Текст книги "Искупление грехов (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Глава 27

Нежить себя долго ждать не заставила. В этот раз её подгонял ещё и начавшийся в Пуще пожар. Но, как и в прошлую ночь, сразу нас восставшие не обнаружили и долго крутились вокруг холма. Чувствовали, что люди рядом – но вот где? Наконец, низшие подобрались достаточно близко и стали давить на стены. Всё это я проспал и услышал в пересказе дозорных, когда меня разбудили.

Выглянув из пролома, я с интересом наблюдал, как неживые устраивают давку под стеной. Кладка под проломом расшаталась, поэтому некоторые особо ловкие пытались забраться прямо по стене. Таких успокаивали уже наверху, оттаскивая и скидывая через осыпавшуюся бойницу на третьем ярусе.

– Зачем? – удивился Хмур.

– Чтобы не валялись под проломом, – объяснили ему. – Они трупами себе подъём делают. Прошлой ночью так и было.

Лучники стреляли экономно, стараясь выбивать только самых крупных низших на подходе к башне. Стрелы мы собрали перед уходом из предыдущего укрытия, но много потеряли под завалами, а часть оказалась просто поломана. Не было с нами обоза, чтобы можно было возить огромный запас стрел и еды. И это навевало печальные мысли.

В эту ночь до нашего пролома нежить так и не добралась. Утром новые бойцы отправились оттаскивать трупы и собирать боезапас. Остальные отсыпались после бессонной ночи. Кирри с разведчиками бегал по округе. Зато всем удалось нормально позавтракать и пообедать. В башне решили остаться ещё на одну ночь – нужно было поставить на ноги раненых, отдохнуть и определиться с планами. К этому времени отряд уже насчитывал больше ста человек, и управлять ими становилось всё сложнее.

Ри-эну я ещё раз подробно расспросил о том, как всё было. По её рассказу выходило, что до города в центре Пущи дошли они без проблем. Редкая нежить, встречавшаяся по пути, легко уничтожалась вэри Скаса. А в город их никто не взял – стояли у ворот, пока из города не хлынули неживые. После этого все кинулись бежать – слишком много было врагов. Погиб Даим и его десяток. Остались в лесу многие нори. Остатки отряда выводил Хмур. Ночью они попали в окружение, и, если бы не Кри-ана, так бы и остались в Пуще навсегда.

Новых бойцов раскидали по уже существующим десяткам Хохо, Ша-арми, Эр-нори, Ножа и Пятнашки. Также пришлось выделить ещё два новых десятка – под управлением Лысого и Хмура. Естественно, было там гораздо больше десяти человек, но это было лучше, чем пытаться сформировать новые отряды. Совсем туго стало, когда днём на нас вышло ещё два десятка нори, которые второй день вынуждены были уходить от нежити. Сначала они шли на зарево пожара, а потом на дым от нашего костра и запахи еды. В башне теперь сидело почти полторы сотни человек, и в подвале стало душно – не был он рассчитан на такое количество людей. Да и воздуховоды в стенах были завалены.

Командиры новых двух десятков – Да-ин и Пеас – рассказали, что таких, как они, оказалось на удивление много. Когда нежить нахлынула, никто не был к этому готов. Расслабились все, перестали следить, что происходит вокруг, тянули с выходом, стараясь найти себе хоть какую-нибудь добычу – за что и поплатились. Там, где удавалось набрать большой отряд, шли на прорыв. Другие просто пытались уйти и оторваться. Но по всей Пуще шла такая бойня, что Да-ин и Пеас, не сумев пройти с большим отрядом, стали идти вглубь и в сторону.

Несколько человек, во главе с Сучем и Пузом, решили дойти до деревьев и нарубить дров. Кирри и его разведчики углубились в центр Пущи. Вернулись с новостями и добычей – несколько тушек толстых птиц, названия которых никто не знал. Путь вглубь Пущи всё ещё был свободен, но ночь решили переждать в башне, а потом искать выход.

– Тут, между прочим, дорога была, – заметил Кирри, подсев ко мне во время ужина. – Шла вдоль холмов. Почва там каменистая, и деревья плохо растут.

– Так я говорил – тракт торговый, – заметил Пузо, прислушиваясь к разговору.

