Текст книги "История Александра Македонского"

Автор книги: Квинт Руф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

22. Царя отнесли в палатку, и врачи прежде всего отрезали древко застрявшей в нем стрелы, не тронув острия. 23. Затем, обнажив тело, они заметили, что у стрелы есть зубцы и что ее можно вынуть, только если разрезом увеличить рану. 24. При этом они опасались, что поток крови может помешать разрезу: стрела была большая и, как стало ясно, проникла во внутренние органы. 25. Критобул, обладавший выдающимся искусством врача, в данном тяжелом случае боялся прикоснуться к ране, как бы при неудачной операции беда ие обрушилась иа его голову. 26. Царь взглянул на плачущего и охваченного крайней тревогой и почти лишившегося сил врача и сказал: «Что же ты медлишь и не освободишь сейчас же от страданий меня, обреченного несомненно на смерть? Или ты боишься оказаться виновным в том, что я получил неизлечимую рану?» 27. Тогда Критобул, справившись со своим страхом или скрыв его, начал убеждать царя, чтобы тот дал себя связать, пока он будет вынимать острие, ибо опасным может быть даже малейшее телодвижение. 28. Царь же, сказав, что нет надобности его связывать, предоставил свое тело врачу и, как ему было указано, пролежал совершенно неподвижно. Итак, рана была расшире

на, и, когда вынуто было острие, кровь хлынула потоком. Силы покинули царя, в глазах у него потемнело, и он лежал, как мертвый. 29. Тщетно врачи старались лекарствами унять кровь, и друзья, подумав, что царь умер, подняли громкий вопль и плач. Но кровь наконец, остановилась, понемногу вернулось к царю сознание, и он начал узнавать окружающих. 30. Весь этот день и следующую ночь вооруженное войско окружало шатер-царя; все сознавали, что живут дыханием одного и не расходились до тех пор, пока не было сообщено, что царь заснул. Надежда на спасение распространилась отсюда по всему лагерю.

ГЛАВА 6

1. Пролечив рану в течение 7 дней, когда рубец, однако, еще не зажил, царь, услыхав, что среди варваров укрепился слух о его смерти, приказал поставить посередине двух связанных между собой кораблей видную отовсюду палатку, из которой мог бы показаться всем думающим, что он погиб. Явившись перед жителями, он разрушил надежды врагов, построенные на ложном известии. 2. Затем он поплыл вниз по течению, держась на некотором расстоянии от основного флота, чтобы шум от весел не нарушал покоя, необходимого для больного. 3. На четвертый день от начала пути он прибыл в покинутую жителями,, но обильную хлебом и скотом страну. Это место понравилось ему, и здесь отдохнули он сам и все воины. 4. Было в обычае, чтобы ближайшие друзья и телохранители в случае нездоровья царя спали перед входом в преторий. Соблюдая этот обычай, и на этот раз в его шатер вошло много народа. 5. Царь встревожился и спросил, уж не принесли ли они ему какой новости, пришли все вместе, уж не сообщат ли ему о новом нападении врагов?

5. Но Кратер, которому было поручено передать царю просьбу друзей, сказал: 6. «Неужели ты думаешь, что люди могут быть встревожены только нападением врагов, хотя бы стоящих уже у нашего вала, а не заботою – как это теперь и есть – о твоем здоровье, которое ты не бережешь? 7. Пусть составляют против нас заговоры сколько угодно народов, пусть заполнят вооруженными людьми весь мир, покроют моря кораблями, приведут неведомых зверей, с тобой мы будем непобедимы. 8. Но кто из богов может обещать, что ты, наше светило и главная опора Македонии, будешь долговечен, когда ты с такой страстью рискуешь своим здоровьем, забывая, что ты подвергаешь опасности и жизнь столько граждан? 9. Кто же хочет или может пережить тебя? Мы пришли сюда, следуя твоей воле и замыслу, и иначе как под твоим руководством никому из нас нет пути к своим пенатам. 10. Если бы ты все еще боролся Дарием за Персидское царство, то никто, даже если бы и захо тел, не мог не восхищаться твоей смелостью при всякой опасно сти, ибо, где награда соответствует опасности, там при удач

больше результатов, а в случае неудачи больше утешения.

