Текст книги "Тепличный цветок"

Автор книги: Криста Ритчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

В глазах Ло поблескивают убийственные искорки, когда он смотрит на брата.

– Я прервал что-то?

– Нет, – отвечает Рик холодно. – Мы просто говорили.

Ло кивает, словно пытается в это поверить.

– Если вы просто разговаривали, то почему ее ноги были обернуты вокруг твоей талии?

– Ло, – я пытаюсь его перебить, но Рик поднимает руку, останавливая меня. Думаю, это только между ними.

Но на самом деле меня не очень волнует мнение Ло. Он всегда был в некотором роде продолжением нашей семьи. Все началось с того, что Ло стал лучшим другом Лили. А затем ее парнем. А сейчас женихом. И она всегда брала его с собой во все отпуски семьи Кэллоуэй. Он был ее плюс один.

Определение «старший брат» для меня подойдет Ло очень хорошо.

Что в какой-то степени делает все наши отношения с Риком немного странными, но в тоже время, Рик ощущает себя таким отстраненным от Ло; барьер между ними формировался годами разлуки. Так что, возможно, все не настолько странно, насколько могло бы быть.

– Мы друзья, – говорит Рик брату.

– Друзья не ведут себя так, – отвечает Ло, указывая на мой Ducati, словно эта ситуация осквернила меня. Хотя, я бы очень даже хотела, чтобы Рик Мэдоуз изнасиловал меня на том мотоцикле. Я задаюсь вопросом, как грубо он бы трахал меня.

И была бы я в состоянии получить от этого оргазм.

Рик пощипывает переносицу.

– Что, бля, ты хочешь, чтобы я сказал?

– Что то, что я видел, было ошибкой! – кричит Ло.

Рик ничего не отвечает, так что это делаю я.

– Это было ошибкой, – говорю я Ло. – Я хотела посмотреть, каково будет кататься на мотоцикле задом наперед. И мне нужна была его помощь.

Ло сердито смотрит то на меня, то на Рика.

– И это самая лучшая ложь, на которую ты способна?

Я улыбаюсь.

– Вообще-то это правда.

Но мои слова лишь сильнее заводят Ло.

– Это не чертова шутка, Дэйзи. Он на семь лет тебя старше. Он был с большим количеством девушек, чем ты можешь себе представить.

– Нет, я как раз представляю, что он спал со многими женщинами, но вероятно, в свои 25 я достигну не меньшего количества партнеров.

Ло кривится, словно этот образ вызывает у него отвращение.

– Прямо сейчас я в альтернативной реальности.

– Правда? Круто. Там веселее, чем здесь? Думаю, да, – я поворачиваюсь к Рику. – А ты как думаешь?

– Угомонись, – говорит он мне, а затем бросает взгляд на брата. – Ло...

– Ты недостаточно хорош для нее, – отвечает Лорен. – Ты ведь это осознаешь?

Челюсти Рика сжимаются, а плечи напрягаются.

– Я забочусь о Дэйзи так же сильно, как и ты, если не больше, так что не нужно нести эту супер волнительную хрень.

– Это не хрень, если ты трахаешься с ней.

– Мы не трахаемся! – восклицает Рик.

В гараже становится больше народа. Коннор. И обе мои сестры.

Роуз отлично выглядит в черном платье под горло и на высоких каблуках, когда выглядывает через дверной проем. Она похожа на идеальную пару рядом с вечно уверенным Коннором Кобальтом.

На Лили одета одна из рубашек Ло и пара легинсов, и она тоже выглядывает через проем, пытаясь дотянуться до Ло, стоящего возле Escalade Роуз. Я завидую ее коротким каштановым волосам, едва достигающим до плеч.

– Что происходит? – шепчет она Ло.

– Я поймал их, трахающимися на мотоцикле.

Рик стонет.

– Да ну! Мы оба были на мотоцикле полностью, блядь, одетые. У нас никогда не было секса! – он качает головой. – Сколько раз мне нужно это повторить? Знаете что, мы могли бы уже тысячу раз трахнуться, раз вы все и так на 100% уверены, что мы уже это сделали.

Мои глаза расширяются. Правда?

– Вот это да, – передергивает Ло, поднимая руки. – Я не могу поверить в то, что вы ребята, сделали это всего лишь раз. Так что прошу, избавьте меня, черт побери, от образа вас, трахающихся тысячу раз.

