Текст книги "Сломанная скрижаль (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

После обеда, отправив Алиссу укачивать маленького Дикки, магистр сел рисовать план улучшенного водоснабжения и канализирования Вирны. Нехорошо же, когда столица не дотягивает по удобствам до маленького городка, запрятанного в горах?

Конечно, Йора когда-то тоже была столицей. Но даже память об этом у горожан не сохранилась бы, если бы не легенды о чёрном троне, которыми до сих пор пугали детей.

Куда подевался трон, никто толком не помнил, а вот искусство обслуживания водяных насосов мастера передавали из поколения в поколение.

Им не по силам было уже построить то, что сумели предки, но вчера они показали и рассказали Фабиусу всё, что знали. И ему сейчас оставалось перенести знания на бумагу. И успеть бы ещё дочитать про флюид…

Ратуша содрогнулась, словно бы кто-то ударил из-под земли в её фундамент.

Перо, зажатое в пальцах магистра, «споткнулось», выпало и скатилось на пол.

Фабиус удивлённо поднял голову: что бы это могло быть?.. Землетрясение?.. И вздрогнул.

Напротив его стола, в одном из кресел возле маленького столика, где стояла ваза с фруктами и напитками, сидел… некто.

Магистр нахмурился: он сразу ощутил, что незнакомец – не человек.

Фигура его дышала всё той же скрытой силой, что до сих пор демонстрировал рассерженный Борн. А главное – лицо, хоть и вылепленное под человека, было… иным.

Оно ускользало от глаз, не давая запомнить меняющиеся черты!

– Многоликий! – воскликнул догадливый Фабиус.

Он понял, что его посетил сам Сатана.

Борн, видимо, здорово насолил адскому отродью во время своего последнего путешествия в ад. Сатана выглядел недовольным, губы многих его лиц одинаково кривились.

Фабиус бросил взгляд на дверь в спальню, где Алисса укачивала Дикки. Сатана был слишком опасным гостем для женщин и младенцев, но всё, что сейчас мог сделать магистр – не привлекать его внимания к жене и ребёнку.

– Я благодарен тебе, человеческий маг, – осклабился Сатана. – Потому и решил почтить тебя визитом… – он повертел в руке серебряный бокал для воды и скатал его в шарик.

– Мог бы не напрягаться, – поморщился Фабиус.

Он был из тех, кто никогда не осудит тайком и не будет злословить о ком-либо за спиной, но в лицо не пощадит и правителя. Людей таких во все времена выживает немного, ибо правители обидчивы, но смельчаки почему-то не переводятся.

– Ты дерзок, человеческий маг, – рассмеялся Сатана даже с некоторым удовольствием. – Это от глупости или от бесстрашия?

Видимо, Борн был прав – адские забавы Многоликому наскучили, и он решил развлечься на земле. Сожрал сына магистра и не насытился?

– От глупости, – буркнул Фабиус, словно бы случайно касаясь магического кристалла на груди и прикидывая, как ему сообщить Борну, какой недобрый гость пожаловал в Йору.

И как предупредить Алиссу? Что, если она вдруг зайдёт в его кабинет, и тварь заметит её? Или он и в самом деле глуп, предполагая, что Сатана не видит происходящего в соседней комнате?

– И не старайся! – Сатана следил за руками мага и прекрасно понял его намерения. – Проклятый Борн не услышит твой зов, уж об этом-то я позаботился. Да и не до тебя ему сейчас. У него тоже в гостях симпатичнейшая особа.

– Ты напустил на Вирну какую-то тварь? – сообразил Фабиус. – Надеюсь, Борн оторвёт башку сначала ей, а потом тебе!

– Не успеет, – развёл руками Сатана. – Я два года растил эту химеру, кормил её собственным средоточием огня. Она сильна и великолепна, но… слишком голодная. Правители мира людей не вечны, человеческий маг. Они меняются, и власть переходит к другим правителям.

– Что ты задумал? – нахмурился Фабиус. Он мысленно перебирал заклятия, которые могли бы обмануть Многоликого.

– Я хочу предложить тебе возродить древний трон, человек. Ну её, эту Вирну. Пусть хоть сгорит адским огнём! Здесь, в древней Йоре, у развалин первого трона нового мира людей останется единственный портал в ад. А ты будешь единоличным владельцем его силы, и в любой момент адские полчища придут на твою защиту. Хочешь власти над миром?