11. Но кто же не только из твоих солдат, но и из варваров любого племени, кто знает о твоем величии, примирится с тем, чтобы ценой твоей жизни брался какой-то ничтожный город?

12. Ужасается душа при воспоминании о том, что мы недавно видели. Я боюсь даже вымолвить, что если бы милостивая к нам судьба не спасла тебя, к доспехам на непобедимом теле прикоснулись бы самые ненавистные руки. Все мы, раз не следовали за тобой, предатели и дезертиры. 13. Ты вправе заклеймить всех солдат клеймом бесчестия, никто не откажется смыть позор, не допустить которого он не нашел в себе силы. Прошу тебя, дозволь нам еще и еще показать свое ничтожество перед тобой. 14. Мы пойдем, куда бы ты ни приказал, мы требуем для себя неведомых опасностей и бесславных битв, но сохрани самого себя для дел, требующих твоего величия! Быстро меркнет слава в борьбе с недостойным врагом, и нет ничего унизительней, как утратить ее там, где ее нельзя проявить».

15. То же примерно говорили и Птолемей и остальные. Нерешительными голосами и со слезами они умоляли его положить предел своей уже удовлетворенной жажде славы и позаботиться о своем, а также и об общем спасении. 16. Царю были приятны такие чувства друзей, он обнимал каждого в отдельности и просил сесть. 17. Продолжая начатый разговор, он сказал: «Благодарю вас, о вернейшие и преданные мне друзья и граждане, не только за то, что вы сегодня цените мое здоровье больше своего, но и за то, что с самого начала войны вы не упускали случая выказать мне свое расположение и верность, так что я должен признаться, что никогда жизнь моя не была мне так дорога, как тогда, когда она возродилась, чтобы я мог дольше наслаждаться дружбой с вами. 18. Впрочем, неодинаковы чувства у тех, кто готов умереть за меня, и у меня, кто сознает, что расположение ваше заслужил только своей доблестью. Вы хотите получать от меня награды продолжительное, может быть, даже неограниченное время, я же оцениваю свои дела мерой не времени, а славы. 19. Я мог, довольствуясь славой отцов, оставаться в пределах Македонии и там без напряжения ожидать мрачной и бесславной старости; ведь люди бездеятельные не сами куют свою судьбу, но, считая единственным благом долгую жизнь, часто бывают жертвой ранней и жестокой смерти. Я же считаю не годы свои, а победы, и если вспомнить о всех дарах судьбы, то могу сказать, что прожил уже большую жизнь. 20. Начав с Македонии, я держу власть над всей Грецией, покорил Фракию и Иллирию, господствую над трибалла-ми и медами, обладаю Азией от Геллеспонта до Красного моря; вот я уже недалеко от предела мира, выйдя за который, я поставил себе целью открыть новую природу, новый мир. 21. Из Азии я перешел в пределы Европы за один час. Став победителем той и другой частей света на девятом году своего правления и на двадцать восьмом году своей жизни, могу ли я, по-вашему,

