Текст книги "Хранитель вселенной. Одобренный брак (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)
– Если не возражаешь, сегодня – без них! Я должен изучить литературу, чтобы мои эльфы не ударили в грязь лицом перед истинным специалистом!
***
– В общем, расклад именно такой, – подытожила Карина, когда на следующий день они с друзьями отдыхали в гостиной перед ужином с Тарро. – Рональд хочет поговорить с Брайтоном, для этого надо было, чтобы мы отправили сообщение. А как уж там в деталях все сложится, это другой вопрос.
– А не думаешь, что он опять водит нас за нос? – поинтересовался Андрей.
– Не думаю, – твердо сказала Карина. – Понимаешь, Андрей, в нашем мире, оказывается, очень простой расклад. «Черных Властелинов» нет вообще. Все хорошие. Союз, Коралия, Брайтон – хорошие. Тайвань, Рональд – хорошие. Особенно, если учесть, что каждая сила, как правило, хороша сама для себя. Либо никто не хороший, и никто не плохой. Но черных властелинов и мирового зла среди наших фигурантов нет. Так что пусть играют, развлекаются… Что нам, жалко, что ли? – рассмеялась она.
– И, кроме того, – протянула Карина с улыбкой, обращаясь к Карасеву с Духом, – я склонна доверять любимому человеку.
– Ничего себе! – вздохнул Дух. – Не ожидал, что ты так заговоришь… Но это, конечно, к лучшему… Тарро хороший мужик, тут уж ничего не скажешь. А если в нем и есть задатки «черного властелина», то они только делают его интереснее.
***
На совместный обед Тарро снова расщедрился прекрасным коньяком. И спустя три часа расслабленный и захмелевший Дух проникновенно вещал трезвому веселящемуся Тарро:
– Понимаешь, Рональд, вот ты молодец! Потому как Карина у нас девчонка хоть куда! – Карина с Карасевым слушали монолог Игоря с умилением, незаметно хихикали и переглядывались. – Но ты учти, что обижать ее нельзя! Во-первых, это нехорошо, сиротинушек обижать не дело… А во-вторых, она, знаешь ли, и без этого всегда... ты понимаешь, всегда, найдет повод переживать! Такая уж она у нас. И совестливая… это просто крендец какой-то! Но для женщины это может быть и неплохо.. Хм.. Ну и еще, ты имей в виду, что ее надо кормить.. Н-да... Именно, что кормить… А то она забывает. И вот реально сдохнет от голода, если какого-нибудь Вейрро поблизости нет. Не-не, ты не подумай, она готовить умеет, нормальная женщина… Но вот самой вовремя пожрать – тут забывает. Потому как... хм... трудоголик. Ну, в общем, я вроде все сказал.. Давайте еще выпьем пока есть что?
– Спасибо, учту, – вежливо поблагодарил Рональд со светской улыбкой, разливая коньяк по рюмочкам. Карина с Карасевым были готовы по полу кататься от смеха. Подвыпивший Дух и подыгрывавший ему Рональд были великолепны!
Удивленные тайванцы за соседними столиками с интересом наблюдали, как их Тарро и его загадочные гости (к которым, впрочем, давно уже все привыкли) с наслаждением распивают темно-коричневый напиток из незнакомых бутылок и заливисто смеются. Для тайванцев это была возможность полюбоваться на обожаемого правителя в непринужденной обстановке, и заодно немного приобщиться к загадочной культуре другой расы.
Посреди зала правительственного ресторана стоял столик, ломившийся от яств и окруженный веселыми и не совсем трезвыми людьми. Карина представила себе картинку со стороны и снова рассмеялась. В этот момент она встретилась глазами с Кеурро, ужинавшим неподалеку, кивнула ему, подмигнула и приветственно махнула, предлагая присоединиться. Праздник все-таки, хоть и не очень понятно, какой из поводов следовало бы назвать официальным.
