Текст книги "Янгель. Уроки и наследие"

Автор книги: Лев Андреев

Соавторы: Станислав Конюхов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 62 страниц)

– Разрешите мне в бочку меда предшествующего докладчика влить ложку дегтя.

И, после этого вступления, М.К. Янгель логично и доказательно не оставил камня на камне от доводов в пользу универсальной ракеты."

Что было дальше? Его попросили не обострять вопрос, ссылаясь на то, что все предложения принимаются во внимание и будут только на пользу дела.

Выступление Михаила Кузьмича, продиктованное высокой мерой ответственности перед страной и обществом, стоило ему больших моральных затрат и волнения, мужественное принципиальное его поведение сыграло свою роль, открыв присутствующим глаза на истинную ценность предложений конкурирующей фирмы. Ближайшие годы подтвердили справедливость высказанных М.К. Янгелем суждений. Финал же истории с противоракетой В.Н. Челомея описан в цитировавшихся выше воспоминаниях Г.В. Кисунько:

"Система "Таран" незримо, подобно поручику Киже из произведения Юрия Тынянова, просуществовала до антихрущевского дворцового переворота. Однако ее незримый признак оставил вполне зримые следы в виде развала работ по проблематике противоракетной обороны. Ожидание постановления о создании системы "Таран" воспринималось как фактическая отмена ранее вышедших постановлений по противоракетной обороне… Сейчас, оглядываясь на прошлое, можно с полным основанием сказать, что "нет повести печальнее на свете, чем повесть о советской противоракете".

Кто ошибается?

На пути становления новой конструкции ее создателей неизменно поджидают ошибки, просчеты, неучтенные и непредвиденные ситуации. Это субъективные причины. Намного сложнее проблемы, когда возникают «конфликты» с Природой.

Техника – есть техника. Она может подвести как любой механизм, если что-то сделано не по правилам его конструирования. Другое дело Природа. Она не любит раскрывать свои секреты и порой самым неожиданным образом проявляет свой норов, когда пытаются проникнуть в неизведанную область окружающего нас мира: касается ли это взаимодействия с окружающей атмосферой или, например, просто поведения материалов в процессе эксплуатации конструкции.

Расхожий труизм "не ошибается тот, кто ничего не делает" для Главного конструктора приобретает особый смысл. Конечно, ошибка ошибке рознь. Любая из них, как палка о двух концах – на одном причина, на другом следствие. Ошибка исполнителя может поставить под удар судьбу всего проекта, а при определенных обстоятельствах отразиться и на судьбе организации.

В конструкторском бюро много различных подразделений, а следовательно, и развиваемых в них направлений. По этой причине резко возрастает вероятность конструкторских просчетов и ошибок – больших и малых и с самыми различными последствиями. И ко всем ним имеет самое непосредственное отношение только один человек – Главный конструктор, как ответственный перед государством за разрабатываемый проект в целом. Только один он – обязательный участник всех аварийных комиссий, только он один вершит суд "внизу". И от его умения распорядиться и употребить предоставленную ему власть, как администратору, зависят психологические последствия от возникающих "ЧП" – не только больших, но и малых.

Последствия неправильного решения в технике определяются значимостью конструкции и возможностью устранения ошибки. Автомобилистам хорошо известно, к чему может привести выход из строя прибора, показывающего скорость движения и разрыв тормозной системы… В первом случае по окончании поездки его нужно просто отремонтировать или заменить на новый, во втором – последствия могут быть самые непредсказуемые.

Ракетно-космическая техника в этом отношении отличается от всех других, в том числе и авиационной. Если летчик-испытатель обнаружит в полете какую-то неисправность, или непредсказуемое поведение самолета, то у него может появиться шанс и возможность принять меры для спасения дорогостоящей конструкции, каковой является любой летательный аппарат.