И Сатана расплылся в миллионах довольных улыбок.

Ему казалось, что ни один человек не сумеет устоять перед манящей властью мирового господства.

– Зачем мне это? – скупо поинтересовался Фабиус.

Всерьёз предложения Сатаны он не принял и продолжал перебирать в уме всё, что успел узнать о стихиях.

Многоликий мог заблокировать подвластную ему магию, но стихии – не подчиняются никому. Только в них ключ к победе над адскими тварями.

– Подумай как следует? – улыбался Сатана. – Ты покоришь весь человеческий мир, маг. Пусть он пока очень маленький, но вы расплодитесь, ведь я буду помогать тебе пасти наше стадо!

Глядя в озабоченное лицо магистра Фабиуса, Многоликий предполагал, наверное, что человек размышляет о рисках такого предложения и выгоде самого Сатаны. Ведь, умей он, как Борн, читать мысли, верно, уже бы взбесился – маг лихорадочно перебирал формулы заклинаний.

– Ну? – не утерпел Сатана. – Отчего ты не спросишь, а что получу я?

– Ну, допустим, спрошу? – Фабиус изо всех сил тянул время, продумывая оборону. – Зачем тебе это сдалось? Какая тебе разница, кто будет править миром людей, если в нём больше нет церквей Сатаны?

– Это моя благодарность тебе, маг, – Сатана изобразил улыбку. – Конечно, изничтожив этого упрямого Борна, я мог бы посадить на трон какого-нибудь чертёнка. Но ты сделал мне подарок, достойный правителя. Ты знаешь, наверное, что у меня никогда не было сыновей?

Фабиус мотнул головой – откуда ему было знать такие пикантные подробности семейной жизни Сатаны? Борн говорил, что Многоликий недавно нашёл себе новую супругу. Значит, дело в его личной бесплодности, раз скачет козлом, а коза всё не окотится.

Фабиус, магистр Ренгский, скривил губы в улыбке превосходства. Уж он-то умел делать детишек и жёнам, и служанкам.

Сатана недовольно оскалился:

– Кичишься¸ маг? Что ж, имеешь право. Ты одарил меня, и я принял дар.

– Какой? – слегка удивился Фабиус. Он ощущал, что всё его мужское имущество на месте.

– Ты отдал мне душу Дамиена, – пояснил Сатана. – Я вырастил для неё тело, и теперь у меня есть сын. Долгие дни я искал, как соединить созданное людьми и адом, и теперь мой новый сын прекрасен!

– С чего ты взял, что я тебе его подарил? – Рука Фабиуса потянулась уже не к кристаллу, а к кинжалу.

Холодная сталь – часть земли. У неё есть своя стихийная сила. А ещё вода. И ветер…

– Но ведь ты отказался от него, маг? – осклабился Сатана. – Так донёс мне твои слова проклятый Борн, неужели он научился обманывать? Но, так или иначе, а сказанного не вернёшь. Хочешь взглянуть на моего сына? Мальчик учтив и умён. Когда ты умрёшь от старости, я посажу его на человеческий трон, ведь по сути он и твой наследник.

Фабиус понимал, что Сатана лжёт. Что Борн не смог бы сказать, что он, Фабиус, отказывается от сына.

Верно, что-то страшное случилось в аду. И Сатана, алкая мести, создал иллюзию, чтобы обмануть глупого человека.

– Не веришь? – Изменчивый хлопнул в ладоши. – Тогда смотри, твой ли это сын!

Воздух забился в агонии, и посреди комнаты из адского флюида и пылинок самой земли соткалось тело юноши.

Дамиен совершенно не изменился. Мало того, что он был до боли похож на того мальчика, с которым маг попрощался у моста два года назад, так ещё и узнал отца.

Он чуть склонил голову по прежней привычке и тут же сделал шаг назад, хватаясь за короткий меч у бедра.

– Дамиен немного боится тебя, – рассмеялся Сатана. – Ведь это ты низверг его в ад. Ты не спас его, не бросился ему на помощь. Значит, во всём виноват только ты. В его муках, что душа успела принять в аду, в его безмерном страхе быть съеденным моими слугами. Но, как ты видишь, я позаботился о нём. Два ваших года его душа томилась в ожидании освобождения или казни, но потом я предложил ему новое тело, и Дамиен принял его. Теперь он неуязвим и бессмертен.

Голос Сатаны тёк, опутывая Фабиуса, как веретено обвивает пряжа, а паук заматывает липкими нитями муравья. Так вот что имел в виду Борн, сказав, что Дамиен погиб. А ведь он – больше чем погиб. Он…

– Поговори с ним, убедись, что это твой сын? – настаивал Сатана, не понимая растерянности мага. – Скажи, зачем Борн захотел, чтобы ты отказался от него?

Фабиус не сводил глаз с лица Дамиена. Он не позволил себе сжать кулаки или прошептать проклятие: его лицо было холодным и непроницаемым, как кусок камня.

А вот юноша нервничал. На щеках у него выступил румянец.

Он совсем не вырос. Если Диана сильно вытянулась за две зимы, то Дамиен словно бы замер в том, давно минувшем дне, когда отец попрощался с ним, уезжая в Ангистерн расследовать убийство магистров.

– Кто ты? – тихо спросил Фабиус. – Голем?

Юноша вздрогнул от его голоса.

– Я – человек душой, но не телом, – ответил он, быстро делая ещё один шаг назад. – Тело моё – из лавы и крови моего нового отца. Я демон с душой человека, ведь этого ты хотел, когда бросил меня в аду?

– Я не хотел, – качнул головой Фабиус. – Я запрещал тебе даже заходить в пентерный зал, где была пентаграмма для вызова адских тварей. Зачем ты проник туда и вызвал инкуба?

– Я хотел стать как ты, – ответил юноша, кривя рот так, словно ему было больно вспоминать. – Таким же сильным и почти бессмертным! – Он не сдержался и закричал: – Моя мать умерла в родах! С самого рождения я ужасно боялся смерти, но ты ничего не видел! И вот теперь я не изменяюсь, а значит, путь мой был правильным! Я!..

– Разве это путь? – Фабиус склонил голову к плечу, разглядывая того, кто был когда-то плотью от его плоти. – Ты не демон и не человек. Ты нечто, запертое в аду. Но вот память… Память у тебя, наверное, человеческая. Скажи, разве тебе не в радость земля и солнце? Помнишь, как ты любил играть на песке у реки? Разве в аду есть хрустальные горные реки и голубое небо? А звезды?

– Молчи! – крикнул Дамиен отшатываясь и упираясь спиной в стену. – Да, я не человек! Но я ещё буду править вашим человеческим миром! Чёрный трон – мой! Ведь это – трон Ада, а только я настоящий проводник его силы!

Лучше бы он этого не говорил.

Если Фабиус и видел в нём ещё какое-то сходство со своим прежним Дамиеном, оно развеялось окончательно.

Его настоящий сын мог алкать только одной власти – власти познания.

Если Фабиус был слеп, и мальчик всегда был таким, каков он сейчас, значит, это кукушонок, которого подбросил ему Сатана прямо в утробу его бедной матери.

Да, Фабиус не сумел воспитать сына как следует… Но ведь правильная кровь должна была победить в нём зло??

– Что в тебе адского – так это дурь, – поморщился магистр Фабиус и тяжело, словно придавливая к полу, взглянул на сына: – Демоны всегда будут сильнее и лучше тебя! – возвысил он голос. – А вот человеком тебе больше не стать!

– Но я!.. – на глазах Дамиена выступили слёзы. – Я лучше тебя! Я – бессмертен! Я…

– Ах, как трогательно, – перебил Сатана. – Мальчик плачет, значит, он ещё чуть-чуть человек.

Магистр сжал на груди кристалл, на этот раз открыто и на показ.

– Убирайтесь отсюда оба! – приказал он. – Иначе, ты, Сатана, схватишься сейчас не со мной, но со стихиями, которые вышвырнут тебя из мира людей! Прочь! Это больше не твой мир!

В такт его словам ратуша снова задрожала, но уже иной, внутренней дрожью.

Зазвенели в шкафу дорогие бокалы лимского стекла, ветер ударил в окно и завыл, как собака.

– А как же твой сын? – по лицам Многоликого побежала усмешка, ехидная, колкая, ранящая магистра в самое сердце. – Ты ещё можешь вернуть его, маг! Ты правильно понял, в аду он перестал изменяться. Его тело негибко и не понимает приказов слабой души. Но тут, с тобой, душа его снова усилится, и он станет почти человеком… Хочешь, я обменяю его душу на то, что принадлежит тебе? Хочешь узнать мою цену?

