Текст книги "For your family (СИ)"

Автор книги: Лена Полярная

Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– Я не медитировал должным образом несколько дней, – ответил Спок, не глядя в его сторону. – Это не существенно сейчас, доктор.

– Это будет существенно, если тебя подведут реакции или твоя выносливость. И это может стоить жизни кому-то ещё.

Спок слегка оттолкнул его руку с трикодером.

– Я не подвергну Джима опасности, в этом вы можете быть уверены.

Подошедший Хан явно услышал обрывок их разговора, потому что пристально и насмешливо посмотрел на коммандера.

– Вам что-то кажется забавным, стажёр? – холодно спросил его Спок, когда доктор отошёл.

– Я принёс вам ваш пояс, коммандер. Ничего более.

Спок не подал виду, однако сердце забилось чуть чаще. Он хотел принять пояс из рук Хана, но тот настоял на том, чтобы застегнуть и активировать его самостоятельно. Присел перед ним на одно колено, плотно зафиксировал пояс и занялся настройками.

– Вы предлагали план побега, но теперь он невозможен, – заговорил коммандер быстро, на грани слышимости, зная, что слух сверхчеловека не хуже, чем вулканский, – Однако вы всё ещё можете спасти этот корабль. Я разработал и внёс в компьютер программу курса, который позволит увести Энтерпрайз от погони и спрятать его на границе ионного шторма. Если вы активируете программу, не важно, каким способом, я...

– Вы всерьёз думаете, что сумеете уйти от кораблей флота... Моих кораблей?

– Программируемая модель показала, что мои расчёты курса с учётом технических характеристик “Возмездия” были верны.

– Модели, графики, правила, – проговорил он насмешливо. – О, коммандер, будь у меня свой корабль, я бы взял вас первым офицером.

Хан закончил настройку пояса и поднялся. Он стоял близко, и нечеловеческий взгляд снова захватил Спока целиком, даже вопреки мысли, для чего стажёру потребовалось говорить ему такие вещи.

– У вас бы не хватило ума создать мне проблемы, но наблюдение за предпринимаемыми попытками... было бы увлекательным.

Спок хотел ответить, что раз уже победил Хана, но промолчал. Победил, заставил поверить в смерть его экипажа. А после Джиму пришлось жертвовать собой, чтобы спасти их собственный корабль.

Хан, казалось, читает его мысли.

– Удачной вылазки, мистер Спок. Удачного возвращения желать не буду. Не думаю, что вам будет, куда возвращаться.

Спок заставил себя не смотреть ему вслед. Хан отверг его план? Или дал понять, что единственный способ спасти Джима – Саратога? Он насмехался над намерением защитить капитана...

Спок машинально коснулся пояса, проверил настройки. Такой комбинации защитных программ он не знал. Он поднял голову и посмотрел на Джима. Джим верил в Федерацию и спасение. Хан знал, что эта вера – лишь попытка людей, лишённых подлинной рациональности, цепляться за призрачную надежду и не предпринимать ничего самим. Но он не верил в способность Спока что-либо сделать... И собрался бежать сам?

Очевидно. Спок ему больше нужен не был, и корабль Хан тоже спасать не собирается.

Коммандер улучил несколько секунд перед выходом группы в траспортаторную, чтобы оказаться возле капитана.

– Я сделаю всё, чтобы ты выжил, – сказал тихо, склоняясь над Джимом и ощущая, как собственные крылья против воли смыкаются вокруг них защитным куполом. Голова слегка кружилась, в груди щемило – то ли от их близости, то ли того, что им предстояло смертельно опасное дело. Споку хотелось коснуться его пальцев и взять его за руку, хотелось оказаться ближе и ощутить его тепло без барьеров силовых полей и одежды. Джим застегнул куртку и посмотрел на него прямо. Спок в который раз внутренне замер, контролируя желание коснуться его.

– Ты моя семья, Джим, – сказал вместо этого. – Неважно, кто из нас ошибается и в какую линию развития событий верит, твоя жизнь для меня будет являться высшей и приоритетной ценностью.

Капитан моргнул. Потом улыбнулся и взял его за руку сам, крепко пожав в человеческом подбадривающем жесте.

