Текст книги "Интеллидженсер"

Автор книги: Лесли Силберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Неплохо, но не повредило бы взять в отделе нормальный пистолет.

– Быть может. А знаешь, я прямо напротив через улицу. Медина снял мне номер в «Конноте».

– Черт, а я-то тебя жалею – рискуешь там жизнью и все такое прочее.

– Бесспорно, кое-какие плюсы имеются, – сказала Кейт. – Да, совсем забыла. Как твоя вчерашняя?

– М-м-м… вверху слабовато.

– Как! Она отмалчивалась? Не успевала за твоими шутками?

– Деточка, я ведь говорил не про чердак.

Кейт расхохоталась.

– Ты все-таки встречаешься с де Толомеи завтра вечером, так? – спросил Макс.

– Угу. Ватикан, в восемь. Есть подходящий дневной рейс. Что-нибудь новое о нем?

– М-м-м… Возможно, что-то наклевывается. Дам тебе знать.

– Скоро опять поговорим.

В четырех кварталах оттуда длинный черный «мерседес», только что покинувший частный аэродром в западном Лондоне, мчался по Парк-лейн на юг в направлении «Ритца». На заднем сиденье Лука де Толомеи смотрел в окошко и улыбался, думая о предстоящем вечере.

НЬЮ-ЙОРК – 9 ЧАСОВ 28 МИНУТ ПОПОЛУДНИ

Сидя в одиночестве в совещательной комнате группы Слейда, Макс продолжал анализировать свои последние розыски финансовых сделок де Толомеи. Еще накануне вечером он почувствовал, что какая-то система прячется за смесью фамилий, дат и чисел на распечатках перед ним, но суть продолжала дразняще прятаться за гранью его сознания.

Возможно, поможет Слейд, подумал Макс, услышав знакомые шаги своего шефа.

– С добрым утром, Слейд. Могу я кое-что вам показать? По-моему…

– Нельзя ли отложить на несколько минут? Мне нужно срочно позвонить.

Тремя этажами выше в уединении своего кабинета Джереми Слейд набрал номер Донована Моргана.

– Дон, ты можешь говорить?

– Конечно. Что ты узнал?

– Он жив, – сказал Слейд. – Получена наводка. Мы скоро его найдем.

Кончив разговор, Слейд уперся локтями в стол и опустил голову на ладони. Он испытывал невыносимое отвращение к себе из-за своей тупости три года назад: почему он не подумал, что их шпион может находиться в заключении не в Ираке, а где-то еще? Он не представлял, как сможет жить с этим. Исключая ядерный взрыв, худшим его кошмаром была мысль о том, что он вот так предаст кого-то, не сумеет защитить своего.

В его голове теснились сообщения о пытках в иранских тюрьмах, и он со всей силы прижимал ладони к глазам до тех пор, пока калейдоскоп темных пятен не заслонил страшные образы хотя бы ненадолго.

14

 
И тайны,
Былых убийств откроет птиц полет?
Такую глупость стыдно слышать мне!
Вот о правах толкуют на венец.
Трон по какому праву Цезарь взял?
Мощь делает владык, законы ж
Сильны, коль кровью писаны они,
Драконовым подобно…
 

Макиавелли в «Мальтийском еврее» Марло

ЛОНДОН – ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ, МАЙ 1593

– Он отрицает божественность Христа?

Молчание.

– Он подстрекает к бунту?

Молчание.

Ричард Топклифф обернулся к двум помощникам, стоявшим по сторонам дыбы.

– Растяните и чуточку добавьте.

Они начали медленно опускать дубовые рычаги к полу – на волосок каждый раз. Веревки, завязанные на запястьях и Щиколотках допрашиваемого, растянули его чуть больше, камни, подложенные ему под спину, чуть больше вонзились в его плоть. Деревянные части равномерно поскрипывали. Затем раздался еще один звук, который мало кто распознал бы, – еле слышный звук лопающейся кожи.

– Может, поболтаем?

Допрашиваемый, чьи узы окрасила кровь, кивнул.

– Ну?

Допрашиваемый закашлялся, пытаясь прочистить горло.

– Театр любишь, а?

Топклифф облизнул губы и вполголоса приказал:

– До полу.

Что-то лопнуло. Потом еще такой же звук. И наконец – вопли.

В помещение вошел писец с бумагой и чернилами.