– Мне не говорил, – пожал плечами разведчик. – Так что если уходить всей толпой, то по ней. По пути хотя бы оврагов не будет и буреломов.

– Думаешь, нам всё-таки придётся идти в центр? – уточнил я.

– Другого пути нет, – ответил он. – Решать вам, но чем дальше от нежити – тем лучше. Может, удастся проскочить.

– А мне кажется, надо на прорыв, – заметил Пузо. – Нас уже полторы сотни почти. Можем пробиться днём.

В этот момент в подвале сверкнула вспышка – и оттуда повалил дым и испуганные бойцы.

Бросив тарелку с недоеденным ужином, я кинулся вниз – уже догадываясь, что произошло. Бойцы толпились на лестнице и в комнате с камерами. Из комнаты, где мы нашли скелеты (давно уже вынесенные за пределы башни) вывалилась Ладна. Волосы у неё дымились, одежда обгорела, кожа была испачкана сажей. Она прислонилась к стене и сползла на пол. Я подбежал к ней.

– Ладна!

– Шрам, там Зенка и Пятнашка, – прошептала она. – Сильные ожоги… Эта дура…

– Понял, – сказал я, скрипнув зубами и переходя на другой взгляд.

Стоило мне войти, как прямо в меня устремилась сложная, красиво сплетённая мудрость, состоящая из сотни искр. Сгусток огня – который при попадании, наверно, меня бы просто вырубил. Сделать такой я бы не смог, но вот узоры отлично научился ломать. Достигнув меня, мудрость обернулась дымком – через который я прошёл без сопротивления.

Пятнашка, обняв Зенку и оскалившись, отползла к стене. Нога у неё была обожжена. Над ней, держа в руке нож, стояла та самая Кри-ана. Видно, о чём-то спрашивала. Раньше у меня не было возможности её разглядеть, но теперь я понял, что девушка была не просто красива – очень красива. Возможно, даже слишком. Правильные черты лица, густые рыжеватые волосы, заплетённые в косу, широкие бёдра и большая грудь, которую не мог скрыть кожаный нагрудник. Портила всё только злая гримаса на лице.

– Проклятье, – ругнулась она, формируя новую мудрость.

Я впервые попытался помешать сделать это человеку. Предыдущий мой опыт ограничивался мудорью. Но там всё было значительно легче. В этот раз я разбрасывал искры из узора, а Кри-ана ставила новые, не давая узору развалиться окончательно. Продлилось это молчаливое противостояние всего несколько секунд. Но если Кри-ана полностью сосредоточилась на мудрости, то я успел понять, что с её опытом я, может, и выиграю на уровне мудрости, но вряд ли смогу противостоять ей в ближнем бою – уж очень плавные и расчётливые движения у неё были. Секунды мне хватило, чтобы это осознать. И ещё пары секунд оказалось достаточно, чтобы, пользуясь её растерянностью, подскочить поближе – и, как учил Молчок, нанести хороший удар в солнечное сплетение кулаком в бронированной перчатке.

Девушка согнулась, хватая воздух ртом. Сплетённая ей мудрость развалилась, руки у Кри-аны свело судорогой – а я, не дожидаясь, пока она придёт в себя, от души зарядил ей в челюсть. Хотел добавить ногой, но мелькнувший в глазах страх заставил совладать со злостью за свою девушку. Намотав косу на руку, я потащил Кри-ану к выходу.

– Верёвки сюда! – громко приказал я. – Ладну, Зенку, Пятнашку – срочно перевязать и обмазать!

В комнату заскочили Молчок, Пузо и один из новеньких нори. Кри-ана ещё не успела прийти в себя, поэтому почти не сопротивлялась.

– Шрам! Не смей! – выдохнула мне в ухо Пятнашка, почти повиснув на мне. Как только дошла с такой ногой?

– Что не сметь? – спросил я. – Эта тварь прочухалась, покалечила мне трёх бойцов, пыталась тебя допрашивать, а меня сжечь! И что я должен «не сметь»?!

– Не убивай её! Она просто растерялась… – попыталась меня урезонить Пятнашка.