– Ну, Спок, – произнёс тихо, – я знаю это. Но всё будет хорошо, ок? В это нужно верить.

– Конечно.

Спок опустил взгляд в пол, освободив свою руку из его хватки.

Когда они только транспортировались на мостик с Саратоги (15 минут назад, вечность), драться пришлось сразу – никакого тебе анализа или время на оценить обстановку. Посреди мостика извивался гигантский тёмный клубок, и из него, как из настоящего клубка змей, к ним тут же потянулись щупальца. Чтобы его испепелить, потребовался прицельный огонь из трёх фазеров в самый центр, но это уже после того, как они догадались стрелять туда. До этого были жуткие двадцать секунд дезориентации и бесполезной пальбы в отдельные щупальца.

Потом была работа с корабельными системами, Спок и Чи сканировали палубы и настраивали трикодеры на основные источники радиации, Спок что-то яростно и быстро наговаривал о связи радиации и растений, о том, что растения надо принимать за источник радиации, Джим, Кексик и Цай проверяли карты, выбирая оптимальный маршрут к лабораториям. Попутно Джим обдумывал слова Хана. Он не стал отвечать на его сообщение, пропитанное сарказмом, но, чёрт возьми, Хан слишком часто оказывался прав. И его намёк на нездоровье Спока не мог быть просто шуткой или обманным манёвром. Или Джим попросту не видел, как именно этот чернокрылый гад смог бы использовать замешательство Джима по отношению к Споку.

Позже у Кирка едва получалось не думать об этом каждый раз, как в сражениях с растениями наступал перерыв, а взгляд падал на Спока. Тот действительно выглядел менее бесстрастным, чем обычно. Даже принимая во внимание то, что они в бою.

Модификации программ поясов предполагали блок, более мощный и устойчивый к ионизирующим излучениям, а также к некоторым механическим воздействиям. Падение смягчит, от мощной радиации защитит. Но это была не неприкосновенность – с ней невозможно было бы сражаться. “Если допустите проникновение щупалец через ваш блок – вы отсроченные на полчаса мертвецы, запомните это, капитан”.

Опять его голос

Просто не вступать в ближний бой. Стрелять издали, не допускать до себя.

Тогда, на пустом мостике Саратоги, им казалось, что они готовы.

…Это без преувеличений был кошмар. Отбиваясь от бесчисленных щупалец, стреляя в тёмные растительные клубки, прикрывая своих, Джим перестал считать минуты и уже вовсе не был уверен, что им удастся пробиться к лаборатории. Основные системы освещения на шести верхних палубах вырубились, и беспорядочные фазерные вспышки высвечивали фрагменты полукруглых стен-тоннелей, тёмные фигуры охранников, расчищающих дорогу, и раскрытые на полкоридора крылья обезумевшего Спока. Он бросался, казалось, на всё, что могло угрожать капитану хотя бы гипотетически, и один раз – Джим мог поклясться даже в этой темноте – выстрелил в свешивающийся с потолка провод, до каркаса проплавив панельную обшивку коридора.

А по поводу заражённых трупов Хан ошибся. Тела-подкормки, может, и костенели, но клубки щупалец двигаться от этого не переставали. Выжирали их целиком, а после начинали кататься, как перекати-поле, и в этой форме развивали в коридорах чудовищную скорость. Чи где-то в этой безумной гонке умудрилась понять, что они реагируют на тепло.

Запоздало у Джима промелькнула мысль поднять температуру на первых пяти палубах, он представил, что в прохладных коридорах они, разгорячённые, для растений как будто мишени с огромными транспарантами «сожри нас», но разделяться или возвращаться на мостик было опасно.

– Чисто! – крикнул Кексик, первым исчезая за углом, но буквально секунду спустя коридор прорезала фазерная вспышка. Что-то рявкнул Спок, кажется, приказал отойти. Одна вспышка сменилась беспрерывным мерцанием, потом оно чуть подугасло, значит, у кого-то перегрелся фазер.

– Позади чисто, капитан, – доложил Цай. Он прикрывал “арьергард” их крохотного отряда на случай, если из боковых коридоров появится клубок-другой отставших растительных монстров.

