Текст книги "For your family (СИ)"

Автор книги: Лена Полярная

Соавторы: Олег Самойлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

И когда Адлер по общекорабельной связи объявила о заражении, эвакуации и блокировке палуб, в частности, их четвёртой предлагалось спуститься в инженерный, он только мимолётно переглянулся с Чеховым.

– Мостик? – спросил Пашка.

– Мостик, – кивнул Сулу под сообщение, что силовая блокировка палуб начнётся через четыре минуты. – Но сначала пояса.

Пояса жизнеобеспечения хранились на каждом этаже в аварийном помещении – как раз на случай таких ситуаций. Спок замешкался перед выходом, Джим решил было, что проигнорировал его приказ идти на мостик, но остроухий схватил с тумбочки контейнер, пристегнул его к своему поясу, как и чехол с паддом, и только после этого вылетел за дверь.

Джим оделся, ощущая, как утекают секунды – неизвестно, как проходит заражение и не успела ли дрянь распространиться по всему кораблю, и выбежал в коридор. И первое, на что наткнулся, оказались крылья МакКоя.

– Вернись, птеродактиль недоделанный, я тебе все перья повыщипаю! – орал МакКой в тёмный коридор. – Если ты, к чёрту, решил доказать, что сверхлюди тоже умирают, так я это и без тебя знаю!!!

Джим с облегчением отметил, что на Боунсе пояс был.

– Боунс! – рявкнул, привлекая к себе внимание, – на мостик!

Рука уже машинальным движением расщёлкнула коммуникатор, набрала идентификационный номер Адлер, а ноги зашагали быстрым шагом к помещению, где хранились пояса.

МакКой набирает кого-то вместе с ним. Скорее всего, мисс Энггерс, дежурную в гамма-смену по медотсеку.

– Блокировала двери силовым полем, – отвечает она быстрей, чем МакКой успевает задать вопрос. – У нас тут дополнительный генератор систем жизнеобеспечения…

– Всё понял, умница, не вздумай снимать блок – вы там сейчас в безопасности. Слушай мой код доступа к системам…

– Адлер, ситуация, – бросает Джим, едва его сигнал получает ответ.

– Заражение, капитан, – рапортует она чётко. – Из лабораторий. Безопасники просматривают видео со всех камер по научному, отслеживают и блокируют очаги заражения.

– Заблокируй все подходы на первые три палубы.

– Есть, – отзывается она. Добавляет, промедлив: – Но сэр, нижние палубы до седьмой уже блокированы и продолжается блокировка седьмой палубы. Если вы останетесь там…

– Мы успеем, – отрезал Джим. – Заражение далеко от нас?

– Заканчивается эвакуация четвёртой палубы. У вас три минуты, сэр.

– Блокируй через одну...

– Джим, я понимаю, это прекрасный способ избавиться от Хана, но одна минута... – Боунс рядом чертыхается.

– Адлер, две. Дай нам две минуты и блокируй по истечении. Конец связи.

Он захлопнул крышку коммуникатора, зачем-то останавливаясь и смотря на МакКоя. Принёсшийся Спок почти что рухнул на колени возле Джима, застёгивая на нём пояс. Отдал в руку фазер и только после этого поднялся.

– На палубе остались только мы. Лифты сейчас заняты, поэтому предлагаю подняться на мостик по аварийной лестнице, – сообщил максимально нейтрально. – Доктор, вы вернули своего подопечного?

МакКой выругался в сторону. Но – и Джим не может этого не отметить – Спок всё же поинтересовался насчёт Хана. Какими бы ни были мотивы.

– За две минуты твой цыплёнок успеет? – спросил у доктора Джим. И успел увидеть, как он закатывает глаза. – Отлично, тогда к лестнице.

На мостике был состав гамма-смены в пять человек и кое-кто из альфы – к примеру, Сулу и Чехов; оба, взъерошенные, уже сидели за своими пультами. Ещё тут были Чи, Ухура, завернувшая вперёд крыло и торопливо приглаживающая перья, лохматый Скотти, группа охраны во главе с Кексиком, дежурившие на случай, если надо будет утихомирить Хана – они пришли со второй палубы, получается.

Спок, окинув состав быстрым взглядом, сразу же прошёл за свою консоль.

