Текст книги "Изродок (СИ)"

Автор книги: Леонида Подвойская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

– Понимаете, нефть удорожает на десять процентов и нам уже лапшу вешают: "Ура! бюджет пополняется!" Да прежде всего карманы этих толстосумов пополняются, а в бюджет – пятая часть от этих пополнений. А если бы в пять, ну, пусть в три раза больше, а? – продолжал развивать свою больную тему таксист.

– А вы бы с такими лозунгами – да на выборы! Большим бы успехом пользовались.

– А! Плетью обуха… – водитель замолчал, затем включил какую-то музычку.

"Мир, конечно, не погибнет. Но деградирует здорово. Действительно, если ловкачи также, как сейчас на нефть, наложат лапу еще и на продукты… какой-то части людей их и на пять лет хватит. А что-то будут и так выращивать. В теплицах. Или там на закрытых фермах каких. если будет, чем кормить. Может, океан… Да, океан. Не случайно босс Алены субмарину прикупил. Чего она не звонит, черт возьми?".

Макс рассчитался с таксистом – социалистом и вошел в аэропорт. Без приключений долетев до аэропорта столичного, он уже вечером этого же дня устроился в кресле первого класса здоровенного Боинга, собиравшегося сигануть через пол-мира. Ну, через треть. Все равно грандиозно. Как-то мы быстро привыкаем к чудесам и не замечаем их. Ну, конечно, космонавты – астронавты уже ого-го! и даже космические туристы… Но ведь и нам, нам, простым смертным доступно то, о чем и не мечтали наши предки! И принимаем это как данность. И хоть Макс не был "простым смертным", хоть доступно ему было несколько больше, чем нам с вами, он, влюбленный в авиацию, с восторгом осмотрел это замечательное творение рук человеческих снаружи, затем – изнутри. И еще поклялся, что использует все свои способности, но в пилотскую кабину обязательно проникнет. Попозже.

Глава 25

Максим воспользовался слабостью попутчицы – откинулся в кресле и притворился спящим. Действительно, следовало очень многое обдумать. К примеру, взаимоотношения с Эйором. Ладно, как они оказались с ним в одном теле несчастного Виталия – это главному Кукловоду только и известно. Хм. Кукловоду… А что, не так? Нет, вообще-то за веревочки не дергают. Скорее это похоже на… как щенят плавать учат, да? Бросили и выплывай. Выплыл – молодец. Отдышался? А теперь подальше – плюх! – и выплывай опять. Труднее? А ты попробуй не двумя, а всеми четырьмя лапками грести. Вот видишь, получилось! А теперь возьмем и бросим тебя не в воду, а в смолу…Нет, не самая удачная ассоциация. Да и не в этом дело. Вернемся к нашим баранам. Эйор. Эта вторая сущность проявилась… когда? Да, когда в камеру ввалились те уроды. Но я, то есть Виталий, ничего не помнил. А вот когда хотели изнасиловать… Да, тогда я видел ее испуг, но не понимал, почему. А родители? ах, да, они же были слепы. И потом мы довольно мирно уживались – Эйор проявлялся в критические моменты, когда Виталий уже ничего не мог поделать. Но тот помнил эти проявления сущности дрона. Поэтому и я помню все, что случилось с каждым из них. Потому, что я один из них. Виталий. Нет, я Максим и только пользовался… физическим телом Виталия, да? Ведь памяти о прежней жизни этого парня у меня не осталось! Вероятнее всего, мою… полевую сущность поместили в тело утонувшего парня. После того, как сознание его уже покинуло. В труп. Но зачем? И этого Эйора тоже туда же. А его зачем? И вот мы тихо-мирно уживались до той поры пока не закрутилась эта карусель И даже не уживались, а дремали. И я успел окончить школу, универ(правда, наполовину экстерном) едва ли не женится… и все это, оказывается, «понарошку»? И все это время у меня внутри дремал еще какой-то змей? Но это ладно, это потом. В каждом из нас спит кто-то. И хорошо еще, если вот такой дрон. Хорошо? Вот такой? Какой « такой»? Ну, то, что я знаю, дает основания полагать… Нет, это насколько я знаю. А насколько я не знаю? Вот, к примеру, он исцелил все– таки Ирину. А у меня – провал в памяти. И Анастасию, наверное, тоже. Но и здесь – провал в памяти. Или блокировка. И… вот что. Ведь и раньше такое бывало, а? Когда был Виталием. А отец все на последствия того утопления списывал. Отец… Наверное, чувствовал, что не так что-то. Тоже ведь ужас – узнать, что в теле твоего ребенка поселился черт знает кто. Или даже два. Но это так, к слову. Провалы памяти… пару раз было точно. И еще – уж крепко я спал иногда по ночам. Ммда. Эй, там, внутри, ты чем занимался в это время, а, проказник? Кровушку попивал. Стой-стой… А ведь были, были сообщения в прессе. Просто я внимания не обращал. Мг… Но зачем? Как я понимаю, ему это надо для каких-то своих чудес, вот типа исцеления. То-то кнопка рассказывала, что матушка Стервозы дрожит и крестится. Это значит, драк в своем обличии к ним заявился? И как тебя приняли, а, дрон? Нет, но так не пойдет! Давай быстренько, показывай, что натворил! Макс мысленно напрягся и ударил волной по темному барьеру беспамятства. И на мгновение осветилась ярким неоновым светом знакомая комната, забившаяся в угол крестящаяся старушка и худое, измученное, но с блаженной улыбкой лицо учительницы. И даже ее худенькая рука на зеленой лапе. И еще одна комната – со знакомым Максиму распятием. Анастасия на своей узенькой кроватке. И такая же блаженная улыбка.

