Текст книги "Янгель. Уроки и наследие"

Автор книги: Лев Андреев

Соавторы: Станислав Конюхов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 62 страниц)

Как сложилась в дальнейшем "производственная" карьера, которой так добивался напористый молодой специалист, рассказывает сам Г.Д. Хорольский.

– Приехав на автозавод в Днепропетровске, пришел на прием к заместителю главного инженера завода С.Ф. Каспиеву. Внимательно выслушав меня и просмотрев представленную характеристику, он неожиданно сказал:

– Вы знаете, с такой блестящей рекомендацией я не могу направить Вас для работы в цех из-за рутинной обстановки серийного производства. Вам следует посвятить себя творческой работе. Побывайте у Михаила Кузьмича Янгеля, он сейчас создает новый конструкторский коллектив, перед которым поставлена большая государственная задача, и представляется, что там Вы сможете наиболее полно проявить свои знания и организаторские способности.

Ничего не поделаешь, пришлось отправиться по указанному адресу. Прихожу в приемную, секретарь сразу доложила и предложила пройти в кабинет. Открываю дверь, за столом сидит внушительного вида мужчина, поднимается, идет мне навстречу, пожимает руку и просит присесть. Время было вечернее, верхний свет выключен, горела только настольная лампа. Я был приятно поражен такой встрече и внимательно разглядывал лицо Главного конструктора. Возникла затяжная пауза, во время которой он, в свою очередь, внимательно с улыбкой смотрел на меня.

Когда это безмолвное знакомство закончилось, Михаил Кузьмич так просто и доверительно обратился ко мне:

– Мне известно, что Вы изъявили большое желание работать на заводе (очевидно, до моего прихода главный инженер завода успел позвонить М.К. Янгелю, подумал я). Сейчас под моим началом создается специальное конструкторское бюро, которое будет проектировать принципиально новые ракеты и нам нужны толковые специалисты, каковым, судя по представленным документам, Вы и являетесь. Первое впечатление убеждает меня в этом. Я прекрасно понимаю Ваше желание и настроение, мне тоже много пришлось работать в цехах и нисколько не жалею об этой хорошей школе, которую прошел в авиационной промышленности.

Как знать, может быть он в этот момент вспомнил свою молодость, когда тоже был комсомольским вожаком. А затем не менее двадцати минут рассказывал о новом ОКБ, его целях и задачах. Подробно расспросил о теме дипломного проекта и обратил внимание, что проектировавшийся мною жидкостный ракетный двигатель, состоявший из связки четырех камер, по-своему предвосхитил то, что будет реализовано на первой создававшейся в конструкторском бюро ракете, так как совпадение оказалось не только по числу используемых камер, но и практически по принятому диаметру ракеты. И это явилось в его глазах как бы еще одним аргументом в пользу того, что у меня налицо способности анализировать и прогнозировать, так нужные инженеру.

Тем не менее, несмотря на теплую доверительную беседу, я продолжал настаивать на своем желании, мотивируя тем, что должен остаться верен своему слову.

– Да, это поразительно, что Вы не ищете легких путей, а верность своему слову – достойное качество специалиста, вступающего в жизнь. Это делает честь человеку, который, агитируя других, сам не ищет себе вольготной жизни.

И тем не менее даже после такой лестной, подкупающей характеристики, я продолжал упорствовать и категорически настаивать на своем желании. На что последовало:

– Знаете, поскольку работа на заводе связана с руководством производством, я предлагаю Вам должность своего заместителя. Будете вместе со мной заниматься вопросами организации нашего конструкторского бюро. Я буду осуществлять техническое руководство, а на Вас, как моего помощника, ляжет обязанность обеспечивать тылы, без которых не мыслится любая организация и ее нормальная деятельность.

От неожиданно повернувшегося разговора у меня перехватило дух и екнуло сердце, наверное даже изменился в лице.

