Текст книги "Жажда. Трилогия"

Автор книги: Кристофер Пайк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Глава девятая

Я сижу за покерным столом и блефую, пытаясь заставить крутого игрока из Техаса бросить карты. Игра идет уже довольно долго. На столе сто тысяч долларов наличными и в фишках. Его карты лучше, чем у меня. Дар Якши читать мысли еще больше развился во мне: теперь я вижу карты игрока так отчетливо, словно они отражаются в его глазах. У него три туза и два валета – фул хаус. У меня три шестерки – любимое число сатаны. Техасец выигрывает.

На нем ковбойские сапоги и огромная, размером с ведро, шляпа. Дым от его толстой сигары не раздражает мне глаза. Техасец выдыхает на меня облако пахучего дыма, словно пытаясь запугать меня. Я улыбаюсь, принимаю его ставку, и предлагаю поднять еще на пятьдесят тысяч. У нас приватная игра в роскошном уголке казино, где собираются только богачи. За столом с нами сидят еще трое мужчин, но они уже вышли из игры. Все они знакомы между собой и внимательно наблюдают. Техасцу не захочется оказаться униженным на глазах у них.

– У тебя, должно быть, роял флеш, детка–конфетка, – говорит он. – Судя по тому, что ты делаешь. – Он наклоняется через стол. – Или у тебя есть сахарный папочка, который расплачивается по твоим счетам.

– Конфетка и сахарок, – громко нараспев выговариваю я. – Оба такие сладкие, прямо как я. – Тут я меняю тон на холодный и добавляю: – Но я сама плачу по счетам.

Он смеется и хлопает себя по ноге:

– Ты блефуешь?

– Может быть. Прими ставку и выясни.

Он минуту колеблется, глядя на свои карты:

– Дело принимает серьезный оборот. Чем ты занимаешься, детка, что у тебя так много бабла? Должно быть, от папочки.

Он пытается разобраться, насколько деньги важны для меня. Если они для меня очень много значат, то, выходит, я иду ва–банк, точно имея выигрышную комбинацию. Наклоняясь через стол, я пристально смотрю ему в глаза – не так сильно, чтобы уничтожить его нервные клетки, но достаточно, чтобы он вздрогнул. Мне не нравится, когда меня называют деткой. В конце концов, мне пять тысяч лет.

– Я все заработала сама до последнего пенни, – говорю я ему. – И это было тяжело. А откуда твои деньги, старина?

Он тут же откидывается назад, обеспокоенный моим тоном и пронзительным взглядом.

– Я их заработал честным трудом, – лжет он.

Я тоже откидываюсь назад:

– Тогда честно и проигрывай. Принимай мою ставку или бросай карты. Мне все равно. Только не тяни резину.

Он вспыхивает:

– Я не тяну резину.

Я пожимаю плечами, холодная как лед:

– Называй как хочешь, старина.

– А чтоб тебя, – чертыхается он и бросает карты. – Я выхожу из игры.

Я протягиваю руки и придвигаю к себе деньги. Все четверо уставились на меня.

– О, – говорю я, – ручаюсь, вам хочется узнать, что у меня было? Но вы слишком профессиональны, чтобы спросить, ведь так? – Я встаю и начинаю складывать деньги и фишки в сумочку. – По–моему, вечер удался.

– Стой, – говорит техасец, вставая. – Я хочу увидеть твои карты.

– Серьезно? Я думала, чтобы их увидеть, надо заплатить. Или для техасцев действуют другие правила?

– Да, другие, если ты забрала мои пятьдесят кусков, стерва. Давай показывай.

«Стерва» мне нравится еще меньше, чем «детка».

– Очень хорошо, – говорю я и открываю карты. – Ты выигрывал. Это последний раз, когда я бесплатно показываю свои карты. Тебе стало легче? Я блефовала, старина.

Он бьет кулаком по столу:

– Да кто же ты такая, в конце концов?

