Текст книги "Тёмный Зов (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Глава 30
Повешенный
День 582 П.В.
Мы со Смертью ходим по очень тонкой грани…
Сидя рядом с Габриэлем в освещённом пламенем камина кабинете, я окинул взглядом великого Мрачного Жнеца.
Сегодня он без брони. Подбородок порос светлой щетиной. Он смотрит в окно на падающий снег, совершенно не следя за партией в Таро.
Гейб рассортировал свои карты когтистыми пальцами.
– До чего же скучна жизнь без доброй битвы, – сказал он в своей обычной устаревшей манере.
– Иногда хорошо и поскучать, – ответил я.
Моя собственная комбинация кажется довольно обнадёживающей.
Смерть ничего не сказал. Его карты лежат на столе лицом вниз, оставленные без внимания.
Да, по очень тонкой грани… С одной стороны, мне нужно, чтобы Жнец ненавидел Эви, поэтому я постоянно посылаю ему воспоминания, распаляющие гнев. С другой стороны, чем больше он её ненавидит, тем сильнее жаждет убить.
Хотел бы я читать мысли. Но, к сожалению, моя телепатия действует односторонне, а способности ограничиваются навеиванием, внушением и контролем.
Эви я сказал, что не умею промывать мозги. В общем, я соврал. И почему все ждут правды от злодеев? Я же ПРЕДАТЕЛЬ, чёрт возьми.
Представляю, что Жнец написал бы обо мне в своих заметках. Повешенный: переворот карты, абсолютная неуязвимость, притворство, телепатия, манипуляция чувствами и доверием. Плюс моя подручная сфера, она же аура зла.
Но я не могу читать его мысли. К счастью, я умею считывать настроение. Под столешницей Смерть перебирает пальцами красную ленту. Насколько я понял, она служит напоминанием о начале отношений Императрицы и Джека Дево.
Три недели прошло с тех пор, как Смерть узнал, что они снова вместе. Три недели кипучей ревности.
Гейб сыграл тройкой мечей.
– Как продвигаются поиски Фауной Императрицы?
– Ларк говорит, что они как сквозь землю провалились.
Повелительница Фауны прочёсывает внешний мир, чтобы отомстить Эви за смерть своего парня. Во всяком случае, в моменты бодрствования. Потому что большую часть дня она спит в окружении животных, словно впав в зимнюю спячку. А то, что я заставил её сделать с телом Финна… кажется, это стало последней каплей для её психического состояния.
– К сему времени они уже могли отправиться в родные края Кентарха, – сказал Габриэль.
– Колесница ни за что не вернётся в Кению без жены, – соизволил ответить Смерть, – кроме того, игра всё равно будет сталкивать нас друг с другом.
И Жнец ждёт этого столкновения. Он с каждым днём становится сильнее и так рвётся наказать своего векового врага, что мне приходится буквально истощать себя, чтобы его удерживать.
Что за парадокс. Черпая силу от каждого Аркана, находящегося в сфере, я в то же время позволяю одному из них себя ослаблять.
Со сферой тоже не всё безоблачно. Она расширяется не так быстро, как бы мне хотелось. Но продолжает разрастаться произвольными рывками. К слову, я чуть не поймал Кентарха, который вернулся, чтобы проверить её продвижение.
Я положил пятёрку пентаклей.
– Ларк Иссу тоже ищет. Конечно, Фауне было бы неплохо знать её запах, но, с другой стороны, в мире осталось не так много женщин.
Гейб бросил короля мечей.
– Предаст ли Кентарх Императрицу ради неё?
Смерть спрятал ленту в карман, наконец проявив интерес к разговору.
– Легко.
Тогда Эви очень рискует, находясь рядом с таким союзником.
Гейб нахмурился.
– И если этот обмен состоится? Что далее? Полагаю, умертвить её по справедливости должен Смерть.
– Я думал об этом.
После побега Эви я поменял планы относительно её будущего. Решил не убивать её, а придержать на время. С дополнительным Арканом в сфере мои силы будут только возрастать.
Я уже предлагал Смерти вариант с власяницей и теперь спросил ещё раз: – Почему бы тебе просто не схватить её, Жнец? У нас же есть власяница; нужно ей воспользоваться.
– Императрица недавно сама это предлагала, – ответил он, словно ведя внутреннюю борьбу, – знает, наверное, что в прошлый раз я чуть не поддался соблазну освободить её. Ты недооцениваешь её чары.
А ты недооцениваешь силу моего внушения. Скажешь, я слишком тщеславен? Да, но на то есть все основания. Кто сильнее? Великий Мрачный Жнец? Или тот, кто им управляет?