– Господи, да что ты с ними там сделал? – ревниво спросил Максим, когда видение погасло. Эйор не ответил.

"Оно и правильно" – решил Максим. " Если мы еще начнем разговаривать, то вообще крыша поедет. О! А может, шизофреники и не психи? Может, в них тоже вселяются вот такие Эйоры из других миров. И все эти бесноватые – тоже? Только что материальный носитель, в смысле телесную оболочку поделить не могут? Ладно. Молчи. До поры до времени. Сейчас главное в другом".

Прервав размышления, Максим открыл на минутку глаза и тут же пожалел об этом. Лайнер уже набрал порядочную высоту, и, хотя все еще карабкался вверх, но турбины работали ровно, турбулентность не ощущалась, и попутчица, осмелев, явно жаждала общения.

– Как вы думаете, самый опасный участок мы уже проскочили? – поинтересовалась она.

– Как только предложат напитки, так и…

И, словно дождавшись его слов, стюардесса выкатила столик с напитками.

– А давайте шампанского за знакомство! – с подкупающей непосредственностью предложила блондинка. – А то летим, летим и не знаем ничего друг о друге. – Нет, о вас то я кое-что знаю, – очень мило подмигнула она, принимая из рук стюарда бокал шампанского. (Да-да, еще и стюард, видимо, открывать шампанское все же не женское дело).

– Тэтчер. Ммм Сайлас Тэтчер – вспомнил он свое странное имя по паспорту.

– Ну, конечно, – фыркнула блондинка. – Вот, смотрите, стюардесса специально принесла, пока вы спали.

Это был журнал, на первой странице которой красовался… Макс. Принаряженный, более такой… холеный, что ли, но, безусловно – он. Точнее – абсолютная копия. Во, блин, влип! Максим развернул журнал, пробежал славословия по поводу таланта новой звезды потом, более подробно – о жизненном пути. Макс Вайс. Угу, тоже Максим Белый, значит. Из… ну конечно! Предки в каком-то колени – эмигранты не то с Украины, не то с Белоруссии. Угу. А ведь отец рассказывал, что брат его деда, нет, прадеда рванул в свое время в Штаты, а прадед в последний момент передумал. И тот прадед еще потом даже писал. Даже доллар когда-то присылал. Всей деревней тогда собирались посмотреть на этакую диковину. А здесь, значит, оба туда рванули? И значит, в этом мире тоже есть Максим Белый, только совсем с другой судьбой. Но… Ведь, чтобы быть вот так похожими, надо, чтобы также переплелись гены разных людей. Ну, прадед, ладно, с прабабкой сбежал. А кого встретили там их дети? Не может быть таких диких случайностей. Эй, кукловод, ау! Ты зачем меня тычешь вот этим здесь живущим и процветающим здесь Максом Вайсом? Думаешь, его, родственную душу, спасать кинусь? Да нет, и не собираюсь. Других забот полно. Нет, совсем дешевка какая-то. Кто он мне? Максим еще раз посмотрел на фотографию и отложил журнал. Ерунда. Только дополнительные трудности.

