Текст книги "Ученица придворного алхимика (СИ)"
Автор книги: Ксения Ярополова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
– Мы еще посмотрим, кто кого сожрет! – мрачно сказал Марк. – Я эту кошечку на клинок наколю, а потом скажу, что так и было. Никто и не узнает, что это я, если ты будешь молчать. Главное, держи язык за зубами, понял?
– Колдун узнает, у него везде уши! Марк, опомнись, у тебя же семья! Лорд Иса всех их перевешает! Или магией будет пытать! Ты этого хочешь? – испуганный мужчина пытался воззвать к разуму товарища, а Талаэр все еще рычал.
Я поняла, что оборотень будет защищать меня до последнего. Но и солдат был настроен решительно. Железная воля, храбрость и холодный гнев. В другое время я бы даже восхитилась мужественным стражником. Но сейчас дело могло принять печальный оборот. Возможно, для эльфийского принца это даже шанс, он сам подставится под удар, и… освободится, наконец, от заклятия подчинения. На мертвых оно не действует. От этой мысли я пришла в ужас, и слезы моментально высохли на глазах. Нужно было как-то помочь.
И я обратилась к тому, что у меня лучше всего получалось – к огню. Хотя я не видела этого, но почувствовала, как факелы стражников вспыхнули по моему желанию, а потом также быстро погасли. Вокруг снова стало темно, хоть глаз выколи. И если для людей это была серьезная проблема, то пантера в свете не нуждалась. Рык прекратился, и за стеной раздался крик. Потом громко звякнуло оружие, будто упало на пол, послышались звуки борьбы. Финальным аккордом стали удаляющиеся звуки шагов бегущего человека.
Я зажгла огонек на ладони, чтобы видеть, куда иду, и направилась к месту схватки. На полу без сознания лежал высокий сильный мужчина. Рядом валялся его меч, а напарника и след простыл. Большая кошка невозмутимо сидела поодаль, водила хвостом и вылизывала лапу. Впрочем, Талаэр тут же прекратил это занятие, дернул головой, будто позвал меня за собой, и свернул в другой коридор, не оборачиваясь. Я вздохнула, но прижала руку к шее поверженного мужчины, пытаясь прочувствовать пульс. Да, это было опасно, но я не могла оставить человека без помощи. Сердце солдата билось, и никаких видимых повреждений или крови не было. Талаэр просто оглушил противника. Вздохнув, я направилась за оборотнем. Что еще мне готовит эта сумасшедшая ночь?
Я думала, он поведет меня к Исе. Думала, что уже за следующим поворотом будет стоять колдун, торжествующий и ждущий, что теперь я точно кинусь к нему на шею, чтобы умолять взять меня в ученицы. Но вместо этого мы начали подниматься по какой-то пыльной винтовой лестнице. Я никогда не была в этой части замка и пыталась угадать, в которой из башен мы оказались. Во дворце было несколько неиспользуемых закутков. Эта ночь показала, что их даже больше, чем я могла бы вообразить.
Вдруг дохнуло прохладой. Никакой двери в конце лестницы не было, мы просто шагнули сразу в ночь, на круглую плоскую крышу, окруженную кусками недостроенных стен, напоминающих обломанные зубы. А, Зубастая башня! Не очень большая, но и правда стоящая пока без дела, забытая королем и двором. Только, похоже, свято место пусто не бывает…
Иса не показывался, но я не стала отходить далеко от дверного проема. Мне вдруг пришла в голову мысль, что он мог приказать Талаэру сбросить меня с башни, если я откажусь встать на его сторону. Хоть я и оказалась магом, но летать по-прежнему не умела. Новый порыв ветра принес с собой мурашки. Я взглянула на гибкий кошачий силуэт и поняла, что перестала доверять миру. И не только мрачным личностям вроде Исы, но и тем, кому можно было бы довериться. Я даже себе уже не доверяла. И это сделал колдун. Он изменил меня.
