Текст книги "Библиотекарь или как украсть президентское кресло"

Автор книги: Ларри Бейнхарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Глава 10

Министерство внутренней безопасности было основано относительно недавно и всё в нём было запутано, но человек со стороны не мог ничего понять не только изнутри, но и снаружи – министерство успешно сбивало людей с толку. Оно было крупным, с множеством мелких отделов и подразделений. Внутри него с места на место перемешалось такое огромное количество талантливого народу, что уследить за ним было совершенно невозможно. Так что в том, что Джеку Моргану, желающему больше всего на свете создать свой собственный мир внутри этого большого мира, удалось набрать преданных лично ему людей, которые бы на бумаге были ответственны перед другими, но на практике только перед ним, не было ничего удивительного.

Морган ненавидел, когда его планы нарушаются. Морган ненавидел приходить к Серому Кардиналу и докладывать ему, что дело пошло не так, как планировалось, или что ему не удалось выполнить намеченное.

Сегодня он собрал своих самых преданных сторонников. Такую компанию гражданские могут увидеть разве что в фильмах, с гордостью думал он: здесь были и Марк Райан, и Джозеф Спинелли, и Рэндал Паркс, и Дэн Уиттейкер, все бывшие военные, все очень одарённые, все – классные специалисты в той или иной области. Они встретились в комнате для совещаний, принадлежащей фуппе по разработке новых технологий. Время их совещания значилось в списке отдела по персоналу. Морган вкратце рассказал им про библиотекаря.

Райан улыбнулся. Он был намного старше любого из здесь присутствующих, и в своё время успел два раза побывать во Вьетнаме в составе подразделений ВМС США. Тогда он собрал коллекцию ушей и сделал себе из них ожерелье, Райан переживал, что прежние вольные деньки уже не вернутся. «Я ему покажу, где раки зимуют».

– Не надо – отрубил Джек. С этими людьми он мог говорить сразу то, что думает, этим людям можно было верить. – С девушкой всё было иначе, напугать её так, чтобы у неё поджилки затряслись, было проще пареной репы.

– А, да-да, – и Райан улыбнулся приятному воспоминанию.

– На этот раз всё иначе.

– Упрямый? – включился в разговор Рэндал Паркс.

Сам Паркс был невероятно упрямым человеком. Сейчас он был членом парламента. Он пятнадцать лет отвечал на звонки солдат, которые приходили домой и заставали свою жену в объятиях любовника. Пятнадцать лет он ходил по взлетно-посадочной полосе и видел там задиристых новобранцев, которые, смачно матерясь и сбиваясь в группы, принимались задирать салаг-морпехов. Паркса звали, когда кому-нибудь из упрямцев следовало рассказать, как себя вести.

Когда Паркс начал работать в министерстве, возникли проблемы с теми, кого он взял в плен. Его обвинили в оскорблении арабов и в том, что он вёл переговоры, избивая послов, чтобы сказанное крепче отпечаталось в их памяти. Безопасность Америки могла пострадать. Морган вытащил Паркса из всего этого дерьма и теперь Паркс платил ему верностью.

– Нет, он не упрямый, он скорее любитель пожаловаться. Надави на него, он позовёт копов. Надави на него и скажи ему, чтобы он не работал на Стоуи, он именно к Стоуи и побежит. Из-за сенатора Брэнсома он теперь у Стоуи в почёте, а если старик почувствует, что мы что-то хотим сделать с одним из его людей, мы все окажемся в Кафиристане, границу будем охранять. Прежде чем что-то предпринять, нам нужны веские основания. Нужно что-нибудь найти на этого парня.

– Устроим слежку? – Спинелли скорее утверждал, а не спрашивал. Спинелли тоже служил в морской пехоте, но он был моложе Райана. Он принимал участие в первой Войне в заливе, там он работал с электроникой. Он хлопнул дверью, после того как вся первоклассная, мощнейшая аппаратура была приватизирована каким-то гражданским лицом.

