Текст книги "Янгель. Уроки и наследие"

Автор книги: Лев Андреев

Однако, несмотря на убедительность доводов, сделанных по результатам изучения разрушившейся камеры и свидетельствовавших о наличии технологического дефекта, образовавшаяся коалиция представителей Днепропетровского машиностроительного завода, изготавливавшего двигатель, и Научно-исследовательских институтов продолжала настаивать на требовании снятия ракет с боевого дежурства и последующей замены рулевых камер.

По-человечески, особенно представителей НИИ, можно было понять. Слишком велика была мера ответственности. Кто мог дать гарантию о стопроцентной эффективности предложенного метода разбраковки? Если же пойти по пути снятия двигателей, то автоматически проверяется надежность их работы, а также можно будет и более тщательно проанализировать возможность степени влияния имеющегося технологического дефекта. Поэтому лучше переложить ответственность на чужие плечи и занять позицию стороннего наблюдателя. А материальные затраты и еще более важный, чисто военно-политический момент, – отсутствие ракет на боевом дежурстве – это не их забота. Пусть "болит" голова у других.

Итак, две диаметрально противоположные позиции. Первая диктуется стремлением заводчан выиграть время и тем самым смягчить удар, если причиной окажется все же технология. Потом уже будет легче выпутываться из создавшегося положения. Понятна и истинная мотивировка Научно-исследовательских институтов, которые невольно фактически также брали на себя ответственность за состояние ракет, находившихся на боевом дежурстве. Другая – принципиальная позиция отстаивания своего мнения, диктуемая высокими государственными интересами и уверенностью в правоте своей позиции. Правда, она сопряжена с огромным риском, меру которого трудно переоценить, если вдруг по каким-то неучтенным причинам двигатели все же не будут надежны в работе.

Между тем, большинство членов комиссии уже готово было подписать заключение с жестким выводом о необходимости переборки ракет. За которым следовали не только огромный объем работ, но и суровое наказание причастных к дефекту людей.

Для того, чтобы хоть как-то сбить накалившиеся страсти, был объявлен перерыв в работе комиссии. Воспользовавшись возникшей паузой, Михаил Кузьмич приглашает к себе в кабинет Главного конструктора рулевого двигателя И.И. Иванова, ответственного за разработку рулевой камеры А.В. Климова и, верный своей тактике, – представителя Министерства, курировавшего конструкторское бюро. Он неизменно и при всех обстоятельствах стремился проявлять такт по отношению к работникам вышестоящей инстанции, давая понять, что считается с их мнением. Это всегда помогало при решении возникавших вопросов в столице.

То, что произошло дальше, навсегда осталось в памяти инженера А.В. Климова. Как он сам по прошествии трех десятков лет выразился:

– Этот случай не вычеркнешь из жизни.

Когда все расселись по местам, М.К. Янгель сразу обратился к инженеру:

– Ну, ладно. То, что мне придется отвечать – это понятно. Я уже на своем веку пожил и бывал не в таких ситуациях. Ивану Ивановичу как главному конструктору двигателя тоже будет "уделено внимание", и ему также не впервой быть битым. Но мне жалко тебя. Ты молодой человек, жизнь впереди. А если, как главный разработчик проекта, ошибаешься, то ты знаешь, чем это грозит? Ты поплатишься! Последствия могут быть самыми плачевными, могут ведь и посадить.

– Понимаю.

– На комиссии ты мужественно отстаиваешь свою позицию. Я допускаю, что там можно доказывать и держать линию КБ. Однако у тебя самого-то есть ли хоть какие-то сомнения, ты полностью убежден? – вызывал специалиста на откровенность М.К. Янгель, пытаясь до конца прочувствовать обоснованность доводов инженера. И, как бы дав А.В. Климову еще один шанс, закончил:

– Ты ведешь нас по правильному или ошибочному пути?

– Михаил Кузьмич! Они хуже знают конструкцию. Я создавал и отрабатывал узел на всех этапах, поэтому полностью убежден в его работоспособности. Они перестраховщики, в чем меня нельзя переубедить. У меня перестраховка в другом смысле – в проведенных исследованиях, в которые верю. Эффективность предлагаемого метода контроля состояния двигателей проверили в процессе отработки его на заводе на нескольких рулевиках. У нас есть все материалы, подтверждающие правильность нашей позиции.

– Ну, если ты все понимаешь, убежден в своем предположении и настаиваешь на нем, то я тебе верю, и как председатель аварийной комиссии, становлюсь на твою, а не завода и Институтов, сторону и полностью поддерживаю при окончательном решении вопроса.

Когда совещание возобновилось, то первым на правах председателя взял слово М.К. Янгель. Выступление Михаила Кузьмича, являвшегося, по сути, верховным судьей в споре двух заинтересованных сторон, было сдержанным, убедительным и содержало конкретные предложения. Он сказал:

– Хотя Институты и Завод настаивают на своем, наши специалисты придерживаются другого мнения. Я разобрался во всем, и это дает основание поддержать предложение разработчиков рулевого двигателя. Устранение дефекта будем вести по технологии, разработанной нашими специалистами параллельно с продолжением летных испытаний. Такое заключение и предлагаю подписать.

Подготовленное затем решение аварийной комиссии было подписано всеми, кроме Московского института тепловых процессов. Они остались при своем мнении, записав, что причина до конца не выяснена. Вскоре летно-конструкторские испытания были продолжены. В процессе их проведения ни одного случая отказа рулевых камер не было.

Одновременно была проведена проверка и всех рулевых камер на ракетах, находившихся в шахтах на боевом дежурстве. Из шести ракет лишь на одной был обнаружен аналогичный дефект. Ракету извлекли из шахты, отвезли в монтажно-испытательный корпус и заменили двигатель. На снятой отбракованной камере провели огневые испытания на стенде, которые и подтвердили наличие аналогичных отступлений от технологии. Хотя, как выяснилось, на сей раз имевшийся дефект в полете мог бы и не подвести. Так вопрос о несовершенстве конструкции был снят с повестки дня. Финалом же этой истории для ее центральной действующей фигуры была правительственная награда – орден "Знак Почета".

Вот как сам А.В. Климов квалифицирует этот урок Главного:

– Для меня это было очень поучительное событие. Сколько такта, уважительности проявил Михаил Кузьмич в процессе работы комиссии. Он не стращал, не угрожал, не рычал, как некоторые, обещая скрутить в бараний рог. В отношениях не было и тени надрывности, а обстановка, не приведи господи, была тяжелейшая. Удивительно, но это был разговор равных коллег, в котором не было виновников и ответчиков. Более того, это была доверительная и предельно откровенная беседа.

Из этой истории мы, молодые, вышли победителями и поняли, что по решению принципиальных вопросов конструкции и методическим разработкам оказались на уровне, который был не под силу даже Институтам. Это было не только моральное удовлетворение, что ты уже достиг определенной степени совершенства знаний, но, и что самое главное, веры в свои силы. И все стало возможным благодаря отношению и поддержке М.К. Янгеля. Согласитесь: с таким Главным – каждый "пойдет в разведку…"

Даже в самых сложных производственных ситуациях остроумие не покидало тех, кто стоял у истоков ракетной техники. Это был своеобразный активный отдых, разрядка после напряженных дней и ночей для разносторонне развитой молодежи, пришедшей по призванию в ракетную технику, а по совместительству не забывавшую свои увлечения юности. И в рамках законности, не вызывая огонь на себя тех, кто отвечал за режим повальной секретности, инженеры находили достойный ответ любителям создания нереальных условий проведения экспериментов. Так родилась очень остроумная побасенка, созданная Виктором Назаренко и Эдуардом Свириденко, о деде, бабе и курочке рябе, умудрившейся снести яичко, не простое, а в виде целой ракеты. Яйцо же, возьми, да и разбейся. Вот тебе и аварийная ситуация. Но предоставим слово авторам:

 
..И, когда яйцо упало,
Вся земля вдруг задрожала,
 
 
А Заказчик тут как тут:
– Почему яйцу «капут»?
И, как часто, сгоряча,
Он пошел рубить с плеча:
 
 
– Бабу с дедом надо гнать,
А несушку наказать.
В искупление греха
Не пускать к ней петуха,
 
 
Оторвясь от важных дел,
Сам  Министр наш прилетел.
Прилетел ему вослед.
Академик – яйцевед
 
 
И промолвил сей мужчина:
– В ускореньи вся причина.
Надо яйца, стало быть,
В центрифуге покрутить.
 
 
Бабка с дедкой пали ниц:
– Не крути милок яиц!
Ни в столице, ни в округе
Нет подобной центрифуги…
 
 
Дед еще успел сказать:
– Надо ж меру соблюдать:
Испытаньем без границ
Нас оставишь без яиц…
 

А в действительности было так. Комиссии работали, изучали результаты телеметрических измерений, проявляя максимум изобретательности, ставили эксперименты. В результате анализировались выдвинутые версии. Постепенно, приближаясь к истине, отбрасывались наиболее несостоятельные из них. И, в конце концов, находили причину. Так было всегда.

Сколько крестников у Главного

М.К. Янгель вошел в историю техники как создатель нового направления в ракетостроении, новой школы со своим стилем и почерком, получившей широкое международное признание.

На этом фоне как-то осталась в тени его другая, не меньшая заслуга в области становления и развития боевой и космической техники. Конструкторское бюро, носящее ныне его имя, – это не единственное детище М.К. Янгеля. Он по праву может считаться "крестным отцом" ряда крупнейших конструкторских бюро и научно-исследовательских организаций, ставших ведущими в области проектирования, конструирования и научных исследований.

Как уже было сказано, в связи с тем, что в конце пятидесятых годов начинают широким фронтом развиваться проектные работы по созданию крупногабаритных межконтинентальных баллистических ракет-носителей боевого и космического назначения, М.К. Янгель, понимая, что никакой коллектив не сможет одновременно успешно работать еще и по морской тематике, принимает решение передать весь задел по подводному старту в другое конструкторское бюро. Избранником оказывается одно из уральских КБ в городе Миассе, в которое назначен новый молодой энергичный Главный конструктор, выходец из королевской фирмы – В.П. Макеев.

Уральское конструкторское бюро, хотя и создано раньше КБ Янгеля, но никак не может найти себя, определиться с тематикой, порой тратя силы на совершенно бесперспективные исследования, например, связанные с применением в целях экономии специальных сплавов, деревянных баков.

Вот как оценивают этот акт по прошествии четырех десятилетий ведущие специалисты Государственного ракетного центра "Конструкторское бюро имени академика В.П. Макеева":

"… После развертывания работ по ракетам Р-11 ФМ и Р-13, стартовавших с верхнего среза шахты подводных лодок, находящихся в надводном положении, на повестку дня стало решение проблемы подводного старта ракет. Обстоятельства сложились тогда для нас неблагоприятные. Первоначально Военно-Морской Флот заказал разработку аванпроекта ракеты с подводным стартом (Р-21 – ОКБ-586, которым руководил Михаил Кузьмич Янгель). СКБ-385[6]6
  Главный конструктор В.П. Макеев – Авт.


[Закрыть] подключилось к работе тоже (проект Р-13М). Конечно, ОКБ-586 тогда было сильнее нас, оно было лучше обеспечено кадрами и производственной базой. Принятие решения о разработке ракетного комплекса с подводным стартом ОКБ-586 означало, практически, прекращение нашей деятельности. Анализ рассмотрения подобных вопросов свидетельствует о том, что они не решались успешно ни Заказчиком, ни министерствами. Решение в пользу СКБ-385 было принято по взаимному согласию между Виктором Петровичем и Михаилом Кузьмичом, и принято это решение было не случайно. Виктора Петровича и Михаила Кузьмича связывало единство взглядов и подходов к интересам дела на дружественной основе. Те, кто были свидетелями их не только производственных, но и человеческих отношений, подтверждают, что дружба между этими руководителями в значительной мере питалась личностными чертами Виктора Петровича, благодаря которым он налаживал взаимодействие с Главными конструкторами на базе взаимоуважения и взаимопомощи. М.К. Янгель согласился, чтобы разработка ракетного комплекса с подводным стартом была поручена СКБ-385".

Передача морской тематики в конструкторское бюро В.П. Макеева оказалась для последнего щедрым даром. Отныне все проектные работы, связанные с проектированием стартов с подводных лодок, будут сосредоточены в одном КБ, новое направление станет основным, конструкторское бюро найдет себя в нем и будет сохранять монопольное положение в этом виде ракетной техники, создав совершеннейшие образцы.

Успешный опыт использования снимаемых с боевого дежурства ракет Р-12 в качестве первой ступени носителя для выведения на орбиту спутников серии "Космос", а потом и "Интеркосмос" дал основание для создания более мощного носителя. На базе второй ракеты Р-14 в конструкторском бюро в конце 1961 – начале 1962 гг. разрабатывается проект носителя, получившего рабочее название 65С3, для вывода на орбиту более крупных спутников. Одновременно проводятся исследования по созданию для нового носителя трех искусственных спутников земли – два для связи и одного метеорологического.

Главный понимает, что и на сей раз "Боливар не вынесет двоих". При существующей номенклатуре (а в это время как раз одновременно с боевой тематикой развернулись работы по крупногабаритной ракете Р-56 с перспективой реализации лунной программы) ни конструкторское бюро, ни базовый завод в Днепропетровске, являвшийся по сути и экспериментальным производством, с этой задачей не справятся. И М.К. Янгель в сложившейся ситуации решает передать весь имеющийся задел как по носителю, так и по спутникам в другие организации. Верный своему административному кредо: прежде чем решение будет принято окончательно, оно должно быть обсуждено среди заинтересованных лиц, Михаил Кузьмич собирает большой внутренний Совет, на котором и ставит вопрос о предстоящей передаче тематики.

Во вступительном слове он привел убедительные доводы в пользу прекращения работ: для продолжения потребуются колоссальные усилия не только конструкторских подразделений, но и производственников.

На сей раз в процессе обсуждения М.К. Янгель неожиданно встретил сильное сопротивление и, в первую очередь, со стороны своих заместителей по проектным работам, которых поддержали многие из участвовавших в совещании. Страсти разгорелись до предела.

– Что ты делаешь, Михаил Кузьмич! Связь и метеорология – золотые жилы, ты это прекрасно понимаешь! – не в силах сдержать себя, жестикулируя, громко реагировал первый заместитель В.С. Будник. Между прочим, в конструкторском бюро только он один называл М.К. Янгеля на "ты". – Их мы будем разрабатывать столько, сколько будем существовать. Это работа не только для КБ, но и завода на всю жизнь! Погода и связь всегда и во все времена будут нужны постоянно!

Так же решительно против был и заместитель Главного по проектным работам В.М. Ковтуненко. Свое выступление, преподнесенное в более вежливой форме, он построил на основе известной поговорки: "Лучше синица в руках, чем журавль в небе".

Не изменив правилу ведения совещания даже в этой необычной обстановке, Михаил Кузьмич дал возможность высказаться всем желающим, а в заключение сделал короткое резюме:

– Я Вас внимательно выслушал. А теперь объявляю свое решение.

Решение было твердым и не подлежащим дополнительному обсуждению: все проработки передать в другие организации, сохранив за КБ на определенном этапе роль головной организации, а все силы сосредоточить на новой тематике. Присутствовавшие поняли, что к своему мнению Главный пришел еще до Совета и никакие возражения не могли его изменить. Это было твердое убеждение, основанное на глубоком анализе конкретной ситуации. При принятии любого решения человек остается один на один со своей совестью. В данном случае это были интересы развития ракетной техники в государственных масштабах.

После столь бурного совещания его участники разошлись довольно быстро. В кабинете остались только два заместителя – основные оппоненты.

Через несколько лет один из них, вспоминая те дни, недовольно ворчал:

– Что он меня, словно мальчишку, отчитывал, когда остались втроем. Мол, пока я Главный конструктор, я принимаю решения, а твое дело этим решениям подчиняться! Когда будешь Главным – тебе будет предоставлено такое право, а сейчас выполняй то, что принято Главным!

Между тем, объявляя свое решение, Михаил Кузьмич, как и всегда, имел четкую обоснованную программу дальнейших действий, связанную с судьбой и развитием передаваемой тематики. Он не просто собирался избавиться от нее и сбросить лишний груз. Янгель не был бы Янгелем, если бы не глядел дальше. И в этом акте, против которого были его сослуживцы, и, в первую очередь, заместители (а по-своему они с чисто узковедомственных позиций были совершенно правы), вновь и вновь проявилась масштабность мышления Главного, его государственный подход к делу.

Создание носителя и спутников связи предполагалось отдать в Красноярск, где находился филиал ОКБ С.П. Королева, а метеорологический спутник, ставший впоследствии широко известным как "Метеор" – во Всесоюзный научно-исследовательский институт электромеханики, возглавлявшийся академиком АН Армянской ССР А.Г. Иосифьяном.

Филиал конструкторского бюро С.П. Королева в Сибири был создан по решению правительства в 1959 году. Основная задача – ведение серийного производства изготавливаемых на Красноярском заводе ракет. Но коллектив, возглавляемый бывшим сотрудником королевского КБ М.Ф. Решетневым, как и в свое время серийный отдел, предвестник будущего ГКБ "Южное", пребывал в поисках своего самостоятельного направления работ.

М.К. Янгель и М.Ф. Решетнев были знакомы еще по работе с начала пятидесятых годов у С.П. Королева, Михаил Кузьмич предлагает Михаилу Федоровичу работы по новой космической тематике, ведшиеся в конструкторском бюро на основе ракеты Р-14. Получив на то согласие С.П. Королева, группа красноярцев в начале 1962 года прибывает в Днепропетровск для ознакомления с материалами эскизного проектирования и конструкторских проработок носителя 65С3, получившего впоследствии индекс К65М, и двух спутников связи.

С этого момента начинается взаимный обмен делегациями. Янгелевское КБ берет шефство над рождающейся организацией, оказывает всестороннюю научно-техническую помощь.

Вот как оценивает этот период сам М.Ф. Решетнев, ставший в дальнейшем начальником и Главным конструктором новой организации, получившей название Научно-производственного объединения прикладной механики:

"С легкой руки Михаила Кузьмича было положено начало развития в Сибири (да и вообще в стране) космической тематики связи, которая стала впоследствии основным направлением работ НПО прикладной механики. В те годы мы не имели соответствующей экспериментальной базы и наземная отработка, холодные проливки второй ступени ракеты-носителя проводились нами на стендах и полигонах КБ "Южное". В процессе этих работ наши испытатели прошли хорошую школу эксперимента и выросли как специалисты, что послужило основным фундаментом при создании собственной экспериментальной базы, которая является сегодня одной из крупнейшей в Сибири. Трудно переоценить роль, которую сыграл в те годы Михаил Кузьмич своей заинтересованностью нашими делами, добрыми советами. Когда Михаил Кузьмич посетил наше предприятие, нам уже было что ему показать: начала летать ракета-носитель К65, на орбитах работали наши первые спутники".

Так, два филиала ОКБ С.П. Королева в Миассе и Красноярске, получив воистину царские подарки из Днепропетровска, вышли на самостоятельный путь развития и стали фактически детищами Главного конструктора М.К. Янгеля. Этими двумя актами он невольно "насолил" своему идейному оппоненту.

Позднее возникло еще одно конструкторское бюро при Омском авиационном заводе. На первых порах оно существовало как филиал КБ "Южное". А затем по инициативе М.К. Янгеля, когда сложился коллектив и появились собственные идеи, филиал был преобразован в самостоятельное конструкторское бюро "Полет".

Дальновидным оказался и акт передачи метеорологического спутника "Метеор" во ВНИИЭМ. В дальнейшем фирма плодотворно работала в области космической тематики.

Но прежде для этого потребовалось много сил и энергии, чтобы доказать и убедить все инстанции в необходимости такого решения. И все же не это было главным. Дело в том, что в стране по сложившейся традиции спутниками занимались конструкторское бюро, проектировавшие ракеты. Такое положение было оправдано, когда речь шла о возвращаемых объектах, имевших свою специфику, сходную с ракетной: система баков, двигатель, теплозащитное покрытие и т. д. Другое дело – аппаратурные спутники: связи и метеорологические. Кстати, в США их разрабатывают электротехнические и радиотехнические фирмы. И это очень правильно. Такие спутники, в которых основная роль отводится аппаратуре, представляют собой контейнер с приборами и системой питания. Подобному спутнику не нужен двигатель, а следовательно, и емкости для горючего. И даже прочность его должна быть рассчитана только на перегрузки активного участка полета.

Институт, возглавлявшийся А.Г. Иосифьяном, имел необходимый потенциал для разработки и увязки жизненно важных для объекта систем: ориентации, электродвигателей, преобразователей, системы магнитной разведки и т. д. Это дало возможность в предельно сжатые сроки успешно решить все задачи, в том числе и разработать уникальную систему ориентации и с честью оправдать доверие М.К. Янгеля. Кстати, с тех пор между Михаилом Кузьмичом и Андроником Гевондовичем установились теплые дружеские отношения, переросшие во взаимную преданность.

Одна из сложных проблем, с которой в пятидесятых годах пришлось столкнуться проектантам при создании баллистических ракет, была связана с выбором системы управления ракетой в полете. Какую – радиорелейную или автономную применять на боевых ракетах для управления центром масс?

Недостаток первых на тот период – техническая ограниченность, не позволяющая эффективно решать чисто боевые задачи, связанные с высокой точностью стрельбы. В то же время автономные системы управления с требуемой точностью для баллистических ракет еще не были созданы.

В Московском научно-исследовательском институте, фигурировавшем под номером 885, в отделении, возглавляемым Главным конструктором Н.А. Пилюгиным, группа энтузиастов во главе с В.Г. Сергеевым в это время проводила работы по проектированию приборов автономного управления с учетом изменения положения центра масс ракеты. Первые же проверки математической модели с макетом прибора дали обнадеживающие результаты: автоматическая система управления положением центром масс по точности превзошла радиорелейную. Тем самым была подтверждена не только правильность теоретических предпосылок, но и техническая реализация при конструировании приборов.

Однако позиция, занятая некоторыми руководителями института, утверждавшими, что альтернативы радиоуправляемым системам нет, тормозила развитие нового направления. Одним из первых, кто поверил в возможность создания не лабораторной, а реальной автономной системы автоматического управления с достаточной точностью для баллистических ракет стратегического назначения, был М.К. Янгель.

Понимая всю важность автономных систем управления для боевого ракетостроения, Михаил Кузьмич выходит в вышестоящие инстанции с предложением организовать на базе московской лаборатории и имевшегося в городе Харькове серийного конструкторского бюро особое конструкторское бюро по разработке автономных систем управления для стратегических ракет и ракет-носителей. Такая организация была создана в апреле 1959 года и получила название ОКБ-692.

С этого времени Харьковское конструкторское бюро будет основным разработчиком автономных систем управления для конструкторского бюро "Южное". Впоследствии оно будет переименовано в широко известное сейчас Научно-производственное объединение "Хартрон".

При создании первой ракеты много хлопот доставляли газовые рули. Изготавливал их Московский электродный завод, директором которого был С.Е. Вяткин. В связи с ухудшением качества графита участились случаи поломки рулей, а также стал происходить интенсивный их обгар в струе реактивного двигателя. Специалистами конструкторского бюро была предложена технология вакуумной обработки графита, повышавшая качество рулей.

Считая себя монополистом в поставке графитовых узлов, директор электродного завода упорно отказывался принять предложения по улучшению их технологии. С.Е. Вяткин как руководитель с одной стороны отличался завидной работоспособностью, а с другой – часто проявлявшейся грубостью в отношениях с людьми.

Михаил Кузьмич, изучив состояние возникшей проблемы и тонко подметив характер невыдержанного собеседника, обсуждение вопроса, сложившегося с газовыми рулями, закончил, обращаясь к С.Е. Вяткину, так:

– Не поправишь дело – сядешь в тюрьму. Если поправишь, я помогу тебе создать нужный всем нам специальный институт огнеупорных материалов.

Решение Главного оказалось действенным. Качество графитовых рулей значительно улучшилось. М.К. Янгель выполнил свое обещание – добился создания специального института НИИ графита, первым директором которого стал С.Е. Вяткин. Впоследствии этот институт много сделал для разрабатывавшихся в КБ "Южное" твердотопливных двигателей.

По мере развития и совершенствования ракетной техники увеличивался и объем необходимой информации о работе систем в полете. Но одновременно с объемом производимых измерений выросли требования к качеству передаваемой информации. Между тем по сложившейся традиции вопросами разработки систем измерений и регистрации занимались независимо друг от друга несколько организаций страны. Они не имели достаточных сил для удовлетворения растущих потребностей, а самое главное – уровень обработки получаемой информации представлял примитивный, практически ручной процесс.

Жизнь поставила остро вопрос о создании принципиально новой измерительной техники. Появились предложения об организации отраслевого измерительного института на базе измерительного комплекса, входившего в состав НИИ-88.

Однако на пути реализации этого предложения встретились определенные трудности. Дело было далеко не простое и требовало больших капитальных вложений. Со свойственной ему энергией, Михаил Кузьмич прилагает большие усилия, чтобы сдвинуть предложение с мертвой точки. Он неоднократно обращался по этому вопросу и в ЦК КПСС и в Правительство – к Д.Ф. Устинову и Л.В. Смирнову. И институт был создан. Ныне это Научно-производственное объединение измерительной техники, которое отметило уже свое 30-летие.

За годы существования в институте разработано несколько поколений датчико-преобразующей измерительной аппаратуры, обеспечивающей практически все нужды ракетной техники. Это сложные высокоинформативные радиотелеметрические системы регистрации и автономные магнитные регистраторы, современные вычислительные комплексы, позволяющие обрабатывать получаемую информацию и обладающие большим объемом памяти и высоким быстродействием.

А в институте хорошо помнят, что одним из "крестных отцов" у них был М.К. Янгель.

Огромное влияние оказал М.К. Янгель на развитие науки и техники в Украине. Под влиянием тематики конструкторского бюро значительно расширился фронт фундаментальных и прикладных исследований, проводимых в ведущих Научно-исследовательских институтах Академии наук Украины. Так, в Киеве Институт строительной механики в связи с расширением тематики исследований был преобразован в Институт механики, Институт металлокерамики и спецсплавов стал Институтом проблем материаловедения. Из него выделился крупнейший Институт проблем прочности. В Харькове был организован Институт радиоэлектроники, а Физико-технический институт низких температур превратился в мощный научный центр. В Днепропетровске были созданы Институт технической механики, Институт технологии машиностроения, Институт резиновой промышленности.

Одного острого чувства прогрессивного, нового было конечно недостаточно. Необходимо было умение провести в жизнь свои идеи.

По мере развития ракетной техники все более обострялась проблема вибраций, приводившая к аварийным пускам. Между тем исследованием вибрационных процессов занимались нерегулярно, от случая к случаю, когда "припекало". Не было и соответствующих экспериментальных и теоретических заделов, приходилось пользоваться данными, полученными в других отраслях.

Неоднократное обращение начальника отдела телеметрических измерений к заместителям главного конструктора с требованием обратить внимание на неудовлетворительное положение в вопросах анализа и разработки мероприятий борьбы с вибрациями не находили должной поддержки. Так продолжалось довольно длительное время, пока у руководителя телеметрической службы не лопнуло терпение, и он пошел на крайнюю меру: минуя все инстанции, написал соответствующую докладную на имя Главного конструктора.

Реакция превзошла все ожидания. В течение короткого времени в отделе телеизмерений была создана лаборатория по измерению вибраций, перед которой была поставлена задача анализа вибрационных воздействий на всех этапах экспериментальной отработки ракет.

Разработанному в конструкторском бюро подходу к исследованию вибрационных процессов скоро стало тесно в стенах предприятия. Проведенными исследованиями заинтересовались в смежных организациях отрасли и в научно-исследовательских институтах Министерства обороны. В результате в НИИ создаются специальные отделы по разработке измерительной аппаратуры, к работам по решению теоретических проблем вибраций подключаются академические и высшие учебные заведения.

Так своим пониманием поставленной развитием техники проблемы и подходом к ее решению М.К. Янгель предопределил достижения в области измерительной техники, обработке и анализе результатов измерений, что позволило найти эффективные средства борьбы с грозными вибрациями, перед которыми при их возникновении бессильна любая конструкция. Эти достижения сыграли свою роль не только в практической деятельности конструкторского бюро и отрасли, но и послужили мощным импульсом для теоретико-экспериментальных исследований проблемы в целом в ведущих научно-исследовательских институтах страны.

Огромен вклад М.К. Янгеля в развитие материально-технической производственной базы отрасли. Днепропетровский машиностроительный завод стал крупнейшим индустриальным гигантом. Для производства ракет разработки конструкторского бюро были перепрофилированы заводы в Перми, Оренбурге, Омске и Красноярске.