Текст книги "Искупление грехов (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Глава 19

Линг пришёл за нами. Стоило ему нахлынуть – и все светлые воспоминания двух минувших дней смыло. Как я сидел и праздновал возвращение с бойцами, как бегал по делам отряда, как заходил к детям, как беседовал с мудрецами об устройстве проклятого города, как помогал перевозить людей из порта. Всё – ничего не осталось. Тревожный гонг – и я взбежал на стены, где уже замерли Ксарг и граф Ленгет, и смотрел, как с востока морской волной накатывает туман, поднимаясь всё выше и выше.

– Греск, мне пора, – с лёгкой хрипотцой проговорил Ксарг. – Мы с Соксоном обеспечим прикрытие от малых миров, но на всякий случай активируйте поглотители до начала атаки.

– Да, мастер, – граф повернулся и кивнул, а потом заметил меня. – Шрам? Твои бойцы готовы?

– Да, высокородный, – я старался не выдать тревогу в голосе.

– Ну и хорошо…. Жутко выглядит. Будто земля вскипает.

– Высокородный, жутко в малых мирах, а столбы тумана – даже привычно, – успокоил его я.

– Ой, нет, мне и вот этого хватит, – граф негромко засмеялся. – Ладно, готовьтесь. Ночь у нас будет веселее некуда.

– Да, высокородный, – я хлопнул себя кулаком по груди, развернулся и отправился на вверенный участок стены.

Двое суток наши строители выбивались из сил. Воргот ругался, метался по стенам, гонял любопытных, но сотворил невозможное. Деревянный настил, парапет и галерею доделали за двое суток, хотя по планам выходило никак не меньше десяти дней. Теперь строители стояли рядом с моим отрядом – бок о бок. Вот уж не думал, что Воргот может меня удивить, но когда я впервые увидел его в доспехе с устрашающего вида топором – то, признаться, не узнал и слегка струхнул. Остальные строители вооружились не хуже: север Империи всегда был неспокойным местом, как объяснил мне приятель. Там испокон веков каждый мужчина держал оружие наготове, и даже с приходом Империи ничего не изменилось. И если раньше ополчение выставляли для местных князей, то теперь – сразу Императору.

Ополчение у посёлка тоже имелось – целых сто пятьдесят человек. Собрали всех, кто копьё мог держать. Никто на ополчение особо не надеялся – его разместили со стороны порта. На стене со стороны Линга стоял гарнизон, строители, нори, мой отряд и егеря. И для этих мест, учитывая выучку бойцов, сила была немалая. Но страшно было представить, что успели собрать алхимики – и что они на нас обрушат.

Женщины посёлка без устали несли на стены запасы стрел и камней – последние собирали всем миром по окрестностям. Даже спасённые дети старались вовсю. Стрелы выкупили у торговцев – весь запас подчистую. Три торговых корабля, прошедших из Форта Ааори в Мобан, вынуждены были расстаться со всем, что могло пригодиться нам во время штурма. С последнего корабля по собственному желанию сошло ещё и пополнение для Ниама. Три десятка опытных вэри, отправившихся наёмниками в Империю, решили поучаствовать в защите посёлка. Разумеется, не бесплатно.

Когда отмеренный алхимиками срок прошёл, я даже начал опасаться, что они не придут. Но когда отправленные в разведку егеря донесли под вечер, что первые линии накопителей прорваны – стал бояться уже самого штурма. С одной стороны, приятно, когда ты оказался прав, с другой – вот никому я не желал лишний раз сражаться. Но выбора не было, и бойцы уже занимали свои места на стенах. Ночь обещала быть напряжённой и очень тёмной. Между зубцами запылали факелы, зазвучали команды – крепость готовилась отбивать штурм.

Вся надежда была на мудрецов. Ксарг и Соксон считали, что дотянувшись до посёлка, алхимикам будет слишком тяжело пробить их защиту. Используя какие-то хитрые расчёты, они обрадовали нас тем, что на штурм у алхимиков останется всего несколько часов. Потом мудрость начнёт растворяться в окружающем пространстве, и туман отхлынет в свои первоначальные границы. И главное нам было – продержаться эти часы.

