Текст книги "Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ)"

Автор книги: Ксюша Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Ничего не скажешь?! – взорвался Влад, и я вздрогнула.

– Альрик боится, – спокойно констатировал Эрик.

– Боится, – кивнул Влад. – И готов сотрудничать.

– Тогда ему нужно искать среди своих. После изгнания Девяти хищный становится охотником.

– Необязательно. Ты знал, что если отсечь только появившиеся щупальца, ты сохраняешь сущность и кен, полученный в результате ритуала?

– Он может быть хищным! – выдохнул догадку Эрик.

Влад кивнул.

– Тут искать нужно нам. Вернее, тебе. Это ведь ты знаешь почти всех пророчиц на планете.

– И если какая-то из них погибла в ближайшие годы…

– Мы найдем убийцу, – закончил за него Влад.

Они что-то планируют, а я едва различаю слова. Утыкаюсь лбом Эрику в плечо и почти плачу.

Не хочу больше бояться! Вздрагивать каждый раз, когда кто-то касается руки, от хлопков петард на улице, от звука салютов. Я замуж хочу. Цветы и праздник. Шампанского. Первую брачную ночь. Медовый месяц где-то на пляже. Чтобы песок щекотал пятки. Жмуриться от солнца. Целоваться в соленой воде.

Чтобы как в кино… Возможно ли для меня, как в кино?

– Отправь ее в сольвейгам, – предлагает Влад. – К Барту. Там безопаснее сейчас.

Эрик сомневается. Глаза опустил, думает, взвешивает факты. Отпускать не хочет, но предложение Влада благоразумно. Даже я понимаю. Понимаю, но все равно все внутри противится.

– Нет, – возразила, – не пойду. Не оставлю Алана.

– Ничего не станет с твоим Аланом! – возмутился Влад. – Хищный маньяку больше не нужен.

– Я. Не оставлю. Сына.

– Не надо никого оставлять, – ласково успокоил Эрик. – В скади тебе ничего не грозит.

– Ага, с тобой, – съязвил Влад. – Но тебе-то надо искать убитую пророчицу. Кто за ней присмотрит в это время?

– В скади достаточно защитниц и воинов. Да и друзей у Полины, я смотрю, не меньше.

– Будто ты позволишь помогать, – фыркнул Влад.

– Будто я могу тебе запретить, – поддразнил его Эрик. – Только если хочешь помочь, боюсь, того, что у тебя есть, будет мало. Готов сходить туда, откуда не возвращаются?

– На нижние слои? С тобой? – удивился Влад. Он и правда не ожидал такого щедрого предложения. Впрочем, я тоже. Думала, они теперь до конца жизни будут собачиться.

– Почему бы и нет. Или боишься?

Лицо вождя атли окрасилось злостью, он сжал кулаки и процедил:

– Когда?

В комнату бесшумно скользнула Рита с чашкой карое в руках, и напряжение схлынуло. Эрик отвернулся и бросил как бы между прочим:

– Обсудим.

Глеб отвернулся к окну и сосредоточенно царапал ногтем подоконник. Рита присела на кровать, осторожно потрясла Игоря за плечо, глубоко и скорбно вздохнула. Я почувствовала себя лишней. Да не только я была лишней – все мы. Влад, который все еще раздраженно сжимал кулаки. Эрик, делающий вид, что ему безразлично все на свете, даже опасения Альрика. Глеб, который и сам, видимо, хотел оказаться отсюда подальше. Уйти. Курить у себя на балконе и думать. О Нике. Об альтернативных способах питания. О глобальном решении для хищных – ведь если мы получим доступ к силе на нижних слоях, нам не придется калечить людей.

Если…

Думаю, будь такая возможность для всех нас, проблема решилась бы давным давно. Но увы, Влад прав: это опасно. Игра не стоит свеч. Он, как вождь, должен беречь своих людей.

Впрочем, сам-то пойдет. Несмотря на злость, я видела, как загорелись его глаза, когда Эрик предложил. И да, Влада совершенно невозможно взять на «слабо». Он не импульсивен, и если согласился, понимает, что справится.

Игорь тихо застонал на кровати, и Рита зашептала – едва слышно, горячо – уговаривая его выпить карое.

– Пусть отдохнет, – сказала я, обращаясь непонятно к кому, и вышла из комнаты. В коридоре дышалось легче, но все же дом атли оставался домом атли, со всеми вытекающими. Подавляющий, пусть и светлый.

Глеб, Влад и Эрик вышли вслед за мной. Глеб прикрыл дверь, а Влад сказал вполне искренне:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – сердито ответила я.

Здесь, в коридоре, поджидали воспоминания о нашей последней встрече. Через пару дверей от бывшей комнаты Филиппа находилась комната Лары, а в паре шагов – спальня Влада. Мне не хотелось вспоминать и проводить параллели.

Влада моя враждебность нисколько не задела – он тут же потерял ко мне интерес.

– Как на счет обсудить? – повернулся к Эрику.

Тот пожал плечами, будто говоря: как хочешь. Глеб, похоже, тоже заинтересовался, и они отошли в сторону, оставляя меня одну.

Дом, построенный из воспоминаний.

Они нападали спереди и со спины, впивались сильными, когтистыми лапами в душу и не отпускали. И первый мой приход сюда – я стояла испуганная, потерянная и смотрела на Влада, застывшего на лестнице. И усталая я после посвящения и присяги. Война и пол, заваленный телами близких. Герда. Возвращение из Москвы. Изгнание…И даже когда я вышла на улицу, они тянули ко мне серые, полупрозрачные щупальца, стараясь ухватить. Тщетно. Я выжигала их на подходе.

Рита нашла меня в беседке. Той самой, за домом, где мы с Владом говорили о ритуале. Тут тоже жили воспоминания, но не навязчивые и полезные. Те, которые учат: нельзя подставлять вторую щеку.

– Спасибо, что помогла Игорю, – тихо сказала Рита и присела рядом со мной на скамейку. Ветер трепал ее выкрашенные в черный волосы, челка навязчиво лезла в глаза.

– Атли мне не чужие, – ответила я. Отвернулась. Рядом с ней было… нет, не тяжело. Скорее, неуютно. Сестра по крови, близкой она мне так и не стала. И от несостоявшегося единства Рита вызывала во мне чувство отторжения, побороть которое я никак не могла.

– То, что делают ясновидцы, ужасно, – запричитала она. – Надо же – подвергать человека таким мучениям!

– То, что делаем мы, не лучше, – возразила я. – Ты всегда пила и уходила, Влад не учил тебя оглядываться назад. И правильно. Если бы ты оглянулась хоть раз, сошла бы с ума от того, что натворила.

– Легко тебе судить, – обиделась она. – Сама-то никогда не нуждалась в кене.

– Никогда, – согласилась. – Но и лицемерить не собираюсь. Надо было бы – пила бы, наверное. Чтобы выжить. Но гордиться этим – уволь. И уж точно не стала бы винить их в том, что они защищаются.

– Ты и твой этот… Эрик ставите себя выше остальных, – фыркнула она. – Пришел сюда весь такой благородный. Типа позволил тебе помочь Игорю… А ведь ты была атли, забыла?

– Не забыла. – Я встала, всколыхнув воспоминания, и они серыми тенями отпрянули от ног и забрались обратно под скамейку. Продолжать этот неприятный разговор больше не хотелось. Слепая вера никогда не была признаком ума. – Поэтому и пришла. А Эрик действительно мне позволил. Если ты забыла, он теперь мой вождь.

– Не только твой. Лариса тоже теперь скади. А скоро у Влада не останется ни одной пророчицы. Если этот… будет приходить.

– Что за глупости? У Влада есть Лина.

– Пока есть, – поправила Рита. – Достала уже своими восторженными вздохами. Только и слышно: Эрик то, Эрик сё.

– Эрик ей помог. Рядом с ним она стала сильнее. Это нормально, что Лина чувствует благодарность. А что делал Влад? Только орал и упрекал. Очень повышает самооценку, ничего не скажешь!

– Будто ты не знаешь, почему Влад так себя вел. Да он тут совсем извелся, пока тебя не было. Влад тебя любит. И не делай вид, что…

– Хватит! Ничего не говори. Ни слова больше. Ты вообще права не имеешь меня упрекать. Лучше займись своей жизнью. Тебе, кажется, нравится Игорь? Вот с ним и откровенничай.

Ее взгляд еще долго жег мне спину, едкий, как кислота. Странно, но было плевать – и на ее мнение, и на мнение остальных атли. Наверное, я стала жесткой.

Эрик что-то обсуждал с Владом на крыльце. Стоял, прислонившись спиной к колонне, и изредка кивал, вставляя реплику. Мазнул по мне ласковым взглядом и снова повернулся к собеседнику. Глеб чуть поодаль курил и пялился в небо.

Я подняла глаза. На голубом полотне плыли облака, редкие и полупрозрачные. Солнце уже почти не грело, ветер холодил ладони и норовил забраться под одежду. Пахло прелостью и дымом. А значит, скоро зима…

– Мы так и не назначили день. – По дороге домой Эрик спокоен и сосредоточен. Смотрит на дорогу. Большие пальцы ласково поглаживают руль.

О делах он ни слова не говорил, будто не хотел тревожить. Я тоже не спрашивала. Их с Владом тандем казался миражом и неправдой. Нелогичной сценой, по ошибке впиленной в спектакль.

Немного болела голова и мышцы ныли, словно я накануне много времени провела в спортзале. Волдыри на ладонях покрылись бугристой коркой и безбожно чесались.

– Уверен, что сейчас время? – с сомнением интересуюсь. Хочется уже приехать. Выйти из машины. Спрятаться за толстыми, надежными стенами дома, а лучше в объятиях Эрика.

Словно уловив мое настроение, он повернулся ко мне:

– Ты не должна бояться, слышишь. Со мной ничего не бойся.

Я кивнула. Хотелось ему верить. Хотелось, но… не получалось. Я буквально чувствовала изучающий взгляд убийцы на затылке, представляла выжидающую позу. Он может быть кем угодно. Хищный. Охотник. Тысячи людей на планете. Как найти того самого?

Эрик знает пророчиц, сказала я себе. Он найдет ту, что не выжила.

И чтобы отогнать едкие мысли, решила сменить тему. Вернее, вернуть ее в первоначальное русло.

– Я мало что знаю о свадьбах хищных. Понятия не имею, сколько времени нужно на подготовку и все такое… Я была всего лишь на одной, когда Влад и Ира венчались, но мало что помню.

– Та Ира, которая от меня прячется? – иронично поинтересовался он. – Митаки?

– Она. Но Ира не прячется, просто живет в Москве.

– Оу, даже так?

– Долгая история. Вы не ладите, да?

– Да я не видел ее сто лет, – безразлично ответил Эрик. – Наши отцы не ладили, а мы общались всего пару раз. Я почти ее не помню. Потом я слышал, что все митаки погибли на войне.

– Иван погиб, спасая мне жизнь. А Ира посвятилась еще до войны, перед венчанием. Уехала с нами в Елец.

– Ты говоришь о ней с особой интонацией, – как бы между прочим заметил он.

– Ира очень поддержала меня, когда… – Я вздохнула. Некоторые воспоминания не привязаны к зданиям. Такие ходят за тобой по пятам, липнут к одежде, смешиваются с запахами. Впечатываются в кожу клеймом. – После истории с Гердой.

Эрик повел бровью, но ничего не сказал. Во мне проснулось любопытство – в отличие от него, я не могла влезть в его мысли и узнать. Поэтому просто спросила:

– Что?

Он пожал плечами.

– Это странно, учитывая твое отношение к полигамным бракам.

– Я никогда не собиралась… то есть… Ира – хороший человек, глупо ненавидеть ее за то, что она…

– Жена Влада, – закончил за меня Эрик.

– Для меня это никогда не имело значения, – нахмурилась я. Слукавила: имело. Когда-то давно, еще до смерти Тана. Впрочем, после тоже. Но ведь сейчас не имеет, так какая разница?

– Я не упрекаю, просто уточняю. – Его рука соскользнула с руля и погладила меня по щеке. – Хочу знать о твоем прошлом.

– Как и я о твоем.

Я попыталась съехать. Тема отношений с Владом – опасна. Особенно теперь, когда они с Эриком негласно заключили пакт о мире. Неизвестно, чем нам грозит последовательный и хитрый убийца, и любая помощь пригодится. Лучше им с Владом не ссориться из-за пустяков.

Эрик не возражал.

– Ты всегда можешь спросить.

– И про картины?

Взгляд из-под ресниц должен был уберечь меня от негатива Эрика. Когда я вспоминаю о портрете, он всегда сухо отвечает и переводит тему. Злится, хотя и старается вида не подавать. И сейчас по скулам ходят желваки. Не хочет отвечать, но обещал, потому сдержанно кивает.

– Почему ты прячешь их? – тихо спрашиваю я. Пальцы нервно теребят цепочку амулета, и мне кажется, он греется, наполняется силой и готовится взорваться у меня в руках.

– Сложно на них смотреть, вот и все.

– Из-за мамы? Ты на нее злишься?

Молчит. Несколько секунд мы едем в тишине, пальцы Эрика с силой сжимают руль, даже костяшки белеют. А потом он расслабляется.

– Больше нет.

– Раньше злился? – делаю осторожный шаг вперед. Разговоры с Эриком о его прошлом – игры со зверем, чтобы он там ни говорил. Но зверь Эрика сегодня расслаблен и спит.

– Раньше я на многих злился. Но на нее тоже, да. Глупо умирать вот так.

– Глупо решать за других, – вырывается у меня невольно. Слишком эмоционально, чтобы не обратить внимание Эрика, поэтому я опускаю глаза. – Думаю, у нее была причина. У всех таких поступков причины есть.

– Ты хочешь вернуть картину? – Голос его изменился, стал низким и глубоким. Взгляд потеплел, ладонь снова коснулась моей щеки.

За поворотом нас поджидала аллея из многолетних дубов, ведущая к дому скади. Усыпанная желтыми листьями дорога, склонившиеся в поклоне ветви. А в конце – распахнутая пасть кованных ворот и серый дом, обвитый плющом и диким виноградом.

– Если тебе неприятно, то нет. Но она мне нравится, талантливая работа. Уверена, на чердаке еще много таких пылится.

– Не все там, – улыбнулся Эрик.

– У Даши и Роберта, помню.

– Следующая суббота – отличный день, как считаешь? – спросил он, паркуясь у крыльца. – Раз уж эту ты делить не хочешь.

– Следующая суббота – замечательно, – согласилась я, хотя на самом деле, не против была поделить ближайшую. Или даже завтрашний день. Кому нужен пышный праздник? А вот мне – мне нужен Эрик. Весь. Без остатка.

В тот вечер мы не вспоминали о плохом. Уснула я рано, спокойная и счастливая, под мерный стук клавиатуры – Эрик переписывался с деловым партнером.

А утром, когда открыла глаза, на стене снова висел его портрет.

Глава 13. Свадьба

Свадьбы всегда красивы и торжественны. А перед этим неизменно суетливы. Все бегают, что-то несут, кричат в коридоры, спотыкаются с подносами, норовя вывернуть их содержимое на пушистые ковры.

А в воздухе царит атмосфера предвкушения, она пахнет яблоками и медом, мясным соусом и лимонным освежителем. Двери нараспашку, а с улицы тянет осенью…

Скади любят праздники, и сегодняшний не стал исключением. Фуршетный стол в гостиной, цветы, нарядные костюмы, и улыбки не сходят с лиц. Машины у крыльца. Гости. Терпкое вино. Поздравления. Смех.

Невеста сверкает – красное платье, бриллиантовое колье подчеркивает декольте, волосы уложены в высокую прическу, и лишь две пряди темным шелком лежат на ключицах. Жених не может стереть счастливой улыбки с лица, полусумасшедшей, полупьяной от венчания.

Даже мне радостно. И ненадолго можно забыть о проблемах.

– Лара всегда умела блеснуть на публике. – Вкрадчивый голос у самого уха заставил вздрогнуть и обернуться. Дежурная улыбка и хищный блеск в глазах – лишь маска, за которой скрывается остывшая, затаившаяся злость. Но я улыбаюсь в ответ – сегодня он гость, а я почти хозяйка. Влад склоняет голову набок в приветственном жесте и приподнимает бокал с шампанским.

В его словах тайный смысл. Нечто зашифрованное, втиснутое между букв, понятное лишь нам. Туманное утро, подслушанный разговор, секрет. То, что мне хотелось бы забыть, но не могу.

– Тебе лучше знать, – едко замечаю я, не прекращая улыбаться. Сегодня я играю роль. Но эта моя сцена, здесь я режиссер и сценарист – как захочу, так и будет.

– Все еще злишься? – наигранно удивляется он, хотя прекрасно знает ответ на свой вопрос. Злюсь. Не забыла. Осуждаю. В глубине зеленых глаз – угроза. Отвергнутый Влад хуже хищника на охоте.

– Нет, – отвечаю честно. – Скорее разочарована.

– Ты меня удивила. – Он перевел взгляд на гостей, и я явно уловила сарказм в его голосе. – Сделаю вид, что никогда не слышал от тебя этой фразы.

Атли приехали в полном составе. Даже Глеб, хотя он предпочитал не бывать в нашем доме по известным причинам. Но сегодня был тут. Много общался с Эриком и хмуро водил глазами по залу. Эрик следил за нами с Владом. Так ястребы следят за добычей – неотрывно, напряженно. Странно, но меня напряжение не коснулось. Ни от колкостей Влада, ни от нервных флюидов Эрика. Возможно, все дело в вине – красном, кисловатом, с тонким малиновым ароматом. Его я сегодня выпила достаточно.

– Не перекладывай на меня своих обид, – произнесла я достаточно резко. – Я не обещала тебе ровным счетом ничего.

– Я не обижен, Полина, нет, – безбожно соврал Влад. И добавил тише: – Сейчас не время для обид.

Знаю, они с Эриком много говорили об убийце. О его целях, планах, предполагаемых действиях. Меня на эти встречи не звали, хотя, думаю, если бы я попросила, Эрик бы не возражал. Я не просила. Старалась держаться подальше, трусливо спрятав голову в песок. До венчания – так я себе сказала. До свадьбы не буду думать о плохом.

К нам подошла Дарла. Вернее, «подошла» – не совсем правильное слово. Скорее, подплыла, вальяжно покачивая бедрами. Толстый слой косметики на лице, жирные стрелки, обтягивающее лимонное платье, едва прикрывающее пятую точку и нагло выставляя на всеобщее обозрение пышную грудь. Бокал «маргариты» изящно зажат между пальцами с ярким маникюром. В этом вся Дарла. Всегда немного подшофе. Не знаю, может, это помогает ей легче управлять кеном.

– Не позволяй мне больше пить сегодня, – проворковала защитница и фамильярно взяла Влада под руку, отчего он поморщился и слегка отодвинулся. Руку, к слову, не отнял.

– Пожалуй, ты права, – сдержанно ответил Влад, явно недовольный, что нас так бесцеремонно прервали. – Не стоит пить, Дарла.

– У скади так мрачно, – защебетала она и, как ни в чем не бывало, отхлебнула из бокала. – И места столько – заблудиться можно!

– Мы в детстве любили играть в прятки, – решил поделиться воспоминаниями Влад и незаметно высвободил локоть. – Даша обычно пряталась на чердаке, а я в подвале, и никто не мог нас найти. На чердаке слишком пыльно, а в подвале – мрачно и страшно. Хорошее было время.

– В детстве все кажется проще, – согласилась я.

– Лариса очень красивая, – тут же перевела тему Дарла, видимо, не сочтя ностальгию по детству Влада интересной. Она восторженно проводила взглядом улыбающуюся невесту и вздохнула. – Только жених мелковат. Не пара ей.

– Женщины нелогичны в выборе спутника, – иронично согласился Влад. – Впрочем, как и в выборе племени. В атли она была сильнейшей, а в скади – всего одна из.

– Не расстраивайся, теперь у тебя есть я, – томно протянула защитница и одним глотком осушила бокал. – О, там шампанское принесли! – И упорхнула к подносу с напитками.

– Да уж, она будет отличной заменой, – невольно вырвалось у меня, что тут же вызвало ожидаемую реакцию Влада – интерес и насмешку.

– Тебе не нравится Дарла?

– Она очень… колоритная.

– Рад, что ты все еще ревнуешь, – шепнул он мне на ухо вполне двусмысленно, и я заметила, что Эрик на другом конце зала прищурился и напрягся.

– Твои попытки достать меня вызывают эмоции, но это не ревность, – спокойно ответила я.

– Кое-какие привычки остаются с человеком навсегда. Одна из таких – врать себе. Тебе с ним удобно, – он кивнул на Эрика, – он надежный, прислушивается, ценит. У него нет жены. Он сильнее. Грубая сила не требует ума – бей и иди вперед. Ему никогда не придется выбирать – оставить тебе жизнь или не искалечить. Я тебя понимаю. Ты настрадалась достаточно и заслужила кусок сладкого пирога. Но подумай, тот ли он, кто тебе по-настоящему нужен? – Секунда – и маска снова на его лице. Одна из привычных. Отстраненно-саркастичных, тех, что прячут истинные эмоции так глубоко, что и не разберешь, если ли они там вообще. – Впрочем, кто я такой, чтобы тебе теперь указывать…

– Ты тот, кто спас мне жизнь, – тихо сказала я. От вина во рту осталась горечь. А сам напиток, до этого даривший легкость, осел в желудке камнем. Давило виски и гулко стучало сердце. – И тот, кто так и остался в тени. Твой поступок не оценили, и меньше всего оценила я, верно? Не думай, что я не помню. Ты спас меня. Я больше не вру себе, Влад. – Я коснулась его руки – едва-едва, даже не кожей, флюидами. – Он тот, кто мне нужен.

Прощаться всегда тяжело, особенно если человек тебе близок. Еще труднее ставить точку. Люди иногда не верят в точки. Дорисовывают снизу запятую и ждут.

Влад уехал рано – сразу после нашего разговора. Бессмысленно было его продолжать. На некоторые вещи мы всегда будем смотреть по-разному.

Я нашла Глеба на улице. Он гулял, пиная волглую, слипшуюся листву на аллее, ведущей в сад. Смотрел под ноги и обиженно поджимал губы.

Солнце светило ярко, проникало сквозь почти полностью голые уже ветви деревьев, сушило серые бока камней, которыми выложена дорожка. По утрам на примятой траве появлялся уже белый налет изморози. В этом году лето сбежало от нас, не попрощавшись. Ранняя, холодная осень принесла низкие туман, зябкие рассветы, дожди и промозглость.

Я застегнула куртку и направилась в сад.

– Ты чего здесь? – Поймала руку Глеба и развернула его к себе. – Эрик сказал что-то?

Он покачал головой.

– Люблю скади, ты же знаешь. Но она просто вымыкает. Смотреть не могу – тошно!

– Зачем тогда приехал?

Скамейка была чуть влажной, но я все равно присела и похлопала ладонью по дереву, приглашая и его.

– Лара позвала. – Глеб примостился рядом и подкурил, смешно щурясь и продолжая ковырять носком туфли листья. – Скоро вон ты позовешь. Когда, кстати?

– Эрик хочет в следующую субботу. Только вот… – я поморщилась. – Не уверена, что мне стоит звать атли. Не уверена, что вообще хочу, чтобы Влад знал.

– Меньше нужно было с ним целоваться, – угрюмо заметил Глеб.

– Ха-ха, очень смешно!

– Смешного тут мало. Вот разругаются атли со скади, будешь знать. Влад, когда злой, может выкинуть всякое. Мозгов, слава богам, хватает не налажать серьезно, но подлянку сделать может.

– Да, я в курсе. Было недавно уже.

С Ларой. И я прекрасно понимаю, какие у этого «всякого» могут быть последствия, если узнает Роб или Эрик.

– Есть вероятность, что твое венчание скинет его с катушек, – мрачно резюмировал Глеб.

– А что он сделает? Эрик сильнее, и Влад это понимает. Сам мне сегодня сказал. Влад достаточно любит жизнь, чтобы не рисковать ею так глупо.

– Эрик сильнее, – согласился Глеб и затушил истлевшую сигарету. Пепел прилип ко влажным камням на дорожке и еще не окончательно увядшей траве. – Но не ты. Ты всегда была на нем помешана, сколько я тебя помню. Боролась с собой, но так и не поборола. Так ведь? Дашь Владу повод, невольный знак, что у него есть шанс, он его не упустит. А Эрик не сильно будет разбираться, кто виноват.

– Намекаешь, что я виновата? – обиженно возмутилась я. – А пострадает Влад?

– Не намекаю – прямо говорю. Вся суть в том, Полевая, что Влад тебя насквозь видит. И то, что не все перегорело, понимает не только он. Эрик тоже в курсе.

– Все перегорело, – возразила я. Прозвучало неубедительно и насквозь фальшиво. Не к месту вспомнилась сегодняшняя фраза о том, что я вру себе. Но я ведь не вру! Совершенно. Ни капельки. Надежда не живет вечно, а прошлое не вернешь.

А Глеб… Он всегда преувеличивает. Владу и Эрику сейчас не до разборок, и оба понимают это. Я не разжигаю вражду. В чужую голову не влезешь и мыслей не затрешь. Даже если эти мысли идут вразрез с реальностью.

Да, были моменты, когда мне казалось, что все можно исправить. И тогда, на Тибете, и после. Город в огнях. Небо так низко, что, кажется, можно достать рукой. Теплые пальцы на запястье, искры на коже – от взглядов, прикосновений, от прерывистого дыхания сводит живот, и я сантиметр за сантиметром сдаю с таким трудом завоеванные территории.

Они были – эти минуты, когда неизвестность могла свернуть в любое направление. Но выбор сделан, и я ни капельки о нем не жалею.

В доме стало уютнее, когда атли уехали. Некоторые вещи скади не выставляют напоказ, хранят исключительно в семье, словно посторонние лишним словом или даже вздохом могут испортить атмосферу волшебства.

Девушки столпились вокруг стола, обступив его стеной, шушукаясь и смеясь.

– Что там? – с любопытством спросила я и попыталась протиснуться сквозь плотное полотно спин.

– Тамара рисует, – пояснила Алла, оборачиваясь и немного пропуская меня, чтобы я тоже могла посмотреть. – Традиция. В скади она лучше всех исполняет брачный рисунок.

Я, наконец, протиснулась вперед и застыла статуей, завороженно следя за движениями Томы. Тонкая кисть, словно частичка ее самой, опускалась в рыжую краску и скользила по коже Лары. Рисунок начинался от ногтей, вился к тыльной стороне ладони, переплетаясь завитушками и плавными линиями, и поднимался к локтю. Тамара аккуратно и педантично выводила каждый штрих, каждую линию, остальные же завороженно и с завидной долей зависти наблюдали.

Алла еще что-то шептала мне на ухо, но я не понимала ни слова. В сознании гулким пульсом билась одна-единственная фраза – пророчество, которое должно сбыться. Что-то сугубо личное, только мое, для меня.

Пять слов, ранее казавшиеся бессмыслицей, теперь обрели смысл.

Тебе раскрасят руку. Совсем скоро.

Кто я такая, чтобы спорить с ясновидцами?

– Хочешь себе такой же? – шепнули мне на ухо, а затем прижали к себе, и я улыбнулась.

– Хочу, – призналась честно и развернулась к Эрику. Ладони коснулись его груди – в том месте, где слышно было, как сердце бьется. – И не уверена, что готова ждать до следующей субботы. Как по мне, воскресенье тоже неплохой день. Особенно подкупает, что оно завтра.

Глава 14. Тот день

Сложно организовать праздник, когда у тебя всего сутки впереди. Еще сложнее – если ни черта не понимаешь в организации праздников.

Но мне не хотелось банкета. Не хотелось искренних и не очень поздравлений, музыки, еды, цветов. Даже платья, ведь я, по сути, никогда не любила платья и не умела их носить.

Я хотела быть с Эриком, остальное меня мало волновало.

Платье мне все же принесли. Белое, с россыпью камней на лифе – они сверкали в свете вечерних ламп, переливались и отбрасывали блики на внезапно побледневшую кожу. Оно было немного длинным и волочилось по полу, но Тамара уверила, что до завтра исправит это недоразумение. Она была намного выше меня – та, для кого оно шилось.

Божена Стейнмод.

Почти до утра мы с Томой рассматривали фотографии из старого альбома, который она тайно хранила в тумбочке у кровати.

Эрик негласно запретил воспоминания в доме скади. Нет, прямого приказа не было. Была злость, которая все выжгла. Которая заперла картины на чердаке, избавилась от одежды и украшений, запретила называть вслух имена. Обида, зарубцевавшаяся уродливым шрамом. Ноющая на погоду старая рана.

Платье Эрик достал сам. Вытащил из шкафа в пустой комнате на третьем этаже. Молча протянул мне, и показалось, его рука слегка дрожала. В той комнате всегда пыльно, и пауки плетут паутину. Солнце струится в щель между плотных штор белесыми лучами и рисует на полу изогнутые тропинки. А вечером там темно, лишь по стене аляповатыми, неровными кругами ползет свет тусклых бра.

Пока Тома возилась с платьем, я рассматривала альбом. На выцветших, истертых картинках улыбалась красивая девушка. Льняное платье в крупный горошек, с клешеной юбкой и ярким поясом облегало стройную фигуру. Сияющие глаза смотрели прямо в объектив. На заднем фоне – сад скади, совсем новые, покрытые лаком скамейки, брошенное кем-то красное ведерко, лопатка в полуметре, наполовину торчит из травы.

На другом фото они уже вместе. Он безумно похож на Эрика, вернее, Эрик на него. Неважно. Эдмунд держит Божену за руку, а вторая рука обнимает плечи. Она маленькая по сравнению с ним, тоненькая, хрупкая. В глазах – нежность и непонятная мне глубина. Тома говорит, я на нее похожа, но лукавит – не похожа. Божена носила платья и отличалась кротостью. Во всем слушалась мужа, не перечила, вела хозяйство. Занималась детьми. Лечила. Говорили, однажды она исцелила надорванную жилу. Кто знает, правда ли, и на что способны потомки Херсира.

Вот Даша – да, похожа на мать. И внешне, и поведением.

Была и свадебная фотография. Вернее, ее фото в платье. На этом фото она смеется. Лежит на большой кровати, раскинув руки в стороны, на левой – брачный рисунок почти до плеча. Платье задралось, обнажая загорелые колени. Наверное, это фото делал Эдмунд лично. Наверное, они были красивой парой…

Глеб приехал ближе к утру. Рассвет разлил на горизонте розовый и пурпурный, мазнул облаками по небу. Мир спал, даже ветви не качались от ветра. Казалось, жизнь замерла в предвкушении.

– Я привез тебе… вот, – сказал Глеб вместо приветствия и протянул мне сверток, украшенный нелепым красным бантом. Мы пили кофе на крыльце. Я вытащила кресла-качалки и столик, с кухни умыкнула вчерашние булочки и молоко. Люблю вот так сидеть. Когда никто вокруг не суетится и не мешает говорить. Дом скади спал, лишь Эльвира тихо напевала на кухне какую-то английскую песенку, полностью поглощенная приготовлением завтрака.

Я развернула подарок. Венок из засушенных цветов, покрытый каким-то специальным составом, видимо, чтоб не портились. Полевые. Ромашки и бессмертники. Лен. Ковыль и душица.

– Говорят, можно взять кусочек счастья, если надеть вещь, в которой венчалась другая пара, – тихо пояснил Глеб. – Мама была счастлива в браке.

– Спасибо! – растроганно прошептала я, осторожно касаясь украшения.

– Волнуешься?

– Боюсь, – призналась я. – Но хочу этого так сильно, что плевать на страх.

Страх был по-настоящему сильным. Весь день я пила успокаивающий отвар Томы. К слову, ее способности целительницы были примерно на том же уровне, как мое умение ставить защиту. Почти нулевые. Но отвар я послушно пила – хотя бы для того, чтобы чем-то занять руки, которые безбожно тряслись. Казалось, у меня землетрясение внутри. Извержение вулкана. Обжигающая лава по венам. И полное отсутствие связных мыслей.

Тамара колдовала надо мной весь день. Мы уехали на Достоевского, чтобы никто не мешал. Я опасалась, что кто-то вмешается и все испортит. Например, если проболтаются Даше, а она донесет Владу. Не знаю, что он может предпринять в таком случае. Если верить Глебу, мое венчание сорвет ему крышу.

Но, вопреки моим страхам, Влад не появился. Не возник на моем пороге с претензиями и обвинениями. Не звонил, не писал в соцсетях и никак не давал о себе знать.

Тома купала меня в ванне с отварами трав, растирала тело маслами, и в итоге у меня закружилась голова от насыщенных запахов, которыми пропиталась моя квартира. Затем она втирала мне в кожу специальный крем, от которого та стала мерцать в темноте. Смотрелось красиво. Завораживающе.

Неброский макияж, прохладный шелк платья, шпильки в прическе. Венок Ольги. Я была похожа на эльфийку или лесную нимфу. Сказочное существо не из нашего мира.

– Ты красивая, – похвалила Тамара.

– Любая была бы в этом платье.

И в колье, подаренном Эриком на день рождения. В легких сандалиях из мягкой кожи. В ореоле предвкушения счастья.

– Поехали, – скомандовала воительница и открыла для меня входную дверь. – Негоже опаздывать.

Я еще раз посмотрела на себя в зеркало. Бледная, лишь на щеках – пятнами лихорадочный румянец. Глаза блестят, губы сжаты. Около ключицы, под самой костью загнанной птицей бьется голубая жилка.