Текст книги "История Александра Македонского"

Автор книги: Квинт Руф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

25. Затем он велит вывести Филота со связанными за спи ной руками и покрытого изношенным плащом. Было видно, что люди тронуты жалким видом того, на кого так недавно смог рели с завистью, 26. Только вчера видели его командиром кон ницы, знали, что он был на1 пиру у царя, и вдруг увидели ег не только обвиненным, но и осужденным, и даже связанным 27. Вспомнили также судьбу Пармениона, столь славного пол ководца, уважаемого гражданина, который, потеряв двоих сы новей, Гектора и Никанора, заочно будет судим вместе с пос ледннм сыном, сохраненным ему судьбой. 28. Но вот Аминтц, одни из полководцев царя, вновь; возбудил собрание, склонно*-к милосердию, резким выступлением против Филота. Он сказа,1! что их предали варварам, что никто не вернется на родину i своей жене и родным, но что, подобно телу, лишенному голови жизни, имени, они будут игралищем в руках своих врагов i чужой стране. 29. Речь Аминты была не так приятна царю, ка-тот надеялся, нбо, напомнив солдатам об их семьях и родне-стране, он сделал их менее усердными к совершению предсто i щих подвигов.

30. Затем Кен, хотя и был женат на сестре Филота, обвишг его сильнее всех остальных, крича, что он предатель царя, стра ны, войска, и, схватив лежащий у ног камень, собрался бр 132

1'ить в него, чтобы, как думали многие, спасти его от пыток. Ч. Но царь удержал его руку, сказав, что надо дать обвиняемому возможность высказаться и что он не позволит судить его по-другому. 32. Но Филот, когда ему приказали говорить, то Hi подавленный сознанием своей вины, то ли пораженный угрожающей ему опасностью, не осмелился ни поднять глаз, ни открыть рта. 33. Затем, обливаясь слезами, он потерял сознание н упал на руки державшего его воина, а когда его слезы были душены его плащом, он вновь обрел дыхание и голос и, каза-мсь, собрался говорить. 34. Тогда царь, пристально посмотрев н 1 него, сказал: «Судить тебя будут македонцы, я спрашиваю, "Удешь ли ты говорить с ними на своем родном языке?» На это Филот ответил: 35. «Кроме македонцев есть много других, ко-юрые, я думаю, лучше поймут меня, если я буду говорить на | ом же языке, на каком говорил и ты, и не ради чего другого, | ак быть понятым большинством». 36. Тогда царь сказал: «Витте, какое отвращение у Филота даже к языку его родины? 1 п один пренебрегает его изучением. Но пусть говорит, как ему юдно, помните только, что нашими обычаями он пренебрегает i.ik же, как и нашим языком». С этими словами царь покинул юбрание.

ГЛАВА 10

1. Тогда Филот сказал: «Невинному легко найти слова, ненастному трудно соблюсти меру в словах. 2. Поэтому я, сохра-я чистую совесть и подавленный тяжелыми обстоятельства-и|, не знаю, как связать мои чувства с моим положением. 3. От-.тствует лучший мой судья; я не знаю, почему он сам не; захо-п'л выслушать меня, ибо, клянусь богами, выслушав обе сторо-"ij, ои может как осудить, так и оправдать меня; но не будучи 'челушан, я не могу быть заочно и оправдан, раз я уже осуж-

и им лично. 4. И хотя человеку, закованному1 в цепи, защи-1 п'ься не только излишне, но и опасно, так как он уже не из-

тает, а будто бы обвиняет своего судью; но поскольку мне

толено говорить, я не буду молчать и не дам подумать, 410 •сужден и своей совестью. 5. Я сам не вижу, в чем меня мож-

обвинить: никто не назвал меня среди заговорщиков. Нико-ч ничего не сказал обо мне. Кебалин не мог знать больше ю, что слышал. И все же царь верит, что я – глава загово-4 6. Неужели Димн мог пропустить имя того, за которым сле-нал? Он должен был, хотя бы н ложно, назвать меня при вопро-об участниках заговора, чтобы легче убедить того, кто его ис-тывал. 7. Ведь он пропустил мое нмя не после раскрытия вступления; тогда могло бы показаться, что он щадит союз-кп. Никомах донес о тех, кто, как он думал, не выдаст своей "'ты, но, назвав всех остальных, одного меня пропустил. Прошу вас, воины-товарищи, сказать, что если бы Кебалин