Когда туман почти вплотную подступил к стенам, последние жители посёлка, не участвующие в обороне – покинули стены. Женщин, стариков и детей укрыли в крупных каменных зданиях – в храме, в термах и в казарме гарнизона. В наступившей тишине было слышно, как с грохотом баррикадируют входы в убежища. Но тишина длилась недолго. Туман качнулся, нахлынул на стены, рассеялся, снова нахлынул – и принялся отдельными облачками проникать в город.

– Поглотители! – пронеслись команды, и по всему городу начали включать поглотители мудрости. Туман продолжал проникать в город, но теперь это были отдельные клочья – дымка, которая не могла причинить вреда.

– Поднять щиты! – команда немного запоздала. По крыше галереи, по зубцам, по стене частым стуком забарабанили камни. Невидимый противник начал штурм. Несколько моих бойцов получили неслабые удары. Крики боли и возмущения раздавались по всей стене. Но, как оказалось, это была только лёгкая разминка. За камнями на стены обрушилась…. изменённая скотина. Вопрос о том, как подниматься на стены – алхимики решили просто. Пока мы прикрывались от града камней, высматривая в тумане противника, сам туман поднялся выше городских стен – и прямо из него начали вылетать возмущённо ревущие твари.

И возмущение, и необычный способ доставки нисколько не мешали им изворачиваться в полёте и цепляться когтями за деревянные конструкции. Навес над головами обороняющихся затрещал, намекая на то, что к таким нагрузкам он готов не был. Зверья было так много, что почти вся восточная часть стены превратилась в один сплошной шевелящийся комок. Твари лезли в каждую щель, скребли когтями доски и камень – а защитники растерялись. И только те, кто уже побывал в землях Линга, не стал терять драгоценные секунды. Копья, мечи и топоры обрушились на самых наглых и ловких – отправляя в туман изувеченные тушки.

Следуя примеру опытных бойцов, в бой включились и остальные защитники. Но было слишком поздно. В первые секунды тварей можно было скидывать, не пуская на стену, но, когда первые из них проникли на галерею, от былой неуклюжести не осталось и следа. Стрелы, летевшие с других участков стены, изменённую скотину если и тревожили, то не так сильно, как мечи и копья. И вот уже первые солдаты полетели со стен вниз, в сплошной туман. Их резко оборвавшиеся крики будто сорвали оцепенение – и на тварей навалились в полную силу.

Из тумана появились длинные побеги, ползшие по стене – по ним карабкались изменённые жители Линга. Бывшие горожане и селяне, не знавшие, с какого конца браться за выданное оружие. С хлипкими щитами – но весьма многочисленные и агрессивные. Ворота посёлка содрогнулись от страшного удара. В ответ вниз со стены полетели камни и копья, а страшный рёв в тумане возвестил, что неведомая тварь осталась недовольна. Когда из большого чана вниз при очередном ударе ливанули кипящее масло – чудище разозлилось и начало биться о стену рядом с воротами.

Бой на стене очень быстро превратился в странный и нескончаемый кошмар. Вот упала под ноги отсечённая лапа изменённой скотины – а в следующий момент возвратным движением меч распластал тело селянки с копьём. Белая рубашка мгновенно пропиталась кровью. Глаза женщины закатились, и она упала, а по её телу уже топтался новый противник – маленький, с клоками меха и шипами на спине. Тварь истошно визжала и наносила по щиту стремительные удары острыми, как бритва, когтями. Сзади появилась Пятнашка с копьём и проткнула зверюгу – а в следующий миг я уже сам прикрыл девушку от неумелого удара топором. Топор вылетел из руки полноватого дядьки – и тот с удивлением продолжал смотреть на пустую ладонь, когда я резанул его по горлу.

Где-то вспыхнуло пламя, и деревянная галерея начала гореть. Падали факелы, проливалось масло, обрушивались корзины с боеприпасами. Под ногами чавкала каша, рецепт которой не понравится ни одной благопристойной хозяйке. То тут, то там алхимики пытались прорвать оборону города туманом – но каждый раз порыв щекочущего кожу ветра очищал стену от вторжения. И нужно было просто продержаться несколько часов.

