Текст книги "На осколках гордости (СИ)"
Автор книги: Ксенольетта Мечтательная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)
– Верю, – прошептала ему на ухо. Вспоминая о тех влиятельных, кто пытался добраться до Кейела, потерлась щекой о его щеку и полюбопытствовала: – Они не мешают тебе?
– Пытаются, но боятся выступить открыто.
– Боятся духов?
– Да. Наверное, они часто устраняли тех, кто подбирался к сокровищнице слишком близко.
– Зачем им это? Показательность, – сразу же догадалась я. – Смерть искателей сокровищницы – лучший способ отвадить остальных желающих. А сами искатели… Клятва о неразглашении мудрецов манит всех, кто начинает ее поиск. Они приходят к мудрецам за информацией, а в итоге сдают себя главному врагу. После приходят уточнять, добровольно отчитываясь о проделанной работе…
– Возможно, – выдохнул мне в шею Кейел, поцеловал в скулу. – Но со мной не все так просто. Я первый пришлый с севера, кого не смеют трогать и прогонять. Отношение к Вольным там совсем другое. Мне не нужна информация мудрецов, потому что соггоры предоставили правдивую и полноценную. И да, я первый Вольный, чья миссия коснулась сокровищницы. Мудрецы не знают, кто покровительствует мне, поэтому ищут способ наказать через правосудие. Сейчас еще общая угроза миру тоже отвлекла их. Они ведь не глупцы. Понимают, что ведьма может оказаться моей целью.
– Это какой-то бред, – поежилась, вспоминая все, что обсуждала с мудрецами.
– Это не бред, – возразил Кейел.
Голова кружилась, а ноги совсем ослабли. Сложно принять, что кто-то нашел способ жить вечно. Сколько знаний, жизненного опыта и… черствости. Мудрецы стали хладнокровной Луной… Они направили меня к сокровищнице. На что надеялись? Видимо, на то, что я откажусь от этой идеи, как многие другие. Или на очередную жертву в назидание другим.
Духи Фадрагоса!
И Дриэн знает, что я буду искать сокровищницу! Не об этой ли информации так беспокоилась Елрех? Но… Он никому не расскажет, что я способна отыскать ее, потому что жадный эльф захочет получить все сам, и для этого ему нужна я. Будет искать меня, устраняя конкурентов?
Твою мать! Я зажмурилась крепко-крепко. Если раньше ложь была только в нашем тесном кружочке, то, кажется, я вывела ее на мировую арену.
Продолжение от 02.04
Обеденный зал даже днем полнился жизнью. Дальний столик в темном углу, к нашему сожалению, оказался занят, поэтому мы с Кейелом выбрали место у небольшого окна и сели напротив друг друга. К духоте и спертому воздуху я привыкла довольно быстро, даже смогла насладиться ароматом сырников. Принесла их та самая молодая девушка, получившая оплату от Кейела за то, что навестила поздним вечером пустую комнату. Она составила с подноса блюдо с горкой горячих, пухлых сырников, миску с густой сметаной, банку вишневого варенья, ложки, вилки и деревянную посуду. Кокетливо поправив толстую косу, смело спросила:
– Какие у тебя планы на вечер?
– Прости, вчера не получилось, – виновато сощурился Кейел. – Меня позвали на окраину… в старый дом. Там завелась кикимора.
– Кошмар! – округлила глаза девчонка, прижав к груди поднос.
Кикимора? Как интересно…
– Не то слово. У нее оказался мерзкий характер. Жестокая и циничная…
– Кикимора циничная?! – удивилась она.
Я едва не скинула капюшон, но только вцепилась в пустую кружку.
– Тоже не знал, что такие бывают. Низкорослая, полуседая, а глаза огнем пылают! Она мучила меня полночи. На спине остались царапины, – покачал головой, – такие раны…
Неправда, обманщик! Я опустила голову.
– Ты обработал их? Моя прабабушка состояла в гильдии целителей, а потом стала свободной знахаркой. Я могу помочь.
Облокотившись на стол и спрятав лицо в ладонях, я замычала.
– У друга зубы болят, – мгновенно нашелся паразит. – Может быть, посоветуешь отвар, тоже ведь бедняга полночи мучился. А сегодняшний вечер…
Я раздвинула пальцы, украдкой глянула на Вольного.
– Хотел бы я сказать, что буду ждать тебя, но никак, – клацнул языком, с блеском в глазах оценивая фигуру девицы. – Вынужден уехать. Но если появлюсь тут снова…
На мгновение я наклонилась, нырнув под стол, и от души пнула Кейела по ноге. Он дернулся, улыбка приобрела нервные оттенки. Резким движением убрал волосы за уши и уже другим тоном попросил:
– Принеси молока.
Девчонка надула губы, но больше ничего не сказала. Когда мы остались в относительном уединении, я обвинила:
– Ты это специально!
Он усмехнулся и как ни в чем не бывало стал раскладывать сырники по тарелкам.
– Если уверена, что специально, почему волнуешься?
– Потому что… нельзя так! Мы ведь как бы…
А в Фадрагосе встречаются вообще? Как называют отношения до замужества? У правителей любовницы, а у остальных кто?
– Как бы что, Аня?
Я пожала плечами, решив отложить этот вопрос на потом.
Сладковатый творог явно не требовал в дополнение никакого варенья, а вот от сметаны я не отказалась. Молоко мсита – местной коровы, которая больше похожа на высокого носорога, – чуточку горчило, но это совсем не мешало вкусу. Провизию Кейел решил заказать позже, когда вернется Елрех, чтобы точно рассчитать количество. Им же было принято решение, что в Обитель гильдий мы не вернемся, сразу же направляясь к одному из его тайников. Священные кольца облегчали распространение информации в Фадрагосе, а значит, как только меня объявят изгоем в регионе Цветущего плато, у нас не останется возможности заходить в крупные города.
Я хотела обсудить еще массу вопросов о ближайшем будущем, поговорить об Энраилл, но не рисковала поднимать эти темы, когда вокруг находились посторонние. Молча доедала завтрак, про себя жалея, что не попрощалась с Ив и Роми. Увижу ли их снова?
Кейел отпил молока и скривился так, будто оно скисло за пару секунд. Смотрел он в сторону входа. Через мгновение отодвинул кружку, сжал кулаки и откинулся на спинку лавки. Я вздрогнула от звонкого женского голоса:
– Не ожидала тебя тут увидеть! Какими духами тебя занесло в этот вонючий регион?
Вырисовывая ягодицами восьмерки, девица продефилировала мимо нашего столика. Длинные уши торчали из рыжей копны волос, короткая зеленая куртка обрывалась на тонкой оголенной талии, облегающие темные брюки были заправлены в высокие сапоги. На бедрах висели ножны, из которых виднелись простоватые рукоятки кинжалов.
Кейел резко выдохнул, побарабанил пальцами по столу. Незнакомка взяла табурет около пустующего столика, а на обратном пути приостановилась возле наемников. Нахально выбрала булочку, поблагодарила опешившего фангра и направилась к нам. Ножки табурета ударились о пол, эльфийка плюхнулась сверху. Облокотилась на столешницу, потянулась за кружкой Кейела, но он ее отодвинул.
– Я голодная, как дракон после спячки.
– Они не впадают в спячку.
– Ну и не надо, – отмахнулась она.
Не успела я опомниться, как осталась без молока и вилки. Эльфийка подтянула к себе блюдо с оставшимися сырниками, а затем наклонилась, беззастенчиво заглядывая под капюшон. Глаза янтарного цвета смотрели с каким-то детским любопытством, но, казалось, ни шрама, ни метки не замечали.
– Не она, – свела рыжие брови. – Сестрицу мою куда дел?
Кейел следил за ней исподлобья, но ответил терпеливо:
– После праздника вернулась в Обитель гильдий.
– Куда? – пригнулась к столу. Обиженно придвинула кружку ко мне обратно, отложила булку, подперла щеку кулаком и, жалостливо глянув на Кейела, сказала: – Мне деньги нужны.
Мое изумление возрастало. Это сестра Айвин? И впрямь наглая.
– Заработай.
– Мне никто не дает контракты, – скрестила руки на груди.
– С мелочевкой справятся без тебя. Я давно говорил, чтобы ты…
– А я говорила, что нет у меня покровителей!
– Еще громче крикни, – прошипел Кейел, навалившись на стол и озираясь. – Не Вольная, а катастрофа! Как ты Фадрагос собираешься спасать, если духов своих не знаешь?
– Так же, как и остальные. К слову, поговаривают: ты сокровищницу ищешь, – она раскрыла руку. – Еще слышала, что Васгор на тебя клыки точит. И у человечки твоей метка вины, а такую просто так не накидывают. И в этой дыре ты остановился, послом являясь? – изогнув брови, склонила голову к плечу. – Правда?
– Духи Фадрагоса! – ошалел Кейел. – Вайли, ты у кого деньги вымогаешь?
– Сколько раз ты меня кинжалом пырнул? Моим, между прочим!
Дыхание оборвалось. Я наблюдала за Вольными, стараясь понять, но выходило с трудом.
Тем временем Вайли продолжала:
– Я ведь могу и на алтарь Возмездия кинжальчики бросить. Я же тогда и уши откинуть могла! Кстати…
Она повернулась ко мне, снова пригибаясь к столу, но Кейел отвлек:
– Последний удар ты сама себе нанесла. Я ведь против был. Это ты кричала о смертельной ране.
Молоко хоть немного убрало сухость во рту, но я едва им не подавилась.
– Идиот. Если бы я этого не сделала, ты бы не подобрался к Айвин. Времени бы не хватило. Благодарить должен, – повела плечом. – И я не поняла, почему сейчас ты не рядом с ней, если так хотел, чтобы она была твоей.
Кейел сорвал полный кошель с пояса и бросил прямо на ладонь Вольной. Ее рука сразу сжалась, полноватые губы растянулись в довольной улыбке.
– Я могу помочь тебе с чем-нибудь еще, – елейно зажурчал мелодичный голос.
– Себе помоги, – скривился Кейел. – Достучись до своих духов.
– У меня их нет. Сколько раз говорить? Я жду знака свыше!
– Проваливай.
– Не подыхай раньше времени, – прошептала Вайли. – Пока ты живешь опасно и дольше всех. Пример и надежда для нас.
Дотянулась до его плеча, чуть потрепала. Кейел опустил на столешницу хмурый взгляд. Я думала обо мне забыли, но эльфийка, проходя мимо, сжала и мое плечо.
– Вайли, – негромко окликнул Кейел.
Она повернулась к нам боком; взгляд янтарных глаз был совсем иным, чем минутами ранее, – серьезный, непоколебимый и будто бы немного прощальный. Вольный кивнул головой, подзывая ее ближе. Вайли молча вернулась, оперлась на стол, склоняясь ниже.
– На юге Хищного хребта тянется дорога усопших, потом развилка, – Кейел пальцем провел линию по столу. – Дождись заката и направляйся прямо к солнцу. Никуда не сворачивай. Остановишься на обрыве перед озером, там дождешься полуночи. Не проспи нужного мгновения. Рога лучистой антилопы укажут на тайник. Он не мой, остался после смерти Тарфа. Все, что найдешь в нем, – твое. И никому не говори, что мы знакомы.
Она кивнула и, отступив на два шага, окинула нас мрачным взором. Мы прощались с ней. Вольные прощались между собой…
Я поежилась, будто от холода. Хотелось прогнать ощущение близкой смерти, траура и печальной неизбежности. Стала случайным свидетелем невысказанной трагедии, которая еще пока не произошла, и оттого воспринимается с трудом.
Как бы я жила, если бы знала, что осталось недолго? На короткий миг представила и осознала: на месте Вольных я бы ненавидела всех вокруг, кроме таких же обреченных.
– Ранить младшую сестру Айвин, чтобы познакомиться с ней, – протянула я, прогоняя мысли и ощущения. – Не слишком ли?
Кейел покачал головой и отстраненно произнес:
– Она способный целитель, но наивный. Как раз тот, что нужен мудрецам.
Отвлечься определенно получилось.
– Они пользовались ее услугами? – уточнила я.
– Да, и у нее хранилась их кровь. Думал, проведу ритуал, чтобы из нее получить след души, но сейчас необходимости нет.
– Почему?
– Потому что есть ты, – поднял на меня глаза.
В них застыла пустота. Короткая встреча с Вольной пробудила в нем задремавшее равнодушие. Да, Аня, тебе с ним будет непросто… Как понять того, кто себя не понимает? Как разобраться в чувствах другого человека, когда в своих бардак?
Елрех с полной сумкой и новой курткой для меня вернулась в полдень. Кейел сразу отправился за провизией.
– Надо перебрать сумки, – суетилась Елрех, вывалив вещи на кровать. – Некоторых зелий и амулетов по три штуки. Каждые разложим по разным сумкам. Если вдруг потеряемся, надо чтобы у каждого был шанс выжить.
– Командуй, – встала я рядом с ней, хватаясь за мешочки с травами.
Можно сколько угодно плакать, просить прощения, каяться, но ни эмоции, ни слова уже ничего не исправят.
Разобрались мы довольно быстро, и я опять стала свидетелем очередной трагедии.
На тумбочке стояла банка из зачарованного стекла, наполненная кислотной слюной мелкого хищника. Рядом лежал мой знак гильдии. Елрех рывком сдернула шнурок со своей шеи, а затем застыла, с тоской разглядывая на ладони пройдоху аспида. Чуть покачивала рукой, будто ласкала взор металлическим блеском, переливающимся на острых гранях. Гулко сглотнула в тишине комнаты, закусила губу. Серые глаза увлажнились.
Я боялась громко вдохнуть, не могла пошевелиться.
Два знака зашипели в кислоте, выпуская белесый дым. Он быстро растворялся в воздухе. И будто вместе с ним чужие мечты превращались в призраков…
Мы могли не избавляться от знаков, а после даже пользоваться ими, но Елрех даже не рассматривала этот вариант. А вот удобные костюмы из прочной ткани остались при нас. Я переоделась, надела ножны с кинжалами, которые когда-то подарил Кейел. Не успела толком привыкнуть к оружию, как оказалась во дворце, а теперь придется привыкать снова.
Зеркала в комнате не было, но отражение нашлось в ведре с водой. Да и не требовалось оно особо. Волосы совсем отрасли…
– Не режь слишком коротко.
Елрех сидела на кровати и наблюдала за мной. Я кивнула отражению, ухватилась за косу, перекинула через лезвие кинжала и без промедления срезала половину. Чуть ниже плеч пойдет. Кеша заворковал, начищая перышки. Елрех поднялась, подошла, подобрала отрезанные волосы и отдала мне ленту.
– Нельзя оставлять, – сказала тихо. – Опасно.
Кейел вернулся, когда солнце раскалилось, но еще не коснулось крыш домов. Он ворвался в комнату и сообщил:
– Пора уходить. Над дворцом горят знамена.
– Что это значит? – спросила я, поправляя манжеты куртки.
– Тебя вот-вот объявят изгоем.
Дворец находился на возвышенности, но все равно был скрыт за зеленью лесов. Вот только огромные знамена висели высоко в воздухе, казалось, над самим городом. Два из трех и впрямь горели, но не сгорали. Белая ткань терялась на фоне неба, но пламя разного цвета не позволяло даже самому невнимательному пройти мимо. Неестественно лиловый призрачный огонь охватил правое знамя, а зеленое пламя занялось центральным. Лишь левое знамя, с рыжим узором, не тронули искры.
– Волтуар еще борется, – пробормотала Елрех, сбегая по скрипучим ступеням.
– Пойдем, – приобнял меня за плечи Кейел. – Птица тебе зачем? Оставила бы в комнате, ее бы кто-нибудь забрал.
– Нет, – нахмурилась я и быстро спустилась во двор.
Подошла к ящику, поставила на него клетку с Кешей. Натянула капюшон ниже, поправила лямку сумки, а затем открыла клетку. Белые перья ловили свет, отражали его чистотой. Не священная птица, а самый обычный голубь ворковал, переминаясь на жердочке и присматриваясь к свободе. Будто оценивал ее размер.
– У нее нет границ, Кеша, – прошептала я, склоняясь к прутьям. – Лети же, бестолковая птица!
– Асфи, пора идти, – позвала Елрех, стоя у калитки. – Оставь его.
– Аня, время, – потянул меня за руку Кейел.
