Текст книги "Король Запада (СИ)"

Автор книги: Лариса Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Глава 15

Ожидаемо Дота оказывается неприятно шокирована, когда её заводят в комнату. Понимает, что заманили, дёргается, пытаясь вырваться из чужих рук и убежать, но у неё не получается, потому что прачки, что завлекли девчонку обманом, держат крепко, не давая и с места дернуться. «Хоть для кого-то в этом месте моё слово это закон», – удовлетворенно кивает им Раад, отпуская. Щелкает замок и все они оказываются в комнате заперты – это тоже просьба ректора Академии. Доте мужчина указывает на стул, что приготовил специально для неё, сам же краем глаза отмечает, что ль’Ву подползает чуть ближе, делая вид, что не заинтересован в происходящем, а Эрия и вовсе не скрывается, выражением лица как бы намекая на то, что в гробу видала скрытность. Усаживает на примятой кровати, ноги ставит вместе, на колени укладывает руки – примерная ученица. Раад даже радуется, что та сейчас не может говорить, помолчать в таких ситуациях полезнее.

– Не трогай меня! – внезапно теряет всю свою напускную уверенность Дота, визжит, как свинья в хлеву, пытается встать, но одним слабеньким толчком в грудь л’Валд отправляет её обратно. – Пусти! Не имеешь права, я – собственность ал’Сандров!

– Которые мертвы, – издевательским тоном шепчет мужчина, напоминая об очевидном. – И ты, судя по всему, что-то об этом знаешь. Куда больше, чем пытаешься показать. Вряд ли захочешь говорить, так что я и спрашивать не буду. И разрешение мне твое не нужно, чтобы докопаться до самых сокровенных мыслей.

Умная девчонка сразу понимает, что её ждёт. Дёргается уже куда активнее, но силы не равны. Когда же Раад кладет пальцы ей на виски, служанка закрывает глаза и одновременно с этим захлопывает ворота своего разума, не давая проникнуть мужчине в свою голову.

Где она научилась ставить блок, л’Валд даже помыслить не может, но он такой мощный, что тот понимает – девочку кто-то старательно обучил, различив феноменальный талант. «Ты в безопасности. Ты не боишься. Ты в своих самых сладких мечтах», – старательно убеждает её Раад, но это слабо помогает. Тогда он решает действовать более кардинально, направляя свой разум уже напрямую туда, где стоит самая сильная защита. Бьет по этому месту, словно молотом по наковальне, и наконец добивается результата.

Перед глазами мужчины сразу начинают мелькать картинки чужих воспоминаний.

Девочка смотрит, как пожилая женщина сортирует травы, собирая их в пучки.

Непроходимый лес древних деревьев, таких высоких, что ни единый лучик солнца не может пробиться сквозь их кроны.

Мужчина на вечернем лугу, чье лицо скрыто за пламенем костра.

В этот момент Раад чувствует сопротивление Доты, почему-то воспоминание о луге она не хочет показывать. Боится, что та спечется, если он ещё больше сил приложит, но иного выхода не видит. И вновь череда воспоминаний.

Лохань, полная воды, и крики вокруг.

Огненный вихрь над головой, рёв кого-то огромного и ужасающего.

Снова мужчина на лугу у костра.

Чередой испуганные лица Пирона, белобрысого мальчишки, служанки в форме ал’Сандров.

Раад цепляется за образ неизвестного на лугу. Из всех он самый подозрительный. Кто бы это мог быть? Причем, лицо незнакомца не видно каждый раз, а его слова слышатся движением ветвей деревьев на ветру – совершенно неразличимо, неважно, что слух у л’Валда острый, как у волка. Кто это? И откуда Дота его знает?

И в том момент, когда мужчина уже собирается на время прекратить вмешательство, он чувствует, как в его собственные мысли кто-то проникает. Беззастенчиво распахивает врата, будто они хлипкая калитка на ветру, стаптывается ногами во всё, что скрывал долгое время Раад. И этому неизвестному также плевать на самочувствие л’Валда, как тому было все равно на девчонку-служанку. Вытягивает всё то, что скрыто было десятилетиями: лицо мамы, отца, брата. Слезы в подушку, когда он сетовал на судьбу. Долгие годы тренировок и обучения. Ненавистные учителя, что видели в нём лишь обузу. День Ритуала, когда Раад сделал то, чего не хотел и хотел одновременно, забирая жизнь брата. «Хватит!», – кричит он мысленно, осознавая, сколько всего прятал в глубине души. Слишком давно разучился чувствовать, и теперь эмоции навалились снежным комом, придавливая своим весом. Некто смеется, прежде чем оставить л’Валда в покое.

