Текст книги "До захода солнца (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

Люсьен полностью повернулся к ней и скрестил руки на груди.

– Прошу тебя, – произнес он, – перестань ходить вокруг да около и объясни, что у тебя на уме.

– Моя бабушка знала Сашу, – тихо и быстро произнесла Кейт.

Люсьен напрягся.

Кейт продолжила:

– Эта история, передаваемая наложницами уже на протяжении десятилетий, как ты, наверное, знаешь. Предостерегающая, конечно, от Этьена, но эта история хорошо известна. Но мы, Бьюкенен, поскольку моя бабушка была доверенным лицом Саши, знаем гораздо больше. Кроме Лии, конечно, от которой, по понятным причинам, мы скрывали эту историю. И Лия чувствует себя с тобой в безопасности, как мы все хотели. – Она поспешила сказать последнее. – Но Этьен, он... она… ну, мы оба знаем Лию и...

Он понял, что она хотела сказать.

Саша была наложницей его отца несколько десятилетий назад, Саша была легендой, не в хорошем смысле этого слова. Она была одной из тех редких наложниц, которые потребовали, чтобы их освободили от контракта. И она оказалась одной из очень немногих, кто просил освободить от контракта по причине крайней жестокости. Было расследование, Доминион обнаружил, что Этьен регулярно и часто кормился от своей наложницы, не делая ей анестезии, получая удовольствие от мучительной боли, которую ей причинял.

Понятное дело, что он вынужден был ее отпустить. Доминион обязал его выплатить ей очень приличную сумму. Этьен был взбешен, но сумму выплатил. Больше ни одна наложница на него не жаловалась. Однако он часто удовлетворял свои садистские наклонности в другом месте.

За более чем двести лет это было первое такого масштаба событие и последнее в своем роде с тех пор.

Ни для кого не было секретом, что вампир Этьен не питал никакого уважения к смертным, и это был не единственный случай доказательства этого факта.

От Кейт также не ускользнуло, что Лия была энергичной и редко проявляла к нему должное уважение. Если ее подтолкнуть, она может разозлить Этьена, чем вызовет его повышенное внимание к себе, ни то, ни другое не принесет пользы. Особенно сейчас.

Однако, когда его дети и мать находились рядом, а Лия была укрощена, у него все было под контролем.

Поэтому Люсьен прервал ее.

– Не беспокойся об этом.

Она наклонилась вперед и прошептала:

– Люсьен, ты знаешь, что я говорю это с уважением, но я не могу не беспокоиться об этом. Что ты делаешь с Лией… то, что ты уже сделал. Этьен…

– Кейт, – прервал ее Люсьен, – я повторю это только один раз. Это не твоя забота. Моя. Я знаю об этом и буду охранять Лию.

– Ей сняться сны о Приговоре, – напомнила ему Кейт.

– Я лучше понимаю, что ей сниться, чем ты, – отрезал Люсьен, теряя терпение.

– Хорошо, тогда почему? И как? – не унималась Кейт, ее сердцебиение усилилось, дыхание участилось. Она явно давила на него, она явна знала почему и как. Но она любила свою племянницу, переживала за нее.

По этой причине Люсьен все же набрался терпения.

– Этого я не знаю, – признался Люсьен сквозь зубы.

– Тогда Этьен, появившийся в этот момент, со столькими неизвестными и опасностями...

– Я буду ее охранять, – нетерпеливо повторил Люсьен.

– Она влюбляется в тебя, – выпалила Кейт, и все тело Люсьена напряглось. Кейт заметила его реакцию и отодвинулась назад, затем сделала небольшой шаг в сторону от него. И все же, даже когда она отошла, ее глаза пристально изучали его. Затем, тихо и с некоторым удивлением, она прошептала: – Такое не приходило тебе в голову?

Она была неправа. Стефани предупреждала его о такой возможности. Космо беспокоился по этому поводу. Его дети.

Но этого не могло случиться.

– Она – наложница, я – вампир. Она смертна, я бессмертен. Ей снится один и тот же сон – Приговор, но я ей его объяснил, она знает, что он означает. С ее стороны было бы безрассудством влюбиться в меня. Еще до того, как она стала видеть Приговор, она знала, что вампиры не спариваются со смертными. Она знала это, – ответил Люсьен, чувствуя что-то внутри. Что-то совсем новое. Что-то, чего он не чувствовал столетиями. То, что он почувствовал только один раз за свою очень долгую жизнь.

И почувствовал он это к Мэгги.

«Я люблю тебя».