Ладно, сменим тему… пока.
– Кстати, об Императрице…
Я походил её картой и выиграл партию.
Смерть прищурил глаза, пылающие ненавистью.
– Кабы взглядом можно было убить… – сказал со смешком Гейб. – И сколько же раз она на тебя покушалась?
– Дважды почти преуспела. Она настолько же злобна, насколько и соблазнительна. Теперь я об этом ни за что не забуду.
– Но разве не все мы злобны в своём нутре? – спросил Гейб. – Разве Арканы не сотворены убийцами?
Он рвал и метал, после того как упустил Джека Дево, лишь чуть не дотянувшись когтями до его горла. Пока Ларк скулила по утраченному льву, Гейб устроил погром в своей комнате. Щепки и чёрные перья были повсюду.
Когда-то Архангела знали как самого рассудительного, прямодушного и справедливого из Арканов. После обращения же он стал злобным, подлым и мелочным.
Рано или поздно, в зависимости от расхода ресурсов, мне придётся сокращать своё стадо. Начну я, пожалуй, с Ларк. А потом придёт и его очередь.
Скоро сюда подтянутся Рихтер с Зарой, и я возьму под контроль их чудовищные силы. Какой прок от Фауны, если у меня в рабстве будет сам Король Ада?
– Конечно же, мы были рождены убийцами, – сказал Смерть, – боги выбрали нас для игры с единственно возможным концом. Они бы не назначили своими представителями миролюбивых особ. Думаю, жар битвы, охватывающий каждого из нас, отражает врождённую потребность в победе. И я своей столетиями управлял.
Он нахмурился, несомненно, задаваясь вопросом, почему перед Императрицей теряет над собой контроль. И я вложил ему в голову мысль: «Она отняла у тебя даже это. Что дальше она заберёт? Честь. Доверие к остальным. Надежду на продолжение твоего рода».
Сжав кулаки, он снова устремил взгляд в окно, едва сдерживая порыв броситься на её поимку. И зачем нужно чтение мыслей, если так хорошо понимаешь язык тела?
Затрачивая всё больше сил на его усмирение, я вытер капли пота, выступившие над верхней губой. В кабинете и так жарко (даже Гейб – приверженец официоза, снял пиджак), ещё и использование сил измотало меня окончательно.
Ангел повернулся ко мне.
– А ты, Повешенный? Ты убийца в душе? Поди, и до Вспышки проливал кровь?
– Никогда.
Частенько. Я с юных лет осознал силу изменничества. Для меня предательство было, наверное, как полёт для Габриэля.
А лишение жизни – это величайшее предательство.
И я парил.
Я не смог сдержать улыбку.
– Для меня существовали только долг и самопожертвование. Я помогал людям, – сказал я, вспомнив свою первую девушку, спортивную чемпионку. Я подсадил её на наркотики, даже сам колол во сне.
Когда она поняла, что я сделал, было уже поздно. Некогда успешная и амбициозная девушка всё потеряла и начала торговать собой ради новой дозы. После первого курса медшколы я нашёл её и с пренебрежительной жалостью предложил помочь в реабилитации. И я помог.
В ту же ночь она умерла от передозировки.
Вспомнив её опустошённый взгляд, я чуть не задрожал от удовольствия. Это был тот самый момент, когда чувство обиды отравляет тело и разум, когда горечь предательства становится смертоносной.
Я часто доводил людей до такого момента. С моей медицинской подготовкой я стал вирусом, распространяющим самоубийства и «случайные» смерти.
И когда в остекленевших глазах моих жертв мелькало осознание, я говорил им: «Не бойся, я не желаю тебе зла».
– Моё призвание – помогать людям, – продолжил я, придав лицу озабоченное выражение, – я и Эви пытался помочь, а она меня подставила. И осталась безнаказанной.
На самом деле сейчас она скитается во внешнем мире беременная. Самое адское наказание, которое можно представить.
Напрягшись всем телом, Смерть снова посмотрел в окно.
Мой бессмертный пособник. Он незаменим в моём союзе, но даже если я его потеряю, то обязательно верну – в этом я уверен.
Этим Арканам нужны мои наставления. Необходимы. Учитывая, как Смерть, Гейб и Ларк чувствуют себя в моей сфере, снаружи им очень не понравится.
Разве после безопасной и упорядоченной жизни в замке, они не сочтут внешний мир удручающим и неуютным? А как же ясность мысли?
Если Смерть не сумасшедший, он обязательно вернётся. Кто однажды попадётся на мой крючок, никогда с него не слезет.