– Вы оба, – говорит Коннор, спускаясь на три ступени в гараж. – Остановитесь на секунду, – он становится ровно посередине между братьями. – Вы оба чрезмерно реагируете.

– Мне не нравится, бля, когда меня обвиняют в том, чего я, черт возьми, не совершал, – рычит Рик.

– Ага? А как ты думаешь, себя чувствует папа?! – орет Ло.

Это подобно падающей бомбе; враждебный голос Ло, раздававшийся на весь гараж, резко обрывается. Дыхание Рика шумное и прерывистое, но он не предпринимает попыток ответить Ло. Это риторический вопрос.

Ло возвращается к основной теме.

– Ей восемнадцать.

– Ну вот опять, – говорит Рик, вскидывая руки в воздух. – Просто послушай это, Ло. Ей восемнадцать. Она тебе как младшая сестра. Ее мама ненавидит меня. Я знаю. Я знаю. Я, блядь, все это знаю.

Лицо Ло кривится, выражая целую серию эмоций, и Лили тянется, обнимая его за талию. В ответ он успокаивается.

Роуз упирает руки в боки.

– Я не вижу здесь проблемы.

– Дорогая, – говорит Коннор, качая головой. – Не делай все только хуже.

Она фыркает.

– Они оба поддаются...

– Я не поддаюсь, – вдруг говорит Рик, не глядя на меня. – Потому что ничего, мать вашу, не произойдет, – его взгляд встречается с Ло и на мгновение смягчается. – Ладно?

У них обоих проблемы с доверием.

И я знаю, что из-за вранья Рика брату и сокрытия того, что он спит в моей постели, легче не становится. Если бы Ло узнал, он бы не одобрил это и нашел бы способ нас разделить, обосновав данное решение моим же благом. Но думаю, мне во благо быть вместе с Риком. Я практически не могу спать без него. Для бесстрашного сна по ночам мне нужно спокойствие, а оно базируется на присутствии рядом другого человека. Иначе, о сне не может идти и речи.

Но я не удерживаю Рика под дулом пистолета. Если бы он хотел уйти, я бы отпустила его. Предполагаю, что тогда бы мне пришлось найти ему какую-то замену. А я не думаю, что это выполнимая задача. Возможно, глубоко внутри, я знаю, что хочу Рика Мэдоуза.

– Идемте есть, – говорит Коннор. – А то яйца остынут.

Мы все ждем, что кто-то из братьев сделает первый шаг. В их власти оставить или продолжить спор.

Ло открывает рот, желая оставить последнее слово за собой.

– Я не звал тебя в свою жизнь, чтобы ты мог замутить с младшей сестрой моей девушки. Не заставляй меня сожалеть, что принял тебя.

Эти слова раздражают. Я ощущаю их будто четкий пинок под дых.

Ло уходит, исчезая внутри дома, и Рик тоже не ждет меня. Он идет прямо следом за братом. Коннор уходит следующим, оставляя меня наедине с сестрами.

– Ну, – говорю я им, – на моих вечеринках всегда возникают конфликты, верно?

– Тебе нужны объятия? – спрашивает меня Роуз. – Потому что если надо, Лили может тебя обнять.

Лили смотрит на Роуз с немым вопросом: правда?

– Ты обнимаешься лучше, чем я. Я знаю свои слабости, – Роуз кивает на меня. – Но серьезно, ты в порядке?

Я пожимаю плечами.

– Ага, – они думают, что у меня к Рику есть огромная привязанность, и пока он мне нравится, я понимаю лучше других, что нам можно, а чего нельзя. Я признала это как реальность уже давно, но фантазия о нас как паре все равно постоянно в моей голове.

Я бросаюсь сестрам навстречу и обнимаю их за плечи.

– Спасибо за украшения вечеринки, кстати. Они прекрасны.

Сестры улыбаются.

И это развеивает весь мрак в моем сердце, оставшийся там от ситуации с Ло. Но с другой стороны, этого недостаточно, чтобы забрать ту панику, что приходит ко мне в ночное время. Иногда я хочу, чтобы всегда светило солнце. Хочу, чтобы я могла быть постоянно с этими пятью людьми и никогда не сталкиваться с окружающим миром в одиночку.

Но Париж – это моя проверка.