Господи, он слышал эти слова, прошедшие сквозь сон. Он даже слышал сейчас в своем мозгу.

Господи! Может этот сон был предзнаменованием?

Нет, этого просто не может быть.

– Ты провел много времени, наблюдая за Лией, слушая о ней, теперь, живя с ней. Но тебе еще многое предстоит узнать о ней, – мягко сказала Кейт, возвращая его внимание к себе.

Люсьен выдержал взгляд Кейт, прежде чем вздохнуть.

Пришло время что-то с этим сделать ради их семей, ради тех, кто заботился о нем и о ней, особенно ради Лии.

Поэтому он объявил:

– Я поговорю с ней.

Брови Кейт взлетели вверх.

– Скажешь, чтобы она не влюблялась в тебя? – недоверчиво спросила она.

– Нет, напомню ей о вещах, которых она должна придерживаться в течение всего нашего времени. Как только я напомню ей об этих вещах, она перестанет поддаваться подобным эмоциям.

Кейт покачала головой.

– Люсьен, мы говорим о Лии.

– Да, и она далеко не глупа. Я вижу, что по мере развития наших отношений интенсивность чувств, которые мы разделяем, может затуманить разум. Я просто обращу ее внимание на то, что она не должна поддаваться эмоциям.

– Ты, конечно, можешь это сделать. Но Люсьен, предупреждаю тебя, если ты еще этого не заметил, моя племянница следует зову сердца. Ею управляют эмоции. Она может понять что-то логически, но ею руководят чувства, особенно если они сильны. Ее голова абсолютно не властна над ее эмоциями.

– Тогда я все ей подробно объясню, – ответил Люсьен, и Кейт замолчала. Повисла тишина на несколько минут, потом Люсьен спросил: – Это все?

– Еще кое-что, – тихо ответила она.

– Давай, Кейт, – разрешил Люсьен, – но быстро.

– Если ты намерен поговорить с Лией на эту тему, пожалуйста, умоляю тебя, поговори с ней как можно скорее.

– К сожалению, в настоящее время существует множество других вопросов... – начал Люсьен и был удивлен, когда Кейт прервала его.

– Прошу тебя, поставь разговор с ней в приоритет, – прошептала она.

– Кейт...

– Она влюбляется в тебя.

– Я поговорю с ней.

– Да, но ты должен сделать это как можно скорее... – Она заколебалась, и беспокойство отразилось на ее лице, когда она закончила, – прежде чем влюбится окончательно.

Люсьен глубоко вздохнул.

Затем согласился:

– Я поставлю с ней разговор во главу угла.

– Спасибо, – прошептала она.

С Люсьеном было покончено. Он сообщил об этом, кивнув подбородком и направившись к задней двери дома.

Двигаясь, он заметил, как Эйвери почувствовал его приближение, Люсьен видел его через окна, как Эйвери поднялся из-за стола и направился к двери.

Он перевел взгляд на Лию, она заметила уход Эйвери. Затем ее взгляд упал на окно, она поймала взгляд Люсьена, улыбнулась и помахала ему рукой.

«Привет, моя зверушка», – мысленно произнес он ей.

«Привет, дорогой», – ответила она.

Она не шутила, называя его дорогим.

Он улыбнулся ей в ответ.

Эйвери вошел в дверь.

– На минутку, Люсьен.

Люсьен остановился, его глаза обратились к Эйвери, он терял контроль над терпением.

– Я уже ухожу, – пробормотала Кейт, проскользнула мимо Эйвери и Люсьена и вышла за дверь, закрыв ее за собой.

Люсьен пристально посмотрел на Эйвери, предупреждая:

– У меня очень мало времени и еще меньше терпения.

– Только минутку, – быстро ответил Эйвери.

– Давай, – разрешил Люсьен.

– Грегор просит о встрече.

Люсьен выдержал его взгляд, но не выдал своей реакции.

Грегор был членом Совета. Люсьен знал его много лет, но можно сказать, что совсем его не знал. Грегор мог быть союзником, а также и врагом.

Столетия назад Грегор потряс всех вампиров, осудив свою смертную пару во время Охоты. Он был единственным вампиром, который сделал это. Многие не понимали действий Грегора, однако Люсьен понимал. Если бы Мэгги была жива, то ради нее, он тоже пошел бы на такой шаг. К счастью или к несчастью, ему не пришлось принимать такое решение.

Люсьен, у которого была Мегги – смертная пара, мог поверить, что Грегор осудил свою пару, чтобы дать ей более долгую смертную жизнь, несмотря на то, что им пришлось расстаться.