Я качаю головой:

– Ты не умеешь проигрывать, а я уже потратила на тебя достаточно времени.

Я поворачиваюсь. Один из его партнеров хватает меня за руку. Это ошибка.

– Постой, милая, – говорит он. Остальные подходят ближе.

Я улыбаюсь.

– Да? – Разумеется, я нахожусь под защитой казино. Стоит мне повысить голос, и их вышвырнут отсюда. Но я не люблю обращаться за помощью, когда вполне способна сама за себя постоять. Ужин сегодня будет из четырех блюд, думаю я. – Я могу вам чем–то помочь?

Мужчина продолжает держать меня за руку, но не отвечает. Он смотрит на техасца, который среди них явно главный. Техасец снова улыбается.

– Мы просто хотели бы сыграть еще раз, милая, – говорит он. – Это было бы честно. Нам нужен шанс вернуть наши деньги.

Я широко улыбаюсь:

– Почему бы мне просто не вернуть вам ваши деньги?

Мое предложение обескураживает его:

– Если ты так хочешь. Я с радостью их возьму.

– Хорошо, – говорю я. – Через десять минут встречаемся в западном конце парковки отеля. Мы немного прокатимся. Вы получите назад все свои деньги. – Я смотрю на остальных: – Единственное условие: ехать должны все.

– Почему нам надо куда–то ехать? – спрашивает техасец. – Отдай деньги прямо сейчас.

Я стряхиваю руку, которая меня держит.

– Но ты ведь не боишься меня, такой детки, сахарный папочка? – сладко говорю я.

Все мужчины смеются, но немного натянуто. Техасец тычет в меня пальцем.

– Через десять минут, – говорит он. – Не опаздывай.

– Я никогда не опаздываю, – отвечаю я.

Мы встречаемся, как запланировано, и выезжаем недалеко за город, каждый в своей машине. Потом я съезжаю с дороги, углубляюсь на несколько километров в пустыню и останавливаюсь у низкого холма. Все следуют за мной. Сейчас одиннадцать часов вечера, вечер прохладный и ясный, почти полная луна сияет на ночном небе. Мужчины останавливают свои машины рядом с моей и выходят. Они боятся меня. Я чую их страх. Кроме большого босса, все они вооружены. Под пиджаками выпирают кобуры. Я чувствую запах пороха в патронах. Возможно, они подумали, что я решила устроить им ограбление. Направляясь ко мне, они изучают местность и удивляются, что я одна. Они не очень ловкие. Двое из них держат руки в карманах, сжимая свои пистолеты. Техасец выступает вперед и протягивает руку.

– Отдай свою сумку, – приказывает он.

– Хорошо. – Я отдаю ему сумку. В ней лежат деньги, к его большому удовольствию. Он широко открывает глаза, пересчитывая их. Я знаю, что он думал найти в сумке пистолет.

– Ты удовлетворен? – спрашиваю я.

Техасец кивает партнеру. Меня обыскивают. Не тщательно.

– Чисто, – бурчит партнер секунду спустя и отступает.

Техасец рассовывает деньги по карманам.

– Да, я удовлетворен. Но я не понимаю. Зачем ты нас сюда затащила?

– Я голодна, – говорю я.

Он ухмыляется как бесчестный нефтяной барон, каковым он и является на самом деле.

– Мы были бы рады пригласить тебя на ужин, милашка. И сейчас приглашаем. Чего бы ты хотела?

– Ребрышки, – говорю я.

Он снова хлопает себя по ноге. Должно быть, это у него признак нервозности.

– Черт возьми! Это ведь моя любимая еда. Ребра, и с них еще капает красный соус. Поедем прямо сейчас, и ты их получишь. – С жуликоватой ухмылкой он добавляет: – А потом, может быть, немного развлечемся.

Я качаю головой, делая шаг к нему:

– Мы можем поесть здесь. Можем устроить пикник. Впятером.

Он бросает взгляд на мою машину:

– Ты привезла чего–то вкусненького?

