Текст книги "Сломанная скрижаль (СИ)"

Автор книги: Кристиан Бэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Рассмотреть демон ничего не смог. Ребёнок был слишком мал, чтобы различить что-то в линиях, пересекающих светящееся пятно жизненной силы.

– Проклятая баба хотела скинуть младенца, – поморщился Зибигус. – Не годится она как мать. Я нашёл для мальчишки кормилицу.

Борн взял свёрток с ребёнком в руки. Присмотрелся внимательнее и только тогда понял, что именно ввело его в заблуждение.

В ауре мальчика не было тех особых серых нитей, что у детей Зибигуса. Она была яркая, ровная, и непроницаемая!

– Это не сущий! – воскликнул демон. – Но и не человек! Его судьбу прочесть невозможно, так хитро сплетаются в нём нити путей. Они – как огонь!

– То-то и оно, – кивнул Зибигус. – Но его магический дар бесспорен. Когда он плачет – кормилица не может не взять его на руки. Если запереть её в соседней комнате и дать ей послушать плачь – она буквально сходит с ума.

– Значит, стихии сами рождают себе магов? Мир не бывает пуст…

– Его никто не сможет воспитать, кроме меня, так он силён, – кивнул на младенца чёрт. – Рождённый от магически одарённого сущего и смертной…

– Магически?.. – Борн отдал младенца и повернулся к двери. Он вспомнил, что на весь день позабыл о Фабиусе.

Но уходить без прощальных слов было нельзя. Зибигус должен был ощутить его одобрение, ведь забот у него, благодаря приказу демона, прибавилось безмерно.

– Воспитывай его так, как должно! – объявил он уже на пороге. – Я не трону твоих детей. Ты поступил неправильно, но дальновидно, и я одобряю твоё решение. Сатана решил, что раз путь в ад нам закрыт, мы останемся здесь в одиночестве? Он обманулся! Делай своё дело, чёрт, я не буду тебе мешать.

Борн сделал шаг сквозь дверь, потом через междумирье.

Он понял, что ему нужно срочно навестить Фабиуса.

Глава 3. Если муж вернулся не вовремя

Йора была удивительно красивым городом. Может быть, потому, что ужасно старым.

Если действующую столицу, Вирну, люди выстроили уже после катастрофы на развалинах какого-то древнего города, то Йора уцелела с самых давних времён. Прикрытая горами, она пережила и времена разрухи, и нашествие адских тварей.

В дни, когда ужасные звери поднимались из бездны и пожирали людей, здесь успешно держали оборону. В те времена города ещё не окружали высокие стены, но жители Йоры, работая и днём, и ночью, сами обложили свои поселения камнем, иначе им было не выжить.

В память об этом у коровьих ворот сохранилась старая грубая кладка с потёками чёрной крови, намертво въевшимися в камень.

В годы безвременья Йора стала столицей мира людей, как место, где успешно действовал совет магов, а люди стойко оборонялись, не допуская в город тварей.

Тринадцать веков назад, когда города, залитые кровью, один за другим падали к ногам Сатаны, магистерский совет Йоры принял непростое решение покориться Безликому добровольно.

После подписания договора о Магистериум морум в Йоре тоже выросла чёрная церковь Сатаны. А вот власть постепенно покинула её.

Люди начали восстанавливать разрушенные тварями города, и столица переехала в более удобную Вирну. До Йоры ещё нужно было добраться через горные перевалы.

Зато в Йоре уцелели старинные дома, а в них – древний водопровод, питаемый ледяной водой горных рек. И потому город был удивительно чистым.

Фабиус, поражённый магией этого водопровода, открытой им в ратуше, в покоях бургомистра, где жила теперь Алисса, весь световой день копался в нём, пока отсутствие яркого света не ввергло магистра в уныние.

Тогда он отправился в отхожее место и открыл для себя особенности древней канализации, что начисто лишило его остатков покоя.

Тратить магические силы на освещение магистр не рискнул, они могли понадобиться для защиты жены и младенца. И вечером, накормив малыша, Алисса повела хмурого и озабоченного мыслями о водопроводе и канализации мага гулять по ратушной площади.

Младенца она оставила со служанкой, верной и преданной Белкой, сцедив на всякий случай побольше молока.

Алисса была ещё слабой и чувствовала тянущие боли внизу живота, но ей очень хотелось посмотреть представление заезжих комедиантов.