– Можно мне называть вас Максом? А я – Элеонора. Для друзей – Нора. За знакомство – протянула она бокал.

Максим, сдерживая улыбку, пригубил пенистого напитка. Да, шампанское здесь было замечательное.

– А чего вы улыбаетесь? – поинтересовалась Элеонора, разворачивая шоколадку.

– Знаете, в детстве я читал интересный роман. "Продавец воздуха" Беляева.

– Да-да, знаю. Он еще "Ариэль" написал и "Подводных земледельцев" и все такое.

" А ты совсем не пустышка", – вновь подумал Максим. Не очень подходящие для блондинок романчики почитывала.

– Да, точно, – продолжил он. – Так там одна из героинь – дочь профессора ммм – протянул Максим, пытаясь спровоцировать собеседницу.

– И что? – не поддалась на уловку блондинка.

– В общем, и ее звали Элеонора. А главный герой, когда влюбился, называл ее Нора. А я был тогда совсем еще мальчишкой и ставил ударение как в известном мне слове. И удивлялся, почему он ее так странно зовет. Поэтому, если можно… я буду вас называть… Эл, к примеру.

Новая знакомая переварила информацию, потом фыркнула и расхохоталась.

– А меня в школе так и дразнили – "норка". А влюбленный в меня пацанишка писал:" Милая зверюшка – мышка-норушка".

– Мышка? – вздрогнул Максим.

– Нет, в основном "норушка". Вот теперь, действительно, за знакомство! А как вас звали в детстве?

– Ай, по-всякому, но ничего особенно не прилипало.

– А влюбленные в вас девочки? – тонко улыбнулась Эл, явно начиная кокетничать.

– Ну… это… как когда, – вдруг засмущался Максим. Все же, вернувшись в свое тело он все больше приобретал черты характера, свойственные его возрасту и ему лично. Хотя, никуда не делся и уже накопленный жизненный опыт. Видит же, что непроста, ох, не проста эта блондинка, но вот от таких вопросов, ну, неловко как-то себя чувствует.

– Ну-у, я вижу, слава-то вас не испортила, – поняла его чувства Эл. Понятливая – А что, – вдруг спохватилась молодая женщина, – вы книгу Беляева у себя в штатах на русском читали?

– Почему в Штатах? Дома читал.

– Ах да, инкогнито! – рассмеялась блондинка.

Беседу прервал звонок ее мобильника.

– Да, дорогой! Лечу, дорогой! Да нет, почти никого. Что значит "почти?" Один молодой человек. Да ты его знаешь. Нет, не знаком, а знаешь.