Джим сказал Чи держаться строго за собой, дождался её нервного кивка и нырнул за очередной угол, вскидывая фазер.

Так был пройдён восемнадцатый по счёту отрезок коридора.

Чи отслеживала скопления радиации на падде – она подключила его к своему трикодеру. Скопления растительных монстров неизбежно сопровождались ровным и сильным излучением, как и говорил Спок, но почему? Времени думать не было. Он стрелял, прятался, перекрикивался с Кексиком, с Цаем, со Споком – тот будто вошёл в режим берсерка. Спок-берсерк, возможно ли было представить это раньше? И что имел в виду Хан, будь он неладен? Это?

Во втором коридоре клубков было меньше. Цай прикрывал Чи, Джим и Кексик прятались от щупалец за перевернутым столом – вытащили из открытой лаборатории звёздной картографии. Из-за него было очень удобно вести огонь. Спок ожесточённо палил в клубок. Его фазер опасно мигал индикатором нагрева.

– Спок, сюда! – Джим проорал это, перекрывая звуки выстрелов и свист щупалец. – Спок, быстро!

– Капитан! – пронзительный голос Чи сзади под странный нарастающий свист. – На нас движется растительный… кластер! Максископление… Мегаструкрура… О боже, – выдохнула она спустя секунду, осознав, что говорит. Мозг научницы даже в такой ситуации искал правильный термин. Джим обернулся и успел увидеть в полутьме её бледное лицо, подсвеченное паддом, который она крепко сжимала обеими руками. – Мы недалеко от лабораторий, от их центра, как предсказывал доктор… Там раньше был силовой блок, который не показала система, теперь его что-то взломало, и…

До Джима дошло.

– Все назад! Спок! Назад, это приказ!

Чи увлёк за собой Цай, прикрывая крыльями. Она оглядывалась через плечо. Дёрнулся из-за стола Кексик, продолжая палить в темноту коридора, низко пригнувшись – чтобы не задеть крылья Спока. Вулканец будто обезумел, поливая тьму фазерным огнём. Жёлтый отсвет диода-индикатора перегрузки постепенно наливался красным.

Хан

Джим толкнул Кексика локтем и указал глазами на Спока.

– Прикрой меня.

Кексик стрельнул глазами в его сторону, кивнул и отступил ещё на несколько шагов.

– Коммандер хочет взорвать коридор! – крикнула Чи, и судя по вырвавшемуся у Цая ругательству, выстрелила куда-то наобум.

С потолка посыпались искры, у Джима промелькнула мысль, что такого обращения с Энтерпрайз он бы своим не простил, крошечная, занявшая меньше секунды мысль. Он хотел силой, если понадобится, выдрать фазер их споковых пальцев, но не успел.

Спок распахнул крылья, левым отталкивая Джима обратно к столу, второй рукой дёрнул бегунок режимов на крайний. Под растущий свист, извещающий о перегрузке энергосистемы фазера, кинулся вперёд, размахнулся, швыряя фазер...

Джима что-то сшибло с ног, наваливаясь сверху, он успел увидеть, как падает впереди Спок, накрываясь крыльями. В краткие мгновения между тем, как его придавили к полу, вспыхнувшей в рёбрах болью и взрывом он успел увидеть и то, о чём предупредила Чи. Огромная масса щупалец вползала в коридор из-за следующего поворота, огромная масса чёртовых щупалец, даже одно из которых, коснувшись человека, заражало его необратимо.

В ушах звенело. Коридор был полон дыма, но от него силовые поля поясов защищали. А вот от запаха горелых овощей и пластика – нет. Как будто кто-то сжёг дрянную сковородку с брокколи на сильном огне. Джим еле мог дышать из-за навалившегося сверху тела. У него гудела голова и почему-то здорово чесался нос.

Когда в голове прояснилось, он понял, что к полу его прижимает раскрылатившийся Кексик.

От первой попытки говорить Джим закашляшся. А потом всё-таки смог:

– Кек… сик. Слезь с меня.

Тот приподнялся на руках, рассматривая капитана встревожено и слегка смущённо.

– Кэп, вы… в порядке? – спросил тихо.

– В полном, вставай уже.

