Текст книги "До захода солнца (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
14
Взрыв
– Что случилось с Лией?
Даже услышав вопрос Стефани, заданный шепотом, Люсьен не отвел глаз от Лии, которая сейчас двигалась через переполненный зал.
Он слышал, как Лия снова и снова тихо повторяла: «Извините», пробираясь сквозь толпу посетителей оперы по пути в туалет. Иногда она одаривала их легкой вежливой улыбкой.
Пока она пробиралась к выходу из зала, на нее смотрели и поворачивались в ее сторону.
Мужчины продолжали смотреть. Женщины либо отворачивались, либо смотрели зло.
Она исчезла из виду, глаза Люсьена остались на том месте, где он видел ее в последний раз.
Три недели.
Прошло три недели с их совместного воскресенья, дня, который начался невероятно хорошо и закончился невероятно плохо.
А потом ей приснился кошмар.
– Люсьен? – Позвала Стефани, но Люсьен, погруженный в свои мысли, не ответил. Он продолжал наблюдать за входом в зал, где в последний раз видел Лию.
Он боялся, что сломил ее. Не так, как хотел, не так, как себе представлял, а так, как никогда бы не хотел.
В течение первой недели он видел, как она время от времени проявляла свой взрывной характер. Часто ее глаза вспыхивали. В других случаях она выглядела удручающей и забавно нерешительной, словно с трудом подавляла свои истинные эмоции, заставляя себя быть более сдержанной. Она потеряла терпение, пытаясь приготовить ему какое-то сложное суфле, которое в итоге не получилось, однако ее матерная тирада, когда она выкинула это суфле, ему показалась чрезвычайно занимательной.
Ужасное суфле вселило в него надежду.
Так же, как и сны.
Ей снились еще четыре раза кошмары. Все они начинались одинаково, она стучала ногами, почти извиваясь напротив него, как будто в экстазе, затем внезапно все заканчивалось леденящим кровь криком.
А через несколько секунд он слышал ее шепот у себя в голове.
«Я люблю тебя».
Вскоре после этого раздавались сдавленные рыдания, она просыпалась и пыталась убежать. Он ловил ее, прижимал к себе, пока она не переставала дрожать и плакать.
После второго сна он перестал спрашивать, о чем был сон. Она хваталась за него так, будто была в отчаянье. Он гладил ее по спине или волосам, пока ее тело не расслаблялось, и она снова не засыпала в его объятиях.
Люсьен крепко зажмурился, когда слова тихо прозвучали у него в голове.
«Я люблю тебя».
Эти слова, эти три гребаных слова, прошептала она у него в голове.
Дело было даже не в словах, а в том, как она их произнесла. Как будто она вытащила их из глубин своей души и предложила ему в качестве подарка.
И он знал, что она разговаривает с ним в тех снах. Она не смогла бы из тех снов передать ему эти слова. Он не слышал бы ее.
Он также знал, что она не лгала, когда говорила, что не помнит, что ей снилось. Что-то блокировало ее память, вероятно, сила, стоявшая за эмоциями этих кошмаров, которые заставляли ее кричать и рыдать, быть полностью убитой горем, ему было трудно за этим наблюдать.
Люсьен не знал, что делать с интенсивностью ее снов и их последствиями, не знал, что они значили для него или Лии, за исключением того, было совершенно ясно, ее прежняя враждебность по отношению к нему, а теперь и ее повышенное уважение к нему, были ее защитным механизмом. Ему удалось с ней установить связь, но она не позволяла себе признаться в этом.
Тем не менее ему не нравилось, что Лии снились кошмары.
Ее ужас был абсолютен, боль ощутима, он оказался бессилен остановить их, бессилие – это чувство он никогда не испытывал, и оно ему очень не нравилось.
Но должен был признать, что был заинтригован словами и той силой, с которой она их произносила.
Несмотря на то, что он чувствовал себя каким-то истерзанным ими.
Именно сон и суфле заставили его подумать, что она не будет продолжать свою последнюю игру, вернется к прежней Лии.
Однако последние две недели, за исключением тех случаев, когда ей снились сны, или когда он кормился, даже тогда она, казалось, сдерживала себя, все, что было его прежней Лией, исчезло. Как оказалось, совершенно без борьбы.
Ни одна из его Лий не появлялась даже на секунду в этой.
