Текст книги "До захода солнца (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

9.
Урок

Я впервые проснулась с тех пор, как оказалась в новой спальне, точно осознавая, где нахожусь.

Но что-то было не так.

Я открыла глаза и увидела перед собой большую, широкую кровать, пустую.

Люсьена не было.

Восторг и разочарование столкнулись друг с другом, вызвав очень странное ощущение, оно мне совершенно не понравилось.

Затем мысли вернулись к прошлой ночи.

Я думала о Пире и обо всем, что увидела там.

Затем подумала о поведении Люсьена, а затем о противоречивых эмоциях, вызвавших его поведение. Я поняла, что мне понравилось бывать с ним на людях. Я не назвала бы это веселым свиданием, но было интересно, и находиться постоянно в его руках было странно волнующе. Он вел себя как настоящий джентльмен (ну, в основном), у меня такого давно не было (то есть никогда). Не говоря уже о его собственнически-защитной манере, отчего я чувствовала себя в безопасности, если уж этого было недостаточно, чтобы заморочить мне голову, то не знаю тогда, что сможет.

Наконец, я вспомнила, как заснула в машине по пути домой, и Люсьен заверил меня, что он из тех вампиров, которые не…

Я напряглась, затем приподняла одеяло, уставившись на свое полуобнаженное тело, тут же быстро натянув одеяло обратно.

Я была голой, ну, не считая черных кружевных трусиков. Я заснула в машине, и этот чертов вампир отнес меня наверх, раздел до гола и уложил в постель.

Всем, что он натворил, а натворил он очень многое, раздеть меня спящую, мне показалось худшим из всего (ну, в тот момент так и было).

Только мне разрешалось показывать свое тело тому, кому я хотела его показывать, когда была в настроении его показывать.

Конечно, можно сказать, что его язык был у меня во рту (не один раз), его рука побывала у меня в трусиках (снова не один раз), он пил мою кровь (также не один раз), он гипнотизировал меня (слишком много раз, что означало дважды, но было в два раза больше).

Но раздеть? Он зашел слишком далеко.

Моя голова была готова уже взорваться от злости, но дверь спальни открылась, вошел Люсьен.

Когда я увидела его, то была так потрясена, что моя ярость испарилась, я даже приподнялась на локте, чтобы получше его разглядеть.

На нем были выцветшие, поношенные джинсы и облегающая белая футболка с длинными рукавами.

Я никогда не видела его в чем-то другом, кроме костюма (и пижамы, конечно). И я никогда не видела его ни в чем другом, кроме как в темных цветах.

Мне казалось, что он не из тех парней, которые предпочитают носить что-то настолько повседневное, как джинсы и футболку.

Но смотрелся он в них хорошо. Нет, отлично смотрелся.

Даже лучше, чем в костюме.

Феноменально.

У меня потекли слюнки от его вида.

Его глаза стали вальяжными, он ухмыльнулся.

Мое сердце пропустило удар при виде его взгляда, который мне чертовски понравился, примерно за секунду до того, как я вспомнила, что вроде бы как ненавижу его, и он провинился еще больше, раздев меня вчера ночью до гола.

– Ты проснулась, – произнес он, обходя кровать, пока я наблюдала за ним.

Я вспомнила о своем плане, и Послушная Лия мгновенно воспряла.

Игра была в самом разгаре.

– Да, – ответила я, прижимая одеяло к груди.

Он остановился рядом со мной и в мгновение ока стащил меня с кровати, сел на край и усадил к себе на колени.

И это меня напугало, потому что я все еще не привыкла к его непостижимой скорости, не говоря уже о том, что была почти голой.

К счастью, он обнял и прижал мой торс к своей груди, скрывая мою наготу.

– Ты хорошо спала, зверушка? – тихо спросил он мне на ухо.

Я кивнула.

Его губы коснулись моей шеи, он пробормотал:

– Хорошо.

Затем его губы скользнули к моему горлу.

Его губы чувствовались так приятно, слишком приятно. Так мило, что я не смогла сдержать дрожь.

– Мне нравится, – пробормотал он мне в горло.

– Что нравится?

Его губы приблизились к моим, глаза открылись и посмотрели на меня, он ответил:

– Когда ты дрожишь в моих объятиях.