Я уходила, но с надеждой оглядывалась. Почему-то именно сейчас хотелось плакать, а страх, что птица выберет тесную клетку, побеждал все остальные. Скривилась, когда увидела, что Кеша все еще сидит за прутьями. Обида захлестнула, и я отвернулась. Предатель! Может, еще скучает по золотому отблеску?! Ну и живи в тюрьме, бесхребетный придурок!
– Осторожно! – Кейел прижал меня к себе.
Над плечом промчалось белое пятно, задевая слух мягким хлопаньем. Глядя в след птице, я вытерла влажную щеку и слабо улыбнулась.
– Он давно жил у нас, – Елрех подняла голову к небу. – Погибнет в диком мире.
– Если крылья не сломает – выживет.
– Выживет, – поддержал Кейел.
Я повернулась к нему, и сердце рухнуло, а затем громко забилось в ушах.
Вольный задумчиво рассматривал мое лицо; в родных глазах отражалось солнце. После короткого молчания он поправил мой капюшон и еле слышно, будто для себя, повторил:
– Выживет.
Эпилог
Закончился продолжительный ливень. Наполнил воздух озоном, прибил пыль к земле, размыл едва заметную колею. Сапоги чавкали, застревали в грязи. Из леса на востоке доносилось первое осторожное щебетание горластой птицы. Мухи и жуки пока еще не зудели над ухом, паутина не прилетала в лицо. Ветер вовсе стих.
– Будет зной, – прищурившись посмотрела на солнце Елрех.
Я потянула ногу, но сапог застрял в жиже. С силой рванула – бесполезно.
– Держись, – подал руку Кейел.
Дождь застал нас в поле, где не было возможности укрыться. Мы насквозь промокли, одежда потяжелела, липла к ногам, мешала идти. Самые тяжелые сумки тащили на себе Кейел и Роми, но при этом все равно выглядели бодрее нас, девушек. Ив шмыгала носом, дергала ушами, ловко перепрыгивая с кочки на кочку. Елрех тоже ступала так, чтобы не вязнуть в раскисшей земле. Я же вечно застревала и тормозила всю компанию.
Вцепилась в руку Кейела, виновато взглянула ему в глаза. Он ободряюще улыбнулся. Ромиар добрался до небольшого участка с плотно растущей травой, вытер о нее подошвы сапог. Скривился, раздраженно махая мокрым хвостом, и посмотрел на Кейела.
– Надо просушить вещи. Как часто ты был в этих местах?
– Чаще, чем хотелось бы.
– Ближе к лесу можно сделать привал, – громко сказала Елрех. – Я тут тоже часто бывала. Ясноцвет возле озер растет крупнее, чем в других регионах.
– Устала? – Кейел потянул лямку моей сумки. – Давай.
– Не надо, – отступила я, но едва не повалилась. Кейел ухватился за куртку, удержал.
– Поднимемся на пригорок, – кивнул в сторону, – там вода не застаивается, идти будет легче. Давай сумку, скоро верну.
Не обманул. Сразу за возвышенностью густела трава. Ноги все еще вязли в грязи, но не утопали глубже, чем по щиколотку. К опушке леса мы добрались к полудню, но привал не сделали. Кейел уводил нас дальше. Деревья становились выше, кроны гуще. Папоротники нависали над головами, с листьев беспрерывно капала вода. Запах хвои, прелой листвы, сырости забивался в ноздри, до головокружения напитывал легкие. Где-то сбоку раздался победоносный визг – видимо, Тодж сумел добыть нам свежего мяса.
Спина Ромиара мелькала впереди, Кейела я уже потеряла в зелени. Елрех приблизилась ко мне, протянула горсть черники и с волнением поинтересовалась:
– Ты в порядке?
– Зря так беспокоитесь, – выдавила из себя улыбку. – Все нормально. Я не устала.
На самом деле ноги гудели, спина ныла, и, несмотря на жару, я продрогла. Хотелось снять мокрую одежду, хоть немного обсохнуть, а потом лечь и не вставать до следующего рассвета. Раздался свист, а значит, Кейел нашел поляну для привала. До его тайника мы доберемся только через два дня. Мы с Елрех, не сговариваясь, ускорились.
– Почему в этом регионе стараются не появляться?
Она подняла палец.