мне не обратился и оставил бы меня в полном! неведении о мишоре, стоял бы я сегодня перед вашим судом, когда никто

"не назвал меня? 9. Димн, конечно, если бы был жив, выгородил бы меня. А что же остальные? Кто захочет признаться в своей вине, тот, конечно, ничего не скажет обо мне: злая! судьба горька, и виновный, страдающий за себя, бывает равнодушен к мучениям другого. 10. Неужели из стольких виновных никто пе скажет правду, даже и под пыткой? И все же никто не щадит обреченного на смерть, да, по-моему, и он сам никого не жалеет.

11. Я должен вернуться к единственному правдивому обвинению, почему я умолчал о сказанном мне. Почему выслушал так беззаботно? Как бы то ни было, но этот проступок, когда я сознался: в нем, ты, Александр, простил, ты дал мне правую руку в знак примирения и я был на твоем пиру. 12. Если ты поверил мне, что я очищен от подозрений, если ты пощадил меня, так не меняй же своего решения! Что я сделал прошлой ночью, когда ушел от твоего стола? Какое новое преступление, сообщенное тебе, заставило тебя изменить решение? 13. Я крепко спал, когда меня» измученного моими несчастиями, разбудили мои враги, чтобы заковать меня. 14. Когда приходил такой глубокий сон к заговорщику и убийце? Преступники не могут спать спокойно, их мучают угрызения совести и терзают фурии не только когда преступление; совершено, но и когда оно ещо только задумано. Меня освободила от страха как моя невиновность, так и твоя правая рука; я не боялся, что ты больше подчинишься жестокости других, чем своему милосердию, 15. Ноне раскаивайся в том, что ты поверил мне, ведь все было рассказано мне простым юношей, который не мог представить ни одного свидетеля своих слов, никакого залога и который переполО' шил бы всех, если его стали слушать. 16. К несчастью, я поду мал, что до моего слуха доводят о ссоре развратника с любов ником, и мне показалось подозрительным, что он не сам' пришел ко мне, а послал своего брата. 17. Я боялся, что1, он будет от ридать данное им Кебалику поручение и я окажусь причиной опасности для многих друзей царя. 18. Даже когда я никого in задел, нашелся человек, пожелавший моей гибели; скольких и нажил бы врагов, обвини я невинных? 19. Но, скажете вы, вед. Димн покончил с собой. А мог ли я это предугадать? Конечно, нет. Итак, единственный факт, удостоверяющий сообщение, ещг не мог воздействовать на меня, когда я говорил с Кебалшюм

20. Клянусь богами, если бы я был соучастником Димна и таком преступлении, я не стал бы целых два дня скрывать с него, что нас предали; ведь самого Кебалина легко было yd рать с дороги. 21. И наконец, после того как известие, от кото рого я должен погибнуть, мне было сообщено, я входил один i спальню царя с мечом в руках. Почему же я не совершил toi да преступления? Или я не осмелился на него без Димн;/ 22. Он, значит, был главой заговора, а я, Филот, мечтающий троне в Македонии, скрывался в. его тени! Был ли кто-нибу,; из вас подкуплен дарами? Кому из вождей, какому лрефею

оказывал я особое внимание? 23. Меня обвиняют даже в том, что я презираю свой родной язык и обычаи Македонии. Итак,. | домогаюсь власти над тем, кого презираю! Уже давно мой родной язык вышел из употребления в общении с другими народами; и победителям и побежденным приходится изучать чу-ной язык. 24. Это, клянусь богами, еще не так оскорбительно jjiи меня, как то, что Аминта, сын Пердикки, участвовал в за-| опоре против царя. Я не отказываюсь от упреков в дружбе с мим. Или не следовало сближаться с братом царя? 25. Но если надо было уважать человека столь высокого положения, спрашивается, виноват ли я, что не угадал этого, или должны умирать также ни в чем не повинные друзья преступников? Если