– Да, да. Простите.

Безопасник уселся рядом, а Джим перевалился набок. Ему хотелось оглядеть коридор, оценить состояние группы, и глаза сами собой нашли Спока.

Сначала его ботинки, потому что вулканец, в отличие от остальных, уже поднялся на ноги, потом штаны, куртку…

Боковым взглядом заметил, насколько распушены его крылья. От взрыва?

А потом Джим увидел его взгляд. Сумасшедшие сгустки темноты, вот что. Спок пригвождал его взглядом – к полу или к себе. По его виску текла зелёная кровь, но он будто не замечал этого. Смотрел на Джима с такой яростью, что на ум снова пришли слова Хана. Теперь Джим полностью убедился в том, что сверхчеловек не шутил.

– Спок, – выдавил Кирк хрипло, садясь, – как себя чувствуешь?

Он сощурился, качнул головой… остановился. Отвёл взгляд от Джима.

– Лейтенант Цай, – его хриплый голос, – запасной фазер.

====== Как правильно установить причину перелома крыла ======

Комментарий к Как правильно установить причину перелома крыла Спасибо всем, кто комментировал предыдущую главу и терпеливо ждал следующую:)

Так как прошло достаточно времени, отвечать на комментарии к предыдущей главе я уже не буду, но не сомневайтесь, мне было приятно их получить. Оба автора очень-очень ценят читательский интерес к этому фику!

Ваш Триббл.

Последними в дверном проёме сквозь силовой блок исчезли крылья Джима – он слегка застрял ими, встопорщенными, в дверях. МакКой понял, что остался наедине с Ханом в закрытой комнате и вышел следом за Кирком, подавляя желание оглянуться. Его молчаливая тень следовала за ним, да он затылком этот тяжёлый взгляд чувствовал. И крылья наливались горячим свинцом.

В транспортаторную не пошёл. Проследил, как Спок придержал крылья Джима, когда они грозили застрять во второй подряд двери. Чертыхнулся.

Ещё одно прижимание к стене, ещё одно хватание за запястье, поцелуй, оставленный на пальцах в исполнении Хана – и МакКоя можно будет выносить вперёд ногами. А большекрылый точно попытается что-то такое сделать, когда они останутся без присмотра (и без дела) вдвоём.

– Кирк! – окрикнул Боунс капитана. Спок обернулся с ним синхронно.

– Что вам, доктор? – резко спросил вулканец.

– Я не к тебе обращаюсь! Джим, может, ты всё-таки передумал, и я вам на «Саратоге» понадоблюсь?

Хан сзади подошёл вплотную к его крыльям. А судя по взгляду Спока, метнувшемуся вверх, они теперь смотрели друг другу в глаза. Джим кое-как уложил свои крылья. На полу остались клочки пуха.

А ещё он смотрел на МакКоя – серьёзно так, испытующе. Потом, нахмурившись сильнее, перевел взгляд на Хана, и снова на МакКоя.

– Нет, дружище. Разве что у тебя появились новые… причины.

МакКой кивнул. Почти затравленно.

– Не высовывайтесь там. Если что-то пойдёт не так – сразу назад.

Джим кивнул ему в ответ, и они со Споком исчезли за двойными дверями. МакКой остался наедине со своим страхом перед болью.

Позади тихо прошуршали крылья Хана.

– Ты хотел изучить заражение, – спокойный, почти деловой тон. – Приступим?

МакКой обернулся к нему. Нет, Хан не стоял к нему вплотную, между ними было шага полтора. Выглядел он почти умиротворённым.

– Я переговорю с Адлер и Скотти. Сможешь перетащить кокон, не привлекая внимания?

Ухура, как и все, очень устала. Ожидание изматывало, сказывался и недостаток сна. Но она продолжала вглядываться в ровные ряды чужих символов. Тренированное сознание привычно разбивает их на группы, и символы обретают смысловое наполнение на разных языковых уровнях. Смысл складывается, как пазл; и смысл конкретно этого блока документов – описание ряда экспериментов на борту планетоида (они называли его “Оа-неа-ни”, “Вечность-среди-звёзд”, и что же, планетоид стал их вечностью – посмертно).