Что на это сказать?

Я не знала, что ответить, поэтому просто пробормотала:

– О.

И почувствовала, как его губы улыбнулись напротив моих.

Когда он находился в таком милом настроении я теряла всякое желание играть в игры и осуществлять свой план. Была б моя воля, я бы набросилась на него, сорвала с него безумно фантастически сидевшие на нем джинсы и футболку со столь такого же фантастического тела и сделала бы с ним все, что хотела.

Пытаясь взять себя в руки, я спросила:

– А ты хорошо спал?

Он отодвинул голову на пару дюймов, подняв одну руку, пробежался пальцами по моим волосам у виска и сзади, убрал волосы с моего лица, а его глаза наблюдали за мной.

Когда его пальцы заскользили по длине моих волос вниз по спине, его рука снова обвилась вокруг меня, и он ответил:

– Впервые хороший ночной сон за последнюю неделю.

От чего я удивилась. Не могла себе представить, чтобы что-то могло заставить Могущественного Люсьена потерять сон.

Это так меня удивило, что я склонила голову набок и с искренним любопытством спросила:

– Почему ты плохо спал всю неделю?

Его руки сжались еще крепче, прежде чем он ответил:

– Сначала из-за предвкушения кормления. После твоего посвящения беспокоился, потому что рана заживала не так быстро. Ну, и последнее, моя зверушка, мне трудно с тобой спать рядом.

Мое сердце дрогнуло, хотя мозг напомнил моему сердцу, что оно наоборот должно радоваться. Еще одно столкновение моих ощущений, которое было не совсем приятным.

– Тебе трудно спать со мной? – Мой вопрос прозвучал шепотом.

Его рука скользнула по моей обнаженной спине, захватив прядь волос, и я почувствовала, как он начал накручивать их на палец. Это тоже мне показалось приятным.

Так всегда бывало, когда он так делал.

– Из-за твоего запаха, Лия. Он опьяняет. – Его губы приблизились к моим, затем коснулись, потом он снова отстранился, улыбка тронула уголки его губ, когда он продолжил: – Особенно когда ты возбуждена. Твой естественный аромат, смешанный с ароматом твоего возбуждения, ошеломляет. – Я напряглась всем телом, руки сжались на мне, прежде чем он, проиграл борьбу со своей улыбкой: – В хорошем смысле.

Я пристально изучала его высокомерную, самодовольную улыбку, одновременно, как бы между прочим подумывая – не ударить ли его приемом карате по плечу.

Скорее всего эффективность для него была бы от меня как от комара.

Вместо этого я заботливо спросила:

– Ты предпочитаешь, чтобы я приняла ванну перед сном, дорогой?

И увидела, как вспыхнули его глаза, точно не могла определить от гнева или от веселья, но он склонил голову набок, и его губы снова оказались на моей шее.

– Только если я буду принимать ванну с тобой, – ответил он.

Черт побери, но это был хороший ответ.

– Все, что пожелаешь, – послушно ответила я.

– Мм, – пробормотал он эффектно, так эффектно, что звук из его рта заскользил по моей коже, отчего я задрожала телом. – Мне нравится эта идея. Может я разрешу тебе принимать ванну только, когда будешь со мной.

О боже мой.

Так что я опять натворила?

У меня не было выбора. Я должна была смириться с этим.

Стараясь говорить ровно, спросила:

– Ты хочешь сейчас принять ванну?

Я почувствовала, как его язык коснулся моей шеи, отчего тоже вздрогнула.

Затем он сказал:

– Не сейчас. Я проголодался.

Внезапный электрический разряд ударил мне между ног, вызвав невероятное счастливое покалывание.

Он проголодался. Я, конечно хотела, чтобы он насытился. Я презирала себя за такие мысли, но не могла отрицать, что была счастлива.

– Ты проголодался?

– Ага, – произнес он в шею, затем поднял голову, взглянув на меня. – Можешь выбрать сегодня, Лия, здесь или на кухне.

Он хотел кормиться на кухне?

Правда?

Это было безумие! А что, если придет Эдвина?

– Если мы будем делать это на кухне, вдруг придет Эдвина, а?

Его брови сошлись на переносице.

– Она и так будет там, если ты будешь мне готовить сама.

