Текст книги "Изродок (СИ)"

Автор книги: Леонида Подвойская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Посмотрев на его мужественные, но безуспешные попытки и не теряя больше времени на разговоры, Злата стала нарезать длинные ветки для сооружения самодельных носилок.

– Посмотри среди ваших вещей, будет ли чем это все связать – поставила она задачу Елене. Та, не долго думая сняла свой монашеский пояс, после чего, покраснев, сняла пояс с лежащего «брата Иннокентия».

– Мало – коротко констатировала Злата. Без церемоний она подняла подол рясы монаха и вытащила ремень с его брюк.

– Кстати, – обратилась она к монашке. – Надо бы посмотреть, что с ним. Ты в этом что-нибудь понимаешь?

– Вообще-то да. Когда-то ухаживала за раненными, – ответила сестренка Аленушка, но тут же замолчала, чего-то испугавшись. Злата только стрельнула на девушку быстрым взглядом. Не время сейчас было ловить на слове. Да и не ценился в тайге долгий треп. Оголив торс несчастного беспомощного Максима, Злата со знанием дела ощупала левый, покалеченный медвежьей лапой бок юноши. Затем, присвистнув, задумчиво осмотрела весь торс пострадавшего и уже по-другому остановилась взглядом на бледном лице монаха.

– Ай да братец Иванушка, ай да монашек, – насмешливо протянула девушка, приводя в порядок одежду освидетельствуемого. – Ну да ладно, потом. Должна вас обоих обрадовать. Только переломы ребер. Может, контузия легкого. Но легкие или что другое не пропороты. Во всяком случае, таких признаков нет, – уточнила она. – Но придется нести, добавила Злата, ловко переплетая нарезанные ранее толстые и тонкие ветви и перевязывая их поясами, ремнем с брюк Максима и со своих брюк. – Потом наложим что – то типа лубка, сейчас некогда.

– Ничего не надо. На мне очень быстро заживает. И не надо нести. Бросьте. Я… меня тут никто не тронет.

– Ну вот, – в конце концов, не обращая на слова Максима, закончила работу мастерица. – Укладываем его, вещи – и вперед. Нет, ты подожди – спохватилась Злата и метнулась к медвежьей туше.

Через непродолжительное время обе девушки подняли носилки с раненым. Еще за плечами Златы был вещмешок, а монашеский скудный багаж лежал на носилках у раненного.

– Вам вообще-то куда? – поинтересовалась Злата. В ответ сестра Елена беспомощно пожала плечами. – Меня должен был отвести брат Иннокентий в другой монастырь. Он знает куда.

– Может, вернуться? Долго уже идете?

– Нет, никак нельзя. Нет уже монастыря, – всхлипнула монашка. Поэтому и ушли.

– Добрались «товарищи»? – поняла Злата. – Ну что же, тогда поведу я. Она решительно потянула носилки через чащу в известном ей направлении.

Охотница явно спешила куда-то до наступления вечера. Идти по глухой тайге было трудно, а с такой ношей и без привычки – тем более. И не привыкшая к таким нагрузкам монашка изнемогала. Казалось, что онемевшие руки вот-вот выпустят носилки и Максим упадет. Но новая знакомая неутомимо шла вперед и словно неутомимая пони, волокла и волокла носилки, делая редкие привалы. Отдыхали молча – не было сил разговаривать. Снедаемый стыдом за свою беспомощность Максим на каждом таком привале пытался встать, покрывался потом от боли, делал шаг – два и падал. "Пора", – только и говорила Злата, оставляя без комментариев эти попытки молодого монашка. И они продолжали путь.

Солнце уже начинало садиться, и в лесу наступал полумрак, когда они вышли на берег какой-то безымянной речушки. Деревья отступили от берегов, здесь было светлее и как-то спокойнее.

– Ну вот, успели, – довольно сообщила Злата, когда они осторожно поставили носилки на многолетний мох возле потухшего кострища.

– Теперь вот что, – не давая присесть, скомандовала девушка. – Я сейчас займусь Кешей – ему надо обработать раны и наложить шину, а ты собирай дрова. Бери, что посуше и таская вот сюда. И не отходи далеко. Не потому, что опасно, – успокоила она тревожный блеск глаз попутчицы. Просто, чтобы не заблудилась. Или, может, сама займешься братцем?