Сломленный, сдавшийся человек выхаркивал все, что могло быть им интересным. Снова и снова. Он оклеветывал Кита Марло, пока его слезные протоки не пересохли, а голос не осип. И тогда у драматурга Томаса Кида, даровитого и популярного златокузнеца слов, не осталось больше ни единого слова.

– Так узнаю я твое настоящее имя? – спросил Марло, ведя молодого матроса по Грейсчёрч-стрит в северном направлении.

– Какого дьявола…

– Я могу обещать, что на таможне у тебя больше неприятностей не будет.

Остановившись на полушаге, она склонилась в глубоком реверансе.

– Елена, сэр. Так счастлива познакомиться с вами!

– Я мог бы догадаться, – сказал Марло с иронией, подумав о Елене Троянской. Несмотря на приклеенные усики, красота лица этой Елены была неоспорима. – Почему ты покинула Англию?

– Меня обвинили в колдовстве. В моей деревне заболели два ребенка.

– Обычная история, – кивнул Марло. – Даже государи любят сваливать свои беды на кого-нибудь еще. Когда Яков Шотландский вез домой новую жену из Дании, разразилась буря. Он обвинил десятки своих соотечественниц в том, что они ее накликали. И сжег на кострах.

Они свернули на Ломбард-стрит.

– Ты бежала на континент?

Она мотнула головой.

– Я забралась в бордель, украла одежду матроса и устроилась на каперское судно, направлявшееся в Средиземное море. Несколько дней спустя на нас напали берберийские пираты.

Их старый капитан отвел меня в сторону и содрал мои усы. Я думала, мне конец. Однако мое переодевание его позабавило и восхитило. И с тех пор я плавала в его команде.

– Но твои золотистые волосы…

– Многие христиане плавают под берберийскими флагами. В отличие от английских каперов мы сами себе хозяева.

– Так почему же ты вернулась?

– Хотела передать деньги моим родным, но проклятый жирный боров забрал их все.

– Так что Московская компания… просто хитрость, чтобы пройти через таможню?

– Вот именно.

– Ну, в таком случае можно сказать, что ты заставила меня тратить время понапрасну.

– Наоборот…

Марло поднял брови.

Елена покачала головой.

– Сначала бумаги.

– Справедливо.

Он остановился перед аркой, служившей входом в огромное кирпичное здание. Его единственная башня уходила далеко вверх, а ее шпиль венчал металлический кузнечик.

– Добро пожаловать на Королевскую Биржу. Приют всего, что только можно купить за деньги.

– Ты привел меня делать покупки? Разве ты не понимаешь, что меня могут схватить в любую минуту и привязать у Причала, – сказала она. Пиратов и контрабандистов привязывали к сваям Причала палача во время отлива и оставляли захлебываться.

– Фантазии, мисс Елена. Товары из-под полы продаются не только в темных закоулках.

Оживленный двор здания, украшенный статуями былых английских королей, кишел торговцами и покупателями. Проталкиваясь сквозь густую толпу в глубину двора, они проходили мимо продавцов стеклянной посуды, свечей, украшений. У скопления книготорговцев Марло остановился перед рыжим веснушчатым человеком, прислонившимся к массивной мраморной колонне. Это был Кит Миллер, мастер подделок.

– А! Мой другой любимый Кит, – сказал рыжий, ухмыляясь. – Не прошло и десяти минут, как я распродал все твои элегии до последнего экземпляра. Хотя утроил цену. К твоим услугам, чего бы тебе ни требовалось.

– Удостоверение личности для дамы.

– Дамы?

Елена под прикрытием ладони отодрала часть уса.

– Так-так, – сказал Миллер, уводя их в свою палатку. – Ну, вы пришли куда надо. – Из ящика под столом он извлек пергаментные листы и другие необходимые принадлежности. – Вы подобрали себе какое-нибудь имя?

– Ли Андерсон, – сказала Елена. – Я к нему привыкла.

Тремя разными чернилами Миллер заполнил надлежащие пропуски и прижал все необходимые печати.

– Ну вот, – объявил он с гордостью, – мы готовы для магических чар.

С этими словами он разложил листы на земле, несколько раз наступил на них, затем собрал и отдал Марло.

Когда они вышли на улицу, Елена потянулась за своими новыми документами, но Марло поднял их высоко над головой.