– Нет. Это вы привезли.

Он всегда легко раздражается:

– О чем это ты?

Я откидываю голову и смеюсь:

– Ну и плут! Ты вежлив, только когда тебе выгодно. Теперь, когда ты украл деньги, которые я честно выиграла, ты собираешься угостить меня ужином.

Техасец негодует:

– Мы не крали эти деньги. Ты сама предложила их вернуть.

– Под давлением. Назовем вещи своими именами. Ты – мошенник.

– Никто не может меня так обозвать и остаться безнаказанным!

– Вот как? И что ты сделаешь? Убьешь меня?

Он делает шаг вперед и дает мне пощечину:

– Сука! Радуйся, что я не такой.

Я прикладываю ладонь ко рту.

– Ты не такой? – спрашиваю я мягко. – Я вижу твое сердце, мистер Денежный Мешок. Ты уже убивал. Хорошо, что мы встретились здесь, в пустыне, и сейчас. Если бы ты остался жив, то, наверное, опять кого–нибудь убил бы.

Он поворачивается, чтобы уходить:

– Пошли отсюда, ребята.

– Подожди, – говорю я. – У меня есть еще кое–что для тебя.

Он оглядывается через плечо:

– Что?

Я делаю еще один шаг к нему:

– Я должна тебе сказать, кто я на самом деле. Помнишь, ты спрашивал?

Техасец спешит:

– Ну, и кто ты? Голливудская звезда?

– Почти угадал. Я очень известна, в определенных кругах. Вот почему несколько дней назад вся лос–анджелесская полиция гонялась за мной по городу. Ты читал об этом в газетах?

В его голосе появляется тревожная нотка. Его люди опять оглядываются кругом, теперь уже высматривая арабских боевиков.

– Ты ведь не связана с этой террористической группой?

– Никаких террористов не было. Их придумали копы, чтобы прикрыть свои задницы. Весь переполох мы устроили вдвоем с моим напарником.

Он фыркает:

– Ну да. Ты с напарником угробила двадцать полицейских. Ты, видать, терминатор, а?

– Почти угадал. Я – вампир. И мне пять тысяч лет.

Он хихикает.

– Ты – психопатка, и я теряю с тобой время. – Он снова поворачивается: – Спокойной ночи.

Я хватаю его сзади за воротник и дергаю к себе, прижимая его щеку к своей. Он так поражен, что едва реагирует. Но его люди натренированы лучше. На меня сразу наставлены три револьвера. Я быстро ставлю перед собой техасца на манер щита. Я усиливаю захват, перекрывая ему дыхание. У него вырывается громкий судорожный хрип.

– Я сейчас в хорошем настроении, – обращаюсь я спокойно к остальным. – Я дам вам шанс спастись. В обычной ситуации такое мне бы даже в голову не пришло. Но, поскольку меня уже разоблачили, я не так щепетильна, чтобы уничтожить любой намек на свидетельства. – Я замолкаю и ловлю взгляд каждого из них, от чего у них, несомненно, идет дрожь по позвоночнику. – Я предлагаю вам сесть в машины и убраться отсюда – вообще из Лас–Вегаса. Если вы этого не сделаете, то умрете. Вот так. Все просто. – Я придушиваю техасца, и он стонет от боли. Я издевательски говорю: – Вы видите, что для милой детки я очень сильна.

– Стреляйте в нее, – хрипит техасец, когда я даю ему вздохнуть.

– Плохая мысль, – говорю я. – Чтобы застрелить меня, им сначала придется застрелить тебя, потому что ты стоишь передо мной. В самом деле, техасец, подумай об этом, прежде чем отдавать такие приказы. – Я смотрю на остальных. – Если вы не уберетесь отсюда, я поужинаю и вами. Я действительно вампир, и мне годятся любые ребрышки. – Я одной рукой поднимаю техасца на полметра над землей. – Хотите увидеть, что я с ним сделаю? Гарантирую, вас стошнит.