– Коммандер, – это Сулу обратился к Адлер, – сенсоры дальнего действия засекли корабль. Приближается к нам на варп-семь, но из-за отголосков шторма показания сбоят.

– Класс можно определить?

Пауза.

– Нет. Только время прибытия – через полтора-два часа.

– Возможно, кто-то из получивших наш сигнал о помощи, – в голосе Адлер тоже слышалась усталость, хотя коммандер и пыталась это скрыть. Каково ей вообще служить под началом Кирка? Свой корабль ей не дали, хотя она была одной из первых среди претендентов в капитаны. Перед пятилеткой это чуть не вылилось в целый скандал.

Ухура качнула головой, отбрасывая эти мысли. Ещё один корабль не спасёт «Энтерпрайз» от заразы. Ни один, ни два десятка.

Она вздрогнула, когда крыла коснулась чья-то ладонь. Сонный Чехов предложил ей кофе.

– Спасибо, – Ухура коротко ему улыбнулась, принимая стаканчик, исходящий горячим паром.

– Ещё один корабль, – проворчал Павел, давая ей к кофе зефирку в шуршащей обёртке. – Как будто от них есть какой-то прок.

Он дёрнул крылом и ушёл. А Ухура, ощущая беспокойство, словно налипшее на крылья, вернулась к базе. Еду нельзя было ставить на консоль – за пределы защитного поля пояса, поэтому она быстро расправилась с зефиром и принялась глотать кофе, почти обжигающий, но Нийота впервые за всё время заточения на мостике поняла, насколько голодна. Чеховская идея с кофе пришлась очень кстати.

На экране высветился ещё один обработанный переводчиком кусок.

Судя по бортовому журналу научной лаборатории, голод на планетоиде начался быстро, и ученые начали пользоваться методами ускоренной селекции, пытаясь добиться максимальной урожайности от имеющихся в оранжереях растений. Это было и в предыдущих переводах, отданных научникам. Но Спок только теперь сказал, что в растениях скрыт ключ.

Случайно было установлено, что при облучении изотопами дорсалия...

Дорсалий?

Ухура снова оторвалась от экрана и едва не расплескала кофе. Дорсалий – дорогостоящий материал, из которого в сплаве с платиной состоит внешнее покрытие планетоида, тысячи и тысячи кубических метров сплава, покрывающие «обшивку» корабля.

Документ сообщал, что в соседстве с дорсалием растения начинали расти с ужасающей скоростью, происходила редукция корней и других органов, в том числе и органов размножения, но рост быстро прекращался, потому что в клетках растения происходило накопление атомов дорсалия...

…что было невозможным с точки зрения процессов жизнедеятельности... растение умирало, иссыхало за считанные часы, при этом наблюдался выброс частиц... распад ядер атомов всё того же дорсалия. Но почему, никто не мог ответить. Записи довольно быстро обрывались, несложно понять, что вскоре после этого началось заражение всего планетоида. Но почему мутировавшие растения паразитировали на гуманоидах? И откуда...

Но она оборвала эту мысль. Сначала доложить об этой информации, потом строить гипотезы.

Ухура набрала на панели код коммуникатора Спока. Она ощущала дрожь в крыльях.

Комм коммандера не отвечал. Нет, не Спок на той стороне не отвечал на вызов. Коммуникатора вообще как будто не существовало. Она вызывала пустоту. Ухура попробовала с коммуникаторами остальной группы, ощущая нарастающий страх – с тем же результатом. Она помнила, что Спок лично проверил всю технику перед вылазкой. Она могла бы сказать много нелицеприятного о своём бывшем, но в одном Спок был просто совершенен: всё, что касалось работы, он выполнял идеально. Он не мог дать группе неисправные коммуникаторы. Ионный шторм мог помешать связи, но не сделать «невидимым» для сенсоров мини-трансивер, каким являлся коммуникатор – тем более на расстоянии в три сотни километров. Ухура резко крутанулась в кресле, чтобы доложить Адлер и Скотти о пропаже группы из зоны пеленгации, но не успела.

– Коммандер, – снова заговорил Сулу, – тут на сенсорах наконец показался наш таинственный корабль. Это «Орфей». Кажется, нам идут на помощь.