– Готовить тебе? – глупо переспросила я, находя эту идею одновременно интригующей и пугающей.

Хочу сказать, я умею готовить. И сама идея приготовить что-нибудь для Люсьена показалась мне довольно приятной, хотя то, что мне показалась она приятной, еще больше доказывало, что я сошла с ума. А что, если я испорчу? У меня часто так получалось, особенно когда пробовала что-то необычное, кроме того я сомневалась, что Люсьен предпочитал не модную еду.

И вообще, почему мы говорим о готовке?

Он с интересом следил за выражением моего лица, пока все эти мысли проносились у меня в голове, прежде чем сказать:

– Ты умеешь готовить, Лия. Ты можешь готовить все, что тебе нравится. Это твой дом, а не Эдвины. Ты хочешь готовить?

Оу. Я поняла.

– Ты говоришь о завтраке, – выдохнула я голосом, который звучал, как у ненормальной девицы, которую только что ударили по голове.

Он улыбнулся еще одной своей самонадеянной, самодовольной, теперь уже больше похожей на самодовольную улыбку, прежде чем сказал:

– А ты думала, что я хотел поесть.

– Эм... – Я поерзала у него на коленях, потом вспомнила, что была почти голой, и если встану, то обнажу верхнюю часть своего тела, я не была готова к этому, поэтому замерла.

Его большие руки скользнули по моим бедрам и напряглись.

– Я не могу есть, зверушка. До ночи.

Это было для меня новостью.

– Не можешь?

Он отрицательно покачал головой, говоря:

– Ты еще не привыкла ко мне.

Это еще больше меня смутило.

– Не привыкла?!

Самодовольная улыбка вернулась, прежде чем его лицо снова исчезло у меня на шее.

– Мы могли бы попробовать.

Ой.

– Но ты будешь испытывать слабость весь день, а сегодня суббота. У меня имеются на тебя сегодня планы.

У него имелись на меня планы. Планы, требующие, чтобы я не испытывала слабость.

Я была не уверена, хорошо это или плохо.

– Планы?!

Его рука поднялась, обхватив меня за затылок, он снова посмотрел мне в глаза.

– Сначала, еще один урок, на этот раз о кормлении.

– Хорошо, – выдохнула я, пытаясь не казаться, но не достигнув успеха, разочарованной.

Он ухмыльнулся.

Будь проклят этот вампир!

Я старалась быть послушной. Это было так тяжело.

Он изучал выражение моего лица, затем расхохотался, поднявшись на ноги, поставив меня на ноги перед собой.

И начал отстранять меня от себя, я запаниковала при мысли, что буду перед ним почти голой, вцепилась ему в плечи, прижалась всем телом.

Он наклонил голову, глядя мне в лицо.

– Лия?

– Закрой глаза, – прошептала я, прежде чем смогла себя остановить.

– Что не понял?

– Эм... – Как нужно его попросить, чтобы казаться покорной?

– Не мог бы ты, пожалуйста, закрыть глаза, дорогой?

Его руки на моей талии нетерпеливо сжались.

– Зачем?

– Я почти голая, – тихо объяснила я, как мне показалось, в этом не было необходимости.

Его руки еще раз сжались, на этот раз притягивая меня еще сильнее к своему телу, голова наклонилась ближе ко мне.

– Я видел тебя вчера ночью, зверушка.

– Знаю.

Его лицо придвинулось еще ближе.

– У тебя красивое тело, Лия.

Мои глаза скользнули в сторону.

– Посмотри на меня, – потребовал он.

Глаза снова скользнули к нему.

– Я не хочу, чтобы ты пряталась от меня, – произнес он.

– Это приказ? – Спросила я просто, чтобы убедиться.

– Нет, если ты не будешь этого делать, – ответил он.

Что, черт возьми, это значит?

– Итак, ты хочешь сказать, что не собираешься закрывать глаза?

– Нет.

Он точно был придурком.

Скорее всего он должно быть прочитал мои мысли или поскольку я не разговаривала с ним мысленно, может увидел выражение моего лица.

Поэтому он продолжал:

– Я хотел бы понять, почему это для тебя проблема.

– Я голая, – объяснила я, хотя и так было понятно.