Начинало смеркаться, но плотники ещё сколачивали на площади помост для вечернего представления. Вокруг толкались досужие, сновали мальчишки и торговки горячими пирожками.

– С чем пироги-то? – громко спросил Фабиус.

И вдруг узрел под ногами затоптанную железяку, похожую на воинский щит и прижимавшуюся к мощёной камнем площади, словно крышка к горлышку чайника.

Магистр тут же забыл про пироги. Железяка была покрыта странными знаками, часть из которых напоминала буквы.

Фабиус присел на корточки, достал из кармана нож и лупу и начал очищать похожие на буквы знаки, надеясь прочитать их.

Алисса, понимая, что от мостовой его теперь не оторвать, улыбнулась и подошла поближе к помосту, где трудились плотники, сколачивая декорации: деревянную лестницу и две будки, изображающие дома почтенных горожан.

Один из плотников был такого могучего сложения, что она невольно вспомнила мужа, четыре года назад сгинувшего на границах Гариена.

«Феликс был так же высок и крепок, но… гораздо ловчее в движениях», – подумала Алисса, когда плотник, подхватив очередную доску, потащил её как-то боком, неуклюже заваливаясь на одну сторону. Топор он, однако, держал умело. И скоро его «тук-тук» в хор других топоров.

За помостом возвышался пёстрый шатёр, у входа в него толпились подмастерья, дожидаясь, не выглянут ли актрисы.

Алисса стала проталкиваться к шатру – ей тоже хотелось посмотреть на актрис. Она так давно не видела представлений. Хорошо, если будет любовная пьеса. Но и смешная – тоже сгодится. Лишь бы уже быстрее.

Могучий плотник громко выругался, едва не обронив топор – откуда-то выскочила и юркнула под помост здоровенная крыса!

Алисса обернулась. Голос мужчины показался ей смутно знакомым, как и его заросшее щетиной обветренное лицо.

Если бы он не был таким седым…

Ощутив на себе пристальный взгляд, плотник поднял голову и тоже уставился на Алиссу. Глаза у него были серые-серые, как грозовая туча, нос свёрнут чуть набок – он когда-то подрался в трактире, поспорив с соседом, а чуть ниже левого глаза змеилась полоска шрама…

Это был муж Алиссы, Феликс, погибший от зубов адских тварей. Его забрали служить туда, где земная кора была особенно тонка и где твари часто нарушали закон о Магистериум морум, пробираясь в человеческий мир по её разломам.

Раньше каждая провинция ежегодно отправляла в Гариен по десять мужчин для защиты людей от фурий, гарпий, летунов и прочей кровавой нечисти. Призывали тех, кто имел воинскую выучку, а муж Алиссы состоял тогда в городской страже.

Не было у них ни денег, чтобы откупиться, ни влиятельных родственников, вот и забрали единственного кормильца. Алисса осталась одна с новорожденной дочерью. Феликс оставил ей два глея и немного меди – всё, что у них было. Ушёл, взяв с собой хлеб, сыр да оружие.

Плотник смотрел на Алиссу полусогнувшись и судорожно сжимая топор. На его лице появилась гримаса узнавания:

– Лисса, ты? – спросил он, распрямляясь во весь свой немалый рост.

– Феликс? – испугалась Алисса. – Мне сказали, что ты погиб? Куда ты пропал?

Мужчина положил топор на помост и шагнул вперёд.

Алисса увидела, что твёрдо он опирается только на левую ногу. Правая была вывернута под неестественным углом, и Феликс её приволакивал. Наверное, нога его была сломана, и срослась, как пришлось.

– Я… – сказал Феликс. – Я долго лежал без памяти в яме, откуда выбирались крылатые твари. Мы пытались завалить эту яму камнями, когда чудовище ринулось вверх и отшвырнуло меня. Я сильно ударился головой. Боюсь, меня объявили погибшим. – Он оглядел добротное платье Алиссы, бусы из прозрачного янтаря. – Ты не бедствовала?

Она покачала головой, не зная, что ему говорить.

– А где наша дочь? – спросил Феликс, продолжая жадно разглядывать жену.

– Она умерла, – сказала Алисса одними губами.

– Что? – переспросил Феликс.

– Она умерла, – повторила Алисса.

