Текст книги "Изродок (СИ)"

Автор книги: Леонида Подвойская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Глава 26

Судя по всему, беспамятство было недолгим. Макс очнулся, когда солнце еще только начинало садиться, разливая по горизонту расплавленный свинец. Прикрывшиеся какими-то листьями люди высыпали на берег, с ужасом глядя на такой, в другое время показавшийся бы восхитительным, закат. Шок от пережитого давал о себе знать. А несколько человек стонало от боли физической от полученных травм во время аварийных эволюция самолета. Возле них хлопотал экипаж. Максим с уважением смотрел на команду, уже натаскавшую каких-то сухих веток и пытающихся развести костер, стюардесс, накладывающих самодельные шины пострадавшим, капитана, дающего четкие, сухие распоряжения. И люди, глядя на эту деловитость, постепенно выходили из ступора, предлагали свою помощь. И сейчас, через таких добровольным помощников командир, точнее, уже экс-командир корабля, просил всех собраться на открытом песчаном берегу. Макс встал, но тут же, почувствовав слабость, начал опускаться на теплый песок – затраты энергии давали себя знать. Конечно, он гораздо меньше удерживал лайнер, чем тогда. Но тогда он и провалялся без сознания сколько! А сейчас вот, ну, час от силы.

Его заботливо поддержали чьи-то руки. Но почему "чьи-то"? Конечно, это была Элеонора. Видимо, и эту дикую набедренную повязку из листьев соорудила ему она. Потому, что и на ней был наряд того же первобытного покроя. Разве что, еще с намеком на бюстгальтер. Но только с намеком. И следует сказать, не зря ревновал геолог свою блондинку. Здесь "все было при всем". Правда, Макс отметил это чисто машинально. Почти. Сейчас было много других забот, других вопросов.

Команда, распределившись, быстро пересчитала людей. Все. Все триста шестьдесят два. Двое тяжелораненых – обгорели при взрыве и сейчас лежали без сознания. У троих переломы. Болезненные, но неопасные. У нескольких – ссадины, синяки, царапины.

– Уважаемые пассажиры! леди и джентльмены! – начал капитан. Штиль в лагуне и дальше, на море помогал ему быть услышанным. – Мы потерпели крушение. Но никто, кроме двух членов экипажа серьезно не пострадал. Сейчас мы на острове который, как говорит штурман, в каких-то ста километрах от берега. Судя по всему спасательная операция уже началась. Нам следует только набраться терпения. Недалеко военный аэродром и они вот-вот начнут или уже начали поиски. Нам надо только набраться терпения. Мужчины могли бы помочь экипажу с кострами. Мы сейчас разведем огонь, но один костер на четыреста человек… И как сигнал он слабоват. Пока не стемнело, подходите к членам экипажа – они все с вот такими листьями в волосах, – он показал отличительный знак членов экипажа,– и они проведут вас к месту, где можно собрать сухих лиан и ветвей. Остальных попрошу без особой нужды не уходить далеко в глубь острова. Нет, крупных хищников здесь не может быть по определению, но всякая там мелкая ядовитая гадость может встречаться.

Про ядовитую гадость он сказанул зря – отбил у нескольких пассажиров желание помочь в добыче топлива. Но, тем не менее еще до захода солнца на побережье запылало несколько костров. Люди как-то сами по себе разбились на группки и вскоре начались разговоры. Пока что хмурые, отрывочные. В основном обсуждался вопрос " Что это было?" И если по причине катастрофы никаких сомнений не было – взрыв, теракт, то о происшедшем далее не было даже толковой версии. Все помнили ослепляющее, сжигающее пламя. И все. Потом уже здесь. Все? Да, все. А вот здесь, на острове. "Вроде как, пульсировал какой-то шар во-он там. И лучами стрелял в разные стороны…" "И не в стороны, а в нас, пассажиров. Что это он делал?" "Может, инопланетяне нас спасли, а потом фотографировали? В смысле лазерные голограммы снимали?" "А эти двое обгоревших бедняг – стюарды. Они как раз туда, в хвост кинулись, чтобы… Вы же помните, они даже на некоторое время самолет выровняли. Перестал, было, вращаться. Жаль бедолаг." «А я, знаете, смотрю на этот шар, просто смотрю и не понимаю, живая я, или уже того… И вдруг как бы рядом с ним – блондинка. А потом он начал меркнуть, меркнуть, и рядом как бы проявляется какое-то чудовище, ну, как бы типа ящера. Динозавра, только небольшого такого. Я как бы зажмурилась, а глаза протерла, парнишка там лежит." "А я на этот шар и не смотрела. Как увидела, что совсем голая, а вокруг такие же голые мужики, сразу в заросли". " Да, а почему мы все здесь…без всего?" " Сгорело все, наверное". " Угу. А мы почему целые – невредимые?". " Бог его знает".

