Текст книги "Ученица придворного алхимика (СИ)"
Автор книги: Ксения Ярополова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Горькие мысли всегда заставляли меня действовать, и этот раз не стал исключением. Железо застыло, и я с трудом поддела и подняла с пола металлический блин неправильной формы, чтобы прислонить к стене. Выбрасывать бывший чан не хотелось, – вдруг пригодится?
Вернувшись в спальню, я сложила в одну кучу артефакты и перенесла их в комнату наставницы, – там у нее был сундук с двойным дном, который теперь стал отличным тайником для меня. Я повертела мешочек с золотыми монетами, раздумывая, отдать ли долг принцессе, или она сочтет это за оскорбление. Решив, что торопиться некуда, я сунула одну монетку в карман и направилась в лабораторию, делать чернила. Ведь это было последней просьбой принцессы, да и теперь, я подозревала, увидеться нам не дадут.
Для чернил мне понадобились ярко-голубые кристаллы синего камня, который добывали на медных рудниках. Отмерив нужное количество на весах с помощью гирек, я растворила его (совсем немного) в воде, и получившуюся бледно-голубую жидкость перелила в пузатый флакон с плотной крышкой. Главным тут было не использовать металлическую посуду.
На этом мои труды не были закончены: принцесса не знала, как использовать голубую воду, и я развела уже выпаренный из картофеля крахмал, чтобы написать ей скрытое послание.
Последней частью было приготовление раствора йода. Этот элемент сравнительно недавно (двадцать лет назад) открыли алхимики Карста. Они получали его из вараха, соли морских водорослей, и из-за отсутствия моря Ардарии приходилось закупать черно-фиолетовые кристаллы у соседей. Но делали это совсем немногие: в основном, алхимики и ученые для своих экспериментов. Однако в последнее время и лекари начали использовать раствор йода для обработки ран. Так что, смешав йод со спиртом, я, наконец, получила все, что нужно.
Работа успокоила меня: я любила точность и красоту химических реакций, поэтому села за стол уже в более хорошем настроении, взяла лист поплотнее и обычными чернилами написала следующее:
«Ваше Высочество!
Нижайше прошу у Вас прощения за сегодняшний инцидент и глубоко благодарю за Вашу защиту и заботу. Примите же скромный подарок в качестве моей благодарности, который я осмелилась преподнести, зная Ваш интерес к алхимии. В синем флаконе – голубая вода, в черном – раствор йода. Оба эти средства обеззараживающие. Вы говорили, что у Вас зудит рука, они помогут Вам, но не переусердствуйте в употреблении. Господин Фейтон подскажет Вам нужную дозу.
Преданная Вам,
Алоиза Граден, ученица придворного алхимика».
Ниже осталось пустое место, и, окунув чистое перо в крахмал, я добавила:
«Используйте голубую воду в качестве чернил. Буквы проступят, если подержать послание над нюхательной солью. Это вещество есть у всех придворных дам и не вызовет подозрений».
Послание высохло, и тайные строки исчезли. Теперь уже нельзя было догадаться, что послание двойное, а если кто-то и попробовал бы, то обычным нагреванием он ничего бы не добился, а применение сложных проявителей ни к чему бы не привело. Риск был минимален. Спрятав в кармане мантии посылку для принцессы, я отправилась в ее покои, но стражники перегородили мне доступ и хмуро возвестили:
– По приказу короля алхимикам запрещается видеться с Ее Высочеством, а любые предметы могут быть переданы только после проверки лордом Исой, но сейчас его нет, так что приходи позже!
Опять Иса! Что же мне теперь делать?
Глава 2
«Не знаешь, что делать, – иди работать!» – часто говаривала Хексия и добавляла: «Запомни, Алоиза, не бывает так, что человеку нечем заняться, бывает, что это просто ленивый человек». Она и сама всегда придерживалась этого правила: если не творила в лаборатории, то писала или читала, а если не сидела над книгами, то разносила заказы или убирала наши комнаты. Ее сухие руки никогда не знали покоя. Она не чуралась никакого труда и не сваливала на меня самую грязную работу, как это делали многие мастера со своими подмастерьями. С наставницей мы все делили пополам.