прекратить сбой путь к славе, которой одной я посвятил всего себя? Поистине я не откажусь от нее и, где бы ни стал сражаться, всегда буду сознавать, что действую иа арене мирового театра. 22. Я прославлю неизвестные места, открою для народов земли, долго скрывавшиеся от них природой. Прекрасна будет и гибель моя среди этих трудов, если только судьба мне в этом не откажет. Я произошел от такого ствола, что мне приходится желать не столько долгой, сколько обильной делами жизни. 23. Заклинаю вас, подумайте, что мы дошли с вами до земель, в которых имя, прославленное доблестью, заслужила женщина. Какие города основала Семирамида, какие покорила народы! Какие совершила дела! Мы еще не сравнялись славой с женщиной, а уже должны пресытиться похвалами?! Лишь бы смилостивились боги; впереди еще много дел. 24. Но то, чего мы еще не достигли, станет нашим достоянием, только если мы не будем пренебрегать ничем, в чем есть место для громкой славы. Оградите меня лишь от внутренних врагов, избавьте от домашних козней, в борьбу Марса я вступлю без страха. 25. Филипп, мой отец, был в большей безопасности в строю, чем в. театре, он много раз избегал рук врагов и не мог спастись от руки своих. Если вы вспомните о других царях, вы насчитаете больше таких, которые погибли от внутренних, а ие от иноземных врагов. 26. Впрочем, поскольку теперь представляется случай осуществить давно уже задуманное мной дело, величайшей наградой за мои труды и дела будет для меня то, что мать моя Олимпиада Заслужит бессмертие, когда бы она ни рассталась с жизнью. Если судьба дозволит, я сам осуществлю это, если же судьба похитит меня раньше, вы попомните об этом моем завещании». После этих слов он отпустил друзей, однако еще много дней оставался на том же месте.

ГЛАВА 7

1. Пока это происходило в Индии, греческие солдаты, недавно выведенные царем в колонии близ Бактр, когда началась между ними распря, отпали не столько из вражды к Александру, сколько из боязни наказания. 2. Убив несколько влиятельных лиц из своей среды, они стали пускать в ход оружие,, захватили считавшуюся в безопасности и нотому плохо охранявшуюся крепость Бактр и побудили варваров присоединиться к их мятежу. 3. Вожаком их был Афинодор, присвоивший себе имя царя не столько ради власти, сколько ради того, чтобы вернуться на родину с признавшими его. 4. Его соперник, какой-то Бикон, его соотечественник, который стал строить против него козни, пригласил его на пир и с помощью некоего бактрий-ца Бокса его убил. 5. На следующий день на сходке Бикон убедил многих, что, наоборот, Афинодор злоумышлял против него. Но некоторые заподозрили Бнкона в обмане, и постепенно сомнение стало охватывать многих. 6. Итак, греческие солдаты

взялись за оружие, чтобы при первой возможности расправиться с Бикоиом. Впрочем, главари успокоили возмущение толпы. 7. Избавившись на этот раз против своего ожидания от опасности, Б икон несколько времени спустя стал подкапываться под своих же спасителей; когда его козни обнаружились, он был схвачен, а вместе с ним и Бокс. 8. Бокса решили немедленно предать казни, Бикона же. убить мучительной смертью. К телу его уже придвинули орудия пытки, как вдруг греки неизвестно по какой причине как сумасшедшие бросились к оружию.

9. Услыхав с их стороны шум, палачи подумали, что крики толпы запрещают производить пытку, и отпустили Бикона.

10. Он, как был, обнаженный, прибежал к грекам; жалкий его вид внезапно изменил их настроение, и они решили его простить. 11. Так, дважды спасенный от смерти, он вернулся на родину вместе с другими покинувшими колонию, предоставленную нм царем. Вот что происходило близ Бактр и скифских пределов.

12. Между тем к царю прибывают 100 послов от двух упомянутых выше племен. Они ехали на колесницах, все были высокого роста и роскошно одеты: полотняные одежды их были расшиты золотом и пурпуром. 13. Они сдались царю и передали ему свои города и земли; они впервые готовы были доверить свою за много поколений ничем не стесненную свободу и отдавались ему на милость по внушению богов, а не из страха, ибо военные силы их были в целости. 14. Царь, собрав совет, принял их под свое покровительство и обложил такой же данью, какую оба племени платили арахосиям. Кроме того, потребовал с них 2500 всадников, и варвары с покорностью все выполнили. 15. Затем послы и царьки были приглашены на богатый и торжественный пир. 100 позолоченных лож было поставлено на небольшом расстоянии друг от друга, ложа были покрыты коврами, сиявшими золотом и пурпуром; все, что было порочного у персов из-за их исконной роскоши, а у македонцев – из-за чужеземной новизны, в изобилии проявилось иа этом пиру.