– А я знаю этого Бога" – прошептала на ухо Максиму Эл. – И ты мне все расскажешь. Немедленно. А то я умру от любопытства. Или раззвоню всем, кто их спаситель.

– Тебе не поверят. Да я и не знаю… толком.

– Конечно-конечно. Просто человечек, похожий на кинозвезду. Слушай, а скажи мне вот что… Мы все, все до единого, здесь оказались голенькими, да? И вообще без ничего, да? И ты как все, да?

– Да, да, да. И что?

– А вот это как? – осторожно коснулась Эл висевшего у юноши на груди креста.

– Это… Слушай, честное слово, я так устал, что… давай потом, а?

– Хорошо. Знаешь что? Пошли купаться! Вот увидишь – всю усталость как рукой снимет. Ты ночных купаний не боишься? При луне?

– Не боюсь, но…

– А я вот боюсь. Но уж очень хочется. Пойдем, будешь меня защищать от всяких там ночных хищников.

Это было не лесное, укутанное туманом озерцо… Вот что интересно – Максим помнил все, что произошло с ни при жизни в личине Виталия. А вот, что в личине Эйора – не всегда. Что-то этот дрон хитрил, что-то не договаривал. В смысле «недопоказывал». Хотя за то, что он сделал сегодня, ему многое должно проститься. В принципе, он славный малый. Вот и сейчас, когда обнаженная купальщица с шутливым криком: «Ой, меня сейчас кто-то съест» якобы испуганно прильнула к Максиму, дрон повернулся где-то в глубине сознания и отключился. А может, у него все еще не хватает сил после спасения людей? А! Потом! Сейчас Максим отвечал на жадные и требовательные поцелуи Элеоноры.

Потом, лежа на остывающим песке, они смотрели на небо.

– Я обещала тебе кое-что рассказать, но ты сказал:«Потом». Это «потом» наступило, – начала девушка. Она села, обхватила колени руками, отвернулась от Макса и, глядя на огромную Луну, грустно усмехнулась.

– Хотя, когда мы начали падать, я думала, что «потом» никогда не будет. Трижды с того света очень редко возвращаются.

– Про второй раз я догадался. Ты была на том военно– транспортном, который взорвался при взлете? А первый раз?

– Первый? А первый был банально прост. Ванна, красная от крови вода. И лежащая в ней дурочка. Это совсем некрасиво. Но… все-таки проще и симпатичнее, чем там повесится или отравится. Здесь лежишь такая бледная и спокойная вся. А висельник… ты видел?

– Приходилось. А почему ты…

– А! Это еще в юности. Затравили. Понимаешь… Тебе будет смешно, но я немного… графоманила. Ну и затянуло. Вначале даже -шумный успех. В некоторых кругах. А потом – травля. Вот и сорвалась. Расплевалась со всеми, думала, как все мы дурочки… впрочем, и дурачки тоже:«Вот узнают, пожалеют, да поздно будет». Глупо конечно. Но тебе и неинтересно, правда?

– Нет, почему же. Я с двумя… или уже с тремя поэтами знаком. Непризнанными. Один издался, а один спивается. А одного, вот, как тебя, почти до смерти затравили. Знаешь, как-то я такую ммм чувствительность к критике не совсем понимаю. Резать вены из-за того, что кому-то не понравились твои… произведения? Ну, нельзя же всем нравиться!

– «Не понравились»! Это мякенько так сказано. А если в тебя просто плюют!

– Найди способ дать нахалу по морде!

– Так они знаешь, трусливо, исподтишка. Плюнут и хихикают.

