355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Крейг Смит » Кровавое копье » Текст книги (страница 8)
Кровавое копье
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 05:28

Текст книги "Кровавое копье"


Автор книги: Крейг Смит



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 5

Монсегюр, Франция

Лето 1931 года

Издалека Монсегюр был похож на пирамиду, врезающуюся в синее небо. Когда-то здешняя крепость стояла на самой вершине горы. На развалинах, часть которых относилась к более позднему периоду, Ран рассказал Бахманам о том, что Монсегюр во время войны держался тридцать лет и пал лишь в мае тысяча двести сорок четвертого года.

– Жители только попросили дать им четверо суток, чтобы они смогли приготовиться к ожидающей их судьбе, – сказал Ран. – И ватиканское, и французское войско удовлетворили просьбу монсегюрцев о перемирии. Это доказанный факт. Все прочее, боюсь, спекуляция чистой воды, но это не помешало всем подряд говорить об этом с такой степенью уверенности, что ученому остается только изумляться. В самом знаменитом рассказе речь идет о том, что четыре священника перелезли через крепостную стену, спустились по скале и унесли с собой легендарные сокровища катаров. В зависимости от того, кто рассказывает эту историю, под богатствами может подразумеваться золото, Туринская плащаница, оригинал Евангелия от Иоанна… или самая излюбленная реликвия всех времен и народов – Святой Грааль. Куда эти люди унесли сокровища – никому не известно, но большинство предпочитают верить, что они передали их своим друзьям – рыцарям-тамплиерам. Полвека спустя начались гонения и на них, но, когда они были схвачены, никто ничего не нашел. Впрочем, исчезновение реликвий и в этом случае предпочитают объяснять бегством в последнюю минуту.

– А каково ваше мнение? – спросил Бахман.

– У меня никаких предположений нет, но я слышал чудесный рассказ одного старика, который говорил только на одном языке – лангедокском диалекте французского. Это случилось, когда я в самый первый раз поднялся в горы. Когда тот человек понял, что я владею его наречием почти так же хорошо, как он сам, мы разговорились, и он посетовал, что молодежь теперь не интересуется старинными преданиями. Но когда он был мальчишкой, старожилы в его деревне из уст в уста передавали легенду о Монсегюре и клялись, что это чистая правда. Я заинтересовался, а ему только это и нужно было. Он поведал мне, что священники, которые в Монсегюре охраняли Святой Грааль, отдали его своей королеве Эсклармонде в ночь перед сдачей города. Королева Эсклармонда была столь чиста и невинна, что тут же превратилась в голубку, полетела к вершине Табора и ударила по ней клювом. Гора раскололась, и Эсклармонда бросила Грааль в недра расселины.

– Но это невозможно! – разочарованно воскликнул Бахман. – История о четверых священниках нравится мне гораздо больше! Вполне можно представить себе, как они спускаются по веревкам, в страхе, что их поймают! В это… в это можно поверить! А превращение в голубку…

– Согласен, несмотря на то что и это абсолютная фантазия от начала до конца, легенда о четырех священниках чудесна. Но я хотел бы рассказать вам о том, что случилось на самом деле. Утром шестнадцатого марта тысяча двести сорок четвертого года двести одиннадцать катаров вышли маршем из своей крепости. Они пересекли вот этот луг и взошли на костер, который великий инквизитор приготовил для тех, кто не пожелал отречься от своей веры. Никто из катаров не остановился, чтобы помолиться и подумать о мире, который они покидали. Никто из них не устрашился пламени, не отрекся от веры. Никто не испугался, не дрогнул – ни один человек. По словам очевидцев, катары даже не кричали, объятые огнем. Вот как они погибли, и позволю себе напомнить вам, что эта история – свидетельство их врагов.

Неожиданно налетел ветер. Эльза поежилась.

– Неужели действительно кто-то способен умереть так отважно, Отто?

– Думаю, для того, чтобы встретить смерть столь храбро, нужно любить что-то сильнее своей собственной плоти.

– Я бы все отдала, чтобы иметь такое мужество.

– Лучше молись о том, чтобы оно тебе никогда не понадобилось, – посоветовал ей Бахман.