– Часто идут дожди. Почему-то небо оплакивает это место.
Я нахмурилась, через мгновение обернулась, высматривая Ивеллин. Она легкой походкой шла по мягкому мху.
– Дожди напитывают почву, – громко сказала я. – Поверья отпугивают даже исследователей?
Она повела плечом. Поймав глазом тонкий лучик солнца, поморщилась и опустила голову.
– Небо укрывает нас слезами от гнева солнца. Зачем рисковать и селиться в таких опасных местах, если землю всем необходимым могут напитать духи?
– Чтобы солнце начало выжигать определенную местность, оно должно разозлиться на обитателей этого места, – возразила я. Все же хотелось разобраться, почему они упрямо верят в подобную чушь. Возникло подозрение, будто мне просто хотелось поверить им. – Но если тут никто не живет, то откуда взяться жестокости?
– В местах, где нет цивилизации, скрываются такие, как ты, – послышался голос Ромиара.
Он ждал нас на небольшом холме. Удерживая за спиной тяжелые сумки, все равно продолжал прокручивать в руке дротик.
– Как мы, – поправила я.
Он хмыкнул, улыбаясь.
– Я все еще Вольный. И он тоже, – кивнул в сторону, откуда свистел Кейел. – Только вы изгои.
– Речь не о том, – нахмурилась я, признавая поражение. – Допустим, изгои и впрямь строят тут себе поселения, основывают секты, приносят жертв. Но чтобы были жертвы, нужны живые, – «люди» быстро проглотила, – существа. Откуда им взяться в таком количестве, чтобы переплюнуть жестокость больших городов?
– Ты неверно рассуждаешь, – вышел из кустов Кейел.
Сумок при нем уже не было, как и куртки. На белой рубахе прилипли листья и ветки. Он подошел ко мне, снова отобрал сумку, а затем протянул руку Ив.
– Тоже давай.
Когда повернулся к Елрех, она гордо вскинула подбородок и поправила на плече сумку.
– Как знаешь, – сказал он и неспешно пошел рядом со мной. Тряхнул головой, но налипшие волосы так и остались на щеке. Я заступила ему дорогу, вынудив остановиться, и аккуратно убрала локоны за уши. Он еле заметно улыбнулся и продолжил путь. – Спасибо. Можно убить быстро, одним ударом. Так казнят тех, кто умирает от неизлечимой и заразной болезни. Редко жизни лишают преступников, чаще их изгоняют, еще чаще отправляют в опасные регионы на принудительные работы. А в культах жертву убивают медленно, болезненно. Что по-твоему более жестоко: снимать кожу живьем или ударить острием прямо в сердце?
Я скривилась, даже не собираясь выбирать. Оба метода неприемлемы, но спорить без толку.
– А как же васоверги с их жатвой? У них сухая земля.
– Они дети ярости, – напомнила Елрех. – С каждым рассветом васоверги проводят ритуалы, в которых отвергают жалость неба и признаются солнцу в будущих убийствах.
Про опасные работы вместо тюрем я мельком узнавала, еще когда посещала библиотеку мудрецов, но особого значения этой теме не придавала. А где в Фадрагосе безопасно? Зато от преступников хоть какая-то польза. Еще Елрех вчера перед сном заполнила некоторые мои пробелы в знаниях. Изгой, с терпимой провинностью, получал клеймо преступника только после третьей поимки в запретных для него регионах. Убийц не изгоняли, их быстро судили: одних – клеймили и отправляли в закрытые регионы на пожизненный тяжелый труд, вторых – лишали жизни после заката.
– Почему девочек мучили перед смертью? – все же спросила я. – Удар в сердце – милосердно для них?
Кейел нахмурился, бросив на меня беспокойный взгляд, но ответил без заминки:
– Они покушались на почтенную, а затем… – замялся, но я и так помнила, что вина на мне.
– Порадуйся за них, – встрял Ромиар, останавливаясь на залитой солнцем поляне и оглядывая ее. – Им подарили смерть, пусть и с луной. Если до этого они не совершали других преступлений, значит, души не черные. Рано или поздно солнце заберет их к корням древа Жизни.
– И это повод для радости? – изумилась я. А ведь думала, что меня больше ничего не удивит.
