Текст книги "Тёмный Зов (ЛП)"

Автор книги: Кресли Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 23

– Пора сбросить балласт, – сказал Рихтер и, повернувшись к Джеку, сделал очень большую ошибку.

Он… рассмеялся.

Этот ненавистный звук долгое время наполнял мои ночные кошмары. Словно спусковой крючок, он активировал во мне что-то тёмное и первобытное.

Резко выпрямившись, я перехватила занесённую Джеком руку.

Ярость вспыхнула буйным цветом, вытянулась огромным дубом. В глазах помутнело. Загорелись глифы. Красная ведьма пробудилась. Принять свою порочность, да, бабушка?

По венам растеклась кислота.

Я призвала древние семена, зарытые в земле, дрожа от предвкушения. С покрасневших волос начали осыпаться лепестки.

Смейся, смейся…

Проникнувшись жаждой крови, я напитала легионы семян силой, льющейся изнутри меня самой; силой, которой я не ощущала после того, как сделала надгробный камень для Джека.

И тут я всё поняла. Жгут, наложенный на сердце, на самом деле не приглушал ярость и боль; он сдерживал их.

Под натиском растущих и пробивающихся на поверхность стеблей содрогнулась земля. Теперь я вызвала землетрясение.

– Подойди, Рихтер, – прошептала я, – прикоснись…

Но не закончила, внезапно ощутив нечто столь ужасающее, что у меня перехватило дыхание.

Истинные глубины своей силы.

Зияющую чёрную пропасть внутри меня. Бездонный источник ярости.

Снова подземный толчок. Вызванный мной.

Смех Рихтера резко оборвался, потому что ему пришлось извернуться, чтобы удержать равновесие. Он с удивлением округлил глаза, а потом подозрительно покосился на меня, словно спрашивая: «Это ты сделала?»

– Эви? – пробормотал Джек.

Сила – моё бремя. И она переливается через край неиссякаемого источника.

Но если я почерпну из него, не вызовет ли это разрушительных последствий… вроде огненных бурь Рихтера? Не прокляну ли я землю подобно Деметре?

К тому же проявления силы всегда истощают Арканов. Возможно, если я полностью дам волю способностям, моё тело просто не выдержит?

Как тело Тэсс.

Рихтер помахал головой, видимо, решив, что все эти толчки ему померещились. В конце концов, я просто маленькая слабая девочка. Такая сила не может исходить от меня.

– Давай решим всё мирно, Императрица. Пойдём с нами, и я даже позволю тебе пожить ещё какое-то время.

Но не только у меня есть источник ярости, у Рихтера он тоже есть. Взять хотя бы эти семена, погребённые под каменными залежами. Возможно, многие столетия назад эта битва уже происходила между мной и Императором или между богами, которых мы представляем.

И если на ярость Рихтера я отвечу в полную мощь, победителя не будет. Мы…как ядерное оружие

Ни одна битва до сегодня так меня не пугала. Не из-за Рихтера.

Из-за меня самой.

Вдруг я услышала за спиной какой-то шум. Похожий на шипение гигантской змеи.

Внимание Рихтера привлекло что-то позади меня. Гадкая ухмылка сползла с его лица, а взгляд ушёл вверх. Ещё выше.

Я почувствовала, как на шею упала капля горячей воды. И, обернувшись, увидела возвышающуюся водную стену.

– Цирцея.

Джек тихо выругался.

– Спокойно, она нас защищает, – надеюсь.

Рихтер прокатил по ладони пламенный шар.

– Захотелось огоньку, морская сука?

– Для тебя мисс Морская Сука, – донёсся голос из волны; и если остальным его тон мог бы показаться глумливым, то я сразу уловила нотки усталости, – убирайся отсюда, мелкий поджигатель. Я сегодня не в настроении для твоих детских шалостей.

– Не хочешь со мной побороться? Испугалась?

В ответ скучающий вздох.

– Хммм. Наверное, всё-таки придётся тебя утопить. Жаль, что тогда моему веселью придёт конец. Видишь ли, ты любишь разжигать свои костёрчики… а я люблю их тушить. Как тогда, во время нападения на армию.

– Да я вскипятил пол твоей волны.

