Текст книги "Изродок (СИ)"

Автор книги: Леонида Подвойская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)

При деятельной помощи старухи, стараясь не выдавать копошения у двери, Макс затянул в сени тела погибших, а когда старуха вновь заперла дверь – поднялся на чердак поинтересоваться обстановкой.

– Увеличилось число костров, – ответила Ольга. Но не по периметру, а дальше, в лесу. И какие-то еще огни, вроде, как с факелами ходят. Непонятно, – обеспокоено ответила девушка. – А что там?…

Раздавшаяся беспорядочная стрельба прервала разговор.

– Неужели попалась? – вздрогнул молодой офицер. Даже здесь, в темноте было заметно, как он побледнел. Со стороны леса раздалось еще несколько выстрелов, затем – еще.

– Не понимаю, но надо идти выручать. До утра она у них не выживет. А если и выживет, то… – он заскрипел зубами, представив, что будут делать с этим стройным тельцем всю ночь. – Вы никуда отсюда. Если до утра не вернемся… Нет, если до рассвета не вернемся, пробуйте незаметно уйти. Попробую отвлечь внимание…, – отрывисто говорил Максим, вглядываясь в темноту и вздрагивая от каждого выстрела.

– Она вам так дорога? – сухо спросила Ольга.

– Наверное, да, – ответил Максим, сбегая по лестнице вниз.

Уже в сенях, когда он оглядывался, пытаясь на бегу найти что-нибудь темное, маскировочное, морщинистая рука спокойно легла на его плечо.

– Что, Саввишна?

– Звери, – коротко ответила она.

– Что, что "звери"?– нетерпеливо переспросил Максим. – Скорее, бабушка, времени нет.

– Есть, внучек, – невольно улыбнулась старуха этому обращению. – Ты слушай. Звери воют, люди стреляют.

Максим заставил себя успокоиться и прислушаться. Действительно, из леса раздавался злой голодный вой волчьей стаи.

– Это стреляют по волкам? – переводя дух, уточнил Макс.

– Мертвые воняют. А живые не пускают их сожрать.

– Фффу! Спасибо, Саввишна. Гора с плеч. Я уж думал, Злату схватили.

– Молодую рысь? Некому ее схватить. Разве здесь… – она лукаво посмотрела на юношу.

– Да ладно тебе, не придумывай, – сконфузился Максим и под тем же лукавым взглядом взвился на чердак.

– Ложная тревога. По волкам лупят. Те на запах сюда шли.

– Да, я слышала, что Саввишна сказала. И вой слышала – односложно ответила Ольга, вглядываясь в ночь.

– Но послушайте! – воскликнул Максим. – Мне поручено спасти Вас, и я выполню свой долг. – Но я не могу прикрываться долгом, когда еще большая опасность грозит другой девушке. Я… офицер. Я знаю, кто Вы и, по-моему, веду себя соответственно. Я готов отдать жизнь и за Вас, и за нее – за кого раньше потребуется. И ничего личного.

– Лучше, живите, – улыбнулась Ольга.

– Ну вот и договорились, – улыбнулся в ответ и Максим. Они вновь затихли, всматриваясь и вслушиваясь в окружающую дом темноту. Однако на этот раз долго бездействовать не дала хозяйка. Кряхтя, она взобралась по лестнице и, высунувшись в люке, молча поманила к себе юношу. Тот, пожал плечами, но, понимая, что старуха ничего не делает напрасно, спустился к ней.

– Снимай свое и одевай это, – предложила Саввишна, протягивая ему красноармейское обмундирование. Все поняв, Макс быстро переоделся.

– И скажи ей, чтобы шла сюда, переоделась, – кивнула старуха в сторону чердака. Понизив свой голос до гулкого шепота, она добавила: – Не говори откуда. Брезговать начнет.

– Хорошо, Саввишна. Спасибо. – Преобразившийся в статного красноармейца, юный поруччик вновь занял место на чердаке, попросив пойти переодеться Ольгу.

– У Саввишны оказалась кое-какая удобная одежда. В случае чего можно будет раствориться среди красных. Так надо, – сообщил он, ненамного и наврав.

