Текст книги "Тепличный цветок"

Автор книги: Криста Ритчи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Знаю, что в порядке, – говорю я ей. Тогда она плакала почти каждый раз, как я звонил ей. Это было в некотором роде охуенно плачевно, но я не понимал их отношений. Не понимал, что такое бескорыстная любовь. А затем Дэйзи уехала, и я сошел со своего гребаного ума на три дня. Я орал на Лили за то, что она ныла, находясь без Ло всего 7 дней, так что кто теперь лицемер?

– Мы встретимся с вами через две недели, верно? – спрашивает Лили. – Это не слишком долго.

– Ты уверена, что хочешь держать в тайне этот сюрприз от Дэйзи? – спрашиваю я. Роуз назвала бы меня нон-гребаным-стопом, за мои попытки отыскать возможности видеться с Дэйзи, но не расстраивать ее. Я сказал девочкам, что им стоит присоединиться к нам по ходу нашего путешествия, но перед этим немного подождать, чтобы лицо Дэйзи зажило. Они согласились.

– Ей нравятся сюрпризы, – говорит Лили. – В противном случае, мы бы ей рассказали.

В этом она права.

– Просто не приезжайте слишком рано. Я не могу провести все тридцать дней в машине со всеми вами. Восемнадцать – уже и так слишком много.

– Разве не ты был тем, кто предложил начать путешествие от Нью-Йорка?

Я стону в знак протеста.

– Ты раздражаешь меня, Кэллоуэй.

– Я лишь говорю, что ты мог бы выбрать место поближе к Калифорнии, а потому нам бы не пришлось ехать так долго машиной.

– Это на корню разрушает саму идею гребаного автомобильного путешествия. Если хотите, вы с Роуз можете присоединится к нам в Калифорнии.

Она выдерживает паузу, а затем говорит:

– Сейчас это кажется хорошей идеей.

Я снова закатываю глаза. Потом выдыхаю весь воздух из легких.

– Ты можешь мне кое-что пообещать? – спрашиваю я у нее.

– Зависит от обстоятельств. Это не нарушит обещания, данного моей сестре, и не вызовет ее страшный гнев?

– Пообещай мне, что в чем бы не состояла проблема Роуз, вы будете охренительно осторожны. И береги себя, когда будешь добираться к нам. Мой брат не может жить без тебя. Я заменим, ты – нет.

– Ты ведь не можешь и правда думать о себе так, – говорит она нежно.

– Просто пообещай мне, Лили.

– Обещаю, но Рик... он нуждается и в тебе. Ты – его брат.

Я качаю головой. Для Ло, я эквивалентен Коннору. Мы познакомились с Ло почти в одно и тоже время. По факту, Коннор знает его на несколько месяцев дольше. Ради всего святого, Ло бросал монету, чтобы решить, кто достоин стать его шафером. Я не получил это звание, потому что мы родственники. Менее чем через год, я буду стоять рядом с ним, пока он будет жениться, лишь из-за везения.

В результате подбрасывания монеты.

Он так легко может вышвырнуть меня из своей жизни, и единственная причина, по которой я все еще здесь, – потому что я отказываюсь уходить, как бы сильно он меня не отталкивал.

Но Дэйзи... Глубоко в моем сердце я знаю, что она – именно та причина, которая может навсегда разделить меня с братом. Я собираюсь бороться против этого, но мысленно готовлюсь к худшему.

– Конечно, – говорю я Лили. – Послушай, сделай свою эту Хип-Хип-Ура сестринскую штуку...

– Гип-Гип, – поправляет она меня.

– Без разницы, – говорю я. – Просто не позволяй Роуз подавлять тебя. Ты должна отстаивать свою точку зрения.

– Это то, что ты обычно говоришь моей младшей сестре? – спрашивает она, переводя стрелки.

– Я говорю ей много долбанных вещей, – отвечаю я. – И да, это одна из них.

– Хорошо, – говорит Лили. Я практически вижу, как она решительно кивает, выглядя со стороны чертовски глупо.

– У тебя на голове шапка в виде животного? – спрашиваю я у нее.

– Ты же знаешь, как это называется.

– Нет, не знаю.

– Это шапка Вампы.

– Дерьмо из Стар Трека? – говорю я, зная что это персонаж из Звездных войн. Мне просто нравится дразнить ее.