– Он живёт в квартире или в доме? – подключился и Уиттейкер. Уиттейкер всегда был рядом, если намечалась какая-нибудь заварушка. Этой лживой змее и шантажисту нравилось смотреть на то, как какой-нибудь слабак, напустивший от страха в штаны, молит о пощаде у него, человека с пистолетом. Вероятно, жил бы Уиттейкер раньше, в 20—30-е годы, которые показали в своих лентах Кегни, Богарт и Эдвард Джей Робинсон, он стал бы просто преступником. Но когда он оказался в колонии для несовершеннолетних преступников, то на собственной шкуре понял, каково живётся афроамериканцам в Америке, его стали звать негром, обращаться как с негром, и он уже вот-вот готов был разделить с неграми их участь, как вместо этого вступил в армию. И своей выправкой, своими отутюженными брюками, своей рукой, всегда готовой отдать честь, своим лаконичным «Да, сэр», «Нет, сэр» сделал так, что его начали ценить. Так он прослужил двадцать лет. В Министерстве внутренней безопасности он чувствовал себя как дома.

– Всё нужно сделать тихо и аккуратно. И чтобы никаких ударов из-за спины, – дал установку Морган. – Ты, – тут он обернулся к Парксу, – ты отвечаешь за это дело. Наша итоговая цель – обеспечить безопасность президента Скотта. Так что мы должны защитить Алана Стоуи от него же самого. Многие годы Стоуи был в курсе очень многих сделок, что это были за сделки, я не знаю, да и знать не хочу. Но ещё больше я не хочу, чтобы об этом узнало CNN. Этот библиотекаришка может увидеть то, что он видеть не должен, а увидев, распорядится информацией неправильно. Это-то и надо предотвратить.

– Если же получится так, что мы с вами создадим прецедент, ну то есть разгорится небольшой скандальчик из серии «Убит библиотекарь, работающий на одного из самых крупных доноров Республиканской партии, по слухам, к этому причастно Министерство внутренней безопасности, непосредственно связанное с администрацией президента Скотта», то нам с вами хлебать – не расхлебать. Помните дело Уотергейта?

– Я хочу ещё раз подчеркнуть важность того, что только что сказал. Пока президент Скотт – признанный лидер, и, вероятнее всего, им и останется, так что наша задача не нарушить этот status quo.

– Итак, каков план? – Уиттейкеру хотелось получить точные указания.

– Устроим за ним слежку, будет следить за всем: начиная с телефона и заканчивая сортиром. Найдём что-то – хорошо. Не найдём – будем терпеливо и упорно ждать малейшей ошибки, чтобы свалить его. Ждать будем до победного.

– Если уж заговорили о сортирах, – вклинился Паркс. – Какая у него ориентация?

– Гетеро – ответил Морган.

– Точно? – переспросил Паркс. – Может, он девственник?

Уиттейкер и Спиннели заржали, первый захохотал от всей души, второй как-то смущённо, вместе с ними захохотал и Паркс. Во время долгих тюремных отсидок он сам привык трахать всё, что подвернётся. Назвать его бисексуалом было бы неверно, он просто трахал то, что мог в данной ситуации, и трахал жёстко.

– Встанет раком, проверим.

– Блин, вы словно не в Америке живёте, – пробурчал Райан. – Ну выставите вы его геем, ну и что? Откроет своё шоу на телевидении и всё.

– Кто его знает, какие у него там скелеты в шкафу.

– В любом случае, ориентацию его проверить надо. Вдруг что… – хотя в глубине души Морган твёрдо знал, что библиотекарь предпочитает женщин. Это сказала ему Ниоб, а Ниоб было очень сложно обмануть, ни один мужик не мог остаться к ней равнодушным.

Итак, план был готов, он был хорошим, продуманным. Когда он расскажет о нём Кардиналу, тот поймёт, что произошедшее – это не провал, это просто знак того, что план А не сработал, что же, переходим к плану Б. И что скорость перехода от одного плана к другому свидетельствует о его, Моргана, готовности к переменам, его исполнительности и его инициативности, именно эти качества Морган всегда обязательно отмечал во всех тестах на профпригодность. И Кардинал всенепременно поймёт это. Но на душе у Моргана почему-то было неспокойно.

– Слушай, а как думаешь, этот парень не может оказаться секретным агентом? Он просто тихая овечка?

– Хороший вопрос, – медленно произнёс Морган. Именно это его и смущало. По тому, что он успел увидеть своими глазами, да и по всему выходило, что это всё просто совпадение и что единственная трудность, с которой они могут столкнуться, это то, что библиотекарю вдруг стукнет в голову, что он должен вмешаться в политику. А если Голдберг – секретный, работающий под прикрытием шпион демократов? Или арабский террорист? Или шпион Израиля? Или просто враг Америки? Ведь тогда обычными методами его раскрыть не удастся, и вполне может статься, что ему удастся совершить задуманное.