– Накорми меня досыта, – сказала она, – и я расскажу тебе все, что знаю.

ВЕСТМИНСТЕР – СУМЕРКИ

Два петуха с налитыми кровью гребнями и с привязанными к ногам острыми шпорами кружили друг вокруг друга, обмениваясь настороженными взглядами. Несколько мгновений спустя они взвились в воздух. Захлопали крылья, заработали железные когти, во все стороны полетели пыль и перья.

Прислонясь к ближнему дереву, Роберт Поули следил, как сотни монет переходят из рук в руки. Его взгляд скользил по освещенным факелами лицам над деревянной изгородью, опоясываюшей арену. Зрители потрясали кулаками и вопили, подбодряя петуха, на которого поставили свои деньги.

Обернувшись, он увидел, что к нему приближается его патрон. Лесок сразу к югу от Сент-Джеймсского дворца, где ежедневно устраивались петушиные бои, был излюбленным местом Сесиля для подобных встреч. Укромное и в удобной близости от его кабинета в Уайтхолле.

– Ты говорил с ним? Приказал покинуть Англию?

– Еще нет. Когда я раньше сегодня побывал в Скэдбери-Хаусе, он уже ушел. Уолсингема там тоже не было.

– Комиссия отправила четырех констеблей. Ты должен добраться до него первым.

– Пытки?

Сесил кивнул.

– Топклифф вернулся. Вчера он взялся за Томаса Кида.

– За Кида? – удивленно повторил Поули. – За трусливого тихоню, стряпающего пьесы? Он не из тех, кто устраивает беспорядки.

– Констебли обыскали его жилье. И как будто нашли документ с еретическими утверждениями. Кид утверждал, что никогда прежде его не видел, сказал, что, наверное, он остался после Марло – до недавнего времени они жили вместе. Кроме того, он ссылался на чудовищные утверждения Марло, сказал, что Марло имеет привычку подшучивать над Святым Писанием и чернить святых. Например, он говорил, что Христос и святой Иоанн…

– Что?

– Делили неестественную любовь.

Смущение Сесиля вызвало у Поули усмешку.

– Другой доносчик сообщил, что Марло проповедует атеизм. Заявляет, что способен привести больше разумных доводов в его пользу, чем любой священник в Англии – в поддержание веры. Этот доносчик сказал, что его самого слова Марло склонили к атеизму. – Сесиль помолчал. – Тут есть хоть капля правды?

Поули нахмурился.

– Возможно. Марло всегда был склонен богохульничать.

– В любом случае я не сомневаюсь, что этот документ подброшен, что кто-то интригует против него, – мрачно сказал Сесиль. – Предупреди его. Добейся, чтобы он уехал хотя бы на несколько месяцев.

– А с Кидом вышло скверно, – сказал Поули, глядя в никуда. – Ни в чем не повинная пешка… и хорошо пишет к тому же. Его «Испанская трагедия» мне очень понравилась. – Он умолк, потом посмотрел на Сесиля. – Будь я другим человеком, думаю, я пожалел бы его.

ЛОНДОН – СУМЕРКИ

Елена проглотила последнюю ложку телячьей похлебки.

– У моего капитана договор с англичанином из Московской компании.

Марло чуть не поперхнулся глотком вина.

– Уже шесть месяцев он снабжает англичанина сокровищами Востока, товарами, которые мой капитан забирает у португальских купцов. Англичанин платит нам оружием.

Никакого Северо-Восточного прохода, понял Марло. Кто-то просто использует корабли «Московии» для собственной контрабанды, обрекая при этом на смерть многих своих соотечественников. Пиратские корабли незамедлительно используют это оружие против английских моряков. Да и наверное, оно уже так использовалось.

– Этот контрабандист точно из Московской компании?

Елена кивнула.

– Он так говорит. И из любезности к моему капитану он приказал капитану одного из кораблей Компании доставить меня сюда, будто собственного матроса.

– Его имя?

Елена покачала головой.

– Ты его видела?

– Перед тем, как подняться на наш корабль, он потребовал, чтобы никого из команды на палубе не было.

– Черт побери!

– Но я слышала его голос. И хорошо запомнила.

– Может пригодиться. Послезавтра в Гринвичском дворе будет маскарад, хочешь пойти туда со мной?