Талаэр оглянулся, смерил меня сверху донизу и, что-то решив, подошёл ближе, задрал вверх голову, обнажая шею с шипастым ошейником. Я вздрогнула. Талаэр ткнул носом мне в бок, будто показывая: мол, я безобидный, ничего тебе не сделаю. И снова подставил шею. Я сняла ошейник и, держа его двумя пальцами, наблюдала за превращением. Обретя двуногость, эльф вытянулся во весь рост, а затем элегантно кивнул. Кошачьи глаза и выступающие клыки блеснули в лунном свете. Не говоря ни слова, оборотень запрыгнул на стену и улёгся между зубьями в позе, которую никогда не повторить простому человеку. Впрочем, для Талаэра она казалась удобной. Он устало посмотрел на звёзды, будто меня здесь не было. Хвост медленно ходил туда-сюда.
– Ты не упадешь? Разве можно сидеть на самом краю? – не удержалась я.
– Скорее всего, я приземлюсь на лапы. Но было бы лучше, если бы ты меня столкнула, – отмахнулся эльф, выказывая полное пренебрежение к своей жизни.
– Как можно так говорить! – моему возмущению не было границ. Я подалась вперёд. – Ты специально ведёшь себя так?
– Я веду себя так, как мне велят, – оборвал эльф. – Я бы мог извиниться перед тобой за то, что ты видела, но я выполнял и куда более худшие поручения. По сравнению с ними твои слезы – детская забава.
– Хоть ты не говори подобного, – взмолилась я и опустилась у стены. Талаэр был явно чем-то недоволен. Видимо, тем, что ему опять пришлось причинить кому-то боль, и теперь он убеждал меня и себя, что является чудовищем.
– Разве ты не нуждаешься в том, чтобы излить гнев? – эльф вскинул бровь.
– Я не знаю. Мне было так плохо в последнее время. Сначала, как увидела их вдвоем, я была зла. Эльвина ничего мне не говорила, как будто мы не были подругами на самом деле. Но теперь я понимаю, что не могу осуждать ее. Ты думаешь, легко быть принцессой? Я видела, как ей было тяжело. Ведь она должна платить собственной свободой за благополучие королевства. Ее продают, как вещь. Когда она рассказывала мне о своих мечтах, я желала, чтобы они осуществились. Кем же я буду, если теперь отвергну ее? Неужели она не заслуживает счастья? Она ведь… пыталась просить у меня прощения. Хотя тогда я не поняла, что она имеет ввиду. Если я не смогу порадоваться за своих друзей, кем я тогда стану?
Но как же тяжело радоваться за них!
Талаэр посмотрел на меня с жалостью, потом вздохнул и скинул потрепанный камзол, передавая мне:
– Присядь на него, иначе замёрзнешь.
Я растерянно приняла ткань. Она была очень приятной на ощупь, видно, дорогой. Когда-то камзол шился эльфами для принца. Садиться на него не хотелось.
– Не колебайся, – велел Талаэр, добавив лёгкий рык. – Это всего лишь одежда, – и, когда я уселась, продолжил: – Алоиза, ты никому не желаешь зла и прощаешь обиды. Ты плачешь, но жалеешь других. Ты слишком мягкая для того, чтобы противостоять колдуну. Я хотел бы помочь тебе, но это не в моих силах. Ты не справишься с ним. Я должен предупредить тебя.
– Иса приказал тебе уговорить меня присоединиться к нему?
– В противном случае ты умрёшь.
– А что бы ты сам выбрал, Талаэр?
– Мой выбор уже сделан, – эльф почесал себя за ухом, – и теперь посмотри на его последствия.
Он не мог сказать прямо, потому что это противоречило бы приказу, но в его словах мне слышался намек на то, что не стоит поддаваться колдуну до самого конца. Ушастый полуэльф-полузверь с тоской смотрел на звёзды и задумчиво точил когти о камни. Серебристые волосы развевались на ветру, и его фигура, одинокая и неправильная, казалась несчастной и покинутой на фоне изломанной стены.
– Ты ненавидишь Ису? – спросила я.
– Сильнее в этой жизни я ненавидел только себя, – откликнулся эльф.
– Но ведь он… и ты… Мне кажется, всего этого могло бы не случиться. Как так вышло? Ведь Иса не хотел плохого.
– Ты жалеешь и его?
– Если бы король Сайларон отдал ему твою сестру, возможно, все вышло бы по-другому.