– Да что Вы! – только и сумел выдавить. А затем решительно, честно и откровенно закончил:

– Я же еще зеленый молодой специалист, совершенно не поднаторевший в этих делах, не имеющий никакого опыта, да и какое я могу иметь положение в коллективе, где много авторитетных специалистов, за плечами которых большой опыт работы, в том числе и чисто административной!

А Михаил Кузьмич в ответ на мою тираду и говорит:

– Но ведь Вы впервые в жизни занялись организацией кафедры студенческой практики в институте и, как следует из представленной характеристики, так блестяще ее организовали, что это вызвало у всех заинтересованных промышленных предприятий большое удовлетворение. А кроме того, в рекомендации отмечается, что будучи секретарем комсомольского бюро института, приобрели большой опыт проведения различного рода массовых мероприятий, вечеров, встреч с видными артистами, писателями, учеными.

И, сделав небольшую паузу, как бы мысленно анализируя логичность дальнейшего предложения, продолжил:

– Я понимаю Ваше настроение. Это реакция, в чем еще раз убедился, честного, ответственного человека. Дело мы организуем большое и неуверенность в своих силах может появиться у каждого человека. Опасения вполне обоснованы, нужно, конечно, познакомиться с организацией. Поэтому давайте договоримся так. Учитывая высказанное пожелание, направлю Вас в конструкторский отдел, который непосредственно ведет производство узлов, разрабатываемых для проектируемой ракеты. В такой должности будете не только заниматься конструированием, но и все время находиться в сфере производства, активно влияя на реализацию замыслов проектантов.

После такого продолжительного собеседования, в котором не было не только деления на Главного конструктора и молодого специалиста, но и даже на разного возраста людей, продолжать возражать уже было просто неудобно, так как дальнейшее упорство могло носить неприличный характер невоспитанного человека. А Михаил Кузьмич закончил разговор конкретным, как говорят политики, конструктивным предложением:

– Срок, на который я Вас направляю, небольшой – три-четыре месяца, но и достаточный для того, чтобы поработав, можно было вникнуть в суть дела и окончательно определить свое мнение. А после этого мы продолжим разговор о Вашей дальнейшей судьбе и более целесообразном использовании в ракетной технике.

Сразу все закрутилось своим чередом. В серийном отделе получил задание, разработал конструкцию узла, и в результате возникла необходимость связаться с цехом, где его должны были изготавливать. Работа полностью поглотила, приходилось трудиться и днем, и ночью, а потому, естественно, забыл обо всем остальном. И было полной неожиданностью, когда вдруг раздался звонок и секретарь пригласила меня к Главному конструктору. В подразделении, где работал, также все были удивлены столь непонятному вызову рядового инженера, минуя все вышестоящее руководство. Захожу в кабинет и, как и несколько месяцев назад, предстаю перед Главным конструктором. А он как бы в продолжение разговора, состоявшегося не несколько месяцев назад, а вчера, улыбаясь, спрашивает:

– Так как будем решать Вашу судьбу? Мне сообщили, что Вы увлечены разработкой чертежей, активно работаете с заводом по согласованию чертежной документации и ведению изготовления узлов в производстве. Поэтому представляется, что желание творчески работать с производством успешно осуществляется, и, находясь в стенах конструкторского бюро, Вы в то же время в цехах выступаете как активный инженер.

Я согласился, что работой увлечен, но, тем не менее, от своей мысли перехода на завод до конца не отказался. Тогда он говорит:

– Давайте продлим договоренность, которая была при первой встрече, и возвратимся к этому вопросу еще раз, но намного позже, когда в том возникнет необходимость.

При этом обдал меня своей лучезарной улыбкой, сопровождавшейся доброжелательным взглядом, протянул руку для прощанья, проводил до дверей кабинета и попросил звонить по любому возникающему, в том числе и этому, вопросу, если появится для того необходимость. Это буквально окрылило и позволило заглушить сомнения, что я поступал неправильно, не добившись перехода на завод.