Елена молча, признавая превосходство Златы, отрицательно покачала головой и начала собирать хворост. А та вновь, но теперь основательно оголила торс вяло протестовавшего Максима. Осмотрев уже посиневший бок, она удовлетворенно хмыкнула.

– А ты очень ловок, братец Кеша, – пробормотала она. – Послушай, обратилась она к подошедшей монашке, а он не хлыст?

– Конечно нет, с негодованием отвергла такое предположение Елена. С чего вы взяли?

– Что за манера разговаривать о человеке, словно его здесь нет? – возмутился Максим.

– Вот смотри, – по прежнему не обращая внимания на Макса, обратилась Злата к новой знакомой. – Да смотри, не стесняйся. Не до этого сейчас. Вот это все – она легонько провела рукой по синеве – от медведя. Удар пришелся сверху вниз. Но ловок твой братец. Почти увернулся. Во всяком случае, от когтей. Но только почти. И знаешь, что ему помешало? Вот это – она осторожно повернула раненного на здоровый бок и показала на его спину.

Елена испуганно вскрикнула. Спина ее попутчика была исполосована кровоточащими ранами.

– Если ваш друг не хлыст, то совсем недавно его здорово попытали. Это не смертельно, но мучительно больно, – со знанием дела сообщила Злата, осторожно обмывая раны. Да и раньше ему доставалось, правда?

– Не знаю. Мы с ним не совсем знакомы. Он… вызвался мне помочь… перебраться в другой монастырь.

– Ну так знай, что твой… провожатый очень интересная личность. Ему и раньше доставалось. Вот это – она показала на длинную белую полосу – сабельный удар. А вот это – она показала на круглую отметину над левым соском – пуля. Чуть-чуть ниже, и не встретились бы вы с ним. И это в твоем-то возрасте, мальчик?

– Вот сейчас встану, и покажу тебе «мальчика», – начал подниматься Максим. Нет, ну действительно, что она себе позволяет? И что за бред? Какие пули, какие сабельные удары? Ну там на спине – да, похлестал комиссар, в монастыре. А все остальное? Бред какой-то. Не помню.

Легким движением руки Злата усадила беспокойного, но пока беспомощного пациента, протерла раны содержимым своей фляги (по запаху – водка, определил Макс), замотала почти всю спину бинтом и стала мудрить над сооружением чего-то, заменяющего шину. В конце концов, наложив на бок несколько толстых веток и перетянув их все тем же бинтом из вещмешка, девушка решила, что в таких условиях сделала все, что могла.

– Спасибо. Но не стоило. На мне заживает, как… Но все равно спасибо, – пробормотал Макс.

– Ну молодец, – отмахнувшись от благодарности, похвалила Злата Елену за принесенный хворост и активно взялась за помощь. Когда стемнело, обе девушки сидели у костра, отдыхая, наслаждаясь теплом и покоем. Здесь же, у костра устроили мягкое ложе для Максима. Елена с ужасом смотрела на жарившееся на костре медвежье мясо, отказалась его есть, а потом ее начало трясти. Только здесь заторможенная ранее психика начала приходить в порядок, и молодая девушка стала осознавать жуть случившегося. Она вновь увидела желтые клыки, ощутила зловоние пасти, а от запаха жареного мяса к горлу подкатила тошнота. Монашка сжала зубы, и, пытаясь унять расходившиеся нервы, зашептала молитву.

– Послушай, а как тебя звали в миру? – попыталась отвлечь ее новая подруга.

– Нет – нет. Нельзя, – всхлипнула Елена.

– Понимаешь, все не могу отделаться от ощущения, что где-то тебя видела. Ну да ладно… А почему ты пошла в монастырь? Хотя бы в общих чертах?

– Больше было некуда. Нет, вначале еще было куда… Но потом мы совершили грех и теперь замаливаем.

– Мы?

– Да… вся наша семья…

– У тебя была семья? Ты была замужем?

– Да нет. Родители, сестры…

– И вместе согрешили?

– Ах, не расспрашивай, и не улыбайся. Все равно больше ничего не скажу.

– Кстати, а как тебя зовут в миру? По тебе видно, что ты не в лесу родилась, – перевел Максим разговор на Злату.

– Ну, моя история не столь таинственная. А лес, тайга, это действительно временно.