– Что ж, теперь ты не Дота, а мелкая дрянь, – отпускает голову девочки мужчина и, взяв за плечи, встряхивает, словно бутыль с молоком, – слушаю твои объяснения! Что за мужик фигурирует в большинстве воспоминаний? Отвечай, пока я не решил применить на тебе пытки, в которых мне нет равных!

Дота, пытаясь прийти в себя после ментального воздействия, все ещё плохо соображает, слова Раада до неё доходят с опозданием, тогда, когда сильная ладонь мужчины уже опускается ей на щеку. Голова дёргается от удара, и Дота стонет – ей больно.

Больше происходящее Эрия не может терпеть, она оказывается рядом с палачом и жертвой быстрее, чем мужчина успевает замахнуться вновь. Сказать ничего не может, но по крайней мере под силу замедлить ректора Академии. Всем своим весом виснет у него на руках, оттягивая их к полу. Но в тщедушном теле едва ли пятьдесят килограмм наберется – Эрия всегда была хрупкой – поэтому Раад с легкостью отшвыривает её на пол. И, лишь сделав это, понимает, что натворил. Ал’Зида добивается своего, пусть и странным способом. Мужчина тут же оказывается рядом с ней на коленях, помогает встать, осматривает, не сильно ли ушиблась. Но, видимо, мать-покровительница хранит таких дурочек, как Эрия: лишь коленки разбиты, да локоть задел деревянный столбик кровати. Не самые страшные раны. Однако, девушка отодвигается от Раада, как от прокаженного, не позволяет себя трогать, смотрит с разочарование и яростью.

«Кажется, только что разорвалась та тонкая нить, что связывала нас», – думает л’Валд, не зная, радоваться ему или же огорчаться, ведь с одной стороны, ему больше не придется волноваться о девчонке, с другой же – очередной долгий поиск новой возможной невесты. От того, что Эрия уйдёт, необходимость жениться у Раада не пропадёт. Такова участь всех королей: создать семью, пусть и не по любви, а по сговору, родить наследников. – «Очередных близнецов, одного из которых будет ждать смерть.». Эту практику клана мужчина ненавидел, но никогда не хотел (да и не решился бы) идти против традиций и воли Магии.

– Как хочешь, дважды предлагать не в моих правилах, – отказывается от помощи и чувствует облегчение.

Тогда к Эрии подползает ль’Ву, на что Раад язвительно замечает:

– Подбираешь остатки с чужого стола? Тебе это не к лицу, наг.

Ал’Зида фыркает, Даар безразлично отворачивается от ректора, а вот Дота теперь смотрит на происходящее с интересом. Даже от прошлого ментального воздействия и удара по лицу пришла в себя. И уже не боится так, как в начале. «Любопытно», – заинтригованно думает Раад, понимая, что наконец-то у него появился достойный соперник, пусть и в лице ребенка.

Глава 16

Злиться по-настоящему Эрия никогда не умела. Может, именно потому, что и по-настоящему никто и ничто её не злило. Даже когда братья издевались, спрятав её дневники, она никогда не жаловалась на них, а, не теряя времени, шла искать. Даже когда сестры обрезали волосы, девушка лишь сделала вид, что и так хотела короткую прическу. Быть королевских кровей значит всегда находиться у всех на виду, смотреть за тем, что ты делаешь, не проявлять ненужных эмоций. Но это не значит, что она никогда ничего не чувствовала. И теперь всё, что Эрия годами сдерживала, выплескивается из неё, словно из полного стакана.

Раад такой высокий, что Ал’Зида, повиснув на нём, не достаёт ногами до пола, лишь беспомощно мотать ими в воздухе может. Она превращает этот недостаток в преимущество, начиная колотить, что есть мочи. Но мужчине подобная экзекуция что слону дробина – мешает не больше, чем комар.

