Текст книги "Кровавое копье"

Автор книги: Крейг Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Не имея в запасе новых приемов, Мэллой без колебаний принял предложение дружбы, после чего познакомил Хасана с Маркусом. Хасан, чьи родители были беженцами из Советского Союза, не верил дерзкому мальчишке из хорошей швейцарской семьи – до тех пор, пока Маркус не научил его искусно вскрывать дверные замки. Впоследствии они стали друзьями на всю жизнь.

К тому времени, когда Мэллой возвратился в Цюрих в возрасте чуть старше двадцати, Хасан был близок к тому, чтобы очень надолго угодить в швейцарскую тюрьму. Мэллой занялся его трудоустройством, и уже через год Хасан стал хозяином клуба, где прежде служил вышибалой. Через три года, после двух весьма показательных убийств, призванных рассеять все сомнения, Барзани взял под свой контроль маленький, но прибыльный рынок секса, наркотиков и краденых ценностей в Цюрихе.

Хасан не забывал о том, что Мэллой переселил его с улицы в пентхаус, но им обоим было известно, что свой долг он оплатил много раз – тем, что сообщал Мэллою оперативные данные о некоторых типах. Стоило учесть и еще одно обстоятельство. Дружба с Мэллоем уже давно не приносила Хасану дивидендов. Поэтому Мэллой вполне обоснованно считал Барзани союзником, которого не следует слишком утруждать, да и доверять беспредельно ему не стоит. Дело в том, что Хасан оставался единственным, кто мог обеспечить Мэллоя оперативными данными лучше тех, которые он мог раздобыть через Лэнгли.

– Маркус мне говорил, что ты хочешь поболтать про итальянскую мафию.

– На самом деле я хотел узнать, что ты мог бы мне рассказать о Джанкарло и Луке Бартоли.

Хасан выпрямился в полный рост. Эти имена явно не доставили ему радости.

– Какие у тебя дела с этими людьми, Томас?

– Подозреваю, что они пытались убить моего друга, но пока не могу это доказать.

– Если эти двое решили убрать твоего друга, то у него серьезные проблемы!

– Или у них.

Барзани весело расхохотался. И точно: могло быть наоборот!

– Капиталы Джанкарло за последние десять лет выросли втрое – по крайней мере, судя по счетам, о которых нам известно. Хотелось бы узнать секрет его успеха.

– Что я могу сказать? – пожал плечами Хасан. – Сейчас дела в Италии идут хорошо.

– Он новый глава мафиозных кланов?

– Я слышал такое иногда от людей, которые сами не понимают, что говорят. Это просто выдумки какие-то!

– А я про это читал в сверхсекретных отчетах.

Хасана это сообщение не впечатлило.

– Вот какие дела, Томас. Два семейства борются за контроль над севером. На юге… там все не менялось со времен Цезаря. Насколько я могу судить, Бартоли платит проценты обеим группировкам и держится подальше от политики.

– То, что он так действует… это никак не связано с убийством его старшего сына?

Барзани пожал плечами: может – да, а может – нет.

– Хочешь мне сказать, что у него нет никаких связей с мафией?

Хасан снова пожал плечами. Нет, так он тоже не хотел сказать.

– Старые доны дерутся за города, Томас, когда не убивают друг дружку за контроль над деревнями. Они – беженцы, прячущиеся в сельских домах, или заключенные, сидящие в тюрьмах строгого режима, а адвокаты передают приказы их людям. Джанкарло – главный игрок в Европе. Он платит налоги и от старой жизни как бы отрекся.

– Послушай, я вот почему хотел поговорить с тобой. В отчетах пишут, что на самом деле Джанкарло сейчас босс над всеми боссами.

Хасан покачал головой. Он явно утрачивал интерес к разговору.

– Европа изменилась, Томас. Пятнадцать – двадцать лет назад все было по-другому. В каждой стране существовала своя организация, и у каждой организации были свои проблемы. А теперь границы открыты. Немцы в Испании, испанцы во Франции, англичане в Италии… а русские повсюду!

Мэллой пожал плечами. Русская мафия. Про эту мафию они оба много знали.