И всё же добровольно я его не отпущу. Я уже принял необходимые меры, чтобы удержать здесь их всех.
Однажды ночью Жнец сказал: «Я должен помочь Ларк охотиться на Императрицу».
«Нет, – ответил я, – это плохая идея».
«Неужели ты действительно решил, что можешь командовать Смертью, сопляк?» – спросил он с проблеском былого высокомерия.
О да, жнец. Могу.
Глава 31
Смерть
Лицо Повешенного покрылось испариной. Жёлтое свечение над его головой стало ярче. Видимо, он максимально использует силы, пытаясь удерживать меня в замке.
Забавно. Как он не понимает, что я остаюсь по собственному желанию? Это тактический ход.
Стремление уехать и убить Императрицу разрывает меня изнутри. В душе всё кипит от её слов: «Играть становится неинтересно, когда ты слаб». Но я полагаюсь на Повешенного. Использую его силы как опору.
Кто-то скажет, что это зависимость…
Бросив взгляд на Архангела, сдающего карты, я в который раз задался вопросом, почему вообще впустил их за порог своего личного кабинета, своего убежища. Возможно, потому что я чувствую бессилие, когда провожу рукой по столу, на котором мы с Императрицей занимались любовью. Или когда смотрю на диван, на котором мы вместе читали. Её тепло и нежность…
Боги, как я соскучился по её прикосновениям. Секс с ней был просто фантастическим, но даже единственное касание и ласковый взгляд валили меня с ног.
Я пропустил между пальцами красную ленту, лежащую в кармане – какую-то памятку от Дево, которую я нашёл в ящике шкафа. Что она для неё значит? Прежде чем отнять у Императрицы жизнь, я обязательно заставлю её рассказать, чем эта лента так важна.
Несомненно, они со смертным возобновили связь. Но, несмотря на ревность, сейчас мне даже жаль Дево. Он-то до сих пор верит, что она добрая и душевная.
Я же знаю правду.
Неделю назад Императрица снова звонила и сообщила, что они нашли убежище во внешнем мире. Во время разговора она была одна. По голосу казалось, что она окрепла, но томится от одиночества. Будто ей нужно было хоть с кем-нибудь поговорить.
«Я, эмм… не часто куда-то выхожу», – призналась она.
Я попытался обуздать злость, чтобы подольше подержать её на линии и по возможности определить местонахождение. Она звонила из какого-то закрытого гулкого помещения, но ещё я слышал волны, ветер, музыку и людей. Поселение на берегу?
Будничным тоном она сказала, что общалась с Цирцеей, и та поведала пол нашего ребёнка. Мальчик.
Какой хитроумный ход. И хотя для меня одинаково желанными были бы что мальчик, что девочка, я сразу мысленно представил, как обучаю своего сына всему, чему в детстве обучал меня мой отец.
И от этого ложь стала правдоподобнее.
А боль сильнее.
Больше я не смог этого терпеть…
«И долго ты будешь разыгрывать этот спектакль?»
«Спектакль? О Арик, если б это было так».
«Почему ты продолжаешь мне звонить? Ты ведь сама даёшь подсказки, где тебя искать, чем несказанно облегчаешь работу Фауне. А её огромных хищников стоило бы бояться».
«Ты всё равно не скажешь ей, где я».
«Да неужели?» – спросил я, невольно улыбнувшись.
«Ты сам хочешь получить мой знак».
И это правда. Но вслух я сказал: «Готова поставить на это жизнь, моя красавица?»
На несколько секунд повисла тишина.
А потом: «До тебя не достучаться, да? Я не могу вынудить тебя прийти за мной. Не могу заставить тебя вспомнить, что между нами было. Мы не можем ничего сделать, чтобы вас спасти, – сказала она и, прежде чем бросить трубку, добавила, – у меня есть все данные, чтобы принять решение».
Какое решение? Я снова и снова прокручиваю эти слова в голове.
Архангел встал и подошёл к окну.
– Ну и пекло здесь.
Мой взгляд упал на его вылинявшие крылья.
В помещении он всегда складывает их, но на самом деле размах просто невероятный. И после каждого сытного обеда крылья вырастают ещё больше, а пулевые отверстия затягиваются и зарастают перьями.
Я тоже становлюсь сильнее. Наверное, это огромное количество смертей на земле помогает моему совершенствованию. Скоро мне не будет равных среди Арканов в силе и скорости.
Архангел открыл окно, и в кабинет ворвался поток холодного воздуха. Я сделал глубокий вдох, как бы ни было жаль бесцельно растрачивать драгоценное тепло. У них с Полом и в комнатах жарко, будто в сауне. Но когда я сделал замечание, Пол напомнил, что больше не нужно экономить ресурсы для вымышленного ребёнка и лишнего Аркана вроде Императрицы.