16. Принимал участие в пире афинянин Диокенпп, знаменитый кулачный боец, близкий и любезный царю за свою силу и искусство. Злобные завистники говорили полушутя-полусерьезно, что за войском следует бесполезное животное в военном плаще; когда они вступают в бой, оно умащается и готовит свое брюхо для пира. 17. Именно в этом и стал упрекать его на пиру охмелевший македонец Горрат и требовать, если он настоящий мужчина, чтобы он сразился с ним на другой день на мечах: ведь царь признает за Горратом безрассудство или за Диоксиппом – трусость. 18. Диоксипп, усмехнувшись над его воинственной горячностью, принял его предложение. На следующий день они потребовали более серьезной формы состязания, и, так как царь не мог их отговорить, он дал согласие на их условия. 19. Собралось множество воинов, среди которых были и греки, сочувствовавшие Диоксиппу. Македонец надел

полное вооружение: в левую руку он взял медный щит и копье, называемое «сарисса», в правую – дротик и опоясался мечом, точно собирался сражаться с несколькими сразу. 20. Диоксипп блестел от масла и был украшен венком, в левой руке держал багряный плащ, в правой – большую узловатую дубину. Это обстоятельство вызвало у всех захватывающий интерес, так как выступать голому против вооруженного казалось даже не безрассудством, а полным безумием.

21. Итак, македонец, уверенный, что можно быть убитым и издали, метнул в противника дротиком. Диоксипп легким движением увернулся от него, но пока враг перекладывал копье из левой руки в правую, он подскочил и ударом дубины переломил копье пополам. 22. Потеряв оба метательных оружия, македонец стал отстегивать меч. Пока он был занят этим, Диоксипп подбил ему ноги и, свалив на землю, вырвал у него меч, поставил ногу на шею лежащего, замахнулся дубиной и раз-можжил бы ему голову, если бы не был остановлен царем. 23. Исход этого зрелища был печален не только для македонцев, но и для Александра, поскольку при этом присутствовали варвары; он опасался, что прославленное мужество македонцев может быть в их глазах развенчано. 24. Поэтому он стал прислушиваться к наветам недоброжелателей. А через несколько дней во время пира была похищена золотая чаша, и слуги обратились к царю, как будто они потеряли то, что сами же и унесли. 25. Но зачастую вынести позор труднее, чем вину. Так и Диоксипп не мог выносить косых взглядов, как бы клеймящих его как вора. Удалившись с пира, он написал письмо, адресовал его царю и закололся мечом. 26. Царь тяжело перенес его смерть, полагая, что она явилась выражением не раскаяния, а озлобления, в то время как его ложное обвинение вызвало чрезмерную радость недоброжелателей.

ГЛАВА 8

1. Отпущенные домой индийские послы через несколько дней вернулись с подарками. 2. Они доставили 300 коней, 1030 колесниц, запряженных четверками, много полотняных одежд, тысячу индийских щитов, 100 талантов белого железа и еще львов редкой величины и тигров, все ручных, кожи гигантских ящериц и панцири черепах. 3. Затем царь приказывает Кратеру вести сухопутное войско на близком расстоянии от реки, по которой сам задумал спуститься; он посадил своих обычных спутников на корабли и повез вниз по реке в пределы мал лов. 4. Оттуда он приходит к сильному индийскому племени сабаркам, которое управлялось властью народа, а не царей. Они выставили 60 тысяч пехоты н 6 тысяч конницы, за этими силами ехало 500 колесниц. Были избраны 3 вождя, выдающиеся воинской доблестью. 5. Когда живущие поблизости от реки (у них было много селений, преимущественно по берегам рек) увидели, что

вся река, насколько хватало зрения, полна кораблей и. что сверкает многотысячное оружие, испугавшись необычного зрелища, подумали, что это наступают полчища богов во главе со вторым Отцом Либером, имя которого широко известно у этого племени. 6. К тому же слух оробевших варваров был поражен криками воинов, стуком весел, разноязычными возгласами подбодрявших друг друга матросов. 7. Итак, все сбегаются к своим воинам и кричат, что это безумие – вступать в битву с богами, что нельзя, мол, и сосчитать корабли, везущие непобедимых героев. Эти крики навели такой страх на их войско, что они отправляют к царю послов с выражением покорности всего племени.