– И ты посчитала, что они от твоей смерти устыдятся и заплачут?

– Решила, – вздохнула Эл. – Но когда меня выцарапали с того света, поняла, что это зря и вознамерилась, как ты сказал, надавать по мордасам. И… пошла на… «госслужбу»… Вот… И, знаешь, парочку выловила моих «критиков». Действительно, ради них не стоило. Завистливая мразь. А второй раз, действительно, на взлете… Вся наша группа… И у меня… сам видел, вся спина…

– Ничего у тебя на спине нет. Спинка как спинка, очень даже симпатичная, – обнял Максим сзади девушку, легонько касаясь губами нежной кожи.

– Ты серьезно? Нет, подожди, ты серьезно? – она отстранилась, провела, где смогла достать, ладонью по спине, засмеялась.

– Чудеса продолжаются, да? Спасибо, – прильнула Эл опять к юноше.

– Ай, да не я это… То есть, не совсем я.

Но девушка прикрыла его губы ладошкой, затем своими пухленькими губками…

– Я так и не покаюсь, – усмехнулась она через некоторое время. – А это просто необходимо. Скоро прибудут спасатели. Но я так преисполнена благодарности…

– Вот узнает муж про твою «благодарность»!

– Хамишь, парниша! – полушутя потрепала за ухо Максима блондинка. – Упоминать в такое время о муже, это в лучшем случае моветон, унижение отдавшейся тебе, согрешившей ради тебя женщины, в худшем – извращение.

– Нет, ты прости, – вспыхнул юноша. – Я не хотел… Не думал даже… Просто… просто у меня еще не было эээ замужних…

– А незамужние, значит были? Ну, конечно, были… Да ты не волнуйся так. Не обо мне речь. Это тебе маленький совет на будущее. Дело в том, что… нет никакого мужа.

– Ну, я догадывался.

– Догадливый. Вот так слушай, догадливый. Есть одна такая… организация, которую ты очень заинтересовал. И мне надлежало войти к тебе в доверие. Любыми путями. Заинтересовать хоть чем-нибудь. От себя самой до мужа-геолога. Этакого олуха, погруженного в науку и озабоченного чем-то вулканическим. Чем, – я не должна знать, поскольку я «натуральная блондинка».

– И что блондинка должна была у меня выведать?

– А ничего. Познакомить с муженьком и вывести к нам в уютный коттеджик. На этом моя миссия заканчивалась.

– И что дальше со мной бы случилось, тебе было неинтересно?

– Но это служба! И… и ничего бы с тобой не случилось. Надо было только выяснить, кто ты и зачем.

– Понимаешь… Если твои боссы мне приманкой в мышеловку подложили кроме тебя мужа-геолога и его коллегу-вулканолога, то кое-что они обо мне знают. А пока подряжали тебя, узнали, видимо, еще больше, вот и рванули лайнер.

– Но этого не может быть! Этого просто не может быть! Это же не мафия какая! Мы…

– Конечно-конечно. Государственная служба. Знавал я в свое время…

– Ты? В свое время? В какое свое, мальчишка? Нет, я не знаю… волшебник ты там, чародей или Асмодей, но ты же мальчишка! Что ты мог «знавать»!

– Да побольше, чем ты! Тоже мне, агент! Дурочку, и ту толком сыграть не смогла. И Беляева она читала, и в английском сечет, и… а, – махнул Макс рукой. – Наверное, первый раз придуриваться заставили? Ладно. Поздно уже. Или, рано. Давай так… Делаем вид, что я ничего не знаю и ты ничего не говорила. А там посмотрим, что это за служба государева.

– Делаем вид, что мы ничего не говорили, и… ничего… вот такого не делали, да? – вновь, уже улыбаясь, потянулась к юноше Эл.

Было еще темно, когда они, уже замотавшись в свои набедренные повязки, вернулись к одному из костров и завалились спать. О каких-либо подстилках уже не хотелось и думать. Максим, засыпая, еще улыбнулся, глядя, как клюет носом сидящий у костра дежурный из команды лайнера. Тоже ведь хватанул сегодня, бедолага. Как и все. Но вот сидит, дежурит. Зачем? Огонь стережет? На случай прилета спасателей? Или просто, чтобы в темноте не случилось чего? Люди-то после шока много на что способны. Как мы с Эл, например. Ну, это не уследишь. Да и зачем? Нет, но все…равно… надо будет… сменить. Вот посплю… часок, и… Хотя… что может случиться?… – засыпал Макс.