Ей было больно, она старалась не вспоминать смерть дочери.

– Умерла? – потрясённо спросил Феликс и рванулся к Алиссе, хватая её за руку. – Ведь ей бы было сейчас лет пять?

– Четыре с половиной.

– Как же ты не уберегла её? – Феликс навис над женой огромный, страшный, заросший седой щетиной.

– Я не смогла, – прошептала женщина. – Не смогла…

– А деньги? – перебил Феликс. – У тебя же были деньги? Ты могла бы позвать врача?

Алисса не знала, как объяснить мужу, что денег тех было совсем мало, что горячка прицепилась, как проклятая, и всё ушло на еду и лекарства. А она не могла работать, потому что на руках у неё умирала дочь.

– Ты, верно, растранжирила все те деньги? – тряс её за руку Феликс. – Скажи мне, ты нашла себе другого мужа, Лисса? Забыла меня? – допытывался он, как клещами сжимая её запястье. – Где ты живёшь? С кем? Скажи мне? Я спрошу с него и за деньги, и за нашу убитую дочь!

Алисса беспомощно оглянулась – Фабиуса нигде не было.

– Ты не знаешь, – она едва сдерживала слёзы. – Илена умерла от горячки…

– А ты – что же?

– Я не могла работать, мне было не с кем её оставить.…

– А деньги?

– Если хочешь, я всё верну тебе. Всё, что ты дал мне тогда. Только у меня нет сейчас с собой денег. Подожди здесь…

Алисса вспомнила про экономку, у которой можно было взять два, нет, лучше сразу три глея. Пусть Феликс возьмёт их и уходит прочь.

Всё прошло. Они больше не муж и жена. И дочери больше нет. Их связывают только эти монеты.

Она опять поискала глазами Фабиуса, но тот словно сквозь землю провалился.

– Подожди здесь, – Алисса попыталась выдернуть руку, но Феликс держал её крепко.

– Нет уж! – оскалился он. – Теперь не сбежишь! А ну-ка, веди, показывай, где ты живёшь с ним? Кто он?

***

Магистр Фабиус попытался поддеть кинжалом подозрительную железяку, так похожую на крышку, но не преуспел. Он сердито засопел и прошептал: «Destruam et aedificаbo»!

К сожалению, заклинание не сработало. В изменившемся мире положено было колдовать по-другому.

Обращаться к магической силе медальона, «заряженного» Борном, магистру не хотелось. Неужто он беспомощен без этого демона?

Фабиус выругался сквозь зубы, мысленно перебирая стихии. Металл был, наверное, частью «земли», а, следовательно, обязан был подчиниться воде или воздуху?..

С воздухом магистру приходилось работать чаще, чем с водой, и он мысленно призвал эфирную суть этой лёгкой стихии, а потом провёл рукой над железякой, так похожей на крышку.

Крышка задёргалась, задребезжала, поднимаемая невидимой силой, и в воздух взметнулись клубы пыли.

Зеваки, успевшие обступить Фабиуса, шарахнулись в стороны, напуганные уже подзабытым колдовством. А в крышке что-то хрустнуло, и тяжёлая на вид железяка пёрышком поплыла вверх, открыв округлый провал лаза, выложенный кирпичами!

Тут уже Фабиус не выдержал: сжал на груди магический кристалл и зажёг огонь. Ему не терпелось рассмотреть, что там внутри!

Крышка невесомо опустилась на камни, издав едва слышное: «Звяк». Маг встал на колени, поглубже заглянул в лаз и разглядел там тонкую железную лестницу, проржавевшую, но вроде бы ещё крепкую.

Где-то внизу шумела вода, пахло нечистотами, но колебаться Фабиус не стал. Он снял длинный магистерский плащ, скреплённый фибулой, положил его на крышку люка и начал осторожно спускаться вниз.

Грязная вонючая вода – похоже, это был древний канализационный сток, более хитрый, чем в современных Фабиусу городах – не дала магу добраться до самого дна. Он спустился только на две трети лестницы. Но и здесь было душно, и мутило от запаха.

С помощью магического огня магистр разглядел подземную реку из нечистот и воды да две арки боковых туннелей, выложенных красным кирпичом.

Фабиус удовлетворённо крякнул: в его голове постепенно складывалась схема здешней канализации, проложенной удивительно скрытно.