Глава 13. Новая жизнь
Рон'Альд застал Эл'Троуна в библиотеке Белого Замка, когда тот снова и снова просматривал древние фолианты уалеолеа, перевезенные сюда из Замков Радуги. Правитель пытался найти упоминания о разрушителях Вселенной – геар, как называли их теперь. Но упоминаний не было. В Белом Замке у отца и сына не было необходимости созваниваться перед встречей. Два телепата, один – обладающий природным Даром, другой – овладевший техникой чтения и передачи мыслей за тысячелетия жизни – и так прекрасно чувствовали друг друга. Поговорить при желании они тоже могли мысленно, на расстоянии. Но сейчас Рон'Альд только что вернулся на Коралию, им предстояло обсудить серьезные вопросы, а это удобнее при личной встрече.
Четырнадцать дней Рон'Альд занимался тонкой и опасной работой – незаметно преследовал корабли геар, выныривавшие тут и там в галактике Коралии. Он в очередной раз пытался определить местоположение планеты геар по их телепатическому фону. Иногда ему удавалось преследовать вражеские корабли и в других мирах, Рон'Альд был одним из нескольких Древних, кто научился по наитию ощущать, в какой мир уходит враг и следовать за ним. Но геар никогда не приводили противника к своей планете. По-видимому, они чувствовали присутствие врага, запутывали следы и не давали приблизиться к планете. Просто скакали по мирам до тех пор, пока погоня не отстанет. Работа была опасная и почти бесполезная. Все предыдущие попытки оказались безуспешны. Геар, сильные телепаты, имели хорошую защиту, в их ментальном поле читались лишь агрессивные намерения. Иногда Рон'Альду удавалось уловить и более конкретные планы врага, но никаких намеков на расположение планеты и особенности расы не было.
– Рад твоему возвращению, – приветствовал сына Правитель. – Как на этот раз?
– Спасибо. Как и раньше – через выстроенное ими поле агрессии не пробиться. Слишком мощная защита чужого разума, подобрать «ключ» так и не удалось. – Рон'Альд проглядел пару манускриптов на столе перед отцом. – Здесь, очевидно, то же?
– То же самое, – согласился Эл'Троун. – Загадка так и остается неразгаданной. А не зная координат их планеты, у нас по-прежнему мало шансов на победу.
– Я думаю, нам стоит всерьез подумать о том, что я предлагал, – спокойно заметил Рон'Альд. – Я знаю, ты скажешь, что такого еще никто не делал, и неизвестно, сможем ли мы. Но мы с Ар'Теано подсчитали – сорок Древних справятся. Я подобрал три системы, которые могут стать нашим новым домом. Это не значит, что мы бросим наш мир на произвол судьбы. Напротив, получим несомненное преимущество. Геар не будут знать, где наша планета. Мы не только обезопасим Коралию и коралианцев, но и получим возможность нападать на их корабли так же неожиданно, как они – на нас. По крайней мере, мы почти уравняем шансы.
– Ты все об этом… – задумчиво улыбнулся Эл'Троун, – Да, я скажу, что еще никто в истории не пытался перетащить в другой мир целую планету. Не думаю, что коралианцы согласятся.
– На Коралии теперь единая власть под твоим началом, – улыбнулся в ответ его сын, – но, несомненно, нам следует убедить их, а не просто поставить в известность. Жизнь в постоянном страхе подтачивает, поэтому перспектива покоя и безопасности может им понравиться.
– Несомненно. Но пока что мы оставим твой план на самый крайний случай. Я не уверен и в том, что это не вызовет новых катастрофических колебаний во Вселенной. Такого «смешения миров» еще никогда не было.
– Возможно. Но вряд ли это намного усилит колебания. Геар раскачали Вселенную как никогда. Любое преимущество для нас должно скорее уменьшить их, чем усилить.
– Кстати, – Эл'Троун поднял на сына взгляд, – я думаю, стоит попросить твою девочку посмотреть этот путь развития событий. Она все время говорит, что должен быть какой-то выход. Может быть, ты прав, и это он. Не могу не признать, что он дал бы нам преимущества. Хоть такую авантюру до тебя еще никто не пытался затеять, – Эл'Троун улыбнулся. – Кстати, как Ки'Айли?