Что получилось с монахиней в результате этого маскарада, Максим в темноте чердака не разглядел. Удовлетворившись уже тем, что девушка вообще переоделась в одежду мертвеца, он продолжил смотреть в сторону мерцающих костров. Когда из-за туч выглядывал месяц и серебряным светом заливал поляну, Макс впивался взглядом в каждую тень, пытаясь высмотреть неугомонную разведчицу. Беспокойство о девушке вновь стало закрадываться в его сердце.

Пока в доме неспешно развивались мелкие события, Злата, перетянув три трупа, вновь тенью заскользила по поляне к лесу, на этот раз – не останавливаясь перед лежащими телами. Чередующиеся тьма и лунный свет помогали ее скрытному приближению к одному из костров. Еще больше помог переполох, вызванный нашествием голодного зверья. Все внимание сидящих у костров переключилось на светящиеся во тьме глаза и протяжный голодный вой. Во время очередного оружейного залпа Злата прошмыгнула между деревьев и оказалась во вражеском лагере. Побродив, не выходя из темноты, от костра к костру, она довольно скоро нашла тот, который искала – охраняющий и обогревающий начальство.

Командир и комиссар угрюмо сидели у самого большого костра, курили и переругивались.

– Ты положил почти половину отряда, товарищ Васильев. Раньше у нас таких потерь не было.

– Раньше у нас и таких бойцов не было, – огрызался "товарищ Васильев". Хотя оба они были в кожанках, у Васильева под ней выглядывала тельняшка, а на боку болталась деревянная кобура с маузером. Комиссар же – хрупкий, в очках, с непременными усиками и бородкой "а ля Ильич", как и большинство из них, производил впечатление чего-то скользкого и гадостного. В отличие от командира, он попыхивал трубкой.

– Ты с больной головы на здоровую не перекладывай, – зло выговаривал комиссар. – Где это видано – шеренгами под пулеметы?

– Да кто знал, что здесь в глуши – пулеметы. И ты, Марк, куда смотрел? А люди – не те. Которые раньше были – сразу бы залегли. А эти – он махнул рукой – стадо.

– Вот как? Стадо? Куда я смотрел? – вскочил комиссар. – Ну, подожди, товарищ Васильев, придет завтра головной отряд, тогда мы с тобой поговорим. По всей строгости поговорим, а пока я тебе запрещаю, слышишь, запрещаю что либо предпринимать. Данной мне властью, отстраняю тебя от командования и беру его на себя.

– Что? – "товарищ Васильев" тоже встал, затем, обсмотревшись по сторонам, вдруг схватил комиссара за бородку и резко дернул.

– Слушай меня, сволочь жидовская, – процедил он. – Ты мне здесь уже докомандовался. Как и твой Троцкий – там. Я свой мандат кое у кого другого получал. А будешь ерепениться завтра при Кондрате – расскажу и про твоих мадам, и про твое золотишко. Думаешь, не знаю, где припрятал? Имей в виду, я тебя терплю, пока ты мне не мешаешь. Обделывай свои делишки, но идейного мне не корчь. А это – чтобы запомнил – он со всей силы двинул комиссару под-дых.

Видимо, привыкший к проявлениям боли только у других, комиссар упал и скорчился, словно его, по крайней мере, прокололи копьем.

– Ну, будет, будет, – уже добродушно проворчал верзила, взял тщедушное тело в охапку и отволок к подстилке из нарубленных еловых веток.

– А Кондрата ждать не будем, – втолковывал командир хватающему воздух комиссару. – Узнает, что облажались – отдерет обоих. И на меня все не спихнешь, сам знаешь. Вот что я думаю – продолжил он. – Проведем газовую атаку?

– В твоем отряде газ – только в брюхах твоих героев. Он, конечно, – удушающий, но – не хватит. Только друг друга потравят.

– Уже шутишь? Молодец. Быстро схватываешь. Понял, что мы одной веревочкой повязаны?

– А вот «жидовской сволочи» я тебе не прощу, – зло ответил уже отдышавшийся комиссар. Я из-за этого, из-за "жидовской морды" и в революцию-то пошел.

– Подумаешь, неженка. Значит, если бы перед тобой шапку ломали и Марком Мордуховичем величали, то и страдания пролетариата тебе были бы по боку? Лихо! Будет тебе. Нечего здесь было идейничать. Ладно бы перед кем другим. Так что квиты. Да ты послушай. Мы подожжем лес вон там. С дымом прорвемся и подпалим этот чертов притон. Выкурим. А там, хошь – живьем бери, хошь – отстреливай, как в тире.