– За пару шиллингов, – сказала Елена и нахмурилась. – Но зачем тебе знать, кто он? Не понимаю, чем это может повредить твоему другу-вкладчику?

– Ну, видишь ли…

– Зубы Божьи, ты шпион!

Марло невозмутимо и неторопливо допил свое вино.

Затем, когда она выхватила из сапога нож и с молниеносной быстротой вскинула руку, он сказал:

– Кем бы я ни был, я уже обещал, что не выдам тебя. И не выдам. К тому же тебе выгодно…

– Шпион, который держит слово? – перебила Елена. – Вот уж никогда не поверила бы.

Марло пожал плечами.

– Я привык удивлять людей.

Елена опустила нож.

– Не знаю почему, но, по-моему, я тебе верю. И пожалуй, пока не стану тебя убивать.

– Конечно, не станешь.

– Извини?

– Я слишком тебе нравлюсь.

Елена обмакнула два пальца в свое вино и брызнула каплями в лицо Марло.

– И к чему ты клонишь? – спросил Марло, зачерпывая ложку похлебки.

– Узнаешь в свое время, если так. И вот что, Кит. Еще одно. Англичанин? Он был особенно доволен одной вещицей, которую ему предложил мой капитан. Сказал, что теперь это самое его драгоценное сокровище.

– И что это было?

– Статуэтка с рубинами вместо глаз.

– Человеческая фигура?

– Нет. Дракон, вырезанный из нефрита.

15

БЕЛГРЕЙВИЯ, ЛОНДОН – 5 ЧАСОВ 16 МИНУТ ПОПОЛУДНИ. НАШИ ДНИ

– Что-нибудь отыскалось? – осведомилась Кейт у Макса. Она только вышла из станции метро «Виктория», направляясь к Медине. За полчаса до этого, установив личность взломщика, она попросила Макса проследить какие-нибудь новые прибавления к его банковским счетам – а вдруг он получил аванс?

– За последний месяц ни на один из его оффшорных счетов никаких денег не поступало, – сказал Макс. – Я проверил и его электронную почту. Ничего с этого адреса Нефритового Дракона.

– Он мог прибегнуть к услугам посредника. Ты не отправишь мне фамилии всех, кто связывался с ним по электронной почте или по телефону после находки манускрипта?

– Лады.

Остановившись у Белгрейв-сквер, Кейт еще раз посмотрела на фото взломщика Медины годовой давности, последние, какие ей удалось найти. Предположив, что он был Котом, а Кот принадлежал к «реактивной элите» – ведь все эксперты считали, что он был знаком с планировкой богатых домов, которые грабил, – Кейт отправилась в библиотеку и пролистала подшивки светских журналов. И довольно быстро наткнулась на снимок взломщика Медины с друзьями в Монако.

Тридцатипятилетний Саймон Тревор-Джонс… Взломщик действительно оказался реактивно летающим по свету аристократом. Бароном. Но вот относительно его внешности интуиция Кейт ее обманула. Она ожидала увидеть сногсшибательного красавца, даже в духе Джеймса Бонда, чего не могли ни подтвердить, ни опровергнуть ни кровавые затененные снимки места преступления, ни синеватые, искаженные фото, сделанные в морге. Тревор-Джонс, обнаружила она теперь, не был похож на Джеймса Бонда. Абсолютно. Он унаследовал самое худшее, что могла предложить английская голубая кровь, – бледную одутловатость инбридинга, тощее, но в то же время пухловатое телосложение. И все-таки в нем чувствовалась обворожительная сексуальность, решила Кейт. Его улыбка излучала пресыщенно-лихую беззаботность вместе с ощутимой, почти хищной сексуальной энергией.

Он был легендой, и Кейт подумала, что, как ни печально, его мифический статус умрет следом за ним. Она взвесила, не скрыть ли свою гипотезу от полиции в надежде, что детективы не свяжут Тревора-Джонса с Котом, но прекрасно понимала всю тщетность такой надежды. В конце концов труп опознают, и едва кто-нибудь из скотленд-ярдовского начальства услышит в одной фразе слова «барон» и «вор», как тут же сам сделает тот же вывод.

Положив фотографии назад в сумку, Кейт пошла через площадь. Район Медины был освежающе чистым и белым, изобиловал красивыми огороженными садами, но широкие улицы и внушительные колоннады показались ей безжизненными и слишком уж самодовольно величественными.