– Прекрати, пока снова не оказалась на полу, – все-таки делает предупреждение Эрии, чем демонстрирует благодушие – другую бы сразу скинул. Та не реагирует на предупреждение, глаза ей застилает праведный гнев. Приходится мужчине привести угрозу в исполнение. Ал’Зида ойкает, приземляясь на доски копчиком. – Ты к этому делу не имеешь отношения даже. Твоё присутствие здесь – знак моей доброй воли, что уже на исходе. Если не хочешь, чтобы тебя вышвырнули из замка в снежную Пустошь или и вовсе за стену, то прекрати себя вести, словно ребенок. Тебе ли не знать нравы Материка? Хоть моё, Западное, королевство и считается жестоким местом, но Южное ничем не отличается. По небу летают драконы, которым королевская семья позволяет лакомиться их народом. Очень благородно.

Ль’Ву больше не может терпеть, поэтому влезает в разговор, дополняя фразу ректора:

– Потому что драконом плевать на любое разрешение. Они берут, что хотят. Это древнейшие существа Материка, по легенде именно через них приходит Магия в этот мир. Не дави на девочку!

Рааду хватает одной руки, чтобы отцепить от себя пиявку и буквально швырнуть её в сторону нага. Тот ловит переходящий приз, обвивает хвостом, не давая упасть, а после удерживает на месте.

– Раз так проникся к ней сочувствием, то почему бы вам не жениться? – л’Валд к собственному удивлению чувствует ревность, черную, словно самая темная ночь. Ему совершенно не нравится мысль, что девчонка достанется глупому змею, что не умеет различать работу и личное. – Хотя вряд ли это возможно: преступник и королевская дочь. Впрочем, не будет отвлекаться, – вновь поворачивается к Доте, – знаешь, легкая пощечина это только начало. Если понадобится, я тебя на кусочки порежу, но добьюсь правды. Ты действительно хочешь мучиться и всё равно потом всё рассказать? Это было бы не очень умным планом, а ты девочка сообразительная, насколько мне показалось.

Служанка задумывается. За всю её жизнь ей приходилось множество раз лгать, предавать и хитрить – делать всё, чтобы выжить. Так она потеряла семью, друзей, работу – всю жизнь. Выживать девочке в этом мире сложно, особенно, когда она одна, беззащитна и наивна. Впрочем, от последнего качества быстро избавилась, иначе не смогла бы выжить. Ещё одно предательство сейчас, чтобы спасти свою жизнь, не так уж и страшно, скорее пугает то, что последует после этого – ей отомстят, Дота знает это точно.

Л’Валд будто что-то улавливает и тут же пытается успокоить пленницу:

– Ты можешь рассчитывать на мою защиту, если прямо сейчас начнёшь сотрудничать. Мне просто нужна правда. Нивес говорила, что ты – хороший ребенок, так что не верю, что именно тебе пришлось убить своих хозяев, – решает мужчина проявить хитрость, вспомнив слова Даара.

– Только после клятвы на крови, иначе и звука не издам, пока меня кромсать будешь, – выдвигает условие Дота.

Клятва на крови – дело серьезное. Принесший её уже не сможет уйти от обязательств, иначе Магия накажет. И лишение Сил – самое малое, что она может устроить. Бывали случаи, когда проклятым оказывался весь род и будущие поколения того, кто не сдержал слова. Раад же является королем, у которого ещё даже наследника нет – род л’Валдов не может оборваться. Но другого выхода мужчина не видит.

Взрезает ладонь кинжалом, что всегда носит с собой, капает сразу же выступившей кровью на чужое лицо и произносит клятву. Магия принимает её, и мужчина чувствует, как на левой руке сжимается невидимый браслет контракта с Силой. Теперь назад пути нет.

– Твои требования я выполнил, пора исполнить свою часть сделки.

То, что он узнает от Доты, кажется просто невероятным. Мало того, что она пришла работать в замок с улицы, так ал’Сандры, по её же словам, даже не проверяли девочку, пожалев сироту. Но уже тогда Дота преследовала свои, не самые законные цели. Как она объяснила, однажды во сне к ней пришел мужчина. Он долго беседовал с ней о мире и Магии, о том, что равновесие нарушено, рассуждал, как это можно исправить.

– Он каким-то образом влез в мои мозги. Я не могла думать ни о чем другом, кроме того, что просил сделать незнакомец, – вспоминает каждую деталь Дота, – но я не убивала короля и королеву. Раньше бы без раздумий это сделала, но затем, увидев, как изменилась Нивес, как сильно она любит их, пытается наверстать упущенное, у меня рука не поднялась совершить злодейство.

– Этот мужчина называл тебе свое имя? – этот вопрос интересует Раада не меньше других.

– Нет. Но он сказал, что делает всё это ради Приходящих, которых безжалостно истребляют в этом мире, не смотря на то, что их появление – решение Магии.

