Текст книги "Интеллидженсер"

Автор книги: Лесли Силберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

31

ГРИНВИЧ – 1 ЧАС 04 МИНУТЫ ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ, НАШИ ДНИ

Прохладный, нежно мятно-зеленый, почти мерцающий. Вспыхивающие рубины под гневными бровями. Вкрапления мелких алмазов, слагающихся в узор чешуи. Крылья и хвост, тонкой золотой обводкой подчеркнутые в их устремлении ввысь.

Нефритовый дракон был изумителен.

Ощутив какое-то движение рядом, Кейт подняла глаза. Медина выпрямлялся, прицеливаясь пистолетом ей в голову.

– Сид, в чем… так все время это были вы?

Он не ответил.

– Нефритовый Дракон… он был чистой иллюзией, – пробормотала она, тоже медленно выпрямляясь. – Чтобы создать ощущение угрозы, неотложности… Чтобы я расшифровала манускрипт до того, как о его находке будет объявлено.

Он снял предохранитель.

– И вы ведь даже не нашли манускрипт, верно? – спросила она дрожащим голосом. – Его разыскал Эндрю Резерфорд. Папка, которую я нашла у него в кабинете… наводившая на мысль, что он работал над ним какое-то время… ведь так и было! Господи, вы его убили! Беззащитного старика, упивающегося находкой, венцом его жизни. Как вы могли?

– Предпочитаю считать, что я облегчил его страдания, – ответил Медина сквозь зубы. – А если бы вы не кокетничали, не утаивали бы подробности в письме Марло, я не оказался бы перед этой необходимостью.

Он прицелился и спустил курок.

– Попался! – услышал детектив Колин Дэвис восклицание Макса у себя в ухе. Они все знали, что только прямое признание позволит им обвинить Медину в смерти его былого руководителя.

– Нет, она неподражаема, – сказал Дэвис. – Эта дрожь в голосе… Даже не верится.

– Кому вы говорите! И, кстати, спасибо. За все, – сказал Макс.

– Взаимно.

Вначале Дэвис не соглашался на план Кейт на этот вечер, подчеркивая угрожающую ей опасность, однако сдался, когда она спросила, действительно ли он хочет, чтобы убийство сошло Медине с рук.

Не спуская глаз с пруда у северных ворот, Дэвис следил, как растерянные констебли сажают русских девушек в джип. Один сказал что-то про переводчика, который будет у них в участке через двадцать минут.

Идеально.

И он зарысил к воротам Мейз-Хилл.

Медина растерялся.

И попытался еще раз.

Ничего.

Мимо с ревом промчался джип парковой охраны. Не затормозив. На дне овражка они с Кейт были невидимы. Когда он в третий раз нажал на спуск, она подскочила к нему, вскинула правое колено и вмазала ему в пах.

Час назад она вынула патроны из его пистолета. Она еще толком не заснула, когда Макс позвонил, чтобы сообщить ей, что занялся генеалогическими розысками и Медина, оказывается, был по матери отдаленным потомком Роберта Сесиля. На то чтобы сложить воедино все данные, которыми они располагали, много времени не потребовалось.

Перегнувшись пополам, Медина ухватился за живот и страдальчески закричал.

– Это за Кота, – холодно сказала Кейт. – За якобы друга, которого ты предал. А это, – добавила она, дернув молнию своего джемпера, – это за Эндрю Резерфорда.

Медина увидел приклеенный к ее коже проводок. Он промолчал, но его глаза метали кинжалы.

Кейт резко наклонила голову влево. И, едва Медина проследил за ее движением – в никуда, она повернулась на подушечке левой ноги и ударила правым сапожком ему в затылок.

– А вот это, мудак, – сообщила она его неподвижно распростертому бесчувственному телу, – было за меня.

– Русские девчонки выслушают суровую нотацию о нарушении парковых правил и будут отправлены на все четыре стороны, – сказал сержант Дэвис, когда добрался до Кейт.

– Отлично, – отозвалась она, зная, что Макс как раз взломал один из оффшорных счетов Медины, чтобы девушки получили остальную обещанную сумму.

Издали донесся слабый вой сирены.

– Скоро прибудет пресса, – сообщил ей Дэвис, защелкивая наручники на запястьях Медины.