– Я думаю иначе. Такие, как Иса, не меняются. Сила отравляет их. Он говорил, что стремится возвысить свой народ, но не для того ли, чтобы возвыситься самому? Он бы прожил пару спокойных лет с моей сестрой. И что потом? Колдун все равно бы возжелал власти. Тогда, возможно, ему не пришлось бы устраивать войну. Достаточно было бы убить нас с Яннаэлем, чтобы освободить трон для Индиль. Потом, став королем, он протянул бы руку к источнику, нарушил равновесие…
– Разве не эльфы нарушают равновесие, подчиняя себе источник? Разве не потому у нас не рождаются маги, что мы ваши соседи? А что будет дальше? Ещё хуже? Ардария превратится в каменистую пустыню, как Олтея?
– Этого не будет, – оборотень махнул хвостом. – После трагедии в Альвии мои предки стали осторожнее относиться к природе. Мы берём лишь ту малую часть, без которой эльфы уже не могут жить. Мы не плетём опасных заклинаний и не жаждем мирового господства. Ты думаешь, познав раз силу источника, Иса остановится? Он хочет все и сразу, – Талаэр вскинулся, опасно обнажил клыки, глаза его хищно загорелись. В этот момент он был похож больше на пантеру, чем на эльфа но, увидев мое лицо, оборвал себя. – Это зверь, что живёт во мне. С каждым днём пантера прорастает всё глубже и глубже, пожирая меня самого. Однажды от Талаэра-эльфа не останется ничего. И назад пути нет. Я уже думал об этом. Единственный способ для моей сестры победить Ису – это отсутствие меня. Она не может навредить мне, и колдун всегда прикрывается этим. Поэтому единственный путь к победе – избавиться от меня. Для меня все равно нет спасения. Столкни меня со стены! Времени почти нет.
– А кто тогда спасет твою сестру? – спросила я, сжав руки в кулаки. – Понимаешь, у Индиль договор с Исой. Убив его, она умрет сама.
– Что?! – Талаэр вскочил, схватил меня за руки, заглянул в глаза. – Как это может быть правдой?!
– Она сама сказала мне об этом. Мне жаль. Видишь, без тебя ей не справиться. Ты нужен своей сестре.
Талаэр принялся мерить шагами крышу и ругаться по-эльфийски. Ругательства были настолько витиеватыми, что я понимала их только частично.
– В вашей семье все хотят пожертвовать собой ради друг друга, – я вздохнула и встала с пола. – Спасибо, что привел меня сюда. Ветер охладил мне голову. Это было полезно. Знаешь, что означает договор Индиль?
– Что же? – мрачно спросил оборотень.
– Только то, что нам нужно придумать другое решение.
Мы расстались с Талаэром почти у дверей моей комнаты. В качестве пантеры он проводил меня по коридорам замка, чтобы я ни с кем не столкнулась, а затем растворился в ночной тьме. Я была слишком измучена последними событиями, но заснуть не смогла. Наоборот, во мне поселилось какое-то тягостное возбуждение и жажда деятельности на грани сил и возможностей.
Я расставила и зажгла все свечи, которые нашла, и в уютном свете пламени принялась укладывать вещи – свои и Хексии, по-новому рассматривая каждый закуток места, в котором провела восемь лет своей жизни, но которое мне теперь необходимо будет покинуть. Нет, я не волновалась из-за жилья: Хексия оставила мне достаточно денег, целое состояние! И, хотя богатство лишний раз подтверждало, что наставница не всегда была простым скромным алхимиком, я считала возможным пользоваться этими средствами и была благодарна госпоже. Она позаботилась обо мне, что бы там Иса ни говорил.
Из вещей брать имело смысл только то, что я могла бы унести сама. Ведь помощи ждать ни от кого не приходилось, да и вряд ли Иса оставит меня в покое, если я вздумаю где-нибудь осесть. Так что забрать все, что было дорого моему сердцу, я не могла. Сундук для одежды также был неприподъемным, поэтому пришлось довольствоваться старой кожаной сумкой, широкой и вместительной, которая нашлась в закромах у госпожи. И первыми туда отправились книги Хексии: та самая, на невидимых чернилах, а еще записи её экспериментов и исследований, над которыми она трудилась много лет. Несколько книг из запрещённого списка, которые она держала в тайнике с двойным дном, и которые не давала мне пока читать, отправились туда же. Я бы хотела взять половину реактивов, горелку, инструменты и колбы, но все это было слишком хрупким. В конце концов, я ограничилась небольшим чугунным котелком и ложкой. Некоторые смеси можно делать и в нем, да и для еды пригодится. Буду жива – ингредиенты найду, они несущественны, а вот знания бесценны.
