Текст книги "Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Гектор обернулся, гневно посмотрел на нее, но она выдержала. Спустилась и встала рядом с Андреем. На меня не смотрела, подбородок держала высоко поднятым. Глеб гордился бы.

– Ты прекрасно знаешь, кто выпил Лидию, – прошипел Гектор, уже не скрывая злости. – И я знаю. К чему это представление?

– Даже ты можешь ошибаться, – спокойно ответила она.

– Но не в этом. Я искал его много лет. Лидия узнала его, несмотря на… несмотря ни на что.

– Лидия потерялась, ты не можешь принимать ее слова на веру. А Эрик слишком силен, чтобы ему доверять.

– Я нашел тебя, напуганную и одичалую. Использованную охотниками. Приютил. Дал кров и покровительство. Так ты отплатишь мне?

– Я лишь хочу восстановить справедливость.

– Лидия придет, и я покажу охотнику. Покажу, что ты лжешь!

– Не покажешь, – тихо ответила Ника.

«Не сможешь», – добавила я про себя. Не до того будет. Если все получится. Если…

Она была в белом. Просторная ночнушка в пол облегала грудь и свободно струилась вниз от талии. Она липла к ногам, когда Лидия спускалась, крепко держа Эрика под руку. Бледная. Глаза блуждают, не находя ничего знакомого в этом мире. А потом ее взгляд остановился на мне, и на лице расцвела улыбка. Совершенно искренняя улыбка ребенка, увидевшего игрушку, о которой он давно мечтал. Лидия выпустила руку Эрика и, не обращая внимания на возмущенный взгляд отца, подошла ко мне. От нее пахло ландышами. Каштановые волосы курчавились на концах, а на запястьях розовели шрамы от порезов. Она проследила за моим взглядом и пояснила беззаботно:

– Пыталась их вырезать.

– Кого? – спросила я хрипло, сглатывая горечь и часто моргая, чтобы не расплакаться.

– Мысли. Они муравьями ползали, мешали рисовать. Плохие мысли. Смерти, много смертей… Война.

– Война давно закончилась, милая. – Поддавшись необъяснимому порыву, я взяла ее за руку, сжала измазанные краской пальцы.

– Нет, светлячок, – покачала она головой. Между бровями пролегла морщинка скорби. – Она еще не началась. Дышит, сопит мне в спину. Холодно… Они говорят со мной, шепчут постоянно.

– Они?

– Мертвые… Те, кто погибнет на войне.

– Я выпил ее! – резко сказал Эрик Андрею, шагая к нам. На охотника он смотрел с ненавистью, граничащей с безумием. – Это легко доказать.

– Ты пришла меня вывести? – спросила Лидия, которую, похоже, ничуть не тронула злость Эрика. – Я видела тебя во сне…

– Пришла, – кивнула я.

– Пахнешь ванилью. – Она закатила глаза, будто бы удовольствие, которое я ощущала в палатке, ночью, когда Влад делился со мной, передалось и ей. А затем она, не стесняясь мужчин, находившихся в гостиной, среди которых был и тот охотник, Игорь – он незаметно стоял у самой лестницы и смотрел на нас во все глаза – не стесняясь нас с Никой, задрала рубашку, обнажая белый, покрытый лиловыми шрамами живот. Я непроизвольно вздохнула, а она ласково сказала, будто пыталась меня успокоить: – Я должна была попробовать вырезать и ее. Она болит… Так больно, что даже мысли не ползают…

– Больше не будет, – пообещала я и положила ладонь ей на живот.

Кажется, Гектор говорил что-то, даже кричал. Возмущался. Андрей отвечал – твердо и резко. Около нас метнулась тень, еще одна. Я не смотрела. Имело значение лишь одно – жила Лидии. Изорванная в клочья, с рваными рубцами, пористая, как губка, и сухая.

Болит. Всегда болит. И вот ее боль я уже чувствую физически. Мысли из будущего, которые она не может трактовать. Ужас. Война. Груды тел в грязи. Стеклянные, застывшие навсегда глаза… Не предотвратить. Это будущее наступит.

И мы… мы умрем.

Я отпрянула и пошатнулась, и кто-то, кажется, Андрей, поддержал меня за плечи.