– Значит, мне пора, – ответила Кейт, еще раз посмотрев на Медину. Прекрасный пример космической справедливости, решила она. Предательство сэра Роберта наконец-то разоблачено, его украденное сокровище возвращено государству, и все благодаря алчности его потомка.

– Бежите лучей славы, э?

– Подставить клиента под публичный арест – не такое уж перо в репутацию нашей фирмы.

– Ну так до утра, – сказал Дэвис. – Хорошая работа, между прочим.

– Спасибо, – сказала Кейт и взбежала по склону овражка.

Когда она пересекала большую поляну, перед ней возникли двое мужчин. Одетые в черное. Машины лондонской полиции все еще в пути, подумала она под нарастающий вой сирен. А эти никак не репортеры и не констебли охраны Королевских парков. Или Медина предвосхитил ее план? Обеспечил себе поддержку?

– Привет, – сказала она, вынимая из кармана тюбик губной помады. Да, она знает, что они не на ее стороне, но им-то незачем знать, что она об этом знает. – Вы ведь партнеры сержанта Дэвиса, – добавила она, поднося тюбик к губам. – Я знаю, мне остается тридцать секунд до появления прессы, и потому…

Они не успели выхватить свое оружие, как Кейт всадила в них обоих транквилизирующие дротики. Почти сразу же они рухнули наземь.

Сзади хрустнул сучок. С ними третий! Ладно, подумала она, прикидывая, на каком он расстоянии. Шагов пять?

Попятившись, она развернулась, вскидывая ногу крутым рубящим полумесяцем. И ощутила, как ее пятка ударила его по голове, прежде чем ее глаза увидели, как он упал.

Вздохнув, она повернулась, опять намереваясь уйти. Но не успела сделать и шага, как ее обхватила сильная рука, и она ощутила, как к ее носу прижалась влажная вонючая тряпка. Тут же ее сознание помутилось, а мышцы беспомощно обмякли. Четвертый… дерьмо! Кейт еще успела почувствовать, как он подхватил ее и перекинул через плечо. Следя, как его ноги движутся взад-вперед, когда он понес ее… куда-то, Кейт утонула в черноте.

НЬЮ-ЙОРК – 8 ЧАСОВ 38 МИНУТ ПОПОЛУДНИ

Макс знал, что что-то произошло. Кейт должна была покинуть парк и позвонить ему более десяти минут назад.

Встревожившись, он решил хотя бы определить, где она находится. Как у всех агентов Слейда, в плечо Кейт был вживлен сигнальный чип. Макс вывел его сигнал на экран своего компьютера и увидел, что она направляется на запад и очень быстро.

Прямизна движения там, где прямой дороги не было, подсказала ему, что она находится в вертолете.

32

 
Фортуна злая! В колесе твоем
Есть место, что влечет к себе людей,
Чтоб сбросить вниз. Его коснулся я
И вижу, что нет выше ничего.
Так нужно ль о падении скорбеть?
Прекраснейшая королева, слез
Не лей о Мортимере ты! Прощай!
Отправиться в дорогу он готов
На поиски неведомых земель.
 

Мортимер в «Эдуарде II» Марло

ДЕПТФОРТ – ДЕНЬ, МАЙ 1593

Шесть носильщиков в черном несли гроб к церкви Св. Николая. Позади следовали десятки провожающих. Завязалась драка, говорили люди. Он попытался убить человека. Ссора любовников, полагали некоторые. Да нет, спор из-за счета, поправил кто-то.

Роберт Поули следовал за процессией в отдалении. Расследование прошло гладко, думал он. Ингрэм Фрайзер легко отыскал дознавателя, и Ник Скерс тоже вернулся быстро. Дознаватель допросил их в саду, затем измерил раны Фрайзера и комнату. Шестнадцать присяжных выслушали улики. Только местные – домовладельцы, пекари и прочие такие же. Вердикт был тем, какого Поули и ожидал. Показания признаны достоверными. Фрайзер, бесспорно, убил Марло, защищаясь и спасая собственную жизнь.

Все оказалось на редкость простым.