Все эти годы Грегор мог таить обиду из-за потери своей пары. Значит желал, чтобы вампиры восстановили свою свободу, получили то, что он потерял, хотя бы укрощение. Но с другой стороны это могло и означать, что потеря пары, оставила очень горькую обиду в душе, и Грегор мог не желать, чтобы другой вампир спаривался со смертной, даже для укрощения.

Но Грегор взял под свою опеку юную смертную после того, когда убили ее родителей. Люсьен никогда не видел эту девушку, которая теперь превратилась в женщину. Однако он слышал разговоры, что Грегор был по-своему предан ей. Вампир был холоден со всеми, но не был бесчувственным. Кроме того, сын Грегора, Юрий привязался к этой девушки отца, что было нездорово. По крайней мере, Доминион подумает так же.

Люсьену было бы на руку, если бы Грегор хотел, чтобы его сын мог свободно претендовать на смертную, которую он воспитал, не только для того, чтобы сохранить ее в семье, но и для того, чтобы она жила вечно.

– Организуй встречу, – приказал он Эйвери.

– Со Стефани и Космо, – добавил Эйвери, и взгляд Люсьена заострился на его лице.

– Зачем он хочет, чтобы присутствовали Теффи и Космо?

– Понятия не имею. Он так сказал.

Люсьен на мгновение замолчал.

Ему не понравилось, что Грегор пожелал встретиться с ним и с двумя его ближайшими друзьями, которые станут его двумя главными лейтенантами в случае эскалации военных действий со стороны Грегора. Кроме того, присутствие всех троих на встречи, включая Эйвери, означало бы, что ему придется оставить Лию без защиты, так как в данной ситуации он не мог доверить ее защиту ни одному другому вампиру.

Может это заговор. А может предвещать плохие вести. Или может означать в дальнейшем проникновение в Совет, имея там своего человека.

Нечего гадать, если он не рискнет и не пойдет на встречу, то не узнает, что нужно от него Грегору.

Его защита Лии в первую очередь включала – контроль над информацией, которой он делился с ней, ее взаимодействие с другими вампирами, которые могли напугать ее, чтобы она не доверяла не только их культуре, но и Люсьену, тем самым эмоционально отдалив ее от него и, самое главное, ее сон.

Эдвина и сама Лия выполняли его указания – не спать в его отсутствие.

Лия была восприимчива к страху, но она не раз демонстрировала, что доверяет ему, и сегодня призналась, что чувствует себя с ним в безопасности. Если бы кто-то из вампиров решили бы напугать ее, она могла бы испугаться, он объяснил бы ей все потом и заставил ее почувствовать себя в безопасности.

Люсьен не боялся, что ей смогут причинить телесные повреждения. Будучи Люсьеном, ни один живой вампир не был настолько глуп, чтобы нанести физический урон его наложнице. За исключением Катрины, которая попыталась, но ей хватило смелости только, когда у нее в крови бушевал адреналин, который она не могла тогда контролировать. Кроме того, Катрина ясно давала понять в ходе многочисленных бесед с окружающими, кто готов был ее слушать, что ее эмоции перешли от гнева, иррационально направленного на Лию, к гневу на Люсьена. Она больше не представляла для Лии угрозы.

В конце концов Люсьен расскажет ей о различиях в их Соглашении с Соглашениями других наложниц. Возможно, он поделился с ней информацией о Мэгги. Было маловероятно, что кто-то другой, желающий вбить клин между ними, расскажет ей все это за то время, пока он ей сам не объяснит.

Приняв решение, он повторил:

– Организовывай встречу.

Эйвери кивнул.

Люсьен отпустил его, переведя взгляд на Лию.

Он хотел добраться до нее без дальнейших задержек. Чем скорее он познакомит ее со своей семьей, тем скорее он сможет выставить свою семью за порог.

Поэтому он обратился к ней мысленно: «Попрощайся со своей семьей, дорогая, и иди ко мне».

Это был приказ, но не контроль над разумом. И ему было приятно видеть, как Лия повернула голову, посмотрела на него, склонила ее набок и слегка улыбнулась. Затем он увидел, как она выполнила его приказ.

Люсьен попрощался с Эйвери, Лия, проходя мимо Эйвери, направляясь внутрь, остановилась, привстала на цыпочки и коснулась губами его щеки. Затем она вошла в дверь, легкая улыбка все еще витала на ее лице.

– Все в порядке? – спросила она, подойдя к нему.

«Даже близко нет», – подумал он, изучая ее.