– Проблема русских в том, что они неорганизованны. Приходят, берут себе кусок улицы и вцепляются в него, как питбули! А с кем они бьются? С другими иммигрантами! Совершенно неожиданно люди, которые всем заправляли, начинают ощущать давление. А что им остается делать? Они не могут начать драться на каждом углу, хотя только так и можно с этими приезжими. Никакой организации! Чистая анархия!

Мэллой понимающе кивнул.

– Теория неорганизованной преступности.

– Вот именно! В том смысле, что если бы эти люди хотели следовать правилам, они не становились бы преступниками!

Мэллой усмехнулся. Его собеседник ненадолго задумался.

– Но старые добрые денежки никогда никуда не деваются, Томас. Тебе ли этого не знать. Они начинают заключать союзы с анархистами. Они начинают оказывать конкретные услуги. Люди, у которых есть контакты в Южной Америке или Африке, ввозят наркотики, и что же теперь получается? Как развезти их из одного порта по всей Европе? Как попасть в Америку? Уличные питбули этого не знают. Они всего лишь ходячие мешки с деньгами. А видеть дальше своего носа… Они даже не понимают, что это такое. Просто бизнес, как все прочее. У тебя есть товар, не важно, какой: бабы, тачки, техника, фальшивые документы, азартные игры, банкротства и так далее. Но даже этим все не заканчивается. После продажи любого продукта надо же головой думать, как быть с прибылью. Ее надо отмыть, иначе тебя поймают на грязных деньгах, а кому это надо? Ну и конечно, всем требуется защита от кровожадных политиканов! Вот и получается, что в игру вступают еще как минимум две сферы промышленности.

– Стало быть, «старые добрые денежки» теряют контроль на углах улиц, но при этом все равно всем управляют?

Хасан вздернул брови и пожал плечами. А как же иначе?

– В какое-то время, – сказал он, – пошли разговоры насчет того, что русская мафия захапает всю Европу. Больше таких разговоров не ведут.

– Почему?

– Конкуренция! Новые альянсы. Внутренняя борьба. Политика. Русская мафия похожа на старый Советский Союз – она есть, но разорвана на куски.

– И какое же место во всей этой схеме занимают Джанкарло и Лука Бартоли?

– Старик время от времени устраивает банкротства компаний, чтобы подкармливать псов, но в остальном он вышел из игры, Томас. Кому охота в его возрасте отправиться за решетку? А вот Лука – дело другое. Он, как и ты, уже не мальчик, но сидеть дома и жить на дивиденды не может. Он заключает сделки, сводит людей друг с дружкой, создает себе репутацию.

– А чем он конкретно занимается?

– Лука? Официально – заседает в нескольких советах директоров, но на самом деле всем бизнесом предоставляет заправлять людям своего отца. Есть у него пара-тройка команд из Марселя – они перегоняют в Лондон антиквариат и предметы старины. Он самый главный босс по контрафакту в Испании – хорошие паспорта, удостоверения стран Евросоюза. Еще у него полулегальный бизнес в Амстердаме – для отмывания денег кое-какие ребята из Северной Африки переправляют товар на острова, а оттуда – во Францию и Испанию.

– Он организует заказные убийства?

– Ни в коем случае. То есть когда убили его старшего брата – старая история, – тогда было другое дело. Он выследил семью, заказавшую это убийство, всех до последнего. Но это дело личное.

– Слушай, но должен же он кого-то подмазывать? Не станут ему люди свои рынки отдавать без боя.

– У старика по-прежнему хватает друзей. Помешаешь делам Луки, выкинешь его с рынка – тебе не поздоровится. Я слышал, что никому неохота с ним связываться, и полиция его тоже не трогает…

– Ты бы назвал его главным игроком?

– Под его началом – несколько команд. Деньги немалые, но старик научил его не жалеть средств на оборону.

– Я ищу того, кто мог организовать политическое убийство.

– Я про это совсем ничего не знаю. Я сам? Да я бы ни за какие коврижки пальцем не тронул даже швейцарского легавого. Политик какой-нибудь? Забудь! Когда убивают какую-то важную шишку, они не успокаиваются. Они подкупают твоих врагов, угрожают твоим друзьям. Если хочешь убивать политиков и потом жить спокойно… Нет, мало кто на такое пойдет, а те, кто пойдет, стоят немалых бабок. Ведь политиков тоже надо покупать.