го справедливо, почему же я до сих пор жив? 26. Я действи-и'льно написал, что жалею людей, вынужденных жить под. ски-мггром считающего себя сыном Юпитера. О вера в дружбу, о опасная свобода давать искренние советы, вы предали меня, вы пнушили мне не молчать о том, что я думаю! 27. Я признаю, гг написал это, но самому царю, а не о царе. Я не хотел воз-"удить ненависть к нему, а боялся за него. Мне казалось более

юстойным Александра молча признавать в себе семя Юпитера, |«'м объявлять о нем во всеуслышание. 28. Но так как все верят ракулу, пусть бог будет свидетелем в моем деле; держите меня в оковах, пока не спросите Аммона, замышлял ли я тайно преступление. Признавший нашего царя сыном не потерпит, мобы остались скрытыми замыслы против его потомка. 29. Если и считаете пытки– более верным средством, чем оракул, я не

называюсь от такого способа узнать правду. 30. Обвиненные в таких преступлениях обычно приводят на д родственников. Я потерял недавно обоих братьев, своего на я не могу привести и не смею даже обратиться к нему, раз 'I сам обвинен в том же преступлении. 31. Неужели мало того, щ он, бывший отцом стольких сыновей, а теперь имеющий в о'шение только одного, потеряет и этого последнего, разве лько и его положат на мой погребальный костер? 32. Итак, рогой отец, ты умрешь из-за меня и вместе со мной; это я нимаю у тебя жизнь, я обрываю твои годы. Зачем, скажи,

родил ты меня, несчастного, против воли богов? Для того лп, oi6bi узнать по моей судьбе и об ожидающей тебя? 33. Не

ло, что более достойно сожаления: моя юность или твоя ярость. Я погибаю в расцвете сил, у тебя же палач возьмет

пнь} которую, даже если бы судьба хотела ждать, уже тре-1"г от тебя природа. 34. Упоминание о моем отце убеждает

пи, как робко и нерешительно следовало бы мне сообщить о VI, о чем донес Кебалин. Ведь Парменион, узнав, что врач

'илипп приготовил для царя яд, написал ему письмо, чтобы '(достеречь его не принимать лекарства, которое медик решил

у дать. 35. Разве поверили моему отцу? Разве это письмо име-• какое-либо значение? Как часто и я сам, сообщая о том, что

чышал, подвергался насмешкам за свое легковерие. Если на

тии обоими недовольны, когда мы предупреждаем, и подозревают нас, когда мы молчим, что же нам делать?» 36. И ког,1 ;i один из стоявших поблизости воскликнул: «Не устраивать зап воров против своих благодетелей», Филот ответил: «Ты гоьп ришь правду, кто бы ты ни был. 37. Итак, если я заговорит: , я не прошу избавить меня от наказания и кончаю свою рем., раз мои последние' слова показались вам неприятными И сторожившие его люди его уводят.

ГЛАВА 11

1. Среди полководцев был Болон, храбрый воин, но неиск^ шепный в гражданских обычаях мирного времени, старый солдат, из простого народа дослужившийся до своего высокого положения. 2. В то время как остальные молчали, он стал настойчиво вспоминать, сколько раз его людей прогоняли с занятых ими мест, чтобы свалить нечистоты рабов Филота там, откуда согнали солдат; 3. как повозки Филога, груженные золотом и серебром, стояли повсюду в городе, как никого из солдат не допускали к его помещению, как их отгоняла стража, поставленная охранять сон этой неженки не только от каких-либо

звуков, но даже и от еле слышного шепота. 4. Сельские, мол, жители всегда подвергались его насмешкам: фригийцами и пафлагоннами называл их тот, кто, македонец по рождению, не стыдился выслушивать своих соотечественникои с помощью переводчика. 5. Почему он хочет теперь запросить Аммона? Ведь он же обвинил Юпитера, признавшего Александра своим сыном, во лжн, опасаясь поистине, что дары богов вызовут зависть 6. Когда он злоумышлял про тив своего царя и друга, он не спрашивал совета Юпитера; теперь он просит послать к оракулу, чтобы за это время его отец, правящий Мидией, нанял на доверенные ему. день-Голова Александра ги разных негодяев для соучастия в преступлении. 7. Они сами пошлют к Юпитеру, но не спросить оракула о том, что они узнали от царя, но чтобы возблагодарить бога и исцолнить обеты ради безопасности величайшего царя. 8. Тогда взволновалось все собрание, и первыми стали кричать телохранители,

