Текст книги "Хоккейная сделка (ЛП)"

Автор книги: Кристен Граната

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 39

Александр

– Так-так, именинник. Вот твой подарок.

Ария выскальзывает из ванной и роняет полотенце.

– Надеюсь, ты готов, потому что я сейчас потрясу твое мироздание, – она спотыкается по пути к кровати. – Ты не голый. А вообще-то обязан быть голым. Почему ты не голый?

– Прости, – я хихикаю, покручивая в руках письмо. – Меня на момент отвлекло это. Но теперь, когда ты здесь, в таком виде, я совершенно отвлечен чем-то иным.

Она хватает полотенце с ковра и кутается в него.

– Чем?

Я передаю ей письмо от адвоката деда, когда она ложится рядом на матрас.

– Он умер.

– Лоренцо? – ахает она, скользя глазами по бумаге. – Значит, вилла…?

– Моя.

Ария вскакивает и вскидывает в воздух кулак.

– Черт, да! Ха-ха, ублюдок. Он мертв, и вилла твоя! Справедливость восторжествовала.

Я запрокидываю голову и смеюсь над ее реакцией, главным образом потому, что она уронила полотенце и метафорически танцует на чьей-то могиле, задрав голый зад.

Ария снова закутывается в полотенце.

– Черт, мне не тягаться с таким подарком. Это чертовски горячее тело, но оно вряд ли сравнится с мертвым злобным дедушкой и виллой в Италии.

Я тяну полотенце, и она останавливается у изножья кровати между моих голеней.

– Это чертовски горячее тело выносит все остальное напрочь.

Я чувствую почти странную благодарность тому мертвому подонку. Если бы не он, я бы никогда не оказался там, где есть сегодня, по уши влюбленный в эту великолепную женщину – которая стоит со мной плечом к плечу и держит за руку на всех поворотах жизни; на которую может равняться дочь; которая наполняет мою душу покоем и чувством целостности.

Мы никогда бы не поженились и не жили бы вместе, если бы не Лоренцо.

Но потом приходит в голову мысль, которая сразу же отрезвляет, и улыбка исчезает с моего лица.

– Итак, э-э… Думаю, теперь нам пора поговорить.

Ария склоняет голову набок.

– Что ты имеешь в виду?

– Теперь, когда деда нет на свете, и вилла моя, нам не совсем обязательно оставаться в браке, – я прочищаю горло, переводя взгляд на руки, сложенные на коленях. – Сообщаю на тот случай, если ты не хочешь. Нам не надо притворяться…

Ария наклоняется и прерывает меня поцелуем.

– Ты хочешь развода, Большой Парень?

Я качаю головой.

– Нет.

Она роняет полотенце и кидает письмо куда-то за спину.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Хорошо, – она взбирается на меня, садится сверху и укладывает меня на спину. – Потому что я тоже не хочу развода.

Мои руки взлетают к ее бедрам, крепко сжимая.

– Уверена? Я знаю, мы сделали все немного задним числом.

– Похоже, что я не уверена в том, чего хочу?

– Нет.

Она опускает руку между нами и гладит меня поверх спортивных штанов.

– Может, тогда просто не хватает убедительности…?

Мои губы кривятся в усмешке.

– Теперь, когда ты об этом заговорила, я чувствую себя не слишком-то убежденным.

Она гудит в ответ, приникая губами к моему пирсингу на соске, и посасывает нежную кожу вокруг.

– Тогда позволь все разложить по полочкам, – языком она играет со штангой. – Ты – мой муж, – ее рука скользит под пояс штанов, и она вытаскивает член, делая несколько уверенных движений. – Мы дали клятвы. В болезни и здравии, – она скользит своей влажной киской по моему члену, обволакивая возбуждением. – В горе и радости, – головка члена упирается в ее вход, дразня. – Пока смерть не разлучит нас, – она замирает, и глаза поднимаются к моим. – И я ни на что бы не поменяла этого.

– Я тоже, детка.

И затем она опускается на меня, погружая член в себя, и мы оба вскрикиваем от облегчения. Ария отстраняется и садится, восседая на мне как богиня, каковой и является. Я не могу оторвать от нее глаз. Колыхание ее грудей, завораживающие глаза, изгиб бедер, то, как ее киска поглощает меня целиком… я охвачен этой женщиной. Я в ее власти. Она завладела мной, сейчас и навеки.