Адлер, едва они вошли на мостик, стремительно поднялась с капитанского кресла – освободила для Джима. Он кивнул ей и направился к своему месту. Попутно раздавал приказы – отчасти даже потому, что людям сейчас было необходимо их слышать.

– Ухура, занимай место связного, посылай командованию сигнал бедствия. Чем раньше пошлём, тем лучше. Объясни ситуацию, скажи, что нам надо эвакуировать весь корабль. После этого отправь сигнал о помощи на всех открытых частотах. Посмотрим, кто в этом секторе нас услышит. Скотти, за панель диагностики, мне нужно состояние систем, щитов и силовых полей. Мисс Адлер, протокол всех ваших действий на мой падд. Готовьтесь заблокировать нас на мостике. Мистер Спок, данные по биосигналам. Надо знать, скольких мы потеряли.

Разрозненные «есть», и Джим падает в кресло.

МакКой становится рядом.

Он явно на взводе, коммуникатор держит открытым.

– Не берёт, падла, – шипит сквозь зубы, пока вокруг них снуют люди.

– Палуба блокируется через полторы минуты, так что если дозвонишься, передавай, чтоб поторопился.

– Если он ещё жив, – Боунс яростно тыкает в несчастный комм, перенабирая вызов. И ещё раз. На третий из динамика слышится голос Хана, слегка растягивающий гласные.

– Ты, засранец большекрылый, надеюсь, уже в поясе. Потому что если нет – я тебя сам урою ещё раньше нашей заразы! – рявкнул МакКой в динамик. – У тебя минута, чтобы притащить на мостик свою задницу.

– Доктор, как некультурно, – проурчал Хан, но Боунс просто захлопнул коммуникатор и направился прямым ходом к Пашке, который сжался за своим местом у панели.

Понятно, теперь пока всех «цыплят» не соберёт вокруг себя, не успокоится. Сам Кирк, Пашка, Спок… И Хан. Чёрный такой цыплёнок с восьмиметровыми крыльями.

Прошла минута.

Ухура как раз доложила, что отправила сигнал помощи и сообщение Флоту, когда это произошло. Открылись двери турболифта, МакКой, разговаривавший с Чеховым, выпрямился и открыл рот, готовясь отчитать блудного «цыплёнка», когда на мостик ввалилось… ввалился…

Интуиция сработала вперёд осознания, Джим вскочил с кресла, схватившись за фазер, но вперёд него живо метнулись Кексик и Спок, загораживая капитана собой.

– Откуда он?

– С пятой палубы, сэр, лифт был вызван оттуда, – отозвался торопливый голос Адлер. – Щиты активируются только через двадцать пять секунд...

Из-за крыльев Спока Джиму почти ничего не было видно, и он не сразу понял, что это свой, потому что этот свой остановился в раскрытых дверях турболифта и заорал. Изломанная фигура в гротескно разорванной форменке, через которую проступали зелёные стебли… и в поясе жизнеобеспечения.

– Капитан, отойдите, – Спок ощетинился всеми своими крыльями.

– Всем пояса на режим неприкосновенности! Спок, Хендорфф, назад!

Джим оттолкнул крыло замешкавшегося Спока. Параллельно менял режим и на своём поясе – этот создавал вокруг носителя плотный энергобарьер, не допускающий никаких соприкосновений со средой вне поля.

Он подошёл к заражённому ближе. Джонсон из командного, начальк бета-смены – его лицо исказилось в муке, но… если он мог кричать, значит, сохранял сознание.

Джим выставил фазер перед собой (просто поза, он не станет тратить несколько зарядов, чтоб пробить силовое поле), вторую руку протянул раскрытой ладонью – вперёд.

– Джонсон, – максимально жёстким и командным голосом, – ты слышишь? Понимаешь?

Вместо ответа он снова заорал, качнулся вперёд, выпал из лифта на пол, и двери закрылись. Приблизиться к нему никто не решался.

Мимо сгрудившихся людей и их крыльев протолкался МакКой.

– Что, чёрт возьми…

– Капитан, – чуть дрожащий голос Адлер позади, – блокировка палубы через десять секунд.