Она была прекрасна. Даже красивее, чем Мэгги. Как и у Мэгги, у красоты Лии была своя глубина. В заинтересованности ее глаз, которые не скрывали теплоты, нежности, увидев его. Также едва уловимый намек на беспокойство, которое она тоже не скрывала. Беспокойство, она знала, что он был недоволен прибытием его семьи без предупреждения, кроме того, он увез ее из дома без объяснения причин, прежде чем она смогла встретиться с кем-либо из них. Ее глубина виделась в ее осанке, как она носила одежду, как относилась к своей семье. Он знал, что она будет говорить и делать практически все что угодно, и большая часть из того, что она будет говорить и делать ему будет нравиться, будет казаться интересной или смешной. Но явно нескучной и приевшейся.

«Пока солнце не упадет с небес».

Слова Древней Церемонии Предъявления прав пронеслись у него в голове.

Любой бессмертный пытался бы найти все эти вещи в своей паре. Красоту, глубину, теплоту, заботу, и не только. Вечность была именно такой, и это было очень долгое время. Любой мужчина хотел бы, чтобы его пара удивляла его, смешила, интересовала и никогда, никогда не наскучила.

Неважно было бы у них пять лет или пятьсот, Лия не смогла бы ему наскучить.

В тот момент он понял это до глубины души.

«Пока солнце не упадет с небес».

– Люсьен? – тихо позвала она, ее голос был нежным, обеспокоенным. Она придвинулась к нему и легко положила руку ему на грудь. – Все в порядке?

«Пока солнце не упадет с небес».

Да, Кейт была права. Ему нужно обязательно с ней кое-что обсудить в первоочередном порядке.

Наконец, он ответил:

– Будет, зверушка. Сейчас мы едем домой на ланч с моей семьей. Однако мне нужно предварительно с тобой поговорить.

– Хорошо. – Тихо ответила она, придвинувшись, его руки скользнули вокруг нее.

Она расслабилась.

Да. Он овладел ею. Всей. Его.

Окончательно.

«Пока солнце не упадет с небес».

«Итак, э-э... – ворвалась она в его мысли, когда он замолчал, – мы собираемся поговорить? Или будем так стоять здесь, пялясь друг на друга?»

Люсьен расслабился, затем ухмыльнулся и сказал ей:

– Я мог бы стоять здесь и пялиться на тебя долгое время, зверушка, но полагаю, нам следует поговорить.

На его усмешку она расслабилась у него в руках. При его словах она придвинулась, ее лицо смягчилось.

Ему это нравилось. Все нравилось.

И все это принадлежало ему. Только ему.

«Пока солнце не упадет с небес».

Он перевел дыхание и обратился к насущному вопросу.

– Дома мои дети, Джулиан и Изобель. Моя мать, Магдалина. Мой отец, Этьен. И мать Джулиана, Крессида.

Она с интересом смотрела ему в глаза. Когда он упомянул Крессиду, заметил, как кое-что промелькнуло в ее чертах, прежде чем она изменила выражение лица. И то, и это промелькнувшее, ему не понравилось. Ему не понравилось, что она почувствовала, и не понравилось то, что означала это ее чувство, он тоже это почувствовал.

– Лия, зверушка, то, что у нас с ней было, было очень давно, – заверил он ее, и это было правдой для смертных. Для вампиров, учитывая, что он прекратил физическую сторону своих отношений с Крессидой всего пятьдесят лет назад, считалось совсем недавно.

– Хорошо, – тихо произнесла она.

– У нас ничего нет, – сказал он ей.

– Тогда зачем она пришла в наш дом?

Наш дом. «Пока солнце не упадет с небес».

– Я имею в виду, эм...– продолжила Лия. – Не знаю, как у вас заведено, но у нас бывшая обычно не приходит с неожиданным визитом, если только эта семья немного не странная.

Люсьен снова ухмыльнулся.

– У вампиров точно так же.

– Да, тогда? – подсказала она.

– Крессида...– он попытался подобрать слово, – немного необычная.

Ее глаза скользнули в сторону, и она пробормотала:

– Отлично.

Его руки сжались, и он снова встретился с ней взглядом.

– Это твой дом, Лия, – он приблизил свое лицо к ее лицу и заявил: – Наш дом. Она будет уважать меня в нашем доме, а я позабочусь, чтобы она с уважением относилась и к тебе.

Он наблюдал, как ее брови сошлись вместе.

– А она может проявить неуважение ко мне?

– Крессида непредсказуема.