– Зато я превратила всю твою лаву обратно в камень, – водная стена нависла над нами, словно приготовившись хлынуть прямо на Императора, – а ты знал, что я слышу крики своих жертв даже у себя на глубине? Они всегда кричат, до того, как я вытесню воздух из их лёгких и заполню… собой. Признайся, малыш, кого ты будешь звать в последнюю минуту?

Рихтер снова окинул водную стену оценивающим взглядом.

– Ты своё получишь, Жрица. Мои враги всегда получают по заслугам.

Махнув Заре, он развернулся и быстро уплыл на скользящем над землёй потоке лавы, оставляющем за собой обугленный след.

Вертолёт на миг завис, а затем развернулся и улетел вслед за Рихтером.

– Я приду за тобой, Императрица, – выкрикнул он из-за плеча и рассмеялся.

Как только они с Фортуной скрылись из виду, я крикнула:

– Цирцея, ну почему ты его не убила?

Волна резко отхлынула и бурлящим потоком побежала обратно на дно котловины, обдав нас с Джеком горячими брызгами и сбив с ног. Ему пришлось удерживать меня, пока вода не ушла.

Наконец с его помощью я поднялась на ноги и, отплевавшись, пробурчала:

– С такими союзниками…

Цирцея фыркнула.

– И не благодарите, что спасла ваши задницы.

Над озером поднялся небольшой водяной столб и превратился в плоский экран: окно в храм с коралловым троном.

В те несколько раз, что я видела Жрицу через это окно, она всегда представала безупречной и хладнокровной. Теперь же длинные волосы растрепались, золотистые глаза лихорадочно бегают, пенные одежды сидят как попало, а трезубец покачивается в дрожащей руке.

Бросив на неё недолгий взгляд, Джек сказал:

– Может, сегодня ты нас и спасла, но Эви теперь у Рихтера на прицеле.

Если он и был потрясён водяным окном, то виду не подал.

Ещё больше арканских безумств, с которыми он вообще не должен был бы столкнуться…

– О, да это же охотник, Генерал Джексон Дево собственной персоной, – произнесла она с особо заметным островным акцентом, – я приглядывала за твоим фортом какое-то время.

– Не достаточно долго.

– Была занята. Мстила за твоих солдат. И кстати, раз мы уже об этом заговорили, разве ты не должен быть мёртвым, как и они?

На его челюсти дёрнулся мускул.

– Спокойно, Джек.

– И, отвечая на твой вопрос, Эви Грин, я не попыталась убить Рихтера, потому что я слабая и не полностью контролирую свои силы. А мне не хотелось окатить тебя кипятком или утопить. Ну как тебя… ребёночка.

Я резко повернулась к Джеку.

Он раскрыл рот от удивления.

– Ты беременна?

– Охотник не знал о моём крестнике? – Цирцея чуть не подавилась смехом.

– Я… собиралась ему сказать.

Что же ему сказать?

– Джек…

В серых глазах отразились боль и недоумение.

– Потом поговорите, – оборвала меня Цирцея, – Император может вернуться, а у меня мало времени.

Повернувшись к Джеку, она сказала:

– Я хочу поговорить с Императрицей наедине. Пойди проверь, как там остальные.

Джек несколько раз моргнул, словно приходя в себя, и перевёл взгляд с Цирцеи на меня.

– Тебя можно с ней оставить?

– Расслабься, охотник, если бы я хотела убить Императрицу, то давно бы это сделала. Она несколько месяцев была окружена моей водяной петлёй, но я ни разу не напала.

Он пристально посмотрел мне в глаза, потом опустил взгляд на живот и сказал:

– Я скоро вернусь.

– Будь осторожен, – крикнула я вдогонку.

И замерла в глубоком шоке. Только что мы столкнулись с Рихтером – остуженная водой лава до сих пор ещё дымится – и вот Джек узнал мою тайну.

Но и я узнала кое о чём: о своих ужасающих потенциальных возможностях. Оказывается, у меня всё это время был доступ к неисчерпаемой силе.

А я ещё боялась, что её может подорвать недостаток солнца или мутация Бэгменов? Нет, её ничто не подорвёт. Кроме меня самой.

Арик был прав: я настолько заглушила чувства, что полностью лишила себя способностей.

– Неловко получилось, – сказал Цирцея, – но, согласись, он должен был узнать.

Я посмотрела вслед уходящему Джеку.

– Наверное, я бы до смерти ему не рассказала.

