Текст книги "Интеллидженсер"

Автор книги: Лесли Силберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

19

САУТ-БАНК, ЛОНДОН – 9 ЧАСОВ 14 МИНУТ УТРА, НАШИ ДНИ

Открыв бутылку с водой, Кейт посмотрела поверх нее на Ариану.

– Ничего, если я позвоню?

– Конечно, – сказала Ариана, поднялась на Вестминстерский мост и облокотилась о парапет.

Час назад они встретились в Сент-Джеймсском парке и пробежали по Променаду королевы – деревянному настилу вдоль южного берега Темзы – до Лондонского моста. Возвращаясь, они остановились у Вестминстерского моста возле одного из многочисленных ларьков купить воды.

– Доброе утро, – сказал Медина.

– У меня новости, – сообщила ему Кейт, глядя через реку на сказочные шпили, венчающие Биг-Бен и здание Парламента.

– Выкладывайте.

– Ну, я последовала вашему совету заглянуть в конец, и выяснилось, что Фелиппес продолжал присовокуплять донесения и после смерти Уолсингема по меньшей мере до тысяча пятьсот девяносто третьего года. С последней страницей у меня возникли затруднения, но предпоследняя – от мая девяносто третьего, – кажется, написана самим Кристофером Марло.

– И о чем?

– Видимо, Фелиппес поручил Марло разобраться в деятельности одной елизаветинской торговой компании, «Московии» – первом в Англии акционерном торговом предприятии. Марло установил, что один из главных ее заправил снабжает оружием берберийского пирата – в прямое нарушение закона – в обмен на богатства с Востока. Он добавил, что сможет установить его личность в ближайшие дни. Но в том-то и соль. Марло погиб в том месяце, и я не могу не думать…

– Что он был убит из-за своих открытий? – перебил Медина. – Купцом, пытавшимся избежать разоблачения?

– Угу, – сказала Кейт. – И я полагаю, что последнее донесение тоже написал Марло. Оно чисто цифровое, и я еще в нем не разобралась, но не думаю, что Фелиппес включил бы сообщение о контрабанде, если бы не собирался приобщить к нему сообщение о личности купца. В его «Анатомии» нет ни единого случая, который не был бы достаточно документирован, и, следовательно…

– Эта последняя страница может содержать ответ на ваш вчерашний вопрос, кто убил Марло и почему.

– Не исключено. Конечно, я могу выдавать желаемое за действительное, однако…

– По-моему, выглядит логично, – сказал Медина. – Но вот что, Кейт, эта последняя страница. Именно за ней и охотится кто-то сегодня?

– Маловероятно. Найдется много литературоведов и поклонников Марло, которые были бы очень рады узнать, что произошло на самом деле, но сильно сомневаюсь, чтобы ради этого кто-нибудь убил безобидного оксфордского профессора.

– Пожалуй. А кстати, где вы?

– По дороге к леди Галифакс. Собственно говоря, я должна быть там через пятнадцать минут, – сказала Кейт, взглянув на часы. – Помните рубиновый перстень Кота? Его он украл у нее, и я собираюсь расспросить ее о нем. Она играет в теннис на Итон-сквер. Пригласила меня на послетеннисный лимонад. Вы будете у себя попозднее?

– Да.

– Ладно. Я скоро появлюсь. Мне нужно проштудировать несколько страниц манускрипта до моего отлета.

Меньше чем в миле оттуда человек, которого Кейт упоминала как Нефритового Дракона, водил пальцем по трем черным дюймам стального лезвия своего обоюдоострого ножа. Судя по тому, что он сейчас услышал, Кейт Морган, как и ожидалось, нашла последнее донесение Кристофера Марло, а поскольку она заодно назвала и точное местонахождение манускрипта…

Настал момент нанести удар, и безотлагательно.

БЕЛГРЕЙВИЯ, ЛОНДОН – 9 ЧАСОВ 30 МИНУТ УТРА

– Леди Галифакс?

– Называйте меня Перри, – отозвалась миниатюрная сереброволосая женщина. Она стояла в дверях своего особняка на Итон-сквер в коротком пурпурном теннисном костюме, солнечных очках в золотой оправе и туфлях до того белых, что они посверкивали. – Выиграете? – спросила она, вручая Кейт ракетку.