– И я видел тебя прошлой ночью, – повторил он, его тон ясно говорил, что он тоже считает излишне мне это объяснять.

– Сейчас не ночь. А утро.

– И что?

– Солнце светит, – продолжила я.

– Солнце? – переспросил он.

– Да. Я проснулась, – продолжила я.

Его руки скользнули мне за спину, когда он пробормотал:

– Вижу.

– Что ты видишь?

Вместо ответа он терпеливо сказал:

– Мой язык был у тебя во рту.

– Да, но...

– Твоя кровь наполняла мне рот.

– Да, но...

– И моя рука была у тебя в трусиках.

Все это я знала.

До сих пор.

– Да, но...

– А мой палец был в твоей...

– Да! – огрызнулась я, оборвав его. – Но сейчас совсем другое дело!

– Как такое может быть?

– Очень просто.

– Объясни мне.

– Я не могу!

Он вздохнул, прежде чем заявить:

– Ты сейчас стоишь в моих объятиях почти голая. Я чувствую твою кожу, чувствую твой запах, прикасаюсь к твоим волосам. Ты прижимаешься ко мне и говоришь, что если я увижу твою грудь, ты почувствуешь себя неловко, хотя я видел ее вчера?

Его послушать, так моя просьба звучала очень глупо.

Я опустила глаза и посмотрела на его горло.

– Звучит глупо, – произнесла я вслух тихо.

– Покажи мне себя, Лия.

Мои глаза снова встретились с его.

– Что? – Вздохнула я.

– Сделай это, – приказал он, и это определенно был приказ. Я поняла это по его твердой челюсти и напряженному взгляду.

Мне действительно нужно было проверить, вписана ли жидкость для розжига в список покупок Эдвины.

Изо всех сил стараясь быть Послушной Лией, я оттолкнула его руки со своей талии, сделав шаг назад. Он не отпускал меня. Продолжал обнимать, так что я была вынуждена выгнуть спину.

Я отвернулась в ту же минуту, как он опустил глаза. Прошла всего секунда, прежде чем я снова оказалась прижатой к нему, его рука погрузилась мне в волосы, обхватила затылок и надавила так, что щека оказалась прижатой к его груди.

Он наклонился, и тихо заговорил мне в макушку:

– Это было не так уж трудно, не так ли?

На самом деле, правда, было нетрудно.

Но я бы никогда ему по собственной воле не показала бы свою грудь.

Но вместо этого, своим самым обычным, хорошо воспитанным голосом, я согласилась:

– Нет, дорогой, не так уж трудно.

Я почувствовала, как его тело стало твердым, а рука в моих волосах изогнулась, прежде чем он заметил:

– Ты испытываешь меня, зверушка.

«Хорошо», – подумала я.

Его рука дернулась назад, запрокинув мою голову так, чтобы я смотрела на него снизу вверх.

– Тебе повезло, что мне это нравится, – его голос звучал предупреждающе.

Здорово. Ему это нравится.

Боже, как мне повезло.

– Надень халат, встретимся внизу. Мы позавтракаем на кухне, – скомандовал он, прежде чем прикоснуться своими губами к моим и отпустить меня.

Я чуть не полетела в ванную, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не хлопнуть дверью.

– Ты хочешь что-то особенное на завтрак? – крикнул он через закрытую дверь, пока я надевала халат.

– Все, что хочешь ты, – крикнула я в ответ, а затем показала двери язык.

– Я видел, Лия. – Услышала я, и голос его не звучал так, будто я сумею его разубедить. В его голосе звучало удивление.

Мне было наплевать, что он удивлялся.

Мой разум и тело застыли на месте.

– Что ты сказал? – спросила я онемевшими губами.

Дверь открылась, я подпрыгнула, Люсьен скрестил руки на груди и прислонился к косяку.

– Я видел, – повторил он.

– Но… Мне казалось, – я запнулась, затем выдохнула, – ты можешь видеть сквозь двери?

– Нет, я не могу видеть сквозь двери. В этот момент ты разговаривала со мной.

– Я жестикулировала.

Он ухмыльнулся.

– Это то же самое.

Я промолчала.

Это была совсем не хорошая новость.

– Эта новая твоя игра забавная, – отметил он, чертовски напугав меня. – Лучше, чем другая.