– Я все понимаю. Но кто-то этим занимается.

– Только не Лука.

– А что ты знаешь о человеке по имени Дэвид Карлайл?

Хасан покачал головой. Один глаз у него нервно задергался, он отвел взгляд.

– Точно? Он англичанин. Похоже, наш с тобой ровесник, может быть, на пару лет младше. Не исключено, что он знаком с Лукой… Ну?

Хасан поднял руки в знак того, что это имя ему ничего не говорит. Он лгал, но Мэллой не стал напирать. Увидеть, что Хасан ему врет, – это все, что ему было нужно. Похоже, Карлайл его запугал, а Мэллой не знал никого, кого боялся бы Хасан.

– Елена Чернова?

– С этой особой я встречаться не хотел бы.

– Знаешь тех, на кого она работает?

Хасан покачал головой.

– Насколько мне известно, она сама по себе.

– В последние лет десять она была связана с синдикатом…

– Нет. Бывает, люди на нее работают, Томас, но она вольная. Деньги всегда требует по высшему разряду – и получает.

– Она бы могла убить политика?

– Если бы нашлись люди, которые бы обеспечили контракт и все организовали.

– Тебе известен некто по имени Хуго Олендорф?

Хасан снова покачал головой. На этот раз, похоже, не солгал.

Перед уходом Мэллой спросил, как поживает семья Хасана. Великан немного расслабился и рассказал о дочерях и сыновьях. Потом разговор перешел на старых друзей. Мэллой и Барзани посетовали на то, как быстро бежит время и приносит с собой всякие неприятности и болячки. Когда они выходили из комнаты, Хасан сказал:

– Береги себя, Томас!

Сказано это было по-доброму, от души, но Мэллой не забыл, что, когда он в последний раз попал в беду, Хасан предложил ему помощь. А на сей раз, похоже, он остался сам по себе.

Позвонив Максу, Мэллой вышел из «Золотого стандарта» через заднюю дверь и сел в «мерседес».

– Хорошо прошла встреча? – осведомился Макс, внимательно поглядывая по сторонам.

– Конструктивно.

– Куда теперь?

– Думаю выпить немного в «Савое».

Глава 10

Цюрих, Швейцария

Понедельник – вторник, 10–11 марта 2008 года

У двери номера Итана и Кейт стоял частный охранник в форме.

– У вас здесь какое-то дело, сэр? – спросил он на швейцарском диалекте немецкого.

Мэллой сказал, что хотел бы повидаться с мистером и миссис Бартоломью.

– Ваше имя?

– Ти-Кей.

Охранник постучал в дверь, не отрывая глаз от Мэллоя. Дверь открыл улыбающийся Итан.

– Это свой, – сказал он охраннику, а Мэллоя пригласил пройти внутрь: – Входите, входите. Мы уже начали волноваться, не случилось ли чего.

Мэллой вошел в номер и увидел сидящую на кровати Кейт. У нее на коленях лежал набор из трех метательных ножей. У стены напротив стоял истыканный ножами лист толстой фанеры в форме человеческой фигуры. Кейт взяла один из ножей и с улыбкой предложила:

– Не хотите попытать счастья?

– Не советую, – предупредил Итан. – Она просто хочет содрать с вас денежки.

– Наверное, соседи вас просто обожают… – покачал головой Мэллой.

– По обе стороны от нас живут охранники, – сообщил ему Итан. – За свои неудобства они хорошо получают. Выпить хотите?

– Спасибо, но я в обед выпил пива, а потом проспал остаток дня.

– А мы на лекарствах, совсем ничего не пьем, – сказала Кейт и один за другим метнула в мишень все три ножа, пользуясь попеременно правой и левой руками. Только тот нож, который она бросила левой рукой, попал в фанерную фигуру не в зоне смертельных ударов.

– Хотите апельсинового сока? – предложил Итан.

– От сока не откажусь, – кивнул Мэллой.

– Есть новости? – спросила Кейт.