Получше, подумала она, свернув в Уилтон-Кресчент. Дуга примыкающих друг к другу каменных городских домов поменьше не хвастала ни колоннами, ни архитектурно изысканными фасадами. Оглядев улицу в поисках машины Медины, Кейт решила, что он запаздывает.

Подходя к его двери, она с удовольствием заметила объективы двух камер. После своей первой встречи с Мединой пару дней назад она попросила своего коллегу в лондонском филиале Слейда ускорить установку тут новой охранной системы. Кроме того, она попробовала настоять, чтобы Медина согласился на временного телохранителя, но он явно полагал, что сам способен о себе позаботиться, и отшутился, сказав, что это предложение – заметный перебор.

Кейт постучалась, назвала по домофону свою фамилию, и дверь отворила пожилая женщина с пухлыми щеками херувима.

– Я Шарлотта, – сообщила она, расплываясь в улыбке. – Входите-входите. Мистер Медина скоро подъедет.

Кейт последовала за Шарлоттой в гостиную. Минималистскую, с изобилием белизны и хрома – официальную, но уютную. Примостившись на мягком белом диване, Кейт достала из сумки ноутбук и начала с той страницы манускрипта, на которой остановилась утром, когда самолет приземлился.

Полицейский сержант Колин Дэвис был вне себя от бешенства. Накануне ночью на углу его улицы произошло двойное убийство, но его шеф отказался поручить расследование ему. Сказал, что такое дело ему не по чину. И вот он в самом чванном районе Лондона занимается поганым сорвавшимся взломом в доме какого-то богатея, который вдобавок ко всему оказывается еще и красавец. Дерьмо!

Дэвис всегда, относился с подозрением к слишком привлекательным людям. Чересчур легко им жить, беззаботно раскатываясь поперек чужих спин. Их внешность, считал он, сбивает вас с толку, и если не держать ухо востро, так обязательно проморгаешь ту или иную пакость, какую они, уж конечно, затевают. Излишне миловидные девушки были достаточно нестерпимы – воображают, будто они слишком хороши для всяких там, но красивые мужчины, богатые мужчины – и думать забудь. По его смиренному мнению, всех этих самовлюбленных кобелей следовало бы перестрелять.

Дэвис проникся омерзением к Сидро Медине при первом же взгляде на него, хотя и постарался это скрыть. Его шефу не понравится, если он взъерошит перышки этому типчику. Но что бы там ни говорил его шеф, в одном Дэвис был уверен непоколебимо: это будет его последним ненужным посещением Медины или еще чьего-либо особняка в этом районе. Особое обхождение для богачей, это, как говорится, не по его части.

Дверь открыла молодая женщина. Одетая не как горничная, заметил Дэвис, но в любом случае не подружка. Этот тип Медина виделся ему с высокомерной оранжерейной красоткой. А не с такой вот – в очках, майке и (он поглядел вниз) в бело-голубых кроссовках.

Она протянула руку.

– Привет, сержант Дэвис. Я Кейт Морган, частный детектив Сидро.

Она что – издевается? Дэвис толком не помнил, что именно ему представилось, когда Медина упомянул про своего детектива. Скорее всего мужчина средних лет в фетровой шляпе. И уж во всяком случае, не нахальная девчонка, с наивной улыбочкой играющая в сыщиков.

– Ваш следователь уже успел осмотреть труп? – спросила она.

Дэвис покачал головой.

– Нет, но поскольку ни одно из пулевых ранений смертельным как будто не было, ваша теория отравления ядом выглядит правдоподобной. Вероятной, – добавил он неохотно. – И относительно перстня вы были правы: он, как давно подозревалось, был похищен из люкса отеля в Портофино взломщиком, известным под прозвищем Кот.

– А взрывчатка?

– Э… анализ показал присутствие… – Дэвис вытащил из кармана блокнот. Пролистал его, покачивая головой. Дерьмо! – Технари что-то такое упомянули, но…

– Может быть, ТЭН? – спросила она. – Тетранитропентаэритрит? Его следы обнаруживались во всех сейфах, взломанных Котом.

Мать вашу! Мисс Всезнайка! Даже не пытаясь скрыть раздражение, Дэвис кивнул.

– Одну секундочку… – прожурчала она.