Я пробормотала сама невинность.

– Какая игра?

Он покачал головой, протянул руку, обхватил меня сзади за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать в макушку.

Когда отпустил, сказал:

– Пришло время для урока. Я жду тебя внизу.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и вышел.

Я уставилась на все еще открытую дверь спальни.

Потом закричала.

Но только про себя.

И так как я кричала из-за Люсьена, очень надеялась, что он не слышит.

* * *

Я неторопливо занималась своими утренними процедурами, потом также неторопливо спустилась на кухню.

Эдвина стояла у плиты. Люсьена нигде не было видно.

– Привет, Эдвина, – позвала я.

– Привет, дорогая, – Бросила Эдвина с улыбкой через плечо. – Повеселилась прошлой ночью?

Я сморщила нос.

Она улыбнулась, затем покачала головой, пробормотав с отвращением:

– Пир.

Она вернулась к плите, а я подошла к кофейнику.

– Хочешь освежу тебе кофе? – спросила я, потянувшись за ее пустой кружкой.

– Пожалуйста.

– И мне налей, Лия, – сказал Люсьен, входя в кухню, и я едва сдержала свой свирепый взгляд.

– Конечно, дорогой, – пробормотала я шкафчику с кофейными кружками, вытаскивая две.

– Черный, три кусочка сахара, – продолжил Люсьен.

Три кусочка сахара?

Очень плохо, что вампиры не болеют диабетом, и в этот момент мне было совершенно наплевать, насколько недобрыми были мои мысли.

Я положила три гигантские ложки сахара в кофе для Люсьена, плеснула себе молока, спросила Эдвину, какой кофе она предпочитает, а затем передала всем чашки.

Я взяла свою кружку и села на один из табуретов.

– Люсьен заказал яйца-пашот на тосте, Лия. Что бы ты хотела? – спросила Эдвина.

Я избегала встречаться с глазами Люсьена, ответив:

– Я буду то же, что и Люсьен.

И почувствовала, как Люсьен повернулся ко мне, но я продолжала его игнорировать.

Эдвина предложила, все еще что-то творя у плиты, такая, как правило, стоит на кухне в люксовых ресторанах, из нержавеющей стали.

– Без проблем. Я приготовлю все, что ты захочешь.

Наконец я повернулась к Люсьену:

– Что бы ты хотел, чтобы я съела, дорогой?

Взгляд Люсьена встретился с моим, но он ничего не сказал. Я старалась сохранять сосредоточенное и ожидающее выражение лица, как будто от его решения, что я буду есть на завтрак, зависела моя жизнь.

Наконец он спросил:

– Ты любишь яйца-пашот?

– Ты хочешь, чтобы я любила яйца-пашот? – Вопрос на вопрос с хриплым выдохом ответила я.

– Я хочу, чтобы ты сказала мне, любишь ли ты яйца-пашот, – парировал он.

У нас состоялся короткий поединок взглядов, но его черные глаза были слишком сильными для меня, я отвернулась первой.

– Я люблю яйца-пашот, – скромно ответила я.

Люсьен посмотрел на Эдвину.

– Она будет яйца-пашот.

Взгляд Эдвины скользил между Люсьеном и мной. Затем она прикусила губу (и я готова была поклясться, что таким образом она пыталась скрыть улыбку), быстро развернувшись назад к плите.

Люсьен сделал глоток кофе. Я наблюдала за ним из-под ресниц, делая глоток своего кофе.

– Список продуктов на столешнице, дорогая, прямо перед тобой, – говорила тем временем Эдвина. – У меня выходные в субботу и воскресенье, а также в понедельник. Так что все, что вы хотите, чтобы я приготовила или приготовить самой, записывай туда, если тебе нужны продукты. Я пойду в магазин после завтрака.

Мне было интересно, продавали ли в супермаркете галлоновые канистры с бензином (или огнеметы), и пока я думала об этом, Люсьен подошел к раковине и вылил свой кофе в раковину, затем подошел к кофеварке.

Я же все-таки удержалась от улыбки.

Эдвина в ужасе уставилась на него, держа в руке ложку из нержавеющей стали, за которую любой телевизионный шеф-повар отдал бы одну из своих почек.

– Слишком слабый?

Люсьен налил себе кружку кофе.