– Его пояс на режиме неприкосновенности, – сказал вдруг Спок. – Он запер сам себя, очевидно, когда понял, что заражён.

– Ничего нельзя сделать? – прошелестел где-то рядом Пашка.

– Ничего. – МакКой дёрнул его за плечо ближе к себе. – Блестящий, пригляди за кудрёнком, пока не полез геройствовать.

Сулу кивнул, подтянув Пашку к себе ближе, даже на «блестящего» не среагировал.

МакКой присел у заражённого. Поле режима неприкосновенности плотно блокировало его внутри себя.

Джим тоже подошёл, опуская фазер.

Это выглядело иначе, чем с Вольгом. Мелкие ростки не прорывались сквозь кожу как вены, они прорастали как из земли. Джонсон был их питательным субстратом – не более, живой человек был просто субстратом для этой жуткой дряни.

Джонсон издал ещё один ужасающий вопль, вздёрнул руки к груди, будто пытаясь разорвать форменку на ней – энергополе очень медленно пускало его пальцы к застёжке. Забился в конвульсиях, едва не пиная сидящего рядом МакКоя.

Ещё один нечеловеческий вопль, и позади Джонсона раскрылись двери турболифта. Все инстинктивно подняли глаза к ним, боясь увидеть ещё одного заражённого (Джим тоже боялся, чёрт возьми, он не камень, видеть, что творится сейчас с членами его экипажа…) – но это был Хан. Он стремительно вылетел из кабины, перешагнув умирающего и хлопнув крыльями.

Встал рядом.

– Я гнался за ним, чтобы уронить и не допустить на мостик, и очевидно не успел. Режим пояса не позволит ему встать. До времени он безопасен.

– Сам в поясе? – спросил МакКой, не отрывая взгляда от заражённого. Он переставал дёргаться, но уже тише. Крики сменило невнятное бульканье. Видать, стебли прорастали горлом.

– В двух поясах, Леонард.

– Полная блокровка палуб с четвёртой по вторую, – сообщила Адлер. – Мы изолированы на мостике.

Хан, ничуть не стесняясь толпы, сел рядом с МакКоем и застегнул на нём второй пояс, сказав, что этот программировал лично, и он надёжнее. В этот же момент Джонсон, страшно захрипев, выгнулся… и пророс. Весь. Из него вырвались клубки толстых стеблей, спутанные, стремящиеся вырваться наружу. В считанные мгновения он превратился в длинный клубок зелени, удерживаемый силовым полем.

Джим подавил тошноту.

Хан совершенно не поменялся в лице – его больше интересовал Боунс.

– Предлагаю реплицировать что-нибудь, чтобы его накрыть. Нам тут неизвестно сколько сидеть до прихода помощи, – Боунс, прищурившись, склонился ниже над зелёной массой. Она приняла форму силового поля и шевелилась там, внутри, под невидимым слоем энергетического барьера.

Джим был согласен. Нужно.

– Адлер.

– Есть, – она понятливо отошла к репликатору.

– Его нужно испепелить. Если щупальца сломают его пояс, блокада вырубится, а мы получим клубок вдвое большего размера. И вряд ли он будет спокойно лежать на месте. Те, что в лабораториях, не лежали, – сказал Хан негромко. Услышал его только МакКой, продолжающий вглядываться в клубок щупалец.

Он отрезал любые мысли про то, какие мучения испытал умерший человек. Теперь это не имело значения. А вот понять механизм заражения всё ещё было надо. За спиной было слышно, как Джим приказывает Ухуре открыть связь по кораблю и произносит речь – что они послали сигнал о помощи, что надо сохранять спокойствие и не снимать пояса, что обо всех изменениях тут же будет сообщено.

Подошедшая Адлер накрыла реплицированным серым покрывалом то, что осталось от заражённого, и МакКой поднялся. Оглянулся на стоящего рядом Хана.

– Такой смерти точно никто не заслужил.

Хан остался неподвижен.

– Вы уже посылали запрос командованию на помощь? – спросил зачем-то.

– Посылали, конечно, – Боунс прислонился к дверям бездействующего лифта. – А что, надо умереть тут в гордом молчании?

Хан пристально оглядел его с головы до ног, проигнорировав вопрос.

– На мостике мы не нужны. Предлагаю поискать место для отдыха в доступной зоне палубы.