– Из Звездных войн. Ло дал бы тебе пинок под зад за такое.

– Тогда хорошо, что он не рядом, – мой брат, чертов фанат комиксов, наделенный взглядом, которым мог бы убивать и одновременно плавить женщин, словно масло. Это так чертовски странно. Кто бы подумал? Девять лет назад, я точно не думал об этом.

Следует длительная пауза, прежде чем Лили спрашивает:

– Как у нее дела?

Я бросаю взгляд на Дэйзи, которая раскачивается на пятках, не в силах спокойно так долго стоять на одном месте. Мне не видна сейчас ее повязка на щеке. Единственная травма, которую видно с моего места – это синяк под ее глазом. Я вспоминаю ее улыбку, когда она кончала, ее смех и искреннее счастье, которое так и струилось из нее. Я бы хотел, чтобы те плохие события никогда не случились с ней, чтобы ей не пришлось принимать сложные решения на счет карьеры модели, но с другой стороны, я рад, что она наконец-то сделала это.

– С ней все будет в порядке, – говорю я Лили. – Она выглядит хорошо, – она выглядит охуенно красивой.

– Спасибо тебе за то, что ты сделал, – говорит Лили. – Знай, мы все ценим это.

Я очень осторожно подбираю слова в ответ. А затем просто говорю их.

– Я бы сделал для нее все, что угодно.

– На этот раз все иначе? – спрашивает она у меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Пару лет назад в Канкуне ты в некотором роде тоже спас ей жизнь. Я просто гадала, чувствуешь ли ты себя сейчас иначе, – на что она намекает?

– Задай вопрос четко или вообще не трогай эту тему.

Она вздыхает.

– И почему ты всегда такой прямолинейный?

– Не думал, что это так, – восклицаю я.

– Ладно, она нравится тебе сейчас больше, чем было тогда? – спрашивает Лили в лоб.

– Тогда ей было всего шестнадцать лет, – говорю я. – Я не проводил с ней столько времени, – правда гораздо сложнее этого.

– Просто скажи прямо или не говори вообще, – возражает Лили в десять раз менее уверенно, чем это сделал я.

Я почти улыбаюсь.

– Она значит для меня пиздец на сколько больше, Кэллоуэй, – этот ответ не намного лучше предыдущего, но думаю он удовлетворил Лили.

– Ты говорил об этом Ло? – спрашивает она.

– И что бы это дало? Он видит лишь то, что хочет видеть, – я для него незваный гость, чертов парень, перед которым он открыл объятия, парень, которого он впустил в свою жизнь. Если мой член окажется возле Дэйзи, Ло обидится, словно я поимел его семью, его друзей, его мир.

– Он видит то, что ты даешь ему увидеть, – мягко говорит Лили, – а ты не даешь ему увидеть слишком многого, Рик.

Я провожу рукой по волосам и вздыхаю. Я так чертовски боюсь разоткровенничаться и рассказать свою историю собственному брату. Вот, в чем гребаная истина. Я ошибался в нем так долго и если заговорю об этом теперь, то думаю, оттолкну Ло еще дальше. Я не дам ему причину, чтобы сблизиться со мной. У меня были годы, когда я ощущал ненависть, а не гребаную любовь.

Так что зачем об этом говорить? Что хорошего это нам даст?

Я просто хочу забыть это и двигаться дальше.

Дэйзи подходит и останавливается передо мной.

– Мне нужно идти, – говорю я Лили.

– Она была счастлива узнать, что сможет отправиться с вами в Калифорнию? – спрашивает Лили, прежде чем отключиться.

– Ага, – говорю я, моя грудь вздымается от этого гребаного факта. – Я буду следить за ее безопасностью.

– Ты тоже береги себя, – говорит Лили, делая ударение. – Ты – тот, кто собрался взбираться на гору. Я пакую аптечку на случай, если ты упадешь, просто чтобы ты знал.

– Твоя долбаная аптечка мне не поможет.

– На ней изображение Россомахи. Она может спасти кого угодно.

Я закатываю глаза раз в пятый.

– Давай просто будем надеяться, что мы все доберемся туда невредимыми.

Дэйзи подходит ко мне ближе.

– Я должен идти.

– Пока, – мы кладем трубки, и я обнимаю одной рукой Дэйзи за плечи, забирая у нее пакет с вещами. Майки собирается остаться во Франции еще на две недели, устроив себе отпуск, в надежде отвлечь папарацци и сбить их с нашего следа. Впервые за долгое время, возможно, нам удастся побыть вдали от СМИ.

– Ты готова к охренительному приключению, сладкая? – спрашиваю я у нее.

Она притягивает меня ближе и говорит:

– А это приключение включает в себя кексы, Рика Мэдоуз и мотоциклы?

– Последнее замени на гребаную арендную машину.

Она улыбается.

– Тогда я готова к этому ужасному огромному приключению, – Дэйзи выдерживает паузу и добавляет. – С тобой.

Я целую ее в висок.

30 дней до восхождения на Йосемити.

Гребаный обратный отсчет пошел.

ГЛАВА 31

РИК МЭДОУЗ

Семь дней в дороге, и я уже ругаюсь со своим братом.

– Ты знаешь, на сколько ты неуместен? – Ло сидит в пол оборота на переднем сидении внедорожника, его челюсти сжаты, когда он смотрит на меня. Что удивительно во всем этом, так это то, что причиной нашей ссоры не является Дэйзи.

Все из-за Лили.

Его чертовой невесты.

– Я довольно охуенно неуместен, – сознаюсь я, пожимая плечами. – Я думал, мы все давно это знаем. Так что почему ты вдруг упрекаешь меня этим?

Ло смотрит на меня, словно хочет спросить: ты это серьезно?

– Ты не можешь говорить с ней об этом дерьме. Она сексуально-зависимая.

Коннор бросает на меня взгляд через зеркало заднего вида, его руки сжимаются на руле. Чью бы сторону в этом споре он не занимал, парень не показывает нам этого. Дэйзи заплетает свои длинные волосы в косу, сидя рядом со мной.

Я громко стону.

– Она и так стесняется говорить о сексе. Я сделал ей чертово одолжение, и во-вторых, я не понимаю, почему ты сейчас так сильно орешь на меня. Этот разговор состоялся несколько месяцев назад.

Спасибо, Лили, за то, что рассказала моему брату об этом сейчас. Когда я нахожусь с ним в замкнутом пространстве уже как четыре гребаных часа.

Мы с Лили говорим довольно часто, но я не помню, как мы пришли тогда к теме о сексе в общественных местах, возможно, в результате того, что она упомянула, как сильно скучает по этому. Сейчас, когда она выздоравливает, это одно из ее ограничений. Я тогда сидел на их диване, ожидая, пока Ло переоденется для спортзала, а она рассказала мне о тех местах, где раньше занималась этим.

Ее лицо покраснело, и Лили запиналась, отвечая на мои вопросы. Я думал, что если выслушаю историю ее чертовых сексуальных приключений, то это поможет ей почувствовать себя комфортнее.

Пляжи.

Туалеты.

Поля для гольфа.

Лес.

Парковки.

Лифты.

Парки.

Торговые центры.

Раздевалки в спортзалах.

Список все продолжался, мать его, и продолжался. Мне нравится трахаться всюду, особенно на улице. Лили открылась мне немного. В мои намеренья не входило разделить наши гребаные сексуальные подвиги друг с другом, я лишь просто хотел помочь ей не так стыдиться своей сексуальной жизни. Так что вините меня.

Она рассказала мне, что у них с Ло однажды был секс в кинотеатре. И как она занялась этим в парке развлечений, когда ей было восемнадцать, на ебаном чертовом колесе.

Моей первой мыслью было: надо отдать ей должное за такой поступок. Это звучало охренительно весело.

А затем Лили рассказала мне, как это случилось со случайным парнем в киоске по продаже сахарной ваты.

Мои внутренности словно перевернулись вверх дном. Из-за нее. Из-за моего брата. Я бы хотел, чтобы она могла просто наслаждаться сексом, как я, но вместо этого для нее секс представлял собой совсем иную штуку. Что-то темное.

– Я ценю то, что ты пытался помочь ей почувствовать себя комфортнее, – говорит Ло, но кажется, словно он ни чуть не ценит это. – Но Христа ради, она написала мне сообщение, прося обсудить с ней в деталях секс в публичных местах, – он качает головой и смотрит на свой телефон, читая ее сообщение. – Секс в палатке считается сексом в публичном месте, если палатка принадлежит нам? Ты же знаешь, некоторые люди живут в палатках. Потому можно считать это домом, а дом не публичное место, а частное. Следовательно, секс в палатке – личное дело.

Коннор сильно пытается сдержать смешок (ну, я так думаю), но в конце концов он разражается полноценным смехом.

– Я знаю, – говорит Ло, – это сумасшествие. Это – словно читать сообщения от кого-то, кто пытается убедить вас, что кокаин не наркотик.

– И откуда ты знаешь, что во всем этом виновен я?

Ло приподымает брови.

– Потому что я рассказал ей, что это секс в общественном месте, и она сразу же ответила: Значит, у Рика было много секса в общественных местах. Может, он тоже сексуально зависим, – он поднимает на меня взгляд. – И затем последовал чертовски длинный разговор, в результате которого я узнал, что она общалась с тобой на эту тему.

Дэйзи смотрит на меня с усмешкой.

– Тебе нравится секс в общественных местах? Типа в продуктовых магазинах?

– Ага, прямо между отделом с дынями и бакалеей, – спокойно отвечаю я.

– Я предпочитаю делать это в отделе с выпечкой. Шоколадная крошка. Куча разных кексов, – ее улыбка становится шире.

Ло смотрит на нас обоих.

– Нет, – говорит он резко. – Даже не смей туда ходить, – его глаза фокусируются на Дэйзи. – И не занимайся сексом в публичных местах. Это чертовски противно.

– Эй, – перебиваю я его. – Позволь ей делать то, что она хочет.

– Ага, конечно, попади в тюрьму, Дэйз, – говорит ей Ло. – Или лучше, трахнись в продуктовом, чтобы потом какой-то кассир, прячась между проходов, заснял тебя на мобильник. Чудная история, чтобы поведать ее миру.

Я ожидаю от нее еще одни саркастичный комментарий, но вместо этого лицо Дэйзи становится серьезным.

– Ты считаешь противным то, что у Лили был секс в публичном месте?

Ло кривится и начинает качать головой.

– Конечно, нет. Она не противна.

– Но если это сделаю я, это будет противно, – говорит Дэйзи, касаясь своей груди. От замешательства ее лоб морщится.

Я сердито смотрю на Ло. Он только что сказал это.

– Я не это имел в виду, – говорит Ло, содрогаясь. – Ты просто... ты это ты, Дэйзи. Ты молода.

– У Лили был секс на чертовом колесе, когда ей было восемнадцать, – холодно опровергаю я. – Не ссылайся на возрастные ограничения. Скажи чертову правду, Ло. Тебе противно думать о том, что Дэйзи занимается сексом. И неважно, где этот секс случится.

– Ладно, ребята, – быстро говорит Дэйзи, – простите, что вообще затронула эту тему, – она отворачивается к окну, ее лицо поглощает чувство вины за то, что она стала причиной спора между мной и моим братом. Но если честно, что бы Дэйзи не говорила, это возмущает Ло. Просто потому, что он такой.

Ло долго смотрит на меня.

– Просто будь осторожней с Лил в следующий раз. Твои разглагольствования о потере долбаной девственности на поле для гольфа не помогут ей. Она захочет попробовать это, а мне придется ей отказать.

– Вы не можете сделать это вне спальни даже разочек? Я думал, ей стало лучше, – говорю я.

– Она не может просить об этом, – поясняет Ло. – А ей чертовски хочется попросить. Видишь, здесь замкнутый круг?

– Ага, – он говорит все, как есть. Но я знаю, что есть нечто большее. Он беспокоится о ней. Всегда.

– Кто заблокировал окна? – вдруг спрашивает Дэйзи.

Я бросаю взгляд в ее сторону и вижу, что Дэйз щелкает кнопкой на дверце, и ничего не происходит. Она не может сидеть неподвижно дольше гребаных тридцати минут. Засуньте ее на час во внедорожник, и она вылезет головой, руками, ногами, а в конце концов всем своим телом в окно. Ло приходилось затягивать ее обратно в салон уже три или четыре раза.

Я пододвигаюсь к ней.

– Это был я, – говорит Коннор. – Я не получу свой первый штраф лишь потому, что Рик не может угомонить своего щеночка.

– Эй, – вставляет Ло. Я хмурюсь. Он собирается придираться ко мне? – Не называй Дэйзи его кем-либо.

Я закатываю глаза.

– Просто открой чертово окно, Коннор.