что предателя надо разорвать на куски их руками. И Фи лоту' Не было неприятно слышать это, так как он опасался более Жестоких пыток.

9. Царь, вернувшись в собрание или чтобы самому наблюдать за пыткой, или чтобы тщательнее расследовать дело, перенес собрание на следующий день и, хотя наступал вечер, все же Велел созвать своих друзей. 10. Почти все предлагали побить Филота камнями по старому обычаю македонцев, но Гефестион, Кратер и' Кен настаивали, чтобы от него добились правды пытками, и те, которые раньше советовали другое, склонились к их Мнению. П. На этом совет был распущен, и Гефестион с Кеном Н Кратером поднялись, чтобы учинить допрос Филоту. 12. Царь, ипдержав Кратера и поговорив с ним – о чем – осталось неизвестным, – удалился в глубину своих покоев и, отпустив псех, до поздней ночи ожидал результатов допроса. 13. Палачи разложили все свои орудия пытки на глазах у Филота. 14. Он со своей стороны сказал; «Почему вы медлите убить врага царя, убийцу, признавшегося в своем преступлении? Зачем нужна пытка? Я замыслил это, я хотел этого». Кратер потребовал, чтобы ои подтвердил сказанное под пыткой. 15. Затем его схватили, и пока завязывали ему глаза и срывали с него одежду, он напрасно призывал богов своей отчизны и законы всех народов, обращаясь к тем, кто не хотел слушать. Затем его стали тер-илть изощреннейшими пытками, ибо он был осужден на это и iM'o пытали его враги в угоду царю. 16. Сначала, когда; его терзали то бичами, то огнем и не для того, чтобы добиться правды, но чтобы наказать его, он не только не издал ни звука, но Сдерживал и стоны. 17. Но когда его тело, распухшее от множества ран, не могло больше выдержать ударов бича по обнаженным костям, он обещал, если умерят его страдания, ска-Ч1ть то, что они хотят. 18. Но он просил, чтобы они поклялись .кнзнью царя, что прекратят пытку и удалят палачей. Добившись того и другого, он сказал; 19. «Скажи, Кратер, что ты желаешь услышать от меня?» И когда Кратер, взбешенный к.'м, что Филот смеется над ним, позвал палачей обратно, Фи-|(т стал умолять дать ему время перевести дыхание, обещая сказать все, что знает.

20. Между тем всадники, все благородного происхождения и ".-обенно близкие родственники Пармениона, как только распространился слух о пытках, которым подвергается Филот, опа-мясь древнего македонского закона, по которому родственники ммышлявшего убийство царя подлежат казни вместе с виновным, частью покончили с собой, частью бежали в горы и ггу-тьши. Весь лагерь был охвачен ужасом, пока царь, узнав об иом волнении, не объявил, что отменяет закон о казни родст-ичшиков виновного. 21. Трудно сказать, хотел ли Филот превратить свои мучения правдой или ложью, ибо один конец ожидает и сознавшихся в истине, и сказавших ложь. 22. Во всяком -лучае Филот сказал: «Вы знаете, как дружен был мой1 отец с