Я хочу пройти ее, хоть, часть меня и гадает, смогу ли я стать той бесстрашной девушкой снова. Может быть, слишком многое изменилось, чтобы вернуть все, как было.

ГЛАВА 7

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

Я мою посуду после ужина, так как предложила именно такое распределение обязанностей: Ло и Коннор готовили, я убираю. Все делают вид, что ничего такого не случилось в гараже, и это в принципе ожидаемая линия поведения. Мы с Риком попадаемся ребятам на глаза в момент нашей близости уже не в первый раз.

Эта борьба изматывает, и подобные конфликты стали по-странному предсказуемыми.

Рик входит на кухню, тогда как все остальные в гостиной. Я поднимаю взор, ожидая, что кто-то из ребят следует за ним.

– Они знают, почему я здесь, – говорит он, в ответ на мой долгий взгляд.

Я хмурюсь.

– Ты пришел помочь мне с посудой?

Он хватает миску со шкафчика.

– Нет. Мы все видели, как ты гоняла по тарелке свою яичницу около тридцати минут, – он достает пакет мюсли с другого шкафчика, это его любимая марка сухих завтраков. Уверена, Рик оставил ее здесь после утреней пробежки с Ло.

– Я съела фрукты, – говорю я ему. Неделя Моды не за горами. Я хочу так сильно есть, как никто. Но благо, у меня нет проблем с самоконтролем.

Рик открывает холодильник и достает молоко.

– Охуеть как расчудесно, – говорит он мне. – Теперь я уж точно спокоен.

– А еще я пробовала бекон.

– Не ври мне.

– Ладно, я не ела бекон, но хотела, – я опускаю последнюю тарелку в посудомойку, а затем забираюсь на столешницу. Он ставит миску с хлопьями возле меня.

– Знаешь, что я сегодня, блин, узнал? – спрашивает Рик, и его выражение лица реально мрачное. – Роуз только что сообщила Коннору, моему брату и мне, что из-за твоего низкого веса, у тебя нерегулярные месячные.

О боже. Я стону.

– Она не сказала вам, ребята, такого, – иногда открытость Роуз не к добру. Когда дело касается ее личной жизни – она немая. Или по крайней мере, старается быть таковой.

– Ага, так и сказала.

Я бы не хотела, чтобы Роуз делилась подобной информацией с кем-то, кроме Лили или Поппи, нашей старшей сестры.

– Все не так плохо, проблемы возникают только тогда, когда я...

– Изводишь себя голодом, – невозмутимо заканчивает Рик. А затем качает головой. – Ты не можешь нормально питаться, не можешь спать...

Я широко улыбаюсь в ответ на его слова, потому что вспоминаю цитату из фильма. Ничего не могу с собой поделать. Я цитирую строки:

– Так бывает, что не можешь ни есть, ни спать, хочешь дотянуться до звезд, преодолеть границы, все те всемирно известные банальности, – я делаю паузу, ожидая, что Рик драматично скажет ах-ха. Но он выглядит смущенным. – Для этого нужны двое, – кажется, что это ему ни о чем не говорит. – Фильм с Мэри-Кэйт и Эшли. Они изображали любовь.

Его брови приподнимаются.

– Забавно. Но не любовь вызывает у тебя данные проблемы.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я.

Он раскидывает в стороны руки.

– Прости, но где все парни, с которыми ты встречаешься все то время, пока я ночую в твоей постели?

– Я могу быть влюблена в тебя, – я бросаю ему наживку, гадая, поймается ли он, но Рик лишь одаривает меня напряженным взглядом.

– И ты правда влюблена? – дразнит он в ответ, не сдавая своих позиций.

Парень оборачивает против меня мой же маневр. Мне хочется ответить "да". Но правда ли я влюблена в Рика? Откуда мне знать?

– Я не уверена.

– Ну, значит можешь быть чертовски уверена, – говорит Рик, – что та любовь, которую я дарю женщине, никогда ее не ранит, – он передает мне полную миску с хлопьями и молоком. – Съешь мюсли.

Серьезность воцаряется на кухне еще пуще прежнего.

– Ты слышал сегодня утром мою маму, – она ущипнула меня за бедро, сжав кожу так сильно.

– Ага, – его брови приподнимаются. – К черту твою мама.

– Эй, – восклицаю я.