Она проводит пальцами по моим плечам и груди, и тут ее взгляд падает на мою татуировку – на новое дополнение.

У нее отвисает челюсть.

– Что… когда ты успел ее сделать?

– Этим утром, – я ухмыляюсь. – Небольшой подарок мне самому на день рождения.

Я знал, что хочу сделать татуировку с тех пор, как увидел в больнице семейную фотографию Джулианы. Добавить фигурку Арии в виде палочки и слово «МАМОЧКА» в почерке Джулианы было для меня очевидным решением. Я хотел, чтобы наша маленькая семья навсегда осталась на теле.

Ария обводит кончиками пальцев кровоточащую кожу, глаза широко распахиваются от восхищения.

– Ты нанес себе на ребра татуировку, и при этом спрашивал, хочу ли я развода?

Я хихикаю.

– Мне нужно было спросить, чтобы убедиться, что это и есть то, чего ты хочешь.

– Всегда интересуешься согласием с того самого первого дня, как мы познакомились, – она одаривает меня улыбкой. – А мне надо было всего лишь, чтобы ты вытрахал меня.

Я обнимаю ее и переворачиваю нас, пока Ария не оказывается на спине подо мной.

– Тогда держись крепче, потому что я собираюсь оттрахать свою жену.

– Наш капитан вернулся!

МакКинли хлопает меня по наплечникам, когда мы плетемся к выходу из раздевалки.

– Чувак, так здорово, что ты снова с нами.

Я ухмыляюсь.

– И мне хорошо быть снова с вами. Я сходил с ума, сидя на скамейке.

Диктор начинает вызывать нас на лед, пока мы ждем своей очереди. В крови бушует адреналин, знакомые нервы зудят прямо под кожей, будоража вены.

Я люблю игру. Это тонкое искусство, несмотря на всю физическую жесткость усилий, на которые мы обрекаем свои тела, и для того, чтобы лавировать на острых лезвиях стали, требуется небывалый уровень мастерства. Это постоянное, стремительное действие с той скоростью, с которой мы пролетаем по льду, сочетающееся с ловкостью, которая необходима для того, чтобы загнать небольшую шайбу в сетку ворот. Не умаляя других видов спорта, но я просто не вижу, чем еще можно сравниться с хоккеем.

Здесь нужен контроль. Нужна точность.

По иронии судьбы, это во многом похоже на езду на мотоцикле.

К тому же, я люблю свою команду. Мы не можем играть друг без друга, без помощи и полной самоотдачи. Эти люди – мои друзья. Мои братья. И я горжусь тем, что веду их за собой.

Я бросаю взгляд на цитату, начертанную на стене – «Великие моменты рождаются из великих возможностей», принадлежит покойному Хербу Бруксу – и трижды стучу по ней клюшкой, как делаю перед каждой домашней игрой. Потом подхожу к выходу, а голос диктора грохочет из динамиков.

– А теперь, снова на льду, поприветствуем капитана – который отмечает свой тридцатый день рождения вместе со всеми нами – Александра Крума!

Рев толпы сотрясает стадион, когда я скольжу по льду. Загораются огни, и люди вскакивают со своих мест, держа в руках сделанные плакаты, приветствующие меня после страшной травмы. Их поддержка так много для меня значит, и все же в этой толпе есть только трое людей, которые действительно здесь только ради меня и только для меня.

Я встречаюсь взглядом со своей кудрявой малышкой, стоящей на сиденье и держащей в руках пенный палец, который больше ее самой. Она – мое все, смысл жизни. Она сделала меня отцом и научила значению безусловной любви.

Энни поддерживает ее на соседнем сиденье, как гордая мать. Я пережил самые тяжелые времена в своей жизни благодаря этой женщине, и вечно благодарен за это.

И затем взгляд переходит к фурии рядом с ними, которая надела мою майку и выглядит невероятно сексуально. От фиктивной жены до приемной мамы и до любви всей моей жизни – Ария вплелась в ткань моей души. Я никогда не пойму, как мы оказались здесь, и все же в то же время кажется, что это было неизбежно.

Я – счастливчик.

Оглядываясь назад, на потерю родителей, предательство Рейчел и хитрого дедушку – все это кажется другой жизнью. Сейчас все иначе. Все, что я пережил, привело к этому моменту, и нет другого места, где бы я предпочел быть, чем здесь, где сейчас нахожусь.