Неизвестная тварь под стенами, наконец, нашла ворота – и снова нанесла сокрушительный удар. В ответ со стены скинули заготовленное заранее бревно. Рёв и треск слились воедино. После падения бревно прокатилось совсем немного – его путь был слышен по отчаянным крикам и стонам из тумана. С бастионов по углам стены сорвались потоки искр мудрости, а под стеной вспыхнуло пламя. Оно охватило ползущие вверх побеги растений – и врагов, что не успели показаться из тумана. Это Ксарг и Соксон воспользовались тем, что алхимики были заняты прорывом, и нанесли ответный удар. В агонии огромный стебель уцепился за зубец стены и сорвал его вниз, сбил с ног троих бойцов, прошёлся по настилу – и снёс с него десяток тварей и часть досок. Вздрогнув в последний раз, стебель с треском и шумом упал в туман.

По всей стене, круша галерею, ломая стены икалеча людей, стебли опадали. Твари слабели, теряя силу и скорость. Добивали их по всей восточной части. Остатки жителей Линга, шедшие на приступ, были за короткое время безжалостно вырезаны. С ворот лилось масло и падали камни, не давая приблизиться неприятелю. Первый штурм подошёл к концу. Вокруг в разреженном от мудрости воздухе звучали приказы, стоны, крики.

– Десятники! Собрать отряды!

Пятнашка, Ша-арми, Эр-нори, Нож… Где Хохо? Хохо на стене. Живой. Он сидел, держась за сломанную ногу, и тяжело дышал.

– Десяток Хохо! Кто там заместитель? – кричал я, подбегая к другу. – Носилки для десятника! Командование передано. Стройтесь!

– Трое ранены! – доложила Пятнашка.

– Двое, – это уже Ша-арми.

– Го-лани убит! – я обернулся к Эр-нори. – Трое раненых.

– Все целы, – это Нож.

– Убитого и раненых вниз! – резко приказал я, борясь с першением в горле. – Быстрее! Что встали? Потом простимся!.. Или, думаете, алхимики тоже там оплакивают потери? Живо!

– Ладна, Зенка, соберите девочек, бойцов возьмите – раненых в казарму!

– Сли-и-изни!!! По стене!!! – крик разносится со стороны северного бастиона. Я высунулся за зубцы, и по шлему прилетел камень, но главное увидеть удалось – по стене ползли огромные слизни.

– Камни! Вниз! Десятники, прикрываемся щитами и проверяем, где сбрасывать. Кто с камнями – не высовываемся!

Вместе с нашествием слизней снова раздался гул со стороны ворот – их опять пытались выбить. И снова поднялись из тумана стебли. Имперский солдат неподалёку от нас неожиданно перескочил через зубцы и упал вниз с отчаянным криком. Ещё один, чуть подальше, развернулся к своему соседу и рубанул по нему мечом. Пузо сделал шаг к Фуке – та попыталась вытащить меч, оскалилась. Но боец мягко развернул её спиной к себе и ударил по затылку щитом. Девушка опустилась на настил. Раненых ещё несли вниз, а на стене уже разгорался новый штурм.

Теперь алхимики пытались пробить защиту не только силой, но и изменениями. То тут, то там впавшие в бешенство бойцы кидались на своих. Под стенами раздавались мерзкие шлепки, когда очередной слизняк падал на землю под градом камней. Летели зажигательные стрелы, впиваясь в растущие побеги. Те извивались, опадая и утаскивая за собой слизняков, а на их месте уже росли другие. Ворота сотрясались от ударов. Ломались брёвна галереи, вокруг летели щепки, камни, стрелы, брызги слизи – которая прожигала одежду насквозь и разъедала кожу. И снова, и снова на нас накатывали языки тумана, пытаясь опутать стены, но бессильно растворялись в воздухе.

Мы отбились. Не сразу, нелегко, с потерями и ранами – но отбились. Я смотрел, как оставшаяся на ногах половина отряда уносит другую половину отряда. Временно нас прикрыли строители Воргота. Сам он в помятом доспехе стоял рядом и тяжело дышал, опираясь на рукоять двуручного топора.

– Что это за твари? – спросил он. – Которые на стену лезут?