А что можно сделать, если прошла команда на пуск, мембраны прорваны и уже поступают самовоспламеняющиеся компоненты топлива в камеру двигателя? В лучшем случае – только выяснить причину аварии. Последствия же могут быть самыми трагическими. Самые простые ошибки поджидают начинающего инженера, когда конструктивные просчеты определяются недостаточностью опыта проектирования, незнанием особенностей работы аналогичных конструкций и не выработавшегося метода самоконтроля при принятии решений. Простейший пример. Конструктор, проектировавший стапель для сборки конструкции, закончив чертежи, в технических условиях записал: "Малки (углы наклона поперечных сечений ложементов стапеля, определяющих плавный обвод профиля крыла) снять с чертежа". Когда начали изготавливать стапель, все пришли в изумление. Вместо плавного перехода от одного ложемента к другому получился настоящий "рашпиль". Ошибка неопытного конструктора оснастки была элементарной и связана с простой невнимательностью. В чертежах узла, чтобы уменьшить объем технической документации, учитывая полную симметрию конструкции изображали только одну часть. Поэтому на чертеже было написано: "Левый показан", правый – отраженный вид". Конструктор же проектировал стапель не для левого, а правого узла и, забыв об особенностях оформления чертежей, допустил грубейший просчет.

Досадные ошибки возникали и при проведении цеховых операций. В случае, когда полет ракеты происходит ненормально, подается команда на ее уничтожение. Подрыв осуществляется системой аварийного подрыва ракеты, известной в кругу специалистов просто как АПР. Однако, если признаки отклонений параметров движения от расчетных, которые приводят к тому, что ракета не попадет в заданный квадрат, проявляются уже при первых секундах полета, то необходимо предотвратить мгновенное срабатывание аварийного подрыва ракеты до определенного времени. С учетом того, что все, что остается при этом от ракеты оказывается на земле, аварийная система подрыва ракеты могла срабатывать только после того, как носитель набирал высоту в 7,5 километра, ибо в противном случае она могла подорваться уже на старте, разрушив его, или упасть на близлежащие населенные пункты, стартовые площадки.

Для предотвращения срабатывания АПР в этот промежуток полета ракеты, было предусмотрено специальное реле, которое должно было блокировать сформировавшуюся команду на подрыв ракеты.

Конструкция высотного реле была достаточно проста – это анероид, представлявший собой две чечевицеобразные мембраны, выполненные из бериллиевой бронзы и запаянные по краям. В результате создавался замкнутый объем, из которого выкачивался воздух и под действием атмосферного давления мембрана принимала заданную фигуру, напоминавшую восьмерку.

При полете ракеты в зависимости от высоты атмосферное давление падало и анероид начинал раскрываться. Настроен же он был таким образом, чтобы при достижении высоты в 7,5 километра выпрямлялся настолько, что, упершись в микропереключатель, разблокировал систему срабатывания (то есть пропускал уже беспрепятственно команду) аварийного подрыва ракеты.

В Днепропетровск анероиды поступали по кооперации из 2-го Московского приборостроительного завода. По прибытии к потребителю они проходили входной контроль. Для этого прибор помещался в специальную барокамеру, из которой выкачивался воздух. Давление в процессе проверки анероида контролировалось ртутным манометром, представлявшим собой обыкновенную V-образную трубку, и поэтому работал как сообщающиеся сосуды. Сверху в трубку наливали немного воды для предотвращения испарения ртути.

Однажды, получив очередную партию анероидов в количестве более двадцати штук, в цехе решили быстро провести их испытания, поскольку дело было в субботу. Дефектных приборов не оказалось, поэтому испытатели со спокойной совестью отправились домой на выходной. А в понедельник, придя на работу, обнаружили, что все без исключения прошедшие контроль датчики оказались вздутыми, так как потеряли герметичность.

Начальник бюро технического контроля цеха – человек сверх меры инициативный и потому с детской непосредственностью, ни с кем не советуясь и не согласовывая решение, написал сразу письмо в Министерство авиационной промышленности, которому подчинялся завод и одновременно в свое министерство. В письме уведомлял, что поставщик изготавливает бракованную продукцию.

В Днепропетровск из Москвы были незамедлительно командированы полномочные представители завода изготовителя. И первый вопрос, который они задали, был:

– Где Вы проводили контроль герметичности?

Делегацию провели в цех. Едва лишь они зашли в барокамеру, как обнаружили, что на дне ее собралось некоторое количество ртути. Как выразился один из присутствовавших:

– Хоть ладонью греби.