Мы отлично сыграли и добились еще одной победы. Энни отвозит Джулиану домой, в то время как Ария и я направляемся с остальными друзьями в бар, чтобы отпраздновать это.

– За триумфальное возвращение Крум Кейка! – Джейсон поднимает стакан с крепким напитком в воздух, и я чокаюсь с ним бутылкой воды.

– С днем рождения, Большой Парень, – Ария сжимает меня, обхватив талию руками.

Я прижимаюсь губами к ее щеке, а затем шепчу:

– И каково это было смотреть, как я играю?

– Сначала я нервничала, но со второй половины отпустило.

Я заправляю ей волосы за ухо.

– Спасибо, что была там, несмотря на то, что тебе трудно.

– Я бы не пропустила этого. Я горжусь тобой за то, что вернулся в строй.

МакКинли втискивается между нами и кладет локти на наши плечи.

– Посмотрите-ка. По уши влюблены, – он косится на Арию. – Поправь меня, если я не прав, но в прошлый раз, когда мы были здесь, вы вели очень серьезный разговор о том, что любовь – это чушь.

Она закатывает глаза, усмешка искривляет губы.

Мои брови взлетают вверх, когда я отталкиваю МакКинли и становлюсь перед ней.

– Думаешь, любовь – это чушь?

– Я не говорила, что любовь – это чушь. Я просто не верю во всю эту романтическую ерунду. Ни один мужчина не будет делать то, о чем можно прочитать в книгах.

Я скрещиваю руки на груди, воссоздавая разговор, который у нас когда-то состоялся в этой самой VIP-комнате несколько месяцев назад.

– Мужчины могут быть романтиками.

Она поднимает подбородок, как девчонка.

– Я никогда не встречала мужчину, который бы сделал что-нибудь из этих романтических вещей.

– Тогда ты не проводила время с мужчинами нужного типа.

Ее улыбка сползает с лица, когда маска спадает, и она поднимает руки, чтобы обхватить ими мою шею, поднимаясь на цыпочки.

– Я хочу проводить время только с одним конкретным мужчиной.

Мои руки скользят к ее пояснице, прижимая Арию вплотную к себе.

– Счастливчик.

– Что есть, то есть, – она прикусывает мою нижнюю губу. – Но и я тоже счастливица.

– Да ну?

– Угу, – она прижимается своими губами к моим. – Ты показал, каково это – когда о тебе заботятся.

– Я всегда буду заботиться о тебе, – я крепче обнимаю ее. – Со мной ты всегда будешь чувствовать себя любимой, ценимой и в безопасности.

Ее ресницы трепещут, когда она смотрит на меня из-под них.

– Я так сильно тебя люблю, Алекс.

– А я тебя.

Она снова целует меня, и на этот раз я углубляю поцелуй, проводя языком между ее губ и обхватывая своим. Наши друзья свистят и хлопают, а мы отстраняемся друг от друга с лукавыми улыбками.

Мы проводим некоторое время с друзьями и танцуем. Но вскоре уже готовы отправиться домой и провести ночь вместе – только вдвоем.

– Помнишь, ты говорила, что не хочешь, чтобы тебя привязывали, а только связывали?

Ария шевелит бровями.

– Помню.

Я приближаюсь к нее уху.

– В гараже есть несколько пластиковых стяжек.

Ее тело содрогается.

– Отвези меня домой.

Я беру ее за руку и делаю то, что хотел совершить в ту ночь, когда мы впервые встретились.

Отвожу домой.

Но на этот раз к нам домой.

Глава 40

Ария

Полгода спустя

– Как ты себя чувствуешь?

Я вытираю дрожащие ладони о свое черное платье.

– Так, будто собираюсь извергнуть душу.

Луиза смеется и сжимает мое плечо.

– Это совершенно естественно. Но тебе не о чем беспокоиться. Галерея выглядит сногсшибательно. Выбранные произведения искусства совершенны. Ты усердно трудилась последние несколько месяцев, чтобы все было готово к сегодняшнему вечеру.

Я надрывала задницу, чтобы убедиться, что галерея готова к сегодняшнему торжественному открытию. Я все проверила по сто раз, убеждаясь, что нет ничего такого, что упустила.

Просто не могу поверить, что это происходит.

– Спасибо тебе за всю помощь, – мои глаза бегают по помещению. – Мне действительно понравилось работать с тобой.