– В школе играла, – сказала Кейт. – Я…

– Не важно. Вы подойдете. Лучше Эллы в любом случае… отзвонилась в последнюю минуту, говорит, у нее колено разболелось! – Леди Галифакс покачала головой. – Черт, когда доживаешь до моего возраста, все остальные или сидят сложа руки и хнычут, где и что у них болит, либо успели умереть.

– Грустно это слышать.

– Сыграйте со мной сет, и я буду рада ответить на ваши вопросы.

– Договорились.

– Вы раскраснелись, милочка. Выпейте лимонаду, – сказала леди Галифакс, протягивая Кейт термос. Затем схватила второй термос, другую теннисную ракетку – с розовыми струнами в тон ее костюму – и захлопнула за собой дверь.

Они перешли улицу и направились к воротам парка. С удовольствием вдыхая благоухание цветущей там сирени, Кейт отвинтила крышку термоса, сделала большой глоток и поперхнулась от неожиданности.

Леди Галифакс хихикнула.

– В него добавлен «Пиммс», милочка. Пить лимонад без джина никак не следует. А теперь насчет моего перстня…

– Он в Ярде. Пока еще его нельзя забрать. Его должны… исследовать.

– А как вы его отыскали?

– Собственно говоря…

– Ну послушайте! – перебила леди Галифакс. – Иначе вы не пришли бы сообщить мне про него.

Кейт улыбнулась.

– Мне поручили расследовать сорвавшийся грабеж. Вора нашли мертвым на месте преступления с вашим кольцом на пальце. И выяснилось, что он – Кот.

– Господи помилуй! После стольких лет… так кто он был такой?

– Саймон Тревор…

– Джонс? – докончила леди Галифакс, широко открыв глаза. – Лорд Астли? Христос на костылях! И как я не догадалась! Он всегда, казалось, слишком уж охотно принимал скучнейшие, нелепейшие приглашения. Перегрина, слепая ты женщина! Как чертовски очевидно это было!

– Вы хорошо его знали? – спросила Кейт.

Леди Галифакс покачала головой и вышла на корт.

– Нет. Но я сожалею о его смерти. Он, бесспорно, вносил интерес в наше существование: ломать голову, а нет ли вора в нашей среде?

– Вы не замечали, были ли у него друзья или какие-нибудь деловые партнеры?

– Не помню. Но кто-нибудь из моих знакомых обязательно знает. Я могу обзвонить их.

– Благодарю вас.

– А теперь готовьтесь, милочка, – сказала леди Галифакс, прихлебывая из своего термоса. – Я намерена подмести вами корт.

Свернув в Уилтон-Кресчент, Кейт вздохнула. Старая маркиза не преувеличила: Кейт чувствовала себя вымотанной. И она проиграла все геймы в пяти сетах. Зазвонил ее мобильник.

– Алло?

– Хью Синклер.

– Доброе утро, инспектор.

– Кейт, я говорил с врачом Резерфорда. Оказывается, у него был рак простаты в заключительной стадии, давший метастазы. Умер бы через несколько месяцев и, вероятно, очень мучительно. Вот я и подумал, не попросил ли он кого-нибудь…

– Он был католиком?

– Да.

– И если бы написал предсмертную записку, его нельзя было бы похоронить по церковному обряду.

– Верно. Во всяком случае, объяснение, вы согласны?

– Угу. Ну а бумаги, забранные с его стола?

– Быть может, заботливый стрелок… пытался прибраться.

– Правду сказать, я надеялся, что вы разыскали что-то по своей части, что прояснило бы ситуацию.

– Я сообщу вам, едва что-нибудь узнаю. Спасибо за информацию.

– О чем речь? Ну так всего вам пока хорошего.

Набрав номер Медины, Кейт прикинула, действительно ли уговорить кого-то застрелить тебя – лазейка для верующих в то, что самоубийство – смертный грех? Если так, может быть, добрый, ни в чем не повинный человек все-таки не убит из-за манускрипта. Может быть, мистер Нефритовый Дракон был больше по части чаепитий и светских детективных тайн, как она вначале и предполагала.

Дверь открыла Шарлотта.

– Что случилось? – спросила Кейт. Лицо Шарлотты побелело, руки у нее тряслись.

– Я ходила за покупками, а когда вернулась, я увидела, что мистер Медина… что его… что кто-то… – она судорожно сглотнула, – ударил его ножом.

– Что?!