– Кое-что есть, – ответил Мэллой и, заметив интерес в глазах друзей, добавил: – Сначала хорошая новость. Джош перенес операцию без осложнений. Завтра вылетает домой.

– А о Джиме что-то известно? – спросил Итан.

Мэллой нахмурился.

– Джим был мертв уже в тот момент, когда Чернова звонила нам насчет сделки.

Кейт и Итан перестали улыбаться.

– Насколько я могу судить, Чернова или кто-то из ее подручных увезли Джима в какую-то квартиру и там записали его голос, заставив его просить меня о помощи. Чернова устроила засаду позади бара и позвонила Джошу. Когда я с ней говорил, она уже была на крыше.

– Думаете, Джим ей сказал, где мы прячемся? – спросил Итан.

– Джим, скорее всего, понятия не имел, где мы находимся. Без GPS он не мог ориентироваться. Скорее всего, Чернова определила наше местонахождение, следя за моим сотовым.

– Откуда у нее ваш номер? – удивилась Кейт.

– Из мобильника Дейла. У него в адресной книге было всего два телефона, и один из них – в Америке. Она взломала сеть провайдера и нашла номер – точно так же, как Дейл обнаружил тот сотовый, который мы сочли принадлежащим ей.

– Надеюсь, вы сменили мобильник, – сказала Кейт чуть шутливо.

– Не менял до тех пор, пока не использовал прежний как приманку. Я вынудил Чернову отправиться за мной.

Реакция супругов получилась предсказуемой: изумление, в первый момент – недоверие, а потом, когда Мэллой рассказал им о захвате Черновой, – невероятное облегчение. И все равно они не могли поверить в случившееся, пока Мэллой не рассказал им в подробностях все – от того момента, как он связал Чернову и оставил в купе, где ее затем арестовали немцы, до того, как была найдена ее машина, откуда оперативники Джейн забрали мобильник и портативный компьютер. При упоминании о ноутбуке Черновой Итан поинтересовался, нет ли в нем файлов, которые могли помочь выйти на Джека Фаррелла. В конце концов, именно за этим все они изначально направились в Гамбург.

– Думаю, вполне можно предположить, что Джек Фаррелл был мертв уже в тот момент, когда Ирина Тернер вылетела из Нью-Йорка, – вздохнул Мэллой.

– О чем вы говорите? – ахнула Кейт.

– Мы гонялись за призраком.

Итан заерзал на стуле.

– А я считал, что есть доказательства того, что Фаррелл побывал в барселонском аэропорту, а потом – в отеле «Ройял меридиен». Фотографии, отпечатки пальцев, ДНК…

Он посмотрел на жену, ища у нее поддержки. Все это они слышали в выпусках телевизионных новостей.

– Ирине Тернер потребовалась дублерша кое в каких эпизодах, в частности для банковских переводов, а уж ДНК и отпечатки – это не проблема.

– Но как она… – Итан замолчал.

Если взять образцы различных веществ из человеческого организма и отрезать пальцы, не так уж трудно оставить следы, которые затем обнаружат полицейские на месте расследования. Ирина Тернер активно защищала свою версию происшедшего, и все решили…

– Но зачем нужно было все обставлять так, будто Джек Фаррелл бросился в бега? – спросила Кейт. – Не понимаю, какой в этом смысл.

– Человек, нанявший Чернову, услышал об инициированном мной расследовании под эгидой SEC и решил заткнуть Фарреллу рот, пока тот не успел сболтнуть лишнее. Он организовал все так, чтобы Ирина Тернер присвоила где-то четыреста шестьдесят миллионов долларов. При этом создавалась видимость, что растратчик – Джек Фаррелл, который сбежал с деньгами. После налета полиции на «Ройял меридиен» давление усилилось, и тот человек, который помог начать расследование против Фаррелла, послал меня в Европу, чтобы я сделал все возможное, дабы Фаррелл испарился.

– Вы хотите сказать, что тот, кто нанял Чернову, знал о вашем участии в этом деле еще до того, как исчез Фаррелл? – удивился Итан.

– Они знали о том, что с этим связаны мы трое. Насколько я понимаю, мы были мишенями для убийства – помните, Олендорф обмолвился насчет ликвидации сразу нескольких человек?

– Но это было… два с лишним месяца назад!