Дэвис смотрел, как она залезла в свою сумку. Носик припудрить понадобилось или что? Девчонка вроде бы нашла, что искала. Вытащила листок и протянула ему. Дэвис насупился. Ксерокс страницы светского журнальчика. Он терпеть не мог эту дрянь.

– Нижний правый угол, – подсказала она. – Мужчина слева.

Мать твою! Это он!

– Саймон Тревор-Джонс, лорд Астли, – прочел он из подписи снизу. – Вор этот был бароном?

Она кивнула словно бы с… это еще что? Грусть?

– Если вы проанализируете оффшорные счета Тревора-Джонса, то наверняка обнаружите поступления крупных сумм сразу же после краж Кота, а вскоре затем выплату анонимных пожертвований на благотворительность. Вероятно, это наиболее конкретное, что нам удастся найти.

– Я этим займусь, – сказал Дэвис почти сквозь зубы.

– Мне жаль, если вы думаете, что я дышу вам в спину, сержант, – сказала она. – Но из-за манускрипта, за которым охотился взломщик, был убит человек. Я просто пытаюсь понять причину и постараться, чтобы больше никто не погиб.

– Убит? – переспросил он скептически.

– В Оксфорде, – ответила она. – Пару дней назад.

Тут Дэвис заметил, что подъехал Медина. И, конечно, в «феррари».

– Добрый день, сержант.

…тебе в рот!

– Выпьете что-нибудь? – спросил Медина, войдя с Дэвисом в вестибюль.

– Нет, спасибо.

– Чего я пока не знаю?

– Ваш взломщик был барон. Саймон Тревор-Джонс, – сказала Кейт, – и мы почти удостоверились, что он был Котом.

– Но прошло всего несколько часов! Каким образом…

– Ну, трудится полиция, – сказала она. – А я просто листала журнал «Хэллоу!», пока не наткнулась на его лицо.

Протягивая Медине фотографию, Дэвис заметил, как тот вздрогнул при упоминании «Хэллоу!». Дэвис улыбнулся. Он как будто не терпит это дерьмо, как я. Может, он заслуживает пожить еще немножко. По меньшей мере.

– Это ваш экземпляр, – сказала она ему, протягивая Медине еще одну копию. А когда Медина отошел к лампе, чтобы лучше рассмотреть ксерокс, она тихонько добавила: – Если вы скажете своему суперинтенденту, что установили сегодня личность Кота, он подавится своим окурком.

Дэвис не удержался от ухмылки. Суперинтендент столичной полиции славился неизменной сигаретой во рту. Вечной. Мало кто видел, чтобы он ее вынул изо рта: говорил и дышал он сквозь уголки губ. И она собирается предоставить ему всю заслугу? Дэвис даже вздрогнул при мысли, что может наконец-то получить давно ожидаемое повышение.

– Вы не против, если я осмотрю дом Тревор-Джонса с вами, когда будет можно? – спросила она у него.

– Не вижу, почему бы и нет, – ответил Дэвис с улыбкой.

– Да! И маркиза, леди Галифакс. Нельзя ли мне сообщить ей, что ее перстень найден?

Улыбнувшись еще шире, Дэвис кивнул.

– Прошу вас.

– Я хотела бы кое о чем вас спросить, Сидро, – сказала Кейт, когда сержант ушел.

Медина сидел напротив нее в гостиной с вазочкой, полной мороженого, на коленях.

– Угу?

– Я все время думаю, как бы я поступила, если бы отчаянно хотела завладеть манускриптом и была бы, ну, понимаете, беспринципным преступником.

– М-м-м-хм-м-м?

– Я захватила бы что-то, что для вас дороже. Для обмена. Кого-то, кого вы любите. Сестру, брата, подругу, ваших родителей… Мне кажется, моей фирме следует…

– А вот этого мы можем не опасаться. Я единственный ребенок, подруги у меня нет, а мои родители живут в Испании.

– Я распоряжусь, чтобы наш мадридский филиал приглядывал за ними, – сказала Кейт. – А манускрипт оставлю здесь, – добавила она, вынимая из заплечной сумки оловянную шкатулку Фелиппеса. – Положим-ка его в ваш новый сейф.

Медина кивнул.

– Этот взломщик, Кейт. Его лицо… живого… показалось мне знакомым. Возможно, он член моего клуба или еще где-то со мной перекрещивался.