А затем напряженнейшая работа без ограничения времени, связанная с ведением в производстве как серийных королевских ракет, так и своих собственных, опытных. Когда же к тому еще выбрали секретарем комитета комсомола конструкторского бюро, работа захватила настолько, что не оставалось времени подумать о возвращении к вопросу о переводе на завод.

Первые встречи и беседы с Михаилом Кузьмичом вызвали глубочайшее чувство уважения и доверия к этому человеку и к делу, которым предложили заниматься. И это чувство не покидает до сих пор, несмотря на все превратности судьбы.

А в начале 1956 года меня назначили руководителем группы и заполнили, как и положено при вступлении в новую должность, тарификационный листок, где значилось, что мне положен оклад 1900 рублей. Когда листок принесли на подпись Главному конструктору, то он собственноручно, в моем присутствии, зачеркнул предлагавшуюся цифру и поставил 2500 рублей. Я был горд неимоверно…

К этому следует добавить, что внутреннее чувство не подвело Главного конструктора. Борьба за кадры "стоила свеч". Молодой инженер Г.Д. Хорольский быстро вырос в ведущего специалиста конструкторского бюро, и М.К. Янгель не раз назначал его на самые различные высокие и ответственные посты, когда того требовала обстановка.

А вот еще один очень показательный пример, свидетельствующий о том, насколько был целеустремлен и даже изобретателен Главный в проведении кадровой политики и не упускал любой предоставившийся случай и при любых обстоятельствах. Пример, во многом характеризующий одновременно многогранность личности человека, пользовавшегося огромным уважением среди всех, с кем приходилось контактировать.

Приемная заместителя Министра оборонной промышленности по кадрам. Как два беспризорных, сидят молодые специалисты, муж и жена – супруги Козинченко. Получили распределение в Днепропетровск на завод "Почтовый ящик № 186". Одним словом, секретный завод и неведомо, чем придется заниматься. Предложили им должности мастера в механический цех, поскольку у одного в дипломе написано "механик" (а это теоретик-исследователь), а у другого и того лучше – "ядерщик". А жилье даже и не обещали. Пробыв всего день в Днепропетровске, и не оставшись даже ночевать, они сразу же уехали обратно за перераспределением в Министерство.

Наутро, "уставшие как собаки", прямо с вокзала, с кислыми физиономиями сидели они в ожидании дальнейшей судьбы. А в приемной оживленно. В кабинет периодически заходят люди с цветами. Вдруг появляется высокого роста респектабельный мужчина в светло-сером, ладно сидящем костюме, с букетом цветов. Приветливо поздоровавшись с секретарем и присутствующими, сразу прошел в кабинет. Супруги как-то непроизвольно про себя отметили, что новый посетитель своей простой манерой поведения заметно отличался от всех остальных визитеров. Через некоторое время он вышел из кабинета, прошел мимо не обращавшей на себя внимания пары – приемная была большая, а потом будто что-то вспомнив, вернулся, подошел к одиноко скучавшим супругам и вдруг, как старым знакомым, задал неожиданный вопрос:

– А где Ваши цветы? Почему не заходите? Я же понимаю, что Вы пришли поздравить!

В ответ услышал сбивчивое объяснение уставших людей: просители и понятия не имеют о происходящем событии, а проблемы у них далеки от торжественных и совсем земные – не могут найти пристанища для будущей работы.

Поинтересовавшись специальностью, "незнакомец" резюмировал:

– Мне такие люди нужны, а на заводе Вам делать нечего.

С этими словами взял путевки и вернулся снова в кабинет.

Вскоре вышел и, обращаясь к секретарю, сказал:

– Перепечатайте эти направления в мое конструкторское бюро и обязательно отметьте: с предоставлением не комнаты, а квартиры.