– Но ты же можешь рассказать? Ты, наверное, обет не давала? – подхватила тему монашка. Заинтересованность в тайне собеседницы победила страх и на лицо Елены начал возвращаться румянец.

– Ну, нет. Ты же ничего не говоришь.

– Не могу!

– Ну ладно, кое-что расскажу. Только вот что. Обязательно поешь.

– Не могу! Не идет это мясо в горло.

– Тогда давай выпьем за спасение, за здоровье, за знакомство.

– Я не пью! А тем более, водки. Да и вообще, давно не пила.

– Тогда ляжешь спать без сказки!

– Ну хорошо, – улыбнулась Елена, наливайте!

– Еще чего? – изумилась охотница. – Куда же я тебе налью? Вот фляга, вот горлышко, извольте угоститься!

Повинуясь этой команде, монахиня сделала довольно большой глоток, и, закашлявшись, вернула этот сосуд греха соблазнительнице.

– Ничего-ничего, успокоила Злата девушку и потянулась с флягой к лежащему рядом Максиму.

– На, Кеша, – ласково сказала она, осторожно прикладывая флягу к его губам.

– Да сам я, сам! – забрал флягу из рук охотницы Максим.

– Это помогает от болевого шока – оправдал он свой большой глоток.

– Не только от болевого, – согласилась Елена. Водка уже начала действовать на непривыкшую к ней и ослабленную сегодняшними событиями нервную систему. Слегка закружилась голова, отлегло от сердца и вдруг захотелось есть. Она взяла импровизированный шашлык и откусила кусочек темного мяса. Медвежатина неожиданно оказалась вкусной, хотя и жесткой.

– Ну и молодец, – похвалила Злата эти действия. И парень твой ничего отхлебнул. Завтра точно пойдет на поправку. Но волочить его будем все-таки мы.

– Еще чего! Завтра я сам вас обоих, – начал хорохорится Максим.

– Дотянем, – беззаботно пробормотала набитым ртом подруга.

– Ну, молодец, еще раз восхитилась Злата переменой в поведении монашки и, наконец, пригубила из фляги сама.

– Знаешь, – попыталась она вновь завязать разговор на интересующие ее темы. Наш братец Иванушка еще очень молод. Ему, наверное, и двадцати нет? И ты успел тогда повоевать?

Максим не ответил. От выпитого навалилась слабость, и он уснул.

– Не знаю, – чистосердечно призналась собеседница на вопросительный взгляд Златы. – Понимаешь, мне сообщили, что монастырь будут закрывать и что придет э…э…э преданный человек, чтобы меня проводить в другой монастырь. Но его долго не было. Уже прибыли комиссары, начался ужас. А его все не было. Потом он появился ночью, вытащил меня из потайной кельи, где меня раньше спрятали. Мы спустились на простынях и побежали в тайгу. Шли всю ночь. Он и вел. Ничего не говорил. Утром только-только остановились передохнуть. А потом – ну ты видела. Так что кто он, сколько ему лет, я не знаю. Только вот… Елена запнулась. – Когда мы спускались по стене, я ощутила, что руки у него крепкие.

– Если сбрить эту бороденку и эти лохмы… Но подожди, "узнала", " преданный человек", " спрятали" – да кто же ты?

– Нельзя, дорогая, милая моя спасительница, нельзя. Перед Богом дала обет. Никогда и никому не говорить. И потом так нечестно. Вы же обещали про себя рассказать.

– Я передумала. В конце концов, мы знакомы один день, а я тебе сейчас душу открывать начну. Тем более, что ты про себя говорить не будешь. Ложись лучше поспи.

– Ты сама. Я не буду, – обиженно ответила монашка. – Я все равно привыкла по ночам молиться – спохватилась девушка, решив, что обижаться на спасительницу по такому пустяку не стоит. -Вот и костер посмотрю.

– Ну как хочешь, – согласилась Злата, вытягиваясь на загодя расстеленном ельнике. – Если что понадобится, ну, ты, понимаешь – немного отойди в лес и не бойся. Все хищники пируют сейчас там – она кивнула головой в сторону, откуда они пришли. – А всякая мелюзга не опасна. Но костер все-таки смотри. На всякий случай… На огонь ни один зверь не пойдет. А станет невмоготу, буди меня, не стесняйся… Закончив этот инструктаж, Злата сладко зевнула и мгновенно уснула.