Смогло. Ночью умерли оба обгоревших. Точнее, обнаружили, что они умерли, уже на рассвете. Капитан распорядился отнести их пока подальше в тень, укрыть листвой и выставить дежурного. Хоронить здесь не решились – вот– вот должны были прибыть спасатели. На это, по крайней мере, очень надеялись – островок оказался небольшим и накормить, а еще важнее– напоить такого количества людей был не в состоянии. Вспомнив старинную книгу Бомбара «За бортом по своей воле», Максим подошел к капитану с предложением организовать ловлю рыбы, чтобы пить воду из нее. В смысле пресную жидкость.

– Ну, до этого мы, надеюсь, не дойдем, а вот, чтобы занять людей, можно и попробовать, – согласился кэп. – Только поосторожней все это надо бы… Ты мне вот что скажи… Ничего подозрительного ночью не видел? Во время купания… и вообще?

– Да какое вам дело? – вспыхнул Макс, поняв, что были свидетели их с Эл вечера.

– До личной жизни – никакого. А кое что надо как-то объяснить. Идем.

Он провел Макса к трупам и откинул несколько веток.

– Вон, на шею смотри. У обоих.

«Эйор» – вздрогнул Максим.

– Да, страшно и непонятно, – по-своему оценил реакцию юноши пилот. – Какая-то тварь высосала из них всю кровь. И оставила странные следы, которые вели к морю. А назад – ничего. Кроме ваших с девушкой. И ты выходил дважды. Второй раз – один. Вот я и подумал – может увидел что, погнался за кем?

– Нет, просто ходил… ополоснуться перед сном.

– Угу. Понял… Ну ладно. Будь осторожен и, пожалуйста, молчи об этом. Паника нам не нужна совершенно.

– А эти погибшие, они кто?

– Стюарды. Не из нашей команды. Заменили в последний момент. Стажировка им была нужна на таких рейсах. Вот, настажировались…

Это хоть что-то объясняло. Эйор спас этих двоих, но не стал исцелять. Или защищать от пламени. Да, но взрыв был таким, что даже самыми тяжелыми ожогами отделаться было нельзя. Там просто все выжгло. А эти спаслись. И еще чужаки. А потом Эйор именно ими поправил свое здоровье. Нет, еще в море наверняка поохотился, но и кровушки людской попил. Судя по его прежним «пристрастиям», эти двое были порядочными мерзавцами. Значит, это они? Подорвали самолет, а сами с него каким-то образом… После первого взрыва! И на парашютах? Может, и обгорели, когда мимо пламени в дыру? А Эйор их: «Иди сюда!». Может даже вначале только для того, чтобы информацию считать, а потом, когда затратил столько сил… Кстати, он и меня подпитал, наверное. Вон, вторые сутки без воды-еды, и ничего. И вчерашняя ночь – это все таки если и отдых, то скорее – духовный, но никак не физический. Макс улыбнулся, глядя на все еще сладко спящую «спецназовку». Ладно, Эйор меня подкормил, или лунные лучи подпитали, но надо добыть пропитание и для девушки. И вообще…«Ты, Эйор мог бы и позаботится о людях, все– таки океан – твоя стихия» – обратился он к совладельцу тела. И тот откликнулся – максим вдруг увидел картинку – недалеко отсюда, в отгороженной лагуне блестит под восходящим солнцем хорошенький косяк рыб. Максим рванулся к указанному месте, потом вернулся к капитану, рассказал о сделанном открытии. И вскоре отряженные туда пассажиры голыми руками хватали и выбрасывали на берег довольно крупных рыбин. Макс в вопросах морской фауны был не силен, но некоторые из пассажиров пришли в восторг и возле костров началась оживленная возня по готовке завтрака – на первых порах потрошения и жарения на прутьях. Потом кто-то предложил запекать рыбу в песке, завернув в листья. Получилось тоже вкусно.