– Первый этап заключался в том, чтобы Ирина Тернер оказалась в нужном месте. Она была тем самым «специалистом», в котором нуждалась Чернова. Тернер перевела деньги в оффшорную зону, а потом, по всей видимости, убила Фаррелла. Затем последовал фальшивый перелет, а после этого настал черед публичных заявлений. Сорвавшийся налет полиции на «Ройял меридиен» стал приманкой, призванной вытянуть нас в Гамбург.

– Но почему было попросту не найти вас в Нью-Йорке, а нас в Цюрихе?

– Если бы всех нас убрали в Гамбурге, мои люди стали бы утверждать, что ничего не знают о том, чем я там занимался, но было известно, что я на задании, а это само по себе – ответ на многие вопросы. Если бы кто-то застрелил меня в Нью-Йорке – или если бы меня просто сразил инфаркт, – это вызвало бы определенный интерес к роду моих занятий, что могло вывести на Фаррелла и Роберта Кеньона, на Совет паладинов. Цель была – положить конец любым расследованиям, а в Нью-Йорке моя смерть привлекла бы внимание.

– Но кто мог узнать, что вы начали расследование финансовых афер Фаррелла? – спросила Кейт.

– Я наводил справки о Роберте Кеньоне. В ряде случаев я нанимал людей для проверки некоторых адресов или для того, чтобы они раздобыли определенные документы. Очевидно, убийца Кеньона догадался, чем я занимаюсь, и решил, что Фаррелла мне отдавать нельзя.

– Джанкарло уговаривал меня отступиться. Он сказал, что, если я не остановлюсь, он не сможет защитить Итана и меня.

– Когда у вас был такой разговор?

– Несколько недель назад. На вечеринке.

– Примерно в то самое время, когда исчез Фаррелл… – Мэллой задумался. – Значит, он отговаривал вас ехать в Гамбург…

– Он не знал, что мы туда соберемся.

– Может быть, он пытался прощупать почву. Хотел узнать, не связано ли мое расследование с убийством Роберта Кеньона.

Кейт сдвинула брови, но ничего не сказала.

– Но откуда им знать, что мы с вами знакомы? – спросил Итан.

– Елена Чернова работала на Джулиана Корбо – в то самое время, когда мы с вами его взяли. Она знала наши имена, возможно, какую-то информацию общего характера. Раньше я предполагал, что паладины наняли Чернову для того, чтобы убрать нас, но вполне вероятно, что она сама сообщила им кое-какие оперативные данные обо мне еще до того, как устроила нам ловушку в Гамбурге. Это могло означать, что Чернова связана либо со всеми теми, кого мы разыскиваем, либо с некоторыми из них. Она не просто киллер по контракту.

– Я не понимаю, – сказал Итан. – Если Джека Фаррелла нужно было убрать, потому что он слишком много знал, зачем понадобилось убивать еще и нас?

– Не только Фаррелл знал о том, что нас интересует. Скорее всего, Олендорф мог вывести нас на убийцу Роберта Кеньона, и я думаю, что правду знают Джанкарло и Лука Бартоли. То есть мы должны признаться, что Итан с самого начала оказался прав. Паладины или хотя бы кто-то из них могли быть причастны к убийству Кеньона.

– Паладинов девять, – напомнил Итан.

– Олендорф представлял четверых: Йоханнеса Дикманна и еще троих основателей ордена. Стоит убрать их из уравнения, и остаются Джек Фаррелл, его отец, Роберт Кеньон, Хуго Олендорф, Джанкарло и Лука Бартоли – и все они были в деле на момент гибели Роберта Кеньона. В данный момент в живых не осталось никого, кроме Луки и Джанкарло.

– Мы не знаем наверняка, что Джек Фаррелл мертв, – заметил Итан.

– Фаррелл был бизнесменом. Насколько я понимаю, он занимался по большей части отмыванием денег и подстраиванием банкротств вместе с Джанкарло. Не думаю, что он способен организовать то, что с нами случилось в Гамбурге.

– Вот почему он нанял Чернову.

Мэллой пожал плечами.

– Что ж, это не исключено – по крайней мере, до тех пор, пока мы не обнаружим труп Фаррелла.