– Нет, все круто, – говорит Дэйзи, пододвигаясь ближе ко мне. – Я не хочу никому создавать проблем, – она убирает свои длинные светлые волосы за ухо, и ее нога соприкасается с моей. Ее синяки исчезли, и этим утром доктор в Огайо снял Дэйзи швы. Рана вдоль ее щеки затянулась, но все еще красная.

Тем не менее это выглядит в десять раз лучше прежнего. Я расплетаю ее волосы и играю светлыми прядями. Они спутались на ее голове, закрутившись так, словно она вертелась в кровати или бегала по лесу.

Дэйзи напрягается, наблюдая за нашей близостью. На виду у всех я веду себя с ней так же как, когда мы не были вместе – а это означает, что мой брат бросает в мою сторону предупредительные взгляды каждые полчаса, напоминая о тонкой грани, которую не следует переступать.

– Тебе нравятся мои длинные волосы? – спрашивает она у меня.

– Нет, потому что я знаю, что ты их чертовски ненавидишь, – я задаюсь вопросом, нужно ли ей было мое мнение в роли разрешения, чтобы схватить ножницы. Я думал, что стрижка волос станет одним из ее естественных первых поступков, после окончательного прощания с карьерой модели.

– Тогда почему ты постоянно развязываешь мои волосы, когда я заплетаю их?

Мне приходится чертовски обобщить свой ответ, так как мой брат сидит на переднем сидении. Так что я говорю:

– Мне нравится, когда у девушек спутанные волосы.

– Типа «мы только что трахались» спутанные волосы?

В любом случая она озвучивает мои мысли. Я пытаюсь сдержать улыбку.

– Дэйзи, – вмешивается Ло, кривясь. – Не говори подобного моему брату.

– Ты прав, – отвечает она Ло. – Слово на букву Т звучит немного грубо, – она наклоняет голову ближе ко мне. – Так что на счет «мы только что трахались» спутанных волос?

Ло качает головой пару раз, одевает наушники и капюшон своей толстовки, разворачиваясь к окну.

– Разбуди меня, когда прекратишь флиртовать с парнем, который старше тебя на 7 лет. Это отвратительно.

Ее улыбка увядает.

Я люблю Ло, но он не может быть таким чертовым мудаком.

Коннор по-прежнему молчит, сосредоточившись на вождении, так что я использую возможность приободрить Дэйзи. Я хватаю ее за запястье и усаживаю между своих разведенных ног. От удивления она снова улыбается, и я проскальзываю рукой под ее футболку, поглаживая спину девушки, пока второй рукой массажирую ее плечо.

Ее напряженные мышцы никак не могут расслабиться, пока Дэйзи находится так близко ко мне. Чем больше я массирую пальцами ее плечо и скольжу по ее спине своей ладонью, тем сильнее она сжимает мои коленные чашечки.

Дэйзи специально вжимается своей попкой в мой пах. Черт меня подери.

Я убираю руку из-под ее футболки и расчесываю ее волосы своими пальцами.

– Мне нравятся твои волосы, когда они распущены, потому что так ты выглядишь более дикой, однако, ты можешь сделать с ними все, что хочешь, и я все еще буду их любить, – я хочу, чтобы она выбрала длину и цвет своих волос, основываясь на собственных желаниях. Ее мама и агентство диктовали, как она должна выглядеть и так слишком долго. Я, черт побери, не стану их заменой.

Дэйзи разворачивается, и мои руки опадают с ее плеч. Она фактически начинает садиться на мои колени. Ее попка опускается на край сидения, не на меня.

– Могу я попросить у тебя твой нож? – спрашивает она.

Я смотрю на нее сверху вниз, накрываю ее щеки своими ладонями, пробегая большим пальцем вдоль ее гладкой щеки.

– Какой нож?

Она тянется к моей лодыжке, но я перехватываю ее запястье. Улыбка играет на ее губах, а озорство пляшет в глазах.

– Нож, который ты обычно берешь с собой в кровать, – шепчет она шелковистым голосом.

Этот нож закреплен на мне и сейчас; но я перестал прикреплять его к своей лодыжке на ночь, потому что считал, что это может уменьшить тревогу Дэйзи, думал она поймет, что если я больше не беспокоюсь о том, что кто-то может ворваться в ее квартиру, то и ей не стоит.

– Не говори о моем ноже, Кэллоуэй, – невозмутимо произношу я.

Она пододвигается вперед, буквально оседлав меня.

– Мне нравится твой нож.

Вот же озорная чертова девчонка. Есть причина, по которой парни не могут долго быть с ней. В постели она, вероятно, не будет лежать неподвижно, пока мужчина доминирует над ней. Ей не понравится подчиняться кому-то всецело. Дэйзи хочет быть частью переживания, чтобы когда я трахну ее, она трахнула меня в ответ с равнозначной интенсивностью. Я не ожидал, что перетягивание каната между нами коснется и секса, но сейчас это стало для меня очевидным.

Мой взгляд становится более суровым, подобное выражение на моем лице в момент пугает других женщин. Однако глаза Дэйзи в ответ вспыхивают, словно загипнотизированные темнотой внутри меня. Мое постоянное «меня не заботит ваше мнение» пугает некоторых людей, но ее это привлекает. Так было всегда.

Она глубоко вдыхает, проводя рукой по моим волосам, прежде чем ее губы касаются моего уха.

– Ты мой волк, – ее рука опускается на мой затылок, пока мы оба наблюдаем за действиями друг друга.

– Мило, – говорю я.

– Очень мило? – улыбается она.

Я качаю головой, наклоняясь вперед, и шепчу ей на ухо.

– Очень милая ты сама, когда находишься в моих объятиях, кончая три или четыре раза, прежде чем заснуть.

Ее пальцы сильнее сжимают мой затылок.

– Я едва ли могу кончить один раз, – шепчет она.

Мои брови приподнимаются.

– Со мной ты кончила довольно-таки быстро, – выдыхаю я. Она смотрит на мои губы, пока я тянусь к своему ботинку и достаю зубчатый нож.

Я передаю ей его, и она касается кончиком пальца лезвия, просто проверяя, насколько оно острое.

– Оно может отрезать волосы, – убеждаю я ее.

Она все еще внимательно разглядывает лезвие. А затем говорит себе под нос:

– У меня никогда не было секса с парнем так.

Я хмурюсь.

– С кем-то, кто бы тебя удерживал?

Она кивает.

– Обычно они клали голову на подушку, наблюдая за моими действиями верхом на них.

Это пиздец, как достает меня, от чего раздражение отражается в чертах моего лица.

– Мне не следует упоминать о других парнях, с которыми я была. Знаю, это бестактно, – она соскальзывает с моих коленей, вынимая свои волосы из моей руки.

– Я не расстраиваюсь из-за того, что ты рассказываешь о своих старых интрижках, – говорю я. При этом мой взгляд устремлен в переднюю часть авто. Мой брат крепко спит, пока Коннор делает вид, что он не заинтересован в наших действиях. Не думаю, что он реально нас слышит, и даже если это и так, то вероятно, он не расскажет об этом никому. Я возвращаю взгляд к Дэйзи, которая прямо сейчас завязывает свои волосы в хвост практически на затылке.

– Ты выглядишь расстроенным, – говорит она.

– Так, бля, и есть, – шепчу я. – Ты заслуживаешь лучшего.

– Чего лучшего? – спрашивает она.

– Кого-то, кто будет обращать на тебя внимание, – говорю я. – Того, кто будет знать, что тебе нравится, а что нет, не спрашивая, – а затем я наклоняюсь вперед и шепчу ей на ухо, – того, кто сделает тебя такой влажной, что когда ты кончишь, то будешь неистово кричать.

Ее лицо становится красным, она завязывает волосы и шепчет в ответ:

– Где ты был три года назад?

Ей было пятнадцать. А мне двадцать один.

– Три года назад, – шепчу я. – Я познакомился с тобой в канун Нового года, тебя подпоили руфидом (так называемый наркотик насильника – прим.пер.), и я отнес тебя в свою машину.

Она качает головой.

– Мы познакомились еще до этого в моем доме. Ты махнул мне рукой.

Я помню это.

– Я не знал, что ты сестра Лили. Если честно, то я подумал, что тебе двадцать два, и ты одна из подруг Роуз.

Когда Лили указала на высокую блондинку, которая в тот момент ела гранат на кухне, я подумал, что эта девушка чертовски великолепна. Так что махнул ей рукой. Ее лицо озарилось светом, и она бросила на меня оценивающий взгляд, а затем ее губы изогнулись в милой улыбке.

