души через эти касания.
Он будет рядом, сколько она позволит. Хотя в глубине души Эл’Боурн знал, что теперь, когда она сама кинулась к нему, он уже ее не отпустит. Она стала его, и ничьей больше уже не будет. Он не позволит, он ляжет костьми, но не позволит.
***
Все последующие дни ноги снова и снова приносили Карину в информационный центр, где тайванцы продолжали исследования. И всякий раз она уходила расстроенная, потеряв еще один кусочек надежды, которой и так почти не осталось. За десять дней тайванцы полностью повторили на своем оборудовании реконструкцию квантового следа, ранее проделанную коралийцами. Рональд все так же стоял на невидимом космическом корабле в окружении шестиногих черных роботов и отдавал приказ запустить маленький зеленый шарик в маячившую во фронтальном окне планету.
Карина до боли сжала спинку кресла, во второй раз увидев тоже самое, на глазах появились непрошенные слезы. Но слезы были скупые, разъедающие душу, как кислота. – Мне очень жаль, – стрельнув на нее взглядом, сказал Кеурро.
– Ничего не поделать, – ответила Карина и поймала на себе внимательный взгляд Артура, тоже регулярно приходившего в центр.
– Я тебя провожу, – он встал и направился к ней. Вообще он, конечно, опять взялся за свое. Подкарауливал ее везде, старался проводить рядом с ней как можно больше времени. А ей было неудобно показывать, что иногда он слишком навязчив. Артур надеется вернуть ее, не стоит врать себе, что это не так. И что делать с этим упрямым бараном, непонятно. Хорошо хоть не пристает, не лезет обниматься или целоваться.
А она мертвая внутри. И любит мертвого мужчину. Вернее мужчину, который для нее словно умер. Как бы она ни бежала от этой мысли, но знала, что Рональд Эль по-прежнему живет в ее сердце. Черная бездна его души, оказавшаяся то ли обманкой, то ли ловушкой, все так же окутывала ее. И выхода не было.
Брайтон все еще запрещал землянам вылетать с планеты. Правда, общаться с тайванцами не мешал. Но было одно «но», облегчавшее ситуацию. На Тайвани все они обрели свое призвание, и теперь Ванька начал ходить в конструкторское бюро и участвовать в разработках. Дух изучал коралийские материалы по терраформированию и продумывал бизнес-план будущей фирмы. Он собирался назвать ее «Новый рай», а заниматься она будет облагораживанием малых планет на заказ: созданием искусственной атмосферы, почвы, флоры... Анька нарисовала новые эскизы одежды и предложила их в центр коралийской моды. Они были одобрены. Карасев тренировал фигуры высшего пилотажа на элеонете и собирался поступить на стажировку военным летчиком.
Только Карина была неприкаянной. После замечательной тайванской службы идти штатным сотрудником в «Голос жизни» не хотелось. Кто ей разрешит переделать там все по-своему? Посадят в офисе отслеживать сигналы, рутинная работа, на которую способен любой. Поэтому, как в начале коралийского существования, она забивала голову книгами, отчаянно гоняла в лабиринте, надеясь, вдруг удастся разбиться... Но в лабиринте была отличная система безопасности. А один раз администратор сказал, что если она будет продолжать в том же духе, то ее перестанут пускать в лабиринт. Плавала в озерах до упада, фехтовала. Рональд немного поучил ее управляться с силовым мечом. И теперь она настояла на продолжении обучения с тренером Древних.
– Я и сам могу иной раз тебя погонять, – сказал Артур, присутствовавший при разговоре.
– Буду очень признательна, – спокойно ответила Карина и включила меч. В драке становилось немного легче, но холод, поселившийся внутри, не уходил. Просто был более терпимым.
***
Прошло двадцать дней после Суда, а в жизни Ар’Тура ничего не изменилось. То, на что он рассчитывал, так и не произошло. Карина к нему не вернулась.
Ради чего он затевал все это? Нет, конечно, Ар’Тура нельзя упрекнуть, что у него совсем не было благородных намерений. Они были. Он искренне считал своим долгом обезопасить Союз и весь мир от Рон’Альда. И искренне хотел найти виновного в гибели планеты любимой женщины. Найти, чтобы наказать и не допустить повторения трагедии в будущем. Но все же больше всего он хотел вернуть Карину. Найти нечто, что отвратит ее от Рон’Альда. И именно это сподвигло его начать расследование.