Естественно поэтому в камере предостаточно было и паров ртути. По техническим же условиям на испытаниях анероида не должно было быть не только ртути, но и ее паров, так как для припоя, которым соединялись мембраны, ртуть является агрессивной средой.

"Потыкав носом" заводских испытателей и написав соответствующее заключение о том, что грубейшим образом нарушен технологический процесс, они без лишних слов отбыли к себе домой.

И вот тут-то для специалистов, проводивших входной контроль, наступило прозрение. Как же попала на дно барокамеры ртуть, приведшая к образованию паров?

Во время испытаний анероидов в барокамере, естественно, никого не было. Процесс контроля герметичности осуществлялся извне зрительно через вмонтированное в стенку барокамеры стекло. После проведения каждого испытания надлежало медленно открыть дверь, так, чтобы давление выровнялось через специальный вентиль.

Суббота – конец рабочей недели, всем хотелось вовремя уйти домой. Но план есть план. И реализовать желание можно было только выполнив его. В спешке, которая сопутствовала проводившимся испытаниям. Поэтому о соблюдении технологических требований просто забыли. После окончания очередного испытания дверь старались открыть как можно быстрее и в результате делалось это очень резко. Мгновенное изменение давления приводило к колебаниям ртути и она выплескивалась из манометра на пол барокамеры, на это испытатели просто не обращали внимания. Поэтому в результате никому в голову не могло придти, что в барокамере возникает источник возникновения паров, хотя наличие паров ртути в камере, как уже было сказано, категорически не допускалось. Отвечать, как всегда, пришлось авторам конструкции. Поэтому "налаживать мосты" отправили опытных специалистов КБ "Южное". О том, насколько не простая оказалась эта миссия, рассказывает один из ее участников старший инженер А.А. Захаров:

– Прибыв на завод, мы прошли в приемную главного инженера. Он в это время был в цехах. Когда же появился и секретарь доложила, что ожидают его представители днепропетровского конструкторского бюро и завода, то он в довольно резкой форме поинтересовался: кто пропустил делегацию на территорию предприятия, а потом, обращаясь к нам, заявил, что не желает разговаривать и попросил покинуть кабинет. Так сильно он был расстроен всем происшедшим. Мы проявили настойчивость и не уходили. Тогда Главный инженер встал из-за стола и сам покинул кабинет.

Но перед нами руководством завода была поставлена конкретная задача – любыми средствами урегулировать конфликт. Молодость и настырность являлись нашими козырями. Поэтому, потерпев неудачу на уровне главного инженера, мы не мешкая, отправились к директору завода. И там, к счастью, удалось найти понимание. Было составлено согласованное и завизированное нами письмо в оба министерства, в котором признавалась вина, выразившаяся в нарушении технических условий при проведении испытаний.

Конфликт был исчерпан, в Днепропетровск направили новую партию анероидов. И только тогда я узнал, что анероид не то, что помещать в пары ртути, голыми руками брать нельзя, тем более потными. Оказалось, что он подвергался операции "осветления" (то есть обезжиривания), в результате чего из темного становился светлым. По возвращении в Днепропетровск мы сконструировали и установили специальный электроклапан, который производил плавное отключение вакуумного насоса в процессе выравнивания давления…

Причины аварий, и в том была особая трудность для их распознания были, как правило, неоднозначны. Логично, когда проявлялись новые, неизвестные ранее явления как отклик Природы на вторжение в ее неизвестные области. Выявлялись и явные конструктивные просчеты. Но, к глубокому сожалению, не так уж редко причиной аварий являлась банальная халатность или невнимательность исполнителей, причем на всех этапах создания конструкции – от теоретических расчетов оформления чертежей, до нарушения технологических процессов при изготовлении.

Наиболее опасны ошибки, порождаемые безответственностью, отсутствием самоконтроля и элементарной невнимательностью, когда они допускаются в системах, связанных с реализацией каких-то команд, происходящих в автоматическом режиме.

Настоящим бичом, как это ни покажется странным, поскольку речь идет о самой совершенной технике, приводившим к настоящим катастрофам, были случаи перепута последовательности производимых операций и, что самое страшное – введения ложных команд при составлении программы полета.