Затем пошли плотно закупоренная чернильница и перья. Волшебный медальон я надела на себя и спрятала за воротником под горло. Мой и до того скудный гардероб после череды злоключений понес крупные потери, и с собой я взяла только сменное белье, теплые башмаки, последнее шерстяное платье и зимний плащ. В одежду же рассовала деньги. Часть золотых монет отправилась сожительствовать с женскими прелестями, а остатки вернулись в тайник. Вряд ли их сразу там найдут.
Несколько книг Хексии о ядах и проклятиях, а также переписки с алхимиками и знакомыми из Карста я горкой сложила в камин и с сожалением спалила дотла. Если наставница и правда шпионка, которая пыталась убить Эльвину, её осудят и без этих доказательств. Но если она невиновна – ничто не должно связывать её с ядами и Карстом. Это то, что я могла сделать для неё.
С этой же целью я прошлась по складу, полной грудью вдыхая запах алхимических зелий, пальцами касаясь знакомых бутыльков. Всё более-менее вредное и не подходящее для простых изготовителей косметики нужно было уничтожить. Да, я и так во власти у колдуна, но пусть он хотя бы попотеет. Всякие горючие и жгучие жидкости прекрасно портились щелоком разных видов и золой. Что-то пришлось нагреть, что-то, шипя и выделяя пену, справилось самостоятельно. В итоге получилась простая вода с различными осадками. Опасные свойства такие жидкости уже теряли. Последние несколько вредных пузырьков я сложила в котел, накрыла металлическим кругом, оставшимся после моей первой молнии, и магией сплавила края. Вышла уродливая большая погремушка, которую нельзя было открыть. Я запихнула её в кучу сломанных инструментов, требовавших починки, и завалила прочим безобидным хламом, до которого в последнее время не доходили руки.
Потом я долго смотрела в нашу с Хексией гордость – бронзовое зеркало, отражавшее мир кривоватым и темным. Из зеркала на меня пялилось незнакомое создание с решительно сжатыми губами и дырой в груди. Злое пламя пробегало по волосам создания, намекая, что это не милая девушка, а решительно настроенное чудовище.
Рассвет я встретила на кровати, впитывая обстановку собственной спальни. Не шикарная, как у принцессы, комната, но все в ней казалось родным, обжитым, уютным. Раньше здесь всегда слышался строгий, энергичный и деловой голос наставницы. Теперь я осталась одна.
Я лежала и думала о том, что со мной стало. Госпожи больше не было, единственные друзья оказались не такими, как я представляла. Тоби уехал, Индиль и Талаэр были связаны с магом и вряд ли могли мне помочь. И над головой будто распростерлась уродливая тень от рук Исы. Рассчитывать можно было только на себя, и терять мне было нечего. Но как все так обернулось? Ещё недавно мне никто не был нужен кроме книг и колбочек. Ещё недавно мой мир был ограничен Белой башней. Ещё недавно я не пылала, как факел, не поджигала все подряд, не злилась, не плакала. Я управляла своими чувствами, как всегда учила Хексия. А, может, просто боялась столкнуться со внешним миром? И вот, столкновение произошло. И теперь я, наконец, приняла главное решение, что делать дальше. Будет по-моему. Я поставлю на карту всё. На этих мыслях меня и сцапали грубые липкие лапы сна.
Я проснулась оттого, что кто-то мягко, но настойчиво меня тормошил. Открыла глаза. На моей постели сидела Эльвина с взволнованным выражением лица. За ней стоял Джек с подносом. Вспомнив этих двоих вчера, я непроизвольно зажмурилась.