Теперь она стала похожа на всех наложниц, которые были у него за последние пятьсот лет. Возможно, не такая поклоняющаяся, как некоторые, или не столь жадная до кормежки, как другие, но в основном такая же, как они.
Он скучал по своей той.
Он действительно скучал по их словесным перепалкам, по ее комичным остротам, когда она злилась, по ее силе воли, ее упрямству, ее любопытству, ее духу, который наполнял дом.
Все это исчезло, включая его предвкушение возвращения домой, чтобы посмотреть, что она будет делать дальше.
– Люсьен? Люк? Привет, Люк! Ты здесь? – позвала Стефани, и взгляд Люсьена переместился на нее.
– Извини, – пробормотал он, и глаза Стефани сузились.
– Что-то не так в Стране Люсьена и Лии, – заметила Стефани.
Люсьен сделал глоток из своего стакана, прежде чем сказать:
– Все в порядке.
– А мне кажется не все в порядке, – парировала Стефани. – Лия выглядит как Лия, великолепна, как всегда. И она пахнет как Лия. И она ходит, как Лия. И разговаривает немного как Лия. Но она не Лия.
Наконец глаза Люсьена сфокусировались на его подруге.
– Это тебя не касается, Теффи.
Стефани была одной из немногих (на самом деле их было всего двое – она и Космо), кто в этот момент смотрел в лицо Люсьену и бросал вызов.
И это было то, что она и сделала.
– Ну, позволю себе не согласиться. Лия стала моим другом, и я волнуюсь за нее. Я была у нее дважды на этой неделе. Как будто я въехала в Степфорд, и это было жутко. Мне это не нравится, и Эдвина тоже не слишком счастлива.
– Все будет хорошо, – ответил Люсьен, поворачиваясь, чтобы оглянуться в сторону зала.
– Надеюсь на это, Люк, и я надеюсь, что ты сделаешь все, чтобы скоро было хорошо. Потому что такая женщина ни за что не сможет так сильно сдерживаться, не взорвавшись, и я не уверена, что даже ты захочешь находиться в этот момент рядом.
Люсьен бросил на нее быстрый взгляд, тон его голоса делал его слова кристально ясными.
– Мы закончили говорить об этом.
Стефани долго смотрела ему в глаза, затем сменила тему на ту, которая была лишь немного менее раздражающей.
– Ходят слухи, – сообщила она ему.
– Слухи всегда ходят, – пренебрежительно ответил Люсьен.
– Не такие, как обычно, – возразила она. – Слышала, что завтра Совет собирается начать расследование, что ты делаешь с Лией.
Люсьен беззаботно оглянулся на зал.
– Я тоже это слышал.
– Ну, держу пари, ты не слышал, Рейф сказал Данте, который сказал Хэмишу, который сказал мне, что он рассматривает возможность переезда к Лане Бьюкенен.
Прищуренные глаза Люсьена вернулись к Стефани.
– Я не прогадала, эта новость привлекла твое внимание, – пробормотала она.
– Это шутка, – потребовал он.
Она отрицательно покачала головой.
– О чем он думает? – выдавил Люсьен.
– Я предполагаю то же о чем и ты. Он хочет большего, чем только кормление от Ланы. Бьюкенен – очень вкусная семейка. У меня самой был один из них много лет назад, я знаю. Вам, мальчики, нравятся разные запахи, и вы хотите получить эти разные запахи.
Люсьен повернулся к Стефани так, что она напряглась.
– Тебе скучно, Тэффи? Ты хочешь, чтобы я бросил тебе вызов?
– Я говорю все как есть, – ответила она.
– Если бы все, чего я хотел, это кусок задницы, я бы соблазнил Лию двадцать лет назад.
– Ах да, – усмехнулась Стефани, – ты хочешь укрощения.
Люсьен, у которого в эти дни, когда Лия вела себя так, как она себя вела, было мало терпения, потерял то немногое, что у него было.
– К чему ты клонишь? – отрезал он.
– К чему я клоню, Люсьен, так это к тому, что я полностью приветствую укрощение. Вампиры есть вампиры. Наши нелепые законы разлетаются вдребезги. Я хочу охоты, как и все мы. Я скучаю по этому. Я жажду кого-нибудь добиваться и укрощать, как и ты. Проблема, с которой я сейчас сталкиваюсь с тобой, заключается в том, что ты отклонился от своей цели. Ты испортил первоначальную цель (спариваясь со своей наложницей) с Лией, и все ясное дело пошло наперекосяк.