Затем все также непринужденно и приветливо попрощавшись, ушел, сказав на прощанье:

– Если будут какие-то затруднения, когда приедете в Днепропетровск, то обращайтесь ко мне.

Молодой специалист в недоумении спросил секретаря:

– А кто это такой?

И услышал в ответ:

– Янгель Михаил Кузьмич – Главный конструктор.

Напечатав путевки, секретарь пошла с ними в кабинет. Однако вскоре возвратилась. Путевки не были подписаны. Отдав их супругам и вручив букет цветов, которых скопилось много в приемной, предложила зайти к заместителю Министра для личной беседы.

В просторном кабинете за большим столом сидела женщина: как оказалось, она принимала поздравления в честь дня рождения. В ответ на приветственные слова "новорожденная" спросила:

– Вы наверное родственники Михаила Кузьмича?

И услышав, что они впервые не только видят, но и слышат о Главном конструкторе, всего лишь и могла произнести:

– Ну, как всегда, Михаил Кузьмич в своем амплуа!

Молодожены поехали в Днепропетровск. Приступили к работе. Их поселили в гостинице. Однажды вечером в холле подходит человек и обращается к молодому специалисту:

– Ты в бильярд играешь?

В это время М.К. Янгель тоже жил в этой гостинице (а это был он), и сразу, узнав инженера, поинтересовался:

– Как работается, как с квартирой?

В ответ услышал лаконичный ответ:

– Никак.

На что последовало предложение:

– Зайди ко мне через неделю.

Однако не прошло и трех дней, как позвонила секретарь Главного конструктора и сообщила инженеру, что есть указание заместителю начальника предприятия выделить супругам трехкомнатную квартиру.

Вскоре молодые специалисты праздновали новоселье.

Совершенно непредсказуемый поворот приобрела первая встреча молодого специалиста Л.М. Шаматульского со своим Главным конструктором.

– В день моего появления в ОКБ, – вспоминает инженер, – Михаила Кузьмича не было и в проектный отдел меня определил его первый заместитель Василий Сергеевич Будник. Через несколько дней вернулся из Москвы Главный и меня вызвали к нему. Я удивился столь высокому вниманию, но потом узнал, что он лично знакомился с молодыми специалистами, прибывшими в ОКБ, особенно, с теми, кто направлялся для работы в проектный отдел.

Войдя в кабинет, не успел еще закрыть за собой дверь, как Михаил Кузьмич встал и, приятно улыбнувшись, жестом руки пригласил сесть в кресло, стоявшее рядом с его столом, а затем сел сам. Сразу бросилась в глаза внешность хозяина кабинета: приятный молодой мужчина с короткой стрижкой, немного выступающими скулами, умными глазами с небольшой грустинкой. Назвав меня по фамилии и имени, он сказал:

– Я знаю, что Василий Сергеевич определил тебя в проектный отдел. Хочу познакомиться лично. Диплом у тебя при себе?

Я вынул из кармана диплом и подал Михаилу Кузьмичу.

– А, казанец! – Как мне показалось радостно отметил он. – Это хорошо. У нас много есть выпускников КАИ и они прекрасно себя зарекомендовали, надеюсь, и ты не подведешь свой авиационный институт.

На что я скромно отреагировал, сказав, что тоже надеюсь.

Затем Михаил Кузьмич внимательно прочитал вкладыш к диплому, где содержались оценки, полученные на экзаменах по изучаемым предметам. На лице его заметил чувство удовлетворения, вызванное, очевидно, тем, что в приложении к диплому фигурировали практически одни "отлично".

Когда же я сообщил, что в отделе определен в проектно-конструкторский сектор, он спросил люблю ли конструкторскую работу и, получив положительный ответ, сказал:

– Это хорошо. Там сейчас самый важный участок работы. Проектный отдел – это мозговой центр ОКБ и перед ним стоят очень большие и важные задачи. Работы будет много. И очень интересной работы!