– Плохо, – лаконично ответил Рон'Альд, – ты знаешь это не хуже меня, ты ведь видишь ее каждый день. Например, она почти не спит без моей помощи. Перед моим отлетом она не спала уже 13 дней. И не думаю, что выспалась за время моего отсутствия. Я еще не видел ее, как вернулся. Но то, что улавливаю в ее ментальном сигнале, меня не радует.
– Да, – вздохнул Эл'Троун, – что бы ни происходило со всеми нами, пожалуй, только для нее эта война стала постоянной пыткой. А скажи, – Правитель сел перед старинным библиотечным столом и устремил на сына цепкий взгляд темно-фиолетовых глаз. Древние знали, что, в зависимости от внутренних намерений Правителя, его глаза становились то светлее, то темнее. Когда он хотел убедить собеседника в чем-то, они были темными. – Почему ты не хочешь вмешаться? Достаточно совсем немного изменить свойства ее разума. Вероятно, хватило бы развить равнодушие к увиденному.
– Пока есть шанс, что Ки'Айли сохранит разум без вмешательства в ее личность, я вмешиваться не буду, – Рон'Альд ответил отцу не менее цепким взглядом.
– Чего ты боишься, сын? – Эл'Троун продолжал изучать лицо Рон'Альда. – Что она изменится, и ты потеряешь к ней интерес? Разлюбишь ее? Но вмешательство может быть минимальным. Оно может не затрагивать ее базовых свойств. Ей не обязательно становиться равнодушной и холодной в целом. Достаточно равнодушия и бесстрастности к увиденному.
Рон'Альд с кривой улыбкой покачал головой.
– Нет, я не боюсь этого. Но я не вмешиваюсь без ее согласия.
– Боишься, что она узнает о вмешательстве и больше не захочет тебя знать? Ты сам понимаешь, что этого никогда не произойдет, если никто из нас не скажет ей об этом. Или, может быть, думаешь, что, напротив, это она изменится и разлюбит тебя?
Рон'Альд рассмеялся:
– Нет, отец, все это меня не волнует. Меня волнует другое. Если бы она узнала, это было бы для нее трагедией. А я не хочу трагедий для Ки'Айли, даже тех, о которых она никогда не узнает. Это первая причина, какой бы сентиментальной она ни казалась тебе. Вторая же еще проще. Возможно – я давно подозреваю это – Дар Ки'Айли, уникальный Дар предсказаний – произрастает не из случайной игры природы, а из того, какая она, из особенностей ее личности. И потеряв свою вовлеченность, она может потерять и Дар.
– А ведь вполне может быть, – задумчиво согласился Эл'Троун, и его глаза посветлели. Теперь они были светло-фиолетовыми, как во всех случаях, когда он испытывал симпатию к собеседнику. Или хотел вызвать симпатию и доверие к себе.
– Я бы не стал проверять, – ответил Рон'Альд, и с усмешкой добавил. – Особенно сейчас, во время войны. Мы оба знаем, благодаря кому мы еще не потерпели поражение.
– Да, я знаю, – ответил Эл'Троун, – но имей в виду, это ведь могу сделать и я. Или кто-нибудь еще из Древних, владеющих нужными навыками. Например, Ор'Лайт – мастер тонких вмешательств. Девочка ничего не заметит. Но, конечно, это нужно оставить как крайнюю меру, ведь не исключено, что ты прав насчет ее Дара. Так что, думаю, тебе следует больше вмешиваться по мелочам, чтобы не возникло такой необходимости.
– Для начала, отец, ей просто нужен отдых, – твердо сказал Рон'Альд, – и мне тоже. Завтра мой боевой вылет, когда я вернусь, мы с ней отправимся отдохнуть на 14 дней. Разумеется, Ки'Айли сделает полный прогноз на все время своего отсутствия. А меня на вылетах заменит Эл'Боурн. Ей нужна хорошая прогулка по мирам. И порция эльфийской благодати. Последний раз мы отдыхали тридцать лет назад, если помнишь. После того, как она не спала тридцать пять дней. С тех пор она не отлучалась больше, чем на три дня. Дальше подобная нагрузка недопустима.