Дежурная по костру погрузилась в ночную тишину. И здесь она обнаружила, что тишины как таковой и не было. Кто-то возился неподалеку в ночных кустах. И с другой стороны раздавались неизвестные ей, а потому неприятные звуки – то сопение, то чавкание, то какое-то похрюкивание. Время от времени кто-то повизгивал, не то с испугу, не то от удовольствия. Ночная весенняя жизнь бурлила, но незнакомой с ней девушке звуки этой жизни были неприятны и страшны. Пару раз ей казалось, что в темноте светятся глаза совсем не маленьких зверушек. Тогда она подбрасывала веток в огонь и начинала молиться. Злата стонала во сне, лицо ее время от времени искажалось, руки подергивались. Елена вдруг осознала, что эта молодая девушка серьезно рисковала жизнью ради спасения их – незнакомых монахов. Она не видела, как Злата справилась с тем ужасным чудовищем, но из оружия у нее был только нож – тот кинжал, которым она орудовала и потом. И с ножом в руке – против лесного исполина, чтобы спасти незнакомых людей. И потом, как волокла эта хрупкая девушка и носилки и вещмешок. И потом, как помогала раненному. Слезы благодарности выступили на глазах Елены. И она твердо решила дать спасительнице выспаться. Она сама будет дежурить всю ночь! Девушка вновь подкинула дров, посмотрела, как укрыт "братец Иванушка" и погрузилась в молитву, машинально отмечая всевозможные ночные звуки…

От прикосновения к плечу Злата мгновенно проснулась и пружинисто вскочила на ноги. Она только взглянула на вытянутое от ужаса лицо попутчицы, и уже появившимся в руке ножом начала водить в стороны, ожидая нападения. Но все было тихо. Только птицы завели свои утренние песни. Злата вопросительно посмотрела на подружку.

– Он где – то здесь, – прошептала Елена.

– Кто? – одними губами прошелестела защитница.

– Не знаю. Хищник. Утащил Иннокентия.

– Теперь и Злата обратила внимание, что у костра нет монаха, а от места, где он лежал, тянется след смятой травы.

– Давно?

– Не знаю… Я… уснула… Ближе к утру…

Глава 29

Максима в это время терзало уже подзабытое им чудовище – боль. Он тупо смотрел на участливо склонившихся над ним двух девушек. Но это были уже не Злата и Елена – а стюардесса и Джинн. Но как жаль, как жаль! Кто они такие? Да не эти, а те. Злата. Еще один подарочек. Если это – продолжение некой монастырской эпопи из другой жизни… ну да, ну конечно – видения в монастыре и тогда, у дерева, когда девушки убежали, а я остался угомонить какого-то тигра. Я? Тигра? Эйор, это, может, твои какие воспоминания? Нет, тогда, в том мире Эйора еще не было. В том мире. Максим вытер холодный пот, с благодарностью выпил холодной минералки, посмотрел в иллюминатор. Уже тайга. И ведь здесь где-то разворачивались те события. Но что это так долбануло? Судя по монотонному гулу турбин, на борту все нормально. Сотовик. Вон, даже оплавился. Но удар не электрический. Больше это похоже на удар… Тьмы! Ну, не самой, а типа того. Какой-то злобной энергии. И по лучу связи. Кто? Да тот же, кто властен зомбировать людей! Жак. Не получив ответа, засек другой разговор, все понял и ударил. Так? Надо скорее сообщить Алене. Но черт возьми, если это он – служака Тьмы в этом мире, то чего он яшкается там, с профессором? И даже не с ним, а с этим спецом по датчикам? Что, до сих пор не понял, что все это – пустышка? Или… Или меня уверили, что пустышка? Опять провели? Как дитенка?

Максим рванулся встать, но застонав, вновь рухнул в самолетное кресло. Действительно, словно медведь лапой. Медведь… Но как реален был этот бред!

– Спасибо, мне уже лучше. Где мы? На родной земле? Дозаправка? Да, конечно, смогу выйти сам.