– А теперь мне нужно знать, откуда произошла утечка. – Джим по очереди оглядел их всех, собравшихся в его кабинете. Боунс, Скотти, Чехов (нечего светлые мозги игнорировать; в смысле, сам пролез, и Джим решил – почему бы и нет) и Хан со Споком. Отчёт от Адлер он уже выслушал, лаборатории, заражение, моментальная блокировка. Но вот Джонсон оказался вне лабораторий и тоже был заражён.

– Контейнер с планетоидными образцами платины, дорсалия и растительно-гуманоидных останков упакован идеально, – спокойно ответил Хан.

– Подтверждаю, – Спок вскинул голову. – Я лично проверил состояние силовых полей на запечатанных стажёром образцах.

Джим только про себя вздохнул. Спокова паранойя грозила перерасти во что-то по-настоящему серьёзное.

– Люди с Саратоги чисты, – резко заявил Боунс. – Да и если бы это были они, заражение началось бы с ангарных палуб. С шаттлов.

– Четыре проверки, капитан! – это уже Скотти. – Шаттлы чуть ли не блестят, мои ребята даже провели техобслуживание, на случай, если они нам понадобятся вместе с нашими. Всё в стандартных поясах, ни одного заболевшего. Ангарная палуба чиста как стёклышко.

– Отлично. – Джим сел на угол стола, скрестил на груди руки и по очереди оглядел своё маленькое собрание. – Что никто не виноват, я уже понял. Предложения, господа, любые предположения. Даже самые безумные, сейчас сгодится всё.

Они молчали. Мялся Пашка, вздрагивая крыльями.

– Единственное общее между Саратогой и планетоидом – радиация. Сейчас сенсоры фиксируют её повышающийся уровень на Саратоге. Установить природу этого излучения не удалось, – сказал Спок. – Я предполагал, что естественное излучение изотопов дорсалия имеет к этому отношение, однако данная версия не подтвердилась.

– Изотопы платины? – предположил Скотти, морщась.

Хан едва заметно приподнял брови.

– Наши сканеры зафиксировали бы их распад, – Спок невольно повторил жест Джима – сложил на груди руки. – Платина, покрывающая планетоид изнутри, не радиоактивна.

– А зачем они вообще строили корабль из радиоактивных металлов? – влез Пашка. – У них был иммунитет?

– Похоже на то, лейтенант. Или же платиновое покрытие защищало их от излучения, а дорсалий служил самой прочной “обшивкой”. Если эти металлы находились на их планете в избытке, нет ничего удивительного...

– При чём тут радиация, если люди заживо прорастают стеблями? – перебил Спока Боунс.

– Вы и ответьте, – не выдержал Джим. – Пока что это единственная зацепка. Ещё. Любые наблюдения.

Однако никаких больше наблюдений не было. Пришлось скомандовать всем назначить подсмены – поскольку на мостике в целом находилось семнадцать человек, и подменить их было просто некому.

Джим стоял у пульта Ухуры, глядя, как её пальцы бегают по сенсорным клавишам.

– Я отправила официальный запрос помощи командованию, и ответа ждать пока рано… но, кажется, я нащупала корабль в нескольких парсеках от нас. Пытаюсь связаться.

– Не отвечают?

– Сигнал слабый… подождите…

Она, чуть привстав на своём месте от нетерпения, заговорила в микрофон-гарнитуру.

– Вас вызывает звездолёт Энтерпрайз, ответьте. Вас вызывает звезд…

Не договорив, она замолкла, обратившись в слух.

Несколько движений изящных тонких пальцев – и динамики ожили низким с хрипотцой голосом.

– Энтерпрайз, слышим вас. Говорит капитан торгового звездолёта «Аляска», Карл Майерс. Что у вас случилось?

Ухура собиралась ответить, но Джим прервал её жестом и попросил гарнитуру. Получив, заговорил сам.

– Здравствуйте, мистер Майерс. Говорит капитан Энтерпрайза, Джеймс Ти Кирк. На нашем корабле разыгралась болезнь, нам нужна помощь. Хотя бы транспортировать некоторых выживших членов экипажа.