Почему же предкам было важно сделать всё именно так? И каким образом вода поднимается в дома горожан? Если она течёт сверху, то почему нет акведуков?

Когда магистр выбрался из канализационного люка, на площадь уже опустилась тьма, а его поджидали два стражника, оповещённые бдительными горожанами.

Стражникам было сообщено о незнакомце, открывшем дыру посреди площади и исчезнувшем в ней. Увидев, что из дыры вылез почтенный магистр, а не бродяга или разбойник, они несколько оробели, и их растерянный вид напомнил Фабиусу про Алиссу.

Он огляделся, но жены не увидел. Вокруг него, за отсутствием обещанных комедиантов, что всё ещё готовились к вечернему спектаклю, собралась огромная куча любопытных горожан. И когда на ладони мага вспыхнул холодный колдовской огонь, чтобы озарить их лица и отыскать единственно нужное, в толпе зааплодировали.

– Где Алисса? – строго спросил маг у стражников. – Со мной была женщина в богатой одежде, где она?

– Тю! – закричали мальчишки, обсевшие свежесрубленный помост.

– Хромой Феликс!

– Он увёл твою тётку!

Достав из кошеля на поясе глей и крепко зажав его в пальцах, магистр выяснил, кто такой хромой Феликс и куда он повёл Алиссу.

По всему выходило, что бедняжка пожалела нищего и вернулась в ратушу, чтобы вынести ему мелочь. Мальчишки слышали разговоры про два глея.

Фабиус кинул им честно заработанную монету, поднял плащ и поспешил в ратушу.

После родов женщин обычно прямо-таки распирает от сердобольности. Как бы этот бродяга не ограбил Алиссу!

Стражники, переглянувшись, потопали следом. Они тоже знали много историй про несчастных калек и глупых богатых гусынь.

***

Расстроенная Алисса слишком поздно поняла, что бывший муж не отстал от неё у входа в ратушу, а всё так же хромает следом.

Стражник, скучавший у входа, не обратил внимания на мастерового, увязавшегося за госпожой. Судя по стружкам в волосах и бороде, мужчина был плотником. Может быть, госпожа привела его починять мебель?

Феликс, несмотря на хромоту, передвигался не так уж медленно. Алисса поднялась на второй этаж и ждала, чтобы служанка отперла большую двухстворчатую дверь в апартаменты бургомистра, когда бывший муж догнал её.

Услышав шаги, Алисса вздрогнула и обернулась.

– Подожди здесь, – попросила она, сообразив, кто стоит за спиной.

Но Феликс не послушал и ввалился вместе с ней в комнаты.

Апартаменты, где раньше жил бургомистр, включали в себя прихожую, спальню, рабочий и приёмный зал, а так же комнаты для слуг.

Алисса нахмурилась.

– Стой тогда здесь, у дверей, – сказала она. – Денег у меня нет. Мне нужно пойти попросить их у экономки.

Она прошла в глубину апартаментов, в комнату экономки, а Феликс остался в прихожей.

Сначала он разглядывал обитые тканью стены и зеркала, но ему это быстро наскучило. Тогда он сунулся было в приёмный зал, но услыхал плач, вернулся и открыл дверь в спальню.

Возле огромной кровати красного дерева под балдахином стояла маленькая кроватка из сосны, где заливался плачем младенец.

В спальню тут же вбежала та же молоденькая служанка, что впустила Алиссу и Феликса, оттолкнула склонившегося над кроваткой мужчину и подхватила младенца, приговаривая:

– У-ти утечки! Кто это у нас тут плачет?

– Это чей такой? – резко спросил Феликс.

– Госпожи Алиссы, – прощебетала служанка. – Ули-ули-ули-ли, прилетели журавли! Журавли-то мохноно-огие, не нашли пути-дороги к нам…

Феликс посмотрел на младенца и понял, что два глея – слишком скромная сумма за сломанную судьбу и покалеченную ногу.

Это получается как? Его жена живёт здесь на всём готовом, и всё у неё тут начинается заново, а ему ни доброго слова, ни даже тёплого плаща на зиму?

Да за одну такую кровать!..

Он в раздражении сплюнул на паркет, схватил служанку за волосы и вырвал из её рук ребёнка.

Глава 4. Ложь в пропитание

Схватив младенца, Феликс отшвырнул служанку и бросился к выходу из спальни.