Я тут же захотел ее трахнуть, сделать что-нибудь, гадая, какие отношения она предпочитает: длительные, короткие или вообще связь на одну ночь. Я бы согласился на любой вариант, основываясь лишь на том, как она мне улыбнулась, на ее беззаботность, исходящей от нее энергетики и охуенно красивых чертах лица.

Я собирался подойти и пригласить ее на свидание, но затем Лили сказала то, что разрушило все мои планы на корню.

Она сказала:

– О, это моя младшая сестра.

Мое лицо стало суровым.

– Она кажется старше тебя.

– Знаю, но ей только пятнадцать.

Пятнадцать. Странное чувство захлестнуло меня, словно я совершил гребаную ошибку, даже при том, что еще ничего не сделал. Я немедленно отвернулся от Дейзи, сжигая каждую мысль и образ, которые создал, поддавшись гребаному порыву.

– Ты правда думал, что я подруга Роуз? – спрашивает она.

– Ага, – говорю я. Огромная долбаная ошибка.

Она осмысливает это, глядя в никуда.

Мой телефон гудит на сидении. Я вздыхаю еще более разочарованно, когда проверяю сообщение.

Мое интервью длиною в 60 минут транслируют сегодня вечером. Надеюсь, ты сможешь посмотреть его. Люблю тебя. – Мама

Я удаляю сообщение прежде чем слова смогут повлиять на меня.

– Как на счет такой длины? – спрашивает Дэйзи. Резинка на ее волосах повязана сейчас на уровне чуть выше ее груди. Эта длина – среднее между длинными волосами Роуз и короткими до плеч волосами Лили.

– Если хочешь, можешь обрезать короче, мне все равно, – говорю я грубо, просто проверяя, что она не оставляет волосы длинными из-за меня.

– Нет, такая длина кажется правильной, – она возвращает мне нож, садясь на колени. – Хочу, чтобы ты их обрезал, – она вздыхает, будто подготавливаясь к этому мгновению.

– Сколько раз ты представляла, что обрежешь волосы? – спрашиваю я у нее серьезно.

– Миллион.

И она просит меня сделать это. Среди всех вещей, что мы сделали вместе – катание на мотоциклах, плаванье с акулами, дайвинг, катание на сноуборде, скалолазание – эта кажется наиболее интимной. Не потому, что мы встречаемся, а потому, что это так много значит для нее.

Она ждала этого несколько лет.

Моя рука оборачивается вокруг рукоятки ножа, а второй рукой я держу ее хвост. Она наблюдает, скользя ладонью по своему бедру.

Я режу прямо над резинкой для волос, и ее улыбка становится шире по мере того, как светлые пряди ее волос быстро отделяются от основной копны. Через несколько секунд хвост оказывается у меня в руке, а ее неровно подстриженные волосы рассыпаются возле ключицы.

Она усмехается, касаясь их, словно их отрезал профессионал, а не отрубал парень с грубыми руками. Я засовываю нож обратно в свой ботинок, вкладывая его в ножны, закрепленные на моей лодыжке.

Дэйзи целует меня в щеку и бросается к окну, щелкая кнопкой.

– Коннор, ты не мог бы разблокировать стекло? Я просто хочу посмотреть, как мои волосы будут развиваться на ветру.

Коннор смотрит на нее через зеркало заднего вида.

– Это зависит от того, собираешься ли ты снова выть?

Она быстро качает головой.

– Нет. Никакого воя, обещаю, – Дэйзи клацает еще несколько раз, широко улыбаясь и зная, что на этот раз она получит то, что хочет.

– Мы на проселочной дороге, – говорю я Коннору. – В этой округе не так уж много копов, – мы подъезжаем к Грейт-Смоки-Маунтинс в Теннесси, и с обеих сторон однополосная дорога граничит с высаженными в ряд деревьями.

Коннор сдается и снимает блокировку с окна. Как только Дэйзи слышит щелчок, то подпрыгивает на сидении. Окно еще не открылось полностью, а она уже высовывается по пояс из чертового внедорожника. По сути, она сидит на подоконнике.

– Не знаю, кто из нас на кого хуже влияет, – говорит Коннор, – она на тебя или ты на нее.

Я почти улыбаюсь. Хватая ее за лодыжку, я позволяю девушке делать все, что она хочет.

