Текст книги "Янгель. Уроки и наследие"

Автор книги: Лев Андреев

Соавторы: Станислав Конюхов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 62 страниц)

За работу по облегчению конструкции была присуждена вторая премия. Последовавшие успешные запуски спутников подтвердили правильность принятого решения.

Однако через некоторое, достаточно продолжительное время два очередных пуска оказались аварийными. Причина – разрушение обтекателя (потеря устойчивости, на языке специалистов) под действием аэродинамического давления, возникающего при прохождении плотных слоев атмосферы.

Выяснение причин аварий дало неожиданные результаты. Оказалось, что аэродинамиками при определении действующего внешнего давления набегающего потока в полете не была учтена возможность отсоса воздуха из внутренней полости обтекателя. Вдобавок на Пермском механическом заводе, где серийно изготавливались носители, при изготовлении были нарушения технологии изготовления обтекателей, приведшие к ухудшению качества их поверхности и приклейки теплозащитного покрытия. В довершение исходный лист металла, из которого изготавливался обтекатель, поставлялся с большим отклонением по толщине. Все эти факторы и сказались решающим образом на несущей способности обтекателя. Так возникла необходимость упрочнения конструкции. А поскольку вопрос получил широкую огласку, то на сей раз были проведены широкомасштабные исследования в принципиально новой постановке, которые до этого не проводились вообще. При испытаниях на прочность в специальном приспособлении нагружение внешним давлением осуществлялось не водой, как это принято, а воздухом, что составляло большую проблему по технике безопасности: система с воздухом, особенно если речь идет об испытании до разрушения, – это своего рода бомба. Кроме того, по требованию Заказчика были проведены уникальные испытания в подмосковном НИИ: аэродинамическое давление на обтекатель создавалось за счет разгона обтекателя под действием реактивных двигателей на специальном разгонном треке.

В результате проведенных работ, для исключения всех возможных непредвиденных ситуаций, было принято решение вернуться к исходной толщине листа, из которого изготавливался обтекатель, то есть к той, которая была заложена в эскизном проекте. И этот этап проведенных работ, теперь уже по упрочнению конструкции, как и положено, тоже был отмечен премией.

После проведения дополнительных доработок носитель с упрочненным обтекателем был подготовлен к новому старту.

Однако история серии несостоявшихся запусков на этом не закончилась. Вся предстартовая подготовка ракеты с доработанным обтекателем прошла без замечаний, в нормальном режиме. После подачи команды на эвакуацию все транспортные средства с обслуживающим персоналом проследовали по бетонке на безопасное расстояние. Прорваны разделительные мембраны в двигатель первой ступени по линии окислителя и горючего. Сейчас по команде "Пуск" должна отойти кабель-мачта, и носитель окажется предоставленным самому себе. Но на сей раз команда на отделение кабель-мачты прошла, а она не сдвинулась с места, и старт не состоялся.

Разгадка наступила быстро, и причина оказалась до обидного простой. Не сработал шариковый замок, с помощью которого осуществлялась связь кабель-мачты с корпусом ракеты. Тот самый, от которого отказались еще в 1957 году после первых пусков ракеты Р-12. И когда раскрыли замок, то убедились, что как и тогда, в ставших уже прошедшим этапом в ракетостроении годах, произошло вдавливание шариков в корпус замка и последовавшее заклинивание последнего.

Однако о работах по выяснению причин имевших место ненормальных отделений головной части ракеты Р-12 эксплуатационщики, естественно, не знали. Поэтому шариковый замок на кабель-мачте остался. Правда, в процессе пусков он и не вызывал нареканий. Конструкция его предварительным силовым нагрузкам до срабатывания не подвергалась, и он работал исправно.

И вот через восемь лет (в 1965 году) шариковый замок напомнил о себе вновь.

В новой конструкции шариковый замок использовали как механизм расстыковки разъема устанавливаемой на кабель-мачте четырехштуцерной колодки, служившей для подачи сжатых газов (азота и гелия) в систему управления клапанами и для наддува топливных баков второй ступени ракеты-носителя. Колодка устанавливалась на хвостовом отсеке второй ступени и отстыковывалась при прохождении команды "Пуск" после прорыва мембран в двигателе первой ступени носителя. При этом все дальнейшие команды после нажатия кнопки "Пуск" проходили автоматически.