– Животные, – объяснил я. – Бывшие. Скотина, собаки, кошки[4]. Дикие из лесов, полей…

– Богатая фантазия у алхимиков этих, – Воргот кивнул. – Как же зверушек испоганили…

– А людей не испоганили? – удивился я.

– Люди, Шрам, они себя сами поганят без всяких алхимиков, – Воргот устало вытер пот с лица. – С людьми стараться не надо.

– Что… и нас так же могут? – задумавшись на секунду, я поймал мысль Воргота. – Ну да, могут…

– Во-о-от! – Воргот вздохнул. – Немножко лести, немножко боли, немножко власти. Мало кто со временем не превратится в чудовище. И без всякой мудрости. А животных жалко…

[4] Первое – большое мохнатое животное, тявкает, воет и используется для охраны дома. Второе – что-то среднее между земной кошкой и лаской, милое, вредное и злобное… Но пусть будут собаки и кошки? Функции те же, отношение – то же.

Третий штурм был самым страшным и отчаянным. Линг ударил всем, что имелось у него в запасе – и на что хватило больной фантазии алхимиков. Взбесившиеся растения, люди с пустыми глазами, изменённая скотина, обезумевшие насекомые и сводящая с ума мудрость. Мне лично пришлось вырубать Пятнашку, которую накрыло «кошмариком». Я оттащил её к лестнице, где и оставил на занятых перевязкой девушек. Я даже не мог понять, кого бояться больше – своих или чужих. В темноте не всегда было понятно, с кем тебе приходится драться.

В какой-то момент я просто оказался на карачках. Руки в месиве на настиле. Рядом ни меча, ни копья – огрызок щита на руке. Подобрал потерянный кем-то топор, заметив его в отблесках пламени – вся галерея горела. Очаги пожаров пытались тушить, но на стену продолжали запрыгивать враги. Я попытался подняться. На меня свалился боец, получивший удар лапой в грудь. Тварь нависла надо мной и получила топором по морде. Расстроилась, отпрянула и поймала боком копьё. Я прополз ещё пару шагов – один из солдат наступил мне на ногу. От боли показалось, что та сейчас сломается – но боги уберегли. Опираясь на остатки столба, ранее державшего настил, снова начал вставать на ноги – и получил камнем в плечо. Встать смог только с третьей попытки, и на меня накинулся человек из Линга. С трудом отбился, потерял щит, но проломил ему череп топором.

А потом всё прекратилось. Туман откатывался от стен, рассеиваясь под лучами восходящего солнца. Его клубы искрились в полумраке, таяли и сжимались. На земле – под стеной – лежали трупы тварей, жителей Линга, защитников крепости, обгорелые остовы растений. Привычная трава перемешалась с островками изменённой, деревья поникли, листва засохла и пожелтела, поля стали похожи на творение безумного художника. Культурные растения почему-то изменению сдавались особенно быстро – и приобретали неприглядный вид.

На стенах добивали остатки противников. Людей брали в плен, оглушали и тащили вниз. Вялых тварей загоняли целыми группами и добивали копьями ополченцы, которым повезло наблюдать за развернувшимся сражением со стороны. На угловых бастионах застыли в неподвижности фигуры мудрецов. Вокруг меня на ногах держалось человек десять. В основном, самые крепкие – большинство или сидело прямо в кровавой каше на полу, или лежало, постанывая.

За этот бой мы потеряли троих. Может быть, я мало общался с каждым из них. Но вместе с ними стоял плечом к плечу и сражался. Го-лани, Лысый и Ао-лени – эти имена у меня встали в один ряд с Колом, Тикой, Рыбоедом, Первым и Шестым. С теми людьми, кого я не смог уберечь.

Посёлок приходил в себя после страшной ночи – вокруг сновали люди, раздавались крики, ехали телеги и носилки с ранеными. Я дошёл до импровизированного госпиталя и помог дотащить пострадавших в нашу казарму. Проследил, чтобы погибших доставили в «холодную» в казармы гарнизона, проведал Пятнашку, опустился на стул в штабе – и в очередной раз подумал, что не пущу её больше ни в один бой… ни в один…

Мрачный лес смыкал надо мной ветви, образуя сплошную тёмную крышу. Приглушённый солнечный свет не мог разогнать глубокие тени, залёгшие между кривыми корнями. Вокруг вздымались стволы деревьев, обхватить которые с трудом могли бы и три человека. Кора деревьев покрыта толстым слоем мха. С крон, между стволами, свисают лианы, обвитые вьюнами. Откуда-то из темноты доносятся рычание и тявканье хищников – и жалобные крики добычи, на все лады оглашающие лес.