– Когда поблизости такие уроды, как Рихтер, это вполне вероятно. Разве что Император тоже ослабнет. В конце концов, однажды этот мелкий поджигатель останется без горючего.

Вроде обугленных тел. Я содрогнулась.

В прошлом Смерть ждал, пока Император выдохнется, и тогда нападал. Только вот сейчас Рихтер на вид только разогревается.

– Но ведь ты звала великую Жрицу не из-за Рихтера? Сейчас ты хочешь победить Повешенного. Я почувствовала его активацию.

Я повернулась обратно к Цирцее. Не хочется выпускать Джека из поля зрения, но этого разговора я ждала несколько недель. Жрица – ключ к моему будущему, союзница, которая только что спасла наши жизни.

– Да. Он отравил Финна и перевернул карты над остальными Арканами.

– Тёмный зов.

Я нахмурилась.

– Бабушка о нём упоминала.

– Мы все подвержены этой угрозе. Любая неконтролируемая эмоция может привести к перевороту карты. Гнев, боль, скорбь. Помнишь, у Любовников изображение тоже было перевёрнуто?

Противоположность. Порок. Вот что говорил Мэтью об их карте.

– Но я не раз чувствовала гнев и всё же тёмному зову не подчинилась, – только что будет, если я почерпну из своего источника ярости? Каждый раз, обращаясь к способностям Императрицы, я играю с первобытной силой… и понятия не имею, какую цену придётся заплатить, – после нападения Рихтера я чуть с ума не сошла.

– Но не сошла же. А переворот может наступить, только если сойдёшь. Или Повешенный может подтолкнуть к этому силой мысли, – в ответ на мой нетерпеливый взгляд она продолжила, – тёмный зов существует и без Повешенного, но Повешенный не может существовать без тёмного зова.

Ну, с этим разобрались…

– А почему Пол не перевернул мою карту? Может, я и не поддаюсь внушению, но ведь его сила заключается не только в этом.

Цирцея посмотрела на мой живот.

– Повешенный не может контролировать смертных. Думаю, малыш тебя защищает.

В горле встал ком. Мое отношение к этому ребёнку всегда было неоднозначным. Я не особо беспокоилась о его защите. Но, возможно, он всё это время защищал меня.

– Пол сказал, что не смог бы внушить Арику и Ларк ненависть ко мне, если бы они не были к этому предрасположены. Это правда?

– Ты хочешь спросить, может ли Повешенный посадить дерево без подходящей почвы? Этого я не знаю.

– В прошлом Арик меня действительно ненавидел.

И снова напрашивается вопрос: какое будущее могло у нас быть?

– Однозначно, – она дёрнула худым плечиком, – и я тоже.

Я сжала губы.

– Но его можно спасти или нет?

Что, если внушение Пола будет действовать даже после того, как я его убью? Что, если Арик для меня утрачен навсегда.

– О Повешенном известно очень мало, но я думаю, что сфера с его смертью развеется. А без неё он ни на кого не имеет влияния.

– Со смертью? Тут одна проблемка: насколько я знаю, он неуязвим.

– Это правда. Его нельзя убить обычным оружием. Чтобы крыть такую карту, нужно нечто большее, чем просто пуля или меч, – или когти, – против него есть особое оружие, просто я не могу вспомнить какое. Но я обязательно это узнаю.

Я убрала с лица мокрую прядь.

– Может, у тебя получится наложить какое-нибудь заклятие поиска?

– Может быть. Мой храм – это колдовская книга. Его стены исписаны заклинаниями, и я без сна и отдыха перечитываю каждое слово.

– А твой храм очень большой?

Цирцея встала с трона.

– Огромный.

Водяное окно проследило за её передвижением по освещённому факелами коридору. Я услышала скольжение щупалец, но не смогла разглядеть ничего ниже талии. Жрица вошла в другой зал, и за её спиной сдвинулась каменная плита.

Я начала беспокоиться, почему Джек до сих пор не вернулся. Но одновременно почувствовала, что мы с Цирцеей на пороге новых откровений.

Жрица остановилась у стены и провела пальцем по столбику текста на неизвестном языке, блеснув плавником на локте.

Кажется, она обретает всё больше русалочьих черт, точно так же как Ларк – звериных. В моих воспоминаниях из прошлых игр она выглядела обычной девушкой с несколькими чешуйками на теле. А сейчас, похоже, имеет щупальца вместо ног.