Вот и сейчас, пусть без госпожи, но я не собиралась сидеть и кусать локти. Раз передать принцессе записку не получилось, я закрылась в комнате у Хексии вместе с утюгом и книгой и принялась продираться сквозь непонятные термины о волшебстве. Почему-то сейчас магия вызывала у меня отвращение, хотелось сбежать в Белую башню и наварить целый котелок самого сложного зелья, но я заставила себя читать и запоминать.
«Энергия мага постепенно расходуется на заклинания и восполняется в течение какого-то времени. Возможность колдовства определяется внутренним вместилищем силы: чем больше оно, тем более сильные чары способен накладывать маг. При опустошении вместилища маг чувствует слабость, головокружение, голод, возможна потеря сознания. На скорость восстановления энергии положительно влияют обильная пища, нахождение на природе или в месте силы, забота близких и спокойное настроение мага. Полезно использовать медитации».
Опять это «место силы»! И что за «медитации»? Никогда о них не слышала, и слово какое-то странное! Может, это что-то, связанное с медом? Я знала, что мед очень полезный и используется в лечебных целях, но есть его постоянно было выше моих сил, – слишком приторным он был. А что такое «вместилище»? Если посмотреть на Хексию волшебным зрением, у нее на месте солнечного сплетения можно было увидеть светящийся шар. Она говорила, что такой есть у всех магов, и у меня тоже, просто свой собственный увидеть сложнее. Возможно, именно он был хранилищем энергии?
«Любое живое существо имеет время наивысшего расцвета и время наивысшей слабости. Таким образом, обращаться к травам, деревьям, камням и животным нужно на пике их силы, что обеспечит больший эффект снадобьям, артефактам и заклинаниям».
А вот про это я слышала. Каждый травник знает, что травы лучше собирать в определенное время. Некоторые утром, некоторые в полночь или в полдень. Время года и фазы луны тоже влияют на силу растений. И обращаться с ними надо бережно, не рвать все растение целиком, чтобы не погубить его. У добросовестного травника даже настойка на горячей воде работает, а у плохого – и целое зелье, сваренное по всем правилам, пользы не принесет. Так мне с детства говорила Хексия и закупала травы только у проверенных продавцов.
«Металлы являются прекрасными проводниками энергии. Камни же часто используются как накопители и добавляются в артефакт, чтобы он дольше работал. Лучше всего камни сохраняют чары, подходящие им по свойствам. Заколдованный камень может менять цвет».
Ага, вот мы и добрались до кольца невидимости, там тоже был камень-накопитель. В алхимии было такое понятие, как свойство камня: каждый самоцвет наделяли своей стихией и соотносили с одной из планет, но с камнями я имела дело редко, свято уверенная, что это область астрологов. Как теперь оказалось, и магов.
Как назло, две страницы, обучающие плетению заклинаний, располагались как раз на том самом прожженном Эльвиной листе. Почти все слова были дырявыми, и разобрать я так ничего и не смогла. Самая нужная сейчас вещь, которая помогла бы нам справиться с Исой, оказалась недоступна. К сожалению, и про то, как снять артефакт или темные чары, я тоже ничего не нашла. Придется принцессе походить с тем страшным кольцом.
«Часто чары в артефакте настраивают на какое-то слово, действие или предмет, способные эти чары запустить без магии. Так, артефакты-кольца активируются надеванием либо кручением на пальце, а закрывающие двери чары поддаются, если сказать пароль. Иногда артефакты настраивают на кровь, но тогда активировать магию способны все прямые потомки хозяина».
Все это было не тем, чем надо. Разочарованная, я захлопнула книгу и убрала ее обратно. В кабинете уже лежали бумажки с заказами: видимо, я так увлеклась, что не услышала, как кто-то приходил. Я сходила на склад, и взгляд мой тут же уперся в почерневшую стену, напомнив про мое недавнее швыряние молнией. Поэтому я даже обрадовалась, когда оказалось, что у меня не хватает готовых нюхательных солей и помад: девушки попросили очень много, видимо, собирались красиво падать в обморок и охмурять кавалеров на ближайшем балу, зато я могла с чистой совестью уединиться в лаборатории и привести свои чувства в порядок.