Затем Михаил Кузьмич поинтересовался темой моего дипломного проекта, задал ряд вопросов по параметрам спроектированного в дипломной работе легкого пикирующего бомбардировщика, из которых я понял, что он очень хорошо разбирается в авиации. Еще бы! Но это стало ясно потом, когда познакомился с его биографией. Узнав, что я женат и есть дочь, спросил как устроился с жильем. Приехал я один, жил в гостинице в комнате с двумя другими такими же молодыми специалистами, а семья осталась в Казани. Он пообещал, что как только семья приедет, нам обязательно предоставят для начала комнату в первом же входящем в строй доме.

Невольно зашел разговор о моей жене. Я сказал, что она окончила тоже Казанский, но только финансово-экономический институт, и в настоящее время работает на авиационном заводе. Хотел ее перевести на завод или в ОКБ по месту моей работы, но в отделе кадров ответили, что это практически неосуществимое дело: разные министерства, непрестижная специальность и, похоже, что ей придется увольняться по собственному желанию. А это потеря непрерывного стажа, да и материально невыгодно, так как переезд тоже стоит денег, которых у нас пока практически нет.

Михаил Кузьмич немного подумал и сказал:

– Да, это дело непростое. Но не безнадежное. Постараюсь тебе в данном вопросе помочь.

И тут же при мне связался по телефону с начальником отдела кадров, назвал мою фамилию и изложил суть вопроса, попросил подготовить необходимые документы и дня через два дать ему на подпись. Заканчивая разговор, пожелал успехов и благополучия в начинающейся трудовой жизни. С тем отпустил меня.

На другой день вызвали в отдел кадров и составили необходимое письмо за подписью Главного. Пожалуй больше всего поразило, что в дальнейшем он не пустил дело на самотек и при встречах неоднократно интересовался – есть ли результаты. Попросил начальника отдела кадров взять этот вопрос под личный контроль, а при необходимости подключать его. В результате через два месяца жена получила перевод в ОКБ и была назначена старшим инженером-экономистом. Выполнено было и обещание в отношении жилья.

Это была моя первая встреча с Михаилом Кузьмичом. Потом их было много: и молодым специалистом и зрелым инженером, и руководителем подразделения и в ранге заместителя председателя профкома конструкторского бюро. Но эта первая запомнилась на всю жизнь…

Это очень знаменательное признание. Именно в нем кроется ключ к разгадке необыкновенного влияния М.К. Янгеля на людей, каждая встреча с которым независимо от повода оставляла яркий след в душе каждого. Именно поэтому в последней части своего высказывания инженер не совсем точен. А именно: у него будет еще не одна встреча с Главным из тех, которые в той или иной степени влияли на его дальнейшую судьбу, а потому и становились приснопамятными. Одна из встреч доставила много хлопот Михаилу Кузьмичу, высветив со всей очевидностью ту непреложную истину, что руководитель организации независимо от ее масштабов должен быть постоянно в курсе личных проблем и порождаемых ими настроений, возникающих у сотрудников коллектива. На сей раз события приняли неожиданно резкий оборот по совершенно случайному поводу. В Красноярске было создано новое конструкторское бюро, которое возглавил выходец из королевской фирмы М.Ф. Решетнев. По решению Министерства, руководству новой организации разрешалось набирать кадры в уже крепко стоящих на ногах КБ. С этой целью в Днепропетровск приехал ее полномочный представитель. Мгновенно разнеслась весть, что желающим переехать в Сибирь твердо обещают ощутимые привилегии: повышение в должности на одну-две ступени, хорошие оклады, дополняемые надбавками за отдаленность, и предоставление в самое ближайшее время отдельных квартир, бесплатный проезд, подъемные.

В.Я. Шаматульская – старший инженер-экономист, движимая любопытством, со своими подружками побывала на приеме у красноярского представителя. Об этом вечером и рассказала мужу. Оказалось, что нужды в специалистах такого профиля нет, а вот личностью самого Л.М. Шаматульского – конструктора проектного отдела представитель очень заинтересовался и предложил убедить его на переезд, обещая все блага. В результате этого "несанкционированного" посещения в отделе кадров появилась фамилия Л.М. Шаматульского и в тот же вечер она легла на стол М.К. Янгеля.

– На следующее утро, – вспоминает инженер, – мне позвонила секретарь Главного и сказала, что Михаил Кузьмич просит зайти к нему.

Мой непосредственный начальник и сослуживцы были очень удивлены этим вызовом. Не меньше их удивлен был и я сам и совершенно не мог себе представить – зачем я понадобился.

Лишь только открыл дверь приемной, как секретарь сказала:

– Заходите, Михаил Кузьмич ждет вас.

Я зашел в кабинет, поздоровался. Сразу почувствовал, что Михаил Кузьмич не в настроении. На мое приветствие он кивнул головой и, взяв со стола какую-то бумажку, прямо спросил:

– Ты был вчера у представителя Решетнева?

Я ответил отрицательно.

– Не лги, – сказал Михаил Кузьмич, – вот бумага из отдела кадров, здесь значится твоя фамилия.

Я еще раз подтвердил, что на приеме не был, но добавил:

– Чисто из любопытства, без согласования со мной там была жена.

Немного подумав, Михаил Кузьмич предложил мне сесть и спросил, что по этому вопросу думаю сам. Я ответил, что никаких мыслей о переезде на работу в Красноярск не было. Но может быть мне об этом стоит подумать, так как много лет прожил в Красноярском крае и до сих пор по ночам снится сибирская тайга. Да к тому же и условия весьма заманчивые.

– Что тебя не устраивает здесь? – спросил Главный.

Я ответил, что работаю четвертый год, а хожу все еще в инженерах, хотя многие мои однокашники в других менее престижных отделах уже стали старшими инженерами и даже начальниками групп. Числюсь на хорошем счету у руководства, ежемесячно выдвигают в передовики производства и… пока ничего большего не обещают.

– Но ведь у тебя такая интересная работа! Где ты найдешь еще такую? – сказал Михаил Кузьмич.

На это я заметил, что семья состоит из четырех человек, а мы живем в одной комнате с соседями. Главный снова стал убеждать меня в необходимости дорожить своей работой, а не ударяться в бега в погоне за материальным благополучием. И тут я немного "завелся":

– Интересная работа – это, конечно, важно и хорошо, но материальное благополучие тоже не последнее дело.

Лицо Михаила Кузьмича стало мрачным. Немного подумав, он спросил меня довольно резко:

– Ну так что? Давать мне согласие на твой перевод?

– Да! – без всякого раздумья ответил я.

– Можешь идти, я позвоню представителю Решетнева. – С тем и отпустил меня Главный.

В обеденный перерыв сбегал в отдел кадров, где находился представитель Красноярска. Напомнил ему, что вчера у него была жена и сказал о своем согласии на перевод, а также о согласовании этого акта с Михаилом Кузьмичом. Представитель как-то странно посмотрел и, к моему изумлению, сказал, что ему действительно звонил Янгель, но в отношении меня дал отрицательный ответ.

На следующий день в начале рабочего дня "пробился" в кабинет Главного, тогда это было довольно-таки просто. Состоялся следующий разговор:

– Михаил Кузьмич, ведь мы же вчера договорились о моем переводе, Вы дали согласие, а в отделе кадров сказали, что возражаете.

– Я передумал. Ты слишком много знаешь наших фирменных секретов и задумок. Поэтому дал отрицательный ответ.

– Но ведь не в США я еду, а буду работать на нашу страну и мои знания пойдут на пользу общему делу.

В таком духе и продолжил настаивать на своем решении. Не дослушав до конца, Михаил Кузьмич взорвался:

– Ну и черт с тобой, уезжай! У меня таких з…цев несколько тысяч! Иди, я позвоню в отдел кадров.

После обеда, к концу рабочего дня связался по телефону с представителем Красноярска, но он сообщил, что Янгель ему не звонил.

На следующее утро до начала рабочего дня опять зашел в отдел кадров, дождался появления представителя Решетнева и тот сказал, что вчера вечером Янгель разговаривал с ним по телефону, но был категоричен и окончательного согласия на перевод не дал.

Больше к Михаилу Кузьмичу не пошел. А через неделю меня ознакомили с приказом о назначении на должность старшего инженера. Еще дней через десять сдавался очередной дом. По этому поводу вызвали в профсоюзный комитет, где происходило распределение жилья, и предложили однокомнатную квартиру в так называемом галерейном доме, отличавшемся от обычного тем, что вход в каждую квартиру был прямо с общей открытой галереи. Мы с женой пошли, посмотрели – все же лучше, чем с соседями и дали свое согласие. Но получая ордер, с удивлением прочитал, что жилье дают совершенно в другом – нормальном доме и не однокомнатную, а двухкомнатную квартиру! Это Главный, утверждая списки на вселение, дал указание.

Как я узнал много лет спустя, вся эта история носила не случайный характер. Михаил Кузьмич вызывал не только моих непосредственных руководителей, но и моих старших коллег по работе, расспрашивал обо мне и на основании полученной информации формировал норму своего поведения. Я думаю, что это очень показательный пример того, как руководитель заботился о своих кадрах, – закончил свой рассказ Л.М. Шаматульский."

– Блестящая идея М.К. Янгеля, полностью осуществленная при формировании молодого коллектива конструкторского бюро, – вспоминает Д.Ф. Дедюшко, выпускница факультета журналистики Минского госуниверситета и в силу семейных обстоятельств (муж получил направление в КБ "Южное"), нашедшая свое призвание в должности редактора отдела научно-технической информации, – заключалась в его стремлении закрепить молодых специалистов в Днепропетровске, не только предоставив интересную и перспективную работу и обеспечив в пределах возможного жильем (поселив на первых порах в общежитие, семейных – в номера уютной заводской гостиницы "Южной", а потом – в комнаты и квартиры строившихся домов завода и конструкторского бюро). Ведь не секрет, что многие прибывшие из вузов Москвы и Ленинграда по истечении срока положенной трехгодичной отработки по назначению, стремились вернуться в престижные столицы. Поэтому Главный трудоустраивал по возможности их жен или мужей, даже если они не были инженерами-ракетчиками. Отдел научно-технической информации, отделы, ведавшие закрытой и общей технической документацией, и другие подразделения, формировались М.К. Янгелем во многом именно за счет жен, прибывших на работу ракетчиков. Он непременно спрашивал у семейных, кто по профессии его жена и трудоустроена ли она. А затем помогал при необходимости…

Подтверждение этой кадровой политики служит история с устройством на работу жены инженера Л.М. Шаматульского, о которой рассказано выше. Так вспомогательные службы молодого конструкторского бюро пополнялись экономистами, переводчицами, редакторами, библиотекарями и другими сотрудниками, без которых невозможна нормальная работа большой организации.

Идею этой "семейственности" всемерно поддерживали органы, охраняющие государственную тайну, потому что дома перед женой не надо было сохранять образ "молчальника", выдумывать о своей работе разные небылицы. А конструкторское бюро превращалось в единый, живущий общим дыханием коллектив.

Такая забота о кадрах благоприятно сказывалась на общих задачах, решавшихся в напряженной творческой работе, и частых длительных командировках на полигоны, где жили одной экспедицией конструкторского бюро. Этому во многом способствовали чисто бытовые условия: проживание в "кабэвских" домах (утром – все на работу, вечером – все с работы, дети в одних детсадах и школах), отдых в ведомственных пансионатах и домах отдыха, праздники во Дворце культуры машиностроителей и другие мероприятия повседневной жизни.

Традиции сохранялись и после смерти М.К. Янгеля, живут они и сейчас. В КБ "Южное" работают не только дети, но и внуки первых ракетчиков.

Преемственность профессии отцов и детей – это важный фактор становления высококвалифицированных специалистов.

Одно из определяющих положений мудрости кадровой политики Главного основывалось на огромной вере в молодое начало. Поэтому он очень любил выдвигать молодежь, предоставляя большие полномочия при решении вопросов. И когда видел – эксперимент удался и с поручениями успешно справляются, а вдобавок еще проявляют инициативу и действуют решительно – был очень доволен, гордился, что его доверие оправдывается. Показательно, что никогда не забывал при этом дать почувствовать свое личное одобрение и расположение:

– Я тебя полностью поддерживаю, действуй!

"И невольно, приходит по ассоциации на ум реакция в такой же ситуации – одного из заместителей Главного, – вспоминает ведущий инженер В.Н. Паппо-Корыстин. – Когда ему все расскажешь и объяснишь, он вдруг неожиданно начнет тебя поучать:

– Слушай, ты что-то много берешь на себя. Действуешь правильно, но тебя заносит. Ты предварительно обязательно советуйся.

И сразу загоняет тебя в шоры, а Кузьмич в подобной ситуации предельно удовлетворен, чувствуется, что он радуется, видя, как мужает молодежь".

Кадровые вопросы были характерны не только для периода становления ОКБ. Много проблем возникало в связи с появлением и развитием новых направлений. В начале шестидесятых годов все больше стали заявлять о себе космическая и твердотопливная тематики. Это привело к созданию в структуре конструкторского бюро новых проектно-конструкторских формирований. Их становление происходило за счет привлечения опытных специалистов из сложившихся подразделений, занятых созданием боевых ракет. В условиях развития многотемности для Главного всегда остро стоял вопрос о необходимости держать в "чистоте" основное направление, имевшее постоянную тенденцию к расширению. В 1967 году в конструкторском бюро возникла сложная ситуация, вызванная с проведением широкомасштабных работ по боевой тематике. Связано это было в первую очередь с набиравшей силу тенденцией развития разделяющихся головных частей и созданием новых стартовых комплексов.

В этот момент Главный конструктор, возглавлявший направление по проектированию малых спутников (КБ-3) В.М. Ковтуненко выходит с предложением о выделении из структуры КБ "Южное" и создании специализированного подразделения по проектированию полезной нагрузки ракетных комплексов. В узко профилированном конструкторском бюро предполагалось сосредоточить все работы по созданию головных частей, спутников, платформ для разделяющихся головных частей и обтекателей для них. То есть всего того, что выводит на заданную орбиту ракета-носитель. В этой задумке было много положительных моментов, связанных как с усилением специализации и концентрации усилий, так и использовании большого опыта сотрудников КБ-3, занимавшихся ранее, до создания этого подразделения, головными частями ракет. Однако предложение встретили в штыки практически все заместители Главного, задействованные на боевую тематику. "У нас людей нет, а они там занимаются чем хотят" – встречали недовольные руководители. И понять эту сторону тоже было можно. В этом случае приходилось отдавать в другое, не подчиненное им подразделение не только важную тематику, но и персонал. В результате развернувшейся борьбы сторонники сохранения существовавшей структуры победили. Возможно, не последнюю роль сыграли и достаточно натянутые отношения М.К. Янгеля с В.М. Ковтуненко. Был подготовлен приказ, по которому для усиления основного направления – боевой тематики из космического КБ переводилось 104 опытных специалиста. В КБ-3 с горечью переживали случившееся. Коллектив сильно ослаблялся, а в стадии разработки находилось много проектов, спутников серии "Космос", "Целина "О", "Целина "Д" и других, заказчиками которых выступали Академия наук СССР и Министерство обороны.