Мне надо идти вперёд. Тихо, чтобы не потревожить местную жизнь, незаметно – чтобы самому не стать добычей. Моя цель там – впереди. И я пошёл. Руками раздвигал широкие листья папоротников и гирлянды мха, ноги ступали тихо и аккуратно – разве я так умею? Уши ловили каждый тревожный шорох. Я был напряжён, как натянутая тетива, готовая отправить своё смертоносное послание миру.

Лес закончился, и я внезапно вышел на поляну – хоть в этом мрачном лесу такое и казалось невозможным. На каменистом пустыре почти не было травы и жизни. В самой его середине горел костёр, рядом с которым сидел старик с седой бородой в странной одежде. Его раскосые глаза задумчиво смотрели на огонь. Я сел рядом и тоже стал наблюдать за пляшущими языками пламени. По телу расползалось приятное тепло.

– Мы много переживаем об одном, – неожиданно проговорил старик, – но важно совсем другое.

– Я о чём-то переживаю? – удивился я, силясь вспомнить.

– О пролитой крови, – глядя в огонь, ответил старик. – Но, знаешь, кровь тебе ещё придётся проливать. Свою ли, чужую…

Я промолчал.

– Нет, это вовсе необязательно, – старик наклонился к огню, поднял палку и поправил сухие ветки. В воздух выстрелил сноп искр. – Но искры не дают вам правильно думать. Как не давали думать и мне… Да… Поэтому крови ты прольёшь много.

– А… я не должен переживать о крови?

– Должен, – ответил старик. – Но это не главное, чего тебе следует опасаться.

Старик молча протянул руку ко мне. На его ладони лежало маленькое зёрнышко.

– Зерно? – не понял я и неожиданно разозлился. – Причём тут зёрна?

С тихим треском зёрнышко лопнуло, и из него выскользнул тонкий побег, впиваясь в держащую его руку.

– Корни, – хрипло проговорил старик, и черты его лица плавно изменились, переплавляясь в мою точную копию. Теперь на меня смотрел я сам. – Зерно может дремать многие годы, но когда настанет его час – корни, что оно пустило, пробьют даже гранитную глыбу. Они найдут трещину. Всегда находят.

Зерно на ладони пошевелилось, корни теперь врывались под кожу меня-старика, тянулись по руке… И там, где корни сумели прорваться, тело менялось. Ещё несколько ударов сердца, и передо мной сидело странное и страшное существо – большое, сильное. И вполне человеческие глаза на его морде смотрелись страшно и как-то неправильно.

– Пробудишь его, допустишь слабину, – прогудела тварь, – и сначала оно пожрёт твоё тело… а потом душу!

Глаза изменились, наливаясь краснотой.

– И тогда все, кто будет рядом…. Р-р-р-р!..

Тварь не договорила, стремительно кинувшись на меня, а я даже не успел отскочить. Острые зубы впились в шею, и я слабо выкрикнул:

– Прекрати!..

Тварь замотала головой, тряся моим телом, как тряпичной куклой:

– Прекрати!..

– Уже прекратила, ага! – голос Пятнашки вырвал меня в реальность. – Подъём, командир!

– Боги!.. Ты очнулась? – я улыбнулся, глядя на девушку. В окно врывались солнечные лучи.

– Очнулась, милый, – Пятнашка наклонилась ко мне и поцеловала. – И теперь не хочу выходить и узнавать, что там происходит вокруг… Без тебя – не хочу.