– Держись подальше от этого, Теффи, – предупредил он.
– Она изменилась, – парировала Стефани.
– Она и раньше менялась. Ты же знаешь, как это бывает, смертные с этим борются. Она снова изменится.
– Подозреваю, что изменится, да, но готов ли ты к тому, когда она изменится?
Впервые за несколько дней Люсьен улыбнулся. Стефани зарычала.
Затем прошипела:
– До тебя не доходит, не так ли?
Улыбка Люсьена стала высокомерной.
– Не сейчас, но я пойму.
Стефани наклонилась.
– Как ты думаешь, почему она так чертовски усердно работает, пытаясь защитить себя, Люсьен? Ты когда-нибудь думал об этом? Ты приручил же многих смертных, так что случилось с той, с кем у тебя шли самые тяжелые бои?
Улыбка исчезла с его лица, и Люсьен почувствовал, как вздрогнул. Стефани увидела это и решила добить.
Тихо сказала:
– Именно, она влюбляется в тебя. К счастью, для Мэгги, ты тогда влюбился в нее и смог сделать ее своей парой. Для Лии это не светит. Так что же произойдет с ней, когда все свои чувства к тебе и жизненную силу внутри нее, которые она скрыла так глубоко, а когда ты закончишь с ней, куда она пойдет дальше?
«Я люблю тебя».
Слова, произнесенные проникновенным шепотом Лии, которые непрошено снова и снова, пришли ему в голову.
Люсьену не нравилось это чувство.
– Лучше не лезь в это, Теффи.
– Я уже влезла, мы все участвуем. – Она подошла ближе. – Если Рейф переедет к Лане, и возьмет ее в любовницы, Совет не благосклонно отнесется к тому, что ты делаешь с Лией. Они могли согласиться на твое требование, чтобы вернуть свой долг, но похоже твое веяние стало заразительным. Они захотят пресечь его в зародыше, и лучший способ сделать это – перекрыть сам источник.
– Я поговорю с Рейфом.
– Да? И что ты скажешь?
Люсьен выдержал пристальный взгляд Стефани и принял решение.
– Поздравлю его с новым домом.
Ее глаза сузились.
– Ты говоришь о революции.
– Чему ты удивляешься? – спросил Люсьен. – Ты с самого начала знала, что такой вариант возможен.
Она вскинула руку.
– Все происходит слишком быстро, Люк. Мы не готовы.
– Это уже случилось, Теффи. Я подвел черту в ту минуту, когда ты с Космо закрыли Лию от любого, кто мог бы заявить о своих намерениях на нее на Отборе. С тех пор все заняли свои позиции по стороны границы. Совету придется принять это во внимание, когда они будут выносить свое решение.
– Ты думаешь, они сделают поблажку?
– Я думаю, что они должны понимать на таком уровне, что их традиции устарели, и я рассчитываю на их дальновидность.
– А если они не пойдут на встречу?
Люсьен пристально посмотрел на нее.
– Ты заняла свою позицию на поле боя, Тэффи, или ты передумала?
– Когда я выбирала свою позицию, я не знала Лию.
Брови Люсьена сошлись на переносице.
– И какое это имеет отношение к Лии?
Он с удивлением наблюдал, как лицо Стефани побледнело, рот приоткрылся, она отвела от него глаза.
– Тэффи? – позвал он.
Ее глаза скользнули к нему, она прошептала:
– Зачем ты спрашиваешь? Ты?
Люсьен, к сожалению, предпочел не отвечать.
Поэтому Стефани продолжала.
– А какое отношение последняя Революция имела к Мэгги, Люсьен?
Люсьен почувствовал, как напрягся каждый дюйм его тела.
– Мы подвергнем ее опасности, – продолжала Стефани.
– Лии ничто не будет угрожать, – отрезал Люсьен.
– Ты так уверен?
Люсьен продвинулся вперед на очень угрожающий дюйм.
– Да, – прорычал он. – Совершенно уверен.
Стефани наблюдала за ним, не сводя глаз, и в ее глазах наконец промелькнуло что-то похожее на понимание.