– Гореть тебе в аду! – выкрикнул Гектор. Он не понимал, что произошло. Лидия не шевелилась, стояла с закрытыми глазами и молчала. Ясновидец шагнул ко мне и выдохнул в лицо: – Я видел твое будущее. Один из близких тебе мужчин умрет, и случится это очень скоро!

И тут же развернулся к дочери.

– Лидия, родная…

– Ммм, – промычала она.

От слов ясновидца на миг стало страшно, а затем тело заполнила слабость. Я облокотилась на Андрея и прикрыла глаза.

– Что ты, к чертям творишь?! – прошипел Эрик мне в самое ухо. – Он убьет тебя.

– Не сможет, – устало ответила я. Руки потянулись к амулету Барта, и через секунду я уже держала его так, чтобы Гектор видел. – Его кена больше нет во мне.

– Ты сделала это… – подала голос Ника. Она глаз не сводила с Лидии, которая глубоко дышала и осторожно осматривалась. Траектория взгляда была простой. Лестница. Игорь, приоткрывший рот от удивления. Потолок, где сверкала гранями хрустальная люстра. Столик с задвинутыми под него стульями. Истертый пол. – Ты вернула ее.

– Лидия… – прошептал Гектор, приподнимая ее подбородок. Вдруг он перестал казаться опасным и злым. Лицо ясновидца смягчилось, нос покраснел, а по щекам потекли слезы.

– Что это было? – ошарашено спросил Эрик. Она подняла на него глаза…

Воздух взорвался оглушительным криком. Громким. Истошным. Лидия смотрела на Эрика и, вцепившись побелевшими пальцами в плечо отца, кричала. Взгляд ее, осознанный и чистый, был наполнен ужасом.

Лидия боялась того, кто много лет назад выпил ее…

– Отойди, – сказала я, собирая последние силы. Похоже, мы с Владом не рассчитали, потому как кена пошло гораздо больше, чем задумывалось. Меня штормило и безумно хотелось спать.

– Что?

– Отойди, она тебя боится!

Эрик послушался, отступил на шаг. Гектор обнял Лидию, одной рукой вытирая слезы, а другой судорожно гладя ее по плечам. Она замолчала и тихонько всхлипывала, испуганно косясь на Эрика. Ника зажала рот ладонью и смотрела на них, будто боялась поверить.

А в моей голове поселились мысли Лидии, роящиеся, как муравьи. Обрывочные, яркие образы осыпались крошевом на границе сознания. Рушились. Но не настолько быстро, чтобы я не разглядела…

Смерти. Много смертей. Страх, металлическим вкусом осевший во рту. Неизбежность, невозможность ничего изменить.

– Как? – наконец, выдавил из себя Гектор. Отстранил дочь, будто пытаясь убедиться, что она действительно нормально. – Как так вышло?

– Я видела ее во сне, – дрожащим голосом ответила она и указала на меня рукой. – Ее и мужчину с ванильным кеном. В одном из тех снов, которые не сводили с ума.

Гектор повернулся ко мне – усталый мужчина с едва высохшими на щеках слезами. Беззащитный и тихий. Счастливый и не осознающий еще собственного счастья.

Мне стало жаль его. Ее. Многих из них, которые никогда не испытают того, что испытала Лидия и тот ясновидец из поселения Барта. Никогда не выйдут на свет.

Потому что меня не хватит на всех.

– Спасибо, – тихо произнес Гектор, и на миг мне показалось, он тоже видел. Те страшные отрывки из далекого будущего, пугающие силой, которую мы еще не встречали. В его глазах мелькнуло понимание, и он слегка качнул головой, как бы призывая никому не говорить. Да и что я могу сказать? – Спасибо тебе!

– Мирослав Теплов. Альва… – выдохнула я, с трудом борясь с навалившейся усталостью. – Если он еще жив, не тронь…

– Он будет жить, – пообещал Гектор и снова повернулся к дочери.

Ну вот и все. По-настоящему все. У меня получилось. У нас получилось!

Я поймала восхищенную улыбку Ники, встревоженный взгляд Андрея. Мир завертелся вокруг миллиардами разноцветных огоньков, комната рассыпалась и снова собралась в единую картинку. В глазах зарябило, во рту пересохло, в висках бешено стучал пульс. На Лидию ушло гораздо больше кена, похоже, восстанавливаться придется долго…

– Никто не должен знать, что мы были здесь, – сквозь ватную, плотную пелену пробился голос Андрея. – И о том, что Полина умеет, ни слова. Альрик слишком жесток в своих экспериментах.