– Он у меня страшный ревнивец, – прошептала Эл Максиму, вновь лукаво подмигнув. – Да нет. – это опять в трубку. – Потом расскажу – не поверишь. – Да ты что? – она встала и, вероятнее всего, по укоренившейся привычке говорить на ходу, вышла из первого класса. А может, просто не хотела, чтобы звезда слушала ее семейные разговоры. Впрочем, Максим особо не переживал. Убедившись, что за иллюминатором ничего интересного по причине облачности, он вновь откинулся в кресле, и решил продолжить свои размышления. Черт с ним, с этим Эйором. Придет время – разберемся. Пока не мешает. Даже помогает. А вот с тем, что сейчас происходит… Давай-ка еще раз по порядку. О! Пришла. Ничего, пусть думает, что сплю. Так вот… Если по порядку, то все началось с тех девчат, которых расстреляли в машине. И меня вызвал туда Бычек. Не сам, но в принципе – он. Хотя, зачем? Не для раскрытия же этого дела? Он сам во всем разобрался. Та-ак. Ради… бус? Ну, хорошо. Допустим. Не-а. Не допустим. И бусы эти он мог сам подменить. А ради того, чтобы я взялся за проблему пропажи детей. Но почему я? Ведь работают же по этому направлению и Алена и ее дружок. Да что с ними случилось, почему не дозвониться? А потом несчастного детектива запытали. За бусы? Угу. Ах Эйор, Эйор, что же ты память того урода не скачал, а? Или хотя бы второй, уцелевшей дамочки – той самой "подсадной утки?" Кстати, и эта вот соседушка очень на подсадную похожа. Ну, это так себе. А вот тот, кто меня на расчлененку сбыл… Серый какой-то. И он же очень красиво меня опять в туже западню и там рванул. Знал уже, что дрон огня боится. Не знал только, что я не боюсь. Это, получается, про меня не знал? Да и как мог знать? Только Алена знала, что я – Макс. Еще бойфренд ее. Но тот, по-моему, не поверил. И кто-то тянется за информацией о детях. Но почему Бычек решил передать ее мне, а не более проверенным ученикам? Считал более надежным? Или, наоборот, таким образом натравил своих врагов на меня, отвлекая их внимание? И бусы, и информация – у него. Ату его! А другие братцы-кролики потихонечку свое дело делают. "Братцы кролики свое дело делают" Сказанул! Ну, хорошо, хорошо. Давай все-таки не отвлекаться. Алена со своим Евгением внедрились в какую-то крутую мафию, главари которой озабочены спасением от грядущей катастрофы. Я тоже нашел одного озабоченного. Хм… Нашел. Еще один рояль в кустах? Нет, но я уже становлюсь излишне подозрительным. Может, просто все эти олигархи озабочены одним и тем же. А что его берлога – в местах твоего золотого детства? Тоже совпадение? Или просто места подходящие? Ох, дергает, дергает за ниточки кукловод. Постой, не отвлекайся. Итак, благодаря знакомству с частным сыщиком у тебя на хвосте таинственный Серый, просчитывающий твои действия ходов… на пять вперед. Нет, не больше. Все-таки я его с этим магазином собачьего питания здорово провел. И, кроме того, где-то затаились жаждущие заполучить бусы. Ну, к этим и у меня должок. Это пассив. А что в активе? Я вернул свой облик. Заполучил зачем-то бусы. В своем мире я ими вернул к жизни Алену. Еще на мне опять мой крест. Он из этого мира, но он мой! Мой! Да-а. А к пассиву или активу относится сидящий во мне дрон? Судя по тому, что он вытворяет иногда, все– таки отнесем к активу. И сейчас я мчусь… Вот! Пора подумать, куда и зачем я мчусь. Что-то темнит профессор. По голосу слышал – темнит. Шарлатан? С каких это пор все эти олигархи такими доверчивыми стали? Ладно бы один Степа. А остальные? А президенты – правительства? А кто сказал мне о них? То-то же. Даже Алена ничего особенного не сказала. Так, купил босс пару подводных лодок. Говорит, спасаться будет. А может, он наркоту переправлять будет? И мечусь я по бестолковке. Как говорили коллеги сыскари "тяну пустышку". Тогда вот что. У профессора долго не задерживаться. Заглянем в глаза – и… И в зависимости от этого. Как же все было хорошо раньше, в своем мире. Вот вражина перед тобой. И ты ему:"Какой смерти боишься?" А вот друг… или подруга. "Ничего-ничего, потерпи, сейчас боль пройдет. Совсем пройдет". А тут блин, чтобы исцелить любимую женщину, надо услугами дракона пользоваться! Правда, убить, искалечить – не проблема. Почему? Может, чтобы не разменивался на мелочи? А что " не мелочь"? Спасать весь мир? От супера? Я что его пальцем заткну или как Матросов – всем телом на амбразуру? В смысле на кратер? Смешно. Нет, может… Нет. Не чувствую я в себе таких сил. И, наверное, с Аленой вместе не сможем. И с отцом. Отец… Ты ведь не погиб тогда, правда? Ты просто в другом мире, да? И тебя тоже воткнули в чужое тело, и ты до поры до времени занимаешься, например, чартерными рейсами или держишь штурвал вот такой махины.

Максим вновь открыл глаза и тотчас поймал взгляд попутчицы. Пристальный, заинтересованный, очень умный.

"Точно засланный казачок", – вздохнул Максим.

– Тут пока вы спали, надо было обед заказывать. И я набралась наглости…, ну, чтобы вас не будить. Вот, посмотрите. Если что, еще не поздно перезаказать.