Поули с удовольствием вспомнил, как провел Ника Скерса, заранее осмотрев содержимое кожаной сумки Марло. Сообразив, что ключ к цифровому посланию, которое он нашел прежде, заключен в отрывке из «Геро и Леандра», он забрал все страницы поэмы и спрятал их за пазухой. Единственный экземпляр, сказал Марло, и, следовательно, никто – включая Фелиппеса – не сумеет прочесть письмо Марло королеве.

Времени у Поули хватило только-только, чтобы расшифровать начало: Фрайзер и Скерс пришли раньше, чем он ожидал. Но прочитал он вполне достаточно. «Самая возлюбленная и могущественная королева, – начиналось письмо. – Я должен известить Ваше Величество об измене. Ваш горбун крал оружие, которое затем…» Хотя Марло удалось-таки узнать о противозаконной торговой сделке Сесиля, теперь больше никто о ней не проведает.

Тут Поули предал Марло без зазрения совести. Он с самого начала не собирался допустить, чтобы его зарок помочь драматургу поставил под угрозу его собственный источник существования. И когда эта угроза действительно нависла, Поули понял, что должен изменить свой план. Конечно, было подлостью так поступить с Марло, но это был единственный выход. Своя рубашка ближе к телу.

Через пару лет он предложит поэму издателю. К тому времени Фелиппес, надо полагать, уже забудет про это дело и не подумает использовать поэму, чтобы расшифровать зашифрованное сообщение.

После того, что Поули сотворил с Марло, это было наименьшим, что он мог сделать для него.

Эссекс нашел свою королеву на укромной тропе над самым берегом. Прохладный ветерок нес благоухание жимолости и клубники, перемежаясь с порывами соленого морского бриза. Вверху парили чайки, из камышей с щебетанием взлетали водяные птицы. Солнечный свет играл над цветами из драгоценных камней и золотой вышивкой, украшавших ее платье.

– Любимая, что случилось? – спросил он, почувствовав ее грусть.

– Кристофер Марло. Его убили.

Эссекс положил ладони ей на плечи.

– Он собирался поднести нам свою новую поэму, – продолжала она тихо, позволяя ему привлечь ее к себе.

Похоронная процессия подошла к кладбищу у края выгона. Носильщики приготовились опустить гроб в свежевырытую могилу.

Роберт Поули остановился рядом с троицей поэтов.

– Он был любимец муз, – скорбел один.

– Поистине серебряное горло, – печально сказал другой. – Что пело так любострастно.

– Бог редко создает подобных остроумцев… перо, отточенное, как его убивший нож.

Когда заговорил священник, Поули повернулся, чтобы уйти. Наконец-то, подумал он, можно вернуться домой и отдохнуть. Его работа завершилась.

33

НЬЮ-ЙОРК – 11 ЧАСОВ 01 МИНУТА ВЕЧЕРА. НАШИ ДНИ

– Никакого движения, сенатор, – сказал Макс в трубку Доновану Моргану.

Он проследил Кейт с военного аэродрома Нортхолт до неаполитанского международного аэропорта, а оттуда на Капри. С того момента она не перемещалась.

– Значит, он ее усыпил… либо физически лишил возможности двигаться, – отозвался Морган.

– Верно! – Про себя Макс молился, чтобы Морган оказался прав и де Толомеи ее еще не убил. – Слейд будет тут с минуты на минуту, сенатор. Я позвоню вам, как только что-нибудь узнаю.

– Благодарю вас.

Положив трубку, Макс в который раз прикинул, что скрывают от него Слейд и Морган. По какой-то причине оба они не сомневались, что Кейт нужна де Толомеи живой. Макс был бы рад разделить их уверенность.

И как же он допустил, чтобы все это произошло?

НЕАПОЛИТАНСКИЙ ЗАЛИВ – 5 ЧАСОВ 03 МИНУТЫ УТРА

Два скоростных глиссера «Зодиак» промчались на юг от Сорреитийского полуострова, оставив позади замирающую музыку диско и береговые огни. Вскоре перед ними вырисовался северный берег Капри.

Слева – ярко освещенная пристань Марина-Гранде. Их цель была дальше к западу. Несколько минут спустя они приблизились к дурно знаменитому Голубому фоту. Там уже ждал седой островитянин. Он помог привязать их суденышки, и восьмерка начала взбираться по шатким зигзагам лестницы на обрыв.