Потом, когда Эльза присела на траву отдохнуть, Ран расположился рядом с ней, а Бахман отправился осматривать скалы, служившие естественной опорой для крепостных стен.

– Я хочу попросить Дитера, чтобы он завтра отвез нас обратно в Сет, Отто, – сказала Эльза. – Конечно, он пригласит тебя поехать с нами.

– Это очень любезно: мне бы очень этого хотелось.

– Не думаю, что тебе следует принимать это приглашение.

Ран повернул голову к Эльзе, но она не стала встречаться с ним взглядом.

– Когда я вернусь в Берлин, – сказала она, – я хочу вспоминать, как ты сидишь вот здесь, в это мгновение. Нельзя, чтобы твой идеальный образ разрушился. Мне важно, чтобы хоть что-то единственное в моей жизни осталось чистым и прекрасным, потому что все остальное… – Она потянулась к Отто и прикоснулась губами к его щеке. – А я буду здесь, рядом с тобой, среди других прекрасных призраков, пока жива.

Район Санкт-Паули, Гамбург

Пятница – суббота, 7–8 марта 2008 года

Мэллой покинул Репербан, перешел на Давидштрассе, потом повернул на Гербертштрассе, где полицейский не пропускал к Репербану приличных женщин и мальчишек младше шестнадцати. Эта улица по ночам предназначалась только для мужчин и дамочек. Группа проституток собралась около полицейского. Под длинными пальто на них были надеты весьма легкомысленные наряды, и женщины охотно демонстрировали их интересующимся прохожим и зазывали любого, кто обращал на них внимание. Путаны не платили за место на улице и, несомненно, снимали комнаты где-то поблизости. Как и те, что стояли в витринах на Гербертштрассе за стальным барьером, украшенным граффити; это были проститутки всех мастей и размеров – от ослепительных красоток до потрепанных шлюх, на любой вкус и кошелек. Мэллой двигался по Гербертштрассе вместе с уличной толпой и был вознагражден чисто ностальгическим зрелищем, старомодным шоу, которым наслаждались моряки в гамбургском порту на протяжении многих веков. Некоторые женщины были почти обнаженными, не считая подвязок или бус, но большинство выглядели ярко, чтобы привлечь внимание потенциальных клиентов, толпящихся на улице и глазеющих на бесплатное порношоу. За стеклами можно было увидеть, как мужчины торгуются с проститутками, но, когда переговоры заканчивались, клиенты уходили в глубь комнат и занавески задергивались.

Наконец квартал подвязок и кружев закончился, и Мэллой оказался в лабиринте улочек, где обычно шла более своеобразная торговля. Здесь располагались стриптиз-клубы, в каждом из которых выступала только одна танцовщица. Естественно, поощрялись чаевые, но тот, кто действительно хотел угодить стриптизерше, поднимался на сцену вместе с ней. Порой сцена пустовала пятнадцать – двадцать минут, но даже это доставляло зрителям удовольствие.

Были тут и секс-клубы, где мужчины и женщины могли наблюдать секс-шоу с участием моделей. Если во время шоу у зрителей разгоралось желание, они могли и сами стать участниками представления – но без оплаты. В таких заведениях проституция была запрещена. Яркие огни Репербана здесь не горели: люди предпочитали полумрак. На углу стояла девушка и курила. К кирпичной стене прислонился юноша. Словом, что захочешь – то и получишь.

Мэллой заглянул в стриптиз-бар. Медленно потягивая пиво из бутылки, он полюбовался танцовщицей. Затем перешел улицу и вошел в другое заведение, под названием «Звездный свет». У барной стойки стоял Дейл Перри, на маленькой унылой сцене танцевала тощая крашеная блондиночка. Без особого интереса за ней наблюдали пятеро мужчин. На Мэллоя никто, кроме танцовщицы, внимания не обратил. Дейл Перри был чернокожим мужчиной лет сорока с длинными дредлоками[31]31
  Дредлок (проще – дред) – африканская косичка, заплетаемая особым образом, с начесом.


[Закрыть]
и несколькими почетными шрамами. При желании он довольно симпатично улыбался. Телосложением Дейл напоминал человека, который в студенческие годы занимался тяжелой атлетикой, а потом бросил и немного растолстел.