Ив переминалась у сырого бревна, а затем все же решительно села на него и с шумным выдохом вытянула ноги. Ее голос звучал тихо, приглушенно, но радовало, что она вообще, наконец-то, заговорила:
– Асфи, чем дольше жизнь, тем больше черноты накапливает душа. Злейших преступников не казнят, а запирают с такими же преступниками в пещерах, в закрытых лесах, сгоняют на опасные участки. С рассвета они работают, чтобы надзиратели оплатили их труд кормом. Сколько наработали, столько хищников после заката к ним запускают, а там кому как повезет. Мясо хищников – пропитание, а кости – оружие. Дожди в тех регионах тоже идут часто. Небо слепое, оттого полагается только на эмоции и чувство. Оно всех жалеет и укрывает от гнева солнца. Преступники пользуются этим, чтобы не умереть от жажды. Убивают друг друга ради куска мяса, ради глотка воды. – Подняла на меня синие глаза, поправила на плече черную косу, а затем добавила: – Ради себя. При такой жизни их душа никогда не опустится к корням древа Жизни. Она останется под присмотром луны. Они знают об этом, поэтому у них есть выбор: можно принять смерть, пожертвовать собой, накормив не только хищников, но и остальных, а можно самому стать животным. У них есть выбор. И только трусливый выживет, но его душа будет наказана вечными скитаниями и голодом.
Я устало опустилась на сырое бревно рядом с ней. Выносливая Елрех расчищала поляну, Роми отправился к ближайшему озеру, а Кейел – за хворостом для костра. На сухие ветки рассчитывать было бы глупо, если бы Вольному не покровительствовали Мивенталь. Лесные духи вели его так, что даже Ивеллин порой удивлялась, не чувствуя местности так хорошо, как он.
Видимо, активную и разговорчивую эльфийку замучило долгое молчание. Не дождавшись от меня ни слова, она сама негромко продолжила тему:
– Тем, кто оступился, но заслуживает прощения, позволяют смыть черноту, пока не поздно. Изгоев прогоняют, чтобы они в своих скитаниях могли побороть ненависть, жадность, тягу к обману и насилию. Так у них есть шанс смыть черноту еще при жизни. Тех, кто оступился непростительно, но впервые, казнят. Их чернота никогда не отмоется, как бы они не старались. Поэтому им помогают. Они унесут черноту с собой к корням, но ее слишком мало. Небольшая ветка обломается, но чистая половина души, светлая, неоскверненная, позволит вырасти новой ветке.
– Почему ты ушла? – перебила я.
В день, когда мы оставляли позади жизнь небесных и почтенных, Роми и Ив догнали нас у священного кольца. Ромиар злился на Ив, но радовался, обнимая Елрех. Как выяснилось позже, она не смогла попрощаться с ним, и он боялся, что больше ее не увидит. Бледная как смерть Ив молча ухватилась за локоть Кейела, позволяя увести себя куда угодно. Гильдейского знака при ней уже не было. На следующий день она спросила лишь, отправимся ли мы на север, но сама вопросы игнорировала. Ромиар тоже молчал.
И вот сейчас она сжала кулаки и, твердо глядя перед собой в пустоту, сказала:
– Они заперлись в кабинетах и полагаются только на бумаги. Северяне присылают отчеты, рисунки, кровь… Соггоры много чего присылают, но этого недостаточно, а Аклен’Ил даже слышать не хотят, чтобы самим отправиться на север. Беда касается и местных поселений, но кровавый знак едва заметный. На севере он гуще, свежее! Враг скрывается там. Его нужно отыскать, поймать и… – с шумом втянула воздух. – А они сидят в кабинетах и только спорят.
– Ты знала, что станешь изгоем, если сбежишь с нами, – тихо произнесла я.
Свесив голову на грудь, Ив прошептала:
– Зато моя душа чиста.
Довольно скоро на поляне весело трещал костер. Роми с Кейелом разбивали лагерь, мы с Ив, где могли, развешивали и раскладывали мокрые вещи. Тодж приволок косулю, и Елрех, перекинув веревки через крепкую ветку, подняла тушу за задние ноги над землей. Я поглядывала в ее сторону, борясь с легкой тошнотой. Не сегодня, но в скором времени мне обязательно нужно научиться потрошить не только мелких зверьков. В Фадрагосе необходимо уметь как можно больше.