По итогам переговоров капитан Майерс согласился подлететь ближе к ним для оказания помощи. Он даже согласился предоставить свой медотсек – семнадцать мест, один изолятор – и несколько кают для выживших, но…

Всё упиралось в это “но”. Джиму нужно было предоставить ему доказательства, что его экипаж не несёт заразы. В идеале – официальное подтверждение Флота, но и неофициальное тоже сгодилось бы. В противном случае «Аляска» покружит рядом сутки-полторы и улетит дальше по своим делам.

Какое, к чёрту, подтверждение от Флота? Они после планетоида и двух заражённых кораблей скорее первую директиву отменят, чем будут давать какие-то подтверждения. А сколько придётся комиссий пройти…

Джим окончил переговоры с огромным камнем на сердце. Да, Аляска подлетит и покружит. Но подтверждения не будет, значит, и пользы от неё – тоже.

И всё же – хоть какая-то надежда.

Отдав гарнитуру обратно Нийоте, он сказал дать ему знать, когда Аляска подлетит, и продолжать попытки разыскать какой-либо корабль поблизости. Кроме всего остального, места, которое готов был предоставить им мистер Майерс, было недостаточно для всех выживших. Распорядившись так, Джим прошёл к своему капитанскому креслу и уселся в него, в задумчивости, прижав сгиб указательного пальца к губам.

– Медотсек в полном составе можно эвакуировать на корабль, – сказал МакКой. Он подошёл в сопровождении Хана – тот следовал за Боунсом молчаливой крылатой тенью, – и оперся ладонью на спинку капитанского кресла. – Я вышлю их судовому врачу доказательства того, что находящиеся в медблоке не представляют угрозы заражения. Контрольный срок был превышен в три раза, эти люди не носители.

С другой стороны оказался Спок и тоже положил ладонь на спинку кресла. Вулканец уже успел построить весь мостик: кого загрузил работой – люди сканировали Энтерпрайз и дрейфующую впереди Саратогу на предмет всего, что могло бы показаться необычным и хоть в теории дать разгадку болезни, других отправил в примыкающую к мостику транспортаторную – чтобы отдыхали и не толпились в основном помещении. И теперь вот заметил, что Хан приблизился к Джиму на расстояние метра.

– Да, Боунс, ты-то так и поступил бы на их месте, а эти…

Джим поймал на себе беспокойный взгляд Чехова и слегка прикусил фалангу, не договаривая. Он собирался сделать всё, чтобы Аляска приняла его людей. Но первое впечатление о людях не обманывало его никогда, и мистер Майерс показался ему не самым отважным человеком.

– Нам нужны свои, – Спок качнул головой, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями. – Исследовательский корабль. Мы связались с Ипсилоном-5, но там сейчас нет ни одного корабля, чтобы выслать нам на помощь.

– Зато насчёт Саратоги, бьюсь об заклад, командование молчит и втихую рвёт себе на жопе волосы, – зло вклинился Боунс. – Махом потерять четыреста тридцать человек и целый корабль.

– Четыреста семьдесят восемь, доктор, – поправил Спок. – Считая погибших из нашего экипажа.

Боунс длинно и грязно выругался, хлопнув по спинке кресла раскрытой ладонью.

До прибытия «Аляски» оставалось два часа.

До ответа командования – намного больше.

Спок следил за Ханом. В основном сверхчеловек находился подле доктора, но иногда ходил по мостику и останавливался у какой-нибудь консоли, чаще научных, и изучал данные по сканируемой Саратоге. Два раза он проходил мимо офицера Скотта, контролировавшего состояние блокировочных силовых полей и систем корабля. Оба раза Хан задерживал взгляд на экранах дольше, чем нужно. Один раз заговорил с инженером. Сейчас данные по состоянию корабля не были актуальными – куда важнее было попробовать понять причину заражения. Для чего Хану могли понадобиться данные с корабельных систем? Это Споку не нравилось.

– Вы можете высказаться, стажёр, – негромко сказал Спок, останавливаясь справа-сбоку от него. Хан в очередной раз замер у научного блока, просматривал данные по радиационно-химическому анализу планетоида и Саратоги, которые проводила энсин Чи. Возле неё сидел Чехов с кофе и пакетом зефира, и они в четыре руки проводили сверку данных.