Нельзя однозначно утверждать, какие из этих причин являлись наиболее сложными для распознания. Можно утверждать только одно – все они в равной степени не поддаются никакой логике мышления, а посему и просто непредсказуемы. Представление о том, что создатели ракетной техники являли собой совершеннейший людской организм, для которого кроме идеи самоотверженного труда ничего не существовало, приведет к глубокому заблуждению. Человек всегда остается землянином с комплексом индивидуальных достоинств и недостатков. Все дело в их соотношении и форме проявления, умении подчинить собственное интересам общего дела.

Да, это были талантливые, увлеченные своим делом специалисты, энтузиасты, желавшие проявить свое "Я", узаконить личные амбиции. Были, конечно, как и в любом деле "бессребренники", что шло в основном от характера, скорее от отсутствия честолюбия, а то и просто личной скромности. Все надо рассматривать в комплексе норм человеческого общежития. Иначе бы не состоялось то большое при решении "дерзновенной" мечты человечества, что вошло в образ эпохи ХХ века. Но, повторим еще раз, только такой комплексный взгляд на любое творчество и труд, в том числе и инженерный, был бы примитивным. Недаром человек не только само совершенство, но и самый сложный продукт Природы.

Схемная ошибка, оказавшаяся в системе управления ракеты Р-16, привела к самой большой трагедии за всю историю ракетной техники Советского Союза. Ошибка оператора при формировании циклограммы на запуск ракеты Р-36М2, перепутавшего порядок выдачи команд, "заставила" выброшенную ракету вернуться обратно в шахту. Последовавший взрыв полностью разрушил шахтную пусковую установку. При сборке рулевой машинки ракеты Р-36М исполнитель, в данном случае рабочий, допускает грубейшую ошибку, перепутав полярность датчиков. В результате ракета, получая все команды с точностью "до наоборот", летит не в заданном направлении, а точно в сторону тех, кто должен наблюдать за ее стартом. И только чистая случайность – не долетев несколько метров до наблюдательного пункта, ракета упала и взорвалась, позволила избежать еще одной трагедии. Вместо аккумуляторов, рассчитанных на срабатывание при давлении в системе, соответствовавшей трем атмосферам, при пуске ракеты Р-16 по халатности сборщиков поставили батареи, приводившиеся в действие при давлении в семь атмосфер. В результате из-за отсутствия питания оказался не задействованным аварийный подрыв ракеты и "сбившаяся" с траектории машина не была самоликвидирована.

В конструкции могут существовать присущие ей скрытые неявные недостатки, которые дают о себе знать только при определенных условиях, когда создаются ситуации, не предусмотренные при проектировании. В принципе подобные дефекты могут даже так и остаться нераспознанными, если в процессе эксплуатации не возникнет неучтенное стечение обстоятельств. И поэтому о них становится известно, только когда происходит авария.

Именно такая ситуация стала причиной аварии при очередном пуске комбинированной ракеты РТ-20П. Машина при движении в контейнере неожиданно закрутилась вокруг своей продольной оси, что не было учтено расчетом. В результате контакт на запуск маршевого двигателя, попав в продольный паз на внутренней поверхности контейнера, к которому подходила система воздуховодов, выдал преждевременную команду на запуск маршевого двигателя.

Пуск третьей летной ракеты Р-36 был аварийным. Простояв на стартовом столе 35 секунд при работающем в режиме полета рулевом двигателе, она взорвалась. Причина – не сработал контакт подъема, подающий команду на запуск маршевого двигателя. Оказалось, что конструкция прижимного устройства датчика и его крепление к пусковому столу имели массу недостатков. Каждый из них в общем-то не играл решающей роли, и два предыдущих пуска прошли нормально. Но, "собравшись" вместе на одной машине, они погубили ракету. Показательно и то, что недостатки, как отмечали участники пуска, были очевидны, но психологически убаюкивают удачные предшествующие пуски. Подробный разговор всех этих поучительных примеров еще впереди.