Ах, нюхательные соли! Кто бы из красавиц знал, что белые вонючие кристаллы получают путем нагревания стружки из оленьих рогов? Стали бы эти соли тогда так популярны? Я даже улыбнулась своим мыслям и начала напевать, пристраивая блюдо с вышеупомянутой стружкой над огнем. Одновременно в другой котелок я добавила несколько кусков жира, воска и накапала смесь из эфирных масел, – это была основа для будущих помад. Пока все готовилось, я обжигала охру для получения красноватого оттенка, выпаривала настойку из шафрана, чтобы получить желтый, а розовый порошок из высушенных ягод и цветов у меня уже был. Лаборатория наполнилась резким, до чихания, запахом белых кристаллов соли и цветочно-цитрусовым ароматом помады, а их общая смесь была поистине ужасна и выбивала слезу. Этот момент и выбрал Джек, чтобы зайти на огонек. Лицо алхимика, сначала радостное, тут же скривилось.
– Алоиза, что ты опять творишь? – запричитал парень.
– Косметику делаю, не видишь? – сварливо ответила я, не отрываясь от работы. – Стучаться надо!
– Бедные женщины! Что вы только не делаете, чтобы понравиться нам, мужчинам! Но не волнуйся, я, как настоящий алхимик, переживу эту вонь! Запахом аммония нас не проймешь! Это же он, я угадал?
– Он, он, нюхательная соль. Оставь, пожалуй, дверь открытой. Зачем пришел?
– Ну ше, Лиси, неушели у твух алхимиков не найтется, о чем поковорить? – прогундосил этот наглец, зажимая нос одной рукой.
– Не смей называть меня Лизи! Скажи-ка мне лучше, алхимик, не ты ли продал Тобиасу Морелли закрепитель для картин?
– Ну я, а что случилось? – рыжий совсем не чувствовал подвоха и уже улыбался, свободно опираясь локтем о наш с Хексией стол. – Он хотел подешевле, и я сделал партию в обход господина Тарма. Всем хорошо.
– Что-то я не заметила, что Тобиасу было хорошо, когда его дядюшка гонял его за испорченную картину. Твой закрепитель почернел! – я сняла аммониевую соль с огня. – На вот лучше, разложи по флаконам, раз пришел.
– Лизи, какая же ты жестокосердная! – возвел хитрющие глаза к потолку Джек. – Я к тебе со всей душой, – и тут он жестом фокусника вытащил из-за спины большую белую лилию на длинном стебле, – а ты…
Я даже немного растерялась.
– Кхм, положи ее на стол. Да не рядом с нашатырем, балда! – и отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Было неожиданно приятно, хотя я понимала, что серьезно воспринимать подарок не стоит. – Где ты ее только взял? В оранжерее стащил?
– Ну, допустим, не стащил, а оказал королевскому садовнику небольшую услугу, за которую он срезал мне этот волшебный цветок…
– А еще десять таких же, которые ты раздал всем девушкам в округе, – дополнила я. На мгновение на лице парня отразилось удивление, будто он чуть не спросил: «Как ты узнала?» Я только покачала головой. – Ты неисправим.
– Ну хорошо, – вздохнул он, – может, я и позволил себе порадовать несчастную, страдающую без цветов служанку…
– А еще травницу, помощницу повара, дочерей господина Тарма и еще парочку страдающих…
– Все так, – шутливо-трагично опустил вихрастую голову Джек, – грешен я, грешен. Но лишь тебя, одну из всех, о несравненная Алоиза, хочу я спросить, – и тут он поклонился и подал мне руку, будто приглашал даму на танец, – пойдешь ли ты со мной завтра в лабораторию моего наставника?
– Господин Тарм уезжает? – от радости я сама не заметила, как вложила пальцы в его теплую ладонь.