– Ловко. Где твоя голова раньше была? А брать живьем. Особенно – женский пол.

– Ты объясни, что это за бабы такие? Такой отряд за ними послали.

– Сам додумывай. Да черт возьми, прекратят они стрелять или нет?

– Они к вою волчиному не привычны. Да ты не нервуйся. Я бы додумал, если бы всех заглавных вражьих баб не расстреляли… еще тогда.

– Я бы я тебе рассказал… Если бы не сегодняшний разговор. А теперь – нет тебе того доверия, чтобы революционные тайны рассказывать.

– Ты опять? – угрожающе рыкнул матрос.

– Я только к тому, чтобы сам додумывал. Если всех расстреляли, а гоняются так, будто за живыми, значит, что? – комиссар встал с еловых лап и пошел в сторону от костра.

– Ты куда это?– заволновался командир.

– Надо, на минутку.

– А, бывает. Но не отходи далеко, а то хищные звери могут сожрать, – с долей иронии предупредил моряк. Как мы без тебя-то?

– Не дождешься – зло ответил товарищ Марк, теперь демонстративно отходя от костра.

«Убрать. Только убрать. До прихода Кондрата. Но тихо, чтобы действительно ничего не раззвонил. А потом уже обо всех его ошибках доложить. Если только это ошибки, а не большее. Но это потом уже мне решать», – думал комиссар, спустив штаны и примащиваясь поудобнее под деревом. Это были его последние мысли. Жгучая боль в горле залила мозги диким криком. Но крикнуть наяву он не мог. Перерезанная артерия залила дыхательные пути горячей кровью. Комиссар понял, что умирает, и дикий страх остался последним его чувством.

Злата, прижав к себе добычу и закрывая для надежности рот комиссара своей ладошкой, затихла, осматриваясь и прислушиваясь.

Командир, видимо, приняв короткий шум от конвульсий своего соратника, за естественные движения, вновь закурил и продолжил размышления вслух.

– Значит, считаешь, что не всех? Не думаю, чтобы такие, как те товарищи, решились врать самим вождям. Если сказали «всех», значит всех. Что-то я недодумываю, а? Не хочешь, не надо. Возьмем завтра – увидим.

Пока командир не насторожился, полагая, что желание комиссара вызвано его рукоприкладством, Злата как можно тише поволокла тело в темноту, в сторону, где сонно журчала река. Минут через десять она уже была на поросшем таким же густым лесом обрыве. Здесь она быстро обыскала карманы комиссара, забрала документы, подумав – и кожанку, затем сбросила то, что недавно было живым человеком, с обрыва в воду. Шумный всплеск подтвердил падение тела, и Злата метнулась в направлении дома. Уже почти на опушке замерла, прислушалась. Писк. Где-то недалеко. Вот и опять. Кто -то маленький и несчастный звал на помощь. И девушка осторожно покралась на этот зов.

«Почему командир не поднимает тревоги?» – недоумевала она, ползя уже за линией костров. «Ну вот, наконец-то», с каким-то облегчением подумала она, услышав, как разгорается, уже было затихшая, стрельба. «Ай да морячек! Выждал, чтобы наверняка. А теперь, небось, «Украл зверюга голодный. Недосмотрели… Но и сам не маленький был…". И все вчерашние неудачи – на него. Ай да командир» – почти восхищалась этой подлостью Злата. «А монашка-то, а? То-то мне казалось, что я ее где-то видела»! Она без проблем доползла до избы и довольно скоро, умываясь от крови и золы, невольно улыбалась проявлению радости встретивших ее друзей.

Глава 33

– Ищут комиссара, – объяснила Злата суматоху в лагере чоновцев. – – Жаль, светает уже. Без проблем ушли бы. Не до нас им сейчас.

– А где же комиссар? – поинтересовалась Ольга. Они с Максимом, спохватившись, вновь кинулись на чердак.

– Уплыл – коротко ответила Злата.

– Бог с ним, с комиссаром. Что там, в общем?

– Отряд большой. Мы выбили меньше половины. Судя по кострам, осталось человек семьдесят. Но и это не все. Днем подойдет некий основной отряд.

– Ну, если рота – только авангард, можно представить, сколько их всего – присвистнул Максим.