– Растерялась?.. А я просто в ярости! – ответил я. – И собираюсь кое с кого кое за что – спросить. И если она не поймёт вопросов – простимулировать. Ты почему ещё не перевязана?!

– Я…

– Так, быстро перевязать заместителя командира! А будет вырываться – тоже связать! – я подхватил девушку, помогая уложить её на принесённые носилки (два копья и одеяло между ними).

– Шрам!.. – возмутилась Пятнашка.

– Куда её? – недобро спросил Пузо. Он держал Кри-ану на вытянутой руке. Ноги и руки у неё уже были связаны, но девушка старательно пыталась хотя бы укусить пленителей.

– Обратно в лазарет, который она нам испоганила, – приказал я.

Обернувшись, я увидел, как десятники пытаются навести порядок, как рвётся докричаться до меня Ри-эна, но всё это было где-то там. А здесь и сейчас надо было урезонить эту двинутую и добиться ответов на вопросы.

– Ах ты тварь! – Кри-ана всё-таки дотянулась до руки Пуза, но тому вдруг изменило привычное спокойствие, так что девушка отправилась в бывший лазарет по воздуху.

Первым за ней шагнул Пузо, потом я. Причем мне ещё пришлось придержать бойца.

– Ты чего такой злой? – удивился я.

– Оттого, – рыкнул он, но успокоился и добавлять Криа-ане не стал.

– Я вэри! – закричала Кри-ана. – Вы что творите, уроды?

– А я сотник вэри, – просветил я её, присаживаясь на корточки рядом с лежащей пленницей. – И ты, кстати, ни с того ни с сего пожгла моих бойцов, устроила драку и напала на меня. Пожгла мою девушку…

– И мою! – хмуро буркнул Пузо.

«Да неужели?» – мелькнуло у меня где-то на задворках сознания.

– Мне плевать на ваши личные проблемы! – прошипела она…

И я сорвался, доставая нож.

– Знаешь, – проговорил я, поднеся лезвие к её уху. – Я не дерусь с женщинами, не ставлю их на передовую и не обижаю… Но вот тебя я сейчас на самую малость перестал считать женщиной! Да мне и плевать!

– Да ты сбрендил, что ли?!

– Я сбрендил? Десятки нори умерли в Пуще только потому, что один лори – Скас – пошёл там что-то добывать. Полегли почти все ааори из Мобана, и это я сбрендил?! Что… вы… там… искали?!

Я надавил на нож, и по уху девушки потекла струйка крови. Она дёрнулась, но Пузо навалился сверху, не давая ей вывернуться. Её попытку сформировать мудрость я жёстко оборвал коротким ударом. Чуть склонившись, я заорал ей в лицо:

– Ты меня будешь слышать и с одним ухом! Что нужно было Скасу в Пуще?

Я надавил ещё сильнее. Сзади раздались какие-то крики и шум.

– Да не знаю я, что ему там нужно было!!! – почти завизжала Кри-ана.

Я отвёл нож, вытер его об одежду девушки и приказал:

– Говори. Говори всё, что знаешь! Пузо, прекрати её расплющивать.

Пузо перестал вдавливать девушку в пол, но не удержался:

– Я слежу за тобой, дура!

– Шрам, не надо! Она хорошая! – я обернулся: Ри-эна всё-таки добежала до лазарета, но была остановлена Молчком и подоспевшим на помощь Ножом.

– Очень хорошая, – согласился я. – Трое с ожогами… Не переживай, расскажет – больно бить не будем.

– Да кто ты такой? – прошипела Кри-ана. Я перевёл взгляд на неё. Девушка плакала, губы у неё дрожали, в глазах – удивление. – Что тебе вообще от меня нужно?

– Я же сказал, – терпеливо повторил я. – Рассказывай всё, что было… и всё, что знаешь.

– Что, всю мою жизнь тебе рассказать?…

– Начни с того момента, как тебе Скас предложил сюда отправиться, – предложил я.

Был в давние времена торговый город Ано-Стен-Стара. Стоял он на границе империй берингтонгов и хенгонов. Вдоль границы всегда вырастали вольные города – империи на их существование смотрели сквозь пальцы. Ано-Стен-Стара (или просто Аностен) стоял на большом торговом тракте, связавшем север и юг, а потому был богат и красив. Чтобы на тракте не шалили разбойники, возвели вдоль всего тракта древние строители сторожевые башни по всей земле города. Леса вдоль Аностена были густые, всегда становились они прибежищем разбойников всех мастей.