– Понимаю. – Гектор повернулся к нам и снова стал Гектором – жестким и сильным. Словно и не было тех минут слабости, в которые он позволил себе слезы. Дочь он прижимал к себе, как самое главное сокровище. Словно ее снова могли отнять, лишить разума, оставить там, в бескрайней степи, в траве, под высоким, немым небом. – Никто не станет трепаться, а если станет… – Он недобро улыбнулся. Продолжать не стоило – Гектор умел устранять врагов.

Он посмотрел на Эрика. Я ждала ненависти, ведь теперь, когда Лидия здорова, ничто не мешало ему поквитаться с тем, кто лишил его дочери на столько лет. Но увидела другое. Тревогу. И тревога эта с вдыхаемым воздухом передалась мне – странная субстанция смешалась с усталостью и на удивление прибавила сил. Мир снова обрел очертания, гостиная заиграла красками. Только пить все еще хотелось, но попросить у Гектора я не посмела. Я вообще казалась себе теперь тут лишней…

– То убийство. Ты знаешь, что это может быть. Знаешь, чем это грозит ей. – Гектор указал на меня пальцем. – Нам всем. Мы не можем это просто оставить.

– Не можем, – глухо ответил Эрик.

– Так ты пойдешь со мной?

– Пойду.

Я не понимала, о чем они говорят, и понимать не хотела. Внезапно стало безразлично, что там будет дальше. Если не высплюсь хорошенько, просто умру от усталости, и будущее для меня не наступит.

– И я пойду, – пробормотала и, поймав недоуменный взгляд Гектора, добавила: – То есть мы. Домой. Здесь нам больше нечего делать.

Ника догнала нас на крыльце. Развернула меня к себе, крепко обняла и прошептала на ухо:

– Спасибо!

Это было, наверное, самое искреннее спасибо за сегодняшний день. Потому что Гектор, пусть и был благодарен за возвращение Лидии, все же гордость перебороть не смог.

Плевать. Надеюсь, я никогда больше его не увижу.

– Он скучает по тебе, – улыбнулась я и потрепала ее по плечу. – Он никогда не покажет, но он скучает.

Она кивнула и опустила глаза. Привязалась. Может, даже любит. Но для некоторых долг важнее любви. Ника свой долг отдала.

Эрик за нами так и не вышел. Я ждала. Делала вид, что все по плану, но в душе теплилась надежда, что он догонит нас хотя бы у машины. Захочет поговорить, объясниться, но… Он не вышел. И крыльцо, на которое я бросила последний взгляд перед тем, как сесть в машину, пустовало. Ветер трепал белье на сушилке, а фонари отбрасывали молочного цвета круги на дорожку. Даже охотник-страж не вышел нас проводить.

Мы были свободны. Я свободна…

Только вот почему так пусто в груди? Почему он так и не вышел?..

– Ты как? – поинтересовался Андрей и хотел было убрать прядь волос, упавшую мне на лоб, но вовремя отдернул руку. Все же природа позаботилась о том, чтобы между охотником и хищным никогда не возникло связи. Никакой.

– Нормально, – устало ответила я. – Пить только хочется.

– На вот, держи. – Он протянул бутылку минералки, и я долго и с жадностью пила.

Отлипнув от нее, я посмотрела вперед. Впереди была дорога, ведущая в город. Туда, где жизнь кипит и где еще не знают, что я умею и чего это стоит.

– Еще хочешь чего-нибудь? – спросил Андрей.

Я улыбнулась.

– Хочу. Безумно хочу пить чай с бутербродами у тебя на кухне. И пусть Петр катится со своими запретами!

Андрей улыбнулся в ответ и повернул ключ зажигания. Мотор заработал, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза…

Глава 8. Свидание

Фартук оказался на меня велик, и пришлось подвязать его в нескольких местах, чтобы не сползал. Оладьи жарить я не разучилась. Они выходили пышные, ароматные, и внушительной горкой лежали на большой тарелке. Нужно пошарить у Андрея в холодильнике, вдруг у него есть джем. Оладьи с джемом я обожала еще с детства. Помню, мама пекла, а мы с папой наперегонки ели… Славные были времена.