– Капитан Ортега, – отозвалась Адлер, садясь в капитанское кресло, и неожиданно улыбнулась. Кивнула в сторону Ухуры, встряхнув крыльями. – Лейтенант, попробуйте с ними связаться. Этот корабль точно примет на борт наших людей.

Йоахим сидел в капитанском кресле, задавая курс «Орфею» через мини-панель управления на подлокотнике. Лата работала за инженерной консолью – ей нужно было подготовить орудия и щиты к встрече с Энтерпрайз. И руководила здесь она – Йоахим лишь исполнял приказы.

И как же не хватало Хана. Лата была умным, смелым и уверенным руководителем. Но она не была Ханом.

– Засекла, – её ровный голос, – недалеко.

– Снизить скорость? – Йоахим в капитанском кресле чувствовал себя неуверенно. Это место Хана. Место Йоахима – подле него.

– Увеличь до варп-восемь, – она, не вставая, перекатила своё кресло к консоли связиста, запустила диагностику связи. – Пройдём вдоль фронта шторма, так они дольше не смогут с нами связаться. Сканеры показывают, что у них что-то с энергосистемами... пока не могу понять, но большая часть энергии корабля направлена на силовые щиты внутри корпуса. Снаружи лишь стандартный дефлекторный щит, защищает обшивку от излучения и мусора.

– Заражение, – сказал он тихо. Они знали о судьбе «Энтерпрайз» только то, что было в базе данных «Орфея» из последних принятых сообщений: корабль поразила неизвестная болезнь, и они отправили просьбу о помощи. Но ни слова об их господине. – Как думаешь, Хан…

– Нет! – горячо возразила Лата, на секунду обернувшись в кресле и полоснув его огненным чёрным взглядом, как ножом. – Он жив. Не смей думать иначе.

У Йоахима сжалось сердце. И вторя этому мгновенному страху, холод прошёл и по крыльям.

– Конечно, Хан жив, – сказал он вслух. – Я боюсь только, что его держат в плену.

Остаток пути прошёл в молчании. Лата вглядывалась в экран навигации. Насколько знал Йоахим, в её голове сейчас рождаются стратегии боя, она просчитывает характеристики Энтерпрайз, указанные в базе кораблей Федерации, и излюбленные тактические приёмы капитана Кирка. Лата была бойцом ума. Йоахим предпочитал работать руками.

Несколькими уровнями ниже – в инженерном отсеке – работало ещё пять человек. Просто люди, которым было обещано место рядом с Ханом и улучшение генотипа.

Остальной экипаж плыл в холодной пустоте космоса где-то в пятидесяти световых годах от них. Плыл их куратор, доктор Снейка, с перерезанным горлом, плыл капитан Ортега. Двадцать две загубленные жизни за семьдесят братьев и сестёр, которых ни Йоахим, ни Лата, ни Хан больше никогда не увидят.

Сколько ещё погибнет в этой войне, протянувшей за ними ледяную лапу сквозь столетия в криосне?

– Они всё же пытаются нас вызвать, – сказал он Лате, увидев, как замигал сигнал входящего на панели связиста.

– Отправь стандартное приветствие, мы почти рядом. Пусть думают, что спешим на помощь.

Их команда втроём управилась меньше чем за полчаса. Хан притащил в раздевалку труп, они с Пашкой модифицировали фазер, чтобы он мог пробить блок «неприкосновенности» вокруг растительного клубка. Далее на полу были расставлены мини-генераторы силовых полей; когда блок на трупе был пробит, одно из щупалец клубка было отрезано тем же фазерным лучом, а Хан подцепил его длинными щипцами, сразу же поместив в ещё одно силовое поле, после чего МакКой с мини-пульта активировал генераторы. И теперь растительный клубок бесновался внутри расширенного поля неприкосновенности посреди раздевалки. Щупальца разметали по полу пояс, остатки одежды и кости, наполовину словно растворённые в кислоте – всё, что осталось от тела человека. Пашка утверждал, что видел в переплетении растительных лиан ботинок.