– Да нет, спасибо за заботу. Что заказали, то и заказали, – проявил галантность юноша.

Обед прошел очень мило, с легким вином. И выбор блюд был действительно ничего. Максим, правда, не пил, объясняя это неким "режимом", а попутчица пригубила. И, когда Макс, в разговоре показывал что-то в просвете между облаками, она, склоняясь к иллюминатору, раз-другой коснулась нежной щечкой щеки Максима. Так, чисто случайно. И это было бы забавно, если бы раньше Максим не перехватил того взгляда.

– Схожу к пилотам, – встал он из-за столика.

– Как здорово! А вас пустят? Ну, конечно, ВАС – пустят. А мне и не интересно. Я лучше подремлю. Знаете, когда я долго лечу, я закрываю глаза и представляю, что это я на самом деле – плыву. И так спокойно засыпаю… – вновь надела маску непутевой тараторки загадочная попутчица.

В пилотскую кабину Максим все-таки не попал. Предстояла промежуточная просадка, и он решил не отвлекать экипаж даже по мелочам. Типа: «Давайте-давайте, ребята, я мешать не буду, я так где в сторонке постою». Решив отложить экскурсию на следующий отрезок пути, Макс вернулся к своему креслу – Я все поняла. Нет. Никаких данных. Нет, – вновь говорила по сотовику Элеонора.

– Сейчас попросят не пользоваться, чтобы помех не создавать, – сообщил Максим новой знакомой. И действительно, стюардесса повторила его слова, а еще вновь попросила пристегнуть ремни. Макс вновь помог сделать это попутчице и, наклонившись, ощутил ее легкое дыхание на своей шее. Дразнится. Ну-ну.

В транзитном "Вип– зале" было бы скучновато, если бы не парочка поклонниц этого чертового артиста. Присмотревшись к Максиму, они завизжали от восторга и бросились к нему в объятия. Точнее сказать, распахнули свои объятия. И так широко, так настойчиво, что бедный двойник кинозвезды рванулся в туалет и вышел только тогда, когда представители службы безопасности пришли извиняться " за нелепый инцидент, вызванный в определенной степени и популярностью господина артиста". В качестве некой компенсации был принесен здоровенный букетище (где и когда успели?). Уже улыбаясь, Макс отказался от цветов, объясняя, что его не за того приняли.

– Могли бы и принять. И кому-нибудь подарить…Вот, стюардессам, например, – надула губки Элеонора уже в самолете. – Вы конечно, цветами избалованы. Не то, что некоторые. Да и поклонницами тоже.

– Но Эл, я честное слово, не он. Если я начну соглашаться, цветы там всякие принимать, это уже… хлестаковщина какая-то начнется. И без этого хватает. Вот приеду, специально наголо обреюсь и еще бороду какую прицеплю!

– Хм… Бритый и с бородой… Не очень… Лучше не надо. Но кто же ты тогда, таинственный юноша? О, Господи! Опять взлет!

Она действительно пережила что-то жуткое во время взлета и поэтому боялась всерьез. Может, поэтому и поездом мечтала ездить? Да, даже ответа не дождалась. Побледнела и зажмурилась, шепча: Давай, миленький, давай, родненький, ну давай же!