– Я понимаю, Рон'Альд, – вздохнул Эл'Троун и задумчиво опустил взгляд на стол, – я понимаю, что вы оба очень устали. Что целое столетие Ки'Айли день и ночь просматривает будущее и ищет пути для победы. А ты снова и снова пытаешься пробить телепатическую защиту или определяешь намерения и планы геар на месте. Я понимаю, что вы живете в постоянном напряжении, что такая «работа» истощает сильнее самих военных действий. Все знают, что если бы не ее Дар, и твой, мы потерпели бы поражение еще в самом начале. Отправляйтесь отдохнуть. Я все же отец тебе, – улыбнулся Эл'Троун, – но большую часть времени, я надеюсь, вы проведете у Орлеана. Хочется знать, где вас искать, если что.
– Если что, – улыбнулся в ответ Рон'Альд, – мы сами вернемся. Ты же понимаешь, кто первый узнает, что это необходимо.
– Хорошо. Иди, Рон'Альд. Тебе нужно отдохнуть еще и перед завтрашним вылетом.
– Спасибо, – ответил Рон'Альд.
Во взгляде Эл'Троуна, устремленном вслед сыну, на секунду промелькнула вспышка боли. И погасла, растворившись в холодной бесстрастности.
***
Тонкие занавески трепетали на ветру, а в просторной комнате царила полутьма. Ки'Айли редко зажигала свет по вечерам – в темноте было легче сосредоточиться, видения становились реальнее, лучше было видно детали. В них не было ничего хорошего, поэтому это было мучением, но так оставалось меньше шансов пропустить что-то важное. А пропустить она могла… Ки'Айли уже третий день чувствовала, что цепкое, стопроцентное внимание и детальная память Древних начинают ей отказывать. Сколько можно не спать? В прошлый раз, когда она не спала больше месяца, она начала забывать слова, а видения будущего стали путаться со снами наяву. Она ощущала, что подобное состояние снова приближается. И сквозь оцепенение усталости ее охватывала ставшая привычной внутренняя истерика. И почему она не согласилась, чтобы Рон'Альд помог ей заснуть перед отлетом?! Никого другого она в свой разум не пускала, хоть среди Древних было много способных вызывать гипнотический сон.
На столе горела свеча – еще один способ концентрации. В начале войны, обнаружив, что в темноте «видится» лучше, Ки'Айли смеялась над собой: «Еще бы свечу зажгла, как ведьма из магического мира!» А спустя десятилетия это стало реальностью. Свеча помогала сконцентрироваться и видеть направленно. Когда смотришь на ее ровный огонь, видения перестают быть хаотичными, становятся ярче и четче.
Каждый день на нее бесконтрольно накатывал образ все той же черной стены, в которую упиралось будущее их мира. Почти так же часто она видела и как схлопывается родной мир. А вслед за этим другие миры, как под ударной волной, разлетаются вдребезги. За сто с лишним лет она могла бы привыкнуть… Но нет, каждый раз это сопровождалось тем же ужасом, что и в первый раз на сияющем склоне холма в далеком магическом мире. Ки'Айли собирала в кулак все силы и пыталась увидеть, что и как именно приведет к гибели их мира, какие бои, какие атаки, и главное – как избежать этого…
Лишь иногда ей являлась альтернатива – процветание и благополучие в далеком будущем, мирные корабли, бороздящие просторы галактик. Она хваталась за это видение, пыталась удержать его, понять, что делать, чтобы приблизить этот исход событий… Вселенную без геар. Попытки съедали все силы. Пробить сопротивление, что не давало увидеть, понять это, она не могла. Ведь только в сказках легко предсказывать будущее. В жизни же лишь спонтанные видения приходят сами по себе, на них не нужно тратить силы. А все, что хочешь увидеть специально, по своей воле – требует больших энергозатрат. И тратится на это не энергия тела – легко восполняемая для Древних – а энергия души и разума.