– Он наверху. Отказался поехать в больницу, прогнал меня…

– У себя в спальне?

Шарлотта кивнула.

– На третьем этаже.

Кейт в полном ошеломлении взбежала по лестнице. Медина у себя в ванной откупоривал флакон с антисептиком. Вокруг талии поверх одежды он закрутил темное полотенце.

– Сидро, вы…

– Нет. Все в порядке. Просто царапина. Простите, что она вас напугала.

– Я чувствую себя ужасно. Я должна была настоять на телохранителе. Я…

– Сказать правду, по-своему это было волнующе. Мне никогда прежде не приходилось участвовать в ножевых драках.

Кейт попыталась посмотреть на него с неодобрительным упреком, но у нее ничего не вышло.

– Но что произошло?

– В дверь позвонили. Паренек сказал, что он с доставкой из Ярда. А прежде позвонила какая-то женщина, назвалась секретаршей суперинтендента.

– Кто-то следит за нами, – перебила Кейт. – И, вероятно, заметил, как вчера сюда приходил сержант Дэвис. Я так сожалею…

– Кейт, это не ваша вина. Я – осел настолько самоуверенный, что не желаю, чтобы рядом крутились охранники.

– Верно, – согласилась она и, открыв аптечку, достала вату. – Значит, вы открыли дверь, он ворвался внутрь и…

– Думаю, он намеревался ударить меня в почку и заграбастать манускрипт. Да только я ухватил его нож.

– И он…

– Выскочил вон. Не рискнул противостоять…

– …вашей сокрушающей мощи? – сухо докончила Кейт, снимая полотенце с его талии.

– Боже мой! – пробормотала она, увидев большое кровавое пятно на спине голубой рубашки. Высвободила ее из брюк, задрала и уставилась на разрез, протянувшийся от бедра к позвоночнику.

– Сидро, если бы он не промахнулся, вы умерли бы через минуту. – Она положила руку ему на плечо и повернула его лицом к себе. – Я знаю, вы зациклены на адреналине, но не могли бы вы ограничиться наркотой и прыжками без парашюта?

Намочив полотенце теплой водой, она добавила:

– Мне очень неприятно уподобляться вашей матери, но если вы и дальше будете так бесшабашничать, то добьетесь, что вас убьют. Я звоню в мой отдел о телохранителе и прошу вас обещать, что вы не избавитесь от него в мое отсутствие.

– Слушаюсь, мэм.

– Когда мы кончим тут, я заброшу нож и записи вашей камеры слежения в Ярд. А на вас наложат швы.

– Собственно, я должен кое-чем…

– Кого бы ни прислали из моего отдела, он будет вооружен и он отвезет вас для их наложения. Под дулом пистолета, если понадобится.

– Против такого не поспоришь.

– Отлично. А теперь снимайте рубашку.

БЕРЕГ ТУНИСА – 1 ЧАС 42 МИНУТЫ ПОПОЛУДНИ

– Парк Монсо просто чудесен, – сказала Сурина Хан, опуская большую натуральную губку в тазик с мыльной водой на тумбочке рядом. – Море цветов… и прелестный водопад, – продолжала она, выжимая губку. – Парк задуман как панорама разных исторических периодов в разных частях мира, а потому там есть поддельные римские развалины, египетская пирамида, китайская пагода… Мы с братом шныряли там, куда посетителям вход запрещен, – прямо по газонам, вверх по холму с водопадом, в ручей…

Она взяла его за запястье, приподняла руку и легонько заскользила губкой по его коже. Через несколько секунд его пальцы задергались, сжались – в четвертый раз за этот день. Судорога, следствие электрошоков, которыми его пытали, спросила она себя, или он сжимает ее руку сознательно? Общается с ней единственным доступным ему способом?

– Может быть, летом вам захочется поехать со мной в Париж и погулять там вместе? Устроим пикник у пруда с разрушенной колоннадой?

Нежно прижав губы к его лбу, Сурина позволила тихому плеску волн, накатывающихся на пляж, крикам чаек и равномерным шлепкам капель в капельнице убаюкать ее в грезах наяву.

БЕЛГРЕЙВИЯ, ЛОНДОН – 10 ЧАСОВ 50 МИНУТ УТРА

– С-с-с, Кейт, – прошипел Медина сквозь стиснутые зубы.

– Сидро, вы человек или МЫШЬ? – поддразнила она, обрабатывая порез перекисью водорода.