– Алоиза, что с тобой? На тебе лица нет! Ты вся серая! Ты хорошо спала? Мы с Джеком принесли тебе покушать. Пожалуйста, ты должна поесть, чтобы быстрее восстановить силы, – подруга щебетала и гладила меня по плечу. Я заерзала, просыпаясь и одновременно отодвигаясь от нее.
От меня не укрылось, что они-то с Джеком свежие и бодрые. Эльвина даже принарядилась, словно куколка, и волосы ее уложены в элегантную высокую прическу, чтобы приоткрыть шею и нежный вырез платья. Да, принцессе по статусу положены роскошества, но раньше она одевалась скромнее. Стоять! Это что же, я завидую? Да, я обижена, но с каких это пор я начала завидовать своей подруге? Я же собиралась ее простить! В конечном итоге, все люди достойны счастья, и никто не виноват, что Джек выбрал принцессу. Я же не могу насильно его заставить! К тому же, я уже все решила! Сейчас не время для подобных переживаний!
Эльвина расценила мою заминку как слабость и придвинула поднос.
– Давай, я тебя покормлю, – улыбнулась она, доставая ложку. – Я всегда мечтала иметь младшую сестру, о которой могла бы заботиться. Ведь это так прекрасно!
– Не надо, я поем сама, спасибо, – я выхватила ложку и принялась быстро уничтожать еду, всю до последней крошки, не обращая внимания, что мне вообще принесли. Мне нужны все силы, которые только можно собрать. Завтракая, я не сводила с парочки настороженных глаз.
– Да у тебя зверский аппетит, Лизи! – ухмыльнулся рыжий.
– Не называй меня Лизи! – рявкнула я, чуть не подавившись.
– Тише, тише! Кто-то встал не с той ноги! Ой, да ты еще даже не вставала.
– Сейчас спалю твои волосы к лешему! Будешь девчонок лысой головой привлекать! – огрызнулась я.
– Все с ней в порядке, Эльвина, а ты переживала, – хмыкнул Джек.
– Зачем вы вообще ко мне пришли? Эльвина, ты же могла послать служанку. Разве у тебя нет королевских дел?
– Я послала. Утром. Но она вернулась, потому что не смогла тебя разбудить, – захлопала ресницами принцесса. – А сейчас уже обед. И ты до сих пор не выходила из комнат, как мне доложили. Ты выглядишь больной. А я обещала заботиться о тебе. Пожалуй, я уговорю отца повременить с заселением новых алхимиков.
– Не надо. Пусть заселяются, – возразила я с тяжелым сердцем. Лучше уж сейчас, когда я уже попрощалась с насиженным местом, чем снова привыкать к тому, что уже почти отпущено.
– Я велела выделить тебе комнаты…
– Не стоит. Поживу у господина Фейтона. Раз уж я выгляжу больной, это не вызовет подозрений. Заодно помогу ему готовить лекарства.
Да, Алоиза, хоть себе ты можешь признаться, что все отдашь, чтобы быть поближе к колбам и настойкам.
– Отличная мысль, – одобрил Джек.
«А ты помолчи!» – хотела сказать я, но вовремя прикусила язык. Вместо этого обратилась к Эльвине, протянув руку:
– Мне нужно кольцо. Я знаю, оно тебе нравится, и ты любишь везде с ним ходить, но у меня есть одно дело, для которого мне необходима невидимость. Пожалуйста, верни. Как закончу, ты сможешь пользоваться им снова.
– Но… я ведь зашла сюда под покровом невидимости, – смутилась Эльвина. – Как же я выйду обратно?
– За дверью стоит стражник, верный лорду Элдмару. Он ничего никому не скажет. Ты принцесса. Никто не посмеет задавать тебе вопросы.
– Но…
Я видела, что Эльвина расстроилась. Кольцо давало ей свободу и возможности передвигаться, где вздумается, и встречаться, с кем хочется. И я бы не стала его отнимать, если бы не необходимость. Подруга перевела взгляд на стул и расширила глаза: там лежали хрустальные бусы и заколка с аквамаринами – ее подарки. Я так и не смогла убрать их в сумку, будто они обжигали руки. Оставила на видном месте, чтобы утром решить, что буду с ними делать. И теперь принцесса почувствовала неладное.
– Что-то не так? – спросила она растерянно.