– Боже, – шепчет один из мужчин и поворачивается, чтобы бежать. Он не думает о машине. Он просто убегает в пустыню, подальше от меня. Другой начинает потихоньку отодвигаться. Но третий – тот, который схватил меня в казино и обыскивал здесь, – шикает на него.

– Она не вампир, – говорит он. – Просто какая–то накачавшаяся наркоманка.

– Так и есть, – соглашаюсь я. – Я принимаю стероиды. – Я смотрю на парня, который хотел бы уйти. – Убирайся отсюда, пока есть возможность. Этих двоих ты никогда больше не увидишь живыми. Поверь мне, ты еще услышишь эхо их криков в пустыне.

У меня убедительный тон. Парень бежит вдогонку за первым. Теперь нас только трое. Какая уютная компания. На самом деле мне не очень хотелось уворачиваться от пуль, выпущенных сразу тремя людьми. Я даю техасцу вздохнуть, чтобы он мог сказать свои последние слова. Он все толкует о своем.

– Застрели ее, – хрипит он своему напарнику.

– Попробуй и увидишь, что случится, – замечаю я.

Этот наемник не уверен в себе. Револьвер покачивается в вытянутой руке.

– Я не могу точно прицелиться.

Техасец пытается повернуться ко мне:

– Мы можем заключить сделку. У меня есть деньги.

Я качаю головой:

– Слишком поздно. Мне не нужны твои деньги. Мне нужна только твоя кровь.

Техасец видит, что я настроена серьезно. Когда я в настроении, мои глаза и голос становятся просто дьявольскими, а сейчас я как раз очень голодна. Техасец мертвенно бледнеет в тон падающему на нас лунному свету.

– Ты не можешь меня убить! – кричит он.

Я смеюсь:

– Могу. Тебя очень легко убить. Хочешь, покажу?

Он трепещет:

– Нет!

– Я все–таки покажу. – Я обращаюсь к его напарнику, который начинает сильно потеть: – Как тебя зовут?

– Иди к черту, – ругается он и двигается по кругу, пытаясь найти позицию для точного выстрела.

– Это не может быть твоим именем, – говорю я. – Твоя мать никогда бы тебя так не назвала. Но это неважно. Через минуту ты станешь ничем. Но не хочешь ли ты что–нибудь сказать перед тем, как я тебя убью?

Он злится и секунду молчит.

– Кому сказать?

Я пожимаю плечами:

– Не знаю. Может быть, Богу. Ты веришь в Бога?

Он взбешен:

– Ты, сука ненормальная.

Я важно киваю:

– Я ненормальная.

Я обращаю всю силу своего взгляда в его глаза. Взгляд буравит его, и он не способен отвернуться. Я знаю, что все, что он видит, это мои бездонные зрачки, расширяющиеся, словно черные дыры. Я говорю очень медленно и мягко:

– Теперь, мой дорогой, сунь свой пистолет себе в рот.

Он на секунду столбенеет.

Потом, будто во сне, он открывает рот и засовывает дуло между губ.

– Чак! – кричит техасец. – Не слушай ее! Она пытается тебя загипнотизировать!

– Теперь я хочу, чтобы ты взялся за спусковой крючок, – продолжаю я проникновенно. – Немного надави на него. Не так сильно, чтобы пистолет выстрелил, но почти так. Вот, то, что надо, молодец. Теперь ты в сантиметре от смерти. – Я замолкаю и уменьшаю воздействие своего взгляда. Мой голос возвращается к нормальному. – Ну, как ты?

Мужчина моргает и потом замечает дуло у себя во рту. Он близок к инфаркту. Он так напуган, что бросает пистолет.

– Господи Иисусе! – кричит он.

– Ну, вот видишь, – говорю я. – Выходит, ты веришь в Бога. А поскольку я тоже верю и поскольку я за один раз могу выпить кровь только у одного из вас, то, думаю, я позволю тебе уйти. Быстро, беги за своими напарниками в пустыню, пока я не передумала.

Мужчина кивает:

– Без проблем.

Он убегает.

– Чак! – стонет техасец. – Вернись!

– Он не вернется, – говорю я техасцу серьезно. – Такую преданность ты не можешь купить. И уж точно ты не можешь купить меня. Ты даже не можешь купить мне ужин. – Я делаю паузу. – Ты уже должен понять, что ужин – это ты.

Он плачет как ребенок:

– Пожалуйста! Я не хочу умирать!

Я притягиваю его к себе и шепчу ему свои любимые слова.

– Тогда тебе не надо было рождаться, – говорю я.

Я наслаждаюсь едой.

Высосав все из техасца и закопав его подальше от его машины, я иду прогуляться по пустыне. Я утолила свою жажду, но мой ум работает безостановочно. Через несколько часов Энди вернется с работы. Я должна спланировать, как убедить его помочь мне, но не могу сосредоточиться. Я не могу отделаться от мысли, что упустила что–то важное. Я обдумываю события последних нескольких дней и каким–то образом убеждаюсь, что чего–то не хватает – части головоломки. Эта часть где–то рядом, сразу за границей моего воображения. Но я не могу ухватиться за нее.

Меня преследует призрак Артуро. Мир так и не узнает, что он в нем потерял. Что может быть печальнее? Я спрашиваю себя, как бы о нем вспоминали, не будь инквизиции. Не будь Ситы и магической крови, которая отравила его мечты. Возможно, его имя произносили бы с таким же придыханием, как имена Леонардо да Винчи и Эйнштейна. Для меня просто пытка думать об этих утраченных возможностях. Алхимик Артуро – основатель тайной науки.

– Что ты сделал с Ральфом? – шепчу я вслух. – Почему ты это сделал? Почему ты отказался со мной разговаривать, когда мы были в тюрьме?

Но у его призрака есть свои вопросы.

«Почему ты так поспешила убить Ральфа?»

– Мне пришлось, – говорю я ночи.

«Почему ты предала меня, Сита?»

– Мне пришлось, – снова говорю я. – Ты был неуправляем.

«Но я никогда не обвинял тебя, Сита. А ведь это ты была настоящей ведьмой».

Я вздыхаю:

– Я знаю, Артуро. И я не была хорошей ведьмой.

Я зашла далеко. Передо мной возвышается крутой холм, и я забираюсь на его вершину. В тридцати километрах слева от меня сверкает своим сумасбродством и упадничеством Лас–Вегас. Почти полная луна висит высоко в небе справа от меня. От подъема на холм я разгорячилась и вспотела. Сбросив с себя одежду, я еще раз кланяюсь лунной богине. Я чувствую, как лучи проникают в мое тело, и покалывающий холодок странно приятен. Мое дыхание становится глубоким и свободным. Мне кажется, что мои легкие могут вобрать в себя всю атмосферу, а моя кожа – все ночное небо. Мое сердце колотится в груди и теперь гоняет не вязкую красную кровь, а молочно–белую субстанцию. Даже не глядя на себя, я знаю, что становлюсь прозрачной.

Я ощущаю необычайную легкость.

Словно я могу летать.

Эта мысль приходит из ниоткуда. Это как шепот, донесшийся из бездны вечности. Возможно, душа Якши вернулась, чтобы дать мне последнее наставление.

Мои подошвы отрываются от вершины холма.

Но я не подпрыгнула. Нет.

Я парю. В нескольких сантиметрах над холодным песком.

Глава десятая

Вернувшись в свой номер, я звоню Сеймуру Дорстену – другу и личному биографу, юноше, которого я излечила от СПИДа несколькими каплями своей крови. Сеймур и я – психологические близнецы: он часто описывает, что со мной происходит, хотя я ему об этом не рассказываю. В последнее время я транслирую ему выдающийся материал. Мой звонок будит его, но при звуке моего голоса вся сонность сразу пропадает.

– Я знал, что ты скоро позвонишь, – говорит он. – Это ведь ты была в Лос–Анджелесе?

– Джоэл и я.

Он секунду переваривает то, что я сказала:

– Джоэл теперь вампир?

– Да. Эдди изувечил его. Он умирал. У меня не было выбора.

– Ты нарушила свою клятву.

– Обязательно надо мне об этом напоминать?

– Извини. – Он делает паузу. – Могу я стать вампиром?

– Зачем тебе эта головная боль. Давай я расскажу тебе, что происходит.

Следующие девяносто минут Сеймур слушает, как я подробно излагаю все, что случилось, начиная со спасения Якши и битвы с Эдди. Я упоминаю техасца, который спит в мелкой могиле в пустыне, и то, как я парила в лунном свете. Сеймур долго раздумывает над моим рассказом.

– Ну, что? – наконец спрашиваю я. – Ты обо всем этом уже написал?

Он колеблется:

– Я писал рассказ о тебе. В нем ты была ангелом.

– У меня были крылья?

– Ты светилась белым и летала высоко над исковерканным ландшафтом.

– Похоже на конец света, – замечаю я.

Сеймур серьезен:

– Конец света наступит, если ты не вырвешь Джоэла из рук этих людей. Ты думаешь, у них действительно есть еще один вампир, помимо Джоэла?

– Да. Энди создал модель вампирской ДНК. Он бы не успел этого сделать после того, как к ним привезли Джоэла.

– Откуда ты знаешь, как выглядит вампирская ДНК?

Я не рассказывала Сеймуру об Артуро. Это слишком тяжелая история, и, кроме того, я не думаю, что она имеет отношение к нынешней ситуации.

– Поверь мне. У меня есть опыт в этом деле, – отвечаю я. – У Энди получилась точная модель. Так или иначе, неважно, один там или двое, проблема от этого не меняется: мне надо туда пробраться, а потом втроем оттуда выбраться.

– Похоже, что твоя лучшая ставка – это Энди. Почему тебе не уставиться ему в глаза и не заставить сделать то, что ты хочешь?

– Может быть обратный эффект. Если я не рассчитаю усилие, то разболтаю ему мозги, и люди увидят, что с ним что–то не в порядке. Но если действовать осторожно, то я смогу разместить глубоко в его сознании несколько нужных мыслей.

– Хороший ход был бы с деньгами. Предложи ему миллионы. Совсем неплохо и то, что он ненавидит генерала.

– Согласна. Но, Сеймур, ты должен мне сказать, что я упустила.

– Ты чувствуешь, что есть какое–то упущение? – спрашивает он.

– Да. Не могу объяснить, но оно есть. Я просто не могу его определить.

Сеймур размышляет.

– Я скажу тебе пару неприятных вещей. Когда ты попадешь на базу, ты не должна сразу искать Джоэла.

– Почему нет?

– Тебе надо добраться до генерала. Ты должна поставить его под свой контроль.

– Может быть, до него труднее добраться, чем до Джоэла.

– Сомневаюсь. Джоэл заперт в такой клетке, что и тебе из нее не выбраться. Они наверняка знают, насколько силен вампир.

– Конечно, Джоэл силен. Но по сравнению со мной он просто младенец. А они этого не знают.

– Они знают больше, чем ты думаешь, Сита. Ты не видишь всей картины. Они, наверное, все еще обшаривают озеро Мид в поисках твоего тела. Поскольку оно не найдено, это убеждает генерала и том, что ты по–прежнему жива. А если ты выжила после всего, что они с тобой сделали, то они знают, что с тобой надо обращаться с исключительной осторожностью. – Сеймур делает паузу: – Генерал понимает, что ты придешь за Джоэлом.

– Ты так уверенно говоришь, – говорю я. – А вот я не уверена.

– Посмотри с логической точки зрения. Пока ты воевала с лос–анджелесской полицией, ты несколько раз могла бросить Джоэла – но ты этого не сделала. Наоборот, ты проявила колоссальную преданность ему. Поверь мне, они создали твой психологический портрет. Они знают, что ты придешь за ним. Они будут тебя ждать. И это одна из причин, почему тебе надо сначала добраться до генерала. Если ты будешь контролировать его и его сознание, ты будешь контролировать всю базу.

– Его подчиненные поймут, что что–то идет не так.

– Тебе надо держать его под контролем только короткий промежуток времени. К тому же у тебя нет выбора. Генерал понадобится для чего–то другого, кроме спасения и бегства.

– Для чего? – спрашиваю я, зная, что он скажет.

– Образцы вампирской крови распределены по всей базе. Могу поручиться, что там несколько лабораторий, и ты не сможешь бродить по базе в поисках всех образцов. А результаты исследований собраны в их компьютерах. Поэтому база должна быть полностью уничтожена. Это единственная возможность. Ты должна будешь заставить генерала взорвать ядерную боеголовку.

– Вот так? Взорвать всех этих людей?

– Ты поубивала много народу в Лос–Анджелесе.

Мой голос становится холодным:

– Это не было в удовольствие, Сеймур.

Он делает паузу:

– Прости, Сита. Я не хотел намекать на это. И я не хочу показаться холодным и жестоким. Ты знаешь, что я не такой. Я просто школьник и никчемный писака.

– Ты слишком умен, чтобы быть никчемным в чем бы то ни было. Пожалуйста, продолжай свою мысль. Как я могу вытащить Джоэла живым и взорвать базу?

Он колеблется:

– Может быть, и то и другое сделать не удастся.

Я киваю сама себе:

– Это может оказаться самоубийственной миссией. Я думала об этом. – Я грустно добавляю: – Ты будешь по мне скучать?

Он с чувством говорит:

– Да. Приходи сейчас ко мне. Сделай меня вампиром. И я тебе помогу.

– Ты не годишься в вампиры.

– Почему? Недостаточно сексуален?

– О, это не проблема. Если бы ты был вампиром, я уверена, ты был бы настоящей секс–машиной. Просто ты слишком дорог мне, чтобы… – Мой голос срывается, когда я думаю об Артуро. – Чтобы заразить тебя моей кровью.

– Сита? Что с тобой?

Я сглатываю, чтобы прогнать боль:

– Ничего – это из прошлого. Это проблема, когда живешь пять тысяч лет, – у меня так много прошлого. Трудно жить в настоящем, когда ты переполнена всей этой историей.

– Твоя кровь спасла мне жизнь, – мягко говорит Сеймур.

– Как ты себя чувствуешь? Тесты на ВИЧ по–прежнему отрицательные?

– Да, со мной все нормально. Не волнуйся обо мне. Когда ты в следующий раз увидишь Энди?

– Через несколько часов, ближе к рассвету. Потом, когда он вечером снова поедет на работу, я планирую забраться в багажник его машины.

– Тебе понадобится его помощь. Ты не сможешь рыскать по базе в поисках Джоэла.

– Энди будет сотрудничать – так или иначе. – Я делаю паузу. – Ты можешь сказать еще что–нибудь полезное?

– Да. Практикуй этот трюк с летанием. Вдруг пригодится.

– Я не знаю, отчего это происходит.

– Явно сказывается кровь Якши. Должно быть, он развивал эту способность на протяжении веков. Он умел летать, когда вы были в Индии?

– Он не показывал, что умеет.

– Вы, вампиры, полны сюрпризов.

Я вздыхаю:

– Тебе так хочется стать таким, как я. Ты завидуешь моей силе. Но ты не знаешь, что я еще больше завидую тебе.

Сеймур удивлен:

– А что у меня есть такого, чего бы тебе могло захотеться?

Я думаю о Лалите, моей дочери.

Но я не могу говорить о детях, только не в эту ночь.

– Ты человек, – только и говорю я.