Выспаться так и не удалось. Всю ночь мучили кошмары, где кто-то за мной неизменно гонялся и хотел убить. Я видела нож в крови и глаза – бесстрастные глаза фанатика, которому нужна была моя жизнь. Или кровь. Или кен. Кто их разберет, этих случайных убийц?

Андрей встал поздно – ближе к обеду, я как раз заканчивала готовить. Прошаркал на кухню в растоптанных тапочках, блаженно закатил глаза и пошутил:

– Отлично выглядишь. На моей кухне и в переднике. Смотри, я могу привыкнуть.

– Боюсь, Альрик не одобрит этой связи! – пошутила я в ответ, и мы рассмеялись.

Напряжение вчерашнего дня спало. На улице распогодилось. Небо было высоким и ясным, без единого облачка, и в окно к нам, ласково улыбаясь, светило солнце.

– Как себя чувствуешь? – спросил Андрей, накладывая себе на тарелку горку оладьей и поливая их сметаной. Джема я, к сожалению, не нашла.

– Немного штормит, но пройдет. Слишком выложилась вчера.

– Опасный дар, – заметил охотник и положил кусочек в рот.

– Не опаснее, чем остальные. Привыкну.

– Вернешься к скади? Извини, но у меня в два часа сбор у Петра. Он не любит, когда опаздывают.

– Все нормально, – уверила я. – Ты и так очень помог! Мои планы всегда немного…

– Сумасшедшие, – усмехнулся он.

– Именно. – Я вздохнула и присела за стол. Разгладила несуществующие складки на белой скатерти. – Поеду к скади, там мой дом. Да и по Алану соскучилась безумно.

– Если честно, я не думал, что ты решишься. – Поймав мой вопросительный взгляд, Андрей пояснил: – На посвящение.

– Мы с Эриком были близки. Кто же знал, что так получится…

– Извини, не хотел бередить твои раны.

– Ничего…

Это не раны. Так, царапины. Зудят, но терпимо. Я вообще научилась относиться ко всему проще.

Завтрак с Андреем был самым спокойным временем дня…

Дом скади упрощать мне жизнь не собирался. Хмурился. Стены громоздились исполинскими великанами и заранее осуждали. Высокое небо, какое обычно бывает осенью, холодно смотрело сверху, совершенно не грел ослепительно-белый солнечный диск. Ветер рвал листья, швыряя их под ноги, на мощенную камнем дорожку.

Гостиная пустовала. Лишь часы на каминной полке размеренно тикали, отсчитывая время. На столе стояла забытая кем-то чашка с недопитым чаем. Эрик бы ругался. Он всегда ругается, когда не убрано, хотя сам просто обожает разбрасывать вещи.

Интересно, он домой приходил после… Или все еще с Гектором, расследует таинственное убийство? Странно, что они все еще разговаривают, общаются. Я-то думала, Гектор презрительно и позорно выгонит его из дома.

Помню, как Лидия кричала, испугалась, бедняжка. Каково ей находиться в одном доме с тем, кого она до смерти боится? С тем, с кем она совсем недавно…

Нет, нельзя об этом думать. Есть много других важных мыслей, например, где я теперь буду жить. Оставаться в этом доме, с Эриком, который непременно теперь вернется, желания не было. Гордость все же у меня есть. И если раньше я думала, что он просто защищает меня, то его поведение после того, как Лидия вернулась, о многом говорит. Я ему не нужна. Эрик Стейнмод больше не любит меня.

Скорее всего, у него было время подумать, а удовольствие быть со мной рядом сомнительное. Все же я не принимаю много законов хищных, а это его в какой-то мере ограничивает. Расстанься он со мной, может жениться на ком угодно и не раз. Впрочем, жениться вовсе не обязательно.

Наверное, мне проще оставить все, как есть. Жить на Достоевского, а к Алану приходить, когда Эрика не будет дома. Нет, я не настолько наивна, чтобы не понимать: нам все равно придется пересекаться. Но лучше сократить количество встреч. Пока не переболит. Пока не перестану вздрагивать каждый раз, когда он входит в комнату.

Одной жить, конечно, небезопасно, но я могу попросить какую-нибудь защитницу об услуге. Например, Лару, все равно она скоро посвятиться в скади. Черт, я же обещала Робу спросить о ней Влада!

О том, что телефон был выключен все это время, вспомнила лишь, когда его достала. Я отключила его перед домом Гектора, а включить забыла, слишком устала. Экран засветился яркой заставкой, заиграла приветственная мелодия.