А ведь ей нужно было смотреть и ближайшее будущее, давать прогноз на военные действия, предсказывать исходы схваток, определять, что может способствовать победе. Это требовало полной концентрации, так легко ускользавшей, когда разум сам по себе заполнялся картинами гибнущего мира. Так и сейчас, поглядывая на свечу, Ки'Айли в который раз прогоняла в голове образы завтрашнего боевого вылета. Она почти закончила.
В предстоящем бою она не видела гибели Древних и коралианцев, но, как обычно, просматривала будущее всех участников. К счастью, все подтверждалось – никто не погибнет в предстоящем бою. Осталось просмотреть лишь трех человек, но сконцентрироваться не удавалось… Так, Де'Нейрон… Ки'Айли устремила внутренний взор в его ближайшее будущее – через ком истерики в горле, слезы, застывшие на самом краю… Трясущиеся руки и головокружение…
Неожиданно дверь открылась, и вошел Рон'Альд. Ки'Айли бросилась ему на шею:
– Как же я тебя ждала! – на мгновения их объятий все картины, разносящие в клочья ее разум, отступили, и фигура Де'Нейрона в голове сделала шаг в сторону.
– Моя антеоли, – Рон'Альд зарылся губами в пушистые густые волосы, казавшиеся темно-рыжими в полутьме.
– Не спала, – сказал он, мягко отодвигая ее и разглядывая ее лицо. Ки'Айли утвердительно кивнула. Ненадолго, пока они вместе, она чувствовала себя в безопасности и могла не волноваться за него. Это было краткое время покоя и тепла.
Рон'Альд рассказал про свое путешествие, спросил как у нее.
– Посмотри, если хочешь, – усмехнулась Ки'Айли, – все то же самое… Хотя зачем смотреть еще и тебе! – нервно воскликнула она. – Достаточно того, что я постоянно вижу эти кошмары! Зачем еще и тебе мучиться…
– Твои кошмары – и мои кошмары, – спокойно ответил Рон'Альд. – Я все же посмотрю?
– Зачем ты спрашиваешь…? – Ки'Айли грустно улыбнулась.
– Ты же знаешь, я не полезу в твою голову без разрешения.
– Смотри, конечно… – она открыла разум навстречу его мягкому мысленному прикосновению, словно позволяя угольно-черному гибельному полотну и разрывавшимся мирам выпорхнуть из своей головы.
– Да, все то же самое, – согласился Рон'Альд, касаясь рукой ее щеки, – а другой путь?
– Все то же, – Ки'Айли вздохнула. – Я почти не вижу его, он слишком маловероятен, лишь вспышки искрами – крайне редко… И как его приблизить… Лишь черная стена, я упираюсь в нее… Всегда в нее! И эти схлопывающиеся миры… Я больше не могу, Рон'Альд! – Ки'Айли оперлась рукой на стол и зарыдала. Не заплакала, а зарыдала – сотрясаясь всем телом. Рон'Альд аккуратно обнял ее и приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в заплаканные зеленые глаза.
– Помоги, мне, антео, – сквозь всхлипы попросила она. – Я больше не могу! …
– Что ты хочешь, антеоли? – спросил он.
– Просто заснуть. Без снов и видений. И чтобы, когда проснусь, рядом был ты.
– Хорошо, – Рон'Альд поцеловал ее, потом снова посмотрел ей в глаза, и Ки'Айли начала мягко уплывать в блаженную теплую темноту, в которой не было ни будущего, ни его видений. А были только любовь и покой. На границе сна мелькнуло несколько веселых звездочек, и она заснула.
Рон'Альд отнес ее в спальню. Несколько минут он задумчиво смотрел на любимую, неслышно спящую искусственным гипнотическим сном. Через девять часов она проснется. Много для Древней, но ей надо выспаться. И к этому моменту он хотел быть здесь. А за это время ему надо сделать невозможное. Не попытаться, а сделать.
Он еще пару мгновений смотрел на спящую Ки'Айли, потом тихо коснулся рукой ее волос и ушел в другой мир.