– Твои глаза зажглись, словно звезды, – продолжил паясничать Джек. – Как мало нужно девушке-алхимику для счастья! А ведь даже цветок не сразил твоего каменного сердца!
– Знаешь, что, – настроение тут же испарилось, и я огрела шута по макушке, а затем вернулась к работе, – шел бы ты отсюда!
– Ты что, обиделась на каменное сердце?
– Нет!
– Ну что ты, Лизи, у тебя самое нежное, ласковое девичье сердце из всех! Особенно если ты не огрызаешься и не пытаешься меня побить!
– Не называй меня Лизи!
– Ну посмотри на меня! – взмолился алхимик. – Да что ты там с таким остервенением измельчаешь в своей ступке?
– Рыбью чешую!
– Рыбью что? – карие глаза стали размерами с блюдце.
– Порошок из нее придает помаде перламутровый блеск, – пояснила я и понаблюдала, как Джек прижал ладонь ко рту. – Я смотрю, ты сегодня уже угостился чешуйками? – лицо парня пожелтело.
– Знаешь, что, – медленно проговорил он, взяв себя в руки, – я больше никогда не смогу целоваться с девушкой с накрашенными губами! – а это я ему еще про личинок не сказала! – Так что мне невероятно повезло, – продолжил он, снова повеселев, – что ты, милая Лизи, никогда не красишься.
– Ах ты! – я потянулась за метлой, но Джек уже выскочил за дверь и теперь сбегал вниз по лестнице, хохоча на всю башню.
– Зайду за тобой днем! – прокричал он.
Мне осталось только разложить горячую ароматную смесь по баночкам, добавить туда нужные порошки, перемешать, и у меня получилось несколько видов розовой, светло-красной и оранжевой помады. К соли Джек так и не притронулся, пришлось наполнять флакончики самой. Когда огонь был потушен, котелок помыт золой и водой из бочки, а корзина полна свежеприготовленной косметики, я подхватила лилию и спустилась вниз. Белый цветок был таким нежным, изящным, но имел очень тяжелый запах, а еще он мне что-то напоминал… а ведь, кажется, именно лилия была выгравирована на медальоне наставницы!
Я отнесла корзину на склад и тут же припустила в комнату Хексии. Рисунок лепестков на медальоне в точности передавал лилию, однако стебель был с шипами, листья резные, как у мака, а пестик напоминал каллы. Я еще раз взглянула на выбитую капельку рядом с застежкой, и перед глазами пронеслись недавно прочитанные строки: «Часто чары в артефакте настраивают на какое-то слово, действие или предмет». Хексия была алхимиком, а это значило только одно: экстракты растений, спрятанных на крышке, и были ключом к медальону!
Обрадованная, я записала все нужные мне цветы на бумагу и пошла в королевскую оранжерею: это было прозрачное здание из одних окон, которое построил дед нашего короля, чтобы алхимики и лекари могли использовать нужные им растения круглый год вне зависимости от сезона. Внутри оранжереи всегда было тепло и влажно, а попасть туда можно было только по особому разрешению, которое у меня было. Прогуливаясь среди зелени и цветов, вдыхая сладкие запахи, я почувствовала умиротворение и радость. Оранжерея вся была залита солнцем, и я завозилась в мантии, потому что было жарко.
Вдруг из кармана выпала серебряная заколка с аквамаринами, подаренная принцессой. Я подержала ее на ладони, полюбовалась, как лучи играли на камнях и металле, понимая, что должна буду вернуть незаслуженный подарок. Вздохнув, я убрала драгоценность в карман, и тут услышала шаги и шорох. Обернувшись, я встретилась взглядом с Исой, который возвышался надо мной в одной шелковой рубашке, распахнутой на груди. Его черные глаза сощурились.
– Мне показалось, или я только что видел в твоих руках заколку моей невесты? – спросил он.
– Что Вы, лорд, это всего лишь ножницы, – поспешила уверить я и достала то, чем собиралась срезать растения. Как удачно, что я взяла их с собой, а не стала искать садовника и просить у него специальный садовый инструмент!