Влад поднял трубку почти сразу.

– Привет, пророчица. Соскучилась?

– Вчера была у Гектора, – опуская приветствие, доложила я.

– Как успехи?

– Лидия здорова. А я выжата совершенно.

– Могу помочь тебе с этим, – многозначительно промурлыкал он в трубку, и я буквально представила себе его лицо – довольное, как морда кота, объевшегося сметаны и разлегшегося отдохнуть на солнышке. Обычные интонации совращения, ничего не поменялось. Что ж, хоть что-то в этом мире стабильно и неизменно.

– Спасибо, справлюсь.

– Как знаешь, – не стал настаивать он. – Ты звонишь из вежливости или…

– Звоню спросить о Ларе. Ты обещал подумать…

– Я подумал, – без промедления ответил Влад. – Если Ларисе настолько хочется в скади, я не буду ее держать.

– То есть ты… изгонишь ее? Правда? – удивилась я.

– Повторю, я готов идти на компромиссы. Предлагаю обсудить это сегодня, часиков в семь. Что скажешь? Поужинаешь со мной?

Я растерялась. Молчала, дышала в трубку, как школьница, и не знала, что сказать. Влад, я, ужин. Опасно…

– Полина?

– Это… неожиданно, – призналась я.

– Как по мне, весьма закономерно, – уверенно возразил он. – Так куда за тобой заехать?

– Не уверена, что это хорошая идея, – нахмурилась я.

– Брось, я же не тебя есть буду, – пошутил он. – В том месте, куда я собираюсь повести тебя, подают кролика в вине и чудесный греческий салат.

– Звучит заманчиво. Хорошо, – согласилась я. Немного отвлечься мне не повредит, особенно после событий с Гектором и Лидией. – Если пообещаешь не давить на меня ни в чем.

– Мне это ни к чему. Ты будешь у скади?

– Нет, у себя. То есть… На Достоевского.

– Ну да, конечно, Стейнмод! – Мне показалось, в его голосе промелькнули ревностные нотки. – Как он воспринял… хм… твои новые способности?

– Понятия не имею, – вырвалось у меня. И уже жалея, что сказала, я добавила тихо: – Еще его не видела.

– Вот как? Он боится в глаза тебе взглянуть?

– Не твое дело! – резко ответила я и решила сменить тему. – Но если тебе интересно, я была у Андрея.

– Всю ночь? Петр не погладит его по головке за это.

– Петру необязательно знать.

– Хорошо, Полина, – на удивление быстро принял правила игры Влад. – Заеду за тобой в семь.

И повесил трубку.

Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь отогнать ненужные образы. Теплая куртка, пахнущая мускусом, дыхание на щеке, ваниль в венах. Поцелуи – жадные, порывистые. И слова о том, что он будет бороться. И да, я понимала, что это Влад, все тот же Влад, каким я его знала, но… Голос гипнотизировал, а словам хотелось верить. На задворках сознания мелькнула мысль о старых граблях.

Но мне ведь необязательно на них наступать. Всего лишь ужин. Разговор. Бокал вина. Не больше. В конце концов, Влад отпускает Лару, да и на Тибете помог мне, ничего не требуя взамен. Думаю, он заслужил шага навстречу. Возможно, мы сможем нормально общаться, без взаимных претензий и обидок.

Я кивнула, словно старалась убедить сама себя. Развернулась, подняла глаза и… застыла.

– Где ты была всю ночь? – холодно спросил Эрик. Он стоял, облокотившись о стену, всего в нескольких шагах от меня. Сложил руки на груди и ждал ответа.

В воздухе сгустилось опасное напряжение, сердце заколотилось так, что готово было выпрыгнуть из груди, а в голове обрывками кружили мысли. Что он успел услышать и что мне говорить? Стоит ли вообще говорить? Отвечать? И как себя вести с ним?

– Ты меня напугал, – сказала первое, что пришло в голову. И ведь ни словом не соврала же, действительно испугалась. Сжимала трясущейся рукой телефон, тщетно пытаясь спрятать его в карман. То ли карман внезапно стал меньше, то ли с меткостью у меня проблемы.

– Вот как? Извини. – Ни капли раскаяния в голосе. – Просто ты очень избирательно отвечаешь на телефонные звонки.

Черт-черт-черт! Он звонил. Звонил и, наверное, искал, а я… Раскаяние растеклось по душе едким раствором. И чувство вины проснулось – куда уж без него.

Хотя… какого черта вообще?! Это он должен извиняться, не я! Эрик сказал, что имеет право на личную жизнь. Что ж, я тоже его имею.

– Извинение принято, – стараясь казаться невозмутимой, ответила я и отвернулась. Я пришла сюда не для этого. И вообще мне эти разборки ни к чему. Телефон все же скользнул в карман, позволяя почувствовать себя увереннее. Контролирующей хоть что-то.

– Тебя не было на Достоевского, не было у атли, – остановил меня Эрик на пути к лестнице. Злость сменилась на обиду, смешанную с тревогой. – Я волновался.

– Ты такой заботливый, – съязвила я. – Всего несколько недель прошло, а ты уже начал переживать.

– Полина…

Договорить ему не дали – входная дверь с шумом распахнулась, вошел Маршал в сопровождении Тамары, а за ними Роб – хмурый и бледный. Увидев меня, Тома остановилась, как вкопанная, и Роб влетел ей в плечо. Облегченно выдохнул и покачал головой. Осуждающе так покачал. Смотрел при этом на меня.

– Все хорошо, нашлась пропажа, – спокойным голосом, который резко контрастировал с недавним обвинительным тоном, сказал Эрик.

То есть они искали меня, что ли? Дружно? Зачем? Разве я пропадала? Разве все не закончилось хорошо? Лидия здорова, Гектор доволен, кена его во мне больше нет. Так чего переживать?

Они переживали. Тревога была написана на обычно спокойном лице жреца, она сквозила в мелких продольных морщинках Томы на лбу – когда воительница хмурилась, то морщила лоб, становясь отдаленно похожа на шарпея. Даже Маршал удивленно моргал, не зная, что теперь делать. Лучшая ищейка скади. Странно, что они не вычислили, где я была. Впрочем, энергетика Андрея и не дала бы – охотники умеют прятаться не хуже хищных. И морок напускают отличный.

– Отдыхайте, – велел им Эрик. – И остальным отзвонитесь, пусть едут домой.

Ого, да тут целая поисковая миссия на одну маленькую меня. Даже неловко как-то.

– И не стыдно? – покачала головой Тома. – В городе сумасшедший убийца, а ей – гулять!

Маршал молча удалился, Роб направился на кухню, на ходу набирая чей-то номер.

– Какой убийца? – нахмурилась я.

Если с утра во всем теле ощущалась небольшая слабость, то к середине дня она усилилась, и начинало клонить в сон. Ничего, я сольвейг, восстановлюсь.

– Думаю, нам стоит поговорить об этом подробнее, – иронично заметил Эрик. Тревога ушла, и за небрежностью он старался скрыть облегчение. Рад, что я нашлась, только выразить это не получается. Что ж, сам виноват. Доверие несложно сохранить, нужно лишь постараться. Мы свое не сохранили.

– Говори. – Я сложила руки на груди и холодно на него посмотрела. Во всяком случае, постаралась холодно. Тома воодушевленно следила за нашей начинающейся перепалкой и едва заметно улыбалась.

– Не здесь. Тамара, посмотри, как там Алан. Наверняка он Дарью замучил уже.

Воительница разочарованно вздохнула и повиновалась, оставив нас наедине. Эрик смотрел прямо и открыто, и это раздражало. Я ведь ждала извинений, признаний, безразличия – да чего угодно, только не прямого, изучающего взгляда. Я уже и забыла, что он может быть таким. Подавляюще большим, сильным, а я так устала.

– Идем, – наконец, скомандовал он и, не дожидаясь моего согласия, направился в коридор.

Полумрак. Тут всегда немного темно, ближайшее окно на кухне, и свет от него практически не проникает сюда. Шаги отдаются в голове глухими звуками, сердце выстукивает в груди неровный ритм. В остальном – тихо. Так тихо, что тишина оглушает. Эрик не оборачивается, словно его не волнует, иду ли я за ним. Иду. Стараюсь поспевать за размашистым шагом и молчу. Любопытство во мне победило обиду, пусть и победа эта временная. Да и я не так беспечна, как раньше – если они искали меня всем отрядом, опасность действительно существует. Эрик не стал бы волноваться понапрасну. Или стал бы? Что если взыграло банальное желание получить то, что хочется? Хотя, нет, скади он пугать не решился бы – справился бы один.