– Я бы с удовольствием продолжила работать. Думаю, галерею ожидает огромный успех, – Луиза улыбается, глядя мне через плечо. – Похоже, у тебя все есть. Карьера. Мужчина. Ребенок.

Я следую за ее взглядом и встречаюсь взглядом с Александром, который наблюдает за мной с другой стороны комнаты с Джулианой на руках.

– У меня и вправду все есть, – я качаю головой в недоумении. – Не знаю как, но это так.

– Береги это, – Луиза печально улыбается. – Многим из нас этого не дано.

Я не думала, что это случится со мной. Если бы не согласилась на фиктивный брак с Александром, я бы до сих пор работала в галерее Картера. Дрожь пробегает по коже, сотрясая до глубины души. Я часто думаю о том, как он поживает в тюрьме. Жалеет ли о своем выборе. Чувствует ли угрызения совести. Будет ли другим, когда выйдет.

Я отгораживаюсь от мыслей о прошлой жизни и возвращаю внимание к Луизе.

– Это все еще может случиться с тобой. Поверь, я никогда не думала, что это будет моей жизнью. Я не была той, кем ты меня видишь, до встречи с Александром.

– Была, – руки Александра скользят по моей талии, когда он встает позади. – Ты просто сама этого не понимала.

Луиза кладет руку на сердце.

– Вы двое вселяете в меня надежду.

– Ты не против, если я ненадолго уведу жену? – спрашивает он.

– Конечно, нет, идите, – Луиза машет нам рукой.

– Шампанское там! – кричу я, пока она идет в дальнюю часть галереи.

Александр тянет меня за руку к углу возле входа и указывает на картину на стене.

– Это невероятно.

Мои щеки горят, когда я смотрю на законченную картину.

– Думаешь?

– Знаю, – карие глаза бегают по холсту, пока он качает головой. – Ты такая невероятно талантливая.

Гордость распирает грудь. Я работала над картиной месяцами, пытаясь убедиться, что все будет в порядке, прежде чем показать Александру. Когда мы были в Греции, я сделала снимок Джулианы, стоящей на балконе с видом на Эгейское море. Цвета воды в сочетании с закатом в небе и ее вьющиеся локоны, развевающиеся на ветру, создали потрясающую картину.

Джулиана подбегает к нам и тянет меня за руку.

– Эй, это я.

Я наклоняюсь и подхватываю ее на руки.

– Это ты. Такая красивая.

Она сжимает мои щеки вместе, заставляя губы сложиться, как у рыбы.

– Ты такая красивая.

– Следи за ее макияжем, – предупреждает Александр, одаривая меня извиняющейся гримасой.

Джулиана поднимает руки, как пойманный с поличным вор.

– Упс. Извини.

– Все в порядке, – я чмокаю ее в щеку, оставляя на нежном личике след красной губной помады. – Хочешь помочь перерезать ленточку?

Она ахает, и ее карие глаза расширяются.

– Да!

Она вырывается из моих рук и бежит к МакКинли и Трентону.

– Дядя Мак! Дядя Трент! Я собираюсь перерезать ленточку!

Я усмехаюсь, глядя на нее.

– Она так радуется самым незначительным вещам, – Александр кружит меня и прижимает к себе. – Она действительно помогает тебе ценить все.

– Я ценю тебя, – мои пальцы переплетаются с его волосами на затылке. – Я бы не справилась без тебя.

– Ты бы справилась. Я просто немного помог.

– Немного? – я изгибаю бровь. – Наше представление о немногом очень разное.

– То, что мое, то твое. Ты моя жена, помнишь?

Я ухмыляюсь.

– Помню.

– Посмотри, – он обводит рукой комнату. – Это все ты. Твое видение. Твоя мечта. Я просто инвестор. Так что сегодня обязательно найди время похлопать себе по плечу за то, что здесь сделала, и отпраздновать то, какой ты замечательный человек. Потому что я-то уж точно буду праздновать.

– О, да? – я скольжу руками по его мускулистым рукам. – Мне нравится, как это звучит.

Он ухмыляется, наклоняя голову, и проводит губами по моей шее.

– Бьюсь об заклад, так и есть.

По моей коже бегут мурашки, когда его зубы касаются мочки уха.

– Как думаешь, кто-нибудь заметит, если мы на несколько минут заскочим в мой кабинет?