– Действительно, – недоверчиво сощурился Иса и начал обходить меня, будто хищник, кружащий вокруг добычи. – А мне казалось, я видел голубые камни. Как глупо.
– Наверное, Вы просто часто думаете о своей невесте, вот Вам и привиделось, – искусственно улыбнулась я, не смея сдвинуться с места.
– Отнюдь. Я думаю совсем не о ней, – холодно ответил маг, пока его черные глаза пытались протереть во мне дыру. Голос его был таким красивым, медовым, но я помнила, что это лишь фасад: передо мной был темный колдун, который не чурался ничего, чтобы захватить власть. Именно он лишил меня наставницы, он опутал Эльвину сетью своих чар. Оправдывая мое мнение о своей персоне, Иса вдруг стал требовательным и властным. – Что ты здесь делаешь?
– Я пришла собрать цветы для своих эликсиров, господин, – скромно потупилась я, как и полагалось нижестоящей.
– И какие же цветы тебе требуются?
– Роза, мак и калла, лорд.
– Все в единственном экземпляре? – продолжил допытываться маг. Он очень хорошо замечал странности, но и у меня был богатый опыт увиливания и притворства перед дворянами. Первое, что учатся делать простолюдины во дворце, это проходят школу под названием «Как не вызвать высочайшего гнева и неудовольствия и не потерять своего места».
– Эти зелья редко заказывают, лорд Иса. И кроме того, от алхимиков требуют по возможности экономить ингредиенты.
– Для чего же такой интересный набор? – повел мужчина светлыми бровями.
– Розы применяются во многих духах, помадах и притираниях благодаря своему запаху и цвету, а также успокаивающим и ранозаживляющим свойствам. Мак пойдет на лекарство от бессонницы. Каллы используются при укусах ядовитых змей, да и сам цветок ядовит, – увидев, как оживились глаза моего противника, я тут же поняла, что допустила ошибку. Не стоило вообще заговаривать о ядах.
– И кого же в замке короля укусила змея? – как бы невзначай поинтересовался лорд. – Или, может быть, тебе заказали яд для тайного убийства?
– Что Вы, лорд! При правильной обработке это будет мочегонное!
– Я не знал, что в твои обязанности входит приготовление лекарств.
– Это не обязанность, это добровольная помощь.
– И кому же?
– Господину Фейтону, – имя пожилого врача сорвалось с языка раньше, чем я успела подумать о том, насколько легко можно будет поймать меня на вранье. Иса только кивнул своим мыслям, – обязательно проверит! Я так и знала.
– Я вижу, ты действительно хорошо знаешь травы.
– Наставница научила меня всему, что я знаю.
– И ты хотела бы научиться чему-либо другому?
– Как только вернется госпожа Хексия, она продолжит мое обучение.
– Что ж, пойдем, – маг повернул в сторону розария и легко зашагал по дорожке. Кажется, он пришел в хорошее расположение духа, словно сытый кот, только что пообедавший мышью.
– Куда же, лорд? – мое же настроение стремительно падало.
– За цветами. Или они тебе больше не нужны?
Мы подошли к кусту с как раз распустившимися красными розами, и тут я вспомнила о чернилах и записке для принцессы. К счастью, я не выложила их из вместительных карманов мантии, и теперь был хороший шанс отдать их Исе. Все равно без его проверки принцесса бы ничего не получила.
– Лорд, могу ли я попросить Вас? – подала голос я. Он только кивнул. – Сегодняшнее происшествие с Ее Высочеством… я очень сожалею, – это была истинная правда. – Не могли бы Вы передать ей это в качестве моих извинений? – и я вытащила пузырьки и свернутый листок. Содержимое флаконов маг понюхал, скривившись, а вот записку с интересом прочитал прямо при мне, повертел с двух сторон и даже прищурился – наверное, проверял на магию. Не скрою, во время этой процедуры у меня сердце было не на месте, но какое торжество я испытала, когда он ничего не нашел! В конечном итоге лорд простецким движением убрал переданные вещи за пазуху своей шелковой рубашки, отчего я почувствовала себя неловко.