– Эй что? Она только и знает, что проявляет жестокость к Лили. Постоянно борется с Роуз. И относится к тебе, словно ты чертова маленькая кукла, которую ей нравится одевать и всем показывать. Это на хуй сводит меня с ума, я не могу смотреть, как ты делаешь то, что сама же ненавидишь, лишь чтобы порадовать других.

Я не поклонник модельного бизнеса, не после того, как буквально выросла в нем. Мне просто становится тревожно. Так что я не могу оспорить точку зрения Рика.

– Все совсем иначе, когда от этих людей зависит твоя карьера. Дизайнеры одежды и агенты рассчитывают на меня. Если я не смогу влезть в одежду, тогда не просто разочарую себя, а еще и обижу их.

Я встречаюсь с Риком взглядом, но все, что вижу, так это ту знакомую непоколебимость, о которой часто говорит Лили. Она любит поговаривать, что брат Рика – лед. И это абсолютно точно. Но Рик, он похож на скалы, на которые так любит взбираться – такой же твердый.

– Не будь чертовым манекеном.

– Я не такая.

– Правда? Потому что я вижу девушку, голова которой забита чужими мыслями, желаниями и мечтами.

– Думаю, это называется марионетка.

– Значит, не будь гребаной марионеткой.

Мой взгляд опускается в пол. Я и раньше слышала, как он говорит о чем-то с подобной твердостью, но сейчас его слова проникают в мое сознание, будто самая значимая истина.

– Возможно, после Недели Моды, я скажу ей снова о том, как чувствую себя, – возможно, я наконец-то смогу противостать своей матери. – В любом случае, почему тебя это так волнует? – спрашиваю я, желая услышать в ответ что-то типа «потому что я забочусь о тебе».

Но вместо этого он говорит:

– У меня была такая же ситуация с собственной матерью. И это пиздец как не круто.

Ему сложно говорить о Саре Хейл, в основном из-за того, что произошло два года назад. Из-за того, что она изменила все в наших жизнях. И я не уверена, что это было к лучшему.

– Ешь свои чертовы мюсли, – говорит он грубо.

И я ем. После того, как четыре ложки хлопьев попадают мне в рот, Рик выглядит довольным. Мне нравится видеть его удовлетворенным. Нравится, когда я могу сделать приятно всем близким людям, но это сложно, так как моя мама стоит на одной стороне каната, а мои сестры, Рик, Коннор и Ло – на другой.

Численно они превосходят ее, но моя мать меня вырастила. Разве это не козырь?

Рик наблюдает за тем, как я ем, чтоб не дай бог, я не обманула.

– Эти хлопья отстойные, – говорю я, закидывая в рот десятую ложку.

– Они полезны, но если ты хочешь шоколада, то в холодильнике есть шоколадное мороженое.

Я практически стону.

– Не соблазняй меня.

Рик почти начинает улыбаться.

– После Недели Моды... обещаешь, что поговоришь с ней?

Я киваю.

– Ага, ага.

– Не агакай мне дважды, – отвечает он.

– Почему, это слишком?

Он наклоняется ближе, так, что руки парня оказываются по разные стороны от меня, упираясь в столешницу.

– Потому что это звучит фальшиво, сладкая.

– Так, если я дважды испущу стон...

Он накрывает мои губы своей большой ладонью, касаясь моих щек и подбородка.

– Не будем об этом, не сегодня.

Кажись, я немного пересекла эту линию. Мы соблазняем и дразним друг друга, зная, что ничего более этого не может случиться. Такова наша условная договоренность.

Я доедаю почти все хлопья, оставляя несколько кусочков мюсли плавать в остатках молока.

– Прости за то, что случилось в гараже. Я толкнула тебя слишком далеко, – я ставлю миску и спрыгиваю со столешницы. Но Рик так и стоит на месте, прямо передо мной. Его руки все еще на столешнице.

И я оказываюсь к нему еще ближе, чем до этого.

– Ты не делала этого, – говорит он. – Если бы я, черт возьми, хотел быть с тобой в этом смысле, то уже бы был. Тебе исполнилось восемнадцать шесть месяцев назад.

Его слова не должны меня ранить, но от них мой желудок будто завязывает в узел, а мюсли подступают к горлу. Я сглатываю их. Думаю, хотеть и быть немного разные вещи. Я считала, что он хотел быть со мной, но знал, что не может. Оказывается, я ошибалась. На самом деле, Рика никогда по– настоящему не влекло ко мне. Иногда мы флиртуем, но он никогда не становился от этого возбужденным.