Дейл обратился к одному из мужчин по-немецки:

– Пригляди тут немного.

Затем он направился к двери, которая, похоже, вела в кладовую. На Мэллоя он при этом даже не посмотрел. Мэллой взял у бармена бутылку пива, но отпил совсем немного. Он смотрел на девушку, и ему было жаль ее. После того как она закончила танец, он положил на сцену купюру в двадцать евро – этого должно хватить ей на дозу героина. Когда Мэллой отвернулся, стриптизерша спросила у него:

– Куда же ты, сладкий? А поцеловаться?

Мэллой показал на свое обручальное кольцо, как это делал Джош Саттер, и дружелюбно пожал плечами.

– Я никому не скажу!

Ее голос был похож на звон разбитого стекла.

Затем Мэллой заглянул в заведение, где шло секс-шоу. Он немного задержался там, делая вид, что ему интересно, и вскоре ушел. Чуть-чуть пошатываясь (на всякий случай, если кто-то за ним следит), Мэллой двинулся по переулку и оказался во внутреннем дворе квартала. Приглушенный свет из окон озарял полтора десятка автомобилей и несколько мусорных контейнеров. Но и тут, возле книжного магазинчика «для взрослых» шла какая-то торговля. Мэллой направился к задней двери «Звездного света» и стал ждать. Ровно в полночь Дейл Перри отпер дверь и проговорил по-английски:

– Ти-Кей, дружище! Входи!

Мэллой проскользнул внутрь, они обменялись рукопожатием.

– Сколько лет, сколько зим!

– Давненько. Рад снова видеть тебя, Дейл.

– Знаешь, когда Джейн мне позвонила и сказала, что ты скоро прибудешь, я ей ляпнул: «А я-то думал, что этот старый пес уже издох!»

Мэллой улыбнулся и пожал плечами.

– Не сказал бы, что некоторые не пытались этого добиться.

– Слышал, слышал!

Дейл приехал в Цюрих лет двадцать назад. Тогда это был молодой покоритель мира, которого Джейн завербовала и сделала одним из своих АБП – агентом без официального прикрытия, оперативником, работавшим по той же системе, что и Мэллой. Потом Дейл прошел обучение на Ферме,[32]32
  Шутливое название высшего учебного заведения в Кемп-Пири (в окрестностях Вашингтона), где готовят оперативников ЦРУ.


[Закрыть]
но немецким нормально не овладел, да и доверенных людей в Европе у него не было. Ничего не поделаешь, репутацию надо заработать. Мэллой устроил Дейла барменом в стриптиз-клуб, которым владел один из его осведомителей, а шесть месяцев спустя отправил в Гамбург.

Срок командировки Дейла должен был продлиться три года, но Джейн Гаррисон уговорила его остаться еще на два. Она рассчитала верно: после пяти лет в Европе люди там так приживались, что сами не хотели возвращаться домой. Здесь таилась такая власть, здесь гуляли такие деньги, здесь было так много свободы, что кто бы захотел снова учиться конформизму? Перри женился на эмигрантке из России; она работала в юридической фирме в центре города. Тогда у Дейла шел второй срок командировки. Они поселились недалеко от Санкт-Паули, в нескольких улицах к северу от порта, туристов и проституток. Это был добропорядочный рабочий район, где жили крепкие семьи, а дети учились в хороших школах. Пять лет превратились в десять. Десять – в двадцать, и вот теперь больше всего Дейл боялся, что его отзовут в Лэнгли, как некогда и Мэллой в последние дни своей работы в Цюрихе.

Не было в Гамбурге ничего, о чем бы Дейл не знал или что он не мог выяснить. Преимущество заключалось в том, что никто, ни одна живая душа не догадывалась о его связи с агентством, включая и его жену. При этом немцы его пару раз арестовывали и один раз даже приговорили к двум годам исправительных работ. Главным источником дохода Дейла была бойкая торговля крадеными мобильными телефонами, а еще он умел неплохо подделывать паспорта и кредитные карточки. И конечно, все, с кем он вел дела, хотя бы раз наведывались в его бар. А это означало, что Дейл получал фотографии этих людей, отпечатки пальцев, образцы голоса. Мало того: продаваемые им телефоны сразу же превращались в устройства слежки. Конечно, мобильники служили недолго, но зато давали точнейшую информацию о передвижении людей и их контактах.