8. Приняв их сдачу на милость, царь на четвертый день прибывает к другим племенам. И у этих оказалось не больше мужества, чем у других. Итак, заложив там город, который он приказал назвать Александрией, царь вступил в земли так называемых мусиканов. 9. Здесь он учинил допрос им же назначенному сатрапу Териольту, ибо на него жаловались сами па-рапамисады; уличив его во многих проявлениях алчности и высокомерия, он приказал его казнить. 10. Правитель бактрийцев Оксиарт не только был оправдан, но в знак любви пределы власти его были расширены. Подчинив себе мусиканов, царь поместил в их городе гарнизон для охраны. 11. Оттуда пришли к престам, тоже индийскому племени. Царем их был Портикан; он заперся с большим отрядом своих людей в укрепленном городе. Его Александр завоевал на третий день осады. 12. Портикан, укрывшийся в крепости, направил к Александру послов, чтобы сговориться об условиях сдачи; но не успели они прийти к царю, как с грохотом рухнули две башни. Через их развалины македонцы ворвались в крепость; при ее взятии Портикан, отбиваясь с немногими защитниками, был убит.

13. Итак, разрушив крепость и продав в рабство всех пленных, царь вступил в пределы царя Самба; приняв там сдачу многих городов на милость, сильнейший город этой страны ои взял при помощи подкопа. 14. Варвары, неопытные в этом деле, приняли врагов за чудовищ, так как они почти в центре города выходили вооруженными из-под земли, хотя прежде не было никаких следов ее рытья. 15. В этой области, по свидетельству Клитарха, было перебито до 80 тысяч нндов; много пленных было продано в рабство. 16. Мусиканы снова отпали, для их усмирения был послан Пифон; он захватил вождя племени – он же был и главарь восстания – и привел его к царю. Распяв его на кресте, Александр вернулся к реке, на которой приказал флоту себя ожидать. 17. Оттуда на четвертый день вниз по течению реки он подошел к городку, в царстве Самба. Сам он недавно сдался царю, но горожане не признали власти и заперли ворота. 18. Отнесясь с пренебрежением к их малочисленности, царь приказал 500 агрианам подойти к стенам города, затем, отступая, выманить врага за стены; тот, несомненно,

последует за ними, поверив, что они обратились в бегство. 19. Агриане так и сделали: раздразнив неприятеля, они внезапно побежали, а варвары, бросившись за ними, наткнулись на других воинов, среди которых был сам царь. Сражение возобновилось, и из 3 тысяч варваров 600 были убиты, тысяча была взята в плен, остальные заперлись в городе.

20. Но результаты этой победы не были в конце так благоприятны, как казалось вначале: варвары отравляли свое оружие ядом. Поэтому раненые неожиданно умирали, и врачи не могли определить причину такой тяжелой смерти, ибо неизлечимыми оказывались даже легкие раны. 21. Варвары надеялись, что смогут поразить неосторожного и даже опрометчивого царя. А он, сражаясь в первых рядах, случайно остался невредим. 22. Беспокойство царя тогда было вызвано особенно судьбой Птолемея: он был легко ранен в левое плечо, но опасность, угрожавшая ему, была значительней раны. Он был связан с царем кровным родством, утверждали даже, что он был сыном Филиппа и, несомненно, сыном его наложницы. 23. Он был телохранителем царя, отважнейшим бойцом и еще более ценным помощником в мирное время; он обладал умеренностью гражданского деятеля, был приятен в обращении, легкодоступен, в нем не было и следа царской спеси. 24. Трудно было сказать, кому он был более дорог: царю нли народу. Теперь впервые он мог узнать чувства, питаемые к нему своими: македонцы своей любовью к нему в его беде предуказали его дальнейшую славную судьбу. 25. Они проявили по отношению к Птолемею не меньше заботы, чем к царю; и царь, утомленный сражением и тревогой, не отходил от него н даже велел перенести в его палатку свою постель. 26. Как только он лег на нее, сейчас же впал в глубокий сон. Проснувшись, он рассказал, что во сне ему явился дракон, держащий во рту траву, которую он ему и указал как средство от яда. 27. Царь точно описал прн этом цвет этой травы и утверждал, что признает ее, если кто-нибудь ее ему покажет. Ее нашли, так как много народа сразу принялось ее искать, и он приложил ее к ране Птолемея. Боль сейчас же прекратилась, а в скором времени и рана зарубцевалась. 28. А варвары, разубедившись в своем первом успехе, сдались царю со всем городом. Отсюда Александр пошел к ближайшему племени паталиев. Царь их Мерис покинул город и бежал в горы. 29. Итак, Александр захватывает город и опустошает земли. Взята была большая добыча крупным и мелким скотом, найдены были большие запасы хлеба. 30. Взяв проводников, хорошо знакомых с рекой, царь спустился до острова, всплывающего нз воды почти посередине русла.