– До их прихода командир товарищ Васильев хочет выкурить нас отсюда и пожать все лавры захвата очень важных особ. – Злата, поднявшись к часовым, пытливо взглянула на Ольгу.. – Он уже догадывается, кого и почему он должен взять живым, – закинула она удочку. Но ни Волконский, ни таинственная монахиня, никак не реагировали на эти слова.

– Значит, надо выполнять наш план. Вам, девушки, обеим теперь надо отдохнуть. Хотя бы пару часов. А мы с Саввишной подежурим. Тем более, что до дымовой атаки особенно опасаться, как я понял, нечего. Вам, Злата, пора переодеться. А это еще что такое? – увидел он выглядывающую из-под кожаной комиссарской куртки испуганную мордашку.

– Сиротка. Эти сволочи подстрелили ее мамку, когда та перетаскивала бедняжку в безопасное место, – вытянула спасительница маленький тут же замяукавший комочек. – Рысенок.

– У Рыси будет Рыська, – улыбнулся Максим, протягивая руку к малышу. Тот обнюхал руку, тоненько явкнул. – Совсем несмышленыш. Людей еше не боится. Ему бы поесть что придумать. Савишна!

– Я сама. И почему «У Рыси»?

– Не обижайтесь. Рысь – красивая хищница.

– Я не обижаюсь. Вот окажется он рысенышем и я назову его… Максик.

– Вот и отлично. А теперь вам надо все-таки переодеться поосновательней.

Только теперь, в быстро рвущемся навстречу дню весеннем рассвете Злата рассмотрела новые личины друзей.

Волконскому форма шла гораздо больше монашеской рясы и гражданских ошмотьев, найденных в запасниках у старухи. Правда, это была ненавистная для него красноармейская форма. Но, видимо, ему шла любая форменная одежда. А Ольга выглядела в мужской одежде нескладно. Было видно, что ей неуютно в брюках, неловко за довольно явственно выпирающие из-под гимнастерки бугорки. Но в те времена женщина в форме, особенно – в красноармейской, не была в диковину. Поэтому в такой одежде беглянка вызывала в тайге не больше недоумения, чем в одежде монахини.

– А ведь хороша боевая подруга, а товарищ красноармеец? – подковырнула Злата обоих, с удовольствием наблюдая за разливающимся румянцем на лице Ольги. – Не случайно за ней такое войско гоняется…

– Прекратите! – вдруг прикрикнул Максим. – Не смейте пошлить над тем, чего не знаете.

– Вот как? – гневно блеснула рысьими глазами Злата. – Покрикивать изволите? И что Вы со мной сделаете, ваше высокородие? Велите шпицрутенами запороть? Или просто вожжами?

Лицо Максима начало покрываться пятнами.

– Перестаньте, – попыталась успокоить их Ольга. – Максим, Злата вовсе не собиралась меня обидеть. Она все хочет выпытать, кто я. Ну не могу я сейчас вам этого сказать, Златушка. И вам с этим жить будет не легче. И вы Максим…

– Она вначале высмеяла Вас, потом оскорбила меня…

– Вот как? Вас? – хищно улыбнулась Злата. – Вы меня извините, Ольга Николаевна, ничего обидного сказать не хотела. А вот насчет штабс-капитана…То есть поручика… Хорошо. Потом поговорим. – Она развернулась и пошла с чердака переодеваться.

– Не берите близко к сердцу и действительно идите, поспите, – предложил Максим, когда они остались одни.

– Я, действительно, не обиделась. Ее тон? Ребенок. Меня сейчас уже трудно оскорбить. Я привыкла терпеть, привыкла подчиняться…

– Ловлю Вас на слове. Идите, подремлите. И эту неугомонную зверюшку уложите. День будет жаркий, – кивнул он на розовеющее небо. – В прямом и переносном смысле.

– На что Вы надеетесь? – вырвалось у Ольги, когда она уже подходила к люку.

– На бабулину ступу с помелом, – полушутя ответил Максим. Он на миг позволил себе окунуться в глаза девушки и добавил – сегодня все будет хорошо. Идите, отдохните.

Девушка сошла с чердака и прилегла на пушистую шкуру. После бессонной ночи глаза слипались, но чувство тревоги не давало мозгу отключиться. Туда же пришла насупленная Злата и молча прилегла рядом.

– Ну, честное слово, не хотела вас обидеть, – вновь пробурчала она, ложась рядом, устраивая и гладя уже сытого и дремлющего рысенка.