Гегелохом; я говорю о Гегелохе, погибшем в сражении. От него пошли все наши несчастья. 23. Когда царь приказал почитать себя как сына Юпитера, возмущенный этим Гегелох сказал: «Неужели мы признаем царя, отказавшегося от своего отца, Филиппа? 24. Мы погибнем, если допустим это. Кто требует, чтобы его считали богом, презирает не только людей, но и богов. Мы потеряли Александра, потеряли царя и попали под власть тирана, невыносимую ни для богов, к которым он приравнивает себя, ни для людей, от которых он себя отделяет. 25. Неужели мы ценой нашей крови создали бога, который пренебрегает нами, тяготится советами смертных? 26. Поверьте мне, и боги придут нам иа помощь, если мы будем мужественны. Кто отомстит за смерть Александра, предка этого царя, затем за Архелая и Пердикку? Он сам простил убийц своего отца!» 27. Так говорил Гегелох за обедом, а на заре следуюшего дня меня позвал отец. Он был расстроен и заметил, что я печален, ибо то, что мы услышали, взволновало нас. 28, Итак, чтобы узнать, говорил ли Гегелох в опьянении или по более важной причине, мы решили вызвать его. Он пришел и, повторив то, что сказал раньше, прибавил, что если мы решимся возглавить его замысел, он будет ближайшим нашим соучастником, если же мы недостаточно смелы, он скроет свои планы. 29. Пармениону план показался несвоевременным, пока был жив Да рий; ведь они убили бы Александра не для себя, а для врага. Но если Дария не будет, то в награду за убийство, царя его убийцам достанется Азия и весь Восток. Этот план был приня] и скреплен взаимными клятвами. 30. О Димне я ничего не знаю, но понимаю, что после моего признания мне не принесет пользы неучастие в его преступлении».

31. Но палачи, снова применив пытки и ударяя копьями пи его лицу и глазам, заставили его сознаться и в этом преступлс нии. 32. Когда же они потребовали, чтобы он рассказал о по рядке осуществления плана, он ответил, что они опасались, что Александр задержится в Бактрии, а его семидесятилетний отеи, возглавлявший большую армию и хранивший богатую казну, умрет и сам он, лишившись таких возможностей, не будет иметь повода убить царя. 33. Поэтому он торопился осуществить своп план, пока преимущество! было иа его стороне. Отец его к это му плану был непричастен, если они не верят, то хоть оп иг может больше терпеть пытку, он не отказывается от; нее. 34. По советовавшись, допрашивающие решили, что он сказал достаточ но, и возвратились к царю. Тот приказал огласить на следую щий день показания Фнлота и самого его принести, поскольку он не мог ходить. 35. Когда Филот признался во всем, ввели Де метрия, обвиняемого в участии в последнем заговоре. Он упор но отрицал с большой твердостью духа и выражением стойко сти в лице какие-либо преступные замыслы против царя и даже требовал и для себя, пыток. 36. Тогда Филот, смотря по сто ронам, заметил стоявшего рядом с ним некоего Калиса и подо

анал его к себе, а когда Калис, смутившись, отказался подойти к нему, Филот сказал: «Неужели ты допустишь, чтобы Демет-рий лгал, а меня снова пытали?» 37. Калис побледнел и потерял дар речи, и македонцы подумали, что Филот хочет оклеветать невинного, так как имя этого юноши не назвал ни Никомах, ни Филот во время пыткн. Но, увидев себя окруженным префектами царя, Калис признался, что они с Деметрием замышляли это преступление. 38. Тогда все названные Никомахом были по данному знаку побиты камнями, согласно отеческому обычаю. 39. Так Александр избавился от большой опасности, lie только смерти, но и ненависти, ибо Пармениона и Филота, его первых друзей, можно было осудить только при явных уликах виновности, иначе возмутилась бы вся армия. 40. Итак, впечатление этого дела было двоякое: пока Филот отрицал спою вину, казалось, что пытки слишком жестоки, а после свое-Го признания он не вызвал сострадания даже,у своих друзей.