– Все лучше и лучше, – снова пробормотала она.

– Мне нужно, чтобы ты вела себя с ней терпеливо, моя зверушка. И нужно, чтобы ты разговаривала с ней очень осторожно. Она попытается тебя спровоцировать. Веди себя достойно.

Лия уставилась на него снизу вверх. Затем прошептала:

– Э-э... тебе кое-что нужно знать обо мне. Я не очень хорошо понимаю «вести себя достойно».

На этот раз Люсьен улыбнулся.

– Я знаю, но на этот раз тебе придется отправиться в приключение.

Она улыбнулась в ответ, смешинки осветили ее глаза, сделав их светящимися, она прошептала:

– Отправиться в приключение.

Люсьену очень хотелось насладиться весельем, которое он только что подарил Лии, но у него не было времени.

Поэтому он продолжил:

– Крессида будет раздражать. Она может говорить такие вещи, возможно, даже делать их, которые могут свести с ума или даже причинить боль. Делай все возможное, чтобы не обращать на нее внимания. Я разберусь с ней и обещаю обсудить с тобой все, если у тебя возникнут вопросы, после их ухода. – Он дождался ее кивка, продолжил: – Мой отец – другое дело.

Ее голова склонилась набок.

– Твой отец?

– Мы с ним не общаемся, – сказал он.

– О, – прошептала она.

– То есть совсем, – продолжал он.

– О, – повторила она шепотом.

– Он мне не нравится. Я его не уважаю. И не доверяю. Он связался с Изобель, поэтому она привезла его к нам домой. Я поговорил с Бел. Я не знаю его намерений, зачем он пришел. Он может быть очаровательным. Может быть снисходительным. По любому ты должна относиться к нему с уважением, несмотря ни на что.

– Хорошо. – Шептала все еще она.

Руки Люсьена еще раз сжались.

– Несмотря ни на что, Лия. Я сделаю все возможное, чтобы контролировать его, но, как и Крессида, он неуправляем и непредсказуем. Единственное, о чем я могу попросить – контролируй свои реакции.

– Я буду контролировать свои реакции, Люсьен.

После ее немедленного ответа он несколько секунд внимательно изучал выражение ее лица. Любопытство исчезло. Нежность приглушилась. Явно была озабоченность.

Ему это не понравилось, но он кивнул.

– Я также прошу тебя ничего ему не рассказывать о нас, – продолжил он.

Лия моргнула. Затем спросила:

– Что?

– Ничего не говори ему о нас, Лия. Они знают, что я живу с тобой. Знают, что ты моя наложница. В курсе, что я глубоко тебя уважаю. Любая личная информация не для их ушей. Тем более твои кошмары. Ни твои способности. Не то, что ты значишь для меня.

Он почувствовал, как ее тело напряглось, и она тихо спросила:

– А что я значу для тебя?

– Мы любовники.

Замешательство отразилось на ее лице, и она начала:

– Но...

– Ничего из этого их не касается.

– Конечно, нет, – ответила она. – Но разве они уже не знают об этом?

– Они могут только догадываться, – солгал он. – Я просто хочу, чтобы ты избегала любых дискуссий на эти темы. Не касайся этих тем.

Ее голова снова склонилась набок, и замешательство на ее лице усилилось.

– Почему они должны спрашиваться об этом?

– Опять же, Крессида и мой отец неуправляемы и непредсказуемы. Они могут поднять этот вопрос, чтобы спровоцировать тебя. Не поддавайся им, и, если я попрошу тебя выйти из комнаты, ты должна подчиниться. Немедленно.

Она пристально посмотрела на него мгновение, прежде чем призналась:

– Все это меня немного пугает, Люсьен.

Его руки еще раз сжались, он склонил голову, чтобы быстро прикоснуться губами к ее губам. Когда поднял голову, то встретился с ней взглядом.

– Со мной ты чувствуешь себя в безопасности, – напомнил он ей, ее веки медленно опустились для томного моргания, которое ему очень понравилось, затем она кивнула. – Тогда ты должна доверять мне, потому что я обещаю, моя зверушка, что буду тебя охранять.

– Хорошо, – прошептала она.

Люсьен вздохнул.

Затем заявил:

– Поехали домой.

– Хорошо, – повторила она.

Он снова прикоснулся губами к ее губам, затем отпустил ее только для того, чтобы взять за руку и повести к выходу. Он знал, что она повернулась к окнам и помахала своей семье и Эйвери.

Он не стал поворачиваться.

Он посадил ее в свой «Порше» и повез домой.