– Теперь у меня нет дома, а украшения слишком дорогие. Мне негде их хранить, только и всего, – объяснила я ровным тоном. – Если бы ты могла взять их обратно… на время…
– Лорд Лахельм, нам с подругой необходимо поговорить наедине. Не могли бы вы?.. – вдруг произнесла Эльвина.
– К вашим услугам, дамы, – Джек шутливо поклонился и исчез за дверью. Эльвина проводила его взглядом, и тут же взяла меня за руки.
– Что случилось, Алоиза? Может быть, к тебе приходил колдун и напугал тебя? Может, ты больше не хочешь мне помогать? Ты обижена, что потеряла место алхимика из-за меня? Я виновата перед тобой… но я все возмещу, поверь. Когда все закончится, я лично позабочусь о тебе. У тебя будет все, что захочешь. Стоит мне только выйти замуж и получить больше влияния! Я никогда не забываю тех, кто поддержал меня! А ты мой друг.
– Я все понимаю, Эльвина, не волнуйся, – я сжала ее холодные руки в ответ. Грызущая злость испарилась. – Но я как раз и хочу закончить все это. Я сделаю то, что нужно для твоего блага. Все будет хорошо. Сейчас возьми украшения и иди по своим делам. Пошли записку господину Фейтону, чтобы принял меня. Старик не откажет.
– Раз ты так хочешь… – Эльвина надула губы и встала с кровати, намереваясь уйти.
– Стой, Эльвина! Кольцо, – напомнила я. Вышло жестко. Со вздохом, нехотя принцесса рассталась с любимой игрушкой.
– Я пришлю фрейлину за украшениями, – сказала она и вышла вон.
Что же, теперь осталось самое сложное. И так полдня потеряно.
Фрейлина пришла за украшениями довольно быстро. Избавившись от них, я подхватила сумку, окинула комнату прощальным взглядом и вышла вон, направив свои стопы к обители лекаря – просить убежища. Впрочем, просить и не пришлось: Эльвина предупредила господина Фейтона, и он, неодобрительно сдвинув брови, все же проводил меня в комнату больничного крыла и даже предложил осмотр и врачебную помощь. От осмотра я отказалась. Все же, как я узнала из рассказов Исы и проверила в тюрьме на собственном опыте, как полукровка я могла дольше обходиться без сна и еды, подпитываясь лишь собственной магией. И, поскольку разлеживаться было некогда, я понадеялась на свою природную выносливость. Только выпила настойку, восстанавливающую силы, чтобы голова поменьше болела.
Затем, сказавшись безнадежно больной и усталой, я сделала вид, что отправилась спать, а сама вместо этого надела кольцо. Невидимость – вот что нужно, чтобы свободно передвигаться по дворцу. А передвигаться я планировала много, ведь моей главной целью было найти рог единорога.
Поразмыслив об этом ночью, я поняла, что если до Исы колдунья в замке была одна, то именно она и нашла столь важный артефакт. Возможно даже, что рог изначально хранился в тайнике у витражного окна с единорогом. А что, было бы очень символично. В любом случае, моя умная и дальновидная наставница, скорее всего, решила использовать рог для магических экспериментов, а потому перепрятала. Успела бы она захватить рог с собой, когда сбежала в Карст? Вряд ли. Если Индиль сказала правду, то рог сильно влияет на разум. Я не сомневаюсь в силе воли Хексии, но она и не дура, чтобы, сбегая, рисковать быть пойманной только потому, что пожадничала и в итоге оступилась из-за действия артефакта. Да и побег выглядел очень поспешным. Нет, скорее всего, времени у нее не было, и рог остался здесь.
Но где? Солдаты прочесали весь замок, но так ничего не нашли. Иса с Талаэром, без сомнения, тоже приложили руку к поискам. Может быть, маг надеялся, что тайник окажется магическим. Но Хексия не любила подобные ухищрения, потому что спрятать предмет таким образом можно было только от простых людей. Маги же, и я в том числе, прекрасно видели ауру, исходящую от маскирующих заклинаний. Уж я-то знаю, наставница была очень осторожной. И вряд ли она хотела, чтобы ее ученица случайно нашла скрытый предмет. Поэтому тайник был обычным, но очень хитроумным. И располагался где-то под рукой, чтобы в любое время иметь к нему доступ для исследований. Я бы так и поступила, ведь Хексия сама научила меня ценить практичность и удобство.