– Вот так получше, – пробормотал Архангел и вернулся обратно.
Как только он это сказал, резкий порыв ветра разбросал карты по сторонам.
И меня посетила странная мысль. Аркан впустил холодный воздух, который разметал карты… как если бы эта комната была Tar Ro – ареной, контролируемой таинственными существами. И мы, будто боги, управляющие погодой, повлияли на карты. Внесли сумятицу в игру.
Мои подозрения, что земля и есть полем боя, только усилились.
– Так же и боги забавляются нами, – сказал Архангел с удивительной проницательностью, – я чую их возвращение.
– Я тоже, – сказал я, вспомнив штормовую ночь, в которую сделал Императрицу своей. Интересно, чем это обернётся для Арканов?
Пол перевёл взгляд с меня на Архангела. Он прочёл достаточно хроник, чтобы проследить нить разговора.
На столе осталась только одна карта. Императрица. Разрываясь между ненавистью и вожделением, я поднял её, скомкал в ладони и бросил в камин, отдавая в жертву языкам пламени.
Вдруг у меня появилось ощущение стороннего наблюдения. Может, Фауна послала кого-нибудь из животных за нами шпионить? Хотя, вряд ли; она снова спит целый день.
Нет, это другой Аркан.
– Ты, – мысленно произнёс я, – я всегда узнаю твой немигающий взгляд. —
В голове зазвучал знакомый голос:
– Тредичи. Тредичи. —
Тредичи – «тринадцать» в переводе с итальянского. Так меня называет только Дурак.
В следующую секунду он спроецировался прямо передо мной. Одетый в толстую куртку, меховые наушники и полуперчатки.
Судя по отсутствию реакции у Гейба и Пола, они его не видят и не слышат.
Я встал с места и, наливая себе водки, повернулся к ним спиной, чтобы собраться с мыслями.
– Чего ты хочешь? —
– Ты тоже должен увидеть будущее. —
Моё зрение затуманилось, а затем перед глазами предстало какое-то далёкое место. Солёная вода. Волны. Дождь. Холод.
Я попытался расслабиться, чтобы Дураку легче было вовлечь меня в это видение. И увидел Императрицу. Бледную. С мокрыми волосами, развевающимися на ветру.
И огромную толпу смертных, скандирующих: «Доска! Доска! Доска!»
Она подняла отчаянный взгляд и прошептала: «Джек».
Сначала я оторопел, но потом понял, что, наверное, вижу всё глазами Дево, и поэтому думаю и ощущаю, как он.
Смертные, вооруженные винтовками со штыками, вытолкали их с Императрицей на какую-то доску, нависшую над пропастью.
Несмотря на все попытки Дево отклоняться от ударов, понятно, что долго ему не продержаться.
Наконец я позволил себе полностью погрузиться в видение.
«Хватит подставляться под удар», – Эви шагнула назад, потянув меня за собой. Мы дошли уже почти до середины.
Доска заколебалась.
«Стой на месте! Больше ни шагу», – скомандовал я и бросился на штыки, но понял, что бороться бессмысленно.
Доска снова заколебалась.
«Putain!»
Сейчас упадём!
Мы попятились назад. Бросив взгляд на другой конец доски, я крепче сжал ладонь Эви.
«Джек!» – крикнула она.
Доска раскачалась ещё сильней; и мы свалились вниз…
Невесомость.
Внутри всё сжалось. В лицо захлестал ветер. Падение. Падение. ПАДЕНИЕ…
ХОЛОД. Резкое погружение вышибло дух из лёгких. Я подхватил Эви, и мы вместе вынырнули на поверхность, жадно хватая воздух.
Шок сжал горло спазмом. Я вцепился в неё мёртвой хваткой, чтобы не потерять под накатывающими волнами.
Начал отчаянно оглядываться вокруг. Отвесная скала. Каменистая, щербатая. Темнота.
«Не за что уцепиться».
Окоченевшее тело едва держится на плаву.
Глаза Эви закрылись, губы посинели. Лицо стало белее снега.
«Ц-цирцея придёт».
Когда? Холод убьёт нас в считанные минуты.
«Держись! – крикнул я. – Ты же гроза бассейнов, помнишь?»
Вдруг из воды поднялась воронка – водоворот наизнанку. У меня округлились глаза. Не мерещится ли?
Нас начал поднимать водяной столб, похожий на замедленный гейзер.
«Цирцея?» – позвала Эви дрожащим голосом.
