Текст книги "На осколках гордости (СИ)"
Автор книги: Ксенольетта Мечтательная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Официально Ив приехала сюда не из-за меня. К тому же из-за влияния Кейела на Роми мы перестали проводить время вместе. Словно нас ничего, никогда не связывало. Значит, Ив с Роми в безопасности.
Елрех и вовсе не сдался весь этот дворец. Она привезла Кешу. И мы тоже мало виделись, и совершенно не показывались на людях. На людях? Я усмехнулась, чувствуя горечь. Тут был лишь один человек, которого выставили за ворота, оборвав с ним договоренности, как только он стал бесполезным.
Шаги дались легко, решение с каждой секундой крепчало.
Очередная ошибка или верный выбор? Я не узнаю, пока не попробую.
Толкнула красивую дверь и спустилась по лестнице. В окнах горел закат, проникая пламенным светом в комнату. Позолота интерьера ярко выделялась на темных тонах. Пустой угол все еще был свободен, но письменный стол, которого не было при прошлом моем визите, стоял недалеко от входа. С бежевым, почти золотистым, сукном, широкий и длинный. За таким поместятся двое.
– Асфирель, что случилось? – вышел из ванной комнаты Волтуар.
С коротких волос капала вода, стекая по шее, пропитывая белую наспех накинутую рубашку. Темные штаны липли к ногам, а босые ступни оставляли влажные следы на черном мраморе. Взгляд выражал обеспокоенность.
Значит, с того момента, как я позвала правителя, прошло не так много времени.
Я открыла рот, но не сумела выдавить ни слова. Виновато опустила голову, дожидаясь, когда Волтуар приблизится. Возможно, полушепотом правда дастся легче.
– Что с тобой? – прикоснулся к руке, снимая жгучую боль. Оказывается, она болела. Почему я не замечала? Видимо, привыкла.
– Я хочу уйти, – прохрипела, не узнав собственного голоса. Почему-то правды хотелось всячески избежать.
– Нет.
Строго прозвучавший, незамедлительный ответ не сразу дошел до меня. Сердце ухнуло. Волтуар уже повернулся ко мне спиной, направляясь к кровати, а я все еще проговаривала про себя короткое «нет». Понимала, что это значит, но отказывалась воспринимать всерьез.
– Иди к себе.
– Волтуар, – я неосознанно проследовала за ним и взяла за руку, – пожалуйста.
Отпустила его и оперлась на стол, чтобы не упасть из-за головокружения. «Пожалуйста» никогда не помогает. Никогда.
– Ты подписала соглашение, – обернулся Волтуар. – Когда указанный в нем срок истечет, ты сможешь…
Он шумно вдохнул, а затем быстро подошел ко мне. Я дернулась, съежившись и выставив руку перед лицом.
– Асфирель, я не собирался… – не договорил, снова обрывая высказывание. Осторожно отвел мою руку и попросил: – Посмотри на меня. Я же говорил, что не обижу тебя. Дай мне шанс все наладить между нами.
– Я недостойна вас.
– Неправда.
Нужно, Аня! Иногда нужно сказать правду!
– Я изменила вам.
В комнату не проникали посторонние звуки, поэтому тишина казалась оглушающей. Я вытерла вспотевшие ладони о платье, сглотнула и украдкой взглянула на Волтуара. Он сжал губы и отвернулся.
– Была с другим, – тихо уточнила, чтобы не приписали измену региону. – Я недостойна вашей любви, – повторила, не заметив изменений на красивом лице. Паника внутри росла. Почему не спрашивает с кем и когда? Почему не уточняет? Почему?.. Выдохнула: – Вы знали. Вы все знали.
– Он уедет из дворца, и у нас появится шанс.
Кейел вот-вот уедет. Я взглянула на окно, убеждаясь, что теряю бесценное время. До конца срока меня не отпустят. Стоит ли тратить минуты на мольбу?
– Волтуар, сейчас нет времени, – посмотрела в змеиные глаза. – Позже я за все попрошу прощения и расскажу, как так получилось. Если бы не зелье, я бы… Пожалуйста, сделайте для меня кое-что. В последний раз. Я больше ничего и ни о чем не попрошу. Кейела хотят убить. Его нужно предупредить об этом.
Он не двигался, не отрывал хмурого взгляда от моего лица.
– Иди к себе, Асфирель.
– Волтуар… Почтенный, я умоляю, – не раздумывая ни секунды, опустилась на колени. – Прошу вас.
– Не смей! – рывком поднял он меня и прошипел: – Откуда ты взяла этот жест?
«В моем мире…» – осталось невысказанным, проглоченным в попытке избавиться от тугого кома.
– Так приветствуют соггоров. Повторишь это перед шан’ниэрдами, и тебя убьют за оскорбление!
Он поморщился, сильно сжимая мое плечо. Останутся синяки.
– Простите, я… – все же всхлипнула, ощутив горько-соленый вкус слез. – Я всему научусь. Предупредите Вольного, а я пойду к себе и больше никогда… Я больше не хочу быть виноватой. Я сделаю все, что попросите, только предупредите его.
Рука не перестала болеть, но немного полегчало, когда Волтуар разжал пальцы. Он отступил, отвернувшись от меня. Выглядел растерянным.
– Прикосновения, Асфирель, – тихо заговорил. – К любовницам не прикасаются другие мужчины. Считается, из вежливости. Стражники знают, что это не так, но связаны клятвой верности и никому не рассказывают. Метка позволяет узнать о девушке многое. Например, хорошо ей с нами или нет. Я терпел и приходил к тебе как можно реже. Не надоедал.
Стало прохладнее. По ногам пробежалась легкая дрожь.
– А зелье желания… Вы сами приходите к нам во дворец, ищете выгод, притворяетесь.
Я вспомнила Волтуара в первые дни нашего знакомства. Он был другим: строгим, немногословным, высокомерным, даже хитрым. Когда он изменился? Кажется, после того, как вернулся с казни. Выходит, тоже обманывал и притворялся, что верит мне. Для чего?
– Асфирель, – тверже обратился и гордо прошел мимо меня к комоду, продолжая уверенно говорить: – Метка позволяет нам чувствовать, когда вам на самом деле хорошо и когда противно. Зелье помогает не только любовницам. Нам, правителям, тоже. Оно позволяет расслабиться и не чувствовать себя виноватыми. А когда его нет… – выдвинул верхнюю полку и вытащил знакомый золотой футляр.
Нет, я не готова принять ис’сиару.
Кто у тебя спрашивает, Аня? Это плата за просьбу. Ты же сама сказала, что сделаешь взамен все, что попросят.
Я бросила взгляд на дверь. И снова на Волтуара. Надеть ее, или позволить Вольному уехать в неведении?
Волтуар приблизился вплотную, нависнув надо мной и спросил:
– Кто из нас двоих насильник, Асфирель?
Я отвернулась, чтобы не видеть его глаз. Он склонился ко мне, обдавая висок горячим дыханием. Притронулся к руке, погладив метку, и она снова потеплела. Футляр с тихим стуком коснулся поверхности стола. Он был открыт, а внутри лежал широкий браслет тонкого плетения. Словно из золотой паутинки.
– Я все чувствовал.
Я зажмурилась, понимая, что не смогу надеть браслет. Сжала кулаки, осознавая, что принесла Волтуару страдания. Как выбрать, когда выбора нет?
– Я все прощу тебе. И я всегда буду тебя…
Порывистый выдох пошевелил волоски, пощекотал щеку. Мне казалось, что я ощущаю его губы возле своих. Однако Волтуар не поцеловал, я почувствовала, как он отступил. Все еще боялась открыть глаза. Услышала шаги, чуть поежилась от прохлады. Постояла немного неподвижно, а затем рискнула – осторожно подняла веки. Нахмурилась, глянув на плечо. Сердце забилось в бешеном ритме, дыхание сбилось. Метки не было. Я отскочила от стола, оборачиваясь и высматривая Волтуара.
Правитель с гордой осанкой стоял у окна. Я не видела его лица. Может, как и я секундами ранее, закрыл глаза, а может, смотрел на закат. С его крепко сцепленных рук за спиной стекала тонкая дорожка крови, собиралась на коготке и срывалась тяжелыми каплями на пол. Я глянула на ис’сиару и на негнущихся ногах шагнула назад. И еще… Понимала, что Волтуар сейчас надеется. Наверное, будет надеяться даже тогда, когда услышит, как закрылась дверь. Любовь шан’ниэрдов – проклятие для них. И для окружающих их существ тоже.
Взявшись за холодную ручку двери, я остановилась. Волтуар по-прежнему заслонял закатные лучи, словно окаменел и разучился дышать. Хотелось сказать ему спасибо за все, но его неподвижность, осанистость говорили лишь о нечеловеческом самоконтроле. Наверное, в нашем случае любая озвученная благодарность прилетит плевком в душу.
Я прикрывала дверь так тихо, как если бы от этого зависела чья-то жизнь. Пусть его надежда поживет еще немного. Пусть живет подольше. Быть может, и у нее бывает срок годности, тогда ее смерть принесет меньше боли.
Духи больше не останавливали. Я мчалась по коридору, разнося громкий стук подошвы по углам.
Освобождение от метки не принесло ожидаемого облегчения. Разговор с Волтуаром тяжело осел в памяти. Именно сейчас мне хотелось бы узнать правителя получше, но не для любви. Для дружбы. Иногда любовь лишняя нагрузка в жизни. Иногда? Наверное, всегда, если она неразделенная.
Я вырвалась из центральной двери, сбежала по ступеням дворца и решительно бросилась к воротам. Если немного опоздала, то найду Кейела именно там. А если опоздала надолго?..
Любовницы Акеона разошлись по разным сторонам дорожки, позволяя беспрепятственно пробежать мимо них. Я не проверяла, провожали ли они меня взглядами. Какая разница? Ворота были закрыты, а стража неизменно несла караул.
Я приблизилась к эльфу, стоявшему на небольшой мраморной возвышенности. В попытке отдышаться, дважды глотнула и спросила:
– Вольный покидал дворец?
Эльф дернул ухом, затем чуть повернул голову и опустил на меня взгляд. Открыл рот, явно желая ответить, дернул вторым ухом, рассмотрев метку на щеке, а затем скользнул взглядом по руке и, презрительно скривившись, вздернул подбородок.
Я отступила. Обида не потревожила чувства. Для нее не осталось места. Только опасения усилились, что могу не встретить Кейела по дороге к стойлам. Даже думала подождать возле ворот, но решила, что сделаю все, что в моих силах. Если начала, нужно довести до конца. Не встречу Кейела во дворце, значит, сразу же отправлюсь той дорогой, которой мы когда-то поднимались от священного кольца. Буду бежать так быстро и долго, как только смогу. Все в порядке, я справлюсь.
По дороге к стойлам попадались слуги, но они сворачивали до того, как я успевала добежать до них, или останавливались, опуская голову и тихо приветствуя. Не все замечали, что метки любовницы больше нет. Жасминовая аллея загораживала обзор на широкую дорогу, ведущую к складам и пролегающую рядом со стойлами. Прощальные лучи солнца не могли пробиться сквозь густую листву. Знакомые ступени придали надежду, и я остановилась испугавшись, что вот-вот надежда может погибнуть. На ватных ногах я спустилась по каменным ступенькам и с опаской посмотрела в сторону стойл. Обзор загороди два фангра, несущие на руках громоздкие, но, кажется, не слишком тяжелые мешки. Они не заметили меня, проходя мимо и открывая глазам крыльцо через дорогу. Сердце на миг остановилось, а дыхание оборвалось.
Закатный свет стелился по дороге, освещал крыльцо огромного здания. Проход внутрь зиял чернотой. На ручке тележки, нагруженной силосом, висели кожаные и тканевые ремни. Радужные перья Тоджа в солнечном свете переливались масляными разводами. Две дорожные сумки лежали прямо на земле. Кейел возился с седлом, стоя ко мне спиной. Я судорожно вздохнула, вытерла сухие щеки. На всякий случай.
Гомон и перекрикивания рабочих заглушили шаги, и я подошла к Кейелу незамеченной совсем близко. Тодж с любопытством поглядывал на меня, щуря красный глаз, но молчал.
Что говорить тому, кто отказался от моей помощи? Навязываюсь… Если прогонит, тогда уйду. Сказать, что ему грозит опасность и сразу уйти?
Мысли вертелись в голове, но я не могла определиться с верным решением. И не успела. Непроизвольно шагнула еще ближе, коснулась рубашки Вольного, прижала ладонь к его спине. Он вздрогнул и замер. Я едва чувствовала его сердцебиение. Мешает собственное? Скользнула руками по теплому телу, обняла, прижимаясь щекой к его плечу.
– Сумасшедшая, – недовольно произнес Кейел. – Что ты делаешь? Нас же видят.
Пусть видят. Пусть морщатся и отворачиваются. Пусть кривят лица и за глазами обсуждают. Мы всего лишь жалкие и непредсказуемые люди. Нас обвинили еще до того, как мы стали виновными. Будет ли кто-то выслушивать наши оправдания? Возможно. Но даже выслушав, не все попробуют понять.
Он накрыл мои руки ладонями и сжал их. Я почувствовала его глоток. Наверное, сейчас скажет, что ему пора.
– Кейел…
Стало тоскливо. Вместо предупреждения об угрозе захотелось сказать совсем другое, но я больше не была уверена, что озвучу правду. Волтуар мог проявить жестокость и поставить перед выбором. И что бы я выбрала: жизнь Кейела или свободу? Принесла бы я туманное будущее в жертву ради Вольного?
– Что, Аня? – тихо спросил он.
Я с болью в сердце усмехнулась и призналась:
– Наверное, я люблю тебя.
Глава 23. Отверженные
Кейел молчал недолго, будто пропустил признание мимо ушей.
– Аня, Волтуар, не должен узнать, иначе ты можешь потерять все, чего добилась.
Крепче сжал мои руки, убрал их и повернулся. Виновато улыбнулся и заговорил, опуская взгляд на плечо:
– Ты его любовница, а вскоре станешь…
Замолчал и нахмурился. Я снова обняла его, теперь ничего не опасаясь. Уткнувшись в шею носом, принюхалась и уловила слабый аромат мыла. Кейел осторожно обнял в ответ и, положив руку на мою голову, прижал ее к своему плечу.
– Что произошло?
– Я попросила Волтуара отпустить меня.
– Зачем?
– Сиелра угрожала убить тебя, и я всего лишь собиралась предупредить. – Пожала плечами и добавила: – А получилось, как получилось.
– Сиелра скоро уезжает в Обитель гильдий. Когда бы она меня убила?
Теперь нахмурилась я. Наслаждение от сердцебиения Кейела рассыпалось в одночасье. Романтику, пропитанную тяжестью событий, смело подчистую.
– А куда собрался ты?
– В город. В обитель Цветущего плато.
– Всего лишь в город? – я не узнала своего голоса. По ногам прошлась противная дрожь. – Почему тогда собрал вещи?
– Переезжаю.
– Почему?
– А какой смысл торчать во дворце? Я могу просто приходить сюда ежедневно. Для всех нас такой вариант будет лучше.
Спросить о северянах я не осмелилась. В глазах замелькали черные точки, а в ушах нарастал звон.
Дни после праздника промелькнули незаметно, словно в тягучей, мучительной полудреме. Я не помнила, когда бредила и плакала наяву, а когда это все было лишь кошмарным сновидением. И вот только стало лучше, как судьба снова закинула в водоворот событий, чужих желаний, планов и интриг. Когда в последний раз я просыпалась и с улыбкой встречала новый день? Когда планировала беззаботную прогулку, фантазировала о встречах и знакомствах, предвкушая легкие победы? Когда же испытания закончатся?
Кейел взял меня за плечи, отстранил от себя и, глядя на высокие башни дворца, наставительно проговорил:
– Сейчас возвращаешься к Волтуару и надеваешь ис’сиару. Он ведь предложил тебе ее? – посмотрел на меня.
– Не поняла, – прошептала я.
Мир вокруг помутнел. В душе расплескалась обида.
– Что я сказал непонятного? – понизил голос, оглядываясь на рабочих. – Волтуар любит тебя, а значит, не мог отпустить просто так. Он предлагал тебе супружеский браслет?
– Да, – выдохнула, все еще не веря собственным ушам.
Пыталась рассмотреть на лице Вольного хотя бы намек на сомнения, но видела только решительность.
– Хорошо. Слушай внимательно, Аня. Духи не вернут тебе метку любовницы, но ты можешь принять ис’сиару.
– Кейел, – тихо протянула я, – о чем ты говоришь?
Может, он не расслышал мое признание.
– Вернись к Волтуару, извинись и скажи, что ошиблась, – отрывисто произнес, глядя в глаза.
Он это серьезно?
– Кейел, я в любви тебе призналась. Это совсем ничего не значит?
Он зажмурился, опустив голову. Его ладони потяжелели, пальцы неприятно впились в плечи.
– Вернись к Волтуару.
Я сбросила его руки, медленно попятившись. Какая прелесть быть обманутой всеми.
– Я не вернусь во дворец. А если тебе не нужна, то и… к черту тебя, – пробормотала. – К черту Сиелру с ее местью и… К черту всех вас, Кейел.
– Аня, так будет лучше для нас. Для тебя.
Обняла себя, не удержав нервного смешка. Теперь все вокруг будут решать, как лучше для меня.
– Удачи, – выдавила я.
Усталость навалилась. Видимо, измотали не только события, но и духи-защитники успели вытянуть немало сил. Хотелось вернуться в комнату, лечь под одеяло, а затем проснуться и понять, что увидела очередной кошмар.
Я брела по аллее в сторону домика, не представляя, что скажу Елрех. Хотела спасти того, кому даже моя помощь не нужна. На мгновение понадеялась, что мы сможем стать одной командой. Глупость какая…
Позади раздалось цоканье, и я не оборачиваясь сошла в сторонку. Дорожка широкая – Кейелу хватит места, чтобы проехать. Я опустила голову, разглядывая клумбы с правой стороны. Лучше не видеть Вольного, потому что хочется о многом спросить, понять его. Но, судя по всему, это нужно только мне. Пусть убирается подальше.
Цоканье преследовало долго. Скривившись и сжав кулаки, я обернулась и вскинула голову. Кейел сидел на Тодже и не сводил с меня злого взгляда.
– Чего ты хочешь?
Тодж тоненько проворковал, потянувшись мордой в мою сторону, но Кейел потянул поводья.
– Куда ты идешь?
Наверное, стоило бы послать его, но вместо этого тихо ответила прежде, чем отвернуться:
– К ребятам.
Разветвление дорожки уже виднелось впереди. Осталось немного потерпеть, и наши пути разойдутся. Вечерняя прохлада пробиралась под платье, вынуждала ежиться. Я обняла себя за плечи, потерла их ладонями. Теплее не стало.
– Во дворце их нет, – недовольно произнес Кейел и спрыгнул с Тоджа. Зашагал рядом, удерживая ящера под уздцы. – Я отправил Ромиара с поручением в город. Остальные собирались с ним. Вернутся только утром.
И что делать? Я запрокинула голову и едва не застонала. На сиреневом небе холодно подмигивали первые звезды.
– Как долго я могу пробыть на территории дворца? – поинтересовалась, надеясь, что Кейел ответит.
– Не знаю, но на твоем месте я бы не рисковал и вернулся. Ты не понимаешь от чего…
– Ты не на моем месте! – огрызнулась, глянув на него.
Он поджал губы, чуть склонив голову к плечу. В теплых глазах читался укор. Все в порядке, Аня. Возьми себя в руки.
До ворот дошли молча. Стража без вопросов выпустила нас, но я чувствовала их тяжелый взор на себе до тех пор, пока двери за нами не закрылись.
От дворца вела широкая дорога, вымощенная брусчаткой. Вдоль тянулось низкое каменное ограждение, а за ним росли высокие деревья, пышные кусты. В густой траве проглядывали белые ромашки. Ветер шелестел листвой, разносил аромат цветов, смешивая его с пылью. Стрекот сверчков напоминал волну: то затихал, теряясь в вечернем шуме, то заглушал все вокруг.
Кейел продолжал идти рядом, но на меня не смотрел. Хмурился только и иногда поглаживал взволнованного Тоджа. Ящер соскучился по свободе и едва ли не вытанцовывал, явно не понимая, почему хозяин отказывается прямо сейчас промчаться по дороге.
– Какое поручение они выполняют? – беззлобно спросила я. – Где мне их найти?
– Отправишься со мной.
Захотелось послать Вольного, но вместо этого я вежливым тоном сказала:
– Нет, Кейел, с тобой я больше никуда не пойду. Скажи, где найти ребят.
Он потрепал Тоджа по холке и, слабо улыбнувшись, что-то прошептал ему, а затем ответил мне:
– Иди куда хочешь, но я тебе ничего не скажу.
Медленно выдохнула. Ребят можно поискать в городе, расспросить о беловолосой фангре прохожих. Она приметная, ее точно кто-нибудь да заметил. Вот только уже темнеет, а значит, заночевать придется на улице, либо нужно искать постоялый двор.
– Ладно, тогда одолжи, пожалуйста, немного денег. Пятьдесят ларсов, я думаю, хватит. Я верну, честно. Просто все заработанное осталось у Елрех.
– Заработай снова, – теперь Кейел улыбнулся мне и даже в глаза посмотрел. – Думаю, в ближайшем публичном доме дорого оценят бывшую любовницу правителя. Тебе дорогу подсказать? Или лучше проводить?
Я остановилась и закрыла глаза. Пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, а затем сорвалась с места, оставляя Кейела позади. Внутри все дрожало от обиды и осознания очередной ошибки. Как ее исправить? И куда идти?
Кейел догнал меня, когда я застыла на возвышенности дороги и рассматривала огромный белоснежный город, окутанный сумерками.
– Накинь.
Продолжая путь, Вольный швырнул какую-то темную тряпку мне в руки. Я развернула куртку с глубоким капюшоном. Потерев метку на щеке, уселась прямо на пыльную, нагретую за день брусчатку и закусила губу. В голове звенела пустота. Даже воспоминания отказывались задерживаться надолго. Кейел остановился, посмотрел на меня немного и молча отправился дальше. С трудом поднявшись, я побрела следом, но старалась держаться отдаленно.
К городским стенам приблизились в густых сумерках. Стража не показалась на воротах, но я все равно не стала рисковать и догнала Вольного. Шли рядом, но даже взглядами не перекинулись. Мне не удавалось заглушить обиду, хоть я и вспоминала все, через что мы неоднократно прошли. Дать ему очередной шанс оправдаться? Как будто меня кто-то об этом просит. Возникает ощущение, будто я ему опять помешала и только путаюсь под ногами.
Улицы обители я рассматривала лениво. Из-под капюшона скользила равнодушным взглядом по белому камню высоких домов. Взор выхватывал узкие окна, в которых сияли духи и шевелились силуэты жильцов. Повсюду были выставлены и вывешены глиняные горшки с цветами. На каждом шагу попадались скамейки, спрятанные то в тени тентов, то под раскидистыми деревьями. У фонтанов и на лужайках сидела молодежь. Шум и гам доносились отовсюду: музыка играла в кабаках, громкий смех долетал со стороны помостов, освещенных духами, от прохожих слышались обрывки фраз на разных языках.
Кейел обошел Тоджа, свернул с главной дороги, и я вынужденно поплелась за ним. А куда еще идти и где искать ребят в такое время суток? Вскоре он притормозил и дождался, когда я поравняюсь с ними. Теперь нас разделял ящер. Судя по всему, Вольный тоже не горит желанием видеть меня.
На узкой улочке стихали голоса и словно темнело быстрее, а цветочный запах приобретал несочетаемые с ним оттенки сырости, кислой гнили и тухлятины. Я разглядывала закоулки, присматривалась к плотно закрытым дверям и калиткам. Затем последовал новый поворот. Чем дальше мы уходили от городских ворот, тем хуже становились дороги. Вскоре от аккуратной брусчатки остался лишь щебень, а после и его утрамбованная насыпь истончилась, превращаясь в ухабистую, хорошо утоптанную поверхность земли. Разбитые телеги, деревянные бочки и прогнившие ящики кучей хлама стояли под обшарпанными, грязными городскими стенами. Темный бугор лежал под кустом. Зашевелился, когда мы проходили мимо. Я невольно отступила, натягивая капюшон на лицо ниже и разглядывая бродягу-фангра под ворохом дырявых тряпок. А может, не бродяга – просто пьяный в стельку.
По широкой, разбитой улице менее улыбчивый народ передвигался в тени деревянных домов. Были и храбрецы, толпившиеся на открытых участках. В таких компаниях в основном слышался мужской хохот, но мелькали и фигуры девушек, одетых в практичную одежду. На сильных бедрах показательно виднелось оружие. Значит, Кейел привел меня в квартал низших, где в основном ошиваются наемники. Я обходила грязь, но при этом старалась идти так, чтобы не попадаться на глаза посторонним. За Тоджем было удобно скрываться – если в нашу сторону и смотрели, то внимание приковывалось в основном к опасному ящеру, а после к его хозяину.