– Цирцея, что с тобой происходит? Ты меняешься?

– Как знать, возможно, в своём храме я и есть настоящая. Может, здесь я каждый день становлюсь всё больше собой.

– Что ты имеешь в виду?

– Я так устала, Эви Грин. От холода ломит кости. В мои владения вторгаются, как к себе домой. Оскверняют каждую клеточку меня. Я часто слышу, что они говорят. Иногда, что говоришь ты. Не слышу только плеска собственных течений. Мне не подносят надлежащих даров.

– Ты о чём? Каких даров?

Теперь и Цирцея заговорила шифрами? Хотя разве я не вела себя так же в разговоре с Ариком. Тогда он сказал: «Что за бред, Императрица?»

– Если бы мне поднесли надлежащую жертву – то, чего мне давно не хватает, – я смогла бы вернуть свою силу и контроль над своей стихией.

Демонстрируя мне больше своих владений, чем когда-либо, Жрица отправилась в следующий зал. Я увидела каменный стол, запятнанный кровью. Жертвенный алтарь?

Ни хрена себе.

– Я думала по жертвоприношениям у нас выступал Оген.

– Дьявол хотел силы. Я хочу силы, – снова скольжение щупалец, – я же жрица. Не ожидала от меня кровавых обрядов?

Вот тебе и крёстная для ребёнка. Кстати…

– А почему ты сказала «моего крестника»? С чего ты взяла, что у меня будет мальчик?

– Потому что я могущественная ведьма и кое-что знаю.

Значит, у Арика будет сын. Рука потянулась к животу, но я ощутила лишь новое столкновение внутренних противоречий.

– Кстати, Императрица, я действительно съела тигра Фауны, по которому та так печалилась, и он был невероятно вкусным.

– А мы съели её льва, – пробормотала я.

– Браво! А мой союзник Кентарх убил её медведя. Львы, и тигры, и[12]12
  Песенка из американского музыкального фильма-сказки 1939 г. «Волшебник страны Оз».


[Закрыть]…

– Не надо. Просто не надо.

– Ну, хорошо, – проворчала она, – в прошлых жизнях ты не была такой занудой.

Я посмотрела позади неё на стену, покрытую мозаикой с изображениями огромных волн, разрушающих гавани, и чудовищ, уничтожающих корабли.

– Когда-то ты управляла этими чудовищами?

Она хмыкнула.

– Конечно, нет, Императрица. Я сама была чудовищем. Ужасом из бездны.

Как мило.

– Каждый, кто услышит мой зов, устрашится моих разрушительных сил.

Как же знакомо это звучит…

– У нас уже был похожий разговор в прошлом?

– Хмм, – её взгляд стал отсутствующим, – побережье оживилось. А я так долго не выходила. Там свита, по которой я скучала.

– Свита? Не понимаю… – я и так обессилена и взбудоражена, ещё и за Джека с остальными волнуюсь. – Просто, чёрт возьми, скажи мне, что делать.

В ответ тишина.

– Цирцея, подскажи, когда мне можно будет встретиться с Полом? Он уже лишил жизни одного из наших союзников. Как остановить его от новых убийств?

– Не знаю. Моё время ограничено. Я замерзаю. Я здесь голодаю. Может, что-то и удастся выяснить. Но если так будет продолжаться и дальше, я погибну. Возможно, моя единственная надежда – выбраться на сушу.

– Надежда? Ты же всегда умираешь, едва ступив на землю.

Губы Цирцея растянулись в скупой полуулыбке.

– Какая забота, Эви Грин. Она согревает моё заледеневшее сердце.

Вдруг я услышала крик Джека:

– Нам нужна помощь.

Улыбка сползла с её лица.

– Иди к ним.

– Как мне снова с тобой связаться?

– Как и всегда, ты найдёшь все ответы на берегу. Там меня и жди.

– Где именно?

– Отправляйся к ближайшему побережью. И продолжайте путь.

Её голос затих, а водяное окно растворилось в волнах.

– Но я всё равно ничего не поняла!

Я вздохнула и побежала по тропинке к противоположному краю котловины: мимо догорающих огней, сквозь дым, разъедающий глаза.

В поле зрения показался Джоуль, весь измазанный в крови.