А если Голдберг действительно шпион, то что же делать им?

Сильные стороны шпиона могут обернуться его слабостями. Он сам лучше всех знает, что разговаривать по телефону, да и просто обсуждать что-то важное в собственном доме нельзя, что обсуждать с кем-то своё задание нельзя, так что, скорее всего, шпион любит одиночество и по жизни он, скорее всего, бредёт один. Конечно же, ему велели молчать на допросах и не пугаться угроз. Надави на него, и он, как черепаха, спрячется в панцирь. Во всяком случае, это классическое описание действий шпиона. Со шпионом бесполезно изображать из себя плохого или хорошего полицейского, и то, и другое только заставит его быть настороже. К тому же, шпион не верит никому, ему постоянно кажется, что за ним следят, и раскрыть его часто можно только войдя к нему в доверие, влюбив его в себя или убедив его в том, что вы его очень любите.

Морган догадывался, куда ведут эти мысли. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, его затрясло, но он овладел собой и никто ничего не заметил. Надо применить разум. И разум подсказывал ему, что надо подослать к Голдбергу своего человека, сообразительного и проницательного человека.

На ферме Стоуи у Моргана своего человека не было. Но у него был свой человек в Октавианском институте, который, к тому же, уже был знаком с объектом и даже говорил, что пробная сеть уже закинута. Стоит рискнуть. Надо, чтобы Ниоб сблизилась с библиотекарем, вошла к нему в доверие, пусть восхищается им, пусть говорит ему комплименты, пусть даже попробует пофлиртовать с ним. Пусть. Сердце у Моргана учащённо забилось, но он заставил себя собраться, как собирался в додзё, и сердце его снова забилось ровно и размеренно. Новые времена, новые решения, сегодня женщины участвуют в битвах наравне с мужчинами, да и в старые времена, всегда были женщины-воины, одну из воительниц он выбрал себе в жёны. Так разреши ей выполнить свой долг! Долг, вот и объяснение всему. Итак, пусть восхищается, тепло смотрит, льстит, заигрывает, пусть делает что угодно, но пусть библиотекарь раскроется перед нею.

Глава 11

Удача. В этой предвыборной кампании, как ни в какой иной, от удачи зависело всё. Энн Линн Мёрфи была обязана своим выдвижением в качестве кандидата от демократов только своей нечеловеческой удаче.

После Вьетнама она не знала, как дальше жить. Большая часть её приятелей пила и курила траву. Чаще спивались ветераны военных действий, но случалось, что начинали крепко пить и медсёстры. И никто не придавал этому большого значения, в те дни никому даже в голову не приходило, что это было по-настоящему серьёзной проблемой.

Она должна была найти что-то, что помогло бы ей удержаться, не спиться, как спивались другие. Она подала документы в медицинский университет, и её приняли. Там она поняла, что может с головой уйти в работу, более того, она поняла, что ей надо с головой уйти в работу, и она в неё ушла. Так она выжила. После получения диплома она с удовольствием окунулась в сумасшедшие часы интернатуры. И тут стало ясно, что в обществе, а если точнее – с ветеранами войны во Вьетнаме – что-то происходит, это что-то получило название посттравматическое нервное расстройство, или ПТНС – результат трагических событий времён первой войны и бессмысленности дальнейших сражений во второй. Энн принялась искать клинические симптомы заболевания у участников событий, а то, что синдром получил, наконец, название, здорово упростило её жизнь, потому что очерчивало заболевание определенными рамками, и теперь она могла заполнять эту нишу симптомами. Перед Энн встал выбор: можно было продолжать трудиться, забыв себя, или распланировать свой график так, чтобы и на мир посмотреть и себя показать. Она сделала свой выбор и стала работать обычным терапевтом в Айдахо.

Тут продюсер с телевидения решил, что выпуску новостей не помешает небольшая вставка, в которой человек с медицинским образованием будет советовать людям, как лучше поступить в той или иной ситуации. А поскольку он до этого был хорошо знаком с доктором Мёрфи, то попросил вести эту передачу именно её. Через какое-то время он сделал ей предложение, Энн приняла его и вышла за него замуж.