– Тут недалеко озеро, – подошел ко мне Кейел. – С остальным справятся без нас. Собери все сапоги, отмоем грязь, пока не присохла, а заодно и себя в порядок приведем.
Мы спускались по пологому склону, пробираясь через ветки. Мокрая одежда все еще липла к ногам, утяжеляла шаги, но мысль, что до рассвета мы отдыхаем, прибавляла сил.
– Далеко уходим, – заметила я, оглядываясь. Голоса ребят уже не доносились. – Если нападет нечисть, мы услышим?
– Я не тревожу Мивенталь по пустякам, но сейчас обратился к ним. Они уберегут нас. Как ты?
– Вы слишком опекаете меня.
– Обижаешься?
– Пока я не обладала Единством, такой заботы не было. Что мне еще думать?
– Аня, – остановился он, оборачиваясь ко мне.
Руки у нас были заняты, но взглядом тоже можно обнимать. И даже целовать. Нежно или нетерпеливо, жестоко. Взгляд оказывается способен на многое.
Кейел медленно выдохнул, отрывая взор от моих губ, а затем сказал:
– Я и сейчас справлюсь без Единства. – Он снова направился к озеру, продолжая говорить, но уже сменив тему: – Последнее священное кольцо находится в теплых регионах. Дальше путь придется проделать самим. Ледяная долина очень холодная, и спрятаться там почти негде. Тоджа я оставлю у знакомого, но у него же возьму северного волка. А что будем делать с тобой?
– А что со мной?
Я поравнялась с ним.
– Тебе нельзя пить зелья и настойки, пока Единство не признало твою волю. Во что превратятся твои бедра за недели пути верхом? Часто останавливаться нельзя – замерзнем.
Раньше я не задумывалась об этом. Были укрепляющие зелья, эликсиры бодрости, мази по запаху, как крема, настойки всякие, амулеты… Они просто были, а сейчас я осталась без них. Глянула на густой мох под ногами, вспомнила первые дни в Фадрагосе. Стопы заныли, будто вспомнили всю боль от грязных мозолей и ран. Вспомнила легкое жжение на внутренней стороне бедра и покраснение после поездок на Тодже, но мизерные последствия быстро проходили, поэтому не беспокоили.
В раздумьях даже не заметила, как мы вышли к озеру.
Запахло тиной. В кустах щебетала одинокая птица, в воде лениво плескалась рыба. Рогоза отражалась в темной глади неба, кувшинки розовыми и белыми пятнами заслоняли перистые облака. На них же застыли в безветрии упавшие листья. С другой стороны небольшого озера деревьев росло меньше, свет проникал свободнее. Молодая ива склонила ветки к воде и, казалось, трепетала тонкими листьями.
– Красиво, – выдохнула я.
Кейел стоял рядом со мной, тоже ласково разглядывая тихое место. А затем неожиданно признался:
– Я бы построил тут дом.
– А небо?
– Пусть плачет. От слез можно укрыться, было бы с кем.
Вольный спускался к озеру. Я надеялась и одновременно боялась, что он оглянется, но не дождалась. Последовала за ним, молча сняла грязные сапоги, закатала рукава рубахи и, взяв первый сапог, по колено вошла в холодную воду. Ополоснула подошву от грязи, разогнулась и наткнулась на внимательный взгляд. Кейел неотрывно смотрел на мою руку. Я покрутила ботинок, но ничего на нем не заметила.
– Что? – растерялась.
– Редкие звери способны вынести постоянный холод. У них должна быть густая шерсть или горячая кровь. Седло для больших лиертахонов отличается от обычного. Их крылья мешают свесить ноги, поэтому ездят на них, сидя на коленях. Зато ничего не натрешь. Привыкнуть проще, размять легче.
– Лиертахон? – Он хочет, чтобы я оседлала гигантскую ящерицу с крыльями летучей мыши и отвратительной вонью из зубастой пасти? Мне не послышалось. Кейел продолжал смотреть на клык. – Ты шутишь?
– Их не любят из-за трудного характера, – хохотнул Кейел. – Уверен, вы быстро подружитесь.
Конец второй части.