КНИГА VII

ГЛАВА 1

1. Если под свежим впечатлением от преступления Филота Воины считали, что он был казнен по заслугам, то когда его не стало, ненависть их тут же обратилась в сострадание. 2. Этому содействовали слава юноши и старость осиротевшего отца. 3. Парменион первый открыл царю путь в Азию, с ним он разделял все опасности, во всех сражениях командовал одним из флангов; он был первым другом Филиппа и настолько преданным самому Александру, что тот не захотел иметь никого дру-иио помощником в убийстве Аттала. 4. Подобные размышления распространялись в войске, а о мятежных словах доносилось il/ipio. Он не был ими взволнован и, хорошо понимая, что вред иг праздности устраняется делом, призвал всех собратьев к его шатру. 5. Узнав, что толпа воинов собралась, он вышел на сходку. Атаррий, несомненно по уговору с царем, потребовал принести Александра Линкеста, замыслившего убить царя! гораздо рлпьше, чем Филот. 6. По двум, как мы уже сказали, доносам ни уже третий год содержался; в оковах. Считалось достоверным, что он участвовал в заговоре на жизнь Филиппа, но по-

кольку он первый приветствовал Александра как царя, ему цалось избежать казни, но не обвинения. 7. Тогда же прось-

"ы его тестя Антипатра сдерживали законный; гнев царя. Но гпхший гнев Александра снова усилился: новые тревоги заста-

пли вспомнить о давней опасности. 8. Итак, Александра при-1 '-л и из-под стражи и велели ему говорить. Но хотя; он обдумы-ц/1л оправдательную речь в течение трех лет, от смущения и пил нения он сказал мало из того, что подготовил; под конец

му изменила не только память, но и рассудок. 9. Ни у кого не

было сомнения, что его волнение свидетельствует об упреках совести, а не о слабой памяти. Итак, воины, стоявшие к нему ближе, произили его копьями, пока он еще боролся со своей забывчивостью.

10. Когда убрали его труп, царь велел ввести Аминту и Сирмия; младший их брат Полемон бежал, узнав, что Филота подвергают пыткам. 11. Это были ближайшие друзья Филота, выдвинутые на высокие и почетные должности, преимущественно по его ходатайству; царь помнил, как настойчиво Филот старался приблизить их к нему и не сомневался, что они тоже участвовали в этом последнем заговоре. 12. Итак, он заявил, что они уже давно вызывают у него подозрения благодаря предупреждениям его матери, писавшей ему, чтобы он их остерегал-•ся. Хотя он неохотно верил худшему, теперь должен уступить -явным уликам и приказал их связать. 13. Ведь несомненно, накануне раскрытия злодейства Филота они имели с ним тайное свидание. Их брат бежал во время следствия по делу Фнлота и тем самым раскрыл причину своего бегства. 14. Недавно, вопреки обычаю и под видом служебного рвения, оттеснив остальных товарищей, они приблизились к нему безо всякой видимой причины, так что он удивился, почему они исполняют службу не в свой черед, и, испугавшись их смущения, быстра отошел к оруженосцам, следовавшим сразу за ним. 15. Кроме того, когда накануне раскрытия преступления Филота Антифан, писец при коннице, потребовал от Аминты, чтобы он, по обычаю, выделил часть своих лошадей тем, кто их потерял, тот надменно ответил, что если Антифан не откажется от своих требований, то вскоре узнает, с кем имеет дело. 16. Эти наглые и безрассудные слова, направленные собственно против царя, представляют собой ие что иное* как явное свидетельство преступных намерений. 17. Если все это правда, они заслужили то же, что и Филот, если нет, то он требует, чтобы они оправдались. 13. Затем привели Антифана, и он показал, что обвиняемый не дал лошадей и при этом надменно угрожал.

19. Аминта, получив разрешение говорить, сказал: «Если царь согласится, я прошу снять с меня оковы иа то время, пока я буду говорить». Царь велел освободить обоих и, кроме того, дал копье Аминте, желавшему, чтобы ему вернули и облик оруженосца. 20. Взяв копье левой рукой и отойдя от того места, где только что лежал труп Александра, ои сказал: «Какая бы участь, царь, ни ожидала нас, мы заявляем, что за счастливую будем тебе обязаны, а за несчастную будем винить судьбу. Мы отвечаем иа суде, не боясь предвзятого решения, свободные телом и душой. Ты нам вернул даже оружие, с которым мы! обыч но тебя сопровождаем. Нам нечего бояться суда, а теперь мож^ но! перестать бояться и судьбы. 21. Позволь мне, прошу, отвС' тить сначала на твое последнее обвинение. Мы, царь, совсем не признаем за собой вины в словесном оскорблении твоего вели чества. Я сказал бы, что ты уже давно стал выше всякой завн

