Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Ксения Ангел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

Лаверн

– Он мне не нравится, – хмуро бросил Кэл через плечо.

Он стоял к Лаверн спиной и ворошил кочергой угли в жаровне. В ответ те шипели, потрескивали и плевались искрами. Мария щурилась, глядя на раскаленные головешки. Тени плясали в ее ключичных впадинах.

Лаверн гладила бок осколка и молчала. Она полностью разделяла мысли Кэлвина, ведь лорд Норберт пытался провести ее. Осколок был пуст. Обесточен. И человек, который принес его, вручил ей насмешку. Намеренно? Или же насмехался тот, другой, которому лорд Норберт служил? Его величество Эридор Третий не упустит возможности побольнее уколоть ту, что ему отказала. Сомнительно, что до Лаверн ему вообще отказывали женщины.

Впрочем, короли и их страсти Лаверн мало волновали. А вот то, что нашелся маг, достаточно сильный, чтобы перенести сущность осколка в накопитель, тревожило. Если Эридор пошел на поводу у Капитула, ей будет сложнее собрать карту. Кристалл с заключенной в него магией уничтожить, конечно, не выйдет, но спрятать, перенаправив потоки, для такого сильного мага не составит труда.

Мог ли лорд Норберт оказаться тем магом? Лаверн легко влияла на него, но что если это лишь уловка, чтобы усыпить ее бдительность?

– Он сказал, где взял его? – задал Кэлвин вполне закономерный вопрос.

Лаверн покачала головой. Ее пальцы все еще старались отыскать в осколке хоть намек на скрытую магию. Надежда редко подчиняется доводам рассудка. Осколок не отзывался на ее призыв, оставаясь холодным и безжизненным.

– Ты знаешь кого-то, кто был бы способен провести эманацию?

Лаверн не ответила. Предположений было много, но ни в одном из них нельзя быть уверенной.

Стоило обдумать, стоял ли за этим Капитул. Она могла предположить, что среди его служителей найдутся те, кто будет рад попробовать. Однако без разрешения верховных никто не посмеет даже приблизиться к осколку, а Атмунд всегда боялся трогать магию, с которой не в силах был совладать.

– Кто бы это ни был, он дал знать, что будет стремиться тебе помешать, – мрачно известила Мария.

К этому Лаверн была готова. Она знала, что как только приблизится к цели, найдутся многие, кто станет мешать. Атмунд не поскупится на расплату: такие, как он, не забывают позорных поражений. Она все еще помнила искаженное лицо его, измазанное грязью, кровь, которую верховный был не в силах затворить, силу, медленно покидающую тело. И полный ненависти взгляд.

– Может, стоит от него избавиться? – предложил Кэлвин. – От Норберта.

Лаверн нахмурилась, а Мария хмыкнула и вскочила с лежанки, подошла к жаровне и протянула к огню тонкие пальцы. Пальцы дрожали.

– Предлагаешь убить одного из сильнейших магов его величества? – спокойно уточнила Лаверн, повернув голову к Кэлу. – Напомнить тебе, как это называется?

– Измена, – напомнила за нее Мария. – Не нравится мне все это. Они играют с тобой, мийнэ. Если не король, так Капитул.

– Они всегда играют, – философски заключила Лаверн и сжала пустой осколок в ладони. – Впрочем, они никогда не выигрывают…

– Они хотят тебя погубить, – прошептала Мария, и в голосе ее явно ощущался страх.

– Эридору не нужна моя смерть, только покорность.

– Королю – быть может, – мрачно резюмировал Кэл. – Но Капитулу…

– Капитулу не справиться с силой источника, однако Атмунд уверен, что я никогда его не отыщу. До тех пор они будут терпеть меня, чтобы не ссориться с королем Вайддела. Кэл, выясни, кто все же подослал красавца-лорда, и, если станет известно, что он верен короне, я найду, как приручить его. А в случае, если же это проделки Капитула… – Она усмехнулась и отвела взгляд от камня, окончательно потеряв к нему всяческий интерес. – Что ж, маги тоже гибнут на войне.