– Возможно, я выполню твое желание, хотя твои действия заслуживают презрения. Да, мне обо всем донесли, – жестко отчеканил лорд. – Однако и мне от тебя кое-что нужно. Готова ли ты стать моей ученицей и помощницей?
– Вы сказали, я заслуживаю презрения. Зачем Вам такая ученица? – сухо произнесла я и отвернулась, чтобы обрезать толстый твердый стебель с шипами. Тот никак не поддавался обычным ножницам.
– Узнаешь, когда согласишься, – загадочно пообещал маг и подхватил цветок. Под его пальцами роза слетела с куста без всякой резки.
– У меня уже есть наставница, я не могу бросить ее. Кроме того, я не умею колдовать, – отказалась я.
– И где же твоя наставница? – вдруг усмехнулся Иса. Страх в моей груди сменился гневом, но я не могла показать свои истинные чувства, чтобы не навредить принцессе.
– Она скоро вернется, – проговорила я, но голос дрогнул. В кармане рука помимо заколки нащупала золотую монету. – Кроме того, лорд, Вы заплатили за мазь для принцессы слишком большую сумму. Я должна вернуть Вам золотой, – и я вложила деньги в его ладонь, стараясь держаться как можно увереннее.
– Такая же гордая, – вдруг сказал мужчина, и глаза его подернулись дымкой неизвестного мне воспоминания, – и почти такая же красивая, – провел он бутоном розы по моей щеке. Я вдруг осознала, что сейчас он видел не меня, а кого-то другого – ту женщину, о которой думал. Иса протянул мне цветок, но я в последний момент не сомкнула пальцы, чтобы не коснуться стебля, и роза упала на землю. Маг скривился, будто увидел перед собой нечто гадкое. – Но отвратительно труслива, – закончил он и развернулся, чтобы уйти. Лишь бросил через плечо: – Думай быстрее, Алоиза. Мое терпение не бесконечно.
Передергивая плечами от пережитой встречи, я принялась срезать новый бутон – притрагиваться к розе Исы не хотелось, да и это могло быть опасно. Наставница предупреждала, что ему нельзя даже кивать, так на что мог обречь меня принятый цветок? Его настойчивое желание обучать меня тоже настораживало. В какую ловушку он меня заманивал? Я этого не знала, но очень хотела выяснить.
Собрав все необходимое, я вышла из оранжереи и поспешно направилась к себе, а потом в лабораторию, получать экстракты. Самый быстрый способ заключался в измельчении растений и медленном их нагревании в масле с помешиванием в течение шести часов и последующим трехдневным настаиванием. Это было долго, но все другие способы требовали от семи дней до двух недель, а иначе растения не отдали бы все свои полезные вещества, и смесь не могла считаться экстрактом. Зная обстоятельность наставницы и ее любовь к труду и сложным задачам, я догадывалась, что вряд ли ее чары отреагировали бы на плохо приготовленный состав.
Поэтому я поставила четыре маленьких горелки и колбы, в одну из которых с трудом покрошила шипастый стебель розы, исколов все пальцы. Вторая емкость наполнилась лепестками лилии, в третьей оказался пестик каллы, а в последнюю были порублены листья мака. Для мацерации* у меня специально хранилось масло лесного ореха, которое я и добавила в нужных пропорциях. Осталось зажечь огонь и ждать.
А тем временем занимался вечер, и мой насыщенный день рисковал превратиться в ночь. Мне не нравилось сидеть и ничего не делать, но вся другая работа была уже выполнена. Части растений медленно томились в пузырьках, и я уже подумывала сходить почитать книгу, оставленную Хексией, как в дверь робко постучали. Я удивилась. В такое время? Не принцесса ли?
Увы, когда я открыла, на пороге стояла вовсе не Эльвина, а Тобиас Морелли собственной персоной. Что-то все повадились ко мне в лабораторию ходить. Глядишь, в следующий раз тут окажется Иса. Подмастерье художника тем временем мял свою шляпу и смотрел в пол, выдавая свое крайнее смущение, так что первой пришлось здороваться с ним мне.