То, что Артур догадался копать в эту сторону, было озарением, догадкой. Он до самого конца не был уверен, что ему повезет. Ведь никаких указаний, что МО728 была уничтожена по чьему-либо приказу, тем более по приказу конкретного Древнего, не существовало. В начале расследования Ар’Тур надеялся, что так может оказаться. Просто очень этого хотел, понимая, что это единственное, что может оттолкнуть Карину от Рон’Альда.
И ему повезло. Непонятно за что и почему, но удача улыбнулась Ар’Туру. Когда он водил Карину в мир с зеленой травой и необъятным озером, он уже получил данные о том, что, вероятно, был невидимый корабль. И после этого отдал распоряжение начать исследования неоквантовым методом...
И он победил. Враг сидел в Розовом Замке, и, как надеялся Ар’Тур, постепенно сходил с ума. А те расследования, что ведут тайванцы, лишь подтвердят полученные им доказательства. Потому что расследование Ар’Тура было честным. Он ударил наугад – и попал в десятку. Только вот своей главной цели он не достиг.
Карина так и была для него недоступна. Дружила с ним, как когда-то, общалась. Но была не такая, как раньше. Она была какая-то неживая. Отрешенная, спокойная, собранная. И эта ее мертвость бесила. Хотелось схватить ее и трясти, пока не вытрясет всю «дурь». Или целовать ее, ласкать – далеко не нежно – и овладевать снова и снова, пока не вспомнит, что ее истинные чувства с ним, с Ар’Туром, а все, что было после – лишь гипноз и наваждение.
Но эта ее мертвость выставляла дистанцию, которую Ар’Тур не мог пересечь. Ему казалось, если он сделает решительный шаг, допустим, обнимет ее... она не ответит на объятья, но и не рассердится, не возмутится. Просто посмотрит мертвым, осуждающим взглядом, и придется ее отпустить.
Иногда он впадал в бешенство от этой неуловимой, но словно каменной дистанции, которую она выставляла, даже не говоря ни слова. В такие мгновения он сжимал кулаки, ненавидя уже не его, а ее. И с ужасом ловил себя на том, что хочется свернуть ее тонкую белую шею. Так просто, двумя пальцами... и решатся все проблемы...
Ар’Тур ужасался, брал себя в руки и думал, что делать. А делать что-то нужно. Ведь в итоге Карина снова находится в потрясении, у нее опять психологическая травма. Она не помнит своих истинных чувств. Где-то там внутри ее по-прежнему живет любовь к нему, Артуру (как она этого не понимает!), нужно только помочь ей выбраться из ямы, и она все осознает. Снова станет его родной, прекрасной Кариной.
А для начала нужно дать ей работу.
Если тот Древний смог дать ей предназначение и самореализацию, то и он, Ар’Тур может.
***
На этот раз Артур ее нигде не подкарауливал и никуда не звал. Просто пришел вечером, вежливо попросил разрешения войти. Карина открыла, накинув на себя короткий белый халатик.
– Ты не могла бы одеться? – неожиданно попросил он, пробежав по ней взглядом. – Я хочу поговорить, а твой внешний вид сильно отвлекает. Я, знаешь ли, живой мужчина, и сильно соскучился.
– Хорошо, но тогда выйди, пока я оденусь, – согласилась Карина. Спустя пару минут, переодевшись в универсал, она впустила его обратно.
И снова, как в день Суда, они сидели рядом на краешке кровати. Какое-то время молчали. Карина слегка опасалась «серьезного разговора», который пришел вести Артур. Боялась, что он будет касаться отношений, что он попросит ее попробовать снова... А она... она может и попробовала бы, если бы могла. Иногда ей казалось, что крошечная искра Артура есть где-то у нее в душе. Просто она погасла в бархатной тьме Рональдовых глаз и уже давно не ощущалась. Но, может быть, ее можно раздуть? Карина не могла, хоть и понимала, что хоронить себя заживо нельзя. Либо Рональд, либо смерть, так казалось ее сердцу.
– Послушай, Карина, так дальше продолжаться не может, – сказал Артур.
Карина напряглась еще сильнее.
– Что именно? – спросила она.
– То, что с тобой происходит. Ты ничем не занимаешься, нигде не работаешь, и ты... какая-то мертвая, что ли...
– Ну вообще-то я занимаюсь ровно тем, чем занималась в самом начале, оказавшись на Коралии. Читаю, катаюсь и тому подобное... – возразила Карина. – Не понимаю, что тебе не нравится.
– Я совершенно не против твоего тунеядства, – улыбнулся Артур. – Дело не в этом. Тогда ты училась чему-то, старалась привыкнуть к новой жизни... Ты шла вперед. А сейчас... Все по-другому! Ты просто прожигаешь время, чтобы...
– Чтобы что? – Карина остро взглянула на него. – Чтобы не думать и не чувствовать, ты это хочешь сказать?
– Да, именно так.
– Что ж, признаюсь, это так. Но я справлюсь, Артур, не волнуйся... Я признательна тебе за заботу, но...
– Да подожди ты, Карина! – отмахнулся он. – Знаю я все эти твои «признательна», «ты мне очень помог», а на самом деле тебе в гроб хочется. Совершенно непонятно почему, кстати! – добавил он, подняв палец вверх. – Вообще-то не ты должна страдать в этой ситуации... Но я не об этом. Тебе нужно какое-то дело, наполненное смыслом. Поэтому... если хочешь, я договорюсь с отцом, чтоб ты вернулась на Таи-Ванно, к своей работе. Правда, мне придется тогда отправиться туда послом, но я готов, это не самое худшее, – улыбнулся Артур.
– Вечно ты пытаешься меня спасти! – рассмеялась Карина и добавила максимально нейтральным тоном. – Нет, Артур, с Тайванью покончено... И со спасательством, похоже, тоже.
– Ну хорошо, допустим, с Таи-Ванно – да. Но со спасательством... Знаешь, я хочу сделать тебе предложение.
– Предлагаешь спасти тебя, согласившись на твое... интересное предложение? – ляпнула Карина и поняла, что пошутила очень неудачно. Артур резко повернулся к ней, и холодные голубые глаза сверкнули огнем.
– Нет, Карина, другое. Потому что сейчас тебя нужно спасать, а я потерплю с предложениями. Я собираюсь реконструировать «Голос жизни», он не справляется со своими задачами. Предлагаю тебе стать консультантом и поделиться опытом. Необязательно сообщать секретные технологии твоих друзей-тайванцев. Но я думаю, у тебя и своих идей хватает.
– Консультантом?
– Да, будешь генерить идеи и руководить их воплощением. Ты ведь смогла организовать целую Службу! Думаю, твой опыт принесет пользу и нам... К тому же я сам часто вылетаю на места чрезвычайных ситуаций. Предлагаю тебе сопровождать меня опять же в качестве консультанта.
– Артур... – Карине захотелось с благодарностью кинуться ему на шею. Это было такое соблазнительное предложение... Но она сдержалась. – Артур, спасибо огромное! Только скажи... Ты предлагаешь это, потому что...
– Да, я хочу, чтоб ты была рядом со мной, и я мог видеть тебя каждый день, – услышала она твердый ответ. – Но... еще больше я просто хочу дать тебе возможность интересной работы в твоей области. Помочь как друг. Чтобы тебе стало лучше. В остальном – как решишь, я не буду слишком тебе надоедать и настаивать на чем-либо.
– Спасибо, Артур... – Карина благодарно погладила его по плечу. – Ты так великодушен. А я...
– Ну, так ты согласна?
– Конечно, ты еще сомневаешься! Терпеть не могу безделье, ты ведь знаешь! Спасибо огромное!
– Тогда жду тебя завтра в «Голосе жизни», – улыбнулся Артур. И в улыбке ей почудился оттенок торжества. На секунду Карина насторожилась. Но лишь на секунду. В конечном счете, ничего плохого он не предлагал. Только хорошее. И впервые со дня Суда в жизни появился какой-то небольшой смысл. Какой-то резон дожить до следующего утра.