Девушка упала, но тут же вскочила с криком:

– Вор! Хватайте его! Вор!

Быстро бежать Феликс не мог, мешала искалеченная нога. Служанка догнала его в один прыжок и как кошка вцепилась в плечо, пытаясь отнять свёрток с ребёнком.

– Вор! – визжала она не переставая.

Алисса первая услыхала крик. Она вбежала в спальню через боковую дверь. И тут же с улицы донеслись крики стражников, и послышался звон оружия.

Феликс остановился, понимая, что сейчас подоспеет стража, и действовать надо быстро.

– Прочь! – заорал он и поднял младенца над головой, вместе с повисшей на локте служанкой. – Я убью его! Я разобью ему голову!

– Отпусти его, Белка, – тихо, но твёрдо сказала Алисса. – Сейчас он возьмёт свои деньги и уйдёт.

Служанка разжала пальцы и в отместку пнула Феликса.

– Скотина паршивая! – прошипела она. – Пусти в дом скотину!

– Заткнись! – Феликс угрожающе замахнулся на неё свёртком с ребёнком, и малыш зарыдал с удвоенной силой.

– Сколько ты хочешь денег? – спросила Алисса.

Она стояла у дверей, заступая Феликсу путь.

Лицо Алиссы было бледным, но решительным и болезненно-равнодушным, словно не её дитя кричало сейчас в руках обезумевшего мужчины.

Младенец выгибался в своих пелёнках, выпрастывая кулачки. Личико его недовольно сморщилось, крошечные лёгкие гоняли воздух, заставляя его вибрировать и дрожать, или это просто казалось Алиссе?

– Много! – рявкнул Феликс. Он не знал, сколько нужно просить.

Если Алисса живёт в ратуше, значит, новый муж её – бургомистр? Но насколько же он богат?

– Здесь восемнадцать глеев, – Алисса показала бывшему мужу кошель, что забрала у экономки.

Она не успела вытащить обещанные две монеты, когда услышала крик.

По лестнице забухали сапоги стражников.

– Мало! – Феликс покосился на дверь.

Кто-то попытался её открыть, потом послышалось:

– Эй, госпожа! Кто тут у вас кричит?

Феликс кивнул Алиссе на дверь и прошипел:

– Отвечай, а не то…

– Всё в порядке! – громко ответила Алисса и сделала Белке знак отпереть дверь.

Служанка скользнула к дверям так ловко, что Феликс не успел ей помешать. А подавать голос было нельзя – его бы услышали стражники.

Мужчина шарахнулся к окну, глянул вниз: не так-то и высоко, чтобы выпрыгнуть вместе с младенцем.

Ему пришлось снова прижать ребёнка к груди. Тот продолжал плакать, чуя вместо молочного запаха матери тяжкий дух потного мужского тела.

Алисса успокоила стражников и, прикрыв дверь, обернулась к Феликсу.

– Отдай ребёнка, – сказала она тихо. – Возьми деньги и уходи, пока не вернулся мой муж. И не приходи больше.

Она впервые назвала Фабиуса мужем. Они не прошли с ним положенных обрядов, и ещё вчера это казалось ей важным, но не теперь.

– Восемнадцать – мало, – пробурчал Феликс.

– Я отдам тебе браслет и бусы, – быстро кивнула Алисса. – Это не мой дом, у меня здесь больше нет денег.

– Ты врёшь! – осклабился Феликс. – Вон какое богатое у тебя жильё! Не дашь сорок глеев – я выпрыгну с твоим отродьем в окно! Продам его нищим, чтобы он вырос среди попрошаек и просил милостыню!

Алисса видела, что бывший муж не в себе. Он словно бы не понимал: спрыгни он вниз и в два счёта попадётся страже.

Она дала бы Феликсу прыгнуть. Туда ему и дорога. Вот только ребёнок от такого прыжка может и разбиться. Значит, нужно иначе.

Алисса ни на кого не надеялась и не собиралась ждать, пока её спасут. Она продумывала план действий: подойти ближе на пять шагов, вцепиться в руку, державшую малыша, зубами. И когда она разожмётся…

Бывший муж всё выкрикивал угрозы. Руки его всё ещё были сильны, он был воином, пусть и бывшим. И он не испугался, когда жена шагнула к нему. Что может слабая женщина?