В 1965 году начались летные испытания ракеты Р-36 с орбитальной головной частью. Испытания проводились на максимальную дальность в пределах одного витка вокруг Земли. Старт происходил с полигона Байконур, а цель – в заволжских степях. Таким образом, дальность стрельбы составляла около тридцати восьми тысяч километров. Пуск и полет первой машины проходили нормально. Высланные в точки измерения высоты траектории объекта корабли плавучего измерительного комплекса в районе Тихого и Атлантического океанов "видели" ОГЧ и зафиксировали работу ее радиовысотомера. По данным телеметрических измерений, тормозная двигательная установка включилась, как и положено, где-то над Черным морем. Одновременно специальной системой "Вега" производились внешнетраекторные измерения. Поступившая на командный пункт по данным этой системы привязка показала, что головная часть упала за девяносто три километра до цели. И почти сразу по аппарату специальной правительственной связи прогремела жесткая фраза:

"Где же ваша точность стрельбы?"

Недолет в сочетании с недовольством высокого начальства не обещал ничего хорошего. Члены комиссии по испытаниям еще не успели оправиться от шокового состояния, как с полигона Капустин Яр пришло сообщение о данных предварительной топографической привязки:

"Боевая головная часть приземлилась непосредственно в районе цели".

Неприятные минуты, пережитые конструкторами орбитальной головной части, остались позади. Но теперь наступил черед волноваться разработчикам системы "Вега", выдавшей неправильные показания, и ее Главному конструктору Г.А. Барановскому.

Первые пуски ракеты Р-36 с разделяющейся головной частью происходили с наземного старта. Один из них состоялся в морозный день в декабре на полигоне Байконур.

– Заправленная ракета, – вспоминает инженер Ю.А. Панов, – стоит на стартовом столе. Освещенная прожекторами она выделяется на фоне темного неба. В морозной звенящей тишине неестественно чутко раздаются редкие доклады испытателей. Идут заключительные электрические проверки ракеты. Все идет нормально. И вдруг неожиданно прозвучало:

– Корпус!

На языке специалистов это значит, что на корпусе ракеты появился электрический потенциал, что свидетельствует о том, что где-то в электросхеме имеется неисправность, то есть замыкание на корпус.

Времени до назначенного пуска в обрез. И летит оно невероятно быстро. Начинается лихорадочный анализ схемы. Непонятно, где "корпус" – на земле или на борту ракеты?

Поступает предложение расстыковать борт с землей. Тогда будет ясно. Но против этого категорически протестуют смежники, представляющие конструкторское бюро, проектировавшее наземное оборудование. Довод их достаточно обоснован. Плата со штепсельными разъемами находится под установщиком ракеты и добраться туда, по их мнению, нельзя. Сделано много попыток, испробованы разные способы обнаружения дефекта и никаких результатов. "Корпус сидит" как проклятый.

Остается один единственный вариант – сливать компоненты топлива, затем нужно опускать ракету в горизонтальное положение, после чего искать причину. И тогда ведущий испытатель конструкторского бюро А.А. Братский принимает личное решение: сбрасывает полушубок, служивший спецодеждой, и в одном легоньком пиджаке (а на старте семнадцать градусов ниже нуля, но иначе нельзя пролезть под установщик) ложится навзничь на звенящий от холода бетон и буквально втискивается в узкую щель между землей и механизмом подъема и опускания ракеты.

– Срывая кожу на ладонях, Александр Александрович расстыковывает десяток разъемов ШР-60. Что пришлось испытать ему, да еще в таких экстремальных условиях, может представить только человек, имевший с этим дело.

После проведения этой уникальной операции становится ясно, что "корпус" на земле. Это уже значительно легче. Значит ракету трогать не надо.

И вдруг по громкой связи раздалось:

– Корпус пропал!

Командир пуска Александр Сергеевич Матренин приказывает:

– Всем на площадке оставаться на тех местах, где застало сообщение. А сам сразу начал обход подземных помещений. В каждом происходит подробный опрос – кто, что делал в этот момент. Но ничего не проясняется. В дальнем конце подземной галереи – патерны бронированная дверь. За ней переход на соседнюю стартовую площадку, до которой порядка ста метров. В одном из бункеров деловито работают электромонтажники, и им совсем нет никакого дела до того, что соседи ищут какой-то "корпус". Взгляд А.С. Матренина на какое-то мгновение остановился на пожилом слесаре, который повесив на шею пробник, увлеченно "ковырялся" в большой вскрытой соединительной коробке. Подойдя к рабочему, Александр Сергеевич спросил:

– Что Вы делали при прозвучавшей команде?