Деревянная калитка постоялого двора, возле которого мы остановились, была скромно приставлена к хлипкому забору. Грязный двор был усыпан переспевшей тутовой ягодой. Бочки и ящики стояли у огромного крыльца. Там же разместился стол, за котором сидели мужики, играющие в какую-то местную игру. Над ними склонилось несколько зевак. Чумазый человеческий мальчишка подорвался со скамьи, завидев Тоджа, и бросился к нам. Кейел выдал ему несколько ларсов, что-то прошептал ящеру, а затем, передав поводья мальчугану, снял сумки с седла. Он ни на секунду не обернулся ко мне, словно был уверен, что я никуда от него не денусь.
Порог обиды, злости и разочарования кажется превысил лимит терпения. Отступив в тень кустов, я дождалась, когда за Кейелом со скрипом закроется дверь, а затем направилась куда глаза глядят. Сжимала кулаки, стараясь не расплакаться.
Словно собачка на побегушках: сказал «фас» – бросилась выполнять команду, «апорт» – и уже добываю сведения, а сейчас прозвучало «отправишься со мной» сродни «к ноге». И ведь убежден, что так и будет.
Вскоре я остановилась, завидев впереди наемников. Может и вовсе разбойники, укравшие у кого-нибудь гильдейский знак. Хотела обойти их, свернув за дом, но увидела мусор за углом, вспомнила Васгор и не осмелилась идти дальше. При опасности можно призвать Ксанджей, но сила все еще не поддается контролю, поэтому вместе с грабителями могут пострадать невиновные. И даже маленького ножа с собой нет. Подол шелкового платья захотелось испачкать в грязи, как и сандалии, украшенные крохотными бусинками. А ведь Кейел прятал меня за Тоджем… Я оглянулась на постоялый двор, оставленный позади, и через несколько мгновений поспешила к нему.
Азартные мужчины даже в сторону мою не глянули. Тяжелая дверь натужно скрипнула, пропуская в освещенное, душное помещение. Приятные запахи еды перебивала вонь кислой браги, пота и нестиранных носков. Я сгорбилась и, огибая выпивших посетителей, поспешила к стойке, где Кейел говорил с хозяином заведения. Словно почувствовав мой взгляд, Вольный на миг обернулся и высыпал на стойку горсть монет. Значит, все же не знал последую я за ним или нет, а возвращать меня не собирался. А разве должен, Ань?
– Еще комнату рядом, – сказал он.
Одноглазый эльфиор смахнул оплату в коробочку и бросил на их место ключ.
Кейел поднял сумки с заплеванного и прожженного пола, забросил одну на плечо, а вторую понес в руке. В углу обеденного зала на верхние этажи вела скрипучая лестница. Я смотрела под ноги, стараясь в полумраке разглядеть стертые ступени. Немного отстала, поэтому едва не бросилась снова на улицу, когда после лестничного поворота неожиданно увидела пару. Вольный ухватился за перила, преградив путь молоденькой темноволосой человечке. Она улыбалась ему, прижимая к пышной груди стопку полотенец. Сколько ей? Семнадцать или восемнадцать… Фигуристая, симпатичная, раскрасневшаяся и с ярким блеском в огромных глазах. Довольно кивнула – и Кейел снял кошель с пояса.
– Тут треть, – произнес он, – остальное потом.
– Где тебя найти?
– Крайняя дверь по правой стороне. Поторопись, – шлепнул ее по бедру.
– Отпрошусь у хозяина и приду.
Улыбаясь Кейелу, она едва не налетела на меня, но вовремя заметила.
– Извините! – отскочила к стене, продолжая оглядываться на Вольного.
На меня словно ушат помоев вылили. Я сверлила взглядом спину Кейела, удивляясь, как еще не высказала ему все, что думаю о нем.
«Мы, Вольные, хорошо разбираемся в чувствах других»…
Тогда за что так мучаешь меня?
Он открыл предпоследнюю дверь. Толкнув легонько, распахнул ее. Ключ мне не оставил. Молча направился к следующей. Второй ключ застучал в замочной скважине.
– Можешь идти отдыхать, – раздался хриплый голос в тишине. – Чего ждешь?