Вот только Алисса, с палкой сражавшаяся против адских тварей, давно уже не боялась пустых слов. Мозг её был холоден, а руки не дрожали.

– Отдай ребёнка, дурак! – Ещё шаг. – Ты не сумеешь сбежать, если я позову стражу. А если ты причинишь вред моему сыну – тебя повесят вот перед этим самым окном. Бери деньги и уходи.

Алисса смотрела твёрдо. Она даже не повысила голос, показывая, что держит себя в руках.

А вот младенец кричал всё сильнее, выгибаясь и сжимая крохотные кулачки.

Феликс заколебался и тряхнул орущего ребёнка. Он мешал ему думать.

– Да замолчи ты!

Пользуясь тем, что бывший муж отвлёкся, Алисса сделала ещё один шаг.

– Вот деньги, – она протянула мужу кошелёк. – Восемнадцать глеев можно растянуть на полгода.

Феликс заколебался было, но тут двери распахнулись и ввалился мужик в магистерском плаще с коротко стриженой бородой. За спиной у него маячили стражники.

– А ну, отдай сына! – рявкнул он с порога. На его груди налился светом и засиял магический кристалл.

Неужели маг?? Не все, значит, передохли!

Феликс отшатнулся, его швырнуло к окну, свёрток с ребёнком взлетел в воздух и…

Алисса вскрикнула, магистр схватился за свой кристалл, а посреди спальни вырос демон Ангелус Борн и подхватил младенца.

Однако приключения Феликса на этом не закончились.

Бывший муж Алиссы всё ещё висел, вцепившись в подоконник, а какая-то сила мало того что держала его в воздухе, она выпихивала его в окно!

Борн фыркнул и протянул младенца Алиссе.

Как только мать взяла младенца на руки, он замолчал и неведомая сила исчезла как исчезает ветер.

Вот только Феликс был к этому не готов, и не удержался на подоконнике, с воплем соскользнув вниз.

– Разбился? – вздрогнула Алисса, покрепче прижимая к груди сына.

Борн подошёл к окну, выглянул и усмехнулся:

– Нет. Спрыгнул он как раз удачно.

– Сбежал? – нахмурился Фабиус.

– Не успел. – Борн закрыл окно, отрезав бряканье оружия и ругань, доносящиеся с улицы. – Стражники разберутся с ним.

Демон облизал губы и с глубоким облегчением понял, что научился врать.

Он сказал правду: спрыгнул Феликс удачно, и с его телом теперь разберутся стражники. А вот куда делась душа…

Не совсем враньё, всего лишь некоторая недосказанность… Но зато он сыт.

– Ты был неосторожен! – продолжал хмуриться Фабиус. – А что если бы ты не успел подхватить ребёнка? Следовало сначала оттеснить бродягу от окна, а потом воздействовать магией!

– Но я и не воздействовал, – рассмеялся демон.

Фабиус протопал в спальню прямо в благоухающих канализацией сапогах, обнял Алиссу и сына.

– А кто? – удивился он.

– Как я понял: по законам нового мира дети магов рождаются с магическими способностями, – пояснил Борн. – Твой сын очень хотел к матери. И если я правильно понял увиденное, то помеху – этого плотника – сдуло ветром. Это магия стихий, человек. И она с рождения подчинена твоему сыну.

Фабиус покачал головой, не очень-то веря. Он был практиком, а, наблюдая один-единственный случай, допустимо ли делать такие обширные выводы?

– Сын чёрта и повитухи – точно таков же, – ответил Борн на незаданный вопрос.

– Вот как? – удивился Фабиус. – Ты видел его?

– Да, – кивнул демон. – И твоему сыну понадобится теперь правильное воспитание. Такая сила в столь юном возрасте очень опасна.

– Да с чего ты взял, что я не сумею правильно воспитать сына? – искренне удивился Фабиус. – Я сам буду учить его! Кстати… – лицо его вдруг осветилось юношеской улыбкой. – Я ведь раскрыл сегодня секрет здешней канализации! Оказалось, что она устроена совершенно удивительным образом!.. Не так, как Вирне или в других городах! Идём, раздобудем вина, я видел его запас в кабинете у бургомистра, и я тебе расскажу!..

Фабиус направился в глубину апартаментов, но Борн за ним не последовал.

С минуту он смотрел, как Белка и Алисса хлопочут, перепелёнывая младенца. Потом снял с плеча Локки и усадил его на спинку детской кроватки.