Затем, по-видимому, успокоенная, даже немного довольная, она кивнула и посмотрела поверх его плеча.
– Она возвращается, – заметила Стефани, и Люсьен повернулся.
Лия двигалась к ним, протискиваясь между телами с еще большим количеством слабых улыбок и бормоча извинения. Он сразу заметил, что она снова нанесла блеск на губы.
На ней было платье без бретелек цвета орхидеи. Простое. Элегантное. Никаких украшений на платье, только глубокий разрез по центру спереди, который заканчивался на бедре, и короткий шлейф, своей тяжестью оттягивал юбку назад, обнажая ее стройные ноги. На ней были блестящие золотые босоножки на высоком каблуке, которые он купил, когда они ходили по магазинам.
Однако ее прическа была не простой, а элегантной. Она просто высушила волосы естественными волнами, затем подняла их вверх и назад, чтобы было стильно, но просто, как-то невинно, но сексуально. И закрепила свою прическу дюжиной крошечных золотых филигранных заколок для волос с бабочками, которые он ей купил, а на ее шее на изящной золотой цепочке висела еще одна большая филигранная бабочка. Те, что находились у нее в волосах, крылья были почти сомкнуты, у этой, что на шее, крылья были расправлены.
Он купил ей эти украшения, потому что они ему понравились, он думал, что они ей подойдут, и он хотел увидеть ее реакцию. Он вел себя осторожно с ней с той самой ночи, когда швырнул бокал с вином и ей приснился ее первый кошмар. Он отступил, проявляя чрезвычайное терпение, пытаясь мягко выманить ту свою Лию. Но она, кстати, не появилась.
Он подарил ей этих бабочек накануне вечером, прямо перед тем, как они легли в кровать, сказав, что завтра вечером они идут в оперу.
Она не была ошеломлена. Он не получил лучезарной улыбки. На самом деле, она улыбнулась ему всего один раз и все.
Она была всего лишь покорно благодарна. Больше ничего.
Он наблюдал, как она приближается, думая, что был абсолютно прав. Платье, туфли и украшения – очень ей подходили.
Пустое выражение на ее прекрасном лице очень сильно ей не подходило.
Она была менее чем в десяти футах от него, когда мужская рука легла ей на плечо, остановив ее движение.
– Лия? – Услышал Люсьен голос, его взгляд переместился на мужчину. Он узнал его, и Люсьен без промедления двинулся к ней.
Ему хотелось бы двигаться быстрее, но он заставил себя идти с присущей смертным медлительностью, и именно в этот момент Люсьен понадеялся, что революция все же произойдет, вампиры получат свободу быть теми, кем они есть, и делать то, что им нравится.
Например, оказаться рядом с Лией за долю секунды, схватить ее, перепрыгнуть через комнату вместо того, чтобы мучительно медленно перебирать ногами.
– Джастин? – Голос Лии звучал ошеломленно и не слишком радостно.
– Лия, девочка, что ты здесь делаешь? – Голос Джастина тоже был ошеломленным, определенно в счастливом смысле.
Люсьен добрался до нее как раз вовремя, Джастин попытался обнять Лию.
Она заметно напряглась. Так же напрягся и Люсьен, за полсекунды до того, как придвинулся ближе, чтобы высвободить ее из объятий ее бывшего любовника.
Лия сделала раньше. Она положила руки на талию Джастина и оттолкнула его. Ее плечо уперлось в грудь Люсьена, и она вскинула голову, взглянув на него.
А потом она сделала нечто такое, что Люсьена ошеломило.
Она повернулась к нему, скользнув рукой по его спине, ее пальцы обвились вокруг его талии. Она наклонилась к нему всем телом, прижимаясь ближе.
Действие было совершено плавным, как будто она все время прижималась к нему. Это также выглядело чрезвычайно по-собственнически и соблазнительно.
Ему это очень понравилось, и поэтому он расслабился.
– Люсьен, это Джастин. – Она махнула рукой, затем повернулась от него к Джастину. – Джастин, познакомься с Люсьеном.
Люсьен посмотрел на Джастина, который, как с удовлетворением отметил Люсьен, теперь не выглядел таким счастливым, увидев Лию. Его глаза метались между ними, его лицо слегка побледнело.