В зале транзитных пассажиров Максим устроился в кресле, и, отпустив Джинни на прогулку по «джусикам», тоскливо уставился на темнеющий где-то за пределами аэропорта лес. Тайга. Осень оставалась небывало теплой – последние дни ноября, а снега и в помине не было. А ведь те события со Златой тоже происходили в таежном краю. Если только это не бред потрясенного злобным ударом сознания. Но нет же, нет! Помнишь, когда ты отдыхал под тем огромным дубом… или не дубом… но неважно. Ты тогда просто спал, и видел, как… ну да. Тогда никакого удара не было. И в монастыре, когда я же висел прикованный к каким-то кольцам. Еще одна скрытая от памяти жизнь? Лихая, наверное, если там и сабельный шрам, и пулевой ранение, и спину всю хлыстом каким-то исполосовали… И все-таки, кого-то конкретного спасаю, в кого-то влюбляюсь, с кем-то сражаюсь. А здесь – какая-то мышиная возня. Психологический детектив. И женщины какие-то… Та же Джинн, например. Вон, идет, уже накупила чего-то. Ага, ну, пресса– за это спасибо. Виски? Нет уж, увольте. Мне бы сока. Родного, томатного. Джинн опять ушла, а Макс взялся за газеты. И сразу – получи! «Наступит ли конец света» – профессор Андерс Фергюсон. Газетный вариант телеинтервью. Ну-ну… Очень выдержанно. Наступит, но вот когда… Вроде бы от своих прежних прогнозов не отказывается, только уточняет. Переносит катаклизм на неопределенное будущее. И пятьдесят и сто лет впереди. А может, – только двадцать. И что это? Как понимать? Успокаивают мнение общественности? Дезориентирует конкурентов Стэпа? А вот уже и про Саша с его компанией. Да, Эйор расстарался. И журналисты тоже. Просто жуть. Зачем тебе столько кровушки, а, сосед? Это, чтобы воскресить только одну Джинн? Или «про запас?».

Эйор по обыкновению не ответил, и Максим погрузился в чтение других новостей и сплетен. Принесла сока Джинни, утроилась рядом, посмотрела, как смакует томат юноша, затем крепко приложилась к виски.

– У меня такое ощущение, Макс – Сайлас, что это все сон. Вот, сижу, пью виски, смотрю на тебя, на людей, но это все… нет, реально, но как-то… временно, что ли.

– У тебя было большое потрясение. Твой дружок тебя здорово подставил, ты была без сознания, вот такая и реакция.

– Мой дружок? Да он никогда… Ты его просто не знаешь!

– Да-да. И не будем о нем. Это я так, – испуганно остановил ее Макс. Черт его знает, снял это заклятие Эйор, или она сейчас опять… Лучше не испытывать. Особой надобности теперь нет.

– Макс, а с мобильником что? Мне бы позвонить.

– Замкнуло и меня ударило током, – доступно объяснил Максим.

– А-а. Но мне все равно надо позвонить. Стэп наверняка волнуется.

Оказалось, что волнуется не только миллиардер. К нашей парочке подошли трое хмурых офицеров – пограничников.

– Господин Тэтчер, госпожа Грир?

– Да, мы самые, – все еще тяжело встал с кресла Максим.

– Пройдемте пожалуйста, надо утрясти некоторые формальности.

Вся компания, сопровождаемая любопытными взглядами других пассажиров (нет, ну додуматься, сразу втроем и в форме!) прошла по транзитному залу к дверям в служебную часть аэропорта. Здесь уже было не так чисто и уютно. Все равно, что зайти из банкетного зала в производственные помещения ресторана. Холодные узкие полутемные коридоры, обшарпанные двери, старые урны, заполненные окурками. Кабинет, куда привели Макса, был тоже обшарпан, но еще и прокурен. Хмурый, под стать своим подчиненным подполковник внимательно, словно в прицел, рассмотрел парочку и предложил показать документы. Джинни с готовностью выложила свой паспорт подданной Ее Величества, а Максим пожал плечами.

– У меня в кейсе, в самолете – соврал он на английском.

– Ваш? – поинтересовался «подпол», выставляя кейс на стол.

– Похож, – вновь пожал плечами Максим.

– А это на что похоже? – раскрыл пограничник «ручную кладь» и демонстрируя валюту и драгоценности, экспроприированные у Саша. Даже Джинн, и та судорожно всхлипнула, увидев, какой капиталец вот так запросто везет ее скромный знакомый.

– Да, это мой кейс. Со всем его содержимым, – подтвердил Максим уже на родном языке.

– Придется отчитаться.

– Конечно– конечно, товарищ подполковник.

– И документы, все– таки. И знаете, для Сайласа Тэтчера вы достаточно здорово говорите по-русски.