ГЛАВА 9

1. Здесь он вынужден был задержаться дольше, так как небрежно охраняемые проводники убежали, и он послал людей за другими. Их не нашли, но упорное стремление увидеть Океан и дойти до края света заставило царя за отсутствием проводников доверить свою судьбу, как и судьбу множества храбрейших мужей, неизвестной реке. 2. Итак, они пустились плыть, ничего не зная о стране, в которой плыли. Далеко ли до моря, какие здесь живут племена, насколько спокойно в устье реки, могут ли плыть военные корабли, —обо всем этом у них было лишь смутное представление. 3. Единственным утешением в этом опрометчивом предприятии была неизменная во всем удача. Они проплыли около 400 стадиев, когда кормчие сказали царю, что чувствуют морской воздух и уверены, что океан недалеко. 4. Обрадовавшись, он убеждает гребцов приналечь на весла: конец пути, столь для них желанный, близок, достигнута полнота славы, ничто не препятствует их мужеству; конец света ими достигнут без боя и кровопролития; и сама природа на этом кончается; скоро они увидят то, что известно только бессмертным. 5. Он спустил несколько человек с корабля на берег, чтобы захватить каких-нибудь кочевников, надеясь узнать от них что-нибудь о стране. Они все обследовали и нашли наконец скрывающихся в шатрах. 6. На вопрос: далеко ли море? – они ответили, что ни о каком море они не слыхали, но что на третий день можно дойти до горькой воды, сменяющей сладкую; было понятно, что так люди говорили о море, не зная его природы. 7. Итак, матросы принялись грести с большим усердием, и с каждым днем, чем ближе становилось осуществление надежд, возрастало их одушевление. На третий день наконец подошли к морю, сливавшему пока еще в слабом прибое с водами реки и свои волны. 8. Тут они подъехали тихим из-за сопротивления воли ходом еще к одному острову, расположенному посередине реки, остановили у него свой флот и отправились добывать продовольствие, не предвидя бедствия, которое неожиданно их застигло.

9. Был примерно третий час, когда океан в установленное время начал надвигаться и оттеснять воды реки: она сначала задержалась, а потом стала прорываться с большим напором^ чем обычно текут по своему руслу стремительные потоки. 10. Эти свойства океана были незнакомы людям Александра, и им казалось, что они видят чудеса или проявление гнева богов. А море продолжало подниматься и набегать на берега, бывшие перед этим сухими. 11. Волны подняли корабли и разбросали весь флот, так что высаженные на берег люди в страхе ог неожиданного бедствия стали отовсюду сбегаться к стоянке кораблей. 12. Но в суматохе и торопливость не помогала. Одни шестами подгоняли корабли, другие садились, мешая наладить весла. 13. Одни торопились отплыть, не дождавшись тех,