Максим пытался вспомнить, когда и какой лайнер грохнулся на самом взлете. Или даже еще на разбеге? все– таки он этим всем интересовался, даже будучи Виталием. На память приходил только один случай. И то седой древности. А соседка-то еще молода. Подумаешь, замужем! А, может, и не замужем вовсе. Так, лапшу на уши вешает. Тогда, во время той катастрофы ее должно было быть, нет, ее просто не могло быть! Ерунда какая-то. Да, но был еще случай… Максим даже подался вперед, более внимательно рассматривая Элеонору. На взлете упал легкий самолет. Военный. В смысле воено– транспортный. Сообщалось, что погибли шесть пассажиров и три члена экипажа. Все. Кто погиб, уцелел ли кто – молчок. И только на одном из сайтов только один сплетник выложил интереснейшую информацию. Далеко не кто-нибудь там погиб. И, может, совсем не случайно. Потому, как был среди погибших и какой-то о-очень большой человек из разведки. Который летел не один и не на моря пузо греть, а сопровождал небольшую группу военнослужащих. Ну, если провожатый такой, то можно подумать, какие ребятки были в той команде. Хорошо, а вот эта бледная пассажирка в кресле, она здесь при чем? Может, ее бабушка погибла на том, давнем гражданском рейсе, а она до сих пор убивается? Или на ее этой Элеоноры рейсе все обошлось. Но непроста, ох не проста сеньора, а вот этой слабости… Нет, не бабушка, сама что-то пережила. А! Чего гадать в конце концов? Сам говорил, то есть думал, что надо все оперативнее делать. Ляжем на курс – загляну в глаза. Честное слово – на секундочку. И если все путем, то не буду глубоко копать! Вот наберем высоту…– Максим взглянул в иллюминатор. Горы внизу. Это значит…значит… ну да, хороший кусок уже пролетели. Ну да, теперь набор пойдет на автопилоте и хорошо бы все-таки заглянуть в пилотскую кабину. Нет. Наберем высоту, вот тогда. Неудобняк пока.

– Слава Богу! – вздохнула, открывая глаза, блондинка.

– Вы пережили что – то страшное при взлете? – поинтересовался Максим.

– Было дело. Но не спрашивайте. Не хочу вспоминать.– Эл поднялась и вышла из их салона.

"Успеется" – решил Максим, рассматривая в иллюминатор дикий горный ландшафт. Через некоторое время лайнер лениво накренился. Потом еще и еще раз, пока, судя по солнцу, не развернулся градусов на девяносто.

– Будем обходить грозовой фронт – объяснила улыбчивая стюардесса, вновь прикатившая столик с напитками.

– Как-то далеко обходим. Прямо на юг шпарим, – удивился Макс.

– На этом рейсе так бывает. В таком случае больше над океаном летим. Но все равно безопасней, чем в тучи.

– Да туч-то никаких не видно, – удивился Максим.

– Когда увидим, поздно будут отворачивать.

– Ну, диспетчеру виднее, да? Скажите, а как бы в кабину? На секундочку. Одним глазом?

– Только за автограф?– улыбнулась девушка, кивая на тот самый журнал.

– Мой автограф – без вопросов! – решил схитрить Максим.

– Спрошу у командира. Он у нас мужик строгий, но…

" Но меня послушает" – мысленно закончил фразу юноша вослед девушке. И угадал. Уже через пару минут он был уже в кабине и даже за штурвалом второго пилота. И даже на штурвал разрешили руки положить. Правда, кэп поначалу был хмур – наверное, взревновал. Но парнишка так восторженно смотрел на небо за лобовым стеклом, с такой детской улыбкой пялился на приборы, с таким уважением, нет, даже с… поклонением косился на пилота, что тот смягчился. Заулыбался. Ну, куда этому шпанюку смазливому с настоящим мужиком тягаться! Да тот и не собирается. Не в Юльку влюблен, в небо. Молодец!

– У меня отец летчик… был. На " медведях летал" – взволнованным голосом произнес посетитель. К себе пару раз пускал. На земле, конечно. Классно. Но тут… тут… Да как вы с этим всем управляетесь? Как вообще эту махину… а ведь вы так ее сажаете! Просто класс!

– Ну, средненько – поскромничал капитан. – Вон, второй пилот на финише сажать будет – почувствуешь разницу. На пятки наступает. А ты тоже, по нашим стопам думаешь?

– Думал. Да здоровье не то. Зрение, – вздохнул Максим на секунду реально воспринимая разговор.

– Да-а, брат. только посочувствовать. Хотя – дуй в легкомоторную. Там требования помягче. А там, глядишь… Это жизнь. По – разному все может обернуться.

– А это же там море впереди, правда? Уже– море?

– Нас здорово завернули. Пойдем оставшуюся часть над морем. Поэтому вот– вот начнется болтанка. Турбулентность, красиво говоря. Так что, брат, извини, сам понимаешь…

– Да, конечно, спасибо, – восторженно пожал Максим кэпу и второму пилоту руки. Штурман хмурился над картой, бортинженер занимался своими делами, оба были озабочены и руки не подали. Да Максим и не настаивал. Он был просто в диком восторге. Ведь несбывшаяся мечта не становится менее прекрасной только от того, что она не сбылась! Даже, если ты добился большего в чем-то другом.