Разделившись на пары, Джереми Слейд и семь его подчиненных разными путями направились к дому Луки де Толомеи.

ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ – 11 ЧАСОВ 07 МИНУТ ВЕЧЕРА

Он узнал только когда было уже поздно.

Кейт более полугода говорила про своего друга-археолога. У него было уэльское имя, упомянула она. Рийс, потому что предки его матери, как и Донована Моргана, были уэльсцами.

Он еще никогда не видел свою дочь такой счастливой.

Морган должен был познакомиться с Рийсом в ближайший День Благодарения, но Рийсу пришлось уехать, чтобы завершить неотложные полевые розыски для предстоявшей ему презентации. Что-то связанное с древней письменностью.

И в тот же День Благодарения американский шпион с кодовой кличкой Ахерон был отправлен в Иорданию, чтобы обезвредить ячейку террористов, намеревавшихся наводнить газом нью-йоркскую подземку.

Морган не заметил совпадения. В Гарварде были тысячи молодых людей. Ему и в голову не приходила такая возможность. Агент Слейда вырос в Египте. Археолог Кейт был уэльсцем.

Затем пришло новогоднее приглашение. Кейт намеревалась погостить у семьи Хоури в Каире. Морган не понял.

«Разве я тебе не говорила? – спросила Кейт. – Отец Рийса – египтянин. Он вырос там. Сюда приехал в аспирантуру».

Какими были шансы, вероятность?

Морган попытался воспрепятствовать, убедить Кейт, что она еще слишком молода для серьезного чувства к кому-либо, но она и слушать не захотела. А когда он познакомился с Рийсом, когда впервые увидел их вместе, то понял. Помолвка не замедлила. Рийс намеревался рассказать Кейт о своей двойной жизни – но после Ирака, сказал он Моргану. По завершении операции «Гидра». Он не хотел, чтобы Кейт прожила эти месяцы в вечной тревоге.

Сказать ей, будто он отправляется с братом в Гималаи, придумал Рийс.

Ему требовалось как-то объяснить, почему пару месяцев он будет вне досягаемости. А затем он исчез, и Морган промолчал, не желая усугубить горе Кейт.

БЕЛЬВЕДЕР ПУНТА-САННОНЕ, КАПРИ – 5 ЧАСОВ 09 МИНУТ УТРА

Де Толомеи наблюдал.

Уже несколько лет назад он позаботился разместить камеры слежения в доме Моргана. И все – ради этого момента. Увидеть такое знакомое выражение – столько лет его собственное! Эту смесь горя и ожесточенного непреходящего отвращения к самому себе.

Первыми на месте оказались Джейсон Авера и Коннор Блэк.

Вновь одетые как туристы, они взбирались по узким петляющим ступенькам каприйской Виа-Кастелло, минуя оштукатуренные белые дома и сады, щеголяющие пальмами и цитрусовыми деревьями.

Дом де Толомеи оседлал конец улицы почти у самого обрыва. С трех обращенных к острову сторон его окружала заросшая плющом каменная ограда с черным стальным брусом по верху.

– Босс, – тихо доложил Авера, заметив какой-то проблеск в ограде, – за нами следят.

Слейд – возможно, на расстоянии громкого оклика, – ничего не ответил. Камеры разумелись сами собой.

Медленно продвигаясь вдоль ограды, Джейсон продолжал:

– И семтекса тут вокруг достаточно, чтобы превратить в пар нас всех. Один провод-ловушку я вижу, и, думается, тут есть и другие. По меньшей мере с одним детонатором.

ГДЕ-ТО НА СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ – 5 ЧАСОВ 16 МИНУТ УТРА

– Ловушки? – спросила Слейда директор ЦРУ Алекс Круз. Ее личный реактивный самолет начал снижаться к неаполитанскому международному аэропорту.

– Чисто оборонительные, по-моему. Думаю, он хочет посмаковать ситуацию, а не уничтожить нас всех одним махом.

– Но, возможно, они уже мертвы, а это просто уловка, чтобы терзать Донована как можно дольше.

– Не думаю, Лекси, что де Толомеи ищет своей смерти.