– А что насчет еще двоих паладинов? – спросила Кейт.

– Кеньона сменил Дэвид Карлайл. Два года спустя, после смерти отца Джека Фаррелла, в совет вошла Кристина Фоулькес. Полагаю, Карлайл вполне мог быть в деле. Смерть лорда Кеньона ему кое-что дала, а вот Кристине Фоулькес… сомневаюсь. Я ее ставлю в один ряд с Дикманном и тремя берлинскими важными персонами – они вряд ли причастны к криминальной деятельности.

– Что нам известно о Карлайле? – осведомилась Кейт.

Мэллой обреченно развел руками.

– Этот человек – настоящий призрак. У него имеется постоянный адрес в Париже – апартаменты в центре города, но он там не бывает. Никогда. Время от времени в квартире проживают разные люди, туда регулярно приходит горничная, порой кто-то наведывается забрать почту и пополнить запас продуктов в холодильнике, но никто, включая домовладельца, ни разу в глаза не видел мистера Карлайла.

– О нем кое-что говорится в ежегодных отчетах, составляемых паладинами, – сказал Итан. – Я видел его фотографии и краткое изложение его деятельности. Кроме этого, я ничего о нем не нашел.

– А я читал несколько финансовых документов, – кивнул Мэллой, – кое-что разузнал о его жизни по американскому паспорту, но никакой информации, из которой можно было бы делать определенные выводы, нет.

– Что мы знаем о его прошлом? – спросила Кейт.

– Очень мало. Одни кости, как говорится, никакого мяса. Он родился и вырос в Ливерпуле. В юности подрабатывал в доках, потом поступил на службу в армию. Близких родственников нет в живых, с двоюродными братьями и сестрами не виделся с детства. Одноклассники его даже вспомнить не могут или не хотят – то ли он в школе так всех пугал, то ли был на редкость незапоминающейся личностью. А те, кто его все-таки помнит, говорят, что и того и другого было понемногу.

– Он шесть лет прослужил в SAS,[40]40
  SAS (Special Air Service) – специальная воздушно-десантная служба, элитное подразделение спецназа британской армии.


[Закрыть] – добавил Итан.

– Да. Его сослуживцы говорили моим осведомителям, что он был одиночкой. Еще рассказывали, что в своем деле он показал себя профессионалом, но, с другой стороны, в SAS только таких и берут. После того как он оттуда ушел – кстати, при каких-то подозрительных обстоятельствах, насколько я понимаю, – он, образно выражаясь, на несколько лет исчез с экрана радара. Ни постоянной работы, ни путешествий, ни контактов со старыми приятелями. Обычно это говорит о какой-то криминальной деятельности… или о жизни на улице. Затем его паспортные данные всплывают в тот момент, когда он начинает наведываться в Африку и Южную Америку и работает на охранное агентство, связанное контрактами с несколькими крупными нефтяными компаниями.

– Наемник? – спросил Итан.

– Это называется «охранник», но порой на таких должностях люди с хорошими рекомендациями могут получать от шестисот до тысячи долларов в день. В общем, так продолжалось два года, а потом Карлайл начал ездить на Балканы – и притом в такое время, когда туда носа бы не сунул любой здравомыслящий человек. Примерно тогда же там находился Роберт Кеньон. Поскольку Карлайл служил под командованием Кеньона во время войны на Фолклендах, они и на Балканах могли действовать вместе, но одному Богу известно, чем они там занимались.

– Роберт скупал картины и старинную мебель, – сказала Мэллою Кейт.

Мэллой улыбнулся.

– Более чем вероятно, что Роберт работал на английскую разведку. Мы знаем, что его дед по материнской линии был после войны оперативником английской разведки. На самом деле именно он отвечает за организацию ордена рыцарей Священного копья в качестве прикрытия разнообразных видов деятельности, ведущейся за железным занавесом. Лорд Кеньон на Балканах мог скупать и продавать антиквариат, но поверь мне, Кейт: это не единственное, чем он там занимался.

Кейт молча смотрела на него.