– Я практически уверена, что он занимался в Оксфорде тогда же, когда и вы. Он получил диплом колледжа Магдалины четырнадцать лет назад. Вот где вы еще могли его видеть.

– Пожалуй. А вы уверены, что не хотите съесть глоток-другой?

– Ну хорошо, – сказала она, беря ложку. Когда она отправила ее в рот, он открыл свой кейс и вынул белую коробочку, перевязанную белой лентой. Судя по его лицу, коробочка предназначалась для нее.

– Я хорошо осведомлена о ваших подарках, мистер. Еще одна проверка моих способностей? Еще один обруч, сквозь который я должна для вас прыгнуть?

С улыбкой Медина покачал головой, потом встал и пересел на диван возле нее. Повернувшись лицом к ней, положив руку на спинку дивана, он сказал.

– По дороге домой я заехал в Ярд и, ну, кое-что наплел. Я сказал, что вор забрал пистолет из моего бюро, что пистолет мой. Не зарегистрированный раритет. Им он был ни к чему, а я подумал, что вас он может заинтересовать.

– Не знаю, что и сказать, – сказала Кейт, открывая коробку. – Пистолет Кота… Мне никогда еще не делали такого предупредительного… такого… такого… благодарю вас.

– Чтобы получить подобную благодарность, мне обычно приходится прибегать к бриллиантам, – сказал Медина с легкой иронией. Опустив ладонь ей на плечо, он добавил заботливо: – Этот тип подобрался к вам в Нью-Йорке, и я опасаюсь, что и здесь может произойти подобное. Надеюсь, он вам не понадобится, но в случае, если…

Что эта ладонь все еще делает на моем плече?

– Вы знаете, как им пользоваться, верно? – продолжал Медина.

Братец, я могу с двухсот ярдов сбить яблоко с твоей макушки!

– Э… Сидро, разве не вы сравнивали меня с самыми знаменитыми двуличными шлюхами в истории?

– Как будто да.

– Тогда вы неминуемо должны знать, что мы, когда дело доходит до схватки с врагами, все подготовлены. И очень.

– О, это интересно, – сказал Медина, театральным жестом погладив подбородок. – Ведь, насколько помню, Мата Хари слывет крайне недотепистой шпионкой, и наиболее примечательные ее таланты были постельного характера. Вот я и подумал, а что, если…

– О, я могу стрелять и в таких условиях. Музыка, полумгла мне не мешают.

Медина засмеялся.

– Я сейчас вернусь, – сказал он, вставая, и вышел из комнаты.

Вернулся он несколько минут спустя с тарелкой сандвичей, запеченных с сыром.

– Не желаете?

– Запеченный сыр после мороженого? – Кейт покачала головой. Медина сел, и она заметила, что бледно-голубые глаза как будто потемнели. Вглядевшись повнимательней, она сообразила, что его зрачки расширились до предела. Ага!

– У вас ведь очень скоро еще одна деловая встреча, верно?

– Угу.

– Вы всегда отправляетесь на них… э… заправившись?

– Только когда знаю, что они будут очень-очень скучными. Не хотите ли? «Северное сияние». Не так давно выиграло Конопляный кубок.

– Конопляный… что?

– В Амстердаме каждый год устраивается конкурс. Хотя, дегустируя одного участника за другим, члены жюри, быть может, быстро утрачивают способность судить с научных позиций. Не то чтобы жюри из наркоманов вообще могло занять научные позиции, но… короче говоря, вы не против?

– Спасибо, нет, – сказала Кейт, покачивая головой с изумленным смехом. – У меня скоро встреча с подругой, и не думаю, что она обрадуется, если я предварительно накачаюсь.

– А! – сказал Медина с заметным огорчением.

– Почему такой унылый вид? Деловые неприятности?

– Нет, – сказал он и опять заулыбался. – Просто я надеялся, что вечером мы с вами куда-нибудь пойдем.

– А…

– Ну а если после вашей встречи? – не отступал Медина.

– Новой информацией я не обогащусь, и значит…

– На случай, Кейт, если вы не заметили. Я прошу вас о свидании.

– Это вы говорите, Сидро, или золотомедальная марихуана?

– Я. Вне всяких сомнений.

– О! Ну, мне не положено назначать свидания клиентам. Правило фирмы.

Это не вполне соответствовало истине: Слейд никогда ничего подобного не говорил ни ей, ни кому-либо еще, однако ничего лучше она придумать не смогла.