Глава 20

Три костра занялись быстро. Облитые маслом брёвна, уложенные в высокие поленницы, окутались клубами пламени. Там, в огне, уходили в последний путь наши товарищи и соратники, которых мы не смогли спасти. Которых не смог сберечь я. Го-лани, Лысый и Ао-лени – только скопившие, чтобы выплатить долг. Они мечтали со временем стать вэри, покинуть службу и начать мирную жизнь. Го-лани хотел купить дом и посадить на своей земле фруктовый сад – он любил фрукты. Не знаю, о чём мечтал Лысый, но он отлично пел местные заунывные песни. Ао-лени просто отлично умел смеяться. От его смеха становилось как-то теплее на душе. Три соратника, три товарища, три прерванные жизни и неисполненные мечты. И всё это грузом лежит на душе.

Неподалёку вспыхивают всё новые и новые костры – город хоронит своих защитников. Лишь пепел останется от них, и ветер разнесёт этот пепел по всему миру. Пепел залетит в те уголки мира, в которых никто из погибших никогда не был. Возможно, он промчится и сквозь земли Линга – а может быть, улетит в океан и опустится на самое дно. У погибших теперь свой путь – у нас свой. И у моих бойцов, глядящих в костёр, и у детей, которых мы спасли из Линга. Все они стоят рядом. И хорошо, когда после битвы ты можешь похоронить своих товарищей. И как тяжело бросать их, отступая под натиском врагов.

Похороны состоялись уже глубокой ночью. Весь день и вечер люди чинили стены, выправляли и укрепляли ворота. Получилось так себе – но лучше, чем сразу после боя. А ещё все ждали возвращения Линга. Но алхимики так и не пришли. Видимо, Ксарг с Соксоном были правы – сил у них хватило на одну атаку.

– Обидно за ребят, – проговорил Эр-нори. – Полгода бегали от смерти, а почти перед самым отъездом…

– Я думала, вообще все тут останемся… – вытирая нос, ответила зарёванная Фука. – Вас как начали со стен одного за другим приносить…

И тишина. Слышен только треск пламени, пожирающего дерево. То тут, то там в толпе возникают разговоры об ушедших, но больше чем на вопрос-ответ – никого не хватает. Чудо, что вообще сумели прийти и попрощаться – усталость и ранения давали о себе знать. В результате прощание продлилось недолго. На обратном пути меня окликнул Воргот.

– Шрам, ты как? – он снова был в своей просторной простой одежде. – Говорят, что вы всё-таки уезжаете. Неужели граф не просил остаться ещё?

– Мастер! – обрадовался я. – Нам и не предлагают. Нельзя нам больше в Линг – да и рядом находиться опасно. Это уже решённый вопрос. Помнишь?

– Вон оно что… – строитель почесал бороду, припоминая совещание. – Я уж было думал, и с нынешним не сошлись. А я вроде с ним хорошо пообщался. Нашим он достойную оплату дал.

– Да я с ним толком и не общался, – признался я. – Но мы и не ругались. И отношение у него хорошее. Но так уж сложилось… Нельзя долго в Линг ходить. Даже нам. А уж когда заслужил ненависть тамошнего хозяина…

Я не удержался и улыбнулся. Воргот посмотрел на спасённых детей, которых уводили в казарму с прогулки, и тоже не сдержал улыбки.

– А куда малышей-то денете?

– Пока думал в Форт привести и попробовать там пристроить, – признался я. – Здесь им тоже небезопасно оставаться. В города княжества… Они и без того сейчас в тяжелом положении, и помогать мне с детьми там никто не станет. Вот и получается, что остаётся только Форт.

– Ну, дай боги, всё у мелких хорошо сложится, – кивнул Воргот. – Может, зайдём ко мне… помянем?

Я на секунду замялся, поглядев на Пятнашку, и Воргот быстро сориентировался.

– Пятнашка!.. Пятнашка, можно я Шрама украду?

– Это ты, мастер, с какой целью? – девушка обернулась.

– Посидим, бойцов помянем, – ответил тот. – И ты с нами давай. Позавтракаем и на боковую.

– Пфф! Нет, я сразу спать! И вы там до завтрака не засиживайтесь, – Пятнашка поцеловала меня на прощание и двинулась в сторону казарм.

Сказать, что с Ворготом мы просидели недолго – это очень сильно приврать. Мы просто уснули за столом после второй рюмки какой-то крепкой настойки. Разбудили нас к завтраку, так что выспаться мне не удалось. Зато и полдня не потерял.