– А как ты предлагал добывать из нее воду, парень? – поинтересовался капитан.

– Ну… Бомбар писал, что делал у крупной рыбы… нарезки на спине и пил…

Капитан попробовал. Покривился.

– Когда будет невмоготу, предложим. Но все равно, без спасателей… что они, черт возьми, медлят?

– А кого им спасать? – осенило Максима. – Уверены, что после такого взрыва в живых никто остаться не мог. Будут теперь вытаскивать «черные ящики» и обломки, чтобы причину крушения выяснить. А сколько здесь на самом деле до цивилизации?

– На момент взрыва оставалось километров сто до военного аэродрома. Но куда нас сейчас забросило… Это епархия штурмана, но и он точных координат не знает. Плохо, парень. Особенно с водой. Твой Бомбар был один. А здесь… И еще этот кровосос. Будь на чеку, но не очень болтай, хорошо? Нам еще паники не хватало.

Макс принес запеченной рыбки проснувшейся, наконец, Элеоноре.

– Так долго я уже тысячу лет не спала! – сладко потянулась та, но отследив взгляд юноши быстро опустила руки. Связанный вчера веночек и так не очень прикрывал ее формы. – О! Вкусно. Спасибо! Какие новости?

– Умерли эти двое обгоревших. И у меня есть очень веские основания полагать, что они из твоей же команды. Может, взглянешь? Они не очень страшные… Пока что.

– Я боюсь только самолетов. Пошли.

Капитан недовольно поморщился, когда Макс попросил показать трупы девушке.

– Но она может их узнать! И многое прояснится!

– Что «многое»? Знаете, молодые люди, что сейчас главное? Найти воду. Сообщить о нас спасателям. Выбраться отсюда. Вот сейчас, чтобы людей занять, начнем навесы сооружать. Все остальное – потом. А вы… Но, если проясните, кто их… покусал… Хорошо, идите, смотрите.

Эл недолго рассматривала тела. Было видно, что больше всего ее заинтересовали ранки на шеях.

– Я с ними не встречалась. Не знаю. Хотя тот… с обгоревшей бородкой… Где-то я его видела.

– Ну да, он нам шампанское открывал.

– Серьезно? Не обратила тогда внимания.

«Врет» – понял и обиделся Максим. После всего, что случилось – врет. Что за люди такие? Конечно, своя рубашка ближе к телу, но когда рубашки-то нет? Ну что же. Не хочешь по-человечески…

– А кто их действительно покусал?

– Это долгая история… Знаешь, давай сплаваем воон туда. Там посидим, я тебе расскажу, и никто не услышит.

Эл с готовностью согласилась и они, переплыв лагуну, устроились на небольшом, едва выглядывающим из воды рифчке. И здесь Максим заглянул глубоко-глубоко ей в глаза…

Когда фигурка девушки опять показалась на берегу и примкнула к суетящимся у навесов пассажирам, Макс глубоко вздохнул и начал присматриваться к бушевавшему прибою. Новые знания вызывали тревогу и потребность более активных действий. Если бы еще знать, что «скачал» Эйор… Но это же не по товарищески, а? Когда мы оба были в шкуре, то есть теле Виталия, ты же мне выложил все, что скачал тогда у того заместителя босса по донорству-расчлеленке! А теперь? А теперь ты все знаешь, что знаю я, а сам своими сведениями не делишься. Все, давай, выкладывай.

И Эйор согласился. Оказывается, Максим был почти прав в своих догадках. Только в деталях совсем немного ошибся. Столь сложную систему спасания своих спецназовцев разработали только для их спокойствия. На самом деле заряд рванул раньше, чем они рассчитывали. Поэтому и прыгали сквозь огонь. И обгорели, и обморозились. По их мнению, первый, небольшой взрыв должен был разгерметизировать лайнер и заставить экипаж опустить его на приемлемую для его покидания высоту. А уж затем – взрыв топливного бака. Но, оказывается, не так уж дороги жизни тих террористов. Зачем риск их захвата? Но это так, шелуха. А вот сам стюард и его жизнь… По крайней мере, недавняя… О том, что Эл и этот Стив были знакомы, он понял и раньше. О том, что они были о-очень близко знакомы, узнал от девушки, когда та «исповедалась» под его взглядом. А вот, что он собирался спрыгнуть с горящего лайнера, оставив там свою подружку, не знала и она. Подонок! Или примерный службист? Или… Вот, к примеру, их одинаковые воспоминания – инструктаж по операции о его захвате. Она заманивает, он – страхует. Инструктор– худой хмурый, явно озабоченный дядя.