– Там, там так…так… – решил он поделиться впечатлениями с вернувшейся в салон Элеонорой.

– А там тоже ничего. Даже бар есть, – прервала его попутчица. А вообще-то народу, как селедок в бочке. Это мы – белой костью и голубой кровью. А другие туристы…

Ну, если туристы, то тоже не из голодающих, – не поддержал сетования блондинки Макс. Он был обижен и разочарован, как мальчишка. Такое чудо, как кабина пилотов и кому-то по барабану? А, блондинки, они и есть блондинки.

– Сейчас начнется турбулентность, садитесь и пристегнитесь, – предложил он.

– Обиделся. Вижу, обиделся. Слушай, ну ее, турбулентность, пойдем в барчик, дернем по рюмашке, вот вся турбулентность и успокоится.

Максим согласился, хотя никаких "рюмашек" не хотел. Они довольно удобно устроились у стойки, Макс заказал себе томатного сока, Эл– какой-то коктейль.

– За мягкую посадку! – предложила она тост.

– Вас будут встречать?

– Конечно. Муж. Он очень соскучился… А знаете, давайте к нам! Если других планов нет.

– Но если он так соскучился, то зачем? Надо же побыть и вдвоем!

– Это успеется! – отмахнулась Элеонора. – А упустить такую знаменитость!

– А чем занимается ваш муж?

– Модная сейчас профессия – ищет нефть. Говорит, что напал на огромное подземное море. Но что-то там ему мешает. Какие-то пласты все время движутся. Вот и землетрясения поэтому у них, и вулканы, и цунами разные. Но вам же это не интересно! Интересно? Ну так давайте к нам, он расскажет.

" А вот и еще одна наживка. Значит, знают, зачем лечу".

– Он там, конечно, не один там этими изысканиями занимается?

– Конечно! Он говорил, что там и геологи, и инженеры, и эти…вулканологи, – словно невзначай вспомнила Эл.

" Пора ей покаяться" – решил Макс. Других посетителей не было, а бармен скрылся в своей " подсобке". Он наклонился, чтобы заглянуть женщине в глаза. Превратно поняв это движение, Эл зажмурилась, подалась к Максиму и наградила его таким поцелуем, что юноша просто не мог не ответить. В конце концов это было бы уж совсем неучтиво.

– Как-то вы…спонтанно – упрекнула блондинка Макса, переводя дух и оглядываясь. Но других посетителей так и не было (все-таки турбулентность), а вернувшийся бармен был или вышколен, или предупрежден. А может, просто равнодушен к делам и делишкам пассажиров.

– Извините, так уж получилось, – принял и эту ее игру Макс.

– Поговорим об этом у себя.

Максим не возражал. Они уже шли между рядами кресел, когда лайнер вздрогнул и лениво наклонился на одно крыло. Эл взвизгнула и схватилась за своего попутчика.

– Да ничего тут такого, – успокаивал ее Макс, машинально прижимая к себе. – Допустимый угол… градусов тринадцать – пятнадцать… Хотя…

Крен увеличивался и увеличивался. Не удержавшись, они завалились на колени к какому-то толстяку. Когда же самолет практически лег на бок, салон взорвался диким криком ужаса.

" Да что же это такое?" – все еще не верил в происходящее Максим, крепко сжимая в вынужденных объятиях Эл. Они не были пристегнуты, и когда лайнер перевернуло, оба упали на потолок. Туда же посыпались и другие, не пристегнутые пассажиры.

– Сейчас. Только тихо, – попробовал успокоить Макс тоже готовую закричать женщину. Он попытался отвлечься от происходящего и сосредоточиться на системах самолета. Но тот продолжал медленно переворачиваться, и юноша вместе со своей знакомой съехал на бок фюзеляжа, увидел в иллюминатор воду, затем – на пол. Заметив два свободных кресла стюардесс, Максим бегом рванулся к ним, зафиксировался сам и пристегнул Элеонору.

– Мы разобьемся, да? Миленький, мы разобьемся?

– Вроде он выправился.

– Да нет же! Он вертится дальше!