– Справедливо! Будь тверд, Сид, – скомандовал он, вздрагивая при каждом прикосновении. – Отвлекись. Прикинем… О-о-ой! Чтоб меня! Ладно, сосредоточься. Крикет на стадионе «Лорд», душистый воскресный день… у-у-у… сто пробежек, чтобы победить, восемь «калиток» сбиты…

Кейт тоже пыталась отвлекаться. На расстоянии пары дюймов от него, а он без рубашки, – настоящее испытание. Ну ладно… счета. Садишься, открываешь чековую книжку – от «Сити-Спорте» в этом месяце получишь хороший пинок. Э… дантист со скверным дыханием, прививки для Юго-Восточной Азии…

– Ох! Женщина, а такие средневековые приемы обязательны?

– Ой, Сид, простите, – сказала Кейт, намазывая антибактериальный крем и нечаянно слишком сильно придавив рану. Она наложила большую повязку и начала приклеивать ее скотчем.

– Благодарю вас, – сказал он, когда Кейт завершила операцию.

– Пустяки.

Он обернулся к ней.

– Вы уверены? Вы выглядите…

– Нормально. Рада, что обошлось относительно легко.

Никак не желая встретиться с ним взглядом, Кейт принялась убирать мази и примочки.

И тут ее мысли оборвались.

Его рука обвила ей шею сзади, притягивая к нему. Их лица сблизились, он секунду смотрел на нее, затем прижал губы к ее губам. Нежно. Два раза. Когда он поцеловал ее в третий раз, то слегка приоткрыл рот, его язык ласково скользнул по ее верхней губе, и он зажал ее между своими, потом отпустил и слегка откинулся.

Медина внимательно вглядывался в нее.

– Я хотел это сделать с первого же дня, как мы познакомились.

– О…

– О? И это все, чего я заслужил?

– Ну хорошо, признаюсь, у меня слегка кружится голова.

– Отлично. Бог свидетель, я не пожалел усилий.

– Дело в том, что сегодня утром я совершила длинную пробежку, слишком долго играла в теннис… не успела ничего поесть, а день жаркий, и вот… но сейчас я в норме. Спасибо, что поинтересовались.

– Ах так! – сказал Медина, опять притягивая ее к себе. Затем, проведя пальцем по ее нижней губе, он спросил: – Все еще в норме, я полагаю?

– Все еще в норме.

– А теперь как? – спросил он, целуя ее в шею.

– Не могу пожаловаться.

– Ну же, Кейт! Скажите мне что-нибудь гаденькое.

– Гаденькое?

– Ну или, как у вас выражаются, сладенькое.

– Ну-у…

– Я жду, – не отступал Медина, лаская ладонями ее шею.

– Ну хорошо! Когда вы прикасаетесь ко мне так, я не способна думать ясно, и, возможно, меня не держат ноги. Этого достаточно?

– На данный момент.

Час спустя, передав нож и записи камеры Медины в надежные руки сержанта Дэвиса, Кейт у себя в номере паковала дорожную сумку, слушая Медину по телефону.

– Я собирался сам отвезти вас в Хитроу, но поскольку ваша фирма держит меня заложником…

– Собственно, меня подхватит наш вертолет, – сказала Кейт. – Через двадцать минут ожидается прибытие некоей важной персоны…

– А! Когда вас ждать обратно?

– М-м-м, завтра к вечеру, я думаю. Возможно, и раньше. Зависит от того, как все пройдет.

– Мне за вас тревожиться?

– Нет причин. Обычное опознание, не больше. Назовите этого человека. В таком вот духе.

– А этот человек опасен?

Кейт не хотелось лгать. Как бы это сформулировать…

– Дружески настроенный антиквар. Со мной все будет в порядке.

– Позвоните мне, когда доберетесь туда.

– Хорошо.

Они попрощались, и Кейт еще раз проверила, что ее бумажник и авиабилет уложены в заплечную сумку. Прекрасно.

– Слава Богу, что вспомнила, – сказала она вслух, вытаскивая белую коробочку с пистолетом Кота. Охрана Хитроу в восторг бы не пришла.