– Пойду принесу бинты из машины.

– Чья это кровь?

– Тарх ранен. Очень сильно.

Миновав его, я увидела Джека, склонившегося над Кентархом. Колесница оперся в скалу и, обхватив свой локоть, безучастно уставился в пустоту.

Джек стянул Кентарху предплечье, воспользовавшись своим ремнём вместо жгута.

– Эви, можешь ввести ему что-нибудь обезболивающее?

– Конечно. Что произошло?

Я потёрла глаза, пытаясь разглядеть рану сквозь дым.

Джек встал, подошёл к небольшому костру и опустил лезвие в огонь, раскаляя его докрасна.

– Нужно прижечь рану.

Я снова повернулась к Колеснице и наконец увидела. Сердце замерло.

Он лишился правой кисти.

Глава 24

Джек гонит Зверя на бешеной скорости.

Кентарх лежит на заднем сидении, что-то бормоча в беспамятстве.

До того как Джек прижёг рану, Колесница успел рассказать ему о противоугонной системе Зверя и напрочь отказаться от моих лекарственных растений.

Как бы не так. Я всё равно ввела ему щедрую дозу, приговаривая: «Думай об Иссе. Думай о светлом будущем».

Тогда он посмотрел на меня долгим проникновенным взглядом и спросил: «Ты убьёшь меня? Как в прошлых играх?»

Даже после всего дерьма, через которое мы прошли, он считает меня до такой степени бесчеловечной…

Я бросила взгляд на строгий профиль Джека. Эмоции бурлят, в голове всё смешалось. Неожиданный всплеск силы меня шокировал, а происшествие с Кентархом окончательно выбило из колеи.

Джек вцепился в руль, сжимая побелевшие костяшки. Что же он думает обо всём этом? Я до сих пор не знаю, как он воспринял новость о беременности.

– Что ты ввела Тарху? – спросил Джоуль.

– Успокоительное-тире-болеутоляющее. Тоже хочешь?

Он ответил заинтересованным-тире-скептическим взглядом.

– Почему Жрица не надрала Рихтеру зад?

Я засомневалась, говорить ли правду. Но, в конце концов, какой смысл скрывать?

– Она слаба. Ей едва хватило сил, чтобы отпугнуть Императора.

Интересно, что если бы она зачерпнула из источника ярости?

– Зашибись! И что теперь делать? Император не боится… да ничего он не боится. А Зара? Каковы были шансы, что её спасёт молния – элемент, на минуточку, моей стихии?

– Да, способности Зары вызывают просто немыслимые стечения обстоятельств. Будем надеяться, что она тоже уже выдохлась.

К несчастью, они с Рихтером могли прямо сейчас отправиться на охоту для восстановления сил.

– Выдохлась? Уж точно не до того, как сделала это, – Джоуль кивнул на руку Кентарха, – какова была вероятность, что плоский осколок скалы отсечёт ему рабочую руку?

– Сейчас меня больше беспокоит вопрос, как они нас нашли, – сказал Джек, – наверное, это Солнце их направил.

– Вот тебе и свой человек в стане врага, – фыркнул Джоуль.

– Алё, Сол предупредил нас о приближении Рихтера, если что. А мы предупредили вас. Так что если бы не он, то одна из ракет Зары уже поджарила бы тебе зад. В любом случае, он должен приносить какую-то пользу, потому что ради этого его и оставляют в живых, и он это знает.

– А что там Жрица? Что она сказала о Повешенном?

Как бы это преподнести, не разрушив их надежды?

– Цирцея ищет оружие против него. А нам сказала идти к побережью, – ну, типа того, – мы будем в большей безопасности от Рихтера ближе к воде. И как только она разработает план, сразу с нами свяжется.

Только если она продолжит слабеть такими же темпами, будет ли от неё, вообще, хоть какая-то помощь?

– Куда именно к побережью? – поинтересовался Джоуль.

Без понятия. Думаю, мы просто продолжим путь в Аутер Бенкс.

– На месте будет видно.

– Отличный курс, Императрица. Давай забьем координаты в GPS навигатор, – он невесело рассмеялся, – а может, мне вообще не выгодно спасать кого-либо от Повешенного. Ну, освободим мы с Джеком Жнеца, и что? Всё равно сгинем во внешнем мире… и Гейб с нами. Смерть ни за что не поделится своими запасами.