По крайней мере, я не видела выпирающей твердой длины под его брюками.

Мне хочется проверить все эти умозаключения.

Но я понимаю, что не следует, даже несмотря на любопытство. Не знаю, как по-другому я могу узнать, нравлюсь ли ему так же как он мне. Он не демонстрирует своих чувств, как это делаю я.

Рик такой скрытный, что все, что мне остается, так это просто обернуть вокруг его груди свои руки, обнимая. Он – мой волк, и я правда гадаю, укусит ли он меня сегодня. Не думая дважды, я обнимаю его, пока его тело каменеет. Я поднимаю взгляд, тогда как никто из нас не в силах даже шелохнуться.

– Дэйзи...

Мои длинные ноги касаются его сильных ног. А мои бедра прижимаются к его тазу, чуть ниже его паха; так как Рик ростом около метра девяносто, а я метр восемьдесят. Я четко ощущаю, как напрягаются его мышцы, и замечаю как темнеют его глаза. Это проверочное объятие, если можно так сказать. И тем не менее, я чувствую животом, что парень не возбужден. Он просто напряжен, словно ждет, когда я отодвинусь.

Вместо того, чтобы обнять меня в ответ, Рик кладет одну руку мне на голову, сомневаясь.

Я вздыхаю. Ладно, эта проверка не дала мне окончательного ответа.

– Спасибо, – говорю я. Это единственное слово помогает ему расслабиться. – Я рада, что мы можем быть просто друзьями, – это лучше, чем ничего.

Взгляд его темных глаз порхает по чертам моего лица. В течение нескольких минут Рик молчит, мы оба не меняем положения наших тел. Опасно стоять здесь вот так, после того, что случилось в гараже, но думаю, нас на одинаковом уровне манит эта опасность.

Его большой палец касается моей щеки.

– Ты выглядишь чертовски уставшей.

– Я дремала сегодня.

– Ты, блин, не дремала, – говорит он.

– Я вздремнула сегодня в обед. Что ты скажешь на это?

– Иди и вздремни, черт возьми, – отвечает он невозмутимо.

Улыбка так и стремится изогнуть мои губы. Я смеюсь и затем наклоняюсь вперед и прижимаю свою щеку к его груди. И когда я закрываю глаза, тело Рика вновь замирает. Он такой теплый. Секунду я слушаю тихий звук его сердцебиения и могу поклясться, что оно учащенное. Но возможно, это просто потому что я надеюсь произвести хоть какой-то эффект на Рика Мэдоуза.

– Что ты делаешь? – спрашивает он сурово. Его руки возвращаются к моей голове, от чего я осознаю, что ниже Рика. Знаете ли, сложно найти парня, который выше меня, это одна из причин, почему меня раньше тянуло к мальчикам моделям.

– Сплю, – говорю я, улыбаясь.

– Когда это я стал твоей чертовой подушкой? – спрашивает он нежно.

– Шшшш, – шепчу я, – здесь я в безопасности.

И как раз когда я думаю, что Рик развернется и уйдет, он удивляет меня, наклоняясь и целуя в макушку. Но это длится лишь секунду, а затем его руки отпускают меня. Парень хмурит лоб и глядит на что-то поверх моего плеча. Я поворачиваю голову и смотрю в направлении его взгляда, замечая на кофеварке журнал Разгром Знаменитостей.

– Кто все еще покупает этот мусор?

– Лили, – говорю я. – Думаю, моя сестра надеется, что люди забудут о нашей семье.

– А она мечтательница, – Рик отходит от меня, хватая журнал. Он так быстро пролистывает его, что я едва успеваю разглядеть обложку до того, как Рик выбрасывает издание. Это фото! Лили Кэллоуэй встречается с ее женихом и его братом.

– Что это за фото? – спрашиваю я из любопытства, изгибая при этом бровь.

– Мы втроем обедали в ресторане Лакки, что в центре города. Пресса может продолжать утверждать, что я пристаю к твоей сестре, но мы все знаем, что это...

– Дерьмо, – заканчиваю я. – Бред собачий, – я передразниваю его. – Гребаная чепуха.

Рик смотрит на меня так сердито, что от этого его взгляда большинство людей бы уже испугалось. Но не я. Мой взгляд не отрывается от его глаз, и через секунду уголки его губ вздрагивают от улыбки.