–

кто должен был плыть вместе с ними, с трудом приводили в движение неповоротливые и непослушные корабли; другие корабли не могли принять людей, врассыпную к ним подплывавших; спешившим в равной мере мешало и обилие людей, и их недостаток. 14. Разноголосые и несогласные между собой крики, призывавшие людей то дожидаться, то торопиться, ие давали не только видеть, но и слышать. 15. Не могли помочь и кормчие, так как их голосов из-за шума не мог никто расслышать, а испуганные и разобщенные люди не были в состоянии исполнять команды. 16. Итак, корабли начали сталкиваться и мешать друг другу, весла – обламываться. Можно было подумать, что это не флот идет, а происходит морское сражение между двумя вражескими флотами. 17. Носы кораблей ударялись о кормы, задние корабли, напирая на передние, сбивали их с курса; в раздражении люди доходили до рукопашных схваток.

18. Прилив затопил уж все прилегающие к реке поля, так что выдавались над водой только в виде островков холмы, к которым в страхе старались подплыть многие оторвавшиеся от кораблей. 19. Разбросанный флот частью стоял на глубокой воде, откуда отхлынули волны, частью, поскольку вода заполняла неровности почвы, застревал на мелких местах, как вдруг произошло новое, еще более страшное явление. 20. Море начало отступать: волны с шумом откатывались до своего прежнего уровня, обнажалась земля, только что покрытая глубокой морской водой. Корабли опрокидывались; одни на нос, другие на борт. Берега оказались завалены снаряжением, оружием, об ломками досок и весел. 21. Солдаты не решались ни выйти н сушу, ни оставаться на кораблях, все время ожидая новых, бо; лее страшных явлений. Им не верилось, что они сами видят вс происходящее с ними: кораблекрушение – на суше; море – реке. 22, Но на этом бедствия еще не кончились. Не зная, что скоро новый прилив вернет море и поднимет корабли, они предвидели голод и крайние бедствия. Кроме того, по берегу ползали страшные морские чудовища, оставленные морем.

23. Уже приближалась ночь, и царь, тоже отчаявшись в спа сении, предавался мрачным мыслям. Но заботы не сломили ег непоколебимого духа; всю ночь он провел в дозоре и посла воинов к устью реки наблюдать, когда начнется подъем вод и сообщить об этом. 24. Он приказывает также починить поло ки иа кораблях, с приходом волн поднять упавшие и быть н готове к моменту, когда море начнет заливать земли. 25. Вс. ночь прошла у него в бодрствовании и увещеваниях; к утр поспешно вернулись всадники, и сейчас же начался прнли Сначала медленно двигавшиеся волны стали поднимать кора ли, а потом, затопив все берега, онн погнали и весь фло 26. Берега моря и реки огласились радостными криками солд и матросов, безмерно торжествовавших от неожиданного пр хода спасения. Они с удивлением расспрашивали: откуда вн 222

запно вернулось море, куда оно отошло накануне, какова природа этой стихии, то будто произвольной, то подчиняющейся законам времени? Царь, на основании происшедшего сообразил, что после восхода солнца бывает устойчивое время. Чтобы предупредить прилив, он среди ночи отплыл с несколькими кораблями к низовьям реки. Выйдя из устья, он проплыл по морю 400 стадиев, удовлетворив наконец свое желание; принеся жертвы богам – покровителям моря и этих мест, он вернулся к своему флоту.

ГЛАВА 10

1. Отсюда флот поплыл вверх по реке и на другой день пристал недалеко от соленого озера. Многие, не зная его свойств, пострадали, неосторожно войдя в его воду. На их тело напала чесотка, и болезнь эта через соприкосновение переходила на других. Лечились маслом. 2. Затем, послав вперед Леонната рыть колодцы на пути, по которому он думал вести свое войско через засушливую местность, сам царь задержался с войском, ожидая весны. 3. Тем временем он основал несколько городов. Опытным в морском деле Неарху и Онесикриту он приказал спустить сильнейшие корабли в море и плыть, пока будет безопасно, исследуя природу моря; когда они захотят вернуться к царю, они смогут это сделать по той же самой реке или по Евфрату. 4. Когда смягчилась зима, он сжег корабли, оказавшиеся излишними, и повел свои войска по суше. 5. Девятью переходами он нрибыл в страну арабитов, оттуда за столько же времени – в область кедрусиев. Этот свободный народ, проведя всеобщую сходку, сдался ему; со сдавшихся царь не потребовал ничего, кроме продовольствия. 6. На пятый день он пришел отсюда к реке, которую местные жители называют Араб. Здесь ц вступил в бедную водой страну, пройдя которую пришел к оритам. Там он передал большую часть своего войска Гефес-| иону. Легковооруженные части он поделил с Птолемеем и Лсоннатом. 7. Эти три отряда одновременно грабили индов; большая была взята с них добыча. В приморской полосе их разорял Птолемей, остальных – сам царь и с другой стороны – Лсоннат. В этой стране он тоже основал город, туда были выведены арахосин.