– Родной язык.

– По моему, и госпожа Грир неплохо владеет русским? Отлично, значит, обойдемся без переводчика. Вы оба задержаны за незаконное перемещение валюты и ценностей через таможенную границу нашего государства.

– Но послушайте! – воспользовался Максим знаниями, полученными в университете Виталием. – Я же еще ничего не переместил! Это – транзитный аэропорт. Вот прилетим в столицу, и если там я не заполню декларацию, с крою все это, тогда…

– Мы сами знаем когда, умник, – поднялся из-за стола подполковник. – Уведите!

– Но ее-то за что? Вы нарываетесь на крупные неприятности!

– Ну-ну-ну. Напугал. Хорошо. Отведите его одного. К Погоняйло. Пусть тот… побеседует. А мадам пока оставьте. До выяснения.

– Да никуда я…

Максиму заломили руки и поволокли по коридору. Можно было уже начать расправу. Но, все-таки, может, служаки просто оболдуевы? Подождем, выясним, что это значит. Да и беседа с обладателем такой фамилии может кое-что объяснить.

Но беседа была очень странной. В тесном кабинетике на стол и два стула Погоняйло грохнул кулаком по столу и заорал, чтобы Максим не валял дурака, а сейчас же, как на духу, признавался. Затем схватил зазвонивший телефон, выслушал, скривил толстые губы в ухмылке, и, поглядывая на Макса водянистыми глазами, сказал: Слушаюсь! Положив трубку, задумчиво погладил ее пухлой ручкой, поросшей рыжими волосами, потер раннюю лысину, посмотрел на часы, предложил присаживаться. Извинился, сообщил, что принял Максима за другого – должны были привести на допрос одного контрабандиста. Да, он, Погоняйло погорячился, но, надеется, что господин… э-э, Тэтчер? Очень приятно. Так вот, господин Тэтчер разделяет его отношение к контрабандистам наркотиков. Ничего святого у подонков. А допрашивать их – одно мучение… Да-да, допрашивать, и нечему здесь удивляться. Он, майор Погоняйло, старший дознаватель здесь, в аэропорту. Так что… А вот теперь предупредили. Нет, в отношении Господина Тэтчера никакого допроса, конечно, не будет. Так. Формальности. Все-таки без документов. Нет, он прав, о контрабанде валюты даже разговора не будет. Даже заикаться не будем. Только о документах. Давайте все-таки зафиксируем ваше мнение, где они могли пропасть? Выпасть в самолете? Это из кейса-то? Ах, из пиджака? Ну, мы обязательно посмотрим. А пока я все это отражу… нет, конечно не в протоколе. В объяснении.

Вся эта бодяга с не в меру разговорчивым и противно улыбающимся Погоняйло, с оформлением этого объяснения, протянулась минут сорок.

– Ну вот, – улыбнулся в последний раз дознаватель. – Теперь все. Моя миссия выполнена, и вы можете идти. Сами. Прямо по коридору и – направо. Да вы и так запомнили. А я сейчас начальнику позвоню.

– Вот видите, – тоже улыбнулся, показав лошадиные прокуренные зубы подполковник. – Все прояснилось. Так что можете лететь дальше.

– Да, конечно. Спасибо. А где госпожа Грир?

– А мы ее еще раньше отпустили. С вашим чемоданчиком, кстати. В зале транзитных пассажиров дожидается. Где же еще… Счастливого полета. И уж не обессудьте. Служба такая.

Он даже протянул на прощание руку и вызвал какого-то лейтенанта проводить «господина пассажира» по их коридорам в транзитный зал.

Джинни в зале не было. Максим подумал еще, что она застряла в дамской комнате – приводит себя в порядок после всех этих потрясений. Попробовал вчитаться в газету. Бросил, прошелся по залу– вдруг опять где-то в «джусиках»? Нет. Машинально выпил чашку кофе из автомата. А когда объявили посадку на их рейс, рванулся назад в служебные помещения. Двух служивых, попытавшихся его остановить, свалил острой болью, но калечить не стал – действительно, служба. Подполковника в кабинете не было. Дознавателя Погоняйло тоже. Пришлось брать в оборот заместителя начальника аэропортовских пограничников. Тоже ведь служба, правда? А домой, небось пишут «"Мы тут на границе в дозоре с Мухтаром…». Ну, этот не пишет. Этот рапорта пишет. Максим нарвался на заместителя по воспитательной работе. Тот сразу проникся. Действительно, беда, пропала транзитная пассажирка! Для начала, чтобы не терять времени, Макс заглянул пограничному воспитателю в глаза. Нет, он ничего не знал. Но люто ненавидел начальника и просто изнывал от желания утроить тому этакую настоящую, грандиозную гадость. Нет, о некоторых грешках он догадывался, о чем-то докладывал, но эта порядочная сволочь имеет крышу в столице. Не сковырнуть. Погоняйло? Такая-же сволота, только еще и гомик… Где сейчас командир? Ну, в это время он, как правила у своей пассии. Это недалеко. А господин уверен, что с девушкой что стряслось? Пойдемте, посмотрим.