– Охраняй ребёнка! – приказал демон и задумчиво погладил дракончика по спине. – Негоже ему быть без имени…

– Я придумала, как мы назовём его, – отозвалась Алисса.

Под окном замелькали факелы, раздались приглушенные узорчатым стеклом крики.

На ратушной площади начиналось представление комедиантов. Но Алиссе больше не хотелось покидать спальню и оставлять без присмотра маленького Дикки.

А как ещё назвать такого храброго малыша?

– Я никогда не слышала, чтобы младенец двух дней от роду сумел за себя постоять, – улыбнулась она.

Борн кивнул:

– Что ж, это красивое имя – Ричард I Ренгский. Он станет одним из самых сильных магов своего мира. Но помни, Алисса! – Демон поднял руку. – Тот, кто будет его противником, родился на пару дней раньше.

– Ты говоришь о сыне Кастора и повитухи?

Борн кивнул.

– Старый Зибигус будет растить из него правителя. И никто не знает, кого примет этот мир: сына чёрта или сына человека.

– Эй! – позвал демона Фабиус, заглядывая в двери. – Иди, я нашёл вино. А Алиссе надо бы отдохнуть, как бы у неё молоко не пропало от всех этих нищих! Что за блажь потворствовать попрошайкам?

Борн улыбнулся, погладил последний раз Локки и поспешил за Фабиусом.

Он не собирался рассказывать магу, кем был человек, выброшенный магическим ветром в окно.

Незачем было другу знать, что не попрошайку привела в дом Алисса, а бывшего своего мужа. Который… больше не помешает ей воспитывать маленького Ричарда.

Хотя… и вкусу-то в его душе никакого не было.

***

На военный совет в комнату Малко и Петри пришли четверо: Диана, инициировавшая это сборище, Хел, как самый осведомлённый, и оба помощника конюха.

Диана сначала хотела выгнать Петрю из-за его глупости, но господин Зибигус велел слугам глядеть, чтобы студенты спали, а не шлялись по коридорам. А встречаться-то пришлось в комнате, отведённой обоим помощникам конюха.

Больше нигде не вышло. Диану поселили с надутой белобрысой девицей, Хела с ражим Хьюго, а его посвящать в серьёзные дела было пока ещё рановато.

– Хел сказал, что у нас тут кругом демоны! – выпалила Диана, как только Малко предусмотрительно подвинул к двери прикроватный шкафчик.

Засовов студентам не полагалось.

– Настоящие? – спросил Петря, вытаращив в испуге глаза.

Но Диана проигнорировала этот глупый вопрос.

– А ещё, – сказала она, уперев палец в подсевшего рядом Малко, – он сказал, что я и сама – демон! А ну, рассказывайте, что вы про это знаете!

Она сердито уставилась на Малко, как будто это помощник конюха был виноват в том, что она, Диана, – дочь демона.

– Ты же… Ты же… – замямлил он растерянно. – Ты же дочка Борна, а он демон… Значит, ну…

Теперь растерялась Диана: в этом свете она проблему ещё не рассматривала.

– Так это что? – спросила она. – Если я дочка демона, значит, я и не человек вовсе? А кто я тогда, а? Гусыня, что ли?

На глаза у неё навернулись злые слёзы.

Хел открыл было рот, чтобы успокоить обиженную девушку, но тут шкафчик, которым Малко загородил дверь, ужасающе заскрипел и отодвинулся, пропуская крепкую руку с коротко обрезанными ногтями.

Рука ощупала шкафчик и скрылась. А на дверь опять налегли, и она приотворилась ещё на два пальца.

– А вы чё тут заперлись, что ли? – раздался голос ражего. – Меня-то пустите? Мне с Малко над перетереть. Коней-то мы в трактире оставили, он бы съездил да посмотрел, какой там уход? Мой жеребец – капризный…

Болтая, Хьюго всё дальше отодвигал шкафчик, пока не сумел протиснуться в комнату целиком.

– А ну стоять! – рявкнула Диана, и ражий застыл на пороге.

– Ты чё, это же я! – возмутился он.

– Ну и кто тебя сюда звал? – сердито спросила Диана, украдкой смахивая слёзы. – Может, у нас тут военный совет!