Но ещё до всякой свадьбы передача Энн стала настолько популярной, что телерадиокомпания решила, что Энн должна делать получасовую передачу, которую можно показывать по воскресеньям, как раз между передачей о религии и футболом. Как показала практика, место было выбрано очень удачно. Энн стала местной знаменитостью. Шоу закупило национальное телевидение, и об Энн узнала вся страна, хотя и не сказать, чтобы популярность её передачи была бешеной. Зато она прекрасно усвоила манеру поведения Опры, Донахью, Рейгана и Клинтона – она держалась строго, говорила, прямо смотря в глаза тому, с кем разговаривала, интересовалась всем, была невозмутимо спокойна, могла придерживаться темы беседы, но могла и начать импровизировать, она производила впечатление очень открытой женщины, которая всегда поймёт шутку и не обидится.

Демократы решили выдвинуть её кандидатуру в Конгресс. Её подержали даже те, кто был заинтересован тем, как выжить в критических ситуациях – она могла объяснить, как выжить раненному человеку в лесу, и объясняла все чётко и уверенно. Её противника поймали, когда он приставал к девочке-скауту, а поскольку Айдахо не Массачусетс, ему этого не простили, и Энн прошла в Конгресс.

Тут освободилось кресло в Сенате, и она довольно легко смогла занять его. Её стали замечать. Во-первых, женщин в Сенате не много, а во-вторых, Энн не оставила своей телепередачи, она выходила с ней иногда прямо из округа Колумбия, иногда из дома, тогда она появлялась на фоне гор и деревьев.

Энн решила, что стоит попытаться стать президентом. Ей удалось повернуть дело так, что всем стало казаться, что инициатива исходит от самого народа – от её телезрителей, от её поклонников, от американских женщин – как будто бы это они уговорили её и стали присылать ей деньги. Отчасти это было правдой. Люди были привязаны к ней, это было чувство восхищения, смешанное с обожанием.

Но женщина, которая сама себя сделала, которая прошла путь от медсестры до члена Сената, получив высшее медицинское образование, став общенациональной знаменитостью и при помощи этой известности вошедшей в Сенат США, – это отнюдь не безучастная пробка, тихонько покачивающаяся на волнах и плывущая туда, куда её гонит течение. Под всей этой открытостью, дружелюбием, даже болтливостью телеведущей скрывалась куча амбиций. Она скрывала их, как Эйзенхауэр, в котором посторонний человек не мог заметить жадности, железной хватки и тщеславия, но каждый раз, когда маска слетала с его лица, перед вами оказывался круглолицый человек, крепко вцепившийся в достигнутое.

Итак, она решилась стать кандидатом.

Тогда у демократической партии было восемь кандидатов. В Нью-Хэмпшире Мёрфи стала третьей, лишь немного отстав от сенатора Нейла Свенсона.

3 февраля Свенсон получил большинство голосов в Аризоне, Делаваре, Нью-Мексико и Оклахоме и с небольшим отставанием стал вторым в Южной Каролине, теперь он был лидером.

Мёрфи не отставала. Она набрала большинство в Северной Дакоте и стала второй на юго-западе в Аризоне и Нью-Мексико.

Губернатор Мичигана, Уин Дэвидсон, победил в штате Миссури, а по другим штатам имел где-то больше, где-то меньше.

Ещё через четыре дня Дэвидсон получил большинство в своём родном штате, а Свенсон получил большинство в Вашингтоне.

Эти скачки продолжались до второго вторника марта високосного года.[6]6
  В этот день многие штаты, особенно на Юге, проводят первичные выборы с целью определения кандидатов от каждой партии.


[Закрыть] Во вторник Свенсон одержал победу в Калифорнии, Коннектикуте, Мэриленде, Нью-Йорке, Огайо и на Род Айленде. Теперь у него было 428 выборщиков, до заветной цифры 2,161, которые и повлияют на исход выборов, оставалось совсем немного.

На этом этапе деньги кончились у всех претендентов, кроме Свенсона. Не отстали от него только Дэвидсон и Мёрфи.

СМИ в один голос заявили, что Дэвидсон – просто дурак, что не снимает свою кандидатуру и продолжает разрывать партию на части, про Мёрфи же они говорили, что хоть она и не имеет ни малейших шансов на победу, но держится на удивление стойко.