К сожалению, Люсьену пришлось прервать контакт с Лией, которая нырнула ему под правую руку, чтобы пожать мужчине руку.
– Джастин, – пробормотал он.
– Люсьен, – пробормотал Джастин в ответ, пожимая ему руку.
Люсьену потребовались усилия, но он удержался, чтобы не переломать все кости на руке Джастина. Несмотря на это, Джастин поморщился от силы хватки Люсьена.
В ту минуту, когда они разомкнули руки, Лия снова придвинулась к Люсьену, приняв ту же позу, но на этот раз она положила другую руку на его верхнюю часть живота.
Это было легкое прикосновение, но оно говорило о многом.
Как и в большинстве моментов с Лией, но особенно в этот момент, Люсьена охватило неистовое желание поцеловать ее.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она Джастина, ее голос был не совсем дружелюбным. Она прощупывала почву, и Люсьен решил отдать ей инициативу в этой непредвиденной ситуации.
– Я только что спросил то же самое, – ответил Джастин, его голос был совершенно недружелюбным, его удовольствие от встречи с ней испарилось.
– Но ты первый, – ответила Лия, она считала его тон, и ее слова казались ледяными.
Люсьен устроился поудобнее, наблюдая за шоу.
Джастин снова перевел взгляд с Люсьена на Лию, его глаза скользнули вниз, где на прессе Люсьена лежала рука Лии. Люсьен обнял Лию за плечи. Глаза Джастина переместились, он наблюдал за движениями Люсьена, сжав губы.
Затем произнес.
– В последнюю минуту руководство передумало и вместо того, чтобы перевести меня в Сиэтл, перевели сюда.
– Ты здесь живешь? – Спросила Лия, и Люсьен почувствовал, как напряглось ее тело.
Не очень хорошие новости, по крайней мере, не для Лии.
– Да, – ответил Джастин. – Теперь... твоя очередь.
– Я тоже здесь живу, – сказала ему Лия, и Люсьен увидел, как глаза Джастина расширились от недоверия.
– Ты тоже живешь здесь? – прошептал он.
– Ну, не здесь, а в городе, – объяснила Лия. – Я живу у озера Дракона.
Глаза Джастина, и без того широко раскрытые, стали огромными.
– У озера Дракона?! – Его голос понизился еще ниже, затем он присвистнул, прежде чем заявить: – Это все объясняет.
– Что объясняет? – резко спросила Лия.
– Только это могло оторвать тебя от твоей семьи и всех твоих друзей. Очевидно, если вы можете позволить себе жить у озера Дракона, у вас должно быть отличная работа. Это дорогой район.
– На самом деле мы живем не у озера Дракона. – Люсьен решил, что пришло время вступить в разговор. – Мы живем за городом, на озере.
Люсьен не сделал никакого ударения на «мы», но ему и не нужно было этого делать. Джастин понял, что он имел в виду, его глаза прищурились на Люсьена, челюсть сжалась. Он снова перевел взгляд с Люсьена на Лию, и Люсьен услышал, как его сердце забилось быстрее.
Сердится.
Люсьен сдержал улыбку.
Наконец взгляд Джастина остановился на Люсьене, и он спросил:
– А ты…?
– Джастин…, – начала Лия, ее напряженное тело напряглось сильнее, но глаза Джастина не отрывались от Люсьена.
– Ты знаешь, кто я? – спросил он.
– Джастин... – снова начала Лия, но Люсьен перебил ее.
– Знаю, – ответил Люсьен.
– Тогда ты знаешь, что она порвала со мной всего пять месяцев назад.
– Джастин! – огрызнулась Лия, но Люсьен снова заговорил вместо нее.
– Это тоже знаю, – повторил Люсьен.
Глаза Джастина метнулись к Лии.
– Ты быстро соображаешь. Или ты была с ним еще до того, как закончила со мной?
– Джастин... – начала она снова, его имя ударило осколком льда, но на этот раз Джастин заговорил вместо нее.
– Красивое ожерелье, Лей-ло. – Его голос звучал ехидно, настала очередь Люсьена напрячься.
– Нам обязательно капаться в прошлом? – Спросила Лия, и ее жесткий тон говорил о том, что это вообще не вопрос и что они не собираются «капаться».
Джастин не согласился.