– Ни мне, ни вам слишком многого знать не положено. Только то, что я сказал. После того, как он садится в машину ты (взгляд на Стива) немедленно на явку (называет адрес), получаешь билет, новые документы и назад, только через Австралию. Ты (взгляд на девушку) с ним и встретившим вас мужем – профессором отвозите его в коттедж. Передаете тем, кто там ожидает. И тотчас на ту же явку, документы, билет, и назад, но через Китай. Все.

А вот в памяти Стива другая картинка. Он на инструктаже, но уже с другим, тем, вторым, тоже потом обгоревшим. И инструктор совсем другой. Лобастый, с глубоко запавшими глазами, с нервно дергающимися тонкими губами.

– Задание получено только что. На случай всяких непредвиденных обстоятельств.

– Да, брат, влипли. Не нравится мне это все… – это второй Стиву после инструктажа. – Но что поделаешь. Серый шутить не любит. А может, и не понадобится.

– Может, – вздыхает Стив.

Поэтому так ничего и не сказал Эл? Надеялся, что «не понадобится» этот второй вариант? Или тогда, приперся разливать шампанское, чтобы найти возможность…чего? Предупредить? Отдать свой парашют? Не-ет. Он все-таки свою шкуру спас. Может, и Эл это поняла? И поэтому провела ночь с Максимом, в то время, когда Стив мучился в ожогах? И потом сладко спала, когда из ее коллеги– бойфренда высасывали кровушку? Убедилась в предательстве и вычеркнула из жизни? Круто. Но сейчас главное не в этом. «Серый шутить не будет». Серый. Вот ты значит какой? И что у тебя произошло, что решил ты уничтожить меня, а не захватить живым? Как в прошлый раз? Или ты еще не понял, что тот Виталий и я – один и тот же твой враг? Если так, то это к лучшему. И надо спешить. Есть, есть теперь ниточки-зацепочки… Но все равно, сначала к профессору. Что толку в этих всех хитросплетениях, если скоро рванет? Максим вздохнул, глядя на ревущие волны прибоя. Как прорваться? Что значит, как? Нырнуть, как тогда, когда подводную лодку искали и проплыть это место по самому дну. А потом… Потом видно будет. Первому же кораблю направление на остров дам, а сам – туда, на этот военный аэродром.

Он еще оглянулся, посмотрел на остров, пытаясь разглядеть фигурку своей недолгой подружки. Из ее памяти он вычеркнул все, что произошло между ними на острове. Из своей – не смог. Удачи тебе, «спецагентша». Большей, чем в литературной деятельности! А может, одумаешься, возьмешься вновь за перо и выдашь шедевр из своих нынешних приключений. Если выживешь. Хотя, нет. Судя по тому, как ты отнеслась к своему соратнику-бойфренду, ты – человек злой и лицемерный. А из таких писатели не получаются. Только злобствующие критики. Но все равно – удачи. Хотя, как жаль, как жаль…

Макс нырнул и вскоре почувствовал, что пронзает воду, как ранее – землю и стены. Удалось, и когда он вынырнул, оказался далеко за линией прибоя. Юноша встал на воду, примериваясь к волнам. Все же раньше он ходил во время штиля. А как здесь, по волнам? Небольшие, метр-полтора, но все же? Пока он раздумывал, новая волна подняла его на свой гребень и Макс, примерившись, сиганул на гребень следующей. Удалось! И опять же прыжок был ничего себе. Значит, и эта способность к нему вернулась. Но почему бы и нет? И больше не раздумывая, Максим начал увеличивать и увеличивать длину своих прыжков. Эх, сейчас бы ему на олимпиаду. Тройной прыжок через весь стадион! Правда, одна странность – разбегается нормальный атлет, затем летит полупризрачное облако, а приземляется тот же атлет, только голый. Одежда, к сожалению, такие качества не получает. Хотя, на древних олимпиадах атлеты как раз без одежды и выступали. Но не заставят же ради меня одного всех раздеть! Значит, надо будет просить насыпать в яму больше опилок или чего там теперь насыпают, чтобы в нее– и по шею. А тут и тренер с одежкой. Но, вот тогда, в первый раз, на гарнизонном стадионе одежда то осталась! Правда, прыжок был так себе, не то, что вот эти… полеты. Значит, можно экспериментально рассчитать безопасную для одежды длину прыжков. Надо подумать. Может пригодится… в следующей жизни. А пока – во-он и спасательные суда. Макс прервал свои дурашливые размышления и нырнул в глубину. Как действовать дальше? Появиться среди спасателей, даже прикинувшись чудом спасшимся – сенсация! И Серый будет предупрежден. И те, кто за ним стоит. Так что, наплевать? Сами допетрят поискать чуть подальше? Вот-вот. Сами. Макс подплыл к днищу корабля и ввинтился в него. Не обращая внимания на возмущенных таким вторжением крыс, он стал подниматься выше и выше, проткнулся через три уровня палуб и оказался на верхней – на участке кают. Как он и рассчитывал, несколько офицеров спали – перед ночной вахтой. Вычитав по табличке на двери, а затем – по форме старпома, Максим потряс того за плечо, дождался, когда тот проснется и, заглянув в глаза, слегка прозомбировал, после чего дал тому возможность отдыхать дальше. С самим кэпом пришлось повозиться немного дольше – тот все время торчал на мостике, в окружении других членов команды. Нет, можно было бы и всех скопом, но… Что-то тормозило Макса от такого массового зомбирования.

А потом почти одновременно в воздух рванулись два аппарата – с палубы вертолет – в сторону острова, а, разгоняясь пеликаном по волнам, в направлении военной базы – гидросамолет. Максим сидел в последнем. Вообще-то, можно было и дальше восхитительными прыжками-полетами перемещаться между волнами. Я бы лично такой способ передвижения не променяла ни на что. А вот тебе, мой любимый читатель, именно тебе, не снится такой восхитительный полет, когда чуть касаешься земли или воды, и опять – а-а-а-ах – вверх! И долго– долго, нет, не паришь, а скользишь над землей! Но не потому, что ты уже разучился летать, нет!!! Просто сейчас этого не надо. Вот и Максу сейчас надо нужна была скорость. И он уступил романтику необходимости. Скорость. Быстрее, быстрее, быстрее! Время начинало прессоваться, и Максим почти физически чувствовал это. Ну, и кроме того… Ну, обожал он авиацию. Тем более, что уж здесь, в маленьком гидросамолете, раздобыв комбез, он сидел рядом с пилотом, то есть, вроде бы как в пилотской кабине. И, глядя на то, как управляется с этой серебристой птицей пилот, наш герой забыл о гнусных людишках и их гнусных проблемах. Нет, через часок он вновь погрузится в заботы этого, чуждого ему мира, где живут похожие, но незнакомые люди, где никто не знал о нем, Максиме… Правда, кто-то видел его во снах, а кто-то балдел от его двойника. И еще – кто-то любил Виталия, а кто-то этого Виталия ненавидел. Ну и что? Ну и что? Разве, вытаскивая тонущего, задумываешься, что он за человек? Или, спасая ребенка из горящего дома, думаешь, в кого он вырастет? А если бы даже и знал, что в огне плачет младенец – Гитлер, прошел бы мимо? К счастью, Максим не терзался такими размышлениями. Он был твердо убежден, что мрази нет места ни в одном из миров, что тонущих надо спасать, что «младенцев-Гитлеров» не бывает. И спасать надо тех, кто в этом нуждается, независимо, где это происходит – в чужой квартире, чужом городе, чужой стране, или, как сейчас, – в чужом мире.

Но все светлые мгновения действительно, «свистят, как пули у виска». И когда самолетик приземлился на военной базе, Максим с большим сожалением выбрался из кабины. Пора было вновь окунаться в окружающую гнусность. И начиналась она из мордоворотов морской пехоты, молча заломавших руки юноши и поволокших его к командиру – такому же мордовороту, только постарше, а поэтому и погаже. Ну, к примеру, когда молодежь заламывает на необъятном затылке беретик, словно крышечку на чайнике – это одно. Ну, пацанва, ну, романтика. Но когда на старый седой жирный затылок напяливает беретик их командир – это уже извращение какое-то. Или глупость. Или просто деградация. Или дегенерация?