В итоге, где бы она ни спрятала предмет, шанс найти его был только у меня. Потому что только я знала, как мыслит наставница. Потому что только у меня могла возникнуть правильная догадка. Выходит, Иса, потерпев неудачу, надеялся переманить меня на свою сторону не только из-за Индиль. Ему нужно было, чтобы я нашла рог. Впрочем, Хексию поймали, и скоро моя помощь не понадобится: колдун просто допросит ее и заставит показать место. Но пока ее не доставили в замок, я могу попытаться.
Наши с наставницей покои и склад я прошерстила еще ночью, когда собирала вещи. Думаю, там госпожа и не стала бы ничего прятать. Оставалась еще библиотека, куда она имела доступ, как королевский алхимик. Или лаборатория господина Тарма, куда она захаживала, чтобы поспорить с конкурентом – мужчина ее ругал, но почему-то терпел. Или мастерская господина Моррели – никто не знал, но дядя Тоби был влюблен в госпожу и уделял ей недвусмысленные знаки внимания. Она всегда была у него желанной гостьей, хотя держала себя строго. Были у нее деловые отношения и с господином Фейтоном – некоторые ингредиенты они закупали вместе. Так что больничное крыло не следовало исключать. И напоследок оставалась Белая башня. Но я знала ее как свои пять пальцев и даже представить не могла, где там можно что-нибудь скрыть.
В итоге я начала свои поиски с того, что сунула нос во владения лекаря. Больных было не очень много, все же придворный лекарь обязан принимать только важных персон и их протеже. Но запах стоял сильный и резкий, как у нас в лаборатории. Я понаблюдала, как работали врач и его помощники, как они обходили больных, как смешивали травы для лекарств. Я даже проследила за Фейтоном и увидела, что он в перерывах заходит к себе, открывает сундук и, счастливо вздыхая, смотрит на кучку аккуратно разложенных золотых монет. Даже и не сомневалась, что в этом старик находит удовольствие. Попутно я заглянула во все уголки и ощупала все стены. Впустую. Ничто в больничном крыле не привлекло моего внимания.
Затем я зашла к художнику, который в это время творил, быстро и точно нанося мазки и между делом прикладываясь к бутылке. Пьяный дядя Тобиаса скабрезно хихикал, вырисовывая непристойности, но остановить его было некому. Вот уж поистине безумное зрелище! А я ведь обещала Тобиасу, что передам господину Морелли весточку, но так и не сделала этого! Обшарив мастерскую и вдоволь изляпавшись в краске, я проводила грустным взглядом картину, на которой была нарисована Хексия. Если раньше изображение казалось мне странным, то теперь я поняла: возможно, острые глаза художника увидели в простой женщине-алхимике благородную даму – именно поэтому она была изображена, как аристократка. Перед уходом я накорябала художнику записку. Мужчина, увлеченный работой, ничего не заметил. Позже найдет.
Удрученная бесплодными поисками, я уныло шла по коридору. Близился вечер, но местоположение рога осталось тайной. Неужели я была слишком самоуверенна? Или что-то сделала не так? Нет, как говорила Хексия, плохой результат – это тоже результат. По крайней мере, два варианта можно вычеркнуть. Если честно, я не особенно на них и надеялась. Ведь прятать рог на чужой территории было бы неудобно. С этой стороны идеальным вариантом была бы Белая башня. Но стены в ней были уже ощупаны, а содержимое шкафов я знала чуть ли не наизусть. И все же…
Незаметно я оказалась напротив любимого витража и прислонилась к стене, чтобы не сталкиваться с придворными. Гордый прекрасный единорог всегда меня манил. А за его фигурой проступали очертания Белой башни. Неужели это намек? Рог стеклянного единорога будто указывал на верх здания, туда, где находилась лаборатория. Но как Хексия умудрилась скрыть рог на самом виду? Хотя, если ей что-то было нужно, она никогда не останавливалась, пока не добивалась своего. И я решила навестить место, которое мне уже не принадлежало.