Первым делом я заглянул в казарму. Кроме самых ранних птах, там все ещё спали. Я черканул записку Пятнашке и отправился в лабораторию мудрецов. Пора было закрывать дела. Обычно я ходил через ближайшие ворота – так было быстрее и приятнее. Но в этот раз за воротами местность имела совсем другой вид, и смотреть на него совсем не тянуло. Поэтому отправился я через город.

Местные жители от штурма отошли быстро. Кругом уже кипела активная жизнь: шумели торговцы со стороны порта, рыбацкие лодки сновали по морской глади, корабль разгружался и загружался товаром у причала, а в посёлок тянулась вереница телег. На площади коготь гарнизона под присмотром графа Ленгета и барона Скраги отрабатывал перестроения. Я даже остановился посмотреть. Граф Кадли такими смотрами, насколько я помнил, себя не утруждал. Впрочем, возможно, я несправедлив к нему, потому что и сам не слишком часто приходил на площадь – своих дел хватало.

Пока я проявлял любопытство, меня заметили. Барон призывно помахал рукой, и я подошёл к нему и графу.

– Высокородный, благородный, – проговорил я, сгибаясь в поклонах.

– Приветствую, Шрам! – произнёс граф, а барон ограничился приветственным кивком. – Мне давно надо было с тобой поговорить. Но ситуация не позволяла. Поэтому приношу свои извинения.

– Высокородный, вам не надо извиняться.

– Надо, – граф оборвал мои словоизлияния на взлёте. – Жаль, что мы не успели с тобой раньше познакомиться. Как я понял, твой отряд – это мастера работы в Линге. И, как мне уже сказали, продолжить эту работу вы не сможете.

– Да, высокородный, – подтвердил я. – Мастер Соксон считает, что теперь это слишком опасно для нас. К тому же, взаимная нелюбовь между мной и хозяином Линга, спасённые дети…

– Жаль, Шрам… Действительно жаль, – ответил граф с совершенно искренним сожалением. – Тем не менее, я полностью подтверждаю все договорённости по контракту. В том числе и те, что вносил граф Кадли.

При упоминании предшественника Ленгет слегка скривился.

– Кроме того, я передал благодарность от лица всей администрации посёлка тебе и твоему отряду. Конечно, пока благодарность доставят в канцелярию и утвердят, пока спустят утверждение в имперские администрации – пройдёт время… Но само упоминание о благодарности будет внесено сразу.

– Высокородный, примите мою благодарность и каждого бойца отряда, – я снова глубоко склонился, с тоской подумав, что, став вэри, смогу ограничиваться символическими поклонами.

– Сверх всего, ты и твои бойцы получите денежную премию за вашу работу… И, надеюсь, достаточную компенсацию. Тоже денежную.

– Высокородный, компенсацию? – не понял я.

– Я проверил контракт, Шрам. И если уж говорить честно и откровенно, то его условие было жёстко нарушено, когда вам выдали разряженные амулеты, – пояснил граф. Я решил не отвечать, а просто поклониться. – Ты не собираешься навестить мэтров в ближайшее время?

– Высокородный, как раз к ним и направлялся, – признался я.

– Если не сложно, попроси их со мной связаться, – любезно попросил граф. – Надо обсудить дела, а они как скрылись в лаборатории, так и не выходят. Мои курьеры уже раз пять к ним бегали – говорят, постоянно заняты. Может, хоть тебя услышат?

– Да, высокородный.

– Ну всё, тогда больше тебя не задерживаю. И спасибо вам за службу!

– Высокородный, благородный, – я снова склонился и спешно отправился прочь с площади. В моём положении общаться с людьми такого уровня было всё-таки физически утомительным занятием, и продолжать его я не стремился.

Перед воротами пришлось миновать целые торговые ряды. Небольшая площадь уже превратилась в рынок. Кричали торговцы, расхваливая свой товар, сновали местные жители. Пройдёт совсем немного времени, и рынок вынесут за стены посёлка, а здесь начнут расти двухэтажные домики. «Жаль, я этого уже не увижу», – подумал я, улыбнувшись своим мыслям. И чуть не врезался в здоровяка, спешащего по своим делам.