Глава 3. Предательство

Расставшись с Борном, Ханна позвала ключницу и отправилась проверять кладовые. В ней вдруг проснулась тяга к наведению порядка.

Ханна хотела знать, сколько вина хранится в погребах дворца, есть ли запасы зерна и масла?

Ключница явилась с готовностью: благодаря усилиям Александэра, напомнившего цеховым мастерам о налогах, кладовые начали пополняться, и она ждала похвалы от новой хозяйки.

Осмотр начали с винных погребов. Борн не ел и не пил ничего, кроме вина, и Ханна хотела убедиться, что его достаточно.

Винных погребов во дворце правителя оказалось два – в одном хранились дорогие выдержанные вина, в другом – попроще, включая домашние заготовки.

Погреб с дешёвыми и домашними винами Ханна осмотрела быстро. Ключница закрыла его, и обе женщины пошли по подвальному этажу ко второму погребу. И вот там дверь вдруг оказалась не просто открытой – распахнутой настеж!

Ханна посмотрела на ключницу, та покраснела и ускорила шаг. И заранее подняла крик:

– А ну? Кто там в погребе роется?

Преступник тут же показался на пороге с литровой бутылью вина, и Ханна узнала Александэра.

– Ты что тут делаешь? – нахмурилась она. – Разве ты уже вернулся из ратуши?

– Как раз вот только вернулся… – Александэр неуверенно улыбнулся. – Я хотел наконец выпить с тобой вина и помириться, чтобы…

– Я не желаю с тобой пить! – воскликнула Ханна, перебив его. – Ты!.. Ты…

Она не договорила. Не дело это было – обсуждать мерзкое поведение бургомистра при слугах.

– Но я и хотел покаяться… – развёл руками Александэр. – Я был глуп. Я не понимал, что…

– Не здесь! – отрезала Ханна и, сжав зубы, зашагала наверх.

Не в свою комнату, а в одну из гостевых, рядом с тронным залом, так ей казалось официальнее.

Она шла и не понимала, что ей делать.

Да, она смирилась с тем, что Александэр пока нужен и городу, и миру. Но мириться с ним самой? Зачем? Из смирения, что воспитывала в ней вера в отца людей Сатану?

Но нет уже никакой власти Сатаны над людьми! Кончилась! Изошла прахом!

Так почему же она должна проявлять смирение?

Александэр тихо шёл позади. Он чуял, что мириться с ним Ханна не собирается.

А она, пока шла, услыхала крики студентов под окнами и вспомнила про пропущенный обед, который в этот день ей был как-то совсем поперёк времени, про Софию, которая могла бы сейчас так же учиться вместе с детьми горожан и магистров, ведь тут их не разбирали… И едва удержалась от слёз.

– Давай договоримся так! – сказала Ханна, едва они с Александэром вошли в богато обставленную гостиную с балконом, выходящим во двор, где всё ещё гомонили студенты. – Ты мне – никто! Я терплю тебя во дворце только потому…

– Хочешь – я съеду? – пробормотал Александэр, испуганный её яростью. – Я могу снять номер в гостинице, если ты дашь мне охрану. В городе небезопасно, без охраны я никак не смогу, меня убьют недоброжелатели. Сегодня с утра сыроделы уже обещали в масле сварить.

Ханна задумалась: да, она пока не могла позволить себе потерять этого мерзавца.

– Я лишь хотел покаяться, – воодушевился её молчанием Александэр. – Я… Мне сказали, где наша дочь… Этот Зибигус, он… Он чёрт! Это невероятно, но он открыл мне глаза! Я хотел рассказать тебе, где София…

– Я знаю, – выдавила Ханна сквозь сжатые зубы. – Она заточена в троне.

– Так это правда? – вскинулся Александэр. Видно он не до конца поверил старому чёрту.

Ханна нехотя кивнула.

– Невероятно… – вытаращил глаза бывший муж. – Пожалуйста, ты должна мне помочь…

– Я? – удивилась Ханна. – Я должна велеть бросить тебя голодным собакам, но я терплю, понимая, что ты нужен миру людей и Вирне!