На сей раз четырехштуцерная колодка не отстыковывалась, и в результате прошла команда "Отбой". Пуск не состоялся. А это значит – впереди сложнейшая операция слива компонентов топлива, снятия ракеты с пускового стола и отправка ее на завод для переборки.

В чем же была причина в этом случае? Ведь разъем не являлся силовым элементом, а потому механическим усилиям в процессе эксплуатации, как это было на ракете Р-12, когда с его помощью головная часть пристыковывалась к корпусу ракеты, не подвергался. Проследив весь цикл операций от начала стыковки разъема, довольно быстро нашли причину несрабатывания. Выяснили, что по технологическому процессу затяжку шарикового замка при стыковке необходимо было проводить специальным моментным ключом, ограничивающим усилие, приходящееся на болт. Рабочий же, производивший сборку, не стал утруждать себя использованием специального инструмента и вместо моментного воспользовался обычным рожковым ключом, приложив к замку "от души" свою богатырскую силу. В результате замок был сильно перетянут, произошло заедание шариков, а подаваемого давления в пятьдесят атмосфер на шток замка для его раскрытия оказалось недостаточно.

Шариковый замок после этого случая в конструкции остался, но отныне его затяжка при сборке была под особым контролем. А на следующей, после несостоявшегося пуска, ракете для страховки (обеспечения гарантированной надежности) прикрепили к штоку замка веревку, за которую должен был дернуть специально приставленный для этого инженер, если опять не сработает шариковый замок. Но на сей раз все обошлось.

Из истории ракетной техники известно, что замки аналогичной конструкции применялись на спускаемых космических аппаратах. По другой причине и при других обстоятельствах проявилась ненадежность их в сложных условиях вхождения спускаемого аппарата в плотные слои атмосферы. Но в этом случае происшедшее преждевременное срабатывание стоило жизни трем космонавтам.

Заканчивая историю отработки обтекателя ракеты-носителя 63С1, остается обсудить лишь один вопрос: можно ли все описанные пуски отнести за счет надежности (вернее ненадежности) носителя? Рассмотренные отказы были обусловлены не недостатками конструкций, а в одном случае несрабатыванием бортовой системы, осуществлявшей контроль за наполнением бака, а в другом – ошибкой аэродинамиков (и это была главная причина) при определении внешнего избыточного давления на обтекатель в полете, вдобавок совпавшей с нарушением технологического процесса, связанного с изготовлением на заводе, и, наконец, несоблюдением предписанной операции при предстартовой подготовке, приведшей к перетяжке замка.

Все это говорит лишь о том, что статистика – вещь упрямая. Но последней инстанцией надежности ее считать нельзя, она имеет свое внутреннее содержание. Надежность, перефразируя известную сентенцию о востоке, – дело тонкое. Свою лепту в "дискредитацию" надежности ракеты при эксплуатации конкретной конструкции вносит (а опыт подсказывает довольно часто) чисто человеческий фактор, который порой непредсказуем.

Малые спутники конструкторского бюро

Одновременно с разработкой и запуском ракет-носителей в КБ «Южное» происходило бурное становление деятельности космических подразделений, занимающихся проектированием малых спутников.

В новую для себя область космической техники проектанты конструкторского бюро вошли с собственной концепцией, собственным взглядом на аппараты для изучения околоземного пространства. В отличие от своих старших товарищей – специалистов королевского ОКБ, они не пошли по пути создания сложных и дорогих летающих лабораторий. С самого начала решено было организовать производство достаточно простых спутников, выполняющих вполне конкретные поставленные задачи. Для обеспечения нормального функционирования приборов, устанавливаемых на спутнике, предусматривался единый комплекс обслуживающих систем. Упрощение работы наземного персонала достигалось большой автономностью спутников.

Если при создании первых спутников перед проектантами все время стоял королевский объект МС-1, который во многом и определил конструкцию собственного первенца, то, "войдя во вкус", проектанты стали решать и более серьезные задачи. В ходе проектирования и разработки были получены уже собственные принципиально новые конструктивные решения.

Одна из проблем возникла при проектировании спутника, предназначенного для системы контроля противовоздушной обороны. К конструкции внешней его оболочки согласно техническому заданию предъявлялись диаметрально противоположные требования.

С одной стороны, из условий калибровки локаторов она должна была иметь форму идеального шара, поскольку именно такая поверхность хорошо поддается расчету и по ней можно производить метрологическую юстировку станций системы противовоздушной обороны.

Но поверхность оболочки для обеспечения питания электроэнергией одновременно должна была нести и солнечные батареи в виде плоских пластин.

Долго ломали голову над этой проблемой: как сделать "граненый шарик". И, наконец, поиски увенчались успехом, нужное решение было найдено: корпус спутника необходимо представить в виде замкнутого многогранника – додэкаэдра с плоскими гранями, а на них наклеить также плоские элементы солнечных батарей, сверху поместить металлическую сетку, частота ячеек которой должна выбираться из условия беспрепятственного прохождения солнечных лучей, и в то же время быть такой, чтобы локатор не реагировал на ее дискретность, а воспринимал как сплошную оболочку.

Однако на пути реализации этого остроумного решения встал завод. Довод один – не сможем выполнить.

Пришлось конструкторам, засучив рукава, взяться за дело самим. Выточили деревянный болван, на который методично с помощью пайки, выложили всю сетку, предварительно расчертив для этого всю поверхность вручную. И когда заводчане увидели воочию, что это все возможно сделать, то не только приняли предложение, но, проявив изобретательность, нашли более изящное решение для осуществления технологии сборки сетки, сделав ее из двух полуоболочек.

Так родился новый оригинальный спутник для системы противоракетной обороны – ДСП-1, положивший начало серии искусственных спутников Земли для калибровки наземных радиолокаторов и исследования верхних слоев атмосферы по заказам Министерства обороны. Один из создателей противоракетной обороны Советского Союза Главный конструкто Г.В. Кисунько в этой связи в своих мемуарах отмечает:

"… Янгель начал запускать из Капьяра первые ИСЗ серии "Космос", служившие согласно нашему заданию "мишенями" для проверки функционирования радиолокационных средств ПРО…"

Параллельно в ОКБ продолжали проводиться проектные и конструкторские работы по созданию спутников для Академии наук СССР и Министерства обороны СССР. Характер сформировавшихся задач, их многообразие и накопленный опыт по разработке первых космических аппаратов подсказали идею необходимости проведения унификации разрабатываемых малых объектов.

Однако с самого начала стало ясно, что создать универсальный спутник практически невозможно – настолько разнообразными оказались характер и объем предполагавшихся исследований. И в то же время целый ряд специфических особенностей допускал создание некоторых ограниченных модификаций спутников, позволявших решать ту или иную группу однородных, или, по крайней мере, близких по своему характеру научно-исследовательских задач.

Переход от одной модификации к другой давал возможность сохранять максимальную преемственность конструкции, а обслуживающие системы и схемы управления бортовой аппаратурой практически не зависели от конкретной научной задачи, решаемой спутником.

Основная идея унификации базировалась на независимости бортового служебного комплекса и конструкции спутника от решаемых научных задач. Это дало возможность установить на всех модификациях единый малогабаритный комплекс служебных систем. Кроме того, в самой конструкции унифицированных аппаратов предусматривалась возможность установки, в случае необходимости, дополнительных служебных систем, в частности, системы ориентации по магнитному полю Земли, системы закрутки и др., что расширяло область использования аппаратов.

Эскизный проект первых в мире унифицированных спутников Земли был успешно защищен в 1963 году. Экспертная комиссия, возглавляемая Президентом Академии наук СССР М.В. Келдышем, дала высокую оценку проведенной работе и начинанию днепропетровских специалистов.

Унифицированные аппараты позволили широким фронтом развернуть научные исследования в околоземном пространстве при резком сокращении времени на разработку и удешевлении стоимости ИСЗ.

Параллельно развернулись масштабные работы для Генерального Заказчика (Министерства обороны) по созданию отечественных космических систем специального назначения со спутниками ДС-К8, ДС-К40, 11Ф616, 11Ф619, систем юстировки и поддержания в боевой готовности специальных наземных средств, фотонаблюдения, космических связных систем.

Создание в ОКБ специализированного конструкторского бюро космических аппаратов, а на заводе – космического производства явилось отражением реальных перемен, знаменовавших выход космической техники в Украине на широкую дорогу.

Середина шестидесятых годов стала самым плодотворным периодом становления космической тематики в конструкторском бюро. За ОКБ закрепилась ведущая роль в области целого ряда приоритетных космических тем. Это был период активного становления коллектива, пополнявшегося за счет молодых специалистов вузов, накопления научно-технического потенциала. Происходившие перемены нашли выражение в рождении новых оригинальных идей, реализованных в проектируемых объектах. Именно в этот период был разработан принципиально новый спутник, получивший название "Космическая стрела". С его помощью решалась проблема оптического зондирования атмосферы из космоса с целью определения ее строения и состояния. Эта, казалось бы, чисто астрофизическая задача применительно к атмосфере Земли приобретала прямое прикладное значение как средство совершенствования прогноза погоды.

При запуске спутника на минимально возможную высоту для проведения исследования околоземного пространства требуется сохранять его ориентацию и стабилизацию. При решении поставленной задачи возникла идея использования для этой цели аэродинамических сил. В результате родилась новая система, потребовавшая целого ряда нетрадиционных оригинальных решений.

Спутники с первой в мире аэрогироскопической системой ориентации и стабилизации были запущены в 1967 году ("Космос-149") и в 1969 году (" Космос-320") и успешно выполнили свои задачи. На фоне этих несравненных успехов, как акт несправедливости, была воспринята участниками космической программы необходимость свертывания части работ исходя из обстановки, сложившейся в конструкторском бюро в конце 1967 года. Опять встал вопрос – по какому пути развиваться дальше ОКБ.

Связано это было напрямую с очередным витком международной напряженности, требовавшей срочного развертывания работ, способных влиять на сдерживание агрессивных сил и поддержание военного паритета. По заданию руководства страны ОКБ предстояло развернуть работы по созданию разделяющихся головных частей и соответственно нового поколения боевых ракет. Для того чтобы обеспечить выполнение правительственного заказа, Главный вынужден принять решение о переводе значительного числа специалистов с космической на боевую тематику.

И тем не менее сильно поредевший коллектив нашел в себе силы не только продолжить оставшиеся после сокращения космической тематики работы, но и выйти с интересными предложениями по широкому международному сотрудничеству в области исследования околоземного космического пространства с помощью автоматических космических аппаратов. При выборе типа аппаратов для решения задач по программе международного сотрудничества в качестве базового были приняты унифицированные аппараты типа ДС-У, которые хорошо зарекомендовали себя при изучении околоземного космического пространства и были достаточно дешевы в производстве. С октября 1967 года начинались регулярные контакты ученых и специалистов ГДР, ЧССР и СССР по увязке научной аппаратуры на космическом аппарате ДС-УЗС.

14 октября 1969 года ТАСС объявило о запуске первого спутника по новой международной программе, получившей название "Интеркосмос".

В рамках неправительственного соглашения СССР и Франции в 1969 году ученые и специалисты приступили к реализации советско-французских проектов, в том числе проекта "Аркад". Основной задачей его было проведение совместных экспериментов ученых двух стран по исследованию физических явлений в верхней атмосфере Земли в высоких широтах и изучение природы полярных сияний. Успешная реализация программы ознаменовалась запуском спутника "Ореол-1" разработки конструкторского бюро в декабре 1971 года. К концу шестидесятых годов кадровый кризис в ОКБ был преодолен, что позволило увеличить объемы работ по космическому направлению. И, как следствие, в 1971 году были разработаны обоснованные научно-технические предложения "О принципах проектирования космических аппаратов", которые широко обсуждались в коллективах страны, занимавшихся разработкой космической техники, и получили одобрение и поддержку.

С учетом указанных принципов создавались базовые многоцелевые космические аппараты (КАМ), в короткое время были разработаны предложения по реализации большого количества оборонных, научных и народнохозяйственных задач космического направления на основе всего трех модификаций ИСЗ – КАМ-I, КАМ-II, КАМ-III.

Крымский Совет Обороны,
или творческое завещание Главного конструктора

Советская наука, наша страна обязаны академику М.К. Янгелю развитием новых направлений науки и техники, созданием замечательных образцов совершенных конструкций, что внесло громадный вклад в укрепление могущества и славы нашей Родины.