Замполит, или политрук провел Максима в кабинет с мониторами. Оказывается, за транзитным залом тщательно наблюдали. Может, и за другими залами тоже, но здесь мониторы высвечивали именно этот зал. Сейчас он был почти пуст – пассажиры рейса Максима уже выдвигались на посадку, а других транзитных рейсов, видимо, пока не было.

– Мотай назад! – скомандовал пограничник дежурному прапорщику-оператору. Тот послушно нажал какую-то клавишу и время на мониторе быстро потекло вспять. И вскоре Максим увидел Джинн, промелькнувшую по залу с его кейсом.

– Она!

– Давай еще раз и медленно! И в нормале.

Они увидели, как жена Степа вышла из той же двери в служебные помещения, присела на одно из кресел. Посмотрела на табло, на часы, удобнее перехватила свою сумку и кейс Максима, встала и решительно направилась к выходу из транзитного зала. Что-то сказала какому-то здоровому дяде, выросшему на его пути. Тот связался с кем-то по рации, кивнул и словно ничего не случилось, пошел дальше, а Джинн вышла из зала.

– Очень мило! Транзитные пассажиры, иностранцы вот так запросто выходят из транзитного в общий! – радостно возмутился пограничник. Еще бы! Повод для еще одной «телеги». – Переключайся! – скомандовал он прапорщику.

– Но…

– Я приказываю.

Оператор переключился, и, уже ориентируясь во времени, очень быстро нашел запись дальнейшего движения пассажирки – иностранки. Та не колеблясь, приостанавливаясь только для того, чтобы сориентироваться, направилась к выходу из аэропорта и действительно вышла.

– Переключайся! Приказываю!

Камера наружного наблюдения показала, как Джинн подозвала такси, села в него и автомобиль рванулся прочь от аэропорта.

– И куда это она? – озадаченно поинтересовался Максим.

– А тут одна дорога – в город. Ничего, сейчас найдем! Отмотай-ка запись назад. У нас и таксистов… не то, чтобы мало, но по номеру вычислим быстро… что за черт?

«Черт» выразился в том, что монитор вдруг засветился серым светом отсутствия сигнала.

– Запись только что стерта! – констатировал оператор.

– Кто?

– Автоматика.

– Но, насколько я знаю, она хранится как минимум, неделю!

– Так точно. Но у них… – прапорщик переключил несколько тумблеров – уже стерто. У нас и в том зале все в норме, а у них – стерто. Какой-то сбой в электронике.

– Какой еще нахрен сбой! Ты что плетешь?

– Я здесь не при чем! – вскочил и вытянулся прапорщик. – Это – не мои обязанности. – За это капитан Кузнецов отвечает.

– Хорошо-хорошо, Степан Кузьмич, – спохватился, вспомнив свое высокое предназначение воспитателя заместитель начальника. – Извини. Сам видишь, что творится. Вызови ко мне в кабинет Кузнецова. А сам все– таки попытайся восстановить запись. Пойдемте ко мне, – обратился он уже к Максиму. – Мы немедленно, вплоть до объявления тревоги, приступим к поискам вашей знакомой.

В кабинете Максим немного прозомбировал беспокойного военного. На предмет того, что ничего существенного не случилось и все, кому надо, все же улетели. Все эти тревоги и официальные облавы только помешали бы. Тем более, что Максим номер такси запомнил. И еще узнал адрес «пассии» начальника пограничников. Пока хватит. Через служебный ход он беспрепятственно вышел из аэропорта, стараясь быть вне зоны обзора камеры наблюдения, подозвал такси.

Некоторую часть экспроприированного Эйор предусмотрительно положил в карман пиджака и благодаря этому Максим смог завербовать таксиста. Тот довольно быстро узнал у диспетчера интересующие пассажира сведения и связался с искомым водителем.

– Степаныч, Виктор говорит. Ты сейчас где? В город возвращаешься? Откуда? Зачем? Здесь вот такая петрушка, Степаныч. Женщину эту, пассажирку твою, один клиент ищет. Как еще один? Ага. Понял. Понял. Нет, этот порядочный. Степаныч, а номер запомнил? Ага. Понял. Спасибо. Степаныч, мой пассажир предупреждает, чтобы ты поосторожней. Да, и тебе того же.

Таксист тормознул при въезде в город.

– Ну так вот, уважаемый. Степаныча предупредили, чтобы он ждал эту мадамочку. Описали приметы. Сказали, куда вести. Вестер. Это такой мотельчик за городом. Она тоже подтвердила. Там ее и встретили. Рассчитались, говорит, щедро. Но в отель сразу не пошли. Что-то начали объяснять. Ну, наш Степаныч как бы не из любопытных – поехал себе. Всего-то и заметил, что номер внедорожника, стоявшего у мотеля. А что вы говорили, чтобы он поосторожнее?

– Поехали туда. Как можно быстрее.

– Туда ближе по круговой. Это… похищение? – загорелись глаза у таксиста. – А я то думал, что так, девушка кому-то рожки наставляет. Тогда конечно.

Автомобиль реванув движком и взвизгнув колесами, рванулся с места в карьер.

«Значит, один урод занимался со мной, пока другие как-то заманили Джинн. Но зачем? Как зачем? Как зачем? А кейс? Миллионное состояние! И видишь как? Вышла и пропала. Из аэропорта вышла? Вышла. И с нас взятки гладки. Ну, хорошо. А я? Тоже что придумают, типа «сам куда-то вышел».

А вы не боитесь вот так один? Значит из этих, Джеймсов Бондов, да? Нет, я не в обиду. Ребята крутые, если не выдумка. Наши-то на всяких показательных выступлениях больше кирпичи кулаками или лбами крушат. А кому это сейчас надо? Конечно, если у вас все эти причиндалы в наличии, то справитесь. Да я и пойду с вами. Монтировочку возьму. Некоторые биты возят, а я по старинке, традиционное оружие самообороны водителя применяю.

– И часто приходится применять?

– Бог миловал. По ночам не работаю. Есть чем пока по ночам-то заниматься. А днем никто особенно и не пристает.

За этими разговорами такси уже промчало здоровенный круг.

– Быстрее, наверное, через город было бы?

– Не-е. Пробки, светофоры, трамваи, пешеходы, улочки. Запутаешься. Да уже сейчас и сворачиваем.

Они, действительно вскоре свернули с окружной и тотчас попали на грунтовку.

– Да здесь недалеко уже, – успокоил водитель не то Максима, не то автомобиль, ухающий по колдобинам. – Вон он, Вестер. Я вон того знаю – показал он на мордастого охранника. – Сейчас спрошу. Сидите.

Разговор был короткий. На один перекур.

– К озеру они поехали. Километров пятнадцать. Но дорога совсем дрянная. У них-то лендровер, а моя тачка… – он покачал головой. – Знаете, у них здесь есть мотоциклы напрокат. Берем?

– Я возьму. А вы ждите здесь.

– Но как же вы один?

– Справлюсь.

– Я не могу вас одного…Вот, возьмем еще Мишу.

– Я же сказал. Где мотоцикл?

Предоставленный напрокат агрегат Максу понравился. Дав задаток за мотоцикл мордастому Мише и «за простой» таксисту, Максим рванулся в указанном направлении. Дорога быстро распалась на узкие тропки. Действительно, на такси было бы не пробраться. Но внедорожник продирался именно здесь, оставив две глубокие колеи в невысохших после еще летних дождей яминах и проломав путь между молоденьких березок, рискнувших прорасти на лесной дорожке. Как танк пер. Не скрываясь. И словно специально оставляя следы. Специально? Ну конечно же! Ну, Макс, ну какой же ты наивняк! Юноша остановился. Конечно, им нужен и он. Чтобы концы в воду. Даже в прямом смысле. Ну, хорошо! Он вновь взревел двигателем и рванулся в уготованную ему западню.