– Когда это твой рот стал таким чертовски грязным, Кэллоуэй? – спрашивает Рик.

– В тот момент, как я подружилась с тобой.

– Тогда, это хорошо, – говорит он, ероша мои волосы своей огромной рукой. – И кстати, я поеду прямо следом за тобой, когда мы отправимся сегодня домой.

– Предполагалось, что тебе отведена роль моей подушки, а не телохранителя, – напоминаю я. – У меня уже есть один, – его зовут Майки Блэк. Ему сорок, и до этого он работал тренером по физической подготовке в Калифорнии. В отличие от телохранителя Лили, который не сильно мускулистый и носит не подходящие ему по размеру костюмы, мой любит одеваться зимою в бермуды и безрукавки. Он реально крутой.

– Он не может не отставать от тебя, – говорит Рик, становясь рядом со мной. Он наблюдает за тем, как я засовываю миску в посудомойку.

– Этим летом, он научит меня серфингу, – опровергаю я.

– Но он водит Harley, а эти мотоциклы не могут ездить так же быстро, как твой спортивный. Я никогда не видел, как едя с тобой, он был бы в состоянии обогнать машину папарацци, – и это правда. В конце концов я оказываюсь окружена внедорожниками. Как было сегодня вечером. Я пыталась обмануть их, но машины так быстро гнались за мной, что я превысила допустимую скорость. И в результате Майки где-то потерялся, двигаясь со скоростью восемьдесят миль в час, против моей в сто пять.

– Зато он пахнет как соленая вода и конфеты, – говорю я Рику. – Иногда даже как кексы.

Рик просто смотрит на меня.

– Это весомые аргументы, – говорю я.

– Не для меня.

– Нет ничего лучше кексов, разве что шоколадные кексы, но они просто разновидность кексов.

– Секс, – говорит Рик. – Секс лучше шоколада, – он всегда говорит мне это.

– Не для меня, – я точно повторяю его слова.

Его взгляд опускается к моим губам. Клянусь вам. Но это происходит так быстро. Может, мне просто хотелось, чтобы так было... Не знаю, зачем я себя мучаю. Это все равно не может ничего изменить, даже если Рик признает, что я ему нравлюсь сильнее, чем просто друг.

Потому я просто отпускаю этот момент. Как поступаю всегда.

– А почему ты думаешь, что можешь ехать со мной наравне? – спрашиваю я.

Рик снова наклоняется ближе ко мне.

– Потому что, – говорит он, – я – тот, кто научил тебя ездить на мотоцикле.

Я улыбаюсь. Это верно, он научил меня.

ГЛАВА 8

РИК МЭДОУЗ

– Посмотри на меня, – говорю я Дэйзи, стоя возле двери ее спальни. Я поворачиваю замок. – Закрыто.

Она зевает, сидя на кровати и поджав ноги к груди. Ее взгляд обманчиво спокоен, но напряженные плечи свидетельствуют об обратном.

Каждую ночь я делаю одну и ту же хрень. Сначала я подхожу к окну и отбрасываю зеленые занавески, пытаясь открыть створку. Дэйзи наблюдает за тем, как мои бицепсы сжимаются, а мышцы изгибаются в определенных местах, тем самым убеждая себя, что я и правда приложил силы, и окно точно надежно закрыто.

– Закрыто, – говорю я.

Я прохожу мимо кровати и изгибаю брови, глядя на усмехающееся лицо Дэйзи, а затем направляюсь в ванную. Я проверяю, нет ли никого за душевой занавеской, просто потому, что если солгу ей, что посмотрел, а на самом деле не посмотрю, то буду чувствовать себя чертовым мудаком. Хотя, вероятность того, что кто-то пробрался в комнату и спрятался в ванной выше моего понимания. Но если я не проверю, а это реально случится, то я никогда не смогу себе этого простить.

Честно.

Я наполняю стакан водой из-под крана, а затем возвращаюсь в спальню. Дэйзи так сильно вцепилась руками в свои колени, что кончики ее пальцев покраснели. Ее позвоночник вытянут в вертикальном положении, а взгляд замер на окне.

– Дэйз, – говорю я, обходя кровать с ее стороны. – Я только что проверял там, – я беру ее бутылочку с таблетками с прикроватной тумбочки. Затем опускаю колено на матрас так, чтобы закрыть своим телом ей вид на окно. – Эй, – мое сердце начинает ускоренно биться.