Академик М.В. Келдыш

 
Нет, лучше с бурей силы мерить,
Последний миг борьбе отдать,
Чем выбраться на тихий берег
И раны горестно считать.
 

Адам Мицкевич

Тяжелый понедельник

28 августа 1969 года в Крыму, на бывшей даче Сталина – Верхней Сосновке, расположенной в горах над городом-курортом Ялтой, состоялось заседание высшего органа страны, ведавшего военной политикой – Совета Обороны СССР. На повестку дня был вынесен один единственный вопрос – выбор направления развития боевого ракетостроения. По существу, это был открытый конкурс двух Главных конструкторов ведущих проектных организаций Советского Союза – В.Н. Челомея и М.К. Янгеля.

На Совете Обороны они представляли свои концепции, свое видение будущего самого грозного военного оружия – межконтинентальных баллистических ракет стратегического назначения.

Дата и место заседания, очевидно, не были случайными. Конец августа, преддверие прекрасного времени года – бархатного сезона, и лучшей возможности не придумаешь, когда можно прекрасно сочетать государственную деятельность с приятным отдыхом.

Поскольку подготовка к Совету Обороны проходила в обстановке строжайшей конспирации, то в конструкторском бюро об этом знали только лишь потому, что Главный дал указание подготовить тезисы, которые в трех экземплярах и были отправлены в Москву в Министерство общего машиностроения. О сроках же, а тем более месте проведения заседания, никто ничего не знал. М.К. Янгель в это время находился в Москве и, готовясь к Совету Обороны, работал над первым экземпляром тезисов в своей манере: читал, размышлял, черкал, делал поправки, дописывал, развивая изложенные предложения.

В пятницу в конструкторское бюро неожиданно поступило от М.К. Янгеля указание срочно выехать в Министерство общего машиностроения инженеру М.А Онищенко, входившему в группу проектантов, готовивших тезисы выступления Главного. Как оказалось, он был самым младшим – старшим инженером по должности в этой группе. Поэтому выбор М.К. Янгелем помощника на столь ответственное совещание вызвал удивление у участников подготовки тезисов. Ведь каждый из них был не прочь поприсутствовать на таком эпохальном событии. Решение Главного так и осталось для всех загадкой. Возможно, свою роль сыграло то, что инженер "ходил" в исполнителях тезисов (по правилам ведения документации тот, кто сдает материалы в печать, числился их исполнителем). Впрочем в выборе Михаилом Кузьмичом помощника на столь ответственное совещание не было ничего необычного. Делать ставку на конкретного исполнителя было, как уже отмечалось выше, неписанным правилом. Не изменил Главный ему и на сей раз. А исполнителями в то время, в основном, была молодежь. Может быть, он вспомнил, как хорошо справился М.А. Онищенко с его неожиданным поручением выступить на высоком совещании при рассмотрении проекта Главного конструктора П.Ф. Зубца. Но главное, конечно, не в этом. Ближайшие дни покажут, что чутье не подвело руководителя конструкторского бюро. Инженер с новой неожиданной ролью справится успешно и будет хорошим помощником Михаилу Кузьмичу в эти сложные и трудные дни, связанные с подготовкой и участием в работе Совета Обороны.

Следует отметить, что на момент получения команды однозначно причину спешного вызова не сообщили, а лишь намекнули, что на месте надо разобраться в создавшейся ситуации. А она, как оказалось, была очень непростой. Не знал командируемый инженер, что в ближайшие дни волею судьбы ему предстоит стать участником одного из важнейших совещаний в истории боевой ракетной техники, во многом определившего пути ее развития.

Приехав утром в понедельник к началу рабочего дня прямо с Курского вокзала в министерство, М.А. Онищенко позвонил из бюро пропусков начальнику отдела, курировавшего янгелевское конструкторское бюро, слывшему человеком добрым и с юмором, ко всему подходившим со смешной стороны, но из тех у кого каждое второе слово нецензурное.

– Закажите, пожалуйста, мне пропуск, – попросил инженер.

На что последовала мгновенная реакция:

– Пошел на…

– Но меня вызвал Михаил Кузьмич, – промолвил в ответ опешивший инженер.