– О, я не знаю, – саркастически протянул он. – Шесть месяцев назад мне сообщили, что меня переводят, с чертовски большим повышением и огромным бонусом. Ничего такого, что могло бы приблизить меня к озеру Дракона, но и воротить нос тут было не от чего. Ты сказала, что не сдвинешься с места ни за что, и ни как. Полагаю, ты ждала парня, который мог бы надеть золото на твою шею и твою задницу перенести в доме за два миллиона долларов у озера Дракона.
– Думаю, ты закончил, – произнес Люсьен, и по его голосу стало ясно, что Джастин действительно закончил.
Но Джастин не понял, обратившись к Люсьену.
– О, теперь ты понимаешь?
Лия прижалась к боку Люсьена, и потянулась к лацкану пиджака Люсьена.
– Люсьен, не надо...
Люсьен посмотрел на нее сверху вниз и увидел, как ее лицо побледнело от тревоги. Но прежде чем он успел успокоить ее, Джастин продолжил:
– Он большой парень, Лей-ло, но ты же знаешь, что я могу постоять за себя, – объявил он. Тело Лии превратилось в мрамор, а глаза Люсьена впились в этого придурка.
Джастин был темноволосым, темноглазым и явно подтянутым, но, даже если бы Люсьен не был вампиром, в Джастине было по меньшей мере четыре дюйма и пятьдесят фунтов.
Однако он был вампиром и без всяких усилий мог оторвать этому человеку голову, что ему очень хотелось сделать. Не потому, что этот парень был мудаком, а потому, что Люсьен знал, что он вел себя по отношению к Лии в течение очень долгого времени как последний мудак.
Джастин, Люсьен узнал от Фионы, был очень честолюбив. Он был жесток в своих амбициях не только в бизнесе, но и часто отменял планы с Лией, иногда важные или особенные, тратя свое время, чтобы пробиться наверх.
Джастин был настолько амбициозен, что, когда ему нужно было, чтобы Лия была доступна, очаровывать его коллег на деловом ужине или тому подобном, независимо от того, что он частенько предпочитал ей работу, он требовал ее присутствия. Иногда он заставлял ее присутствовать, когда она была больна или у нее были другие планы. Первое она сделала, по словам Фионы, один раз. Последнее, когда заявила ему, чтобы он «Пошел к черту» (рассказывала Фионы, прямо из уст Лии), что означало, что они ссорились, не по-честному, или, по крайней мере, Джастин давил на нее не по-честному. В ссорах, как и во всем, он был бесчувственным, эгоистичным манипулятором.
Джастин, как теперь знал Люсьен, был глуп.
Лия попыталась спасти ситуацию.
– Мы в опере, – прошипела она Джастину.
– Ну и что, бл*дь? – Джастин зашипел в ответ. – Ты думаешь, что можешь стоять здесь, цепляясь за какого-то парня, которого ты знаешь сколько? Пару месяцев? Какой-то парень, к которому ты переехала, когда даже секунды потом не захотела общаться со мной? Вешаешься на него прямо у меня на глазах, когда пять месяцев назад ты была в моей постели?
Люсьен приготовился уйти.
– Вижу, ты еще не закончил, но мы закончили.
Джастин, доказывая свою огромную тупость, наклонился и рявкнул:
– Послушай, Люсьен, что бы это ни было за гребаное имя, прими его от меня. Поверь мне, я, бл*дь, знаю. Убирайся от нее сейчас же. Она обведет тебя вокруг своего мизинца, заставит тебя пристраститься к ее киски, а потом...
Терпение Люсьена иссякло.
Вместо того чтобы оторвать ему голову, что ему сейчас действительно хотелось сделать, он сделал кое-что другое, что, скорее всего, не привело бы в ужас Лию и остальных их многочисленных зрителей, но приговорило бы его к преследованию и сожжению Доминионом. Последнее нанесло бы огромный ущерб его планам по укрощении Лии, поскольку он был бы мертв.
«Закрой рот», скомандовал Люсьен, и рот Джастина плотно закрылся, глаза выпучились. «Уходи», продолжил Люсьен и без колебаний, тело Джастина деревянно дернулось, он повернулся и пошел прочь.
Люсьен смотрел ему вслед.
Затем он услышал, как Лия выдохнула:
– Ты...?