– Учитывая, что ты женщина часа, да, думаю, они заметят, – его смех низкий и хриплый. – К тому же, мне потребуется больше, чем несколько минут.

Мои бедра сжимаются в предвкушении.

Он поднимает запястье и смотрит на часы.

– По-моему, пора начинать.

Я делаю глубокий вдох и расправляю платье, когда мы разделяемся.

Я подхожу к Джулиане, стоящей вместе с нашими друзьями, и протягиваю руку.

– Готова, малышка?

– Готова, мамочка.

Александр

Год спустя

– Ты же помнишь план, Джулс? – моя девочка горячо кивает. – После обмена кольцами я прочту письмо Арии.

Я протягиваю ладонь, и она шлепает по ней.

– Как себя чувствуешь?

– Воодушевленно, – она широко улыбается, обнажая отсутствующий нижний зуб. – А ты тоже должен быть воодушевлен, потому что я видела ее платье, и она выглядит прекраснее принцессы.

– А знаешь, кто выглядит как принцесса? – я подхватываю ее на руки и кружу. – Ты.

Она визжит, пока я снова не ставлю ее на пол.

– Папочка, ты больше не можешь поднимать меня как раньше. Я слишком большая.

Мои брови взлетают вверх.

– Для своего папы ты слишком большая, чтобы поднимать?

Она кивает, широко раскрыв глаза.

– Мне пять. Все иначе.

Я сдерживаю смех, подступающий к горлу, желая, чтобы она поняла, что я слушаю ее и воспринимаю слова всерьез.

– Тогда я могу хотя бы тебя обнять?

Она на секунду задумывается над этим, а затем пожимает плечом.

– Конечно.

Я опускаюсь на колени перед ней и беру Джулиану за руки.

– Ты выглядишь совершенно прекрасно, моя малышка. Я так горжусь тобой, и меня постоянно поражает твоя смелость.

– Я смелая?

– Абсолютно, – я обматываю один из ее локонов вокруг своего указательного пальца. – Ты говоришь то, что думаешь, и задаешь вопросы. Ты такая умная и такая способная. Ты можешь все.

Небольшая улыбка растягивает ее губы, накрашенные блеском, и я надеюсь, что она всегда будет помнить мои слова.

Кэссиди стучит в дверной проем.

– Нам нужно забрать малышку.

– Настало мое время блеснуть! – Джулиана бросается через комнату, тюль на белом платье подпрыгивает, пока она бежит. Я смеюсь.

– Увидимся там.

Она смотрит на меня через плечо и машет рукой.

– Пока, папочка!

Слезы наворачиваются на глаза, когда я наблюдаю, как она следует за Кэссиди по коридору.

– Она растет слишком быстро, – говорит МакКинли с тяжелым вздохом.

Я выгибаю бровь.

– Особенно когда ты продолжаешь учить ее всем этим взрослым фразам.

Он поднимает руки по обе стороны от головы, притворяясь невинным.

– Эй, чувак. Это счастливый день. Давай не будем.

Я хмыкаю.

– Давай, – он хлопает меня по спине. – Пойдем, поженимся – снова.

Трент и Джейсон ждут нас снаружи на веранде с остальными друзьями. На дворе теплый июльский день в Тоскане, и солнце льется через внутренний двор виллы, где я когда-то играл в детстве. Сегодня Джулиана создаст здесь собственные воспоминания.

Теплый ветерок шелестит листьями на высоком дереве рядом с садом, где когда-то проводила время моя мать, в то время как отец наблюдал за этим с подвесных качелей, висящих на ветке. Я чувствую присутствие родителей во всем этом месте, и это служит напоминанием о том, что они по-прежнему со мной.

Я занимаю свое место под аркой рядом с МакКинли, который убедил нас позволить ему провести церемонию, и начинает играть музыка.

Кэссиди, Селеста и Кортни выходят к алтарю и встают рядом со своими мужьями, стоящими за мной.

Несмотря на то, что мы уже поженились, сердце сжимается в ожидании, когда я жду выхода Арии к алтарю, так же, как сжалось, когда я опустился на одно колено и попросил ее выйти за меня замуж – снова – прошлым летом. Я хотел сделать все это по-настоящему, а не притворяться под ложными предлогами. Именно это свело нас вместе, как и решение любить друг друга от всего сердца, пока смерть не разлучит нас.