– Если вас напрягает мой интерес, коммандер, я могу отойти, – Хан мягко сложил за спиной крылья. Спок, опомнившись, уложил свои, взъерошенные.

– Я считаю, что вам есть что сказать касательно ситуации.

Хан смерил его долгим нечитаемым взглядом.

– Если вы пожелаете слушать, сэр. Как показало совещание перед посещением планетоида, вам это не свойственно.

Чехов “навострил уши” и перестал глотать кофе.

Спок указал на выход с мостика.

– Мы можем поговорить в коридоре или на обзорной палубе, стажёр. Я готов вас выслушать со всем моим вниманием.

Едва они оказались на обзорной палубе, Спок толкнул Хана к переборке, прижал к ней и приставил к его груди фазер. Крылья преступника распластались по стене, кое-где их перья мялись от соприкосновения с металлом.

Он не стал вырываться или сопротивляться, только встретил взгляд и улыбнулся.

– Я не причиню вам вреда, коммандер. Вы должны были уже понять. Не верите? Тогда вспомните о том, что хорошее поведение – мой последний тающий шанс остаться на свободе.

– Зачем вам данные по состоянию систем корабля и блокам? Я слышал, как вы расспрашивали Скотта о блокировочных полях. А после интересовались у Чехова картами близлежащих звёздных систем.

Хан молчал. Спок видел, что в уголках его губ по-прежнему пряталась улыбка. Его поведение казалось сверхчеловеку смешным.

Спок отошёл на два шага, продолжая держать фазер в режиме готовности.

– Один раз мы поверили тебе, позволив капитану отправиться на “Возмездие”. Второй раз ты смог обвести вокруг пальца доктора, но не меня. А теперь советую отвечать правду: зачем тебе данные по системам корабля?

Хан молчал. Он не смотрел на направленный ему в грудь фазер, а вообще отвернулся к стеклу обзорки, как будто его созерцательно заинтересовала густая россыпь голубоватых звёзд на бархатной космической черноте.

– Ты собираешься сбежать, не так ли? Твоё внимание привлекли слова Скотта об очищенных шаттлах с Саратоги.

Хан сложил за спиной помятые крылья. Некоторые перья были сломаны.

– Боюсь, коммандер, вы совершаете ту же ошибку, что и на собрании. Вы не желаете меня слушать.

– Вы ничего не сказали по существу дела.

– А вы дали мне возможность? – Хан отвернулся от звёзд и посмотрел на него. – В текущих обстоятельствах я думаю о побеге как о единственном способе спастись, но не только для себя.

– Я упомяну это в отчёте командованию, когда на Ипсилоне восстановят связь.

Спок свободной от фазера рукой вытащил из кармана небольшой диктофон – такие использовались в лабораториях для протокольных записей, продемонстрировал Хану и спрятал обратно.

– О, тогда вот вам ещё для протокола: я хочу сбежать не потому, что нахожусь под властью Федерации. С этим бы я примирился.

– Тогда зачем?

Хан сделал два шага и оказался вплотную к нему, вжимаясь в дуло фазера. Звёздный свет, наполняющий обзорку, отражался в его прозрачных глазах, отчего его сходство с человеком в воображении постепенно утрачивалось. Спок ощутил, как собственные крылья угрожающе раскрываются за спиной.

– Хотите правду? Вот она: ваш корабль обречён, и дело не в заразе. Отправив сигнал о помощи командованию на Землю, вы подписали себе отсроченный смертный приговор и даже не поняли этого.

Он нетерпеливо дёрнул крыльями и наклонился ближе к Споку.

– Как и год назад, вы слишком недальновидны и наивны для первого офицера. Да, они вышлют корабль или два. Из тех, что разрабатывались мной для Маркуса и после были модифицированы. Боевой крейсер, способный, в отличие от корабля класса “Конституция”, уничтожить одним-единственным залпом целую планету. Достаточно, чтобы стереть в атомную пыль опасный планетоид, “Саратогу” с мертвецами на борту и нас. Интересы большинства против наших, коммандер.

Крылья раскрылись почти полностью, реагируя на страх, и Спок ничего не мог с ними поделать. Боялся он не за себя. За Джима.

– Зачем командованию уничтожать нас?

– Зачем командованию оставлять в живых потенциальную угрозу всему живому в галактике?

Хан насмешливо прищурился.

– Есть второй вариант: вам пришлют красивое обоснование того, что вы должны стать жертвами во имя всеобщей безопасности. Например, запустить режим самоуничтожения на корабле. Не сомневаюсь, что после этого в залах посмертной славы Звёздного флота прибавится имён героев.

Спок ощутил, что Хан его коснулся, и с запозданием вскинул фазер на уровень его лица. Хан вытащил из его кармана диктофон. Отключил запись.

– Скоро вы не захотите, чтобы эти слова остались на записи. Два шаттла, системы которых не соединены с бортовым компьютером корабля. Я готовлю путь отступления для себя, Леонарда и тех, кто ему дорог. Для его семьи. Вы к ней относитесь, насколько я понял.

– Я тебе не верю.

– Я помню, коммандер, – Хан подержал палец на кнопке включения диктофона и поднёс его ко рту. Его глаза неподвижно смотрели в глаза Спока. – Но прошу вас, простая проверка: когда командование с вами свяжется, обратите внимание на то, спросят ли они обо мне. О том, выполнил ли доктор приказ флота по моей ликвидации. Если нет, знайте, они уже мысленно похоронили меня вместе с вашим кораблём. Решайте. – Он небрежным жестом выключил диктофон снова и кинул его Споку. – Выбор за вами, потому что капитан пока что не знает о возможности спастись.

====== Как втянуть вулканца в заговор ======

Обстановка на мостике потихоньку усугублялась, особенно после того, как Хан по приказу Джима рассказал об увиденном внизу. Рассказывал он спокойно, казалось, ему даже скучно.

– Вы видели основное своими глазами, – Хан указал на закрытое серой простынёй тело. – В лабораториях то же самое, но их много и они без поясов. Когда происходит последняя фаза прорастания, человек умирает. Через какое-то время растения завладевают его нервной системой, и он ползает, возможно, пытаясь разнести заразу. Это может прекратиться, когда тела закостенеют, но у меня не было времени пронаблюдать за ними столько. Не видят. Не слышат. Только щупают. Думаю, растениям сложно приспособиться к особенностям человеческой перцепции…

Этот рассказ негромким, неторопливым и спокойным голосом Хана произвёл на людей неизгладимое впечатление. Знать, что подобное бродит всего-то в двух палубах от них, было жутко. Ещё хуже понимать, что зараза может проникнуть и сюда.

Хоть проблему с едой и водой решили – устроили наскоро какую-то полевую модификацию репликатора, из-за чего создавать там еду стало безопасно. Люди нервничали, хотя и старались это скрыть; накрытое серой тканью тело у дверей лифта, казалось, притягивало взгляды. Нет-нет, да кто-нибудь оборачивался на «саван». Немудрено, учитывая, что там неизвестное нечто, способное разорвать человека на кусочки щупальцами и выжрать как питательный субстрат, и сейчас оно отделено от них всего лишь ненадёжным блоком силового поля.

МакКой и сам нервничал, но у него была работа: успокаивать людей. Говорить с теми, кто тяжелей переносил стресс (он наскоро запросил на падд и проглядел карты психологических показателей всех присутствующих), в частности, с тем же Пашкой; Чехов вертелся на месте и глушил кофе – верный признак, что юный гений не в порядке.

– Мы же выберемся, да, – сказал тихо и без вопросительной интонации, когда МакКой потрепал его по крыльям. На мостике был аварийный полумрак – экономили энергию для силовых блоков. В нем ярко светились рабочие панели, и цветные отсветы причудливо отражались в глазах Чехова.

– Пашка, ты офицер или как? Выберемся. Из чёрной дыры выбрались – и отсюда выберемся. – Боунс потрепал его по верхушкам крыльев, а когда Пашка отвлёкся на это, вытащил из его рук стакан с трубочкой. – Кофе прекращай дуть, зараза малолетняя, потом будешь в туалет бегать без конца, а он тут один на всю палубу.

Пашка покосился по сторонам, заметил, что на них никто не смотрит, и по-старому, по-детски показал МакКою язык.

– Налёта нет, цвет здоровый. Если надо чем-то перебиваться – есть чай и фруктовые батончики.