– Много лет подряд никто в Европе не желал иметь ничего общего с Балканами, – продолжил Мэллой. – По крайней мере, официально. Поэтому людей туда посылали под прикрытием. Паладины снабжали этот регион гуманитарной помощью – замечательная ширма для тех, кто ведет тайную деятельность.

– Думаете, Карлайл скрывается из-за чего-то, что случилось на Балканах? – спросил Итан.

– Возможно, но по-настоящему опасные люди либо уже мертвы, либо сидят за решеткой. Я более склонен думать, что он в союзе с Черновой. Некто вроде киллера-партнера. Может быть, он также снабжает ряд регионов оружием и наемниками. По крайней мере, это в его духе.

– Но Карлайл мог работать и не на Кеньона, – пожал плечами Итан. – Не исключено, что он работал на другую сторону.

– Этим могло бы объясняться, почему Карлайл прячется, но не его связь с паладинами.

– Похоже, Карлайл тот человек, с которым нам стоит побеседовать, – сказала Кейт.

– Когда мы начали расследование в прошлом году, я помимо Джанкарло и Луки Бартоли рассматривал три кандидатуры: Джека Фаррелла, Хуго Олендорфа и Дэвида Карлайла. Было множество причин выйти на Фаррелла, но теперь, по всей видимости, в живых остался только Карлайл. Значит, если мы сможем его разыскать, у нас найдется тема для разговора!

Итан посмотрел на Кейт.

– Джанкарло может знать, где он. Почему бы не попытаться спросить?

– Но вероятно, он просто мечтает подсказать Карлайлу, как найти нас…

Мэллой улыбнулся и покачал головой.

– Не думаю, что это такая уж хорошая мысль – после всего, что случилось в Гамбурге.

– И что же нам делать? – спросил Итан.

– Залечивать раны, – сказал ему Мэллой. – Ждать. Искать какую-нибудь свежую информацию из ноутбука Черновой, а его привезут завтра. Если она связана с Карлайлом, такие сведения там будут. Надо все сделать быстро, тогда мы, возможно, сумеем разыскать этого парня, пока он еще не успеет уйти в подполье. А пока не стоит дразнить Джанкарло и Луку, если ты, Кейт, не желаешь спросить их напрямую, причастны ли они к гибели Роберта.

– Это исключено, – упрямо проговорила Кейт. – Они не могут быть в этом замешаны.

– Ты хочешь узнать, что произошло, – возразил Мэллой, – а у них есть информация…

– Они – моя семья, Ти-Кей.

– Как раз в семьях и происходят самые жестокие конфликты.

– Этот вариант не годится.

Мэллой посмотрел на Итана в поисках поддержки, но понял, что тот ему не союзник.

– Тогда мы найдем Дэвида Карлайла, – сказал Мэллой.

Цюрих, Швейцария

Вторник, 11 марта 2008 года

Вернувшись в гостиницу, Мэллой позвонил из номера Гвен. В Нью-Йорке был поздний вечер, но Гвен сразу взяла трубку – похоже, ждала его звонка. Он сказал ей, что пока точно не знает, но, скорее всего, будет дома через несколько дней, поскольку ниточек у него остается все меньше. Гвен призналась, что ужасно скучает по нему. Мэллой ответил, что тоже очень соскучился, и, когда он это говорил, сам почувствовал, как ему одиноко. Так приятно было произнести слово «дом».

Положив трубку, он расстелил постель, но решил, что спать еще рано. Ночи и дни перемешались. Откупорив бутылку скотча «Харт бразерс», похищенную из посольства, он стал просматривать файл с информацией о Хуго Олендорфе, который скопировал из компьютера Дейла.

Дейл Перри, несомненно, нашел Олендорфа через одного из своих осведомителей, кого-то из уличной шпаны. Наблюдая за встречами Олендорфа с Ксено, Дейл заключил, что бывший прокурор в чем-то замешан, но не смог выяснить, в чем именно и насколько сильно. Поэтому Дейл продолжал следил за Олендорфом на протяжении нескольких месяцев. Он проверил все организации, к которым Олендорф имел касательство, включая и рыцарей Священного копья, изучил его деятельность в качестве представителя Йоханнеса Дикманна и трех берлинских важных шишек, которые летом тысяча девятьсот шестьдесят первого года помогли с организацией ордена. Но, несмотря на то что Дейл потратил на расследование почти тысячу часов, он раскопал слишком мало такого, чего не знал Мэллой.