– Но я не сумею без тебя поговорить с дочерью! – воскликнул Александэр напыщенно, как он это умел. – Я пытался уже! Прокрался в тронный зал, но ничего не увидел и не услышал. Только ты можешь помочь мне попросить у неё прощения!

Александэр протянул руки к Ханне, и длинная жидкая слеза побежала вдруг по его щеке.

Но щека была напудрена, и слеза быстро помутнела.

Ханна уставилась на бывшего мужа, как на оборотня. Она никогда не видела, чтобы он плакал.

На миг она заколебалась, но потом снова нахмурилась.

– София почти мертва, – сказала она. – Скоро она станет стражем этого трона.

– И уже никогда не услышит моих слов? – Александэр аккуратно вытер щёку платочком. – Никогда?

– Никогда! – отрезала Ханна.

Бывший муж опустился перед ней на колени.

– Ну, пожалуйста? Может быть, сегодня – последний день, когда она может услышать меня? После я съеду. Я буду жить в гостинице, и ты больше не будешь меня видеть. Но сейчас, пожалуйста, помоги мне поговорить с ней?

Ханна смотрела на Александэра и понимала, что он не отлипнет. В конце концов, что она теряет?

– Я… – Александэр вскочил, угадав её мысли. – Я только выпью глоток вина. Я очень боюсь, что она меня не простит.

Он быстро откупорил бутылку, достал бокалы из пузатого шкафчика. Два. И налил в них вина чуть-чуть трясущимися руками.

– Выпей со мной. Давай расстанемся по-хорошему, – попросил он.

Ханна взяла бокал. Во рту у неё вдруг всё пересохло, и она глотнула и поморщилось. Вино было какое-то слишком терпкое.

А потом уронила бокал и глаза её затуманились.

Лицо Александэра напротив осветилось довольной улыбкой:

– Умница, – сказал он, достал из-под камзола кинжал и вложил в безвольную руку бывшей жены. – Скоро придёт Она. И ты войдёшь в тронный зал и воткнёшь этот кинжал в трон! Хватит нам такой власти!

Ханна не слышала его. Зажав в руке кинжал, она бездумно смотрела куда-то в пространство.

Александэр кивнул сам себе:

– Трон будет разрушен, и я построю здесь новый трон. Какая хорошая сделка. Просто прекрасная. Лучшая за всю мою жизнь!

***

Химера взревела и ударила хвостом по полу. Каменные плиты так и брызнули осколками.

– Быстрее, я не долго её сдержу! – закричал Зибигус.

Борн метнул в химеру заклятие, но в шею не попал. Тварь не вовремя вывернула к нему драконью морду, и заряд магии угодил в мощные костяные щитки.

В ответ химера плюнула огнём. Борн уклонился. Гобелены вспыхнули на стене, словно взметнулось огненное знамя.

В тронный зал вбежала человеческая охрана. Дюжина мужчин с мечами, щитами и связками коротких метательных копий.

– Прочь! – крикнул Борн. – Вы ничего не сумеете сделать, только погибнете зря!

Но стражники подчинялись не демону, а своему командиру. А он велел им рассредоточиться по залу и отвлекать тварь.

Тактика Борна была понятна начальнику стражи: заставить химеру открыть более нежную полосу чешуи, что под горлом. Она была светлее остальной, почти чёрной, шкуры, и казалась узким треугольником, нарисованным серой краской.

Если тварь удачно повернёт башку, тогда демон, может быть, нанесёт удар. А люди… Выживут ли они, если демон не сумеет убить химеру?

– Отвлекайте её! – закричал начальник стражи. – Кидайте копья в глаза!

Сбоку полетело копьё, и химера нервно дёрнула мордой. И тут же новый плевок пламени превратил одного из стражников в факел.

Зибигус подскочил сбоку и обрушил на химеру заклятье тьмы.

Драконья морда химеры ослепла и задёргалась, пытаясь ориентироваться по звукам и запахам. Выпускать морду козла чудовище не хотело – только голова дракона могла плеваться огнём.

Химера бессмысленно заметалась по тронному залу, круша жмущиеся к стенам кресла. Борн осыпал её уколами раздражающих заклятий, пытаясь поймать нужный момент для удара. А потом к демону присоединился чёрт, и заклятья посыпались на химеру со всех сторон.

С шипением летели струи пламени, свистели копья, и молниями вспыхивали заклинания.

Огромный тронный зал заволокло дымом, и начальник стражи кинулся к огромным витражным окнам вдоль наружной стены. Нужно было распахнуть хотя бы одно, иначе его люди задохнутся в дыму!

Борну дым не мешал. Он метался вокруг огромной твари, пытаясь попасть в узкую полоску более светлой чешуи под её горлом.

Стражник распахнул окно. Гобелены выгорели единым порывом ветра, но стало легче дышать. В химеру снова полетели копья, раздражая её.

Зибигус ухитрился за считанные секунды сплести магическую сеть и захлестнул закинутые за спину рога драконьей сущности химеры.

Тварь в ярости заревела и замотала башкой. Змеиный хвост хлестнул нерасторопного стражника, и он повалился под копыта.

– Бей! – заорал чёрт.

Демон соткал между ладонями шар огненной плазмы… и тут вдруг увидел Ханну.

Она шла к трону как сомнамбула, вытянув вперёд руку с кинжалом.

Химера зашевелила ноздрями, учуяв человеческий запах. И Борн увидел, что она узнала его!

Он с рёвом бросился наперерез, но Ханна была уже возле трона.

Правительница занесла кинжал, и начальник стражи прыгнул на неё, сбивая на землю. А следом огромная ослепшая морда химеры обрушилась на трон.

Тварь понимала, что делает. Кто вложил в неё осознание, что именно Ханна отопрёт портал и уничтожит его стража.

И когда страж портала погибнет, трон можно будет разрушить!

Раздался глухой удар: химера обрушила на трон оба передних копыта. Огненный шар, брошенный Борном, обрушился на её голову, но вреда почему-то не причинил.

Она с рёвом кинулась всей тушей на трон и на Ханну со стражником, укрывшимся за его спинкой, и завизжала от боли. Серебряное сияние, похожее на пляску сияющей пыли, захлестнуло шею химеры.

Тварь забилась, пытаясь освободиться. Но из-за сети, наброшенной Зибигусом, замешкалась, и сияние окутало её удушливой пеленой.

Борн бросился под копыта химеры, выхватывая Ханну и начальника стражи.

Тварь, учуяв, что у неё отбирают обед, боднула рогами, пытаясь достать демона, но сияние швырнуло её к окну.

И тут стена тронного зала, пробитая слишком многими отверстиями для окон, не выдержала удара. Раздался треск, и вместе с оконной рамой, куском стены и балконом химера вывалилась во двор.

Сияние вернулось к трону и окутало Ханну. А потом заклубилось над ней и поднялось к потолку, словно бы выискивая новую опасность.

Но опасности здесь больше не было. Только замершие в ужасе стражники да демон с чёртом, потрясённые скоростью схватки и необыкновенной устойчивости химеры к заклятьям.

Чудовище ревело теперь на поляне перед дворцом, далеко и, казалось, совсем не опасно.

Последний дым вытянуло порывом ветра. Уцелевшие люди кашляя поднимались с каменного пола. Кто-то стонал от боли – многие были покалечены или обожжены.

Борн стоял на коленях. Он ощупывал Ханну, хлопал её по щекам, но правительница словно бы спала с открытыми глазами.

Зибигус тем временем подбежал к тому, что осталось от окна. Высунулся наружу и поглядел вниз.

Химера ворочалась на клумбе перед домом.

– Она жива! – крикнул чёрт. – Но, кажется, напрочь ослепла! Нужно её добить!

Борн поднялся с колен, подобрал кинжал – этот был тот самый, с кровью Софии – и встретился глазами с начальником стражи.

– Охраняйте правительницу! – приказал он. – Слышишь меня, человек? Если не подчинишься мне!..

Но начальник стражи покорно склонил голову.

Борн подошёл к пролому в стене и посмотрел на химеру, пытавшуюся встать на разъезжающиеся копыта, а потом на Зибигуса.

– Кинжал, – сказал он негромко. – Ханна должна была вонзить в трон кинжал с кровью девушки, чья душа там заключена. Тогда химера смогла бы разрушить трон и закрыть зарождающийся портал в ад хоть бы и своей тушей. Сейчас он слишком глубок для неё.

– Его корни – в аду, – кивнул Зибигус. – Его создали тремя годами позже, чем портал в Йоре, но он не менее мощный.

– Когда я узнаю, кто это сделал… – выдавил Борн сквозь зубы.