***
У Карины началась новая жизнь. Она была красивой, правильной, без ощущения бестолковой растерянности, что сопутствовала Карине после гибели Земли. Все стало так, как ей мечталось. Жизнь наполнилась тем, чем надо и так, как надо. Поэтому каждую секунду она ощущала целостность в чувствах и мыслях. У нее было все, к чему она стремилась: любовь, полезная миру работа, и… творчество.
Она всерьез увлеклась живописью. Это дело захватило ее. Новое, и в то же время родное и близкое, словно она вернулась домой. Карина действительно оккупировала мастерскую Рональда (ей понравилось жить в белом доме на озере). Часто, едва окончив работу в Службе, девушка заскакивала в беало и неслась в белый особняк, где ждало ее первое неоконченное живописное полотно с горным пейзажем… Живопись у Карины пошла, еще как пошла! Теперь она плохо понимала, как могла жить без этого.
Даже учитывая, что у нее был гениальный «преподаватель», училась Карина необыкновенно быстро. Стоя перед мольбертом или сидя с этюдником на берегу озера, она с удивлением обнаруживала, что она знает как надо. Что композиция и цветовые решения сами выстраиваются в голове, а еще точнее – на уровне ощущений – где-то в груди, там, где располагается безошибочное чутье опытного мастера. А вот упрямая рука не может передать то, что она так ясно видит внутри. Впрочем, и рука быстро обретала необходимые навыки…
Карина быстро поняла, что ее привлекают пейзажи, фэнтезийные сюжеты и портреты. А вот многофигурные полотна, наподобие «Последнего дня Помпеи», или «Утра стрелецкой казни» были ей совершенно неинтересны. Сцена между людьми должна быть лаконичной и психологически точной. А это вовсе не многофигурные полотна, скорее это «Возвращение блудного сына» Рембрандта, где сразу видна драма между персонажами.
Кроме самого искусства рисования, Карина увлеклась изучением истории живописи. Земля погибла, и только теперь перед ней предстало величие эпохи Ренессанса, прелесть импрессионизма, четкая точность реализма и острая магия интернациональной готики. Порой ее сердце обливалось кровью, когда она задумывалась, что все это было создано на ее родной планете, ушедшей в небытие. Но от этого лишь еще больше хотелось проникнуть, погрузиться в мир земного искусства. Впрочем, коралийская и тайванская живопись тоже тронули ее сердце.
А иногда новоявленной художнице казалось, что она не учится, а возвращает себе что-то очень важное. Порой, выйдя из мастерской, Карина снова останавливалась перед портретом зеленоглазой Древней и подолгу смотрела в пронзительные, как и у нее самой, глаза. Иногда она снова плакала перед портретом, но чаще просто пыталась проникнуть внутрь полотна, понять то, что существует между ней и давно погибшей девушкой.
При всем тепле и близости, что Карина непрерывно ощущала между собой и Рональдом, вначале она опасалась, что жизнь с Хранителем Вселенной может оказаться непростой. Она и раньше знала, что теплый бархат с легкостью может смениться режущей сталью, а великодушие и снисходительность – жесткостью и холодной бесстрастностью. Знала, видела, но это не делало его менее привлекательным для нее. Он был разным в разных ситуациях, и Карина не могла принять лишь одну его грань и отказаться от другой. Но все же она опасалась испытать на себе подобные превращения. Кто знает, когда это может произойти… Вдруг его что-то раздражает, например, в быту, в обыденной жизни должны быть такие вещи... Но уже в первые дни их совместной жизни Карина осознала, что это глупые опасения маленькой земной девочки. Жизнь с Хранителем оказалась не только интересной, но и поразительно удобной. Он так органично вплел ее жизнь в свою, что никакого раздражения или неприятия ни у кого из них не возникало.
Карина любила его всей глубиной души. Любила и узнавала. Образ, еще раньше обретший цельность, теперь стал полностью гармоничным и монолитным. Все противоречия в нем были связаны между собой и от этого переставали быть таковыми. Жесткий и бесстрастный, он был теплым и великодушным, и одно другому не противоречило. Не надо просто качать баланс, и бархат останется бархатом, шутила Карина про себя.