Несильно хлопнув по плечу оживившегося Пашку, МакКой с конфискованным стаканищем двинулся дальше.

Разговаривал с Ухурой – она волновалась, и чтобы успокоиться, в пятиминутки отдыха чистила перья, по очереди заворачивая крылья перед собой. С «отдыхающими» – Спок, конечно, исходит из того, что сам-то контролировать эмоции может. А вот люди так не умеют. Вынужденные сидеть без дела, они начинали потихоньку паниковать.

Чуть позже МакКой поймал себя на том, что ходит по мостику туда-сюда, как маятник, и уселся в пустующее кресло за одной из запасных консолей управления.

Как раз тогда, когда он прижал свой зад, на мостик зашёл Спок. За ним шёл… ну конечно. Вот куда эта чёрная падла подевалась. Хан, в отличие от вулканца, выглядел слегка помятым и тут же собрал на себя взгляды всего мостика. Местные, мать их, звёзды – Хан и труп у лифта, лидеры по количеству просмотров.

В полураскрытых крыльях сверхчеловека некоторые перья торчали под неестественными углами. Значит, они тут и так на взводе, а он драки с вулканцем устраивает?! Хан огляделся, заметил его, буквально сорванного силой возмущения с кресла, и направился прямиком, осторожно «отодвигая» с дороги замешкавшихся людей.

– Пойдём, поговорим, – МакКой, ощущая, что это уже нервное – злость, всё равно ухватил подошедшего Хана за рукав и потащил к двери капитанского кабинета. Там хотя бы никто не толокся.

Взгляды устремились к ним, даже капитан удивился – но МакКою было не до того. Хан же не сопротивлялся, шёл сам. А освободившись от хватки МакКоя, и вовсе начал приглаживать взъерошенные перья, будто ни в чём не бывало.

– Я и сам хотел поговорить с тобой, – заметил чуть отстранённо.

– Задом повернись. Живо, я выдерну перья, которые не прирастут обратно.

– Леонард, ты такой авторитарный…

Тем не менее – послушно повернулся, полураскрыв восемь метров своей гордости.

МакКой принялся ощупывать перья, мысленно сортируя на «ещё могут прирасти» и «надо дёргать», но быстро плюнул на это дело и попросту принялся дёргать все поломанные и сильно помятые. Некоторые могли бы восстановиться, но пусть, зараза такая, пострадает во благо воспитательного эффекта. МакКой дёргал быстро и бережно, но менее больно от этого вряд ли было. Машинально отмечал, как быстро проклёвываются на месте выдранных зачатки новых, и мстительно думал, что кожа возле новых перьев, скорей всего, безумно чешется.

– Ну что, – заговорил попутно, собирая левой в «букет» вырванные перья, – будем винить мою недальновидность. Я никак не ждал, что ты посреди всей ситуации от нечего делать устроишь драку с чёртовым Споком. И не говори мне даже, что это он тебя спровоцировал. У тебя на лице написано, кто сожрал сметану, – некстати на язык подвернулась одна из присказок Чехова. – Крыло приподними. Нет, левое. В общем, я был о тебе более высокого мнения.

– Приятно слышать, что ты обо мне высокого мнения, Леонард, – бархатисто усмехнулся Хан. – И мы не дрались, если тебя это порадует. Коммандер был несколько несдержан, а я не успел сложить крылья… Леонард, я знаю, что ты можешь дёргать перья нежнее. Будь добр.

Крыло при этом недовольно дёрнулось.

– Да ну?! Нежнее, значит? Не могу, – МакКой взялся за следующее и быстро «подсёк» его максимально эффективным рывком, удаляя из лунки. – И почему, скажи на милость, я должен верить в то, что не ты устроил драку?

– Потому что я никогда не лгу тебе.

МакКой осёкся на вдохе для нового огрызательства. Сунул пучок перьев под мышку, чтобы потом затолкать в утилизатор, и двумя руками осторожно надавил на полураскрытые крылья Хана, заставляя их сложиться.

– Хорошо, ты мне не врёшь. Тогда какие причины у Спока ломать тебе перья?

– Он просто был несдержан. Ты же знаешь, что я ему не нравлюсь.