«Снова эти чертовы Приходящие!» – взрывается раздражением л’Валд. То есть все эти проблемы из-за иномирян, что в последнее время все чаще занимают тела жителей Материка. Король Запада так долго боролся с ними, а какой-то фокусник-менталист заговоры строит. Ещё и во снах появляется, что требует немалого запаса магических сил – сильный противник, если выйти один на один.

– Что конкретно ты сделала?

– Лишь направила Пирона по пути смерти, дав ему яд.

– То есть, это сделала не Нивес? – самый главный вопрос, что волнует Реала, тот задаёт, чуть подумав. Лучше выяснить правду сразу, а не гадать.

– Нет, конечно! – отрицательно качает головой Дота, – она находится под защитой незнакомца. Он защищает всех Приходящих.

«Я так и знал!», – ликует король Запада. Интуиция его не обманула, твердя вновь и вновь, что ученица не прежняя ал’Сандр, но как же в таком случае она смогла обойти проверку Совета? Уж не скомпрометирован ли он? Теперь подозрительным Рааду кажется абсолютно всё происходящее. И разбираться с тайнами ему придется в одиночестве, потому что тот никому больше не доверяет, в каждом живом существе видит врага.

– Что ж, теперь мне многое стало ясным, – л’Валд садится на стул, переводя дух. – Ль’Ву, то, что Нивес не является убийцей никак её не оправдывает, ведь теперь за ней преступление похуже – она иномирянка. Тебя преследовать за неповиновение не будут, но не надейся, что стану доверять, как раньше.

Даару остается лишь порадоваться, что Доте неизвестно о том, что он тоже Приходящий.

Глава 17

Пирона казнят в вечер того же дня, на закате. Л’Валд даже думает, что умереть в такой красивый миг – что может быть прекраснее? Вначале он зачитывает обвинительный приговор, затем показания свидетельницы, Доты, выслушивает визгливое отрицание произошедшего от управляющего, а затем король Запада сам заносит топор, по-старинке отделяя голову убийцы от тела. На это смотрят все домочадцы: многочисленные ал’Сандры, слуги, прихожане из города. И у всех на лице горит лишь одна эмоция – ненависть, ведь короля и королеву здесь любили за их сердечное отношение к своим подданным. Раад же чувствует моральное удовлетворение, понимая, что на одного врага, глупого и самонадеянного, стало меньше. Но у него сейчас в мыслях только таинственный незнакомец, пробирающийся в чужие сны и пропагандирующий любовь к ближним своим Приходящим. Вот кто настоящая проблема. О таком способе применять менталистику Раад никогда не слышал и не читал, следовательно, придется перерыть всё в библиотеках его родового замка и Академии, надеясь найти хоть какую-то зацепку.

Эрия с ним так и не разговаривает. Во время казни не отворачивается, но закрывает глаза, не желая видеть чужой смерти. Л’Валд же не может понять, почему она так боится, ведь жестокость в порядке вещей на Материке. Ещё неприятнее ему видеть, как ль’Ву утешает его гостью, кладет руки на девичьи плечи, будто имеет на это какое-то право. Вечером Раад решает высказать всё, что думает.

Выводит ал’Зиду в комнату, чтобы чужие уши не подслушали, указывает рукой на кресло, приглашая присесть.

– Говорить буду я, тебе совсем необязательно строчить в своем блокноте, – сразу же обозначает позицию мужчина, пока Эрия не начала писать. И ведь уже успевает взять чудо-перо, когда он её прерывает. – Начнём с того, что никто не заставлял тебя отвечать согласием на моё приглашение. Да даже не рассматривать его ты могла, но не стала этого делать. Предпочла проявить интерес, обнадежив меня. Приехала, показала себя. Мы даже разговаривать смогли, когда твоя Магия вдруг решила, что я достоин. Но из-за твоих поступков мне начинает казаться, что из нас двоих нашего брака не достойна именно. Да, ты умна и изобретательна. Но при этом слаба, слишком наивна и мягкосердечна. Ты не выживешь без помощи. Посмотри, едва выбралась из дома, как связалась с опальным нагом и поехала на север, чтобы принять участие в расследовании убийства. Сама выразила желание, но при этом постоянно мешаешься под ногами.

Слова точно задевают девушку, она уже не выглядит так самоуверенно, как в начале монолога Раада. Она ожидала хотя бы того, что тот извинится, но, видимо, была слишком высокого мнения о нём.