– Проходи, Тобиас. Все же вспомнил, за чем приходил? – поинтересовалась я, с неохотой пропуская юношу внутрь. Он несмело вошел, но жался, как девица на выданье. И это мужчина, который на целый год старше меня! Даже странно, ведь раньше он не был настолько стеснительным. – Тобиас, говори уже, у меня и так много дел.
– Алоиза, понимаешь, я пришел… мне нужны пигменты для красок.
– Ну и прекрасно, какие тебе нужны? Цены ты знаешь.
– Мне… очень стыдно, я понимаю, что я не могу просить тебя о таком, но…
– Боже, Тоби, неужели тебе так сильно досталось от дядюшки за ту картину? Так я тебе скажу, это вовсе не ты виноват, а растяпа Джек. Хороший закрепитель не будет чернеть, даже если ты покроешь его в два слоя. Просто больше не покупай у него в обход господина Тарма, и все, – я неосознанно стала разговаривать с ним мягко, как молодая мать с ребенком, и Тобиас наконец-то соизволил поднять на меня свои серые несчастные глаза. Щеки его горели.
– Понимаешь, Алоиза, у меня нет денег, чтобы заплатить тебе! – выпалил вдруг он, набравшись смелости.
– Так вот в чем дело… неужели дядюшка не дал тебе ни гроша? Или ты уже все спустил?
– Нет, это не для дядюшки! – воскликнул Морелли, а потом снова потупился. – Это для меня.
– Если хочешь тренироваться, он с радостью оплатит тебе краску для собственных картин. Не стоит переживать, – я похлопала парня по плечу. – Просто скажи ему.
– Он не должен увидеть эту картину! Не должен ничего узнать! Пожалуйста, Алоиза, только ты можешь спасти меня! Вместо денег ты можешь забрать одну из моих готовых работ. Они в мастерской, я покажу тебе.
– Это те, которые никто не купил? – не удержалась я от остроты, но тут же об этом пожалела, увидев поникшее выражение на лице Тобиаса. Для него и так было унизительно просить, пришлось переступить через себя. Видимо, его тайная работа была очень важна ему. – Хорошо, – вздохнула я, вспоминая оставленное золото наставницы и понимая, что от голода не умру. – Показывай свои картины, мне все равно сейчас нечего делать. Пошли. Так какие красители тебе нужны?
– Благодарю тебя, Алоиза! – возрадовался художник. – Дядюшки, то есть мастера, как раз сейчас нет, пойдем, я провожу тебя в мастерскую, – я взглянула на мирно готовившиеся экстракты и проследовала за дверь, открытую для меня предупредительным Тобиасом. Меня ждало очередное маленькое приключение в виде посещения рабочего места лучшего королевского живописца.
Пока мы шли по каменным коридорам, осмелевший Тобиас перечислял мне необходимые ему красители, и в результате так увлекся, что чуть не затребовал все цвета радуги. Но особенно много ему нужно было красных оттенков: от розового до ярко-красного, того самого глубокого цвета, который получают из личинок.
– Да что вас всех тянет на этих жуков, – проворчала я, вздыхая. – И тебя, и леди Крестон…
– А еще мне нужен синий-синий, насыщенный, как… – витал в облаках художник. Видно, переволновался перед своей просьбой, а теперь, получив мое согласие, впал в эйфорию.
– Как глаза леди Оливии? – хитро произнесла я, наблюдая за одухотворенным лицом.
– Да, да, именно! – энергично закивал Морелли, и сразу же устыдился своего порыва, покомкал в руках шапку, натянул ее на голову и замолчал.
– Ты что, собрался десять ее портретов нарисовать? – пошутила я. – Смотри, картин не хватит за краску расплачиваться, – но юноша вдруг посмурнел, и я поняла, что попала в точку. Он был влюблен в леди Оливию. И не зря он утром зашел такой нарядный: видно, заметил ее приход, и кинулся к себе, прихорашиваться. Мне вдруг стало жалко парня, и с ним я почувствовала себя, как старая мудрая тетушка, которая отбирала у ребенка единственную игрушку, потому что пора было становиться взрослым. – Знаешь, Тоби, – я дотронулась до его плеча, – зря ты так. Тебе с ней все равно ничего не светит. Это же Оливия, она вдова графа. Богатая, знатная, самовлюбленная. Она флиртует со всеми подряд, и ты в лучшем случае станешь очередным развлечением или мальчиком на побегушках.