Он наклонил голову, чтобы посмотреть на нее, она смотрела на него, приоткрыв губы, широко раскрыв глаза, с выражением удивления на лице. Его любимый взгляд. Взгляд, которого он не видел три недели, взгляд, по которому он даже не думал, как сильно скучал до этого самого момента.
Она продолжила:
– Ты только что контролировал разум Джастина?
– Да, – без колебаний ответил Люсьен, гадая, какой будет ее реакция.
Если бы его спросили, он бы предположил многое. Но ее реакция не шла ни в какое сравнение, что он предполагал.
Она расхохоталась.
Расхохоталась.
Она откинула голову назад, обнажая изящную линию шеи, ее лицо светилось весельем, все ее тело дрожало от смеха.
Он никогда не заставлял ее смеяться. Ни разу.
За восемьсот лет он сделал множество вещей, но в этот момент ни одна из них не казалась такой монументальной, как заставить Лию смеяться.
Она прижалась к нему спереди. Одной рукой она все еще крепко обнимала его за талию, а другая все еще сжимала его лацкан. Остальная часть ее тела рухнула на него, как будто вес ее веселья был слишком велик, чтобы вынести его на ногах. Она наклонила шею и уткнулась лбом ему в грудь, все еще хихикая.
– Ты... ты... контролировал разум Джастина, – пробормотала она сквозь хихиканье ему в грудь, затем ее голова откинулась назад, и она закричала с очень громким ликованием: – Джастина!
Люсьен почувствовал пристальный взгляд Стефани. Он взглянул на нее и увидел, что ее брови приподняты, а на губах играет улыбка.
Он снова посмотрел на Лию и принял решение. Наполовину ведя, наполовину волоча ее все еще хихикающую, он повел ее в гораздо менее переполненный зал, который вел к туалетам. Там он прижал ее к стене и придвинулся.
Она положила руки ему на грудь и улыбнулась.
Люсьен почувствовал, как у него сдавило грудь. Это чувство было приятным в большей степени.
– Обычно это метод Джастина, – сказала она с улыбкой.
– Что? – Спросил Люсьен, улыбаясь в ответ, его руки скользнули вокруг ее талии, чтобы притянуть ее ближе, даже когда он наклонился к ней, прижимая ее спиной к стене.
– Контроль разума. Джастин мастер на это дело. – Затем она снова рассмеялась, громко, ее тело обмякло в его руках. Когда она взяла себя в руки, то сказала: – Если бы я знала тебя шесть месяцев назад, я бы заплатила тебе, чтобы ты контролировал разум Джастина. Он был таким дерьмом, таким искусным манипулятором.
– Тебе не пришлось бы платить мне, моя зверушка. Это было бы для меня в удовольствие. Он все еще улыбался, но его слова звучали серьезно.
И они отрезвили ее. Ее тело вздрогнуло, улыбка исчезла с лица.
Люсьен хотел вернуть ее улыбку.
– Не надо, – предупредил он, его руки напряглись.
Она огляделась, заметив, где находится. Затем ее глаза остановились на входе в пяти футах дальше по коридору.
– Мы должны вернуться к Стефани...
– Посмотри на меня, Лия.
Впервые за несколько недель он наблюдал, как она борется со своей естественной реакцией, прежде чем ее глаза встретились с его.
– На пять минут ты вернулась ко мне. Не прячься от меня снова, – потребовал он.
– Но ты уже... – начала она, но он оборвал ее.
– Если ты скажешь мне, что я и так держу тебя в своих руках, клянусь Богом, мы сейчас же поедем домой, и я сделаю все, что мне нужно сделать, чтобы вытащить ту Лию из этой чертовой крепости, которую ты построила вокруг себя.
Она сжала губы, ее глаза вспыхнули, и Люсьен почувствовал волну восторга, промчавшуюся через него.
Наконец-то у него хоть что-то получилось.
– Мы можем поговорить об этом позже? – тихо спросила она.
– Здесь не о чем говорить, – произнес он. – Ты что-то скрываешь от меня.
– Нет, – ответила она.
– Лия. – Ее имя прозвучало предупреждением.
– Ну, я не скрываю! – Ее голос повысился, и Люсьен был доволен.
Из-за этого его тон смягчился, когда он заговорил.
– Ты забываешь, дорогая, я наблюдал за тобой двадцать лет.