– А, если это сам Михаил Кузьмич, то это меняет дело, – резюмировал министерский клерк.

Оказавшись в министерстве, инженер сразу вспомнил слова, которыми его напутствовал начальник отдела в Днепропетровске.

– Поезжай, там бардак и надо помочь Главному навести порядок.

Попав в обстановку полнейшей неразберихи, он сразу понял, что ситуация, предшествовавшая заседанию Совета Обороны, для Главного конструктора оказалась очень сложной. Чувствовалось, что в руководящих сферах Министерств обороны и общего машиностроения, а также Комиссии по военно-промышленным вопросам, ведавших ракетной техникой, сложилось мнение в пользу предложений В.Н. Челомея. Атмосфера была явно недоброжелательной. Даже многие клерки, несмотря на огромный авторитет М.К. Янгеля, позволяли себе дать понять, что он проиграл. Начались различного рода намеки, обсуждения, Главного всячески старались завести, а порой и просто обидеть. Дело дошло до того, что во время телефонного разговора, парируя выпады очередного "доброжелателя", М.К. Янгель вынужден был раздраженно заявить:

– Я о стране волнуюсь прежде всего, а вы…

А затем одно за другим последовали два совершенно неожиданных события. И если первое из них списали на невнимательность сотрудников министерства, комплектовавших демонстрационные материалы, то другое иначе, как попытку сорвать доклад Главного конструктора, расценить было нельзя. По сути, это была чистой воды провокация. Исходила она от одного из руководящих работников Министерства общего машиностроения. Последнее станет известно буквально через два-три часа, а пока предстояло выяснить, какие нужно сделать исправления на плакатах. Не успел инженер еще полностью вникнуть во все детали полученного задания, как срочный звонок по спецсвязи из Днепра. Заместитель М.К. Янгеля сообщает, что нужно на ряде плакатов сделать новые исправления, так как переданные ранее данные, оказывается, тоже не верны М.К. Янгель явно раздражен. В это время он как раз разговаривал на повышенных тонах с кем-то из "недремавших" оппонентов. Услышав об очередных уточнениях, Главный не сдержался и допустил непристойные выражения в адрес сотрудников собственного конструкторского бюро, чего никогда в нормальной обстановке не мог бы себе позволить.

Между тем события начали развиваться весьма стремительно. Не успел инженер сделать необходимые изменения на плакатах и сдать их на хранение, как ответственный работник министерства сообщил, что по указанию Михаила Кузьмича он будет сопровождать Главного на Совет Обороны, и что сегодня же они вылетают самолетом. Инженер делает попытку отказаться от столь неожиданного ответственнейшего поручения. Но передающий указание советует ему не терять времени, а пойти лучше в столовую подкрепиться, поскольку никто не знает, какие команды и когда последуют дальше.

Перекусив, инженер приступает к сбору документов, которые необходимо взять с собой. Приносят опечатанный уже тубус с плакатами и опись содержащихся в нем вложений. Но в описи нет их названий, а есть только ничего не говорящие учетные номера.

Инженер в такой ситуации реагирует на предложение естественным образом.

– Я тубус не возьму. Это "филькина грамота".

Кто гарантирует сколько там и каких плакатов? Если что не так, кто отвечает?

– Если будут не все нужные плакаты, тогда назовешь меня прилюдно му…ком, – последовал ответ работника министерства.

– Но еще нужен первый экземпляр тезисов, над которым работал Михаил Кузьмич. Где они?

– Возьмешь на участке в первом отделе, там хранятся все секретные документы, связанные с подготовкой к Совету Обороны.

Как сразу обнаружилось, это был хитрый маневр, так как когда инженер обратился по указанному адресу, то начальник первого отдела "сразил", что называется, наповал:

– Первый экземпляр отправили из министерства и сделано это по указанию свыше. А куда увезли – неизвестно.

– Но ведь Вам высылали три экземпляра, – пытается разобраться в создавшейся ситуации инженер, – где они?

– Они у главного специалиста министерства, курирующего ваше конструкторское бюро.