***
– Ки’Айли, не уходи. Живи у меня... Сколько уже можно быть там, где полно воспоминаний... – прошептал Эл’Боурн. Она собиралась одеться и уйти, но он обнял ее и не отпускал, шепча на ухо о своей любви, о том, что ей нужно выбираться из склепа, о том, что не отпустит ее больше. Слова были серьезные, вымученные, но его дыхание щекотало ухо, и от этого хотелось смеяться.
– Элб, да прекрати же! – Ки’Айли повела плечом, пытаясь почесать ухо. – Я не хочу жить с твоими родителями, они давно на меня косо смотрят... Как будто я нарочно разбила сердце их сыну...
– Но теперь-то ты его склеила, – резонно заметил Эл’Боурн и пощекотал пальцем ее подбородок. Ки’Айли прижала подбородок к шее:
– Ну прекрати, щекотно! Да и какая разница, где я живу...
– Слушай, Ки’Айли, – Эл’Боурн наконец отпустил ее, и она, растрепанная, похожая на рассерженную птичку, села на кровати. Но ее наигранное возмущение не производило на него никакого впечатления. Теперь он был серьезен и не собирался поддерживать игру. – Ты согласна, что мы с тобой вместе, что мы пара?
Ки’Айли на пару секунд задумалась, потом обернулась к нему и посмотрела в лицо. Она предпочитала прямо говорить правду.
– Да, Эл’Боурн, – серьезно ответила она. – В моей жизни всегда было только двое мужчин. И если не он, то ты. Прости, что говорю так открыто.
– Я понимаю, – спокойно ответил Эл’Боурн, даже тени боли не пробежало по его лицу. И Ки’Айли в очередной раз поразилась, как он вырос над собой, его великодушию, спокойной реакции на правду. А может... просто хорошему самообладанию. – Но раз уж я, то предлагаю жить вместе. Ты не хочешь жить в имении Арви... Вернуться к родителям, в Энио ты тоже не хочешь. А жить в Белом замке не буду я... Поэтому... – Эл’Боурн загадочно улыбнулся.
– Поэтому что ты задумал?! – рассмеялась Ки’Айли.
– Послушай, Киа, – он накрыл ее руку своей. – Сейчас во время войны никто ничего не строит. Но я построю для нас дом, особняк, такой, как ты захочешь... Там все будет так, как нравится тебе...
Ки’Айли нежно погладила его по плечу.
– Спасибо... Но ты же знаешь, что я не хозяйка. Мне все равно, какие занавески на окнах, хоть я и художница... Могу только нарисовать, как должно быть снаружи.
– Ну, значит, не будешь думать о занавесках, – прошептал Эл’Боурн ей на ухо и снова нежно пощекотал шею. – Только согласись, антеоли...
Ки’Айли вздрогнула. Не хотела показывать реакцию, но тело решило за нее.
– Эл’Боурн... Я согласна жить с тобой... Но я прошу тебя... – она с мольбой посмотрела ему в глаза. В серых глазах были тепло и боль. И бесконечное терпение. Хоть она знала – подобные моменты для него настоящая пытка, несмотря на все самообладание. – Не называй меня так. Пожалуйста. Пойми... И придумай что-нибудь другое...
– Хорошо, – серьезно кивнул он, обнял ее и снова пощекотал. – Хорошо, малышка Ки!
– Что-о-о?! – рассмеялась Ки’Айли. – Мне что, пять лет что ли... А? Отвечай-ка, здоровячок Эл! – она легонько толкнула его в грудь. Эл’Боурн со смехом завалился назад, и маленькая Предсказательница залезла на него верхом, уперлась кулачками в грудь.. – Когда тебе было пять лет, мы познакомились... И ты захотела выйти за меня замуж... – томно сказал Эл’Боурн, и притянул ее к себе.
– Ненасытный здоровячок Эл... – протянула Ки’Айли, прежде чем ее губы оказались в плену, а тело разнежилось в горячих прикосновениях.
***
Дом был построен. Большой бежевого цвета особняк с множеством колонн и четырьмя башенками. Почти дворец. Ки’Айли специально нарисовала необычный для себя проект. Не строгая классика, что нравилась им с Рональдом. А нечто другое, не такое стройное и четкое. Просто, чтобы отличалось.