В ответ последовало спокойное:

– Соединял вот этот клемник. Так называется колодка, к которой с одной и другой сторон подходят провода.

– Какие контакты соединяли в это время, – продолжил настороженно допрос Матренин.

– Указав на контакты, электромонтажник, как бы между прочим, добавил:

– Один конец свободно лежал на корпусе соединительной коробки, так я его подсоединил.

– Какой конец?

– Вот этот.

– Отсоедини его и положи на корпус, – приказывает Матренин. Рабочий торопливо выполняет полученную команду.

И сразу по громкой связи прозвучало:

– Корпус!

Понять по схеме, что через этот контакт стартовые площадки завязаны по электросхеме – дело нескольких минут.

Обычно невозмутимый А.С. Матренин крепко пожал руку рабочему:

– Спасибо, что помогли!

Бессонная, тревожная ночь позади. Ракета красиво стартует, выскакивая в первые лучи еще скрытого за горизонтом солнца и… на тридцатой секунде – аварийное выключение двигателя! Все что от нее осталось, падает в десяти километрах от старта. И в неподвижном морозном воздухе над бескрайней равниной долго стоит гигантский гриб, – заканчивает рассказывать Ю.А. Панов.

История развития ракетной техники, как, впрочем, и любых инженерных конструкций изобилует примерами проявления самых неожиданных неизвестных ранее явлений, приводящих к аварийным ситуациям, предсказать которые практически невозможно. В таких случаях уместен широко известный афоризм Козьмы Пруткова: "Нельзя объять необъятное", который и может служить единственным оправданием. Сошлемся на конкретные примеры.

В 1961 году при пуске партионных ракет Р-12 возникла критическая ситуация: сошли с траектории – "упали" подряд три машины! Изучив данные телеметрии, комиссия установила, что причиной аварии является кавитация, в результате появления которой один из компонентов не поступал в нужном количестве в двигатель.

Руководитель испытаний – ведущий конструктор М.И. Галась позвонил с полигона в конструкторское бюро и доложил Главному о результатах вывода комиссии. В ответ в телефонной трубке раздался раздраженный голос:

– Ты что, хочешь сказать, что семьсот две изготовленные ракеты не годятся? Я тебя сниму с работы за такие выводы!

Сделав столь серьезное внушение, М.К. Янгель тем не менее дает команду экспериментальным подразделениям конструкторского бюро проанализировать ситуацию, возникшую на полигоне при пусках ракет. В лабораторных условиях были проведены всесторонние исследования возможных причин возникновения кавитации. Через два дня Михаилу Кузьмичу доложили, что выводы, сделанные на полигоне по выявлению причин, приведших к авариям, правильны, явление действительно имеет место и даже предложили решение, как отремонтировать изготовленные уже ракеты для устранения обнаруженного дефекта: необходимо установить специальный грибок в месте соединения днища и трубы магистрали бака горючего. На вновь же изготавливаемых ракетах решили изменить форму клапана, подающего топливо, заменив пластинку с конусообразными краями на чистый конус.

По результатам проведенных работ состоялся повторный разговор по специальному аппарату секретной связи. Руководитель летных испытаний, изрядно перенервничавший после предшествовавшего внушения, услышал в трубке знакомый голос Михаила Кузьмича:

– Ты извини, что я назвал тебя… Как бы нам ни было тяжело в этой ситуации, но ты был прав. А самое главное – не только установлен факт возникновения кавитации, но и найдено решение проблемы. Мы будем дорабатывать все ракеты.

Последующий анализ показал, что это был скрытый дефект в системе подачи топлива, который не проявлялся четыре (!) года. Просто при летных испытаниях никогда не возникало непредусмотренного проектантами температурного режима, в котором могли оказаться компоненты.

После принятия на вооружение и постановки на боевое дежурство первой межконтинентальной баллистической ракеты Р-16 регулярные периодические старты продолжались. Однако при испытаниях в конце шестидесятых годов стали наблюдаться аварийные пуски: ракета или вообще не выходила из шахты из-за недостатка тяги, или, выйдя, возвращалась обратно.