сти, если бы не опасался, как бы ты не подумал, будто я хочу Льстивой, речью искупить свое прежнее злословие.) 22. Впрочем, «ели кто и услышал какие-либо грубые слова твоего воина, утомленного походом, или испытывающего опасности сражения, Или больного и залечивающего раны в палатке, то своими подвигами мы заслужили, чтобы ты отнес эти слова за счет обстоятельств, а не за счет нашей воли. 23. Когда: случается какое-либо несчастье, все бывают виновны; мы готовы тогда наложить №) себя руки, хотя1 и нет у нас ненависти к себе; если родители Повстречаются с детьми, и те им неприятны и ненавистны.

Напротив, когда нас осыпают дарами, когда мы возвращаемся обремененные наградами, кто может нас вынести? Кто мо-tjKCT сдержать порывы нашей радости? 24. И негодование и ве-Ьелье у воинов не имеют границ. Мы поддаемся порывам страстей. Порицаем ли мы или хвалим, сострадаем или негодуем – [Ice под влиянием, настроения. То мы хотим идти в Индию! и к берегам океана, то вспоминаем о жеиах, детях и родине. 25. Но :1*ысли и слова собеседников прерывает сигнал трубы: все мы бежим в свои ряды, и весь гнев, накипевший у нас в палатках, .Мы обращаем иа головы врага. О если бы и вииа Филота состояла только в одних речах!»

26. «Но вернусь к тому, в чем нас обвиняют. Я не стану отрицать дружбу, какая у нас была с Филотом, и признаю, что мы извлекли из нее для себя большую пользу. 27. Но что же ты удивляешься, что мы почитали сына Пармениона, которого ты пожелал сделать самым близким к себе лицом? Ведь и Филот превзошел положением почти всех твоих друзей. 28. Клянусь ногами, ты сам, царь, если хочешь услышать правду, виновен в опасности, угрожающей всем нам. Кто другой, как не ты, заставлял желавших понравиться тебе обращаться к Филоту? По его рекомендации мы поднялись до такой ступени твоей чружбы. Он был твоим приближенным: его милости мы добивались, его гнева боялись. 29. Не клялись ли все мы, твои под-i.чиные, чуть ли не повторяя вслед за тобой твои слова, что бу-и'м иметь общих с тобой врагов' и друзей? Связанные этой священной клятвой, могли ли мы отстраняться именно от того, кого и| предпочитал всем остальным? 30. Итак,, если это является преступлением, то во всем войске ты мало найдешь невиновных; i готов поклясться, что даже никого. Ведь все желали быть Фузьями Филота, но не все могли этого достичь. Если ты ие ппдишь разницы между соучастниками по, преступлению и фузьями, ты ие сможешь отличить друзей от тех, кто только осел ими стать. 31. Как же доказывают наше соучастие в его смысле? Как я думаю, именно тем, что накануне раскрытия и'овора Филот беседовал с нами дружески и без свидетелей, I, правда, не мог бы оправдаться, если бы в тот день в чем-либо нарушил течение, своей прежней жизни и свои привычки. Мели же в тот роковой день мы вели себя как обычно, то наши привычки должны освободить нас от подозрений».