Возможно, усыпитель, подумала она, правой рукой сжимая деревянную рукоятку. Более соответствовало бы манере человека, принимавшего такие меры, чтобы никому не причинить телесного вреда. Ей захотелось узнать, чем он заряжен, и указательным и средним пальцем она поискала позади затвора магазинную защелку. Ее там не оказалось. Если на то пошло, не видно ни предохранителя, ни зажима. Зато возле ее большого пальца поблескивала перламутровая геральдическая лилия. Хм-м-м. Она нажала, услышала щелчок и увидела, как из дула выпрыгнул стальной двухдюймовый прут.

– Пистолет-отмычка, – пробормотала она. – Логично.

Если бы Кот пользовался пистолетом, выстреливающим дротики с транквилизатором, он, конечно же, обездвижил бы охранника Медины и спасся по крышам.

Но почему Кот не был вооружен? Да, он проник в дом, не снабженный серьезной охранной системой. Но если он знал про это заранее, то каким образом он не знал про охранника? По словам Медины, его охранник заступал на пост практически всякий раз, когда он долго отсутствовал. Такую критически важную деталь Кот никогда бы не проглядел. Кейт была сбита с толку. Что-то не сходилось.

Значит, сам он разведки там до взлома не производил, решила она затем. Тогда почему он рискнул? Он же не был мистером Нефритовым Драконом, он не был лично заинтересован в чем-то, скрытом в манускрипте, так почему в попытке его украсть он положился на скверную информацию из вторых рук? Обычно он крал предметы куда более ценные с несравненно меньшим риском. Полная бессмыслица!

Если только он не был другом Нефритового Дракона, подумала Кейт. Что, если его друг Н.Д. позвонил ему в панике и попросил о ничтожной услуге? Что, если Нефритовый Дракон сам произвел дерьмовую предварительную разведку, а Коту представил ее более тщательной? Настолько ему не терпелось заполучить «Анатомию Тайн», что и безопасность друга его не заботила? Тогда в определенном смысле Кота убил Н.Д. Вдобавок к Эндрю Резерфорду. И покушению на Медину.

Руки Кейт, пока она прятала пистолет-отмычку в кармане жакета, который оставила в номере «Коннота», тряслись от гнева.

СИДИ-БОУ-САИД – 2 ЧАСА 48 МИНУТ ПОПОЛУДНИ

Руки Коннора Блэка не тряслись. Стоя в извилистом мощенном булыжником проулке в Сиди-Боу-Саиде почти над обрывом, он твердо держал в них что-то вроде камеры с телеобъективом, наведя ее на береговую линию внизу. Используя способность прибора создавать изображение по тепловому излучению, он наблюдал охранника внутри виллы на его обычном месте возле входной двери. Остальные двое на балконе второго этажа играли на доске в какую-то игру. Прямо над ними на верхнем балконе стояла девушка (сиделка, которую он и его товарищи называли миссис Соловей) и глядела на неизменно спокойные бирюзовые воды залива.

Впервые Коннор увидел ее не просто как красный силуэт внутри дома.

– Она сногсшибательна, – пробормотал он, увеличивая изображение ее профиля. Высокий рост, стройность, смуглая южно-азиатская кожа, черные волосы по пояс и лицо из тех, на описание которых поэты расходовали все свои чернила.

Опустив прибор, он оглянулся. Позади никого не было.

– Ревир, как дела?

– Хорошо, – раздался у него в ухе голос человека, чье настоящее имя на самом деле было Поль. – Любовник Два арендовал катер в порту. В этот момент мы загружаем охладитель…

– Я пошел.

– Я тоже, – ответил Ревир и отправился в облюбованное ими кафе взять на себя обзор берега.

Войдя в свой и Джейсона Аверы номер, Коннор увидел, что оборудование, которое им потребуется позднее, было уже уложено в охладитель.

– Пошли! – сказал он, берясь за одну ручку. Днем тащить его по городу выглядело вполне естественным. Ночью могли бы вздергиваться брови и задаваться вопросы.

В шортах и солнечных очках они направились к порту. Для отвода глаз было решено совершить короткую поездку вдоль берега.

– Первый Любовник, – услышал Коннор у себя в ухе. Это был Лесовик, все еще сидевший среди деревьев напротив дверей виллы. – Что-то происходит.

– Ну?