– Нет. Лия положила сахара от души.

– О боже, я ошиблась? – Прочирикала я, стараясь говорить, сокрушаясь и опустошенно, как будто кто-то переехал любимую кошку, которая была у меня с детства.

Люсьен повернулся ко мне.

– Ты помнишь, чем все закончилось, когда ты ослушалась меня?

О, я все хорошо помнила.

Парень, я помню все.

Я стиснула зубы и один раз кивнула.

– Хочешь удвоить счет непослушания до завтрака, – продолжал Люсьен. – Тебе бы этого хотелось?

Люсьен заводил меня до такой степени, что мое тело кричало об освобождении, а затем бросал ни с чем?

Нет, такого я не хотела.

Я отрицательно покачала головой.

Он спокойно сделал глоток кофе.

Эдвина, к счастью, сделала вид, что ничего не слышит.

Я придвинула к себе список покупок и начала читать.

Внезапно почувствовала Люсьена у себя за спиной, тепло его груди, когда он наклонился надо мной.

Я многое в нем ненавидела. Его недавнее поведение было одним из ярких примеров. Когда он пошел на все, почти преодолев звуковой барьер, вампиры были другими, нежели обычные смертные.

– Сегодня вечером я хочу, чтобы ты приготовила мне свою жареную курицу, – приказал он. Мой разум очистился от последней унизительной встречи с Люсьеном, я повернула шею, чтобы ошеломленно посмотреть на него.

– Что?

Его глаза встретились с моими.

– Жареную курицу.

Мою жареную курицу?!

Я, конечно, готовила великолепную жареную курицу. Лучшую. Готовка жареной курицы был единственный мой настоящий талант.

Но откуда, черт возьми, он знал?

Странный холодок пробежал у меня по спине.

– Откуда ты знаешь о моей курицы? – прошептала я.

Его подбородок указал на блокнот на столе, но он не ответил на мой вопрос.

Вместо этого скомандовал:

– Запиши все, что тебе необходимо.

– Как ты...?

– Просто запиши, Лия.

Я уставилась на него, разинув рот.

Затем вспомнила рецепт, который требовал, по крайней мере, маринования курицы на ночь в моем знаменитом маринаде из пахты.

Курица не была бы моей фирменной курицей без маринада.

– Я не могу, – заявила я ему.

Он прищурился.

– Нет, правда, не могу. Маринад. Нужно, по крайней мере... – Я посмотрела на часы на микроволновке, было почти десять: – Восемь часов мариновать! – Мой голос резко повысился, но что я могла сказать? Мне необходимо было поддержать репутацию своей жареной курицы. Каждая женщина знает, как это важно. – И даже это не оптимально. Меньше времени не стоит мариновать. У меня нет восьми часов!

Он ухмыльнулся, я поймала его улыбку, и мое сердце екнуло.

Но он был неумолим.

– Напиши все необходимое, что тебе может понадобиться.

– Люсьен!

– Ты можешь приготовить курицу завтра на ужин.

О, точно.

Завтра вечером у меня будет достаточно времени. Смогу.

Я записала в список продукты.

Эдвина подала яйца-пашот на тостах с хрустящим жареным беконом. Люсьен съел три яйца. У меня было только два. Я хотела попросить еще одно яйцо (или два), поскольку не выкинула свою идею, набрать как можно больше фунтов, чтобы отвратить Люсьена от моего «прекрасного тела», но почувствовала, что уже достаточно испытывала его терпение за это утро.

Он сидел рядом, мы ели, пока Эдвина убиралась на кухне, я записывала продукты в список покупок. Огнемет я не стала вписывать в список. Если бы в спальне был ноутбук с интернетом, который я заметила позавчера, но его теперь не было там, так я бы поискала в сети, может смогла бы заказать огнемет онлайн.

Эдвина забрала наши пустые тарелки, когда мы закончили завтракать, ополоснула, положила в посудомоечную машину, протерла все столешницы, пока мы с Люсьеном цедили кофе.

Было странно иметь домработницу.

Еще более странно было жить в таком шикарном особняке у черта на куличках.