– Он хочет реабилитации? Денег?

– Возможно, и того, и того.

– У тебя карт-бланш, как ты знаешь.

– Прекрасно. И держи медико-эвакуатор наготове. Мы быстро.

Кейт заморгала и очнулась. Она сидела в кресле у окна в почти пустой комнате. За окном виднелось только полуночно-синее небо.

– Кофе? – спросил де Толомеи, входя в комнату с исходящей паром кружкой в руке.

Сознание Кейт все еще было затуманено, и кивнула она с опаской. В дополнение к ее растерянности кофе оказался именно таким, какое она предпочитала. Сколько же времени он вел наблюдение за ней?

Ей жгло глаза. Она вспомнила про цветные контактные линзы и сняла их. Она заметила свой парик на столике рядом и положила линзы в него.

– Неплохой маскарад, – сказал де Толомеи. – Пожалуй, мы не нашли бы вас, если бы не…

– Если бы вы не вмонтировали «жучок» и чип слежения в мой мобильник, – докончила Кэт.

Он улыбнулся.

– Моим людям и в голову не приходило, что справиться с вами окажется настолько трудным.

Кейт пожала плечами.

– Вы передали мою весточку?

– Я уже несколько дней не разговаривала с отцом, но, думаю, вам это уже известно.

– Но полной уверенности у меня не было.

– Значит, настала минута, когда вы меня убьете? Или расскажете мне, что он сделал, чтобы убедить вашу жену дать показания?

– Ни то и ни другое. Я не убийца. Хотя одного человека я убил, и вы знаете почему. Что до второго, если уж вам нужно знать, в тот день, когда мою дочь похитили, я на двадцать минут опоздал, чтобы забрать ее из школы. Жене я объяснил, что меня задержали дела. Ваш отец, однако, сообщил моей жене, что у меня была интрижка с моей партнершей, – намекнул, что я был в постели с ней в момент похищения.

– Так и было? – спросила Кейт.

– Да, как ни стыдно мне это сказать. Но чтобы коллега и друг – человек, у которого тоже была дочь, – выдал то, чем я поделился с ним под секретом, и для того, чтобы добиться обвинительного приговора за такое преступление? – Де Толомеи с омерзением покачал головой.

– А вы ждали, что генеральная прокуратура США посмотрит сквозь пальцы на пытки и убийство? Причем федеральным агентом? То есть, по сути, представит самосуд общественному мнению как нечто вполне дозволенное, если не похвальное?

– При данных обстоятельствах – безусловно, – сказал де Толомеи. – Мои ошибки стоили мне дочери, но маневр вашего отца стоил мне жены. И с тех пор я хотел, чтобы он испытал те же душевные муки и раскаяние за свой поступок – пытку угрозой разоблачения, страх лишиться того, что осталось от его семьи.

– Удачи вам.

– Благодарю, но она мне больше не требуется.

– Не можете же вы серьезно ожидать, что я поверю, будто он совершил нечто равноценное адюльтеру, беззаботному отношению к ребенку и убийству? Вы же знаете, какой он человек.

– Существуют свидетельства громче слов, Кейт. Пойдемте со мной.

Макс прилип к экрану своего компьютера. Наконец-то Кейт задвигалась. Конечно, кто-то мог ее нести, но он надеялся, что она идет сама.

Де Толомеи повел Кейт вверх по лестнице, а затем по дуге коридора и указал ей на двери в арке.

– Три года назад ЦРУ отправило своего лучшего оперативника в Ирак для участия в организации свержения Саддама Хуссейна. Ваш отец, тогдашний председатель комитета по разведке, был полностью об этом осведомлен. Агента схватила иранская контрразведка, и с тех пор он содержался в самой страшной из тегеранских тюрем. О его спасении вопроса не встало, его сочли, я полагаю, слишком политически хлопотным. А потому его близких известили о его смерти, и он был оставлен на милость судьбы. Если мои источники не ошиблись, принял это решение Джереми Слейд.

– Значит, они ошиблись.

– Так поглядите.

Остановившись в дверях, Кейт увидела комнату, выглядевшую точно палата в самой престижной клинике. Свет зари ложился на противоположную сторону дома, и тут все еще царил сумрак.