– Причину, – вспоминает начальник отдела эксплуатации конструкторского бюро И.Я. Красницкий, который осуществлял авторский надзор за эксплуатацией в воинских частях ракет, находившихся на боевом дежурстве, – выяснили довольно быстро – происходило "раскрытие" – разрушение камер двигателей.

Но почему они стали выходить из строя? И почему это проявилось со временем? Ведь и раньше ракеты практически отстреливались каждый год, но аварий по причине разрушения двигателей не наблюдалось на протяжении нескольких лет.

Ключ к разгадке дали опорные поверхности узлов крепления двигателей. При тщательном изучении на них было обнаружено явление наклепа. Так на языке материаловедов называется уплотнение материала, возникающее при механическом воздействии на него. Наклеп в этих узлах мог возникнуть только за счет высокочастотных колебаний в камерах двигателя. Итак, был установлен факт появления грозных высокочастотных колебаний, ранее не наблюдавшийся ни при одном из пусков. Дальнейшая картина развития процесса становилась более или менее ясной: возникающие высокочастотные колебания являлись следствием неодновременности по времени процесса подачи горючего и окислителя при запуске и начале работы двигателя. Причем рассогласование даже в сотых долях секунды уже может явиться причиной возникновения колебаний.

Следующий этап дознания – что послужило причиной проявления несуществовавшего ранее эффекта. Как было установлено, источником ненормального режима работы двигателя оказались клапаны, регулирующие подачу компонентов топлива. В процессе длительного стояния на боевом дежурстве в структуре их материала происходили какие-то изменения, связанные с возникновением явления ползучести, когда материал начинал со временем самопроизвольно удлиняться. Они и приводили к изменению геометрических размеров деталей клапанов. И, как следствие, к нарушению режима работы – возникновению рассогласования во временных процессах подачи горючего и окислителя. А дали они о себе знать лишь через семь лет и со временем стали проявляться чаще. Но к этому моменту ракета Р-16 свою задачу практически уже выполнила и предстояла ее замена на более совершенную. Поэтому вопроса о доработке клапанов при продлении сроков нахождения ракеты на боевом дежурстве в связи с проявившимися неприятными обстоятельствами не возникло.

На всех этапах экспериментальной отработки конструкции – от первой проверки опытного узла до последнего пуска ракеты в процессе летно-конструкторских испытаний – главным действующим лицом является испытатель. Подготовку к пуску и старт ракеты осуществляют военные специалисты совместно с представителями конструкторских бюро – разработчиков ракеты и ее систем с привлечением специалистов научно-исследовательских институтов. В их руках судьба нового образца техники. Работа испытателя требует от исполнителя особых разносторонних профессиональных и морально-психологических качеств. Несомненно, это должен быть всесторонне технически образованный человек, у которого специальные знания и навыки сочетаются с высокой мерой ответственности за порученное дело.

В функции испытателя, которому доверена судьба ракеты, входит не только квалифицированная оценка работоспособности испытуемого объекта, но и, что не менее важно, выявление узких мест и самых непредсказуемых ситуаций, которые могут возникнуть в процессе выполнения технологических операций, предусмотренных эксплуатацией ракетного комплекса. Однако, прежде чем допустить определенного человека к непосредственному участию в испытаниях, он проходит обязательную проверку на техническую зрелость. Для этого нужно сдать специальные зачеты, дающие право на самостоятельную работу, с обязательным соблюдением при этом норм техники безопасности.

Главное, решающее качество испытателя – абсолютная честность, порядочность, бесстрашие. Важность этих качеств испытателя, как ни у какой другой профессии, определяется, в первую очередь, тем, что, выполняя те или иные операции в процессе подготовки и проведения испытаний, никто не застрахован от ошибок, в том числе и самые многоопытные специалисты.

Решающий этап летно-конструкторской отработки перед принятием на вооружение межконтинентальной боевой ракеты – пуск на максимальную или близкую к ней дальность в акваторию Тихого океана. О проведении подобных испытаний Телеграфное Агентство Советского Союза заранее сообщало по радио и в печати: указывались время, широта и долгота района акватории, в который нельзя было заходить морским судам.