– Верю, Златушка, верю. Это тебе любая одежда к лицу, примирительно согласилась Ольга, тоже протягивая руку к теплому комочку.

Здесь она несколько покривила душой. Форма красноармейца висела на худощавой фигурке мешком. Снятая с комиссара кожанка доходила до колен. В общем, сейчас Злата напоминала Гавроша.

– Да ладно вам, – усмехнулась Злата. – Я в зеркало посмотрелась. Просто другой одежды нет. В этом я ненадолго. Ну, давайте поспим.

– Не могу. Тревожно. Как выберемся?

– Я поняла, что наш офицер со старухой столковался. Поэтому – спим. Придет пора – будем переживать.

Ольга послушно закрыла глаза и вскоре действительно уснула.

На чердак, покряхтывая, влезла хозяйка.

– Что скажешь, Саввишкна? – улыбнулся старухе Максим.

– Пора готовить тех. Чую, пора.

– По запаху? – вспомнил Алексей ночной разговор.

– Нет, нутром чую…

– Хорошо. Но скажи хоть теперь по секрету, куда уйдем?

– В землю – коротко ответила ведунья.

– Можно было догадаться. А дома не жалко?

– Не первый и не единственный.

– Вот как… Ну да ладно. Посмотри тут. Хотя до дыма ничего не должно быть, но все– таки… Просмотри, послушай.

Передав пост зоркой старухе, Макс спустился в дом и тихонько, стараясь не разбудить девушек, стал перетаскивать вверх трупы переодетых старухой красноармейцев. Видеть эти, уже начавшие разлагаться тела в своей одежде и одежде девушек было крайне неприятно. Для правдоподобности Алексей решил оставить один труп возле дверей, два других перетянуть на чердак. Взвалив на плечи тело самого рослого из них, одетый в его рясу, юноша по лестнице дотянул его до люка, после чего, сняв со спины, начал толкать на чердак, надеясь, что он не застрянет. Но здесь пришла на помощь хозяйка, и, проявив недюженную силу, втащила труп на чердак. С ее помощью Максим довольно быстро затащил и тело второго красноармейца, кое-как одетого в тесноватые для него одежды Златы. Положив их возле пулеметов, Макс, полагая задачу выполненной, сладко потянулся, занарядил Саввишну подежурить, пока он прикорнет рядом. Через минуту он уже спал чутким сном. К трупам и запахам он привык давно.

– Начинают, – коротко бросила хозяйка через часа полтора.

Максим метнулся к дыре в стрехе и тоже рассмотрел копошащиеся в ельнике фигуры.

– Ну и зрение у вас, Саввишна! Да и слух! И молодые позавидуют.

Старуха довольно улыбнулась и согласно кивнула головой.

– Тогда вот что, посмотри еще немного, а я наших разбужу. Он съехал вниз и тихонько вошел в комнату. Обе девушки сладко спали. Злата-свернувшись клубочком на правом боку, прижав к себе найденыша, Ольга – на левом, подложив ладонь под щеку. Обе были смешны в своих новых нарядах, но их спокойные лица, столь разные, были настолько по-своему хороши, что у юноши перехватило дух и заныло сердце. Он в полной мере воспользовался этой удачей – не украдкой, не отводя глаз, не боясь показаться нескромным, полюбовался на добрые, не перекошенные страхом или ненавистью мордашки своих новых знакомых. Однако легкий запах дыма уже начал проникать в дом и Макс с сожалением положил руку на плечико Златы. Та, словно и не спала, присела на кровати и довольно бесцеремонно потрясла за руку спящую подружку.

– Подъем, товарищ боец, тревога! – обратилась она к Ольге. Та также присела на кровати и демонстративно понюхала воздух.

– Вы правы, началось, – подтвердил Максим, и все трое кинулись на чердак.

– С повышением, Саввишна. Наш командир перевел вас из дневальных в часовые! О, и эти уже здесь! Вы время зря не теряли. Что на фронте?

Если Злата довольно равнодушно отнеслась к появлению трупов, то непосвященная в эту военную хитрость Ольга смотрела на них во все глаза, затем учуяв и близкий запах разложения, борясь со рвотой, кинулась вниз. Наткнувшись в сенях на еще один труп, одетый в такое знакомое ей монашеское одеяние, девушка ахнула от неожиданности, и не сдержалась.

– Ничего, не стесняйтесь, – ободрила Злата, услышав характерные звуки захлебывающегося рвотой человека. – К этому не сразу привыкнешь.

– Лучше и не привыкать, – тихо добавил Максим.

– Да что вы говорите? – деланно-изумленно всплеснула руками Злата. – Вам не нравятся трупы?

– Некогда сейчас паясничать, – осадил ее Макс. – Вон, крадутся.

– Кандидаты в трупы… Точно. Но мы вернемся к этому разговору, – пообещала девушка.

Сказано это было столь зловеще, что и старуха, скромно пристроившаяся в дальнем углу чердака, и странный офицер оторвали взгляды от приближающихся в дыму силуэтов и уставились на Злату.

– Ну, потом, потом. Сейчас поджигать начнут, – прошептала девушка, всматриваясь в дымную серость. Северный ветер сгонял дымовую завесу в сторону, поэтому добровольцы старались выполнить свою задачу как можно скорее.

И действительно, дым от горящего ельника вскоре совсем отнесло, но к этому времени раздалось потрескивание и запах уже близкого, а не лесного пожара. Очень быстро, практически со всех сторон занялась крыша.

– Вот теперь пора, а то заподозрят неладное, – разрешил Максим, и они со Златой из двух пулеметов полоснули по убегающим поджигателям. До спасительного леса доползли только двое раненых.

– Теперь все вниз – скомандовал юный «поручепнь». – Сейчас начнут стрелять. И в отместку, и чтобы не думали сбежать. Куда вы, Ольга Николаевна? Здесь больше делать нечего, – обратился Максим к появившейся в люке девушке. – И Вы, Саввишна. Не дай Бог, шальная пуля, кто нас выведет?

Девушка и старуха скрылись внизу.

– Злата, не ждите особого приглашения.

– Потерпите. Еще один последний привет, – ответила девушка, приникая к карабину. – Интересную я штуку заметила.

– Что и где? – живо поинтересовался Макс, начиная покашливать от черного удушливого дыма горящей соломы.

– Все-таки легкие у вас ушиблены. От такого дымка – и кашель?

– Застужены. Еще в ледовом походе, – поправил Злату Максим, пытаясь высмотреть Златину "Интересную штуку".

Не знавшая перипетий Белого движения девушка не стала уточнять ответ экс-монаха и показала рукой направление.

– Вон туда смотри, штабс. Видишь, мигает?

– Бинокль, – однозначно констатировал офицер, уже не обращая внимания на такое обращение.

– Вот именно. А бинокли не у каждого. Сейчас я гостинец хозяину и преподнесу. Догадываюсь кому.

– Ну-ну, полупоощрительно-полуиронично протянул Максим.

– Не нукай под руку, – одернула Злата юношу, тщательно выцеливая свою мишень. Затем она замерла и мягким движением пальца нажала на курок. Одиночный выстрел с горящего чердака, после грозного ворчания двух пулеметов, не должен был произвести особого эффекта. Но произвел. Через несколько минут град пуль посыпался на чердак.

– Попала! Вот это да! Мстят! – понял Максим. Он долго сдерживался и только теперь зашелся в тяжелом, надрывном кашле. Тем не менее, схватив девушку в охапку, он донес ее до люка и опустил на лестницу. Затем скатился вниз сам.

– Теперь вот что. Последний штрих. Вот этого надо поставить у двери. Прислоните, чтобы держался. Продолжая тяжело кашлять, он склонился над убитым.

Злата и сильно побледневшая, но крепящаяся Ольга помогли поднять тело в монашеской одежде и прислонить к дверному косяку.

– Теперь отойдите. Вот так. Черт побери! – прокомментировал Максим падение тела. – Не выйдет. Ладно. Отойдите.

Он схватил труп под мышки сзади, поднял и, держа перед собой, ударом ноги открыл дверь. Уже через долю секунды в мертвеца ударила пуля, затем другая, третья… Максим, потянув тело на себя, упал, а затем, перевернувшись, захлопнул дверь.

– Ну вот, одного, пытавшегося вырваться, они убили, – сообщил он. – Убили, говорю! – крикнул он в сторону врагов, продолжавших обстреливать закрытую дверь.

– Не пора ли, Саввишна? – спросил Макс выбирающуюся из погреба хозяйку.

– Не совсем еще разгорелось, – раздумчиво ответила старуха, но, увидев, как задыхается ее любимец, быстро добавила – А впрочем, пора.

– Тогда вперед, милые дамы, – сделал приглашающий жест в подвал Максим.

– А вы что же? – спросила Ольга, уже из погреба увидев, что офицер вновь бросился к чердаку.

– Минуту. Для убедительности, – крикнул он. Взобравшись на горящий, задымленный чердак, Максим поочередно, длинными очередями из каждого пулемета полил близлежащие заросли леса, затем подтянул руки трупов вплотную к гашеткам.

– Вот так, на боевом посту, – прокомментировал он новые позы тел. – Прощай, дружок, – похлопал Максим по теплому кожуху пулемета. – Жаль, что больше не свидимся…

Обрушившееся перекрытие не дало ему большего времени на сантименты, и юноша, вновь закашлявшись, скатился вниз, затем, теряя силы, вполз в погреб.

Погреб был достаточно просторен, но теперь уже – пуст. Ни солений, ни копчений, ни круп – вообще ничего. Только несколько пустых кадок сиротливо стояли на земляном полу.

– Теперь действительно пора, Саввишна, – обратился он к хозяйке, закрывая над собой дубовую крышку. – Но ты постаралась, – удивился он пустынности погреба.

Старуха заранее зажгла свечу и теперь, в полутьме, потянула на себя одно из бревен, которыми был обшит погреб. Оно со скрипом отошло и старуха, приглашающе кивнув, исчезла в темноте.

– За ней, девушки – подбодрил Максим и Злата, а за ней – и Ольга протиснулись в лаз. Дождавшись, пока не скрылись ботинки Ольги, туда же вполз и офицер. Ползти пришлось недолго. Уже через несколько метров можно было распрямиться.

– Саввишна, а закрыть? – спохватился Максим.

– Само закрылось, – раздался спереди тихий голос старухи. – Молчим, пока не скажу "можно", – строго добавила она.

«Вот так техника. Само закрылось" – про себя восхитился Макс, мысленно присвистнув от изумления.

Еще через несколько метров можно было встать в полный рост. Здесь пошли быстрее. Дышалось довольно легко. И теперь, когда можно было видеть старухину свечу, по ее пламени Волконский определил наличие сквозняка.

– Можно, – наконец, сказала старуха, не останавливаясь.

– Ты уверена, что там закрылся вход? – все еще волновался Максим. – Смотри, какой сквозняк.

– Не один выход, – однозначно ответила хозяйка. – Э, да ты, милок, совсем…

Максим был действительно «совсем». Он долго сдерживал кашель и теперь просто задыхался.

– Ничего – ничего. Идем… Я смогу. Не дите…

– Господи! Максик! – взвизгнула Злата и кинулась назад.

– Кто? Что? – просипел Максим.

– Рысь, – ответила старуха.

– Да, конечно, но куда?

– Боже, рысенок, да? – догадалась Ольга.

– Она же сгорит там к черту со своим Максиком! – тяжело поднялся юноша. – Будьте здесь! Саввишна, девушку спасай в любом случае!

– Сиди, ожидай, сердешная, – крепко взяла за руку старуха уже рванувшуюся, было за Максимом, Ольгу. – Он сам справится. А не справится – ты не поможешь.

– А ты, а ты?

– Я должна помогать тебе. Как он сказал, так и будет. Ждем.

А Максим изо всех сил пытался вломиться в погреб. Нет, потайной ход был открыт взбаламошной девушкой, а вот люк, ведущий из погреба в дом, был прижат чем-то тяжелым. Видимо, рухнуло перекрытие. И судя по гулу пламени, оно должно было вот-вот… Услышав дикий крик, Максим с разгону грудью кинулся на преграду…

– А мы куда выйдем?

– К реке.

– К обрыву? – уточнила Злата.

– К самой реке.

– А на кой? – поинтересовалась бесцеремонная девушка.

– Уплывете – пояснила Саввишна.

Дальше они некоторое время шли молча, опускаясь все ниже и ниже. Подземный лаз постепенно раздвинулся до солидного подземного хода и выложенными камнями стенами.

– Кто это делал, бабушка? – поинтересовалась Ольга.

– До меня,– коротко бросила старуха. В одном месте ход внезапно раздвоился. Старуха, не колеблясь, приняла вправо.

– А там что? – поинтересовалась Злата.

– Вам прямо, – осекла ее любопытство загадочная ведунья.

Вскоре стал слышен гул реки. Они прошли еще несколько десятков метров, гул становился все явственней. Ход вновь сузился до лаза, затем уперся в камень. Старуха нажала на его край и довольно легко отодвинула здоровенный валун. Перед беглецами открылась довольно уютная пещерка, действительно выходящая к реке.

– Каких-то метров пять до воды, – с иронией отметила Злата.

– Чтобы не заливало. Там, у входа лодка, поплывете.

– Это с ним-то?

– Выбирать не приходится, – успокоила ее Ольга.

– Его вам не отдам. Ты проводишь ее, – хмуро возразила старуха.

– Нет! После того, как он меня спас… Я не знаю, как он там появился. И как… как… – не найдя сравнения, Злата прижала к себе уже дважды спасенного звереныша. – Пламя с меня сбил, это бревнище отбросил. Голыми руками… Вон, обгорели. У него и так… А теперь вот и ожоги… И меня еще через погреб пронес и закрыл за собой… Нет! Я его сама буду выхаживать! А ты, Саввишна, проводи Ольгу. Ну, пожалуйста.

– Стара я в лодке грести да через горы ковылять. Это ваш, молодых, удел. Идите.

– Не брошу я его!

– Проводишь, куда следует, сможешь возвратиться.

– Прощай, мой милый защитник. Увидимся ли? – склонилась над бесчувственным юношей Ольга.

– А мы наверняка увидимся! Я тебя… мы с Максиком тебя обязательно найдем! – склонилась над Максимом и Злата…

Склоненное над ним лицо юной рыси затуманилось, и юноша, чтобы лучше его рассмотреть и запомнить, потянулся навстречу, приподнялся.

– Вот и хорошо. Ну, вы в порядке?

– Да, спасибо, – прошептал Максим, садясь на кушетке и озираясь. – Где я?

– В аэропорту.

– Где??? Что еще за…

– Вам стало плохо, и таксист вас сюда, в медпункт. Благо, уже рядом были.

– Какой таксист? Какой к черту в тайге таксист?

– В тайге? – в свою очередь изумилась молодая женщина – по всей видимости, врачиха. – Вы что… нет, судя по всему, не пили. У вас амнезия?

– Нет– нет… подождите. Я сейчас где?

– В столичном аэропорту. А вы думали где?

– Сейчас-сейчас… Все… – Максим потряс головой. – Просто какой-то уж очень реальный сон… Извините. Мне пора.

– Но я вот так просто не имею права. А вдруг опять… – запротестовала медик.

– Спасибо вам большое за заботу. Но мне, действительно очень – очень надо лететь. Скажите, а как долго я…

– Да не очень. Менее часа. Но мне-то что делать. Я бригаду вызвала. Думала, что это серьезно…

– Скажете, что долго ехали. Менее часа! За это время…

– Но я сказала, что состояние стабильное! – тут же заступилась врач за коллег по цеху. – А насчет билета, если надо, мы сейчас прямо отсюда, как особо нуждающемуся. Вам куда? Ага. Вы только побудьте здесь и никуда… – она выскочила из комнатки.

Максим, уже сидя на кушетке, размышлял о случившемся. Опять удар врага. И удар, когда разговор пошел о Жаке. Враг! Но что он сейчас может сделать? Он даже со мной толком ничего не может. Подумаешь, на час забросил в какое-то другое пространство – время. Или мечтает, что я там останусь? Конечно, и Злата, и Ольга, и романтика, и чистый воздух… Но, знаешь, Жак, пока здесь не справлюсь, там не останусь. Тем более, что оставили меня на попечение старушки, она явно меня выходит. А здесь… Смотри, честный таксист какой попался – увидел Макс свой кейс. Открыл, проверил. Все на месте. Это он что, даже денег за мой провоз не взял? Хм… Максим проверил карманы. Да нет, все на месте. Он достал одну сотенную купюру, положил в стол врачихе. За заботу. По тому, что говорил магазинщик, меченная пачка осталась у него. Да в любом случае у нее-то не будут проверять.

– Ну вот. На ближайший рейс. Пойдемте, провожу.

– Постойте! А деньги!