Ее глаза скользнули в сторону, и она пробормотала:
– Этого я не забыла.
Его руки сжались, и она снова посмотрела на него.
– Поэтому я знаю, что Лия Бьюкенен, с которой я делю постель, не Лия Бьюкенен.
– Она есть.., – возразила Лия.
Упрямая. Он почти улыбнулся.
Но не улыбнулся.
– Она не…, – ответил он.
– Чего ты хочешь от меня? – спросила она, и в ее вопросе был едва заметный намек на резкость. Несмотря на ее рушащееся самообладание, он слышал, как колотится ее сердце, и чувствовал запах ее страха.
Он тоже скучал по этому.
Он притянул ее еще ближе, и ее руки начали давить ему на грудь.
Он проигнорировал это.
– Все, – ответил он.
– У тебя уже есть все.
– У меня ничего нет.
– То, чего у тебя нет, значит ты не сможешь этого иметь.
Определенно, укусила.
Да, его Лия определенно возвращалась.
Он ничего не мог с собой поделать и улыбнулся. Ее глаза опустились к его губам, он услышал, как ускорился ее пульс.
– Ты хочешь сказать, что твердо решила быть не кем иным, как моей шлюхой, – заявил он.
Ее тело замерло, а сердце екнуло.
– Что?!
– У тебя есть выбор. Ты можешь быть со мной такой, какой я хочу тебя видеть, или ты можешь быть моей шлюхой. Твой выбор.
Он наблюдал, как меняется выражение ее лица, когда она изо всех сил пыталась найти выход из затруднительного положения, в которое сама себя загнала.
Затем она сказала:
– Есть третий вариант.
– И какой же?
– Ты можешь меня отпустить.
Он почувствовал, как его грудь снова сжалась. На этот раз это было крайне неприятное чувство.
– Этого не произойдет.
Она оттолкнулась от него. Он проигнорировал.
– Я отказываюсь выбирать, – прошипела она.
– Тогда выберу я.
Она затаила дыхание, ее лицо побледнело, прежде чем прошептала:
– Ты не можешь заставить меня сделать ни то, ни другое.
Его рука скользнула вверх по ее спине, пальцы обхватили за шею.
– Хочешь попробовать, зверушка?
Ее страх усилился, ее запах наполнил зал, и он почувствовал, как его член начал твердеть в ответ, когда ее сердце забилось у него в груди.
Прозвонил звонок, возвещая, что посетителям пора занять свои места.
– Пожалуйста, мы можем поговорить об этом позже? – умоляя, попросила она, он изучал ее лицо.
С нее было достаточно. Тем не менее он внимательно разглядывал ее.
– Да, – смягчился он. – Мы можем поговорить об этом позже.
Она с облегчением прижалась к нему.
Он наклонил лицо, чтобы коснуться ее губ своими.
– Но мы поговорим об этом, Лия, – предупредил он, его губы двигались рядом с ее губами. – Твоя новая игра закончена, мы начнем другую. – Он наблюдал вблизи, как ее глаза округлились, ее запах окутал его, ее восхитительный страх охватил его горло. – Сегодня вечером, – закончил он.
* * *
Лия сидела рядом с ним в машине, притворяясь спящей.
Он знал, что она не спит. Он целый месяц рядом с ней спал ночами. И точно знал ее спящее дыхание и стук сердца.
Сейчас все было по-другому.
Более того, она не могла устать, учитывая, что вздремнула в опере у него на плече.
Можно было с уверенностью сказать, хотя Лия и не сказала ему, ей не нравилась опера.
Во время первого акта он обнаружил, что она была равнодушна к опере, когда почувствовал ее едва уловимые движения рядом с собой. Однако повернув голову в ее сторону, увидел, что она сидела, склонив голову, будто была погружена в глубокое раздумье.
Он не придал этому значения, подозревая, что она обдумывает варианты ответов для их обсуждения позже этим вечером.
Его взгляд переместился на Стефани, которая сидела с другой стороны рядом с Лией, и не отрывая глаз смотрела на сцену, но ее губы изогнулись в веселой усмешке.
В действии оперы не было ничего смешного.
Его пристальный взгляд вернулся к Лии, и он заметил, как она внезапно состроила странную гримасу. Выпятив подбородок, жилы на ее шее напряглись, она скользнула языком между губ, как змея.