– Ну а ты как? Как тебе живется в Гамбурге?

Дейл пожал плечами и криво усмехнулся.

– Старею, Ти-Кей. Вот подумываю завязать с работой, как только Джейн уйдет в отставку.

– Джейн никогда не уйдет в отставку сама.

– Ну, значит, когда ее уволят.

Мэллой кивнул и устало улыбнулся.

– Боюсь, именно сейчас такое очень даже не исключено.

– Она мне говорила. Хочу предупредить, дружище, ты сейчас не самая любимая лошадка в ее конюшне.

– Что тут скажешь, – смущенно проговорил Мэллой. – Джек Фаррелл меня сильно удивил.

– В нашем деле такое не должно случаться, Ти-Кей.

– Все делают ошибки, Дейл. Просто у нас в этом никто не признается.

– В нашем деле ни в чем не признаются! Ну, пошли, – сказал Дейл. – Покажу тебе, что я накопал.

Деревянные ступени вели наверх, в кладовую, за стеной которой находился бар. Другая лестница вела в подвал. Дейл отпер его. Они вошли в чистенькую котельную со стальной дверью в дальней стене, за которой оказалась на изумление уютная подвальная квартирка.

– Если понадобится – она твоя, – сообщил Дейл и указал на обшитые панелями стены. – Полная звукоизоляция, запас еды, лекарств, одежды, снаряжения, оружия, даже наличность кое-какая имеется. Словом, все, что надо.

В кабинете он взял из угла рюкзак, приготовленный для Мэллоя.

– Я раздобыл тебе «Глок-двадцать три» – такими пользуются федералы. Дополнительная обойма, коробка патронов, глушитель, наплечная кобура. – Убрав пистолет в рюкзак, он вытащил мобильный телефон с зарядным устройством. – Код доступа – ДЖЕЙН. В меню два номера – оба безопасные. Первый номер – я, второй – Джейн. Шифрование стандартное. Но все же я бы этому мобильнику не слишком доверял. – Он указал на компьютер. – А вот это безопасно. Все, что пожелаешь послать или получить, не увидит никто, кроме агентства и Господа Бога. Пароль – ДЖЕЙН, так что напрягать мозги не придется.

Он взял со стола связку ключей.

– Это от входных дверей и «тойоты», которая стоит позади бара. Если будешь пользоваться автомобилем, запирай замок на парковке, иначе кто-нибудь займет твое место. Машина принадлежит одному бедняге, угодившему на пару месяцев в тюрьму. Там все в его «пальчиках», так что надевай перчатки, а если что пойдет не так, бросай машину и не морочь себе голову. Полиция будет искать обычных подозреваемых.

Мэллой взял ключи и спросил:

– Ты сумел загрузить материалы, которые тебе выслал Джил?

– Как раз собираюсь. – Дейл вытащил из рюкзака диски. – Два DVD. Тонна компромата на Елену Чернову.

– Ты просмотрел?

– Пробежал глазами – проверил, чего у меня нет. Есть кое-что новенькое, и я перекатал себе копии файлов. Если мы ее и на этот раз не поймаем, я попробую поработать с информацией на месте, но, как я понимаю, парни не глупее меня уже пытались это сделать. Ты знаешь, наши думают, что она ведет охоту на западных политиков?

– Джил сказал мне про аварию самолета сенатора США в две тысячи четвертом.

– Точно. А еще – кандидат в президенты в двухтысячном. Тоже авиакатастрофа. А в две тысячи шестом у одного сенатора случился инсульт, и это могло сильно изменить баланс власти в верхах. Но дело не только в наших политиках, Ти-Кей. Не исключено, что она связана с гибелью трех членов палаты лордов – там произошло два несчастных случая и одно самоубийство. Кроме того, некий ученый в Лондоне слишком громко говорил о том, что во время второй иракской кампании там не обнаружено никакого оружия массового поражения. Официальной причиной его смерти названо самоубийство, по причине дискредитации его точки зрения, но Чернова в это время была в Англии, так что некоторые у нас считают – все возможно…

– Откуда им известно, что она в это время находилась в Великобритании?