– Смотри, куда прёшь! – рыкнул он, отталкивая меня рукой с пути. И уже на ходу, обернувшись, добавил с ноткой презрения: – Грешник!

«Не жаль, что не увижу», – мысленно поправил я себя.

Мудрецов я нашёл в лаборатории. Усталые, но явно довольные, они сидели с кружками в руках.

– А вот и Шрам! – обрадовался Соксон. – Проходи!

– Добрый день, мэтры! – приветствовал я мудрецов. – По пути я встретил графа Ленгета…

На этих словах мудрецы начали хихикать, как нашкодившие мальчишки.

– … И он выражал крайнюю степень обеспокоенности вашим молчанием, – продолжил я. – Просил связаться с ним, чтобы обсудить дела.

– Ай-яй-яй! Проигнорировали мы с тобой графа, ученик… Невежливые мэтры! – продолжал смеяться Ксарг.

– Знаешь, учитель, надо ему всё-таки ответить, – Соксон оказался более серьёзным. – Шрам, как твой отряд?

– Приходим в себя, зализываем раны. Скоро будем искать фрахт до Форта Ааори.

– Тогда у меня будет одна просьба, – заметил Соксон. – Прихватите с собой Граппа?

– Мастер, конечно! – согласился я. – Что-то случилось?

– Да ничего особо не случилось, – ответил за ученика Ксарг. – Просто Соксон в посёлке сидит столько же, сколько и ты. Считай, отметился перед алхимиками. Очень много работал с мудростью. Пора и ему тоже заняться другими делами. Его сменщик уже выехал, через месяц будет здесь.

– А Грапп просто подыщет нам с ним помещение, – добавил Соксон. – Я решил переехать для исследований поближе к Диким Землям.

– Исследованиям, мастер?

– Да! Очень интересная тема образовалась… В связи с тем, что тут в Линге творилось… – неожиданно смутившись, ответил он.

– Ишь как мнётся! – Ксарг отмахнулся. – Мастер Соксон хочет исследовать природу великих изменений.

– Да ну при чём тут природа-то? – вспыхнув, возмутился Соксон. – Я хочу поискать самосознание в мудрости! Шрам, ведь все изменения в Линге происходили по воле алхимиков. Что если изменения в нашем мире тоже происходят по чьей-то воле? Принято считать, что это хаотический процесс…

А я вспомнил, что уже думал об этом. И тоже после знакомства с Лингом. Во время штурма Мобана, когда я понял, что тёмная сила мира – это обратная сторона мудрости. Нет никакой силы разломов – есть мудрость, проникающая через них в этот мир. Та самая мудрость, без которой наше появление было бы невозможным. Именно она и преобразует мир по собственному разумению. И, может быть, мудрость – сама по себе разумна? Не она ли установила правила в окрестностях Линга? Не она ли управляет изменением животных и людей? Но чем она руководствуется в своих изменениях и правилах? Вот теперь уже и Соксон хочет этим заняться.

– …это даст отличные перспективы, между прочим! – Соксон встопорщил бороду и повернулся к учителю в ожидании критики.

– Да ну тебя! – отмахнулся Ксарг. – В твои годы можно и помаяться дурью лет десять-пятнадцать!

– А ты как думаешь, Шрам? – спросил Соксон.

– Я даже готов помочь вам, мастер, – ответил я. – Ну, конечно, в разумных пределах…

– Тогда я просто буду тебя нанимать! – Соксон просиял.

– Нанимать! – передразнил Ксарг. – Как двести лет в людях не разбирался, так и не научишься никак. Шрам!

– Да, мастер?

– Ты мне тут глаза не пучь! – Ксарг погрозил мне пальцем, мигом раскусив и невинный вид, и заинтересованный взгляд. – Ты чего это так быстренько тему-то перевёл?

– Да так…

– Давай-давай! Выкладывай! – Ксарг засмеялся. – Вижу, что-то ты знаешь! Вот и пойдёшь соавтором к Соксону.

– Да нет, ничего там секретного не было… Только догадки. И в соавторы я не набиваюсь, – отмахнулся я. – Не с моими навыками в мудрецы…