Это было правдой и, осознав положение, люди закричали вновь. Но Макс уже почти не слышал. Закрыв глаза, он мысленно двигался по пульсирующим электрическим и гидравлическим цепям управления. И то, что он увидел или почувствовал, радости не принесло. Что-то здорово рвануло в хвосте в багажном отсеке. Вырванный кусок обшивки ударил по хвостовому оперению, и теперь остановить вращение было практически невозможно. И еще, словно кровь из раны, вытекала гидравлика. А в багажном отсеке бушевал пожар. Что они, черт возьми, возят в своем багаже? Вначале Максим попытался закупорить разлом в гидравлике. Он еще никогда мысленно не воздействовал на материальные предметы. Хотя… Стаканы там передвигал, у Стервозы когда-то падающий бокал подхватил. И если мог так, то почему не получится по-другому? И даже когда подставлял плечо под самолет отца, разве это не воздействие? Так Максим убедил самого себя и вскоре наглухо зажал трубки, из которых до этого хлестала гидравлическая жидкость. Теперь ребята управление не потеряют. А сейчас самое главное. Только надо дождаться, когда наша птичка вновь займет правильное положение…

– Прощай, милый мальчик! И прости меня, – отвлекла его уже смирившаяся с неизбежным Эл. – И я должна сказать тебе, пока мы… ты должен знать…

– Потом, помолчи! – оборвал ее Максим.

– Но "потом" не будет!

– Да помолчи, пожалуйста! Не мешай!

Макс собирал все свои неизведанные силы. Даже крест засветился так ярко, что сияние проникало сквозь одежду. Юноше удалось сконцентрироваться к моменту, когда самолет закончил очередную "бочку". И тогда Максим мысленно подставил плечо под вновь опускающееся крыло. И вращение остановилось! Это было трудно, чертовски, дьявольски трудно. Но, оказалось, возможно. Затихли пассажиры. Затем вновь кто-то завизжал – увидел воду под самым крылом. Но лайнер начал медленно карабкаться вверх, к небу, к жизни.

– Давай, дорогой, давай! – уговаривал Макс не то кэпа, не то самолет. И те оба "давали". Командир попытался очень осторожно довернуть – к ближайшему аэропорту. Максим даже слышал короткие фразы, которые кэп бросал диспетчеру. До ближайшего аэропорта триста километров! Ближе – военный аэродром. В ста двадцати. На самом побережье. Угу. Сто двадцать – это сколько минут лета? При девятистах, пусть теперь при восьмистах… одна седьмая… пусть одна шестая… десять минут? Выдержу?

Он, может, и выдержал бы. Нет, наверняка выдержал бы. Но сил не хватило на другое. А, может, просто оставил Макс без внимания еще одну опасность. А когда почувствовал, что гудящее пламя прорвалось к центральному баку, было уже поздно. Взрыв выжег все живое и расколол лайнер на части. И теперь Мкксим вновь поднимался вверх, над миром, над людьми и над их болью… Или не поднимался? Что-то не пускало, тянуло вниз. Словно шаровая молния, он пронесся над водой и упал на огороженном коралловыми рифами островке. А затем началось невиданное даже для Максима чудо. Словно лазерный луч ударил из его поля в сторону одной из пальм. Вспышка под ней – и на травке появился сидящий, словно сжимающий штурвал кэп. Голый. Но живой! Еще одна – и рядом схватившийся за голову второй пилот. тоже голый. и тоже живой! Затем вспышки последовали одна за другой, с пулеметной частотой и каждый раз на острове появлялся еще один человек, в позе, в которой его застала смерть. Но живой! Они приходили в себя, начинали шевелиться, а некоторые уже повернулись к странному сиянию, из которого появлялись все новые и новые пассажиры. Вот, капитан встал и, пошатываясь, направился ко второму пилоту. Крепко его обнял, замер. Вот заплакал ребенок. А вот и последний пассажир – Все с тем же ужасом смотрящая на него, ну, сейчас на светящийся шар Эл. А затем свечение пропало и на его месте на мгновение появился ужасный ящер, тяжело застонал и исчез, уступив место Максиму.

– Это ты Эйор? Ты сделал это? Ну, молоток! – похвалил Макс своего напарника, проваливаясь, как и тот, в беспамятство.