В моей бывшей жизни я жила в городской квартире с двумя спальнями, хотя в плане карьеры у меня все шло не так уж плохо, домработницы у меня все равно не было. Я была специалистом по средствам массовой информации, в этой сфере я никогда больше не получу работу, учитывая, что предупредила руководство за два дня о своем уходе. Хотя мне не нужно было беспокоиться о дальнейшей работе, так как Люсьен собирался обеспечивать меня до конца моих дней, что было отстойно.

У моей квартиры было превосходное расположение. Я могла добраться в любое место, куда хотела. Бары, пицца навынос, кинотеатры, продуктовые магазины. В квартире было достаточно места, я не ощущала себя в пещере, но квартира не была слишком большой, поэтому не требовалось убираться все выходные, как правило, свободное место нужно заполнять, и, если бы квартира была больше, я накопила бы слишком много вещей по привычке.

К счастью, хотя Эдвина была немного странной, она мне нравилась, и то, что она жила со мной в этом большом особняке, делало его менее чудовищным.

И все же я скучала по своей маленькой квартире, в которой прожила десять лет. Я полностью ее обустроила, сделав своей.

Мне она нравилась.

Раздумывая об этом, услышала, как закрылась задняя дверь, возвещая об уходе Эдвины (о чем еще раз возвестил ее крик «До свидания»), мне пришлось вернуться в реальность.

– Пришло время для урока, зверушка.

Я посмотрела на Люсьена как раз вовремя, он взял меня за руку. Стащил со стула, повел в удобную гостиную. Я остановилась перед ним, он сел на большой мягкий диван, затем схватил меня за бедра, сбив с ног. Завалился на бок на диван, перевернулся на спину, я оказалась сверху, частично свалившись с его бока, прислонившись спиной к спинке дивана.

Почему нужно было во время моего урока обязательно лежать на диване, прижавшись друг к другу, понять я не могла.

Послушная Лия не стала интересоваться этим вопросом, хотя очень хотелось.

Я просто выжидающе смотрела на него, будто любые его знания, которыми он собирался поделиться со мной, были способны успокоить мою измученную душу.

Его глаза блуждали по моему лицу.

Затем он прошептал:

– Ты очаровательна.

Только не снова. Я пыталась его достать. Но ничего не получалось.

– Урок? – подсказала я.

Он улыбнулся.

Мое сердце пропустило еще один удар.

Его улыбка стала самонадеянной.

С усилием я сдержала свое разочарованное рычание.

Он расхохотался, руки сомкнулись вокруг меня и крепко прижал меня к себе.

– Мы будем обниматься или ты собираешься прочитать мне лекцию о вампирах? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал не так раздраженно, как я себя чувствовала.

– Мы будем делать и то, и другое, – ответил он, ослабляя свои объятия, но не убрав руки с меня.

Да, Господи, все что угодно.

Я снова подняла голову и посмотрела на него. Его глаза встретились с моими.

– Кормление, – начал он, я навострила уши, потому что невольно заинтересовалась этой темой. – Ты помнишь ту ночь, когда я поцеловал тебя, и у тебя защекотало во рту?

Я кивнула.

– Так действует анестезия, – объяснил он. – Высвобождаются специальные ферменты, когда мое тело готовится к кормлению. Если бы я целовал тебя сильнее, дольше, чаще, твой рот бы онемел.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Он хорошо целовался, если бы у меня онемел рот, я бы пропустила все самое интересное, не смогла бы отвечать на его поцелуи.

Он продолжал:

– Кроме того, когда мое тело готовится к кормлению, включаются целебные свойства моей слюны. Она проникает в твою кожу, когда я подготавливаю ее, целебные свойства проникают также в рану, пока я кормлюсь, поэтому она начинает быстро заживать, несмотря на то, что я кормлюсь.

Как и во всем, что касается вампиров, это было оправдано, поэтому я снова кивнула.

Люсьен продолжил:

– Эти целебные свойства остаются у тебя в крови. Они помогают твоей крови регенерироваться. Даже после твоего первого кормления они запускают процесс. Ни один смертный не смог бы потерять столько крови без переливания, но после пары дней отдыха ты пришла в норму. Чем дольше я питаюсь, тем больше целебных веществ попадает в твою кровь, тем быстрее ты восстанавливаешься. Через неделю я смогу кормиться один раз в день. Через две смогу кормиться чаще одного раза в день. Через три недели я смогу кормиться, когда захочу.