– Все просто. За пару лет до этого она обзавелась фальшивыми документами. Оказалось, что по ним зарегистрировано три различных въезда на территорию страны, и всякий раз в это время там были зафиксированы подозрительные случаи смерти.

– Кто ей платит, Дейл?

Собеседник покачал головой.

– Судя по всему, тот, кого интересует изменение политической картины на Западе. Или кто-то, кого наняли те, кого это интересует.

– То есть ты считаешь, что она простой исполнитель?

– Не стала бы она выходить из тени и искать такие контракты. Кто-то все это устраивает, кто-то этим руководит – вероятно, даже обеспечивает ее талантливыми помощниками, необходимыми для такой работы. Механики, врачи, громилы. Есть какая-то сеть. Мы просто не можем ее найти.

– Она начала с того, что произвела отстрел ключевых игроков русской мафии, – сказал Мэллой. – Может быть, она до сих пор на них работает.

– Не думаю, что это русские. У них слишком много внутренних проблем, чтобы они могли заниматься внешними вопросами. Я материалы по верхам проглядел, Ти-Кей, но впечатление у меня такое, что она убирает людей с определенными политическими взглядами.

– Может быть, в конце концов у нее появилась совесть.

Дейл рассмеялся.

– Ну да, как же!

– А есть какие-нибудь соображения насчет того, каким образом нью-йоркский финансист оказался в Гамбурге и нанял Елену Чернову в течение суток после посадки самолета?

Дейл выразительно потер друг о друга пальцы.

Мэллой покачал головой.

– Ему ведь нужно было кому-то позвонить. С кем-то связаться.

– Да, быстро они нашли друг друга, Ти-Кей. Возможно, они и раньше были знакомы.

– Все равно он должен был кому-то позвонить, чтобы выйти на нее, Дейл.

– Могу посадить кого-нибудь из наших аналитиков, чтобы он проверил все звонки из Барселоны и Монреаля в Германию за последнюю неделю.

– У меня, пожалуй, есть другая идея. Если я не ошибаюсь, несколько лет назад ты тут вел одного бизнесмена…

– Я за такими типами все время слежу, Ти-Кей!

– Этот встречался с неонацистами. Некий Ксено. Его фамилию так и не удалось узнать.

Дейл кивнул.

– Да. Похоже, ты после выхода в отставку много читал, если помнишь про этого малого!

– Примерно восемнадцать месяцев назад у меня была встреча с Ксено.

– Так это был ты? История с Джулианом Корбо? Вот не знал, что ты к этому причастен!

– Я добрый христианин, Дейл. Никогда не позволяю правой руке знать, что делает левая.

– В смысле, ты не давал Джейн полной информации?

– Почему же. Отчеты полные. Только не всегда правдивые.

– Я помню этого типа. Я за Ксено следил почти два года с помощью пары бродяг. Ничего особого я не делал, только приглядывал за его сетью. Сначала на него работали несколько человек – приторговывали наркотой. Несколько краж со взломом за ними числилось – все тихонько, без особого шума. Это было сразу после падения стены. Потом он нанял несколько бандитов, потом обзавелся ребятами, готовыми ради него на все, и тут дела пошли совсем другие. Он стал серьезным игроком, но подобраться к нему никак у меня не получалось. Я думаю, он прошел выучку в Штази.[33]33
  Штази (нем. Stasi, сокр. от Ministerium fur Staatssicherheit) – Министерство государственной безопасности ГДР. Во времена холодной войны считалось одной из самых сильных спецслужб в мире наряду с КГБ и ЦРУ.


[Закрыть]
Наверное, парень из тех, кого объявили в розыск после объединения Германии. Как бы то ни было, я отслеживал один мобильник, который продал некоему уличному торговцу, и скоро понял, что эта трубка в кармане у Ксено.

– Чистое везение.

– Дружище, нам так часто не везет, что должно же хотя бы время от времени происходить что-то хорошее. В общем, с этим мобильником он ходил до самой смерти, то есть до две тысячи шестого года, поэтому мне известны все номера телефонов, по которым он звонил, и все его передвижения. Месяца через три я совместил маршруты его перемещений с картой города, и обнаружилась одна встреча, которая происходила каждый четвертый понедельник в Штадтпарке – все время на одном и том же месте. Я устроил слежку за этим местечком, когда настал очередной четвертый понедельник. И как ты думаешь, кто оказался на скамеечке рядом с Ксено? Не кто иной, как Хуго Олендорф!