– А что за война? – Хьюго схватился за пояс, но вспомнил, что перевязь с мечом оставил в своей комнате.

– А то, что тут вокруг одни черти да демоны! – воскликнула Диана. – Ты представляешь – я тоже демон!

– Как так? – выпучил глаза Хьюго, разглядывая её. – А крылья у тебя есть как у фурий? А это оттого, что у тебя два отца?

Хел вздохнул, поднялся, втащил ражего в комнату, закрыл дверь и поплотнее придвинул к ней шкафчик.

– Диана потому дочь двух отцов, что в ней слились душа Аро, сына демона Борна, и тело Дамиена, сына магистра Фабиуса, – пояснил он. – А значит, телом она человек, а душой демон.

Все парни уставились на Диану, пытаясь разглядеть, где просвечивает её демоническая душа.

Хьюго расплылся в улыбке: он представил Диану голой и сияющей, как это и положено демонам.

В голове у него возникла чудесная и соблазнительная мысль. Ангелус Борн был инкубом, демоном-соблазнителем… А что если Диана – суккуб? Вот это было бы приключение!

– Нет, Хьюго, – покачал головой Хел. – Диана не суккуб. Аро, сын Борна, ещё не определился со своей формой. Он был очень юным демоном, такова и душа Дианы. Никто теперь не знает, кем она станет.

– А откуда ты всё это взял? – Диана внимательно посмотрела на Хела.

Внешне-то парень как парень, а на поверку – шкатулка с секретами.

– Кое-что мне рассказывали, а остальное прочёл в древних книгах, – пояснил Хел.

– А другие демоны, они где тута ходят? – влез Петря.

Эти слова не давали ему покоя. К Диане-то он привык, всё-таки две зимы прожил с ней на одном острове. А тут – мало того, что чёрт Зибигус теперь глава академии, так ещё и демоны поналезли!

– Агнесса и Йорк – дети Зибигуса, – сказал Хел. – А он…

– Чёрт! – воскликнула Диана.

Хьюго открыл было рот, но посмотрел на стул и тут же закрыл. Хорошее знание этикета уберегло его от слов, которые недостойно произносить при девице.

Если бы этикет в него розгами вбивали, он, может, и позабыл бы сейчас, что нельзя говорить при Диане такие слова, но отец был плохим учителем и всё время хватался за табуретку.

– Тс-с! – Хел прижал пальцы к её губам. – Думаешь, ему понравится, что об этом кричат?

– А черти – они тоже питаются душами? – спросил Малко.

– А может, они нас сюда затащили, чтобы как есть подчистую сожрать? – осенило Петрю. – Может, нам отсюда тикать надо?

– Нет, черти способны питаться и человеческой пищей, – успокоил его Хел. – Но у них – душа сущих, как и у Дианы. По сути, они такие же демоны, только пониже рангом.

– Сущих? – непонимающе уставилась на него девушка.

– Так называют всех, кто рождён в аду, – пояснил Хел.

– И что нам теперь делать? – спросил Хьюго, впечатлённый чертячьим происхождением такого почтенного с виду господина Зибигуса. – Я не нанимался, чтобы с чертями! Да видано ли такое?

Хел пожал плечами:

– Зато им и в самом деле подвластна магия. Настоящая, а не те крохи, что заново отвоёвывают у стихий магистры. Просто нам нужно помнить: господин Зибигус не человек, и он очень опасен. Ведите себя поти…

– Да что он мне сделает?! – так и взвилась Диана. – Ты же сам сказал, что мою душу даже Борну не съесть!

– Есть наказания и для неумелых демонов, – нахмурился Хел. – Тебя можно запереть в междумирье, а там очень страшно.

– Да ну его, – дёрнула плечом девушка. – Хьюго прав! Не буду я учиться у какого-то чёрта. Мы объявим ему войну и сбежим!

– Куда? – невесело рассмеялся Хьюго. – Отец мне велел учиться. Теперь хоть плачь, а…

И он потёр плечо, вспоминая тяжёлые отцовские наставления.

– И ведь не пожалуешься никому, – рассудительно сказал Малко. – Магистры теперь сами, наверно, чертей боятся. Но разве ж так можно, чтобы кругом одни черти?

– Зибигус уже не один десяток лет живёт среди людей, – улыбнулся Хел. – А детей его вы и не отличите. Не скажи я вам – вы бы сами не догадались.