– Ага... – она моргает несколько раз, а затем одаривает меня самой вымученной улыбкой, которую мне когда-либо доводилось видеть.

Стараясь ее отвлечь, я бросаю бутылку ей в лицо, и Дэйзи ловит ее на лету.

– Ты не мог бы еще раз проверить? – спрашивает она.

– Конечно, – я передаю ей воду и возвращаюсь к окну. Ее глаза расширяются, а грудь вздымается, пока я показываю, что окно закрыто. В тот момент, как я пытаюсь открыть окно, девушка вздрагивает от страха.

Не знаю, что происходит в ее чертовой голове прямо сейчас, но думаю у нее есть куча причин бояться. Мое сердце разрывается, когда вижу ее такой.

– Ты в порядке, – говорю ей. – Видишь, все к чертям закрыто.

Она накрывает мои губы своей рукой и кивает, сдерживая слезы.

– Прости. Я взвинчена, если долго не сплю.

– Знаю. Тебе не нужно, черт возьми, передо мною извиняться, – я возвращаюсь к двери ванной и закрываю ее со стороны спальни. Через неделю после переезда Дэйзи в эту квартиру, я установил на двери засов, просто чтобы ей было спокойнее.

Ее руки дрожат, когда девушка пытается открыть пузырек с таблетками. Я сажусь на кровать рядом с ней, одетый лишь в спортивные брюки. На ней пара хлопковых желтых шорт и майка с надписью: А ну прекратите фукать на кексы. Я оскорбил ее долбаную любовь к кексам три дня назад и все ожидал, когда же она достанет эту майку. Так что не удивлен, что Дэйзи решила одеть ее в последнюю ночь перед отъездом. Завтра в обед она улетает в Париж. А через шесть дней я еду в Калифорнию.

Может и к лучшему, что мы побудем немного порознь. Коннор и мой брат считают чертовски странным тот факт, что за последние четыре месяца мы ни с кем не встречаемся, и предполагаю, мы наконец-то сможем изменить это.

Я краду пузырек из рук Дэйзи и с легкостью его открываю. А затем кладу ей на ладонь две таблетки.

Дэйзи колеблется.

– Знаешь, у меня ведь не было ночных страхов или других симптомов до того, как я начала принимать эти таблетки.

Я провожу рукой по волосам.

– Дэйзи, ты говорила об этом своему гребаному доктору, – ради бога, я был вместе с ней, когда она консультировалась с тремя разными врачами, специализирующимися по расстройству сна, о своем состоянии. Ей делали электроэнцефалограмму. Она прошла множество тестов сна. И они все советуют ей принимать долбанные таблетки. Потому что без Амина она вообще не сможет спать. Она страдает бессонницей, ПТС, и единственное, что в силах ей помочь – это регулярная терапия.

– Это не дает мне настоящего сна, понимаешь? – говорит она, глядя на таблетки у себя на ладони. – То есть, они помогают мне впасть в некий полу-сон.

Парасомния, момент между сном и бодрствованием – ага, я изучил все, что с этим связано. Дэйзи не удавалось глубоко поспать уже больше шести месяцев подряд.

– И все же, это лучше, чем совсем не спать.

Она кивает, глубоко вздыхая, и забрасывает таблетки в рот. Делая небольшой глоток воды, она опускает стакан на прикроватную тумбочку. Я наблюдаю, как девушка ныряет под одеяла и опускает голову на подушки, глядя прямо в потолок. Ее глаза становятся стеклянными.

– Что не так? – спрашиваю я.

– Я боюсь спать, – признается она шепотом. – Я не хочу снова видеть кошмары, – из ее слишком уставших глаз вырываются слезы. – Но я буду бояться всю ночь, если и не засну. Это отстойно.

Хотел бы я забрать ее проблемы. Я не привык быть бессильным, не привык ощущать боль, наблюдая, как она проходит через все это, и делать вид, что мое присутствие хоть чем-то помогает.

Я наклоняюсь так, чтобы она смотрела прямо на меня.

– Дэйзи, – говорю я уверенно, вытирая ее слезы своим большим пальцем. – Никто не войдет в это гребаную комнату, – обычно я не делаю так, но сегодня ей явно хуже. Я тянусь к тумбочке со своей стороны и открываю ящик. Доставая пистолет 45-го калибра я показываю ей патроны. – Хорошо?