– Фигуры расплываются. Я видел, как миссис Соловей ушла с балкона, но теперь она и ее муж практически исчезли. Пара вспышечек. Я все еще ее слышу, но…

– Проблема с биноклем или мера предосторожности, как по-твоему? – спросил Коннор. Он знал, что охранникам, если они хотели скрыть свое движение по дому, было достаточно отключить кондиционеры. И североафриканская жара быстро приблизит температуру внутри дома к температуре человеческого тела, положив конец возможностям температурного прибора слежения.

– Трудно сказать, – ответил Лесовик. – Нет, погоди-ка. Подъехал фургон. «Служба охлаждения Маджида»? Похоже, случайная поломка кондиционера.

– Продолжай. Проследи, не уедет ли кто. Ревир следит за берегом.

– Будет сделано.

РИМ – 6 ЧАСОВ 35 МИНУТ ПОПОЛУДНИ

Палаццо было светло-желтым, с массивными деревянными дверями, окнами в сводчатых каменных арках и горшками красных бегоний на балкончике третьего этажа. В мощенном булыжником проулке перед ним были припаркованы мотороллеры и пара-другая легковушек, которые в Америке выглядели бы детскими игрушками. Хотя здание видывало лучшие дни – краска местами поблекла, а стены на уровне улицы были испещрены граффити, – в глазах Кейт оно не имело ни малейшего изъяна.

– Чао, Джузеппе! – сказала она, обнимая пожилого владельца отеля.

– У тебя новый дружок. Пожалуй, мне пора – как это у вас говорится? – выбросить полотенце?

– Ни в коем случае! Я даже не понимаю, о ком ты говоришь.

– Кати! – С притворно суровым видом он опустил руку за конторку и протянул ей пакетик. С таким знакомым рисунком. Ее любимая местная кондитерская. – Он знает твой любимый шоколад!

– А, мой новый клиент! – сказала она, взглянув на карточку: Медина благодарил ее за утро.

– Клиент… м-м-м… – Покачивая головой, Джузеппе протянул ей ключ. – Прежде чем ты уйдешь вечером, мы выпьем на крыше?

– Всенепременно. Дай мне двадцать минут.

Четыре лестничных марша – и Кейт толкнула дверь своего номера, поставила сумки и включила горячую воду для душа. Она расшнуровала кеды, и тут позвонил Медина.

– Привет. Благодарю. Что еще вам сказал Макс? – спросила она, зная, что Медина должен был связаться с Максом, чтобы обеспечить доставку шоколада.

– Что вы думаете обо мне каждую минуту.

– Черт! Как он мог?

– Кейт, насчет завтра. У меня деловой обед, но после…

– Вы пытаетесь помешать мне работать?

– Ну, я подумал, что скорее всего смогу убедить вас пойти со мной куда-нибудь, учитывая…

– Нынешнее утро?

– М-м-м-хм-м-м…

– Но это был чисто сочувственный поцелуй. Вам было больно. Он ровно ничего не значит.

– Лгунья.

– Вы что-то сказали? У меня телефон на секунду отключился, – поддразнила Кейт.

– Говорите что хотите. Едва вы вернетесь…

– Я смогу рассказать вам о последнем донесении Марло, о котором упоминала, а возможно, и об остальных страницах. Когда я вечером освобожусь, то буду сидеть до…

– Погодите. Вы расшифровали последнюю страницу?

– Пока нет, но скоро. Она сложнее, чем я думала, и я отправила ее Максу. С цифрами и дешифровкой он справляется лучше. И не затянет. Да! А как сержант Дэвис? Личность напавшего на вас установлена?

– Все еще трудится. Тот был в бейсбольной кепке и перчатках. И наклонил голову. Так что снимок толком не получился. Дэвис заставил меня посидеть с художником. Может навести на водительские права или еще на что-нибудь. Мерзавчику по меньшей мере двадцать.

– Угу. К несчастью, он вряд ли хоть раз видел своего нанимателя. К тому же Нефритовый Дракон скорее всего выбрал такого, какого трудно выследить. Возможно, находится в Англии нелегально.

– Хм-м-м…

– Обычный нож, верно?

– Более или менее. Герберовский экспедиционный БВ-2.

– Хорошо. Позвоню вам завтра. Возможно, с кое-какими ответами.

– Звучит обнадеживающе.