– Сатана, а кто же ещё? – усмехнулся Зибигус. – А чьими руками – ты и в самом деле скоро узнаешь. Если мы победим, конечно.

– Но зачем Сатана это делает?

– Он хочет власти.

– А зачем ему эта проклятая власть?

Чёрт покосился на Борна и спрятал улыбку. Ох уж эти демоны с их пафосом…

– Зачем-зачем? – пробурчал он. – Потому что во всём ином Многоликий бесплоден. Ты готов? Прыгаем вниз. Нужно спешить, пока химера не оклемалась, и не кинулась на нас сама.

– Или сам Сатана не пришёл ей на помощь.

– Смотри! – Зибигус протянул руку.

Борн глянул сквозь подстриженные кусты – живую ограду огромной поляны вокруг замка – и увидел парнишку, бегущего напролом от соседнего здания, где у студентов была столовая.

Парень ещё не видел, что несётся прямо на химеру.

– Откуда он тут взялся? – оскалился Борн и закричал: – Стой!

Но крик только подхлестнул мальчика.

Глава 4. Сила и слабость

Сидеть взаперти было страшно. Откуда-то сверху доносились крики людей и жуткий, холодящий душу рёв какого-то чудовища.

Диана, Малко и Хьюго устроились в комнате, отведённой для парнишек-конюхов.

Она была нисколько не хуже и не беднее остальных. Здесь даже порядка было побольше – трудолюбивый Малко раздобыл в дворцовом саду сломанную скамейку и починил её. Теперь на скамейке растянулся Хьюго, сам Малко сидел на своей постели, а Диана нервничала и ходила по комнате туда-сюда.

Всё это происходило молча, потому что речь вернулась только к Диане. Малко говорить всё ещё не мог, а Хьюго не хотел. Он впал в мрачное оцепенение: думал про второго подручного конюха – Петрю.

Вроде бы Петря был парнем хорошим, своим, а своих не бросают. А вроде бы и слугой Дианы, и тогда пусть его хоть корова ест.

Но ведь если, например, посчитать, что свой, то ведь спасти-то всё равно никак.

Значит, он, Хьюго, поступает сейчас не по-мужски?

Чего это он согласился сидеть и прятаться? Надо было вытащить меч (он погладил навершие любимого клинка) и сказать этому Кастору…

Но он не вытащил меч и не сказал ничего. А что теперь-то делать, когда их заперли?!

Студентов не только заперли в жилом крыле здания, но и охраняли. В окно было видно, что весь бывший гостевой дворец опутан зеленоватой паутиной сторожевого заклятья.

Паутина светилась ровно – наверное, ближней угрозы пока не имелось.

Диана тоже не знала, что делать. В плане морали она совершенно не колебалась. Понимала: Петрю нужно срочно спасать. Но как?

А ведь она же всё-таки маг! Неужели она не сможет отменить это чёртово заклятье и выбраться наружу?

Девушка распахнула окно и робко коснулась светящейся линии. Но ничего не случилось, ей даже руку не обожгло.

Она удивлённо повернулась к парням:

– Что это за заклятье, если оно даже не жжётся?

Малко заморгал удивлённо и вдруг замычал и по примеру Дианы врезал себе по губам.

Лицо его побагровело от натуги, и Диана, пытаясь помочь, заорала на него со всей мочи:

– А ну, говори! Я тебе приказываю! Я же твоя хозяйка, в конце-то концов!

Малко даже подскочил от этого крика. А потом кашлянул в кулак и улыбнулся.

– Это защитная вязь, – выдавил он и снова закашлялся. – Я забыл про неё поначалу-то, а сейчас вспомнил. Магистр Фабиус накладывал такую на остров, когда уезжал. Ежели она красная – то ходу в обе стороны нету. А если зелёная – то с острова уйти можно, и можно даже вернуться, ежели по мосту. А вот чужому на него – ни-ни.

Он отодвинул Диану, коснулся для верности сияющей паутины и прыгнул в окно.

– Я быстро! – сообщил он. – Найду Петрю и сразу вернусь.

– Вот ещё! – воскликнула Диана, подобрала надоедливый подол платья и тоже выпрыгнула в окно.

Хьюго ничего не оставалось делать, как лезть следом, хотя он так и не решил для себя: друг ему Петря или слуга? Ну и рёв чудовища его здорово испугал.