У стены напротив двери она увидела на кровати исхудалого человека, подключенного к капельнице. Он лежал совершенно неподвижно, только грудь слегка приподнималась и опускалась. Что-то толкнуло Кейт шагнуть к нему.

Она увидела, как веки пациента задрожали и раскрылись. Секунду спустя он повернул лицо к ней.

Элхамадулиллах, он очнулся!

Сурина Хан остановилась в боковой двери. Она держала поднос с медикаментами – мазями и растворами для внутривенного вливания. С того места, где она стояла, ей были хорошо видны ее пациент и молодая женщина с каштановыми волосами и странной татуировкой.

Они не отрываясь смотрели друг на друга. Молча.

Было ясно, что женщина его узнала. Губы слегка приоткрыты, лицо побелело, она вся словно застыла.

Сначала пациент Сурины выглядел спокойным. Его выражение было открытым, даже ласковым, но одновременно непонимающим. Затем он самую чуточку приподнял голову и сомкнул губы.

Несколько секунд спустя его лицо начала озарять сияющая улыбка.

Бросив взгляд на женщину, Сурина увидела, что по ее правой щеке скользят слезы, на миг застывают у подбородка, затем срываются вниз.

Затем тишина нарушилась. Ее пациент заговорил. Сначала еле слышным шепотом. Кашлянув, он попробовал снова. Глядя в глаза женщины, неуверенным, но таким теплым голосом. С надеждой:

– Сурина?

На мгновение имя повисло в воздухе. Листик, подхваченный легким дыханием ветра. И грохот.

Молодая женщина со странной татуировкой не шелохнулась, но настоящая Сурина выронила поднос.

34

 
Злодей проклятый пусть бы ожил вновь,
Чтоб казни лютой нам его предать.
 

Эпернон в «Парижской резне». Марло

ЛОНДОН – ДЕНЬ, МАЙ 1593

Томас Фелиппес сидел за своим столом, в бешенстве глядя на цифровое послание, которое утром ему принес Скерс. С той минуты он пытался его расшифровать, но без всякого толка.

– Марло! – прорычал он. – Ты заслуживал чего-то пострашней, чем простой удар ножом.

Роберт Сесиль был того же мнения.

Он щурился в пустую выемку под половицами. Никогда еще он не испытывал подобной ярости. Какая жалость, что Марло для него теперь вне досягаемости.

Знай Сесиль, что в это время происходило ниже по реке, его гнев учетверился бы.

ДЕПТФОРД – ДЕНЬ

В сопровождении трех таможенных агентов Оливер Фицуильям стремительным шагом направлялся по частной пристани к кораблям «Московии». Кит попросил его произвести досмотр в последний час перед тем, как они отчалят, намекнув на дерзкую операцию с контрабандой.

Фицуильям был удручен внезапной смертью своего друга и пылал гневом против всякого, кто мог быть к ней причастен. Он ни на миг не поверил в историю про ссору из-за счета. Уж конечно, убийца (или, во всяком случае, нанявший его) и тот, кто руководит контрабандой, – один и тот же человек. К несчастью, Кит погиб, прежде чем завершил расследование, и, кем бы этот человек ни был, он, без сомнения, останется на свободе. Однако злодей скоро лишится средств доставки контрабанды, и возобновить свои операции ему будет нелегко.

– Властью, дарованной мне королевой, – яростно начал Фицуильям, – я произведу досмотр этих кораблей на предмет контрабанды!

Елена привязала лошадь Кита в дептфордской конюшне и направилась к реке. Его друг, Роберт Поули, обеспечил им обоим место на борту «Бонавентуры», одного из каперов сэра Уолтера Рэли.

На торговой пристани царила суматоха. Четверо мужчин в мундирах выносили ящики с корабля «Московии». Она узнала толстяка. Таможенник, который конфисковал ее документы и забрал ее деньги. А теперь он и его подчиненные, услышала она, проталкиваясь сквозь толпу, занимаются конфискацией груза, состоящего из краденого оружия.

Ее капитан не обрадуется, подумала Елена. Не то что Кит! Ей не терпелось рассказать ему. Они расстались всего на день, но ей уже отчаянно его не хватало.