Мы продолжили подниматься.
«Это она! Просто держись. Быстрее, Жрица! Нужно вынести её на сушу».
«С-слишком х-холодно, Цирцея, – прошептала Эви, – Джек д-долго не выдержит».
«Я не выдержу?» – да я за неё боюсь!
Из водяного столба донёсся журчащий голос:
«Твоё время ещё не пришло, Эви Грин!»
«Цирцея, она на грани! – крикнул я. – Оставайся со мной, Эви».
Мной овладела отчаянность. Стремление бороться. Спасти её. Отдать за неё жизнь.
Но я ни хрена не могу сделать.
Вдруг водяной столб заколебался; задрожал и голос Цирцеи.
«У меня не хватает сил! Океан требует своё. Он всегда побеждает!»
«Тогда борись, Жрица!»
Но время на исходе. Я знаю это.
Цирцея сдалась. Бесконтрольные волны начали разбиваться о склоны ущелья.
Нам конец.
Взгляд Эви помутился.
«Л-люблю тебя, Джек. Так сильно…»
Её голова откинулась назад, тело обмякло.
Боль.
«Нет, Эви! НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!»
Я схватил её за плечи и встряхнул.
«Вернись, bébé, ПОЖАЛУЙСТА!»
Но, заглянув в невидящие глаза, осознал: она умерла. Моей Эви больше нет.
Я словно обезумел, из груди вырвался дикий рёв.
Когда её тело начало погружаться под воду, я коснулся холодных губ.
«Мы всегда будем вместе: Эви и Джек».
И следом за ней пошёл на дно.
Видение рассеялось, и я открыл глаза. Проекция Дурака осталась на месте, прямо напротив меня.
Что это было? Боль Дево казалась сильнее любой боли, которую я переживал после прошлых смертей Императрицы. Потому что никогда раньше я её не любил? Не то, чтобы я сейчас её любил…
Я сжал пальцами переносицу.
– Это уже… произошло? Императрица мертва? Смертные сбросили её в пропасть? —
– Пока нет. Но скоро. —
Я тяжело сглотнул. У меня чуть не украли её смерть. Тогда её знак получила бы Цирцея? Этого нельзя допустить.
– Ты подсказал мне её местоположение. —
Теперь я знаю, где искать Императрицу. Она находится в поселении на краю впадины на восток от того места, где я отыскал её бабушку.
– Но зачем мне это показывать? Потому что, когда я покину сферу, она сможет снова меня загипнотизировать? —
Дурак моргнул, словно ожидая, пока я прослежу за ходом его мысли.
– А сможет ли? —
Я посмотрел в свой стакан. Почему Императрица не уничтожила смертных, замахнувшихся на них с Дево? Наверное, её силы до сих пор притуплены. То ли дело я с этой бурлящей ненавистью, питающей меня изо дня в день.
Однажды она вспоминала, как напала на меня, Огена и Фауну. Она говорила, что чувствовала себя марионеткой на ниточках, управляемой яростью. Сейчас я чувствую себя точно так же.
И эта ярость защитит меня от её сил не хуже Пола.
У Дурака пошла кровь из носа, его взгляд стал пустым.
– Тредичи, запомни: единственный способ победить в игре – это самому забрать её знак. —
А иначе я проиграю? Однажды я уже готов был отказаться от борьбы. Сдаться. Всё из-за её гипноза!
Но если я проиграю, то перерожусь уже без воспоминаний о её злодеяниях. И тогда, неосведомлённый и уязвимый, в очередной раз поддамся на её уловки.
– Последний шанс. Она утонет. Растерзанное сердце остановится. —
– Когда это произойдёт? Сколько у меня времени? —
Нетерпение разрывает изнутри.
– Как сильно ты её хочешь? —
Сказав это, он исчез.
Выбора нет; нужно уходить из замка.
Со спокойным выражением я повернулся к своим союзникам и невозмутимым голосом спросил:
– Водки?
Стоит Полу с Гейбом что-то заподозрить, и они меня остановят. Пол и так уже вывел из строя все автомобили. Сначала я разозлился, но он объяснил, что Фауна или Архангел могут соблазниться возможностью сбежать, а это ослабит сферу и, следовательно, весь наш союз.
В течение следующего часа я оседлаю бледного жеребца… как Смерть делал множество раз на протяжении последних двух тысячелетий.
А когда заберу знак Императрицы, вернусь в замок и присоединюсь обратно к своему союзу.
И даже когда я выеду за границы сферы ясности, силы Пола всё равно смогут защитить меня от Императрицы. А если нет…
За ниточки будет дёргать ярость.