Десять минут спустя, выйдя из душа, Кейт достала все необходимое из чемодана и заплечной сумки. Нет ничего менее угрожающего, чем цветы и очки, подумала, надевая черную с цветочным узором юбку до полу. Однако черные очки зубрилки, которые она надела, таили в себе угрозу – для де Толомеи, надеялась Кейт. Она забрала их в местном филиале Слейда по пути из аэропорта. Они прятали сканер радужек. Затем Кейт надела бюстгальтер на проволоке, который берегла специально для подобных случаев. Выглядел он как обычный подпиратель грудей «Секрет Виктории», но проволоку убрали, заменив звукозаписывающей аппаратурой. Крохотная батарейка обеспечивала только три минуты работы, но этого было более чем достаточно, чтобы получить необходимую запись голоса.

Натянув облегающий черный свитер, она посмотрелась в зеркало. Волосы расчесать вниз. Безусловно! В уши золотые обручи. И все в ажуре. Он никак меня не заподозрит.

БОРГО, РИМ – 7 ЧАСОВ 53 МИНУТЫ ПОПОЛУДНИ

– Паоло! – завопил маленький мальчик, мчась по булыжнику. Секунду спустя в него полетел футбольный мяч. Он сделал финт вправо, обошел противника, но тут мимо с ревом пронесся мотороллер, помешав его прорыву к условным воротам.

– Vaffanculu! – закричал он.

Обернувшись, он чуть не столкнулся с Кейт.

Она засмеялась. Мальчик приказал мотороллерщику получить в задницу.

Негодование на его лице утонуло в смущенном румянце.

– Ты играешь за «Лацио»? – спросила она по-итальянски, желая ему польстить. «Лацио», она знала, была одной из ведущих команд Италии.

– Mai! Manco morto!

Да никогда в жизни!

– «Forza Roma»! – воскликнул он, презрительно закатывая глаза.

Не та команда. Черт, Кейт. Посажена в лужу десятилеткой. Отлично!

Лавируя между прилавками, устланными четками, и группами монахинь с сумками, набитыми их изделиями, Кейт продолжила свой путь через Борго, оживленный квартал, который столетиями обслуживал католических паломников и мелких служителей Ватикана. Увидев площадь Св. Петра в обрамлении сушащегося вверху белья и зазывными вывесками отелей по сторонам, она вновь вернулась мысленно к де Толомеи. Ему требуется ее помощь в розысках предмета искусства, за которым он охотится уже много лет, сказал он. А кроме того, он замешан в чем-то, что привело Слейда в состояние, в котором Макс никогда еще его не видел.

Первое понятно: де Толомеи – преуспевающий торговец предметами искусства, человек, который нанимал специалистов вроде нее для часто скучнейшей детективной работы, сопряженной с розысками украденных или пропавших шедевров. Но второе… Таинственный ящик, оказавшийся теперь в Тунисе, – что в нем? По заключению Макса, де Толомеи торговал не только предметами искусства, но и секретной информацией. Но какие секреты транспортируются в деревянных ящиках? И что помимо оружия мог Слейд счесть настолько угрожающим?

Тут Кейт вспомнила странное ощущение, возникшее у нее на аукционе: будто де Толомеи с самого начала подыгрывал ее комедии, будто он уже знал, кто она такая. Но это же невозможно, ведь так? Она получила задание всего несколько дней назад и говорила о де Толомеи только в безопасности своего отдела и обиняками с Эдвардом Черри. Могли де Толомеи узнать, что она им занимается?

Подходя к управлению ватиканской городской полиции, Кейт вдруг сообразила, что профессиональный шантажист вроде де Толомеи должен крайне заинтересоваться «Анатомией Тайн». Он каким-то образом проведал об открытии Медины? Не потому ли он изменил свои планы в последнюю минуту и решил посетить аукцион? Он же сказал, что хочет, чтобы она помогла ему отыскать не картину, но произведение искусства «иного рода». И тем, что он разыскивал более десяти лет, был манускрипт Фелиппеса? Нет, два ее дела никак не могли наложиться друг на друга подобным образом, решила Кейт. Слишком уж невероятное совпадение.

– Я приехала на экскурсию, синьор, – сказала она офицеру за бюро, протягивая ему паспорт.

Перелистав его страницы и изучив ее лицо, он сверился с лежащим перед ним списком, позвонил, кивнул, а затем протянул ей анкету и ручку. После того, как она заполнила многочисленные графы, он выписал ей пропуск и указал в сторону Апостолического дворца.

– Сбор у дверей Бернини, синьорина.