– А что, если я уволю вас сейчас, а завтра утром снова найму?

Кейт со смехом покачала головой.

– Ну хорошо, я соврала, и такого правила нет. Просто личная позиция. Понимаете: вдруг это не прозвучит, а я буду вынуждена общаться с вами, пока не завершу ваше дело?

– Учтено.

Кейт поглядела на часы и приготовилась уйти. Но Медина еще не закончил.

– Ну хорошо, пусть не свидание. Пока. Просто выпьем, обсуждая ваш следующий ход… в расследовании. Например, в десять? В одиннадцать?

– Если буду свободна, – ответила Кейт, направляясь к двери, – и буду изнемогать от скуки до зубной боли, то, может быть, я вам позвоню.

НАЙТСБРИДЖ, ЛОНДОН – 6 ЧАСОВ 12 МИНУТ ПОПОЛУДНИ

На Монпелье-сквер в нескольких кварталах к югу от Гайд-парка Кейт вышла из черного такси и направилась к белому кирпичному дому. Она нажала звонок Арианы Вандис, а затем поднялась к ней в квартиру.

– Приятный костюм, – сказала Кейт.

На Ариане был бюстгальтер из золотого кружева без бретелек, полоска таких же кружев на бедрах и больше ничего.

– Прости, что я так затянула, – сказала она, расцеловав Кейт в обе щеки.

– Пустяки.

– Я только что купила его в «Ла Перла». Мои груди в нем выглядят просто божественно, согласна? – спросила она, поворачиваясь, чтобы обеспечить Кейт многоракурсный обзор.

– Честно, Ана, не будь я замшело гетеросексуальной…

– Если тебе повезет, я воздержусь от того, чтобы ласкать их прилюдно.

– Не из-за меня же, надеюсь? – сказала Кейт с ухмылкой. – Я бы не прочь полюбоваться, как будут реагировать охранники «Сотбис».

Миниатюрная, но с фигурой скорее пышноватой, с черными волосами до лопаток средиземноморской жгучести, Ариана Вандис меньше всего походила на финансиста. Никто в жизни не догадался бы, что она принадлежит к самым высокооплачиваемым брокерам в Сити. И к наименее популярным. Разумеется, женщины ненавидели ее за красоту. Долгие напряженные дни в Сити выжимали их досуха – поникшие фигуры, лица такие же испитые, как у «парящего», сотворенного Эдвардом Мунком. Мужчины же, которые очень одобряли ее внешность, но предпочли бы видеть ее секретаршей, ненавидели ее за талант и невероятный оклад. И представители обоих полов ненавидели тот факт, что Ариана имела обыкновение являться с опозданием и упархивать среди дня своей фирменной походкой, сочетавшей твердую целеустремленность с сексапильной скользящей плавностью.

Банк, в котором она служила, «Сильвермен Стоун», возвысил философию своих ведущих сотрудников до религиозной мантры, что превращало Ариану в подлинного Антихриста, но поскольку она обеспечивала банку вчетверо больше денег, чем кто-либо из ее коллег, управляющий был склонен обращаться к ней дюжину раз в день, и ее положение было более чем надежным. Что Ариану вполне устраивало, поскольку она намеревалась оставаться там, пока не накопит необходимую сумму, чтобы уйти и открыть собственную художественную галерею в хипповом районе столицы.

Они с Кейт оказались на первом курсе соседками по комнате в общежитии и продолжали жить вместе до окончания колледжа.

– Тебе требуется платье или…

– Оно у меня в сумке, но если бы я могла позаимствовать туфли…

– Само собой. Душ?

– Более чем. А как прошел день сегодня?

Вытаскивая полотенце из комода, Ариана пожала плечами:

– Менее занудно, чем обычно. Несколько недель назад я принялась жонглировать экзотическими возможностями. Довольно увлекательными.

– Теперь ты имеешь дело с акциями стриптизных клубов? – пошутила Кейт, следуя за Арианой в ее спальню.

– Увы! «Экзотические» подразумевают дополнительную математику. Ну, например, вместо того, чтобы купить право на покупку конкретных акций – Ральфа Лорена, к примеру, – за такую-то цену в такой-то день, ты покупаешь право купить, скажем, акции третьестепенного дома мод за ту цену в тот день, какими бы они ни оказались.