– Не говори так о ней! – вдруг дернулся Тобиас. Первый раз я видела его таким злым. – Оливия не такая! Ты совсем ее не знаешь!
– А ты как будто знаешь! Возомнил невесть что, когда она тебе только корзинку разрешила донести! – но в ответ на мою тираду Тоби только подобрался, упрямо сжал губы, окинул меня горячим гневным взглядом. Я была удивлена этой вспыхнувшей в нем решительности. Зная мальчика с детства, я никогда бы не подумала, что однажды в нем проснется такой огонь. Видимо, влюбленность сделала его мужчиной, но как же потом тяжело придется его разбитому сердцу! Хотя поделать тут я ничего не могла. – Хорошо, давай не будем о леди Крестон, Тоби, – примирительно начала я. – Ты прав, я ее совсем не знаю. Но и ты будь осторожен, – и прикусила язык, чуть не добавив вслух: «Ей такие мальчики, как ты, на один зуб».
Тоби оттаял также быстро, как и вспыхнул, но на меня он смотрел с каким-то даже сожалением, будто я не понимала того, что понимал он. Спокойно он открыл передо мной дверь, за которой я никогда не была, и тихо сказал:
– Проходи, Алоиза.
Там, внутри, было темно, только пахло краской, да вокруг угадывались квадратные очертания холстов. Художник на ощупь нашел на столе кресало и зажег свечи. Пока он высекал искры, я отметила, что это очень долго – добывать огонь без магии. Хорошо, когда можешь просто взять и щелкнуть пальцами, но как же опасно!
Наконец, мы получили достаточно света, и юноша сунул мне один из подсвечников в руку. В неровном пламени свечи я обнаружила початую бутылку вина на столе. Видимо, мой взгляд был достаточно красноречив, на что Тобиас только уныло пояснил:
– Дядюшка, – а потом вдруг извиняющимся тоном добавил. – Знаешь, в последнее время он совсем распоясался. Когда выпивает, портит картины. То начнет служанок писать и короны им подрисовывать, то оденет какую-нибудь знатную даму в холщовый мешок и хохочет. А мне потом приходится краску снимать, и заново всех писать, чтобы холсты не переводить, – пожаловался он и снова покраснел, будто сказал что-то неприличное. Я вдруг живо представила круглощекого сэра Морелли, рисующего Ису на спине свиньи, и помотала головой. Стоило отвлечься на мастерскую.
А посмотреть было на что! Бутыли с лаками, растворами и маслом, палитры, где художники смешивали краску, мольберты, рамы, кисти, рулоны холстов и множество готовых и незаконченных картин. Они стояли стопками, целыми кучами, прислоненные к стенам. В соседнюю комнату вел только небольшой проход между ними.
Я аккуратно отогнула несколько холстов и стала рассматривать творения Морелли. Тут были портреты придворных и даже короля, но большая часть оказалась полями, лугами, горами и лесом, замком и городскими домами, речкой и обычными крестьянами. Было много девушек и народные гуляния. В общем, столица и ее окрестности.
– Красиво… – я даже затаила дыхание. – А почему они здесь?
– Дядюшка любит природу и простых людей, – с охотой и некоторой грустью объяснил Тобиас, – но их никто не покупает. В общем, пейзажи еще нравятся знати, а лучше всего разбирают портреты короля. И часто дворяне заказывают самих себя. Ты даже не представляешь, как сложно им угодить! Вот лорду Исе уже второй раз портрет переписываем!
– Жениху принцессы? – ухватилась я за эту ниточку. О враге надо знать как можно больше. – И как же его рисуют?
– В тронном зале, позирует по часу, иногда даже по полчаса. Разве за такой короткий срок что-то успеешь? Но он вечно занят, иногда посылает за дядей, а сам не приходит.