– Да ты посмотри, – МакКой склонился над образцом настолько, насколько позволяло силовое поле. Кусочек щупальца, отрезанный от большого клубка, вяло шевелился на картонной коробке. Положенный рядом трикодер фиксировал большой процент накопленного в растительных тканях дорсалия. То, что это дорсалий, трикодер понял с большим трудом – поскольку перед ними, несомненно, был неизвестный земной науке изотоп.

– Растение как будто отравлено этой ерундой. Имей оно подобие нервной системы, я бы сказал, что поведение этих клубков вызвано её разрушением под воздействием излучения…

МакКой потрогал щупальце длинными реплицированными щипцами. Теми самыми, которыми Хан вытаскивал растительный образец. На прикосновение оно не среагировало, даже не трепыхнулось. И вообще, после того как Хан отрезал это щупальце от основного «клубка», оно больше не подавало особых признаков жизни. В это же время основной клубок продолжал бросаться на стенки расширенного щита.

По уху прощекотали кудряхи Пашки.

Они стояли рядом друг с другом на четвереньках. Пашкино крыло в наглую улеглось на его спину, но МакКою было уже не до этого.

– А дорсалия-то всё больше, – тихонько сказал Чехов. – И при этом нестабильного дорсалия. Откуда, Боунс, если оно в закрытом силовом поле? Тут щас распад тканей начнётся.

– Уже начался, – МакКой едва не ткнулся носом в силовой барьер, сильно щурясь. Глаза болели от недосыпа, всё остальное ныло от усталости. – Вообще-то при таком быстром распаде должна выделяться энергия…

– Должна, – согласной совой ухнул Пашка. – А она как будто – бух! – и в никуда. Чертовщина.

– А ну не выражайся, по крайней мере, при старших, – поддел его МакКой, вглядываясь в данные на дисплее. Это была их любимая с Кирком подколка в отношении мелкого.

– Ой смотрите-ка, кто-то тут щас песком весь иссыплется, – Чехов несильно пихнул его локтем.

И они стали наблюдать дальше. МакКой даже забыл до времени о Хане, расхаживающем позади них.

Так прошло ещё полчаса; у Боунса затекли ладони и колени, которыми он упирался в пол. Пашка подсогнул второе крыло, мелкий гадёныш, и тоже уложил его на старую докторскую спину. Да ещё и шевелил им, потому что с перьев соскальзывало.

Ткани растительного организма распадались из-за накопления в них дорсалия. Дорсалий распадался сам по себе – потому что был нестабилен. Период полураспада исчислялся минутами. Энергии вовне почти не выделялось.

– В чистом виде, – пробормотал себе под нос Пашка. – Как вам такое, адмиральские задницы, чистейший, только слегка, чуточку совсем нестабильный дорсалий… можем даже в коробочку упаковать.

Ещё через полчаса от растительного щупальца остался только сероватый прах-пепел и немного дорсалиевой пыли. Такая же смесь, что покрывала коридоры планетоида и застывшую землю в оранжереях.

– Зато понятно, откуда взялась наша радиация, – сказал Пашка, с выдохом плюхаясь на задницу. – Этот дорсалий как будто жрёт растительные ткани, и потом, знаешь, погибает сам.

МакКой тоже уселся на пол. Колени ныли.

– Намекаешь, что вроде как триббл на планете, где для него нет сокращающей популяцию угрозы?

– Ну ага. Дорсалий – наш триббл, – Чехов почесал кудряхи и уставился на него светлым до кристальности взглядом. – Запускаем его в растение – и он начинает жрать растение и размножаться. Растение заканчивается, популяция трибблов – атомов дорсалия – начинает умирать с голоду. В нашем случае – распадаться.

– Вы кое о чём забыли, – мурлыкнуло прямо у уха. МакКой чуть не подскочил от неожиданности – оказывается, Хан, склонившись, стоял прямо за ними. – Никто его в растение не запускал.

– Но у нас целый планетоид дорсалия, – Пашка аж руками всплеснул. – А заражение началось с планетоидных оранжерей.

– А как при этом ткани человека превращаются в ткани растения? Тоже, хочешь сказать, из-за дорсалия? – недовольно спросил МакКой, пытаясь игнорировать тянущее ощущение между крыльев – куда усевшийся рядом Хан положил ладонь. – Пашка, а тебе не кажется, что это очередной твой «живой зефир»?