Это тоже имело смысл.

Однако я зациклилась на идее, что он собирается кормиться, когда ему заблагорассудится.

– Сколько раз тебе нужно кормиться в день? – Спросила я.

– Как и любому другому. Три раза в день.

Я почувствовала, как мои глаза расширились, а губы приоткрылись. Несмотря на шок, я увидела его пристальный взгляд, скользнувший по моему лицу, и по какой-то причине его лицо смягчилось, когда он заметил выражение моего лица.

– Кормление для меня – это то же самое, как для вас обычная еда, она придает мне силы, – продолжал он объяснять. – Мое тело нуждается в нем, как и твое. Однако питательных веществ в пище смертных для меня недостаточно, чтобы поддерживать энергию и функционирование своего тела. Поэтому мне необходимо нечто большее.

– Но ты же кормишься через день, – прошептала я.

– Да.

– Ты хочешь сказать, что сейчас голодаешь больше одного дня?

– Да.

О боже мой!

Я пробовала голодать, когда много лет назад сидела на какой-то сумасшедшей диете. Я не смогла продержаться до ужина. Поэтому не могла себе представить, как можно голодать больше одного дня!

– Ты голоден? – Спросила я.

– Не так сильно, когда я голодал неделю, но да, я хочу кормления.

Я не могла в это поверить.

– Я не понимаю. Почему ваши законы так поступают с вампирами, когда вы меняете наложниц?

– Правила гласят только, что я не могу кормиться между освобождением одной наложницы и инициацией другой. Как только ты пройдешь Посвящение, я смогу посещать Пиры.

Я почувствовала, как у меня скрутило живот от мысли, что Люсьен пойдет на Пир. И будет кормиться какой-то случайной смертной. Прикасаться к ней. Заставляя ее чувствовать то, что заставлял чувствовать меня. Отдавать ей то, что он давал мне (до того, как он резко все прекратил, оставив меня ни с чем).

Но вчера на Пиру он не кормился.

Я с трудом сглотнула, прежде чем спросить:

– Ты ходишь по Пирам, эм, в перерывах между...?

– Обычно я так и делал, но с тобой нет.

– Почему?

Его руки на мне сжались.

– Если попробуешь лучшее вино, Лия, захочешь еще один бокал, и, если потребуется некоторое время его подождать, ты будешь готов ждать. Ты же не заменишь прекрасное вино лимонадом, каким бы сладким он ни был и как бы ни хотелось пить.

Это был самый странный комплимент, который мне когда-либо говорили.

И также, каким-то образом, он был самым глубоким.

Я не знала, что сказать, поэтому всего лишь произнесла:

– О.

Его рука скользнула вверх по моей спине, начав накручивать локон на палец.

– Это еще не все.

Я наклонила голову набок, стараясь, чтобы его рука не исчезла из моих волос. Понимая, что мне не должно нравиться, когда он перебирает или накручивает мои волосы на палец, но мне нравилось.

Он продолжил:

– С течением времени, целебные свойства, попавшие в твою кровь, оказывают на тебя и другое воздействие.

Я почувствовала, как тело напряглось.

– Какое?

– Для этого потребуется, конечно, время, может годы, но целебные свойства начнут регенерировать тело, твои органы, кожу, волосы, в общем весь организм. Они помогут тебе бороться с инфекцией. Любая травма будет очень быстро заживать. Они укрепят твой иммунитет, будут защищать от болезней. Проще говоря, ты будешь стареть в обратном направлении.

От его слов я ахнула. Наконец, я получу бонус, что стала наложницей!

– Ты шутишь, – выдохнула я, надеясь, что он все же говорил серьезно.

– Нет. Но, чтобы это все случилось, вампир должен содержать свою наложницу и регулярно питаться. До начала запуска всего этого процесса проходит не менее года, иногда два или даже три. – Его глаза встретились с моими, и он спросил: – Ты никогда не задумывалась, почему твоя мама и тети выглядят намного моложе своих лет?

Я думала, что они следят за собой, соблюдая ежедневный уход за кожей, который навязали моей сестре, мне и всем двоюродным сестрам. Я понятия не имела, что все это результат регенерации от слюны вампира.