Его лицо в полумраке коридора выглядело совсем уставшим, осунувшимся. В моей голове застыло воспоминание, как мгновениями ранее Кейел склонялся к девице. Этирс, Айвин, теперь вот… Фантазия нарисовала неприличные картинки. Стыдно признаться, что после всего случившегося я ревную. Ревную до такой степени, что хочется закатить скандал.
– Я не хочу опять слышать стоны за тонкой стеной.
– Я тоже много чего не хочу.
– За что ты так со мной? – скинув капюшон, шагнула к нему ближе. – Что сейчас я сделала тебе плохого?
– Аня, уйди.
Дверь скрипнула. Кейел кинул сумки внутрь, а затем повернулся ко мне. Крепко ухватил за локоть и потащил к соседней комнате.
– Отпусти! – потребовала я, стараясь вырваться. – Я хочу понять тебя, но не могу!
Он замер, удерживая меня. Поморщился так, будто это ему больно.
– Я хочу того же, Аня! И тоже не могу!
– Зачем тебе эта девица?
– Других нет.
– Есть я!
Зажмурилась, едва не обругав себя вслух. Идиотка влюбленная!
– Аня, я не в том настроении, – прошипел он.
Затащил меня в комнату, а после вышел, громко хлопнув дверью.
Застыв на месте, я осматривала скудную обстановку и старалась не думать, о том, что скоро будет происходить за стеной.
Через грязное стекло маленького окна сочился тусклый ночной свет. Комод стоял у стены, узкая кровать примостилась в углу у окна, рядом – тумбочка, к ней приставлен табурет, а дальше тянулась длинная лавка, на которой нашлись ведро и кружка. Справа еще одна дверь. Наверное, ведет в каморку.
Непослушными руками я стянула с себя куртку и бросила на комод. Потопталась немного, а затем в потемках разулась Непокрытый ничем пол был чистым. Да и комнату казалось совсем недавно проветривали. Я шагнула к ведру с водой. Мысленно уговаривала себя отвлечься, но против воли внимательно прислушивалась. Сердце сжималось, злость не отпускала, но усталость побеждала ее.
Щелчок прозвучал оглушительно. Вздрогнув и прижав руки к груди, я резко обернулась, а затем попятилась, пока не уперлась лопатками в стену. Кейел захлопнул дверь и направился ко мне. Я все еще не понимала, но надеялась. До сих ненавидела и хотела послать его, но молча ждала развития событий.
Он остановился совсем рядом. Долго разглядывал мое лицо, а затем посмотрев в глаза, резко заправил волосы за уши и спросил:
– Любовь шан’ниэрдов считается единственно истинной, но разве не любовь Аклен и Ил воспевают все народы?
Я пожала плечами. Что ему ответить? Почему он так помешался на этом вопросе? Кейел сжал кулаки и оперся на стену по обе стороны от моей головы. Склонившись, навис надо мной и возмутился:
– Аня, они пожертвовали собой! – Горячее дыхание обожгло мои губы. – Когда понадобилось, Ил убила Аклена!
Громкое высказывание прозвучало обвинением.
– Я не понимаю, чего ты хочешь, – прошептала я.
– Они любили друг друга?
– Аклен и Ил?
– Да! – Он ударил по стене. – Они любили друг друга?!
Я съежилась и неуверенно ответила:
– Наверное, любили. Кейел, я не знаю.
Он опустил взгляд ниже и начал рассуждать, будто мой ответ действительно помог ему решить жизненно важный вопрос:
– Шан’ниэрд, полюбивший однажды, никогда не полюбит снова. Волтуар любит тебя. Сегодня он отпустил возлюбленную, потому что его любовь истинная. Такая любовь стремится принести счастье любимым. – Снова посмотрел мне в глаза и пробормотал: – Аклен и Ил не любили друг друга. Это всемирная ложь, Аня. Общественное заблуждение. Они никогда не любили друг друга. И я тебя тоже не люблю.
– Что?
– Я не люблю тебя, – громче повторил он, вцепившись в ворот платья. Треск рвущейся ткани смешался со злым голосом Кейела, опускающегося передо мной на колени и раздевающего меня: – Я не хочу, чтобы ты одевалась в шелка, потому что не я купил их тебе. Меня бесит если кто-то делает тебя счастливой. Я хочу, чтобы ты была счастлива только со мной. И я тебя никуда не отпущу, как бы сильно ты об этом не просила. Я не знаю, что это, но точно не любовь.