«Наверное, последнее» – решил Максим, когда владелец беретика выпучился на него и вдруг заорал: «Кто-о-о-?»

– Что? – машинально уточнил юноша.

– Ни что, а кто-о-о!!! – вновь заорал командир.

– Максим Белый – решил сказать правду Макс. – А вас как величать? В смысле, с кем имею честь…

Максим не успел закончить фразу, когда командир долбанул стеком по столу. Видимо, это был отработанный ритуал обращения с чужаками – на руках Макса со знакомым ему щелчком замкнулись наручники и его поволокли в темную бетонную коробку, видимо, здешний карцер. Конечно, следовало бы и здесь навести порядок. Но время, время! Можно было и сразу найти укорот на военного придурка, но инкогнито, инкогнито! Пока его считают погибшим, надо…А! Как-то не получается соединить мобильность и инкогнито. Чего этот командир взъелся? Просто дурак, или? Максим освободил руки и прошел сквозь сырую толстую стену. В коридоре– никого. Тем лучше. Отодвинул засов, вернулся в камеру, оделся. И пошел назад, к командиру, выяснять, чем он недоволен. В конце концов, сколько можно? С его-то возможностями? Двум охранникам он внушил, что мимо их никто не проходил, а, заглянув в глаза третьему, наружному постовому, убедил того, что он, Макс, и есть командир базы, проверяющий посты. С этим бедолагой они и пришли в конце концов назад, к кабинету владельца боевого берета.

– Что-о-о? – знакомо заорал тот на изумленного подчиненного, увидевшего сразу двух своих начальников.

– А давайте-ка поговорим, – заглянул Макс в глаза крутому командиру.

Еще через пол часа Максим мчался на более крупном военном самолете к Джакарте. Командир базы, оказывается, строго выполнял поступивший ему ранее приказ – закрыть до полного выяснения всех, спасшихся после катастрофы. Раненых – в госпиталь, но выставить посты, здоровых – вот так, в карцер. Видимо, на случай того, что диверсанты все же спасутся. Интересно, как он запрет все эти три сотни спасшихся? А насчет себя Макс «объяснил», что не было его. Ну просто не было и все. И самолет он отправил совсем по другим делам. Секретным. О которых вам и знать не надо.

Если бы не координаты, данные Стэпом, отыскать профессора было бы трудненько. Но теперь они сидели в душной палатке и бородатый «проф» объяснял Максу суть его здешних наблюдений. Все было вполне понятно – перед супервзрывом идет процесс медленного поднятия поверхности земли. Небольшое, но на громадной территории. Вот оно и наблюдалось уже несколько месяцев. А теперь вдруг приостановилось.

– Поэтому вы должны понять, насколько важны для меня… для всех ваши соображения. Если я ошибся… Нет, ошибки быть не могло… в целом. А в точной дате… Понимаете, даже если на месяц, на три… то мне больше не поверят, и когда все это произойдет, человечество просто будет неподготовленным.

– Человечество? – удивился Максим.

– Ну да, ну конечно, я же не о себе забочусь. Звоню во все колокола. Да вы и сами должны знать. Или не отслеживаете? Вот, смотрите – потянул профессор Макса к ноутбуку. И когда ученый, подключившись к Интернету, показал новости, Максим ошарашено присвистнул. Оказывается, весь мир готовился к катастрофе и с замиранием сердца ждал новостей от знаменитого ученого.

– Но, кажется, вы работаете не на весь мир в общем, а на Стэпа и его… жену, да?

– А вы встречались с его женой? – живо оторвался от монитора профессор.

– Да, совсем недавно. Сейчас ее переправили поближе к их убежищу. А вы когда и как думаете сорваться?

– А! Куда мне… Буду здесь до последнего… Но это пустяки. Вы, молодой человек, должны понимать, почему меня так взволновало сообщение о третьем вулкане и как раз в районе… одного из убежищ.