Потому иду. Жду с покорностью, когда он откроет массивную дверь и впустит меня внутрь.

В кабинете почти так же темно, как и в коридоре. Штора задернута, на столе горит лампа – единственный источник света. Матовые пятна его стелятся по столу, распадаются на множество световых пылинок, которые осыпаются на пол, подобно звездной пыли. На стеллажах испуганно притихли книги.

Вхожу. Вдыхаю запах полироли и свежей кожи – Эрик недавно поменял мебель. Сажусь. Стеганый диван неприятно холодит ладони, которые я прячу под колени.

– Ты слаба.

Он смотрит исподлобья, почти жалостливо, и говорит не о том. И если слова эти можно считать прелюдией, предисловием к основному разговору, то за жалость хочется ударить. Злость просыпается снова, будит обиду, я выдыхаю ее – нервно, прерывисто – и она растекается по комнате ядовитым газом.

– Пройдет.

Ответ вырывается шипением. Я не знаю, как с ним говорить. О чем. И главное – зачем? Но он тут главный, и я принимаю правила игры.

Эрик присел рядом, взял за руку. Прикосновение обожгло, заставило поежиться и отстраниться. Он слишком близко, и эмоции зашкаливают. И на секунду показалось, он чужой. Совсем. Не тот человек, которого я знала, которому улыбалась по утрам и рядом с которым засыпала. Другой. Не плохой, не хороший, просто другой. И рядом с ним неуютно, хочется спрятаться в панцирь и затаиться.

Только вот незнакомец этот, нервирующий до зуда в ладонях, влез в шкуру моего Эрика и имел все привилегии вождя.

Кожаный диван раздражающе скрипел и неприятно холодил спину. Лампа светила прямо в лицо, и я поняла, что выбрала безумно неудобную позицию. Было поздно – Эрик удобную занял сам и испытывающе смотрел в глаза. Ну хоть руку отпустил и то хорошо.

– Не нужно защищаться от меня, Полина. Я тебе не враг. Просто давай поговорим. Неважно, о чем.

Для меня важно. Потому что я не знаю, о чем. И как.

Кивнула. Глаза опустила и заметила на колене пыль. И когда измазаться успела? С остервенением потерла его, мысленно благодаря небо за то, что можно куда-то деть руки.

– Начнем с простого. Ты вылечила Лидию. Это было… неожиданно.

Я вздохнула. Это называется начать с простого? Разве? Как раз эта тема для меня была безумно сложной. Настолько, что не хотелось ее касаться, чтобы не увязнуть. Чтобы она не поглотила, не забрала последние крохи сил.

– Как оказалось, у сольвейгов много скрытых талантов, – уклончиво ответила я.

– Ты была у них? Когда пропадала? Я не чувствовал тебя некоторое время…

– Была. Барт научил меня лечить.

– Ты намного больше связана с ясновидцами, чем думаешь. Ты и остальные сольвейги. Например, человек с ванильным кеном, – повторил он слова Лидии. – Это ведь Барт, верно?

Подняла на него глаза. Сказать было и страшно, и невероятно волнительно. Хотелось сказать. Бросить это ему в лицо, гордо подняться и уйти, оставив Эрика вариться в собственных мыслях, как я варилась в ту ночь, когда…

Мелькающие фонари. Витрины. Прохожие, которым все равно. Расплескавшаяся темнота. Влад не смотрит на меня, делает вид, что меня и вовсе в машине нет. Только Глеб недовольно ерзает на заднем сиденье.

А мысли, словно кислота, разъедают душу. Он остался с ней. Он остался… Он…

– Нет, – ответила я и замолчала. Выдержала взгляд и спокойно добавила: – Это Влад.

Ему было интересно, как лечат сольвейги. Как происходят чудеса, о которых ты раньше и помыслить не мог. Как исправляются ошибки – ведь Лидия была его ошибкой. Если бы Эрик так не считал, он бы питался до сих пор, а он не питается. Ищет другие способы восстановиться.

Да, ему было бесспорно интересно, как я помогла Лидии.

До той моей последней фразы.

Нахмурился. Посерьезнел и немного растерялся. И если до того момента еще держал ситуацию под контролем, то тут его потерял. Молчал и смотрел мне в лицо, словно стараясь рассмотреть на нем признаки шутки. Не находил. И оттого хмурился еще больше.