– Вот это да!

– Это политический тяжеловес Гамбурга. Бывший главный прокурор, а сейчас – партнер одной из крупных юридических фирм. Очень чистенький, весь из себя, антикриминальный и сказочно богатый. Олендорф с собакой. Пес бегает рядом, а Ксено – вроде как бездомный на скамейке в парке. Олендорф что-то говорит, потом они пару минут беседуют. Что-то про собаку, про погоду. В таком духе. Потом Ксено уходит. Проходит месяц – то же самое. Как будто они совершенно незнакомые люди, болтающие о том о сем.

– Есть какие-нибудь мысли, насчет чего они говорили на самом деле?

– Насколько я могу догадываться, они обменивались шифровками. Может быть, координатами каких-то мест встречи – что-то в этом роде. Зачем – понятия не имею, но знаю, что Хуго Олендорф запачкался. Чтобы Ксено ему платил – это как-то в голове не укладывается, но вполне вероятно, что он нанимал Ксено. Возможно, это его курьер или главный оперативник. Примерно так.

– А этим может объясняться то, что Ксено вдруг всплыл из небытия.

– И я так подумал. Потом я следил за Олендорфом несколько месяцев, раздобыл номер его мобильника, фиксировал его звонки и передвижения, проверил его финансы, его партнеров, друзей. И это ни к чему не привело. Если бы я пошел дальше и попросил бы Джейн выйти на немцев, Олендорф бы выкрутился, или его бы кто-то откупил. Он связан с полицией с тех времен, когда был прокурором, – у него множество знакомств и внизу и наверху, от постовых до тех, кто всем командует. И я решил не соваться.

– Мне нужно поговорить с этим человеком завтра вечером, Дейл. С глазу на глаз.

Дейл посмотрел на Мэллоя так, словно хотел понять: сознает ли тот, о чем просит.

– Я могу заново начать слежку за его мобильником, если это тебе поможет.

Мэллой улыбнулся.

– Отлично. Тогда так: если ты сможешь завтра вечером мне позвонить, когда решишь, что он дома, с остальным я сам разберусь.

– Сделаю, Ти-Кей. Кстати, если хочешь взглянуть на его особняк, то прямо за ним проходит маршрут экскурсии по каналам Гамбурга. Я несколько раз прокатился, чтобы увидеть все, что можно.

– Что у тебя есть насчет его личных контактов? Кто еще живет с ним – и так далее?

– Жена и дочка. Есть еще сын, он учится в Берлине. Сейчас, возможно, уже начинает работать.

– Кроме родственников кто-то еще живет в доме?

– Я к нему так близко не подбирался.

– По городу он передвигается с охраной?

– У него есть лицензия на ношение оружия, но телохранителя я с ним рядом никогда не видел.

– Еще кое-что. Это, конечно, выстрел наудачу, но стоит поинтересоваться. У тебя, как я понимаю, кто-то есть в телефонной компании?

Дейл Перри хмыкнул.

– Я владею телефонной компанией, Ти-Кей. Что тебе нужно?

– Я раздобыл номер таксофона. Хочу узнать обо всех звонках с него на мобильные за последние семь дней.

– Что это тебе даст?

– С этого телефона в полицию поступил сигнал насчет Джека Фаррелла. Думаю, звонившая женщина должна была назвать свое имя, чтобы получить вознаграждение. Поскольку она этого не сделала, могу лишь предположить, что она работала на Чернову.

– Двойная игра?

– Возможно. А может, что-то еще.

– Например?

– Не знаю. Может быть, Чернова велела кому-то позвонить.

– Она хотела, чтобы в отель нагрянула полиция?

– Кто знает? Может, у нее возникли какие-то сложности с клиентом. Или захотелось больше денег. Впечатление такое, что ее люди звонят с уличных таксофонов. Не исключено, что один из них дал маху и набрал номер ее мобильника с этого же самого автомата в тот момент, когда она еще находилась в отеле.