Но треснул мир, и стали подниматься мертвецы. И начались Приливы. По тракту устремились на север беженцы, но жаден и бессердечен был народ Аностена, и запретил правитель города пускать людей в пределы городских стен. Беженцы шли по тракту, минуя город, пытались выжить и гибли, оставаясь в лесах. А когда Прилив добрался до вольного города, встали они неисчислимыми ратями. Захлестнул Прилив и тракт, и башни с охраной, и лагеря разбойников, и тех, кто не успел уйти. Сотни тысяч мёртвых поднялись и осадили Аностен. И пока жители пытались оборонить стены своего несчастного города, правитель их – Гано-Имис – умер в своих покоях. А ночью поднялся и убил всех в своем дворце. Быстро овладел он мудростью и знаниями, тело его покрылось серыми костяными латами, и стал он за одну ночь тем, кого называют карателем.

Но не забыл Гано-Имис, кем он был, и не простил живым того, кем он стал. Во дворце его плотно занавесили окна, заколотили двери его верные не-живые слуги. Так переждали они день, но никто в городе так и не узнал, что случилось во дворце. Лишь несколько человек пришли к правителю обсудить дела городские. И никто из них не вышел. Хватились их родичи лишь поздней ночью, когда тьма легла на улицы. Но было поздно. Ворота дворца раскрылись, и неживое воинство хлынуло во все стороны, убивая и обращая. А во главе его стоял не-живой Гано-Имис.

Пали улицы и казармы, пали храмы и богатые поместья. И стены в ту ночь штурмовали с двух сторон. Никто не выжил в некогда славном городе Ано-Стен-Стара, никто не смог отречься от службы старому правителю в новой его ипостаси. И говорят, что не было в мире более страшного, хитрого и умного карателя, чем Гано-Имис. Леса, что были вокруг города, разрослись. На пять дней пути раскинулась страшная Пуща. И нет ходу туда никому, кроме самых храбрых из нерождённых. Но всё ещё лежит в городе золото и несметные богатства, что питали жадность его жителей. И тот, кто доберётся до стен его и сможет уйти под грузом золота – ни в чём нуждаться не будет.

Такой вот легендой Скас и заманил всех остальных вэри в свой сумасшедший поход. Кри-ану он нашёл в Форте, когда она сама нанимала людей, пытаясь организовать свой отряд. У девушки уже давно шла чёрная полоса в жизни. Быстрый взлёт в карьере, должность тысячника нори… Вначале казалось, что всё складывается как нельзя лучше. Но стоило ей стать вэри, как жизнь полетела под откос. Денег скопить она не успела, отряды у неё не собирались. Импульсивность и резкость нередко отталкивали от неё бойцов. Так и перебивалась она от заказа к заказу. И Скас как нельзя лучше знал, что ей предложить.

По словам Кри-аны, костяк отряда составлял сам Скас и десяток Гун-нора. Она и ещё несколько вэри были наняты просто для поддержки. А прикрывали их всех нори Даима. Нори Скас с собой в город не взял – им он просто обещал большую оплату и бегать по городу в поисках добычи не пустил. Но все вэри пошли в город вместе с ним. И, надо сказать, в городе было чем поживиться. Вот только Скасу всё это было неинтересно – он направился в местный храм. И именно после того, как он что-то там взял – нежить на них и накинулась…

– Хо-хо! – рассказ Кри-аны прервался с появлением Хохо, который застыл на пороге комнаты и во все глаза смотрел на связанную девушку. К моему величайшему изумлению, лицо у суровой вэри неожиданно смягчилось.

– Мой Хохо! – улыбнулась она. – Можешь попросить их развязать меня? А то уже и руки, и ноги затекли…

– Ну-у-у не знаю… – протянул десятник. – На моей памяти Шрам никого ещё просто так не связывал.

– Ну я уже не сопротивляюсь… Ни на кого не нападаю. Всё поняла и осознала! – взмолилась Кри-ана.

Хохо и Пузо одновременно посмотрели на меня.

– Развяжи ты уже эту дуру, – сказала вошедшая в комнату Пятнашка. Нога у неё была замотана бинтами.

Я кивнул Пузу, и тот, нагнувшись, нехотя разрезал узлы.

– Хохо, так это и есть тот человек, что одарил тебя именем? – поинтересовалась Пятнашка.

– Да, наш тысячник в казарме ааори, – кивнул Хохо.

– Это было последнее удачное моё назначение, – Кри-ана криво улыбнулась.

– Ладно, чего дальше-то было? – прервал я воспоминания.

– Дальше начался просто кошмар, – призналась Кри-ана. – Стоило Скасу выйти из храма со свёртком под мышкой, как во дворце в центре города вспыхнул не-свет, и оттуда потоком полилась нежить. Мы побежали из города. Во время бегства потерялись все. Я попыталась выйти из Пущи, но повсюду проход перегораживала нежить. Что ночью, что днём… Потом наткнулась на остатки наших нори, помогла им отбиться и дальше ничего не помню… Очнулась уже тут…

– Не напоминай, – хмуро бросил я.

– Ну, зато ты оказался прав, не согласившись идти со Скасом, – заметил Хохо. – А то некоторые сорвиголовы у нас уже начинали бурчать…

– Это какие-такие головы? – спросил я.

– Эм… Никаких! – быстро исправился Хохо. – Все тебе верят!

Я посмотрел в его честные глаза, но развивать тему не стал. Просто подумал про себя, что амбициозный десяток Эр-нори пора раскидать – слишком много от них шума в последнее время. То не нравится, это не нравится. Так им хоть за обсуждение подобных вопросов сразу по голове настучат более сознательные соратники.

– Ладно, эту ночь мы пересидим в башне… а утром будем решать, – вздохнул я. – Посмотрим, что будет делать нежить.

– Нежить будет атаковать, – заявил с порога комнаты Нож. – Шрам, пожар разрастается. Завтра в обед огонь, по словам дозорных, уже может дойти до башни.

– Да главное, чтобы не ночью, – ответил я.

– Какой пожар? – удивилась Кри-ана.

– Который ты в лесу устроила, – буркнул Пузо. – Так что ты лучше сегодня ночью в бой не лезь. Не надо. Ещё рядом лес запалишь…

Ветер изменил направление. До вечера дули привычные юго-западные ветра, но теперь устойчиво наносило с северо-запада, разворачивая пожар прямо на нас. Глядя на зарево и поднимающийся дым, я понимал: правы те, кто говорит, что пожар уже завтра до нас доберётся. Между нами и краем Пущи оставалась многочисленная нежить. А путь к центру уже к завтрашнему вечеру будет перекрыт огнём. Удастся ли пересидеть в башне жар и дым?

Поужинав второй раз, я прикорнул на камнях, погрузившись в беспокойный сон. Рядом пристроилась Пятнашка – она спала ещё хуже. Нога хоть и была обмазана и перемотана, но болела и доставляла много неудобств. Когда мы проснулись, солнце уже закатилось за горизонт, и на краю леса зашевелились враги. Какими бы глупыми ни были неживые, но про нас они не забыли – и в покое оставлять не собирались. Низшие неспешно выходили из леса и стекались к стенам башни.

На этот раз времени у них было предостаточно. И уже к середине ночи к пролому в стене организовалась удобная лесенка из тел – и завязался бой. Откуда-то из Пущи подтянулись два мурла, которые постоянно пытались оглушить защитников. На первую линию соваться они побаивались, поэтому сила воздействия на людей была слабая, но всё равно неприятная. Особенно когда приходилось отбивать более серьёзного противника. Когда солнце осветило верхушки крон, пролом в стене заметно расширился, а кладка над проходом опасно расшаталась. Если стена осядет и перекроет проход – мы окажемся в ловушке.

Поднявшись повыше, я смотрел, как придвинулась к нам за ночь стена дыма и огня. Пуща горела. Лесной пожар распространялся стремительно, не оставляя нам другого выхода, кроме как уходить вглубь – куда идти очень не хотелось. Вернувшийся из разведки Кирри сломал оставшиеся надежды. Нежити вокруг стало явно больше, и вела она себя на удивление организованно – даже близко к лёжкам врага подойти не получалось.

Глава 28

У нас оставалось одно-единственное направление, по которому мы могли уйти. Это был тот самый торговый тракт – точнее, полоса более редкого и светлого леса, которому нежить предпочла тёмную чащу. Меня мучил один вопрос: нам этот путь оставили для отступления специально – или это счастливая случайность? Но спросить было не у кого.

Отряд я заставил двигаться быстро – переходя на бег, когда это было возможно. Нашей целью было сначала опередить лесной пожар, а потом уйти как можно дальше и от огня, и от нежити. Ради этой цели в жертву были принесены отдых в середине дня и самочувствие – моё и бойцов. По удушающей дневной жаре бежать было особенно тяжело. Совсем худо стало, когда дым пожара стал туманом стелиться между деревьями. Безымянные начали с непривычки задыхаться и кашлять, у всех слезились глаза – и остро мучила жажда.

Небольшую передышку я позволил только тогда, когда треск пламени стал отдаляться. Местом отдыха стал очередной каменистый холм. Когда-то на нём стояли какие-то постройки, да только время давно оставило от них один фундамент. Зато у холма обнаружился родник, из которого удалось наполнить фляги и напоить бойцов. Люди сидели мрачные, с тёмными разводами на лицах. Я бы и рад был дать им ещё время, но просто кожей чувствовал, как затягивается вокруг нас ловушка из огня и нежити.

За пожаром нас ожидало очередное пополнение. По пути нам встретилось больше трёх десятков нори, которые так же, как и мы, оказались по ту сторону кольца нежити, окружившего Пущу. Никого из них не пришлось уговаривать, никому ничего не нужно было объяснять. При виде полуторасотенного отряда они молча присоединялись к нашему забегу.

Разросшийся отряд продолжал своё движение по пустой Пуще. Лес был настолько пуст, что казалось, будто это не известнейшее в княжестве место обитания нежити, а простой лесок где-нибудь под Мобаном. Можно пойти собирать грибы – ну или поискать дичь. Но только сил ни у кого на добычу еды не осталось. Если, конечно, не считать разведчиков Кирри. Га-мари и Нытик, исследуя лес в стороне, умудрились подстрелить не слишком крупное травоядное животное. И даже дотащили его до отряда, где оно было при помощи копья подвешено между двумя бойцами. Это событие будто придало сил бойцам, мечтавшим обо сне и ужине.

А потом вернулись из разведки Кирри и Ин-ано – и стало ясно, что бег наш подходит к концу.

– Шрам! – Кирри сразу кинулся ко мне, и я остановил отряд. – Шрам, там дальше город!

– Руины? – уточнил я.

Вокруг начали скапливаться бойцы, стараясь послушать наш разговор.

– Нет, выглядит вполне себе целым. Только мне там очень не понравилось, – ответил Кирри. – Вроде необитаемый, но такое ощущение, что за тобой следят.

– Выхода всё равно у нас нет, – вздохнул я. – Двигаемся дальше!

Бежать пришлось недолго. Преодолев пологий подъём, мы оказались на краю высокого холма – и перед нами открылся потрясающий вид. Впереди, насколько хватало глаз, расстилалось бесконечное море деревьев. Позади нас в небо устремлялись столбы чёрного дыма, мелькали языки пламени. Внизу в паре переходов от нас стоял город.

– Это Аностен… – сказала Кри-ана, подходя ко мне. – Зря мы сюда сунулись. Лучше бы прорваться попытались.

– Многие пытались, – ответил я. – Только неизвестно, сколько прорвалось.

Я снова осмотрелся. Местность под нашими ногами уходила вниз, к городу. Бывший тракт отлично просматривался – на нём деревья были ниже, росли реже и выглядели не слишком здоровыми. Что там с трактом намудрили древние строители, что даже спустя тысячи лет лес не смог его победить?

Сам Ано-Стен-Стара меня, в отличие от дороги, не впечатлил. Да, город был немаленький. Его окружали высокие и широкие стены, сложенные из белого камня – но из всех укрытий для защитников на стене были только зубцы. Когда-то у города протекала река, но теперь от неё осталось одно лишь каменистое русло, не заросшее лесом просто потому, что в сезон дождей река всё ещё возвращалась. Но больше всего моё внимание привлёк даже не сам город, а очередная башня, стоявшая в переходе от нас.

По сравнению со всеми виденными ранее – она была более широкая, более приземистая и практически целая. Именно к башне я и повёл отряд. Стоило подойти ближе – и стало понятно, что это укрепление и вовсе разительно отличается от всех найденных нами в Пуще. Во-первых, сложено оно было из массивных каменных блоков, которые держались без всякого раствора. Если на башне и были мелкие элементы, то они давно осыпались, не устояв под напором веков. Но основная конструкция осталась целой. Сохранилась даже дверь, закрывающая вход внутрь.

– Могу поспорить на своё месячное жалование – это строили сари! – заявил Хохо, когда отряд расположился на земле вокруг башни.

– Если тебе так хочется двойное жалование, просто придумай небывалое достижение и подойди к Шраму, – ответил ему Ша-арми. – Он, может, тебя пожалеет и выдаст. А про спор – забудь.

– Ну вот зачем ты так?.. Вдруг бы кто-нибудь решился? – расстроился Хохо.

– Зачем тебе деньги в самом центре Пущи, убогий? – не выдержал Эр-нори. – Выберись живым сначала.

– Нет… Нет в вас веры в светлое будущее, – патетично отверг все обвинения десятник.

Пока Лютый готовится закидывать «кошку», десятники послали бойцов искать воду и готовить дрова. Солнце катилось к горизонту слишком быстро, чтобы терять время на отдых.

Лютый кидал верёвку не меньше двадцати раз, пытаясь закрепить её на каменной площадке перед дверью. Площадка была торцом огромного блока, вросшего в землю. Поверхность была слишком ровной, а камень – слишком плотным. Каким-то чудом Лютый всё же забрался наверх и через несколько секунд прокричал:

– А дверка-то заперта!

Я вздохнул и полез к нему. Площадка оказалась довольно широкой – на ней спокойно могли разместиться три-четыре человека. Но вот тяжёлая дверь неожиданно оказалась настоящей проблемой. Старая древесина давно уже напоминала камень, но не рассохлась и не развалилась. Попробовав пару раз выбить дверь, я оставил бесплодные попытки.

– Бойницы слишком узкие! Никто из нас не пролезет, – крикнул снизу Кирри, успевший обежать вокруг башни.

– Плохо! – ответил я ему. – Дверь мы не вышибем – что это за дерево такое? Но в башню надо как-то проникнуть.

– Шрам, спускайся! Дай другим посмотреть! – крикнул снизу Суч.

К двери началось настоящее паломничество. Каждый считал своим долгом попробовать с ней справиться. А я, откровенно говоря, растерялся: вся моя надежда была на эту башню – и не справиться с какой-то запертой дверью было просто ударом судьбы. Спас положение тощий безымянный по прозвищу Листик. Он долго упрашивал Лютого закинуть «кошку» в бойницу четвёртого яруса над дверью. Тот сначала отмахивался, но потом сдался и с пяти попыток закрепил веревку. Листик скинул доспехи, ловко забрался наверх и протиснулся в бойницу, разодрав рубашку и кожу на груди. Он скрылся внутри башни – через минуту за дверью что-то громыхнуло, и дверь открылась. Листик с круглыми глазами посмотрел на нас и молча указал на вход в башню.

Это был склеп. Не прошло и нескольких минут, как в моих руках были глиняные таблички, написанные на хенгонском. Пусть за тысячи лет язык и изменился, но понять его ещё было можно. Здесь, внутри монументального сооружения, нашли свой приют последние защитники Аностена. Отряд копейщиков вырвался из павшего города, охраняя дочь правителя. Они не смогли уйти далеко – теряя людей, добрались только до этой башни. Давно уже пали стены, задавлены были последние очаги сопротивления в городе, а в башне десяток копейщиков и пятёрка телохранителей наследницы правителя – «лины» Ка-мори – ещё двадцать дней держали оборону.

Командовал отрядом начальник охраны лины – Са-ин-ан. Даже то, что он увидел своими глазами, не смогло убедить его в том, что привычный мир рухнул. Са-ин-ан не сумел принять того, что не придёт помощь от Хенгонов, не появится подмога от Берингтонов. Не примчится родичи лины из степей на востоке. Он до последнего верил, что сможет продержаться. Каждый день он описывал скупыми строками на глиняной табличке, которую закидывал в печь для обжига и заботливо складывал в сундук. Даже когда на пятнадцатый день умерла лина, он продолжал писать.

В той же печи защитники сжигали тех, кто умер от голода. Последняя запись пробирала до дрожи:

«Сегодня умер Ан-ин-он. Умер ночью.

Сумел дотащить его до печи и сжечь.

Пишу табличку – поставлю её на обжиг.

Вечером достану и снова растоплю печь.

Я оболью себя чёрной смолой и прыгну в огонь.

Не хочу вставать».

Печь так и стояла на нижнем ярусе. Рядом лежала куча угля, покрытая толстым слоем пыли. В подвале обнаружился колодец. Ни ведра, ни верёвки, ни деревянного барабана уже не было. Внизу, в темноте, слышалось тихое журчание, хотя Са-ин-ан писал, что колодец питала целая подземная река, и воды было вдосталь. От реки остался лишь пересыхающий ручей, но нам хватило и его.

Нашлись и остатки доспехов защитников башни. Те, что пережили прошедшие века. Не осталось деревянной мебели, не сохранился даже сундук, в котором хранились таблички – только куча песка, в которой они лежали. Следы пребывания людей в башне можно было обнаружить только в глухих каменных мешках. Ветер, врывавшийся в помещения с бойницами, вымел пыль, окислил бронзу и вылизал помещения до голого камня.

И не тронул золото и серебро. Серебряная посуда, золотые украшения, многочисленные монеты – всё это мы обнаружили на самом верхнем ярусе башни, куда не сразу удалось проникнуть. Именно там, судя по всему, коротала последние дни перед смертью дочка правителя. Там же хранились все деньги и богатства, которые вывезли беглецы, и которыми собирались расплачиваться со спасителями. Но платить никому не пришлось. Мир рухнул, и ненужное золото осталось лежать в запертой башне.

– Чтоб меня, – тихо прошептала Пятнашка.

Мы стояли в комнате с золотом и серебром – только десятники отряда. Снизу Пузо и Одноглазый не давали любопытным подняться на пятый ярус – они-то комнату с сокровищами и вскрыли.

– Я бы сказал, что мы дерьме… Если бы не был так счастлив, – прошептал Хохо.

– И как мы будем это прятать? – поинтересовался я. – И вообще сколько тут?

– А я почём знаю? – сказал Хохо. – Но золота тут только по весу на пару миллионов ули наберётся.

Хохо подошёл к кучке монет и вытащил одну из них, пытаясь оттереть патину. Монета изображала чей-то горделивый профиль.

– Фе-ро-ок, – прочитал Хохо. – Пятнашка, ты случаем про такое не читала?

– Читала про дораскольные монеты фера, – ответила девушка, подходя ближе. – На картинке выглядели очень похоже.

– А почему тут иначе написано? – спросил Нож.

– Не знаю, – ответила Пятнашка[6]. – Мне это было не слишком интересно. Я и не стала читать.

[6]А я знаю! Если это кого-то, конечно, интересует. Слоговое письмо предполагало строгое чередование пары согласная-гласная (чему соответствует отдельный символ). В нашем мире, если в слове появлялась отдельная согласная (слово «кот»), то решалось это либо использованием дополнительного слога («коту»), либо созданием слабой согласной (на примере русского не покажешь). Но жители этого мира на первых шагах решили всё проще – создав обратный слог, где гласная в начале перевёрнутого слога удваивала гласную в конце предыдущего слога. Изначально монета называлась «ферок» и записывалась двумя прямыми слогами «фе»+«ро» и обратным «ок», а потом – оставили только два слога. Всё равно фероки никто больше не использует.

– Да уж… Тот самый случай, когда лучше бы почитала! – хохотнул Хохо.

– Я тебе что, книга «всё обо всём» на ножках? – поинтересовалась Пятнашка. – Скажи спасибо, что хоть это помню.