Как правило, он был чем-нибудь занят. Карина условно разделила для себя его дела на две разновидности. В первой группе были дела, что касались Тайвани и управления ею. Они занимали мало времени, сводились в основном к раздаче указаний и «подкручиванию гаек». Казалось, они делались сами собой. Наблюдая за Тарро, Карина осознала, что и ей совершенно не обязательно бывать в Службе каждый день. Что истинное искусство управления сводится не к тому, чтобы включаться во все дела, а к тому, чтобы грамотно отслеживать происходящее, назначать нужных людей на нужные должности и четко «подкручивать гайки», когда и где это необходимо. Это оказалось сложнее, чем целый день пропадать в Службе, требовало больше умственной энергии, проницательности, расчета и чутья, но занимало гораздо меньше времени.
Вторая часть дел была связана с проектами в других мирах. Эти дела требовали большей четкости по времени исполнения, и часто оказывались неотложными. Карина, очарованная другими мирами и идеей Хранительства, постоянно просилась с ним. В большинстве случаев Рональд не отказывал. Среди этих дел было несколько «проектов» вроде Тайвани и четыре межгалактических Союза наподобие Союза Мирных планет. Основная разница с Тайванью заключалась в том, что ни одним из этих объединений Рональд сам не правил. Появлялся, разговаривал с правителями, военачальниками, лидерами, что-то предлагал, объяснял, либо отдавал распоряжение и лишь изредка лично руководил крупномасштабными операциями. То есть незаметно направлял события в нужную ему сторону. Глядя на него, вдруг становившегося жестким и отрешенным, сухо и спокойно отдающим команды, Карина благодарила Бога, что он ни разу не говорил с ней так, ни раз не показал ей эту свою сторону в личном общении. Хоть она всегда знала о ее существовании...
А еще было множество средневековых планет и немало магических миров. Попадались и планеты с уровнем развития, примерно равным земному. В общем, «проектов» было очень много. Сначала Карина пыталась вникнуть и расспрашивала про каждый из них. Но скоро поняла, что всех подробностей все равно не понимает. Иногда ей казалось, что у него в голове вместо нейронной сети находится паутина из задач и решений. Паутина распространялась на много миров, все в ней было четко расписано: какие задачи для какого мира, и какие действия (не обязательно именно в этом мире) необходимы для их достижения. Все нити в паутине были четко связаны между собой, очень сложно, одному ему понятным образом. В общем, паутину было интересно и увлекательно наблюдать, но разобраться в ней не представлялось никакой возможности.
Впрочем, Рональд ходил в другие миры не только по делу. Мог, подобно другим Древним, отправиться отдохнуть или взглянуть на что-то новое. Несмотря на колоссальный опыт путешествий по мирам, они ему не надоели, он не утратил интерес к «осмотру достопримечательностей». Иногда он мог отправиться поразвлечься, а заодно выполнить какие-то не самые важные задачи. Примерно при таких обстоятельствах Карина впервые познакомилась с одним из магических миров.
Карина, закусив кончик кисти, придирчиво рассматривала свое второе большое полотно: сосновый лес на берегу озера с серыми камнями и парочка туристов, греющихся у костра. Ей не нравилось, навыков не хватало для выполнения замысла... Рональд неожиданно оказался у нее за спиной – вышел из мира, по которому срезал дорогу от правительственной полусферы.
– Не хочешь прогуляться в одно любопытное место? – спросил он. – Интересное приключение, и совершенно безопасно.
– Разумеется, хочу! – развернулась к нему Карина. – А куда?
– Увидишь! – Рональду протянул ей руку. Спустя тысячную долю мгновения, они стояли на залитом солнцем лугу, из которого сделали еще один шаг и оказались… в небольшой комнате с одним-единственным окошком без стекол, но с железной решеткой. Стены были каменные, как в старинном замке. На небольшом столе валялись разноцветные свитки, стены увешаны оружием: несколько мечей, пара алебард, один арбалет и три жезла неизвестного назначения.