– Джоуль, я клянусь, что если ты поможешь мне, Арик в долгу не останется. Хочешь, медаль тебе на грудь прифигачит.

– Медалью сыт не будешь. А вот от бекончика, аромат которого доносился из замка, я бы не отказался. Блин, хорошо хоть Гейб сейчас в тепле и в добре. Живёт припеваючи.

– Гейб живёт с мечом у горла, – включился в разговор Джек, – и он в безопасности только до тех пор, пока нужен Повешенному. Как думаешь, кого Пол сольёт первым, когда ресурсы Смерти начнут сокращаться?

Джек бросил на меня беглый взгляд. Мы-то знаем, что запасов Арика должно хватить на несколько десятилетий. И пока есть топливо для генераторов, он может под лампами солнечного света выращивать урожаи, достаточные, чтобы прокормить и людей, и животных. Он готовил этот дом веками. Вложил в него все силы.

– Вы забыли о главном, – сказала я, – Арик – единственный живой Аркан, который знает, как убить Рихтера. Поймите: спасение Смерти может означать спасение мира.

Взгляд Джоуля помрачнел, и я едва ли не услышала его мысли: от Смерти ничего хорошего не жди.

– Самая отстойная поездка за всю мою жизнь, – пробормотал он, прислонившись к дверце, – всё, я спать. Разбудите, когда снова начнётся веселуха.

Как он может сейчас спать?

Скоро сзади донеслось тихое похрапывание, и мы с Джеком фактически остались наедине.

Я коснулась его руки.

– Я знаю, что всё это… слишком.

Но сразу почувствовала, как он напрягся, и убрала ладонь.

– Пожалуйста, поговори со мной. Мне необходимо знать, что ты обо всём этом думаешь.

Джек на секунду оторвал взгляд от дороги.

– Не знаю. Я в замешательстве. Я мечтал, что в будущем у нас с тобой будут дети. А теперь ребёнок будет у вас с Доминия… – он зажмурил глаза, словно эта мысль причинила ему новую боль. – Это было запланировано?

– Нет, что ты! Пол сделал мне противозачаточный укол… ну, по крайней мере, я так думала. Я сказала Арику, что слишком молода. И что вообще не хочу приводить детей в такой мир.

– А Доминия хочет этого ребёнка?

– Да. Нет. Сначала хотел, а теперь передумал. Но когда мы только узнали, он был счастлив. Он думает, что его рождение может разладить игру. К тому же Арик просто хочет иметь семью. Он скорбит по своей утраченной родне до сегодняшнего дня.

– И я, как никто, его понимаю, – Джек тоже очень скорбит по своей матери и сестре Клотиль, – но что, если Жнец с Повешенным вступили в сговор? Что, если они всё это подстроили?

– Не, не думаю. Я доверяю Арику. Доверяла, во всяком случае, – как вспомню, с какой яростью он на меня смотрел… – честно говоря, я тоже в замешательстве.

– Как он мог напасть на тебя и на собственного ребёнка?

– Пол убедил Арика, что я соврала насчёт беременности. И теперь он ненавидит меня за то, что на какое-то время в это поверил.

– Я убью проклятого медика.

– Если я не доберусь до него первой. У меня давно руки чешутся, ещё с того дня, как я узнала про беременность.

Джек мельком взглянул на мой живот и снова перевёл взгляд на дорогу.

– На каком ты месяце? Иногда беременности у женщин сами прерываются.

– Примерно на четвёртом. И я чувствую, что эта сохранится.

– Что-то ты не сильно радуешься.

– Я считаю, что заводить ребёнка во время апокалипсиса, а тем более во время смертельной игры – это самая бредовая мысль, которая только может прийти в голову. Во-первых, теперь я уязвима для пуль, во-вторых, беременность меня истощает.

Мысли, которые давно не давали мне покоя, вырвались наружу:

– И разве может такой ребёнок родиться нормальным? За несколько недель до беременности меня искусали зомби. Потом был укус гадюки, снежная лавина, ранение копьём, голод. Ещё и Рихтер чуть меня не вскипятил. А тут даже УЗИ не сделаешь. Не говоря уже о том, что бабушка предупреждала: союз Жизни и Смерти не принесёт ничего хорошего. Так что, судя по всему, я вынашиваю антихриста. Конечно, когда она говорила это, то уже была полусумасшедшей… что лишь ещё раз напоминает, какие замечательные гены я передаю по наследству.