– Он… помог тебе?

Я кивнула. Жаль, что больше нет никакого пятна, нужно было оставить то на потом. На сейчас. Занять руки было нечем, вспотевшие ладони я сунула обратно под колени.

– Как? – Голос тихий и не выражает ничего. Я больше не смотрю в глаза, поэтому не вижу выражения лица. Хочется взглянуть и… страшно. Чувствую себя преступником на допросе.

– Сольвейгу нужен кен вождя по крови, чтобы лечить.

Я даже удивилась, насколько легко мне далась эта фраза. Сказала и сама осознала. Поверила, что произошедшее не приснилось мне. Была и ночь в палатке, и позволенные ласки, и обмен – полноценный уже, когда я еле сдержалась, чтобы не… Чтобы что? В прошлое возврата нет, и тебе это прекрасно известно, Полина.

– Много? – сухо поинтересовался Эрик.

Я пожала плечами. Почем мне знать? Раньше Влад давал мне кен, только когда я была на грани – истерики или истощения. А я делилась лишь на берегу Дуная.

Для нас такой опыт, считай, в новинку.

Молчание затянулось. Я задержала дыхание и думала, к чему приведет этот разговор. А еще о том, что за эти несколько недель с нами произошло столько всего, и события эти, возможно, навсегда нас друг от друга отдалят. От этой мысли стало горько. По-настоящему. Сильно. В глубине души я не хотела, чтобы все заканчивалось вот так, ничем. Мы ведь даже толком не попробовали, не попытались что-то построить. Жили себе. Наслаждались счастьем. А потом пришел обиженный ясновидец и все испортил…

Чтобы не думать о плохом, я спросила первое, что пришло на ум:

– Тома говорила о каком-то убийце. И Гектор тогда… ну…

Я, наконец, решилась поднять на него глаза.

Эрик вздохнул. Обреченно так вздохнул. Смотрел прямо перед собой, на лице застыла каменная маска, за которой не видно было эмоций. А потом устало кивнул и поднялся.

– Вчера нашли убитого ясновидца. Нашли по энергетическому следу – Гектор чувствует своих. Его тело бросили на свалке и прикопали мусором.

– Кто-то убил ясновидца? – удивилась я. – Но… зачем?

– Хороший вопрос. И ответ на него неутешителен, если учесть, как именно был убит тот мужчина.

– Как он был убит?

Голос дрожит. Даже не знаю, отчего – то ли от предчувствия беды, то ли оттого, что предыдущую тему мы так бездарно замяли. Наверное, оно к лучшему, но все же обидно. И больно. До сих пор.

– Его убили ритуальным ножом. Выкачали кен. При этом запястья его тоже порезаны, от ладони до локтя.

Я поежилась. Пальцы непроизвольно потянулись к моим – давно забытым, но все еще бугристым шрамам.

Эрик развернулся, проследил за моим движением и кивнул.

– Именно. Второй этап изгнания Девяти. Те, кто был в кане, знает, что нали дело не заканчивается. Всегда можно получить больше. Кена. Знаний. Способностей. – Он сделал паузу и серьезно добавил: – Власти.

– Второй этап? – Дыхание перехватило от ужаса, пальцы с силой сжали запястье. Спрятать бы, стереть эти шрамы! Навсегда избавиться от клейма преданной. Но метки, как проклятие, со мной навсегда…

– Убийство пророчицы – лишь первый. Она же хищная, что значительно упрощает задачу. Затем нужно убить ясновидца. Охотника. И, наконец, Первозданного. Каждый кен имеет свойства. И каждый что-то дает, если знаешь, как правильно взять.

– Ты знаешь…

– Знаю. Как и Гектор. Как и любой, кто был в кане и вернулся. Это значительно сужает поиск.

– Ты ищешь его? Того, кто это делает? Зачем?

– Потому что ясновидца убили в моем городе. Потому что будут еще убийства. Потому что для завершения ритуала безумцу понадобится кен Альрика, а он пока единственный, кто хранит хрупкий мир между нами и охотниками. Потому что, заверши он начатое, он станет настолько сильным, что никто в нашем мире не сможет ему противостоять. Много «потому что». Есть еще одно – личное. – Эрик глубоко вздохнул. – Для скрепления связей полученного кена убийце понадобится уникальная субстанция. Кен, который принимает любой из убитых им существ.