С таким напутствием Кейт вошла в самое маленькое государство в мире – оно, как кто-то однажды объяснил ей, было примерно в восемь раз меньше Центрального парка. Пройдя мимо мальчиков церковного хора, она увидела странную группу. Кардиналы в черных мантиях и алых zucchettos смешивались с бизнесменами в дорогих костюмах, а скопление мужчин и женщин, одетых менее формально, как прикинула Кейт, состояло из журналистов и полицейских на дежурстве.

По сведениям Эдварда Черри, это было празднование предстоящих раскопок, финансирующихся несколькими банкирами – дорогие костюмы, предположила Кейт. Но, кроме того, вечер был также премией людям, оказывавшим услуги важным персонам в Ватикане. А де Толомеи может быть их главным поставщиком по части искусства, подумала она. Город Ватикан обладал коллекцией столь огромной, что в музеях выставлялась лишь малая ее часть. И по слухам, многое в запасниках приобреталось темными путями в дни Второй мировой войны. Специалист по черному рынку вроде де Толомеи вполне мог посредничать в скрытых продажах, то так, то эдак помогая Святому Престолу избегать новой негативной огласки. Она вгляделась в толпу, но он как будто еще не появился.

Поглядывая вверх на статуи, венчающие помпезную колоннаду Бернини, подсвечиваемую в вышине окнами личной канцелярии Папы прямо позади них, Кейт подошла к швейцарскому гвардейцу перед западным входом во дворец. Штаны с буфами, рукава и сапоги в желто-голубую полоску, черный плащ и берет придавали ему сходство с придворным шутом, однако шпага на его боку и шестифутовая алебарда в руке (частично пика, частично боевой топор) напоминали, что он стоит тут не забавы ради. Экскурсия начнется, сказал он ей, с раскопок под базиликой Св. Петра, продолжится по избранным залам двух музеев и завершится приемом во дворце.

Кейт заметила стоящую в одиночестве пожилую монахиню, подошла к ней и назвалась. Оказалось, что та надзирает за реставрацией гобеленов. Но тут всех приветствовал представитель музея, и экскурсия началась.

Лука де Толомеи выбирал галстук. Перебрал несколько, а затем остановился на красном узорчатом от Дольче и Габбана. Узор подходил к случаю. Змеящийся. Дьявольский. Повернувшись к трюмо в золоченой раме, он тщательно завязал узел.

Нынче вечером будет предварительный просмотр. Нежданное, но такое приятное удовольствие.

Какой странный оборот событий! Дочка Моргана старается заполучить его в клиенты, подумал де Толомеи. Он, нельзя отрицать, нашел ее обворожительной и даже испытал смутное желание не продолжать. Но тем не менее он ее уничтожит. Слишком многое поставлено на карту.

ГОРОД ВАТИКАН – 8 ЧАСОВ 26 МИНУТ ВЕЧЕРА

Длинный тесный туннель был сырым. Электрические свечи по стенам лишь чуть-чуть оттесняли тьму. Шаг за шагом Кейт спускалась сквозь слои истории Рима, а реставраторша гобеленов цеплялась за ее локоть.

Внизу манил бледно-голубой свет. Благоговейно, безмолвно группа вступила в залу древних погребений, проходя мимо надгробий и урн с прахом, поставленных в глубокие выдолбленные ниши. На потолке поблескивали мозаичные плитки, на стенах еще сохранились куски фресок – смешение языческих и христианских символов. Хмельной Вакх поднимал чашу среди обилия надписей на латыни, над головой катила в колеснице фигура Аполлона, а за его затылком скрещивались лучи.

Остановившись у стены, испещренной еле различимыми знаками, экскурсовод указал на пробитое в ней отверстие, на кости, уложенные за стеклом, – останки, как считали некоторые, святого Петра. Экскурсовод начал рассказ о плане раскопок, к которым приступили в 1939 году и которые привели к этой находке.

Кейт, впервые спустившаяся в эти глубины, была зачарована. И все-таки ее мысли постоянно возвращались к де Толомеи. Мало-помалу голос экскурсовода превратился в отдаленное жужжание. А затем – возможно, из-за душной сырости воздуха, жутковатого освещения и близости к останкам людей, умерших в страшных муках, – Кейт почувствовала пронизывающую тревогу. Она стояла перед фреской пляшущих сатиров, и на мгновение они ожили перед ее глазами, издеваясь над ней омерзительными ухмылками.