– Если она упадет, я затяну ее обратно, – говорю я Коннору. Я уверен в своей силе. Если бы я не провел всю свою жизнь, лазая по горам и бегая, я бы не мог идти с ней в ногу.

Дэйзи поднмает руки в воздух и смеется, пока ветер развивает ее короткие белокурые волосы. Она закрывает глаза и глубоко дышит.

Свобода не приходит с возрастом. Она не появляется как по волшебству, когда вы достигаете совершеннолетия.

Нет, свобода приходит, когда вы отстаиваете то, во что верите. Прямо сейчас я вижу очертания покоя и мира для Дэйзи.

Но три дня назад она позвонила своей маме, и когда Дэйзи рассказала ей, что ушла из модельного бизнеса, Саманта положила трубку. Она просто оттолкнула ее. Она не стала слушать объяснения Дэйзи. А затем ее мать позвонила Роуз и обвинила ее во всей этой ситуации со своей младшей дочерью. Ее мать втоптала мое имя во всю эту грязь.

Так что теперь я виноват в том, что Дэйзи больше не модель.

По мнению Саманты, я заставил ее бросить это.

Учитывая то, что ее мать верит, будто наша с Дэйзи дружба стала причиной окончания ее карьеры, я гадаю, во что же она поверит, когда увидит лицо Дэйзи.

Даже не сомневаюсь, что в этом тоже буду виноват я.

ГЛАВА 32

ДЭЙЗИ КЭЛЛОУЭЙ

– Не ешь ничего тяжелого, – говорит мне Рик. Скрестив ноги, я сижу в кабинке ресторана Захолустная Коптильня Джона, на стенах которого развешаны головы лосей и антилоп. Мы остановились в горах Кентукки пообедать и сейчас, когда я не участвую в показах и съемках, то могу съесть настоящую вредную еду.

– Мне не нравится твой совет, – мои глаза голодно исследуют картинки в гигантском меню. Сочные стейки. Ребра ягненка. Сэндвичи барбекю. Жирные гамбургеры.

Мой урчащий живот хочет все это.

– Тебя на фиг стошнит. Ты не можешь перейти от поедания фруктов и овощей в течение нескольких месяцев к красному мясу.

Я гляжу на него поверх меню.

– У меня есть на этот счет теория, – я выдерживаю паузу для драматического эффекта. – Мой желудок сделан из стали.

Рик комкает свою салфетку и бросает мне ее в лицо. Она застревает в моих волосах. Я улыбаюсь, но он не может видеть этого за меню.

Ло не замечает нашего обмена репликами, даже сидя рядом со мной. Он слишком занят разглядыванием других посетителей ресторана, узнал ли нас кто-то из них. До этого момента нам удавалось путешествовать анонимно.

Ло натягивает мою кепку мне на глаза, чтобы скрыть от взглядов посторонних. Мой шрам повернут в сторону стены, так что даже если кто-то нас и сфотографирует, то на снимках не будет пореза. И на самом деле это не моя кепка. Рик дал мне свою.

Коннор попивает воду, сидя напротив Ло.

– Если ты ведешь себя, будто что-то скрываешь, люди подумают, что тебе есть что скрывать, – говорит Коннор.

Ло сердито смотрит на него.

– Я просто не хочу, чтобы нас преследовали во время всего путешествия, – он выжимает лимон в воду в своем стакане, глядя на нее так, словно она его чем-то оскорбила. Я думаю о том, что вода не виски.

– Никто не станет доставать нас в такой глуши, – говорит Рик. – Мы в порядке.

Ло кивает, пытаясь в это поверить.

Я продолжаю поглядывать на Рика поверх меню, так что ему видны лишь мои глаза. Ему тоже уже сняли швы. Разрез прошел по краю его брови, он довольно небольшой, но заметный. В результате, когда он заживет останется шрам.

Рик замечает, что я внимательно разглядываю его черты, но я не стесняюсь этого. Мы играем в опасную игру кто отведет взгляд первым. Не я. Я смотрю на него так, словно хочу забраться к нему на колени и облизать его лицо. Он смотрит на меня пристально и серьезно – уверенный и доминирующий, и чуть-чуть придурковатый. Вот такой он, Рик Мэдоуз. И от этого его странного взгляда я меняю положение так, что моя пятка оказывается возле того самого места между моих ног. Давление так приятно ощущается напротив моего пульсирующего центра.