– Где это мы? – изумилась Карина и подошла к окну. Окно располагалось довольно высоко, Карине пришлось схватиться за решетку и подтянуться на руках, чтобы заглянуть в него. Оказалось, что комната находится в башне. Ее стена отвесно уходила вниз, а вокруг простирались темные горы в окружении зловещих лиловых туч. За несколько мгновений, что Карина висела, ухватившись за решетку, в грозном небе промелькнули две беззвучные зеленые молнии.
– Потрясающе! Где это мы?! – воскликнула она, спрыгивая на пол и отряхивая руки, испачканные в вековой пыли. – Похоже на замок черного мага!
– Примерно так и есть, – улыбнулся Рональд и деловито оглядел обстановку. Перевернул пару манускриптов на столе, подвигал колбу, наполненную странной ядовито-зеленого цвета жидкостью, поглядел на оружие на стене. – Замок мой. Я просто давно здесь не был. Подходящий антураж? – усмехнулся он.
– Очень! Шикарно характеризует самые темные и загадочные свойства твоей натуры!
– Особенно учитывая, что в этом мире меня считают могущественным и опасным темным магом.
Он снял со стены длинный узкий меч, закрепил у себя за спиной. Потом вдруг снял еще один небольшой меч и закрепил у Карины на поясе. Карина изумленно ощупала оружие, вполне умело извлекла его из ножен, сделала круг мечом.
– Ну и ну! Прямо праздник какой-то! Не ожидала! И это ты называешь совершенно безопасно?
– Разумеется, если, конечно, ты научилась соблюдать осторожность при обращении с оружием. Пойдем.
Он крепко взял Карину за руку и направился к деревянной двери, попутно включив подсветку инфоблока. Они начали спускаться по длинной и темной винтовой лестнице с редкими окошками-бойницами.
– И куда мы идем?
– В логово радужных магов, – с усмешкой ответил Рональд. – Не очень далеко, так что срезать дорогу по мирам не будем. Да и нет здесь удобного прямого пути. Доберемся по-другому, – он на секунду обернулся к Карине, в глазах плясали ее любимые озорные бесенята.
Бесконечно длинная лестница уперлась в деревянную дверь, а та открылась в залитый серым светом двор. Его идеально ровную поверхность окружали скалистые отроги, черные, острые, от них веяло опасностью. А в грозовом небе вспыхивали ядовито-зеленые молнии.
– Что это такое? – изумилась Карина.
– Здесь всегда такая погода. Поэтому ничего и не растет. Самое место для черных магов. Впрочем, остальная часть страны куда приятнее с точки зрения природных условий: сады, леса, земледельческие угодья, в общем – благодать.
– Хорошенькое место ты выбрал для своей резиденции! – рассмеялась Карина.
Рональд повел ее прямо через двор к двум черным утесам. Они обогнули один из них и остановились возле входа в пещеру.
– Приветствую тебя, старый друг! – вдруг раздалось у Карины в голове, словно ударил гром, и она «прозрела» – начала слышать то, что никогда не слышала – чужие мысли.
– Это ты явно не мне, – заметила Карина.
– Да, с драконами мы разговариваем телепатически.
– С драконами! – обрадовалась Карина. – Отличный сюрприз, спасибо!
В пещере послышалось шевеление, огромная тень на мгновение высветилась в зеленой вспышке молнии, и из пещеры вышел сказочный ящер. Дракон был огромный, черный с глянцевым отливом и благородными стремительно-плавными изгибами хищной фигуры. Вытянутая голова с выразительными ноздрями, длинная шея с гребнем, мощный хвост и сложенные крылья черного, как ночь, цвета. А глаза у дракона были янтарные, продолговатые, со зрачками в форме песочных часов, точно такие, как когда-то Карине приснились.
– Какой красивый, – прошептала Карина в восторге.
– Давно тебя не было, великий маг иных миров, – послышался в голове глубокий голос. Такой глубокий, что в него можно было улететь, как в колодец… Или наоборот – заслушаешься и застынешь, как вкопанный, будешь очарован, окутан бесконечным темным бархатом. Голос звучал в голове, но в нем можно было услышать и интонацию, и выражение. Своей обволакивающей глубиной он напоминал голос Рональда.