– И самая очевидная твоя промашка – ты проявляешь слишком много внимания к ль’Ву, хотя должна это делать только в отношении меня. И не просто интересуешься всеми аспектами его жизни, но ещё и демонстрируешь свое отношение прилюдно. Как это понимать? Не трудись отвечать, вопрос риторический, – поднимает руку, вновь останавливая девушку. С каждым своим словом мужчина злится всё сильнее, не в силах сдержать рвущийся наружу гнев, он отчаянно ищет выход. – Вначале я считал тебя отличным вариантом в качестве супруги, но теперь так не думаю. Ты мне не подходишь. Через несколько дней мы вновь будем в Академии, и я сразу же отошлю тебя назад, в Южное королевство. Можешь не бояться, твои родители не узнают, что дочь не смогла оправдать их надежды.

И он уходит, оставляя Эрию размышлять об ошибках, что она совершила. Глупых и бессмысленных, ведь она так и не смогла ничего изменить: Пирон всё равно умер, Даар будет находиться под стражей до решения Совета, Доту будут пытать, пока не узнают обо всём, что той известно. Впервые за долгое время ал’Зида не выдерживает всего, что на неё свалилось, и, поняв безвыходность из ситуации, просто плачет, совершенно не обращая внимания на то, как это может выглядеть со стороны. Она рыдает, погружаясь все глубже в пучину отчаяния, и, не смотря на арсенал отмычек в карманах, медицинским наборам трав и куче всяких подобных мелочей, нет даже носового платка, чтобы вытереть слезы. «Какая же я бесполезная, – корит себя девушка, – он ведь не сказал ни единого слова лжи. Всё, в чем укорил – чистейшая правда. И пусть родственникам всё равно, выйду ли замуж я за короля Запада или нет, зато это имеет значение для меня. В стране уже давно назревают волнения, брак помог бы укрепить позиции королевской семьи, а теперь всё пропало. И виновата в этом только я».

Как бы ей не было плохо, никто не приходит утешить, как это всегда делала Эрия. Даже наг. Только сейчас девушка понимает, насколько она одинока. Была дома, и осталась здесь. И не имеет никакого значения то, что она могла бы при желании собрать даже самолет в этом средневековом мире, какой смысл знаний, если она даже не способна получить признания за них? Ведь браком Эрия пыталась добиться того, чтобы ввести в повседневную жизнь приятные мелочи, что сделают жизнь народов Материка удобнее, комфортнее и проще. Теперь все замыслы пошли прахом, а как исправить это, ал’Зида не знает, не может найти решения.

В итоге, чтобы лишний раз не видеться, л’Валд оставляет несостоявшуюся невесту в той же комнате, где читал ей нотации. По его приказу сюда приносят кровать, стол и стул, даже какой-то древний шкаф, от одного взгляда на которой Эрии хочется удавиться – такой он старый и пыльный. Говорит: «Располагайся» и уходит, будто ничего не произошло. Девушка действительно делает это, заправив постель, а после, не получив дальнейших указаний, решает, что раз ей ничего не говорит, то она вправе решать, что делать.

Выглядывает из спальни-на-скорую-руку, смотрит, чтобы в коридоре никого не было, и отправляется на своеобразную экскурсию. Девушку удивляет та пустота, что царит в замке. У неё дома вечная кутерьма и веселье, младшие бегают, играют, те из братьев и сестер, что постарше, музицируют, декларируют стихотворения, занимаются садом. Там и атмосфера царит совсем другая: в коридорах и комнатах светло, всегда пахнет цветами, которые выращивает мама, убрано – ни единой пылинки даже в самом дальнем углу, чистые окна с витражами, что устраивают игры солнечных зайчиков на отполированных полах. При одном воспоминании о доме и том, как хорошо ей там было, у Эрии сжимается сердце. Но зато таким способом она коротает время, пока добирается до первых людей в замке.

Это две служанки, в удивительно чистых для их работы передниках, идут в сторону гостьи и о чем-то увлеченно болтают, но, как только замечают ал’Зиду, останавливаются, будто перед ними возникла невидимая стена, а затем и вовсе разворачиваются и убегают – разве что их пятки сверкают в воздухе.

– А вот это уже куда интереснее, чем сидение в комнате, кажется, мне стоило раньше её покинуть, – делает вывод девушка, радуясь тому, что решилась выйти.