Джулиана осыпает проход белыми лепестками роз, большие карие глаза следят за мной, пока она порхает по проходу. Я припадаю на одно колено, чтобы обнять ее, когда она достигает меня, а затем встаю и беру ее за руку, пока мы ждем Арию.

Ария попросила Энни провести ее к алтарю. Она сказала, что у нее нет родителей, достойных этой чести, и что Энни заслуживает того, чтобы сопроводить ее. Энни, конечно же, заплакала и обняла ее, а Ария обняла ее в ответ.

Я знал, что мы в конце концов сломаем ее правило об отсутствии объятий.

Музыка меняется, и я резко вдыхаю, когда Ария выходит из виллы, ее локоть соединен с локтем Энни.

Меня душит волнение, сжимая легкие и обжигая глаза. Я моргаю, чтобы прояснить зрение, когда Ария плывет по проходу в белом длинном платье, без бретелек, корсет из кружева обнимает ее пышную фигуру и уступает место струящейся юбке из тюля, такой же, как у Джулианы.

Боже мой, она самый изысканный человек, которого я когда-либо видел.

И идет ко мне.

Выходит за меня замуж.

Она так сильно меня любит, что выходит замуж во второй раз.

Я не знаю, что сделал, чтобы заслужить ее, но буду делать это каждый день до конца жизни, чтобы убедиться, что я ее удержу.

Энни кладет руку Арии в мою, когда они останавливаются, и зажимает наши соединенные руки между своими, подавляя всхлип.

– Я так сильно люблю вас обоих.

Я крепко обнимаю Энни, шепча ей на ухо: «Спасибо за все», прежде чем мы расстаемся, и она садится.

Ария тянется и большим пальцем стирает слезу с моей щеки.

– Привет, Большой Парень.

Я подаюсь навстречу ее прикосновению.

– Привет.

Она протягивает кулак Джулиане.

– Хорошая работа, малышка.

Джулиана улыбается, когда ее кулак сталкивается с кулаком Арии.

МакКинли потирает ладони, а затем широко раскрывает объятия.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать союз этих двух прекрасных душ. Я уже был свидетелем их первой свадьбы, так что думаю, мы все знаем, кто здесь самый любимый друг.

Трент и Джейсон закатывают глаза, в то время как толпа хихикает.

– Но сегодня мы являемся свидетелями не просто церемонии. Мы являемся свидетелями рождения семьи. Мы все видели, как Александр в одиночку воспитывал маленькую девочку, и какой удивительной личностью она становится, – он тянется вниз и взъерошивает кудри Джулианы. – Но Ария вошла в их семью, как будто принадлежала к ней, как будто там было пустое место, которое ждало, когда она займет его.

К моему удивлению, МакКинли вытирает глаза тыльной стороной ладони.

– Я не могу описать, как много для меня значит знать, что у моего лучшего друга есть кто-то, кто заботится о нем и о его дочери так, как это делаешь ты.

Ария сглатывает, сдерживая слезы, и кивает МакКинли.

Он подает знак, давая понять, что пора для клятв. Я прочищаю горло и сжимаю руку Джулианы в левой руке, а руку Арии в правой.

– Я знал, что ты нужна мне с того самого момента, как увидел, но не думал, что смогу иметь тебя. Ты была пугливой черной кошкой, а я слишком настойчивым псом. Мы пришли из разных миров, с разными убеждениями. Но так идеально подошли друг другу, найдя именно то, чего обоим не хватало. Любовь. Доверие. Объединение, – я сглатываю, чтобы сдержать плотный ком эмоций в горле. – Наблюдение за тем, как ты играешь с моей дочерью, принесло больше радости, чем я когда-либо мог себе представить. Я всегда мечтал оказаться на этом самом месте с Джулианой, в том месте, где вырос, с женщиной, которая любит нас. Ты воплотила мою мечту в реальность. Ты даешь покой моей душе. И я обещаю провести всю оставшуюся жизнь, убеждаясь в том, что ты знаешь, как тебя любят.

Я поднимаю ее руку к своим губам и целую костяшки.

Глаза Арии полны непролитых слез, она открывает губы и выдыхает.