– Убийство Норберта может спровоцировать новую войну, – сказала Мария. – Великую войну.

– Убийство нужно еще доказать, – возразила Лаверн, встала и бросила бесполезный уже камень в огонь. Он упал и сгинул, как и встрепенувшаяся в душе Лаверн надежда. Она потеряла след уже давно, этот осколок мог привести ее к следующему, и вот теперь кто-то, а не она, ищет дорогу к ее цели.

Кто?..

– Я приму его предложение, – наконец жестко сказала чародейка. – Если Норберт не в курсе, он поможет мне найти того, кто бросил мне вызов.

Кэлвин покачал головой.

– А если он и есть тот, кто бросил?

Лаверн усмехнулась. Огненный мальчик, питающий источник великого рода. Сильный, отважный. Вдовец, которому нужен ребенок, прежде всего, чтобы уберечь свой род от междоусобиц и свар. Подосланный королем, чтобы держать ее, Лаверн, в своей власти. Свяжи она жизнь с одним из лордов великого клана, навсегда останется подвластна воле его величества. Скорее всего, это и есть цель короля. Он давно хочет владеть Лаверн. Жену подданного намного проще контролировать, чем предводительницу Вольного клана, даже присягнувшую на верность.

Лаверн никогда не интересовалась судьбами высоких лордов, их положением на ступенях власти, и теперь жалела об этом. Она была слишком занята поиском источника, постоянным контролем действий Капитула и навязчивым вниманием короля. Все, что она могла теперь – полагаться на слухи, описывающие лорда Норберта как благородного, но довольно опасного воина, хранителя огненного дара своих предков. Его жена умерла в родах, явив ему мертвого мальчика, и теперь Роланду предстояло выдержать натиск собственного дяди, претендующего на роль главы рода. Скорее всего, именно поэтому он и приехал сюда – отчаяние всегда толкает на безумные поступки. Стал бы он унижаться, если бы у него была иная надежда поднять клан с колен? Вряд ли. И легенда выглядит правдоподобно… слишком правдоподобно, но… Лаверн не имеет права на ошибку. Слишком высоки ставки в игре.

– Он силен, – задумчиво согласилась Лаверн, – но даже самые сильные ошибаются. И погибают. Был один такой… сильный. Варра, кажется.

– Его тебе простили, но простят ли змеиного лорда? Я слышал, он едва ли не самый приближенный друг короля.

– У Эридора нет друзей, – возразила Лаверн. – Только слуги. Полагаешь, лорду Норберту нравится служить? – Не дожидаясь ответа, она усмехнулась. – Впрочем, если да, он мог бы послужить мне. Как Ивар Кирстен…

– Кирстен служит не тебе, – резко отреагировал Кэлвин и брезгливо поморщился. – Я еще тогда тебя предупреждал. Его сюзерен…

– Его сюзерену нет до меня дела, – отмахнулась Лаверн, зло сузив глаза. – Как и мне до него. Мы договорились не лезть в жизнь друг друга и придерживаемся обещания. Ивар полезен… пока полезен. А станет еще полезнее, когда откроет мне путь в Долину Туманов. Как только женится на девчонке.

– Полагаешь, Волтар Бригг пустит тебя на территорию собственных владений? – с сомнением спросила Мария.

– Девочка проведет меня подземными ходами. Магички бывают очень покладистыми, когда обещаешь им сильного сына, особенно когда старшие их сестры позорятся, рожая дочерей. Она родит Ивару наследника, я получу спрятанные в Долине Туманов осколки, и все будут счастливы.

– И где в этом раскладе место для лорда Норберта? – бесстрастно поинтересовался Кэлвин, откладывая кочергу и всматриваясь в лицо госпожи прозрачными льдистыми глазами.

– Роланд откроет мне личность мага, совершившего эманацию. Я заберу свое, чего бы мне это ни стоило. И потом… – Лаверн зло улыбнулась. – Он обещал отыскать для меня треть карты. Не буду мешать ему стараться. Но приглядывать за ним стоит особенно тщательно. Кэл, отправляйся в Змеиный Зуб к его дядюшке и постарайся узнать как можно больше о змеином лорде. И постарайся понравиться Карлу Норберту. Всегда полезно иметь запасной план.

– Карл подчиняется в первую очередь Капитулу, – возразил Кэлвин. – И лижет сапоги Атмунду. Он никогда не будет тебе верен.

– Мне не нужна его верность, – ответила чародейка, будто отрезала. Затем ее лицо смягчилось, облачившись в маску покорности. Лаверн бросила на Кэлвина взгляд из-под ресниц. – Предположим, я устала от поисков. От гонений. У меня есть титул, земли и… жених. Его первая жена скончалась, и мне страшно, ведь все, чего хочет от меня нареченный – ребенок. Рожать от магов нынче – неблагодарное дело.

– Верховные Капитула вздохнули бы с облегчением, узнай, что ты готовишься стирать пеленки. – Кэлвин хмыкнул, на изуродованном шрамом лице отразилась насмешка.

Лаверн кивнула.

– Именно. Не станем мешать им так думать. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы верховные путались под ногами. У нас мало времени. К тому же… – Чародейка задумалась и накрутила на палец серебристый локон. – Ходят слухи, Карл Норберт терпеть не может племянника. Все грязное белье Роланда вывалят перед нами, даже уговаривать не придется. Отправляйся, не мешкая, а затем поезжай в Очаг. Уверена, молодой наследник окажет тебе радушный прием, он сам звал нас в гости.

В улыбке Лаверн застыла холодная злость. Она родилась в сердце, как только чародейка поняла, что преподнесенный Роландом дар – не более чем пустышка. Она выяснит, кто ее дурачит. Если змеиный лорд играет с ней, ему же хуже. Лаверн найдет массу способов для наказания.

Она вздохнула, глядя как жар лижет бок пустого камня, брошенного в жаровню.

– Через неделю истекает срок, оговоренный с королем. Нам нечего больше здесь делать.

– Куда мы поедем? Домой? – с надеждой спросила Мария. Ее тонкие пальцы коснулись запястья Лаверн, прошлись вверх по предплечьям, расслабляя и успокаивая. Мария всегда умела лечить раны, в том числе и душевные. Смятение постепенно сменялось уверенностью, а в голове постепенно рождался план действий.

Лаверн покачала головой, перехватила пальцы подруги и поднесла их к губам.

– На восток, мийнэ. Мы отправимся на восток.

Сверр

Его величество Эридор Третий был в ярости.

Это читалось по резким движениям его, по выражению лица, по сомкнутым губам и ярким пятнам румянца на щеках. Злость монарха расползалась по воздуху ядовитым газом, от которого пряталась прислуга, а придворные, сгрудившиеся по периметру тронного зала, застыли в страхе и едва заметно вздрагивали, когда Эридор бросал на них едкий взгляд исподлобья. Король восседал на высоком троне, и солнечный свет, проникающий в большое мозаичное окно за его спиной, золотил его рыжую макушку, отчего казалось, что именно она и является источником света.

Лучезарный монарх. Защитник королевства. Десница духов на бренной земле. На деле же – один из слабейших магов, которых Сверру доводилось лицезреть. Кровь королевской династии давным-давно выродилась, разбавилась кровью многочисленных родовитых невест, навязанных короне в дипломатических целях. И пусть кланы этих невест и славились сильными источниками, это вовсе не гарантировало отсутствие выродков в их приплоде.

Сверр усмехнулся, и Олинда одарила его убийственным взглядом, которые она демонстрировала редко. Среди непосвященных эта низкорослая, полноватая и излучающая оптимизм женщина слыла добрейшей из верховных Капитула, на деле же… Впрочем, те, кто узнавал истинную суть Олинды, не доживали до момента, когда могли с кем-либо своим открытием поделиться.

– Ну, – нетерпеливо вопросил король, в очередной раз пройдясь выжигающим душу взглядом по своим подданным. – Кто-нибудь может мне внятно объяснить, как мы это допустили?

Придворные молчали, устремив глаза в пол, будто пытаясь вычислить, достаточно ли хорошо его начистили. Пол блестел и отражал размытые тени их силуэтов.

– Сир Сэлман! – громогласно окликнул Эридор главу королевской стражи, и тот вздрогнул. Он, как и прочие, прекрасно знал: его величество повышает голос лишь в крайнем случае. Впрочем, смерть одного из самых ценных дипломатических гостей, а точнее, заложника хрупкого мира между Вайдделом и Двуречьем младшего сына короля Августа – Петера, как раз подходила под определения этого самого крайнего случая. И могла с уверенностью быть названа катастрофой.

Мальчик был передан на воспитание в королевский дворец в возрасте семи лет в результате заключения желанного мирного пакта после пяти лет военных действий. Посягавший на земли Вайддела Август Пятый по прозвищу Хитрый Лис был жутко плодовит и больше всего на свете любил своих детей. Двоих сыновей он потерял на поле брани, дочь забрала зеленая лихорадка – к сожалению, ей подверглись слишком многие жители Двуречья из-за близости разлома. В итоге у его величества осталось лишь два отпрыска, старший из которых в скором времени унаследует престол, а младший… младший был отравлен, и тело его остывало в прохладных подземельях королевского замка Вайддела.

– Ваше величество. – Сэлман почтительно склонился в поклоне. Сверр отметил, что держался главный королевский гвардеец весьма достойно, учитывая, что вменялось ему в вину. – Чужой не проник бы в замок и уж тем более не вышел бы из него незамеченным. Мои люди круглосуточно караулят все входы и выходы.

– Хочешь сказать, мальчишку отравил кто-то из обитателей замка?! Что я пригрел змею на груди?

Именно к этому выводу и склонялся Сверр, но промолчал. Негоже перебивать монарха, особенно когда ему безумно хочется кого-нибудь наказать. В скором времени у Сверра будет шанс выяснить, кто же убил Петера, да и в целом некромант придерживался мысли, что молчание – золото.

– Как бы там ни было, – ласково вставила Олинда, которая явно не испытывала необходимого трепета перед его королевским величеством, – смерть отпрыска Августа не сулит нам ничего хорошего. И было бы неплохо не только найти убийцу невинного ребенка, но и подумать, как уберечься от новой войны. Капитул весьма обеспокоен…

– Капитул может идти в задницу! – совершенно не по-королевски огрызнулся лучезарный король и раздраженно тряхнул огненными кудрями. Уложенные по последней моде в аккуратные локоны, те казались отлитыми из воска. – Только и можете, что беспокоиться и сманивать моих лучших магов. Если так пойдет и дальше, войны опасаться не придется – старый хрен заберет все без боя.

Олинда восприняла порыв его величества с присущим ей спокойствием. И ресницы опустила, потому как в их загнивающем обществе было принято, чтобы женщина молча терпела нападки мужчин. Однако Сверр был уверен, эта сцена Эридору еще аукнется, и в столь шатком положении, в котором находился сейчас король Вайддела, Сверр не советовал бы ему ссориться с верховными. Однако он смолчал, убежденно полагая, что за каждую совершенную глупость взрослый человек должен отвечать самолично. К тому же раздор Вайддела с Капитулом сейчас мог сыграть ему на руку и отвлечь Атмунда от некой особы, на которой глава Капитула все чаще концентрировал свое внимание. По мнению Сверра, внимания ей уделяли с избытком, и эта мысль раздражала.

– Молчишь? – насмешливо поинтересовался Эридор, не сводя с Олинды покрасневших от гнева глаз. – Разве не людям Капитула было велено охранять мальчишку днем и ночью? И раз так, следует разобраться, не причастны ли рыцари Ордена к смерти отпрыска Августа Хитрого Лиса.

Сверр отметил, как глава королевской стражи с облегчением выдохнул. Все же гнев монарха – это не то, что хочется испытывать на собственной шкуре, лучше всего, когда гнев этот направлен не на твою персону. Олинду же, казалось, мало волновали что гнев его величества, что его последствия. Ее защищали законы Капитула, и подчинялась она в первую очередь им. И Сверр не был так уверен, что в словах монарха нет истины. Эридор слыл слабым магом, но отнюдь не дураком. Дураки вообще редко задерживаются у власти… Капитулу выгодны раздоры государств, как бы Олинда ни клялась в обратном. Разделяй и властвуй – отличная стратегия. И если так, то убийство мальчика смахивало на хорошо продуманную провокацию, последствия которой еще аукнутся Вайдделу и его жителям.

– Мы выясним, кто убил Петера, ваше величество, – подал голос Сверр и склонил голову в почтительном поклоне. Ощущал он себя прескверно. Он давал присягу короне, клялся в верности на Священной книге магов, и, если Вайддел и Капитул расторгнут подписанное соглашение, придется выбирать, какую клятву сдержать. Выбрать сторону.

– Окажите любезность, лорд Морелл, – угрожающе прищурился Эридор. – Надеюсь, вы еще помните, кому служите и на чьей земле живете.

Олинда усмехнулась, а Сверр кивнул. Помнил. И забыть ему вряд ли дадут: и пожалованный некогда титул, и подаренные земли, и прощение за убийство… убийства. Ни у кого в королевстве не возникало сомнений, как именно десять лет назад Сверр получил власть и влияние.

Ледники в королевском замке спрятались глубоко под землей. Несколько десятков пролетов вниз по лестнице. Крутые осклизлые ступени, чадящие светильники на стенах, запах сырости, слизни, живущие в щелях каменной кладки. Тьма, таящаяся в сырых камерах темниц, разогнать которую не способны ни факелы, ни свечи. Вековые тайны, хранящие боль и мучения умерших здесь узников.

Дар Сверра был чувствителен к чужим страданиям, точнее – к страданиям тех, кто уже почил и не сможет поделиться ими с другими. Сверр лил кровь, и они вставали. Говорили не все, но даже в молчании можно увидеть слова, если уметь смотреть. Сверр умел. Отец учил его видеть суть там, где не видят другие: в истерзанной плоти, в распахнутых и застывших глазах трупов, в клубках еще теплых и исходящих паром кишок, читать по линиям окоченевших ладоней. В смерти Сверр видел продолжение жизни, но уже без притворства и масок, ведь покойнику нет резона хранить тайны, прятаться от врагов. У трупа была лишь одна цель: покой.

Мальчик, лежащий на холодном камне в мертвецкой, был напуган. Он нервно дергал плечом и косился на изрезанное запястье Сверра с недоверием, а в глазах поселилась вселенская обида, будто некромант самолично убил его, а теперь вернул к жизни, чтобы помучить подольше.

– Здравствуй, – ласково обратился к нему Сверр. Он всегда старался быть ласковым с мертвецами, все же в сложившейся ситуации он оказывался намного удачливее их.

– Умгу-м, – обиженно отозвался покойный принц и неистово завращал глазами, выражая при этом всю меру монаршего возмущения. – Мум-гуу-м!

Олинду, похоже, реакция принца забавляла, и она с интересом наблюдала за работой Сверра. Главный смотритель королевской темницы от страха забился в угол и позвякивал ключами всякий раз, как только труп шевелился. Надо заметить, мертвых здесь поднимали нечасто. Придворный врач хмурился – ему явно не по душе был этот способ надругательства над телами бывших его пациентов.

– Ты помнишь свое имя? – терпеливо спросил Сверр, проводя вымазанным кровью пальцем по лбу и щекам покойника. От прикосновений Петер морщился и тихо скулил. Он бы, наверное, заплакал, но, к сожалению, мертвая плоть не производит жидкости. – Помнишь, кто ты?

– П-п-преанц, – жалобно отозвался покойник, и Сверр удовлетворенно кивнул. – П-п-пеатер.

– Знаешь, где ты, Петер?

Петер не знал. Он вращал глазами, и на лице его отражались жалобные попытки это понять. Печально, должно быть, очнуться и осознать, что ты труп.

Его величество Эридор Третий, нетерпеливо щипавший рыжую бороду, раздраженно рявкнул:

– Спроси его про убийцу, Морелл!

К сожалению, король не отличался ни терпением, ни тактом. Сверр бы не позволил ему вмешиваться в допрос погибшего, запретил бы даже приближаться к телу, но, к сожалению, королю невозможно что-то запретить.

– Ты спал, Петер, – проигнорировав королевскую реплику, продолжал Сверр. – Ты помнишь, как уснул?

Замешательство. Сведенные над переносицей брови, робкий кивок. Хорошо. Главное – убедить мальчика, что с ним все в порядке. Если не сейчас, то будет. Паника мертвеца всегда тянет много сил у некроманта, не говоря уже о воскрешении сознания, а силы Сверру еще понадобятся.

– Что ты делал, прежде чем лечь в постель?

Память трупа нестабильна из-за разорвавшихся с реальностью связей, а уж память ребенка и вовсе хрупка, но смерть – событие довольно яркое, которое просто не может не оставить отпечатка. Сверр понимал, что убийца вряд ли настолько глуп, чтобы подставиться и позволить жертве себя разоблачить. Игры такого масштаба продумываются годами, и исполнители для них подбираются тщательно. И Сверр не ждал ничего особенного от диалога с убитым, однако… Все ошибаются. От жертвы к убийце всегда ведет тонкая нить, сотканная из мотива, способа совершения преступления и отпечатка личности преступника. Именно его Сверр и намеревался отыскать.

Впрочем, это вряд ли спасет Вайддел от гнева Августа. И, как следствие, от войны с Двуречьем.

– М-м-м, – промычал принц и, видимо, не заметив на лице Сверра признаков понимания, добавил: – М-м-музыку слушал. Она играла, я шел.

– Куда?.. – начал было Сверр, но его перебила Олинда, нагло отодвинув от покойника.

– Красивую музыку? – елейным голосом уточнила она у мальчика. Тот растерянно кивнул. – А кто играл, помнишь? Видел его?

Петер покачал головой.

– М-м-музыку… М-м-музыку помню… Она… з-з-звала. К-к-крас-с-сивая.

– И ты пошел?

Кивок.

– Далеко?

По задумчивости на лице трупа Сверр понял: малец понятия не имел, что именно произошло в тот вечер. Да и о самой музыке имел мало представления, помнил лишь, что она заворожила. Звала? И если так, то…

– Какого черта?! – взорвался Эридор, теряя остатки терпения. – Может, хватит обсуждать менестрелей? Об убийце его спросите, сукины вы дети! Отравил-то кто?!

– Упокой, – велела Олинда Сверру, не обращая внимания на гнев короля. Но монарха все же уважила и пояснила, бесстрашно глядя Эридору в лицо: – Бессмысленно лить кровь, больше он не скажет ничего. Нет никакого убийцы, во всяком случае в физическом плане. Мальчик сам выпил яд.

– Нахрена? – совершенно не по-королевски поинтересовался монарх.

– Свирель, – пояснил Сверр, затворяя на лице покойного принца воскрешающие руны. Мальчик затих и глаза прикрыл, возвращаясь в естественное для трупа состояние покоя. – Музыка привела принца к яду и заставила выпить. Более чем уверен, мы не найдем убийцу в замке. Если он и был здесь, вряд ли стал бы задерживаться надолго.

– Все свирели были уничтожены десять лет назад лично Атмундом, – справедливо подметил королевский дознаватель, до этого молча наблюдавший за допросом. Невысокий, поджарый, с ясным пытливым взглядом – лорд Веллес расследовал немало преступлений государственной важности и так же немало предотвратил. Сверр всегда считал, что главное достоинство сильного монарха – умение подбирать в свое окружение нужных и правильных людей. К счастью, Эридор Третий этим умением обладал и пользовался им в совершенстве.

– Все свирели континента, – кротко уточнила Олинда, даря лорду Веллесу улыбку, о которую по неосторожности можно было порезаться. – К сожалению, имперские чародеи, или, как они себя называют, шаманы, отказываются сотрудничать с Капитулом.

Она дополнила фразу сокрушенным вздохом и взмахом длинных ресниц. Притворные эмоции эта женщина изображала так же хорошо, как и карала неугодных Капитулу.

– Что все это значит, Морелл? – задал Эридор логичный вопрос. Если бы только Сверр знал на него ответ…

Свирель – мощное оружие подавление воли. Говорят, до появления разломов с помощью волшебных дудочек рушились и создавались государства, совершались перевороты и заключались выгодные власти браки, разрушались города и умирали тысячи людей. А те, кто умел играть на подобной, считались практически непобедимыми. До поры. Пока далекий предок Атмунда не изменил расклад и не сжег всех их на большом костре Великого магического суда.

У отца Сверра в коллекции была такая свирель, кажется, он выкупил ее у странствующего менестреля из Вестленда. Впрочем, он тут же передал ее Атмунду, который издал указ о незаконности хранения ряда опасных артефактов. Фредрек был интриганом, но даже он не посмел бы оставить строго запрещенное Капитулом оружие. Последняя свирель Вайддела вместе с другими изъятыми незаконными вещицами была уничтожена на магическом костре, разожженном сиром Карлом Норбертом, главой Ордена рыцарей Капитула.

Или нет?

– Думаю, нам не стоит сбрасывать со счетов провокации степняков, ваше величество, – ответил он хрипло. Виновность шпионов Ра-аана в смерти мальчика все меньше казалась ему достоверным фактом, даже принимая во внимание выгоду, которую император мог бы из этой смерти извлечь. Гораздо больше сомнений вызывали у Сверра действия Капитула. И Олинда здесь не просто так. Сверр все больше уверялся, что действует она по некому хитрому плану Атмунда… Скверно все это. Опасно. Особенно учитывая то, что задумал Сверр.

– Найдите виновного, Веллес! – велел король. – Подключите все ресурсы, которые необходимы. Вытрясите все грязное белье высоких лордов, если понадобится. Даю полную свободу на любую степень дознания, но найдите мне сукина сына, осмелившегося посягнуть на жизнь мальчишки! Сэлман, – обернулся он к главе королевской стражи, – перекрой все городские ворота, пусть солдаты проверяют каждого, кто вознамерится покинуть город. Отыщите мне вэллова музыканта!

– Хочу напомнить, – мягко отметила Олинда, – что в случае обнаружения свирель должна быть передана во владение Капитула.

– Ты только болтаешь, – резко ответил Эридор. – Ты и Атмунд за годы моего правления наболтали мне столько, что, превратись слова в золото, я бы не смог поднять мешок. Кажется, именно Капитул должен следить, чтобы подобное не случалось в пределах континента. И что я вижу? Моего гостя, залог мира с Двуречьем, уничтожают в моем же доме с помощью артефакта, который по законам вашего вшивого Ордена должен быть уничтожен десять лет назад!

– Осторожнее со словами, ваше величество, – спокойно сказала Олинда. В спокойствии этом сквозила неприкрытая угроза, и, если верховная осмелилась бросить ее в лицо монарху, значит, Атмунд готов к ответу Эридора. Как и к активным действиям со стороны Вайддела. Впрочем, Олинда явно не была настроена угрожать. Она сменила секундный гнев на привычную доброжелательность и добавила: – К тому же ваше величество сам отказался от помощи Ордена. Несколько месяцев назад мы предлагали короне содействие и помощь в виде ста красных плащей. Уверена, охраняй принца больше рыцарей Капитула, мальчик был бы жив.

Она многозначительно приподняла бровь и замолчала.

Впрочем, Эридор явно уловил посыл. Король Вайддела всегда виртуозно читал между строк, отчасти поэтому он и удерживал власть так долго…

– Прикажите разослать птиц, – хмуро велел он Сэлману, который тут же поклонился, готовый исполнить волю государя. – Сообщите домам, пусть собирают воинов. Вскоре нам понадобятся все силы, на которые мы можем рассчитывать.

Сверр счел решение мудрым.