– Погоди-ка. Цирцея ведь сказала «крестника». И если ты не делала УЗИ, то откуда она знает, что будет мальчик?

– Она ведьма и чувствует такое.

– Ну так неужели она бы не почувствовала, если бы что-то шло не так?

Что ж. Мысль здравая. Хотя, с другой стороны, стоит ли полагаться на мнение Цирцеи? Ведь ей нравится быть морским чудовищем и приносить кровавые жертвы.

– Что Жрица вообще говорит о твоей беременности?

– Она говорит, что ребёнок защищает меня от влияния Пола, его тёмного зова, – призналась я, – на людей он не действует, так что малыш может быть простым смертным.

– Уже кое-что, non?

– Цирцея несколько предвзята. Она думает, что дитя ознаменует начало новой эры, станет ключом к спасению мира. Она называет меня Матерью Землёй и постоянно напоминает о связи моих сил с рождением и перерождением.

– Новой эры? – задумчиво переспросил Джек. – А ты в это веришь?

Я вздохнула.

– Повлияет ли это на будущие игры? Да. Но я не думаю, что появление у меня ребёнка вернёт на небо солнце. Я начинаю свыкаться с мыслью, что только завершение игры принесёт земле возрождение, – эта тема всегда вызывает у меня головную боль, – Джек, послушай, если ты сейчас захочешь уйти, я пойму. Я знаю, что всё это очень сложно.

– Я не смогу спать спокойно, пока ты не будешь в безопасности. Оказаться во внешнем мире – это почти смертный приговор. А быть ещё и беременной – всё равно что повесить мишень себе на спину.

– Но это значит, что пока ты остаёшься рядом, у тебя на спине висит такая же мишень.

– Я и не рассчитывал, что долго проживу. Средний обыватель не протянет здесь и года. Поскольку я не средний обыватель, добавим ещё три. Так что я спляшу от радости, если доживу до двадцати трёх.

Только как я вынесу новую разлуку? Если Арик придёт в норму, и я к нему вернусь, Джек уйдёт. Я никогда больше его не увижу.

– Тебе обязательно нужно вернуться в замок. Любой ценой. Это твоя единственная надежда. Ты должна находиться там, когда придёт время рожать.

Я закусила нижнюю губу.

– Почему ты и дальше мне помогаешь? Даже несмотря на то, что я забеременела от другого.

– Думаешь, я брошу тебя из-за этого? Может, мой отец и был на такое способен, но не я, – в серых глазах Джека отразилась целая буря эмоций, – я буду помогать тебе, несмотря ни на что, Эванджелин. Всегда.

Но я не могу принять такое самопожертвование. При таком раскладе Джека ничего хорошего не ждёт. Только новые арканские безумия, Смерть и смерть. Всё-таки, пока я жила с Ариком, он какое-то время был от этого свободен.

– Но мы ведь больше не вместе. Как ты можешь рисковать ради меня жизнью?

В ответ он посмотрел изумленным взглядом.

– Ты ещё спрашиваешь? Моё сердце навсегда в твоих руках. Вернуть его я даже пытаться не буду.

Значит, он мне сердце своё отдал, а я ему застряла колючкой в ноге. И я почти чувствую, как… обрекаю его на гибель.

Не намеренно, но всё же.

– И что дальше?

– Я не хочу в очередной раз ставить тебя перед выбором, поэтому вот как всё будет. Если Жнеца можно спасти, я уйду, а вы вернётесь к прежней жизни. Если его спасти невозможно, мы победим его и захватим замок. И будем жить там вместе, воспитывая малыша.

У меня перехватило дыхание. Джек только что вызвался воспитывать сына Арика?

– Мне больше нравится второй вариант, – отозвался Джоуль с заднего сидения.

Я бросила на него выразительный взгляд, и он, пожав плечами, снова закрыл глаза.

Тогда я повернулась обратно к Джеку и сказала:

– Ты должен знать ещё кое-что. Я не хочу побеждать в игре. Лучше умереть, чем стать бессмертной.

– Тогда у меня для тебя отличная новость, peekôn, – он уставился в ночную тьму, – здесь, скорее всего, выбор тоже будет не за тобой.