– Ни для кого из присутствующих не секрет, что я не искала тебя. Я постоянно отталкивала тебя, убежденная, что не хочу того, за что ты выступал. Но оказалось, что мне было нужно все это, и я была просто глупа… – ее взгляд на мгновение скользит к Джулиане, – запутавшейся, чтобы это понять. Ты подарил мне жизнь, о которой я даже не знала, что могу иметь, и я вечно буду благодарна за то, что ты был так терпелив со мной, пока я во всем этом разбиралась, – она сжимает мою руку. – Ты научил меня значению любви. Ты и твоя удивительная дочь, и я так сильно люблю нашу маленькую семью.

Я подталкиваю Джулиану, и как по команде она достает из теперь уже пустой корзинки сложенный листок бумаги.

– Папочка сказал, что я могу что-нибудь сказать, поэтому я репетировала.

Она протягивает Арии рисунок, который сделала, когда я лежал в коме в прошлом году, тот самый, где под человечком Арии было написано МАМОЧКА, и который я набил себе на ребрах.

Ария улыбается, глядя на него.

– Папочка попросил тебя стать его женой, – Джулиана смотрит на нее своими большими карими глазами. – Так что теперь я спрошу: ты станешь моей мамочкой?

Взгляд Арии устремляется ко мне, прежде чем она опускается на колени перед дочерью.

– Хочешь, чтобы я удочерила тебя?

Джулиана кивает, а затем обнимает Арию за шею. Плотина прорывается, и слезы Арии текут ручьем. Мы уже много раз обсуждали это, когда Джулиана засыпала, и прижимались друг к другу в постели. Ария хотела удочерить Джулиану, но пыталась убедиться, что это именно то, чего хочет Джулиана. Она не хотела создать у нее неправильное впечатление и заставить думать, что ей нужна мать. Каждая семья индивидуальна, и наша смешанная прекрасно ладит.

Но возможность называть Арию своей мамой – это то, чего Джулиана хотела уже довольно давно.

Я наклоняюсь и обнимаю моих девочек, держа их, пока мы все плачем.

Пока Ария не отстраняется и не поворачивается, глядя на Кэссиди позади. Кэссиди лезет в букет, вытаскивает длинную белую палочку и вручает ее Арии.

Ария хлюпает носом, и ее взгляд снова возвращается ко мне.

– Думаю, это идеальное время, чтобы рассказать вам обоим, – она протягивает Джулиане белую палочку, на цифровом экране которой посередине написано БЕРЕМЕННА. – Ты будешь старшей сестрой.

Джулиана, широко раскрыв глаза, смотрит то на меня, то на Арию, ее маленькие губки вытянулись в букву О.

Затем она выхватывает палочку из рук Арии и держит ее над головой, крича:

– Черт, да!

И я даже не могу заставить себя нахмуриться на МакКинли за то, что тот научил дочь этой фразе, потому что я слишком ошеломлен и рад.

Я хватаю Арию и притягиваю к себе для поцелуя.

– У нас будет ребенок?

Она кивает, и по ее щекам течет еще больше слез.

– Это единственная правдоподобная причина всех чертовых слез.

Я смеюсь и притягиваю ее к себе для еще одного поцелуя, в то время как собственные слезы свободно текут из глаз.

– О, Боже мой. Я не могу в это поверить. У нас будет ребенок.

– Я знаю, что это немного раньше, чем мы надеялись, и знаю, что галерея только что открылась, но…

– Никаких «но». Ария, я так счастлив!

Ребенок. У нас будет ребенок.

Друзья обступают нас с поздравлениями, и Джулиана начинает перечислять детские имена, а также планировать, где ребенок будет спать, и все, что она хочет ему показать, когда он или она появится на свет.

МакКинли складывает руки рупором.

– Хорошо, успокойтесь. У нас осталась еще одна часть, а затем можем веселиться.

Все занимают свои места, а мы с Арией беремся за руки и поворачиваемся друг к другу лицом.

– В силу данной мне власти, – объявляет МакКинли, – я объявляю вас мужем и женой, – и мамочкой, и старшей сестрой. Александр, счастливчик, ты можешь поцеловать невесту.

Я беру лицо Арии в ладони и целую со всей любовью и преданностью. А затем поднимаю Джулиану на руки – потому что она никогда не станет для меня слишком большой, чтобы я ее носил, несмотря на все, что она говорит.

Знакомая мелодия Brown Eyed Girl начинает играть через динамик, который установили ранее, и я закрываю глаза, держа своих девочек в объятиях.