8. Отсюда он проник к приморским индам. Они обладают обширной и пустынной страной и даже с соседями не состоят пн в каких торговых сношениях. 9. Обладая от природы суровыми нравами, они совсем одичали в уединенности: ногти у иих никогда не обрезаются н отрастают, волосы не стрижены и косматы. 10. Хижины они себе строят из раковин и других отбросов моря. Одеваются в шкуры зверей, питаются вяленой рыбой и мясом животных, выбрасываемых морем. 11. Израсходовав свои запасы, македонцы начали терпеть нужду, а потом и голод и стали питаться корнями пальм, так как произрастают здесь только эти деревья. 12. А когда и этой пищи стало не

хватать, они закалывали вьючных животных, не жалели и лошадей, и когда не стало скота, чтобы возить поклажу, они предавали огню взятую у врага добычу, ради которой и дошли до крайних восточных стран. 13. За голодом последовали болезни: непривычный вкус нездоровой пищи, трудности пути и подавленное состояние духа содействовали их распространению, и нельзя было без урона в людях ни оставаться на месте, ни продвигаться вперед: в лагере их угнетал голод, в пути еще больше болезни. 14. Однако на дороге оставалось не так много трупов, как полуживых людей. Идти за всеми не могли даже легкобольные, так как движение отряда все ускорялось: людям казалось, что чем скорее они будут продвигаться вперед, тем ближе будут к своему спасению. 15. Поэтому отстающие просили о помощи знакомых и незнакомых. Но не было вьючного скота, чтобы их везти, а солдаты сами едва тащили свое оружие, и у них перед глазами стояли ужасы грозящих бедствий. Поэтому они даже не оглядывались на частые оклики своих людей: сострадание заглушалось чувством страха. 16. Брошенные же призывали в свидетели богов и общие для них святыни и просили царя о помощи, но напрасно: уши всех оставались глухи. Тогда, ожесточаясь от отчаяния, они призывали на других судьбу, подобную своей, желали и им таких же жестоких товарищей и друзей.

17. Царь, мучимый горем и стыдом, поскольку именно он был причиной стольких страданий, отправил людей к сатрапу парфиенов Фратаферну, чтобы тот доставил ему на верблюдах сухого провианта; и других начальников ближайших провинций он оповестил о своем бедствии. 18. И те не замедлили прийти на помощь. Таким образом, спасенное от голода войско было наконец приведено в пределы Кедросии. 19. Область, где царь остановился, чтобы восстановить силы измученных воинов, была исключительно обильна всякими запасами. Здесь он получил письмо Леоината с известием, что тот удачно сражался с 8 тысячами пехоты и 500 всадниками оритов. От Кратера тоже пришло известие, что знатные персы Озин и Зариасп, замышлявшие отпасть, им захвачены и находятся в оковах. 20. Поставив во главе области Оибиртия (правитель ее Менон внезапно умер от болезни), сам царь двинулся в Кармапию. 21. Сатрапом у этого племени был Аспаст. Было подозрение, что он затевал какой-то переворот, пока царь пребывал в Индии. Скрыв свой гнев, царь любезно обошелся с ним, когда тот вышел ему навстречу, и сохранил за ним его прежнее почетное положение, ожидая проверки доноса.