Поднималась по лестнице медленно, как в последний раз, наслаждаясь знакомым белым камнем. Одновременно простукивала ступени, пыталась взглянуть на привычную обстановку по-новому. Дверь в лабораторию все еще была заперта: значит, новые алхимики пока сюда не заходили. А зря, могли бы и ознакомиться со своим рабочим местом! И как хорошо, что я еще не вернула ключ!
Я зашла внутрь. Свечи мне, как магу, были не нужны, хотя за окном темнело. Я осветила комнату ярким пламенем, и оно заиграло на белых стенах и стеклянных поверхностях. А каким богатством набиты шкафы! Сейчас мне не хотелось отдавать даже старые ржавые водяные часы! Аммония мне в нос, столько полезных инструментов достанется кому-то!
У стены все также стоял покинутый мольберт с картиной. Прощаясь, Тоби специально упомянул, что это подарок. Хотя куда мне теперь его художества? Разве только взглянуть в последний раз, что я и сделала. И сильно удивилась. Если бы не знала, что здесь изображена я, то ни за что бы не поверила. Девушка, увлеченная алхимией, мягко улыбалась и будто светилась, даря смесям на столе нежные, полные обожания взгляды. Если бы так посмотрели на мужчину, он бы растаял в два счета. Но героиня картины, которую романтичный Тобиас явно додумал от себя, вся была отдана работе. Она будто порхала возле стола, и ее руки излишне грациозно колдовали над ингредиентами.
Конечно, душа художника – потемки, но кое-что показалось мне странным. Картина была незаконченной, слабо прорисованной, но на фоне всеобщей смазанности и легкости выделялась одна четкая и яркая деталь. И это было не лицо, а… один из углов под потолком. Он так чужеродно смотрелся, что даже мой взгляд зацепился за несоответствие. Неужели все художники начинают с углов? Что это значит? В лаборатории углов было целых шесть, ведь башня имела круглое основание. Вот и комната напоминала круг. Так почему Тобиас прицепился именно к этому углу, а не к тому, что был ближе к краю холста? Всего лишь совпадение?
Можно было не обращать внимание, но я решила проверить. Убрала со стола лишние предметы, кое-как дотолкала его до стены, сверху водрузила широкий табурет, а на него еще один, поменьше. Конструкция доверия не вызывала, но я решила рискнуть и осторожно взобралась по самодельной лестнице, взмахивая руками для равновесия. Впрочем, грубая массивная мебель с толстыми ножками держалась на совесть и почти не шаталась.
А вот и угол под потолком. С близкого расстояния он выглядел как-то неправильно, косо. Я протянула руку. Но там, где пальцы должны были встретить воздух, оказалась преграда, о которую костяшки глухо стукнулись. Я ощупала преграду руками. Поразительно, но угла на самом деле не было! Под потолком висела деревянная перегородка, покрашенная так умело и объемно, что снизу она смотрелась, как естественный кусок комнаты, как угол! А на самом деле это был обман зрения!
Я восхитилась умом Хексии. Ведь такой тайник было невозможно найти даже магу! Только острые глаза художника смогли обнаружить несоответствие. А не господин ли Морелли лично помог наставнице скрыть тайное у всех на виду? Но, даже зная Хексию с детства, я вряд ли бы догадалась об этой задумке. Только если бы принялась допрашивать всех, с кем она вела дела, и выбила бы из художника признание. Почему же Иса не поступил так? Не потому ли он заставлял мастера писать свой портрет, чтобы понаблюдать за ним и докопаться до правды?
Отбросив посторонние мысли, я с быстро колотящимся сердцем ощупала найденный тайник, надавливая на него и ища зацепку. Наконец, перегородка поддалась и легла мне в руки, а из щели полился… свет. Неземной, переливающийся и ослепляющий, он наполнил грудь благоговением и восторгом. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мне мучительно захотелось прикоснуться к свету, стать к нему ближе. С трепетом я просунула ладонь в тайник и коснулась того, что там было. Рог был гладкий, шелковый и будто теплый. Прикосновение к нему, обладание им вызвало волну счастья. Я забыла обо всем на свете. И тут меня накрыло видением, словно сном наяву.