Ничего не поделаешь. Время не терпит. Инженер отправляется по министерским коридорам в очередной кабинет, где узнает совершенно ошарашивший его факт, что второй и третий экземпляры тезисов уже более десяти дней назад как отправлены на уничтожение. И единственный совет: вернуться в первый отдел, возможно они еще там. "Положение хуже губернаторского". С минуты на минуту надо уезжать на аэродром, а самый важный материал, на основе которого будет строиться выступление Михаила Кузьмича, отсутствует. И даже, как знать, вообще существует ли уже? В первом отделе его провели в комнату, где показали на два больших мешка до предела набитых секретными бумагами, ждавшими своей очереди на сожжение. И среди этого вороха "макулатуры" надо найти один единственный, но самый необходимый документ.

В нормальной обстановке на такую процедуру потребовался бы целый день. Поскольку другого выхода не было, инженер "уложился" в сорок минут. Что испытал он, увидев, наконец, в ворохе бумаг ждавшие свою судьбу тезисы, можно только догадываться.

Таким образом, дополнительно к тубусу с чертежами появился еще один специальный портфель с документами. Естественно, нужна охрана. Но в просьбе дать сопровождающего отказывают в грубой форме и предлагают спуститься вниз к входу в министерство, куда вскоре должна подойти машина.

Вот тут-то и вспомнил инженер слова об обстановке в министерстве, которыми его напутствовали в конструкторском бюро. В обычных условиях перевезти документ с грифом "секретно" из организации в организацию даже в одном городе не разрешали без сотрудника спецохраны. А в данном случае речь шла о нескольких документах, содержащих стратегию развития ракетной техники с грифом "особой важности". И все предельно просто: забирай, пожалуйста, и отвечай персонально.

У подъезда уже прогуливался главный специалист первого главка министерства В.Ф. Давыдов. Оказывается, он тоже примыкает к команде М.К Янгеля в качестве наблюдателя. Быстро обменялись мнением, как себя вести в создавшейся ситуации в связи с отсутствием экземпляра тезисов с пометками Главного. Инженер наотрез отказывается от "права" сообщить своему руководителю о случившемся факте, тем более, что он-то к таинственному исчезновению совершенно непричастен. Ведущий специалист министерства обещает выполнить эту труднейшую миссию.

Едва лишь успели договориться о распределении ролей, как подъехала "Волга". Рядом с водителем сидел М.К. Янгель. С трудом втиснули огромный тубус с чертежами. Спереди он оказался на плече Главного, а сзади его держал инженер.

Машина тронулась. Маршрут Внуково, правительственный аэродром.

Михаил Кузьмич явно не в духе, чем-то взволнован, почти "рычит", что на него непохоже. Переглянувшись, сопровождающие решили попытаться отвлечь его анекдотами. Маневр удался. Из пассивного слушателя Главный превратился в активного участника разговора и сам начинает рассказывать анекдоты. Как нельзя кстати, путь далекий, около часа езды. Но вот скоро уже и Внуково. М.К. Янгель вроде бы пришел в себя. Инженер толкает рукой своего министерского собрата и кивком дает знать, что пора начинать.

На непредвиденное, неприятное известие Михаил Кузьмич отреагировал обреченно, схватившись руками за голову:

– Мне п…ц, они уже знают все, о чем буду говорить.

Потом, немного подумав, добавил:

– Хана. Это кто-то копает.

Однако мгновенно вспыхнув, как-то сразу неожиданно быстро успокоился. В это время автомашина, минуя беспрепятственно все запретные кордоны, уже подъехала к стоявшему на летном поле серебристому комфортабельному лайнеру ТУ-134А – новинке воздушного флота страны, и Главный дал команду садиться в самолет.

Да, нелегким выдался понедельник 25-го августа 1969 года для М.К. Янгеля и его помощников. Недаром говорят: "Понедельник – день тяжелый".

В переднем салоне уже заняла свои места прибывшая заранее делегация В.Н. Челомея, поэтому М.К. Янгель и приехавшие с ним сопровождающие расположились в заднем салоне. Сразу бросился в глаза разный уровень представительства. В свите В.Н. Челомея – два ведущих специалиста в достаточно высоком ранге начальника отдела. У М.К. Янгеля – только один старший инженер. Но это был стиль работы. Главный, как уже было сказано, любил иметь дело с непосредственными исполнителями.