Свенсон уже планировал, как он поведёт свою кампанию после того, как его официально утвердят кандидатом. «Давайте сплотим наши ряды, давайте выступать единым фронтом», – говорил он. В апреле, после апрельских праймериз в Пенсильвании, от вожделенного избрания кандидатом его отделяли всего двадцать голосов. И на праймериз в следующих штатах – в Индиане и Северной Каролине и в Небраске и в Северной Каролине – он позвал двух других кандидатов поехать с ним вместе, в том самолёте, в котором он разъезжал по штатам. Специалисты шутили, что это были своеобразные смотрины для Мёрфи и Дэвидсона: покажите себя, и я решу, кого из вас я, может быть, назначу вице-президентом.

Мёрфи, уставшая от гонки и не имеющая больше средств для её продолжения, согласилась. Но тут сама Опра пригласила её принять участие в своём шоу. Конечно же, Энн согласилась и вместо Небраски полетела в Чикаго на обычном рейсовом самолёте.

Самолёт Нейла Свенсона разбился. На борту были и Свенсон, и Дэвидсон. Выжить не удалось никому.

У демократов остался один кандидат. И это была Энн Линн Мёрфи.

У Газа Скотта были свои отношения с удачей, отличные от отношений большинства людей.

Он родился в богатой семье и уже одного этого, по мнению очень многих, хватало для того, чтобы сказать, что он родился под счастливой звездой. Но ведь и почти все, с кем он был знаком, с кем он вместе рос, тоже родились в богатых семьях. Но где они сейчас? Одни пошли по хорошо натоптанной дорожке на Уолл-стрит и здорово преумножили свои состояния, другие стали нариками и живут только от укола до укола, третьи стали социальными работниками и изо всех сил стараются делать людям добро – ведь им самим в жизни очень и очень повезло, четвёртые просто спились и, опустившиеся и жалкие, бродят по улицам города.

Огастес же был не просто счастливчиком, он был умён, и именно потому, что он был умён, он сумел воспользоваться своей удачей и чего-то достичь в этой жизни.

Во-первых, он принимал свою удачу как нечто должное. Казалось бы, в этом нет ничего необычного, но: множество детей не стали бы считать себя победителями, если бы их победу устроил для них их отец. И даже если бы в десять лет они бы считали себя победителями, то по прошествии лет, в 30, в 40, обдумывая произошедшее тогда, они бы почувствовали, что они не такие уж и молодцы, что им помогли. Другое дело, Газ. Он и по сей день вспоминал о том сезоне, как о самом великом, хранил выигранный кубок в Овальном кабинете и показывал его посетителям. Кубок часто становился началом разговоров про то, как было хорошо в старой Америке, о том, как там люди помогали друг другу, о том, что спорт учит играть в команде, о том, что формирует характер, и что стране нужны люди, которые бы больше заботились о деле, а не о преумножении собственного благосостояния.

Во-вторых, каштаны из огня для него постоянно таскали другие. Сначала это делал его отец, потом другие, вроде Байрона Томпкинса, потом те, кто устроил его в Национальную гвардию – так он отмазался от войны. Потом он вошёл в дело, где каштаны для него таскали его напарники: Скотт оставался в выигрыше, даже если проекты кампании проваливались (как, например, произошло с проектом по планированию досуга, с проектом реализации бобов, с проектом по продаже «Юго»[7]7
  В 1986 г. – самая дешевая машина в США.


[Закрыть]). Он подался в политику – люди радостно стали отдавать ему свои деньги.

Особенность же воинствующей администрации Скотта, готовой с любым затеять драку, заключалась в следующем: ни один из главных участников событий не был во Вьетнаме, хотя и проходил по возрасту. Но за время президентства Скотта уже случились три войны. Вице-президент не был во Вьетнаме, потому что сначала учился, потом женился, потом стал преподавать. Руководитель сенатского большинства сначала учился в школе, потом в университете. Род Лампайк, этот воинствующий борец с чумой и парламентский организатор партии, использовал учебную отсрочку, а в 1969 году вытянул счастливый номер, так что опасность оказаться в армии ему больше не грозила, и он занялся бизнесом. Когда он начал заниматься политикой и его спросили, почему он не служил, он сказал, что очень хотел отправиться во Вьетнам, но чернь опередила его и он просто не успел – все места были уже заняты.

Газ был одним из этих людей. Он не сбежал в Канаду, не попросил белого билета из-за проблем с психикой или наркотиками. Но если ты сын богатых родителей и все мыслимые отсрочки ты уже использовал, существовало ещё одно место, где было можно спрятаться от военных действий. И называлось это место Национальная гвардия.