32.; «Но говорят, мы не дали Антифану коней! И это столкновение с Антифаном случилось накануне открытия заговора Филота! Если Антифан хочет навлечь подозрение на нас^, потому что мы не дали ему в тот день коней, то он и самого себя не сможет оправдать, ибо желал получить их именно в тот же день. 33. Трудно решить, кто виновен, если, конечно, не считать, что сохраняющий свое добро поступает правильнее, чем требующий чужого. 34. Впрочем, царь, сначала у меня было 10 лошадей; из них Антифан уже распределил 8 среди тех, кто потерял своих. Итак, у меня оставалось всего 2 лошади, которых также хотел увести этот человек, очень надменный и, конечно, несправедливый. Но я был принужден удержать их за собой, чтобы не сражаться пешим. 35. Я не отрицаю, что свободно говорил о бездельником, претендующим лишь на ту военную обязанность, чтобы распределять чужих лошадей среди идущих з сражение. Но вот пришли такие времена, что я вынужден давать отчет в своих речах одновременно перед Александром и перед Лнтифаном». 36. «Но твоя мать писала тебе о нас как о твоих врагах! О, если бы она заботилась о своем сыне более разумно и не создавала в своей обеспокоенной душе пустых тревог! Почему же она не указала на причину своих опасений? Почему, наконец, не назвала того, кто донес ей на нас? Какие) наши действия или слова побудили ее написать столь, тревож-| ное письмо? 37. О, горестное мое положение, когда молчать, может быть, менее опасно, чем говорить! Но чем бы пи завершился суд, ты осуди лучше мою неразумную защиту, чем мое] дело. Ты, однако, признаешь то, о чем я сейчас скажу; ты помнишь, как, посылая меня в Македонию набирать войско, ты] сказал мне, что много здоровых юношей, скрывается в доме твоей матери. 38. Ты предписал мне повиноваться только твоему] приказу и привести к тебе уклонявшихся от военной службы.] Я сделал это и исполнил твое приказание смелее, чем это было] в моих интересах. Я привел оттуда Горгия, Гекатея и Горгпд.-i, которые тебе хорошо служат. 39. Итак, что может быть более несправедливым, чем казнить меня за то, что я исполнил тшш приказ, в то время как в случае неповиновения должен был Сил понести наказание по закону? У твоей матери нет другой при чины преследовать нас, кроме той, что мы предпочли ее женемн! милости твои интересы. 40.! Я привел б тысяч македонской пео ты и 600 всадников; часть этих людей не последовала бы :t;i мной, если бы я был снисходителен к уклонявшимся от воешиш службы. Поэтому успокой свою мать, поскольку она гневает! на нас по указанной причине и ты сам подвел нас под ее гне-п»

ГЛАВА 2

1. Пока Аминта говорил, неожиданно прибыли воины, in стигшие его бежавшего брата Полемона, о котором было угш мянуто, и теперь доставившие его связанным. Едва можно было

145

уяержа^ь негодующую толпу, чтобы она тотчас, по обычаю, ие абросала его камнями., 2. Но тот без малейшего страха ска-ил: «Я й£ прошу снисхождения для себя, только пусть мое бег– то не поставят в вину невиновным братьям. Если его нельзя

лфавдатЦ пусть это будет только моим преступлением. Уже потому ихположение лучше моего, что своим бегством я один

изываю подозрение». 3. Вся сходка одобрила его слова. За-• м у всех Потекли слезы: настолько переменилось неожиданно

i строение людей, что все, что прежде ему вредило, теперь об-

ггилось ему на пользу. At Он едва достиг юношеского возрас-

Находясь среди всадников, устрашенных пыткой Филота, !племон поддался общей панике. Покинутый своими товарища-ii, он колебался, вернуться ли ему или продолжать бегство, огда был схвачен преследовавшими его людьми. 5. Он стал ткать перед сходкой и бить себя по лицу, сетуя, не на свою асть, но па судьбу своих братьев, по его вине оказавшихся в | асности. 6. Ему удалось уже тронуть не только воинов, но и iMoro царя, неумолимым оставался только один брат. Глядя пего свирепым взором, он сказал: «Безумный, тебе следовало акать тогда, когда тьР вонзал шпоры в своего коня, покинув глтьев и присоединившись к дезертирам. Несчастный, куда и | чего ты бежал? Ты заставил меня, обвиненного в уголовном преступлении, выступить с речью обвинителя». 7. Тот признал-1 что виновен, но больше перед братьями, чем перед собой. I 'т толпа дала волю слезам и крикам, чем она обычно проявила свое настроение. В единый крик слились все голоса, требовавшие пощады для невиновных храбрых мужей. И друзья, '^пользовавшись случаем вызвать сострадание, поднимаются со слезами умоляют царя о пощаде. 8. Когда наступило мол-|Пие, тот сказал: «Я также своим приговором снимаю обвине-ie. с Аминты и, его братьев. Для вас же, юноши, я желаю, что-