– Да почему?! – взвился мелкий. – Он и есть живой… В смысле, дорсалий, а не зефир. Все признаки: питается, размножается, умирает.

– Я думаю, нам не хватает наглядности.

Ладонь между крыльев слегка погладила спину и исчезла – Хан поднялся, вытащил свой падд.

– Леонард, передай на падд данные с трикодера.

МакКой поспешно натянул защитные перчатки и погрузил руки в силовое поле, беря с картонной коробки трикодер.

– Сейчас… Вот, держи. Все параметрические характеристики… Среда внутри поля и данные по распаду изотопа дорсалия.

Хану требуется пара минут работы, после чего он выводит в голоокне две схемы, расположенные рядом. То, что они знают о дорсалии, и то, что они знают о растениях. Что-то вроде таблицы для мозгового штурма со свободными графами для новых идей.

– Павел, ваши гипотезы, пожалуйста.

Чехов только открыл рот, как сработал интерком. МакКой поднялся первым, дошёл до стены и ударил по кнопке входящего.

– МакКой слушает. Что там у вас стряслось?

– Доктор, это Ухура. Мне срочно нужно с вами переговорить. Силовые поля можно снять?

– Подходи сюда, – МакКой отметил, какой взволнованный у неё голос. Такой не будет, если что-то не случилось. В крыльях потянуло предчувствием боли, и он машинально обернулся к Хану, перехватив его взгляд. – Заодно модифицируем тебе настройки пояса.

Пока Хан занимался поясом Ухуры, она, взволнованно подрагивая крыльями, показывала МакКою наработки. Им с Пашкой пришлось стоять вплотную к ней и объединить поля своих поясов, чтобы она оказалась в защите. Теперь они стояли так близко друг к другу, что невольно толкались крыльями.

– Заражение началось с оранжерей. Из-за столкновения планетоида с космическим мусором часть отсеков планетоида оказалась повреждена, в том числе повредились узлы автоматического управления, и многие двери заклинило, – Ухура взволнованно водила пальцем по строчкам и говорила чуть быстрей, чем обычно. – Когда доступ восстановили, выяснилось, что в одной из оранжерей было повреждено внутреннее стенное покрытие. Сплав дорсалия, платины и других материалов обшивки обнажился… И растения в оранжерее начали странно мутировать. Очень быстро расти. Сначала они не видоизменялись – об этом следующий блок данных, доктор…

– И они начали эксперименты по влиянию излучения дорсалия на растения, – МакКой, жестом попросив у неё падд, пролистал переведённые блоки данных.

– Это было продиктовано голодом и отчаянием. Однако вскоре растения начали принимать тот вид, который мы видели у погибших, и начались первые заражения.

МакКой кивнул. Пашка засопел с другой стороны.

– Не сам дорсалий, конечно, – забормотал он тихонько. – Если только его элементы… Заряженные частицы…

– Ты доложила о находке Споку? – спросил МакКой умолкнувшую Ниойту.

Она качнула головой и сжала губы. Смотрела на него с сожалением.

– Мне приказано было не говорить вам, доктор, пока вы работаете, но…

– Никаких «но». У меня звание не ниже, чем у Адлер, – МакКой вернул ей падд. Ледяное ощущение в основаниях крыльев будто сковало их. – Докладывай.

– Мы не смогли связаться с группой на Саратоге. Они как будто исчезли, – и тут же, словно оправдываясь: – это из-за силовых блоков поясов, мы не сможем отследить также их биосигналы. Скотт хотел разблокировать силовые поля и собрать небольшую группу, чтобы пробраться в ангар и вылететь в шаттле на Саратогу, потому что оттуда биосигналы точно возможно будет засечь, но Адлер запретила рисковать. Простите, доктор.

– Извиняться не за что, – машинально произнёс МакКой. Внутри всё оборвалось. Он стоял и ощущал, что вокруг них из комнаты словно откачивают воздух. Такое же чувство было у него в день, когда Джим умер в реакторе. Не когда увидел мёртвое тело – нет, раньше; когда только доложили.