Орден рыцарей Священного копья обрел свои очертания под руководством сэра Уильяма Сэвиджа, англичанина, проживавшего в Берлине в первые годы холодной войны. Сэр Уильям был вице-президентом крупной строительной компании, но, судя по нынешним сведениям, на самом деле работал на британскую разведку. Как только Западный Берлин обнесли стеной, сэр Уильям уговорил одного из своих ключевых оперативников, германского аристократа и бывшего офицера СС по имени Йоханнес Дикманн помочь в основании организации сопротивления на тот случай, если произойдет нечто непредсказуемое. Дикманн предложил рекрутировать несколько человек, занимавших в городе важные посты, которые могли бы повлиять на общество в вопросе необходимости освобождения Западного Берлина. Используя этих людей в качестве лидеров PR-кампании, Дикманн и Сэвидж постепенно набирали агентов, способных проникать в Восточную Германию и проводить тайные операции, опираясь на полукриминальный элемент или просто разочарованных граждан. За годы напряженность пошла на убыль, и деятельность под руководством сэра Уильяма распространилась на другие страны восточного коммунистического блока. Поначалу все операции, вне всякого сомнения, спонсировались британской разведкой, но в дальнейшем сэр Уильям и его товарищи-паладины приложили усилия к тому, чтобы создать финансовую базу за счет корпоративных пожертвований, которые были легальными только отчасти. К восьмидесятым годам паладины установили сложные, но довольно-таки теплые взаимоотношения с рядом главных криминальных структур в Европе.

Принимая во внимание то, что в совете заседали девять паладинов и каждый обладал правом голоса, орден практически с самого начала стал независим от сэра Уильяма. На самом деле к работе в совете Сэвидж привлекал друзей и родственников, начиная с супругов своих дочерей, отцов Джека Фаррелла и Роберта Кеньона и двух итальянских бизнесменов, с которыми его связывала давняя и крепкая дружба, – Джанкарло Бартоли и его отца.

Ко времени объединения Германии лорд Кеньон представлял в совете интересы сэра Уильяма. После его смерти Роберт занял место своего деда и обрел все полномочия паладина. К моменту, когда в организацию вошли Лука и Джек Фарреллы, мир сильно изменился. Коммунистическая угроза растаяла, и паладины отреагировали на это, изменив назначение ордена рыцарей Священного копья. Но вот что не менялось – по крайней мере, до времени гибели Роберта Кеньона – это система управления орденом. Фракция сэра Уильяма, изначально имевшая пять голосов, приобрела еще четыре голоса Йоханнеса Дикманна, и эти люди стали распоряжаться всеми делами ордена, большими и малыми. Это означало, что до тысяча девятьсот семьдесят седьмого года паладины санкционировали только такую деятельность, которая была, хотя бы частично, связана с интересами британской короны.

Но эта динамика изменилась, как только в совет вошли следующие двое паладинов. Дэвид Карлайл и Кристина Фоулькес не присягали на верность ни той ни другой фракции. Это давало им возможность заключать временные альянсы то с Олендорфом, то с Бартоли. Возникало большое искушение представить себе, что смерть Кеньона была связана с каким-то внутренним конфликтом между паладинами, но Мэллой не нашел тому подтверждения. Похоже, организация получала непосредственный доход от значительной части черного рынка по всей Европе. С этим спорить не приходилось. Но Мэллой не мог понять, происходили ли какие-то распри в совете ордена.

Пока что выводы были таковы. Во-первых, у Хуго Олендорфа имелся доступ (если не возможность полного контроля) к множеству криминальных элементов. Это были люди, готовые участвовать в заказных убийствах в качестве подручных одной из самых прославленных наемных убийц Европы. Дэвид Карлайл, контактировавший с наемниками и, возможно, с политиками в разных странах, наверняка был способен заниматься транспортировкой оружия, наркотиков и наемных солдат. Джек Фаррелл, как до него – его отец, вместе с Джанкарло Бартоли вел операции по обе стороны Атлантики – иногда легально, а иногда вовсе нет.