Всё-таки Диана была наполовину демоном, а Малко притерпелся уже к чудачествам своего магистра. А у Хьюго никаких знакомых магов не было. И чудовище он видел только одно – в Пустоши, когда добирался с друзьями до Вирны.

Но оставаться? Когда другие будут спасать Петрю?

– Подождите меня! – крикнул он, и бегом бросился догонять Диану и Малко.

Ну и пусть, что слуга. Да и оставаться одному было ещё страшнее.

Ну и честь…

Петря же, пусть и конюх, всё-таки человек, верно? И если на него напали адские твари, человека надо спасать!

***

Петря дремал в столовой, когда раздался страшный удар, а потом не менее страшный рёв боли и ужаса.

Парень спросонья выскочил на улицу и завертел головой, не понимая, что же случилось. И тут всё смолкло.

Петря огляделся и только сейчас понял, что уснул в столовой. Решив, что студенты давно уже на занятиях, он припустил напрямик через сад, ломая кусты. Так можно было срезать путь до главного здания, а оттуда свернуть к «студенческому общежитию».

На тропинку Петря выскочил уже перед главным замком и обмер. Перед ним возвышалась огромная чешуйчатая туша с копытами и рогатой драконьей головой. Вся в обгоревшей шерсти и чешуе, со страшными мутными глазами.

Петря издал сдавленный писк и свалился как подкошенный.

Ослепшая химера завертела башкой, но звуков лежащий без памяти парень уже не производил, а ветерок относил в сторону запахи.

Тогда химера выбросила вперёд хвост, где была ещё одна маленькая голова, змеиная, и наконец разглядела Петрю.

Она издала алчный утробный рёв. Человек с живой душой мог сейчас помочь ей восстановить форму и вернуть все три ипостаси.

Тварь ощущала, что миссия не выполнена. Что сейчас нужно собраться с силами и взлететь к трону, чтобы разорвать в клочья проклятый камень. Так ей было приказано.

Химера поднялась на расползающиеся копыта и потянулась к телу Петри. Из пасти вывалился синий язык, и закапала на траву ядовитая слюна.

– Стой, зараза! – заорала Диана, выскакивая из-за кустов и запуская в драконью морду комком земли. – Иди сюда!

– Диана, назад! – шипение Борна было почти неслышным, но девушка уловила его. – Иначе химера раздавит мальчика!

Демон был прав, Петря лежал слишком близко от здоровенного копыта. А много ли надо человеческому мальчишке?

Борн и Зибигус, разом спрыгнувшие из развороченного второго этажа дворца, переглянулись.

Чёрт стал вить отвлекающие чары, а Борн заходить справа, чтобы химера заметила его и отвернулась от Петри.

Но тварь была слишком голодна.

Она принюхалась и разинула пасть, чтобы подхватить тело парня.

И тут в небе что-то треснуло, а на драконью голову обрушилась снежная лавина, на миг оглушившая чудовище.

Хел тенью метнулся вперёд, выхватывая Петрю из-под самой морды химеры. Борн тут же швырнул в тварь сотканный им пылающий шар!

Снег зашипел, вздымаясь паром! Совершенно дезориентированная химера рванулась в сторону Зибигуса с рёвом боли и голода и получила в морду молнию поражающего заклятья.

– Бейте её стихиями! – закричал Хел. – Сатана кормил её своим средоточием огня! Адская магия для неё не смертельна! Бейте тем, что имеет силу в человеческом мире!

– Средоточием, – прошептал Борн. – Это значит, что поражение принесёт ей лишь трансформацию. И мы получим ещё более свирепое чудовище. Просто ещё один лик смерти.

***

Многоликий хмурился. Он ждал ответа, но Фабиус не торопился.

– Чего же ты медлишь, маг? – спросил Сатана вкрадчиво. – Ты же мечтал вернуть душу Дамиена? Так вот она, забирай! О чём тут думать так долго?

– Конечно, чего ж тут думать! – нехорошо усмехнулся Фабиус. – И так понятно, что ты захочешь взамен мою дочь, Диану, или моего новорождённого сына. А то и обоих детей сразу.

Он пристально смотрел на меняющееся лицо Сатаны, соображая, что и в нём есть что-то стихийное. Что-то неуловимо дикое, отличающее отца лжи от его адских детей.