Сейчас, когда служба в армии стала делом добровольным, гвардию распустили. Но в дни, когда служба была обязательной, это было лучшее место, в котором ты мог укрыться, чтобы не идти на войну. Гвардию никогда не задействовали в сражениях, нести обязанности было не тяжело – служба длилась две недели летом и раз в месяц по выходным. Дисциплина была не строгой, что в принципе можно было даже не появляться на службе, а устраивать свою личную жизнь, работать, организовывать партии, заниматься бизнесом, пытаться пробиться на политическую арену.

Конечно же, на все эти блага находилось много желающих, в гвардию записывались за год, за два. Попадали туда по блату, в противном случае ты отправлялся в мясорубку на Вестморленде. Конечно же, у Скотта были свои покровители, как были они и у Дэна Кейла, и у Дона Никлза из Сената, как и у Фаттера – нового губернатора Огайо.

Но что самое интересное – все упорно делали вид, что ничего особенного в этом нет.

Но ведь было же. И все это знали. Но об этом не говорили. Ну, если спросить об этом сведущего журналиста, политического аналитика или историка, они вам конечно про это сказали бы. Но расскажи вы человеку на улице, как президент Скотт избежал службы во Вьетнаме, вас просто не поймут, более того, просто сочтут лжецом, если, конечно, они не ярые противники Скотта – ведь наш президент так любит фотографироваться на фоне солдат, пушек или военных кораблей.

В наш век информации стало так много, что выделить что-то из информационного потока становится всё труднее. И вдруг какое-то явления или событие, или просто газетная утка оказываются в центре внимания всех информационных агентств мира. Это произошло, например, с Биллом Клинтоном и Моникой Левински. Или с О. Джеем Симпсоном.[8]8
  Симпсон – известный футболист, который обвинялся в убийстве жены и ребёнка.


[Закрыть] За этими людьми следил весь мир. И при всём этом существует масса вещей, на которые мир почему-то закрывает глаза, словно бы не считает их важными – ведь невозможно сфокусироваться на капельке влаги в тумане. Так что все о них знают, но никто не говорит.

Скотт решил выставить свою кандидатуру на второй срок, и судя по опросам общественного мнения, ему пришлось бы изрядно попотеть, чтобы добиться этого. Во-первых, у него были соперники в своей собственной партии, а во-вторых, демократы продолжали выяснять, кто же из них станет кандидатом от партии на праймериз, и опросы показывали, что он и Свенсон идут голова к голове. Специалисты строили графики, по которым получалось, что рейтинг Свенсона после конвенции Демократической партии подпрыгнет на три-четыре пункта, может быть, даже на шесть, так что Скотту надо будет постараться, чтобы вернуть себе жёлтую майку лидера.

Скотту снова помогла его счастливая звезда, если в этом случае так вообще можно сказать. В числе пятнадцати человек, которые находились в разбившемся самолёте, были и секретные агенты. Скотту было их очень жалко, он испытывал слабость к секретным агентам – с ними можно было здорово позабавиться.

Конечно же, сразу после крушения возникло множество самых невероятных слухов и предположений. Это заставило Скотта задействовать все силы для расследования обстоятельств катастрофы. Не дожидаясь результатов расследования Федерального авиационного агентства, Скотт попросил заняться этим Министерство внутренней безопасности. ФБР, ЦРУ и ФАА обязали оказывать расследованию всю посильную помощь.

Глава Министерства внутренней безопасности Байрон Томпкинс взял расследование под свой личный контроль.

Демократы сумели воспользоваться трагедией – они превратили свой съезд в прощание с погибшими, в котором приняли участие тысячи человек. В начале съезда Энн Линн отставала от Скотта на двадцать два пункта, потом её рейтинг стабильно возрастал и на момент объявления её официальным кандидатом от демократов резко скакнул вверх, как и ожидалось.

Результатов расследования от ФАА пришлось бы ждать месяцами, к тому же они бы всё равно исключили из него возможность теракта, Байрон же Томпкинс предоставил результаты через два часа после того, как Энн была объявлена кандидатом от демократов. В крушении самолёта Свенсона виновато стечение обстоятельств: плохая погода и неисправность радара. Другими словам, так распорядился Господь, люди здесь ни при чём. Эта информация попала на первые страницы всех газет.

На два дня Мёрфи исчезла. Рост её рейтинга замедлился и остановился. От президента Скотта её отделяло семь пунктов, и повысить его на эти семь пунктов ей не удавалось.

Да, Скотт и впрямь родился под счастливой звездой.