– А если мы раздобудем номер Черновой…

– Мы узнаем, где она сейчас находится.

Дейл улыбнулся.

– Если только она после рейда не выбросила телефон.

– Даже если этого мобильника у нее уже нет, стоит нам выяснить, что он ей принадлежал, – и мы вычислим, где она бывала, кому звонила. При самом худшем сценарии мы узнаем ее новый псевдоним, а может быть, даже разыщем каких-то людей, которые пожелают рассказать нам то, что им известно. – Мэллой поднял руки вверх и пожал плечами. – Я же сказал: выстрел наудачу, но если получится, мне, может быть, не придется брать интервью у герра Олендорфа.

– Ты всерьез собрался похитить этого типа, Ти-Кей?

– Мой доктор посоветовал мне больше двигаться.

Дейл рассмеялся.

– Хорошо бы, чтобы тебя не убили или не арестовали, когда ты вознамеришься выкрасть его. А как ты собираешься заставить его говорить? Если он что-то знает про Фаррелла или Чернову, он не станет болтать только потому, что ты у него спросишь!

Мэллой расхохотался.

– Станет, если я хорошо попрошу.

Нойштадт, Гамбург

Суббота, 8 марта 2008 года

Мэллой доехал на трамвае до Репербана, а оттуда – до железнодорожного вокзала. Было больше полуночи, но в районе вокзала оказалось немало народа. Большинство составляла невинно развлекающаяся молодежь, но в полумраке встречались группы другого плана. Пили, курили травку, кололись, покупали и продавали наркотики, высматривали, кого бы ограбить. Подойдя к таксофону, стоявшему недалеко от одной из подобных компаний, Мэллой почувствовал к себе именно такой интерес, однако инстинктивное чутье, по всей видимости, отпугнуло наркоманов. Внешний вид Мэллоя говорил о том, что он может иметь при себе оружие, но узнаешь об этом лишь впоследствии, когда будешь валяться на тротуаре, истекая кровью.

Мэллой опустил в щель таксофона несколько монет и набрал номер мобильного. Услышав голос Кейт Бранд, он сказал:

– Я тут подумал: завтра можно поглядеть, как кое-кто наложит в штаны. Что ты думаешь по этому поводу?

В гостинице Мэллой заварил себе чай и начал просматривать файлы, которыми его снабдил Дейл Перри. Первые два часа он изучал список известных сообщников и доверенных лиц Елены Черновой. Когда он добрался до кратких отчетов Дейла Перри о Ксено, Чернова упоминалась в них, но не было отмечено никакой прямой связи ни с Джеком Фарреллом, ни с Хуго Олендорфом. Тогда Мэллой занялся давним прошлым Елены, чтобы хоть отчасти понять, с кем имеет дело. Ранняя деятельность Черновой отличалась дерзостью и изобретательностью. Она подбиралась к людям, окружавшим себя телохранителями. Первых трех жертв она убила в постели, действуя бритвой. Следующих двоих застрелила из снайперской винтовки с большого расстояния. Затем последовал новый тесный контакт – в секс-клубе в Амстердаме. Ликвидация произошла в переулке за клубом.

Около года спустя убийство в Санкт-Петербурге попало в поле обзора камеры наблюдения в подземном паркинге. Мэллой сначала прочитал отчет, а потом посмотрел видео. Жертвой Черновой стал американский бизнесмен, пытавшийся построить отель в этом городе. За свою охрану он заплатил одному из русских мафиози и, по идее, должен был передвигаться по городу в сопровождении одного водителя. Но когда Чернова вышла на цель, подъехала бригада телохранителей. Камеры зафиксировали только фрагмент инцидента; большая часть в кадр не попала. Все продолжалось приблизительно полторы минуты – невероятно долгое время для применения оружия в городе. Качество записи оказалось отвратительным: очень трудно было понять, что происходит, но очевидно, что к самому концу уцелела только Чернова. Именно после этого происшествия правоохранительным органам наконец удалось получить надежные результаты анализов крови и ДНК этой женщины.