Я наблюдаю, она снова выдыхает и кивает.

Затем я проверяю предохранитель и прячу пистолет под своей подушкой.

Дэйзи закрывает глаза, и я пододвигаюсь к ней под одеялом так, чтобы девушка чувствовала тепло моего тела. Мы делаем это уже так долго, что теперь я знаю, что может ее хоть немного успокоить, а что вызывает страх. С расстояния в несколько сантиметров я замечаю бусинки пота у нее на лбу.

– Шшшш, – шепчу я. – Ты в безопасности, – я тру ее предплечье, и она движется еще ближе ко мне. Мы оказываемся на расстоянии меньше сантиметра. Ее ноги переплетаются с моими, словно это очень естественное положение. Дэйзи поворачивается спиной к мой груди, оборачивая мою руку вокруг своей талии и прижимаясь своей попкой к моему члену, но вероятно, она не так сосредотачивается на этом последнем факте, как я.

Знаете, сколько блядь выдержки мне нужно, чтобы находиться в подобной гребаной позиции с этой охренительной девушкой почти каждую чертову ночь и не совершить роковой безумный поступок?

Столько контроля, сколько я никогда даже не мог предположить, что у меня имеется.

      * * *

Я ожидал, что сегодняшняя ночь будет не из легких, но я не думал, что вместо кошмара произойдет такая хрень. Нет, не лунатизм. Прежде я еще никогда не заставал ее за подобным.

Дэйзи пинает меня, пытаясь разбудить, что в принципе обычное дело. Она ерзает на месте, ее длинные гладкие ноги движутся назад-вперед, ударяясь о мои голени.

Я не пытаюсь остановить ее. Она все равно не среагирует, пока не проснется окончательно.

Дэйзи хватает свою подушку, зарывает в нее свое лицо и стонет.

Она все еще спит. Это чертов побочный эффект от лекарства, и такое случалось около пяти раз за последнее четыре месяца. Я не собирался рассказывать ей о подобных инцидентах, когда она возбуждается посреди ночи. Все равно Дэйзи не смогла бы вспомнить это, даже при том, что ее глаза открыты и кажутся ясными, как у лунатика. Я подумал, что если расскажу ей об этих стонах, то девушка смутится, потому просто промолчал. Но подобный случай произошел во время одного из тестов сна, так что она все равно узнала об этом.

И кстати, Дэйзи не выглядела оскорбленной, узнав. Я забыл, что она не Лили. Она гораздо менее застенчивая, более наглая и, вероятно, раз в пять безумнее своей сестры. Узнав, Дэйзи просто сказала мне, что если это снова произойдет, мне немедленно нужно покинуть ее постель, а то она случайно может меня изнасиловать.

Она где-то прочитала, что есть такое понятие как секс во сне, на что в ответ я сказал ей выбросить из головы даже мысль о том, что она в силах изнасиловать меня спящим или бодрствующим.

Дэйзи ворочается, беспокойно ерзая, а затем замирает, когда ее спина оказывается напротив меня; одно ее колено согнуто и прижато к груди. Она дрожит, а затем вновь стонет, это звук полнейшего безудержного удовольствия.

Я привстаю, опираясь на локти, и секунду наблюдаю за ней. Мой член начинает твердеть, особенно когда девушка стягивает простынь к своей талии. Ее майка задралась к груди, а соски торчат под тонкой тканью.

Блядь. Мне нужно пойти в ванную.

Я собираюсь опустить эту майку вниз и уйти, но ее голос останавливает меня.

– Я не могу, – стонет она нежно, а затем ее стоны перерастают в серию прерывистых криков. – Ахх... ахх... ахх...

Ебаный божечко. Прямо сейчас мне хочется оказаться очень глубоко внутри нее.

Ее спина выгибается.

– Рик!

По крайней мере, она думает, что я внутри нее.

Раздражаясь, я сбрасываю одеяло со своего тела. К черту ее майку. Я оглядываюсь. Ее груди, даже при том, что они небольшие, буквально убивают меня. Я слезаю с кровати, тогда как моя эрекция буквально норовит прорвать чертовы спортивные штаны. Тело Дэйзи такое худое, как никогда прежде. Сначала мне хочется ее накормить, а затем жестко трахнуть. Оба эти действия кажутся невероятными в реальной жизни, а последнее вообще не может никогда произойти.