Из записей, снятых камерами наблюдения в поместье Джулиана Корбо, Интерполу удалось составить монтаж из фрагментов, на которых была запечатлена Елена Чернова. Кое-где удалось получить прекрасные образцы голоса и самые лучшие снимки этой женщины из имеющихся в наличии. Мэллою, конечно, было немного не по себе смотреть запись перестрелки, в которой он участвовал лично, но еще более неприятные ощущения у него возникли при просмотре смонтированной пленки, где Чернова трижды упоминала о нем, общаясь с Корбо. То, о чем она говорила, не выдавало особой информированности убийцы, но, судя по смыслу фраз, получалось, что Чернова его знает, а Мэллой об этом и не подозревал. Если учесть возможности Корбо и способ, которым он пытался избавиться от Мэллоя, можно заподозрить, что у Черновой есть его фотографии и, следовательно, она способна узнать его в лицо.

До тех пор, пока Джил Файн не упомянул о видеозаписи, на которой Чернова заснята в поместье Джулиана Корбо, Мэллой не догадывался о ее причастности. Он не мог поверить в то, что ее появление с Джеком Фарреллом – совпадение, но не собирался делать поспешные выводы. Напрашивалась мысль, что Фаррелл стал искать помощи Черновой именно потому, что она уже сталкивалась с Мэллоем и знала его в лицо. Впрочем, он склонялся к тому, что Фарреллу неизвестно, какую роль он, Мэллой, играл в расследовании SEC. А это означало, что кто-то третий сообщил Фарреллу о причастности Мэллоя к этому делу, а потом помог беглецу выйти на Чернову. Но о какой помощи тут могла идти речь? Чернова была убийцей, а не телохранителем и контрабандой людей не занималась. Мэллою недоставало информации, чтобы он мог хотя бы догадываться об истинных причинах происходящего, но одно он понимал четко: прикрытие провалено. Его узнали.

Некоторое время Мэллой потратил на изучение снимков Черновой, собранных различными агентами за несколько лет. Черты лица у нее были определенно славянские, однако она умела радикально изменять свою внешность. Она то полнела, то худела, перекрашивала волосы и даже возраст словно бы меняла. Настоящий хамелеон.

Закончив просмотр, Мэллой встал и подошел к окну гостиничного номера. Ночь шла на убыль. Что бы он ни говорил Джейн Гаррисон, он почти не сомневался: криминальная деятельность Джека Фаррелла ограничивалась кое-какими финансовыми махинациями за пределами США. Обычно это было партнерство в ряде компаний Джанкарло Бартоли, и чаще всего речь шла о разорении фирм. Самым заметным примером такого сотрудничества стало приобретение высокотехнологичной компании в Милане, которую Джек Фаррелл и Джанкарло Бартоли купили, а потом, образно выражаясь, высосали из нее всю кровь. Схема подобных операций заключалась в том, чтобы захватить гораздо больше, чем инвестировано, а потом объявить о банкротстве, и тогда остальным приходилось восполнять финансовые потери. В данном случае они выпотрошили компанию, а потом продали ее своему хорошему другу Роберту Кеньону.

Что Джек Фаррелл рассказал лорду Кеньону об этом предприятии, Мэллой не знал; на бумаге при тщательном анализе все выглядело финансовым самоубийством. Но почему-то Кеньону пришлась по вкусу идея покупки этой фирмы, а в результате он погряз в долгах, пытаясь финансировать свое приобретение. Через месяц после заключения сделки Кеньон погиб где-то на склоне Айгера, и дело компании передали в суд по иску о банкротстве. Вдова Кеньона, Кейт, вложившая в предприятие десять миллионов собственных денег, потеряла все. По иску было взыскано семьдесят пять миллионов фунтов, недвижимость Кеньона пошла с молотка.

На момент приобретения фирма, видимо, все же имела какой-то потенциал, либо Роберт Кеньон не разобрался в структуре долгов и вендорных контрактов. Мэллою эти факты представлялись красными флажками – в особенности потому, что большая часть вендорных и сервисных контрактов так или иначе оказалась связана с теми компаниями, в которых контрольным пакетом акций владел Джанкарло Бартоли. Вдобавок в предприятии, которое по глупости купил Кеньон, работало немало людей, получавших невероятно высокие зарплаты. Все сотрудники были надежно трудоустроены по договорам, и каждый являлся человеком Бартоли.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю