355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Константин Мзареулов » Среди чудес и чудовищ (СИ) » Текст книги (страница 4)
Среди чудес и чудовищ (СИ)
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 06:12

Текст книги "Среди чудес и чудовищ (СИ)"


Автор книги: Константин Мзареулов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Ярослав по-прежнему стоял на своем камне, с которого открывалась прекрасная панорама, и командовал отступлением. Ираклий со Степаном успели отбежать на порядочное расстояние и теперь, убедившись, что опасность не столь уж велика, просили разрешения вернуться. Даганов вообще остался в стороне от потоков псевдолавы. Скуратов, отделенный от "суши" лишь узеньким неглубоким ручейком, хладнокровно ступил в жидкость и тремя шагами выбрался из ловушки.

Хуже было с Мигаловой, которая попыталась плыть, но клейкий коллоид мгновенно залепил забрало ее шлема, и ослепленная практикантка чудом выбралась на островок. Вулканоид подступал все ближе, и теперь от ближайшего участка твердой поверхности девушку отделяло не менее десяти метров псевдолавы.

– Наташа, прыгай! – крикнул ей, подбегая к берегу, Бахрам.– Уменьшай вес – и лети!

В ответ послышались жалобные всхлипывания.

– На катере нет какой-нибудь лодки или плотика? – осведомился Вахтангов.– Или, может быть, свяжем несколько пустых канистр из-под воды?

– Подготовочка у вас, покорители галактических бездн! – саркастически бросил Ярослав.– Сегодня же заставлю всех перезубривать инструкцию по скафандрам.

Кто-то удивился, при чем тут, дескать, скафандр, конструкторы коего не предусмотрели, как общеизвестно, гребного винта. Второй пилот вздохнул.

Ни винтами, ни водометами скафандры действительно не оснащались. Не предусмотрели конструкторы, к сожалению, и щеточек для очистки смотрового щитка. Однако имелся вмонтированный в пояс антигравитатор, без которого высадка на Вулкану стала бы нереальным предприятием.

Цель большинства межзвездных экспедиций – исследование планет. Планеты в большинстве своем на Землю не похожи, и сила тяжести на них превышает, как правило, земную. Этот избыток притяжения и компенсируется антигравами, которые автоматически поддерживали вокруг скафандров привычную для человека силу тяжести. Пассажиры привыкли, что этот процесс осуществляется обычно без их участия (антигравы регулировались экипажем звездолета сразу же после посадки), и совершенно не обращали внимания на рычажки ручного управления, позволявшие уменьшать гравитацию в пять-восемь раз.

– Уменьшай вес и прыгай! – снова закричал Омаров, но Наташа явно не понимала, чего от нее требуют.

Ближе всех находился к ней сейчас Ярослав, но он решил передоверить "спасение" девушки Бахраму. Все-таки романтическая ситуация: рыцарь освобождает даму сердца из плена инопланетного чудовища.

Красивым прыжком третий пилот достиг клочка грунта, на котором металась практикантка, переключил ее пояс на максимальное уменьшение веса, и они прыгнули обратно. Поскольку Наташа толкнулась недостаточно сильно, их совместный полет получился не совсем удачным: они шлепнулись в псевдолаву, однако быстро из него выползли.

Извержение выдыхалось. Астанин хотел было переждать это явление на своей скале, но вовремя заметил, что коварная жидкость энергично разъедает камень, на котором он стоял, и поспешил присоединиться к товарищам.

Главная работа началась часа через два, когда вернувшиеся на звездолет исследователи попытались свести воедино собранные за эти дни материалы. Заглянувший к ним Ярослав обнаружил несколько динамических голограмм, по которым резво бегали разноцветные шарики, треугольнички и волнистые линии. Разгадкой, однако, пока и не пахло.

– Что же все-таки случилось? – поинтересовался за ужином Бурталов.– Как могло начаться извержение, если вулкан был к нему столь очевидно не готов?

Скуратов дернул плечами и с неохотой ответил:

– Чертовщина какая-то! Уровень псевдолавы в глубинных резервуарах был еще намного ниже кратерных выходов. И вдруг – резкий, ничем не объяснимый приток... Спрашивается, почему спонтанно повысился уровень жидкости? Приходится предположить, что истинный очаг вулкана залегает намного ниже разведанных нами горизонтов.

Немного погодя Вартанян сказал осторожно:

– Мне кажется, что может быть еще одно, хотя и довольно рискованное, объяснение.– Он сделал паузу и огляделся. Увидев, что товарищи внимательно слушают, продолжил: – У меня сложилось впечатление, что псевдолава обладает чем-то вроде простейших рефлексов. Вероятно, мы встретили жидкое живое существо – нечто вроде лемовского Соляриса. Скорее всего, это очень примитивное животное, хотя настаивать я бы не решился.

Руководитель научной группы снова пожал плечами, а Деонисий Леонович сказал:

– Посмотрим. Время пока терпит.

Новая гипотеза показалась Астанину правдоподобной, хоть и маловероятной. Впрочем, он уже достаточно твердо усвоил, что в космосе возможно всё, и поэтому нельзя отмахиваться даже от самых безумных гипотез.

Пока же его беспокоил мрачный вид Омарова. Ярослав попытался выяснить, не сердечными ли причинами вызвана грусть, но товарищ отмалчивался. Сидевшая рядом Мигалова ответила за него вызывающе:

– Он обиделся за вас, когда я сказала, кто вы все на самом деле.

– Нельзя ль и мне послушать? – осведомился второй пилот Астанин.– Было бы весьма любопытно.

Практикантка разразилась страстным монологом.

– Все вы, – обличала она, – ненавидите меня и готовы на все, лишь бы от меня избавиться. Именно поэтому, дескать, никто не пришел ко мне на помощь кроме Бахрама, который единственный стоящий человек среди вас.

Когда она добралась до этого места, третий пилот в сердцах махнул рукой и вышел. Ошарашенный ее бессмысленными нападками Астанин подумал, что прав был, видимо, Вартанян, подозревавший у девушки неполадки с психикой. Несомненно, вдобавок имели место и крупные пробелы по части воспитания. Впрочем, сейчас важнее было не разбираться в причинах антиобщественных выходок Мигаловой, но – предотвратить их повторение в дальнейшем.

– Из того, что вы сейчас наговорили,– сказал он,– справедливым можно считать только высокую оценку моральных качеств моего друга Омарова.

– Просто вы не любите правду!

Ярослав чуть не расхохотался:

– Правду? Как раз правды я от вас пока не слышал. Вы почему-то считаете себя вправе обрушивать на товарищей нелепые домыслы своей болезненной фантазии, не желая выслушивать объяснений... Не спорьте, ваше поведение будет обсуждаться на Земле. Сейчас меня волнует другое. Поймите, Наташа, нам еще предстоит работать вместе много дней, и я не допущу, чтобы ваши истерики продолжали лихорадить коллектив. Подумайте об этом.

Черта с два она что-нибудь поняла,– размышлял пилот, глядя на девушку. Вот как надулась, наверняка обижена, что ей читают нотацию, и считает себя несправедливо обиженной.

– Ярослав Робертович,– позвал его Скуратов.– Мы обсуждаем программу на завтра. Не присоединитесь?

– Иду, – сказал Ярослав.

4. Альфа Малого Пса (Процион), 2223 год

Случается, что люди, пользующиеся солидным авторитетом в своей области, высказываются, сами того не желая, красивым чеканным слогом. И вот, случайно родившийся каламбур, освященный именем автора, начинает церемониальное шествие из уст в уста. Слова, произнесенные по какому-то конкретному поводу, имевшие смысл лишь в определенной обстановке, превращаются в афоризмы, после чего их пытаются применять к любым, даже заведомо неподходящим для того ситуациям.

Так произошло и с печально знаменитой фразой Астанина, брошенной после экспедиции на планету Циклоп. Слова: "Настоящим чудовищем может быть лишь разумное существо",– породили множество толкований и комментариев, причем, часть интерпретаторов усматривала в них глубочайшее обобщение, в то время, как их противники заподозрили Ярослава в бравировании показным цинизмом.

Наслушавшись этих домыслов, Астанин многократно проклял минуту, когда у него вырвалось неосторожное изречение. Но, с другой стороны, та экспедиция в систему Проциона действительно натолкнулась на трудности, порожденные отнюдь не обитателями планеты. Ни у кого во всей Вселенной не повернулся бы язык назвать чудовищами этих милых созданий. Нет, повинны в тех неприятностях были существа разумные, более того – земляне.

«Парус» крутился над Циклопом четвертую неделю, и с каждым днем у экипажа прибавлялось свободного времени. Столь затяжное безделье оказалось весьма неприятным и утомительным. Тоскливые часы отдыха между не менее скучными и однообразными дежурствами люди скрашивали немногими доступными в условиях звездолета развлечениями: книгами, фильмами, музыкой, спортом и различными играми. Астанин, которому все это быстро приелось, неожиданно пристрастился к странному для нормального человека занятию: сидя за дисплеем в своей каюте, он подключался к информационной сети звездолета и подолгу наблюдал, как мечутся по экрану условные символы.

Корабль жил своей незаметной электронно-механической жизнью. Дремали тензорные генераторы главного двигателя и автомат управления полетом, но интенсивно трудились центральный компьютер, оба реактора и система жизнеобеспечения. Тангенциальные ракеты, хоть и бездействовали, но готовы были в любой момент выполнить коррекцию, а внутренние гравитаторы работали почти на пределе.

Почему-то включилась аппаратура инструментальном разведки – очевидно, американцы готовились к рейду. Затем активизировался комплекс электронного контроля. Ярослав переключился на этот мини-компьютер, и перед ним заискрилась тысячами разноцветных пунктиров схема бортового электрооборудования. В квадрате, соответствующем трюмному коридору, мигал кружок синего цвета. Обычная история – пробит кабель Сейчас туда примчатся ремонтные роботы и в считанные минуты исправят повреждение, чтобы вскоре бежать к месту очередной аварии, которая непременно случится сегодня же.

В последнем командир звездолета был абсолютно уверен, так как "Парус" устарел до предпоследней невозможности и доживал последние месяцы. Еще один, от силы два рейса, и экипаж в полном составе отправится принимать новейший корабль с двухконтурным двигателем: или "Радикал", или "Полином".

Не дожидаясь, пока угаснет сигнал неисправности в трюме, Ярослав вернул общую схему работы компьютерной сети. Центральный блок процессоров был по-прежнему загружен вычислениями: Райт работал уже четыре часа подряд. Астанин не задавался вопросом, что именно руководит математиком: стремление поскорее выполнить обещание или интерес к научной проблеме. Гораздо важнее, считал командир, что скоро мы будем знать решение.

Продолжая изучать состояние своего корабля, он добрался до ангара. Штатный катер звездолета был заблокирован, а вот батискаф действительно готовился к очередному погружению. Астанин в который раз удивился, вновь обнаружив в схеме мерцание совершенно незнакомого контура. Насколько он в этом разбирался, американцы подключали к автопилоту дополнительный микрокомпьютер непонятного назначения. Однажды он спросил об этом Кремерса, но тот уклонился от ответа и, похоже, испугался. Во всяком случае, американец долго убеждал Ярослава, будто не понимает, о чем идет речь...

Из динамика внутренней связи раздался голос вахтенного:

– Командир, мафия сообщает, что к старту готовы.

– Ну и пусть катятся,– равнодушно сказал Ярослав.

На экране, связанном с телекамерой правого борта, показался бочкообразный корпус десантного батискафа. Сверкая реактивной струей, кораблик устремился к Циклопу.

Нынешний рейс «Парус» выполнял по заданию ЮНСА – Космической Ассоциации ООН. Система Проциона, входившая в международную зону, активно осваивалась уже много лет, но основные усилия нацеливались до сих пор на Аврору – планету земного типа. Семь лет назад началась переброска на Аврору жителей перенаселенных стран Азии. Еженедельно сюда ходили грузовые и пассажирские лайнеры, и колония стремительно росла. Численность эмигрантов уже перевалила за двести тысяч, и предполагалось, что в течение столетия удастся вывезти на Аврору около миллиарда человек.

Теперь же научный комитет ЮНСА почему-то вспомнил про внешнюю планету этой системы Циклоп, и Астанину пришлось везти к Проциону батискаф с зарубежным экипажем.

Некоторое время Ярослав следил за погружением батискафа в плотную атмосферу газового гиганта, затем переключился на зал центрального «мозга» звездолета. Райт сидел у монитора и не сразу обратил внимание на сигнал вызова.

– Как цела, Чарли? – осведомился командир, когда американец, наконец, повернулся к видеофону.

– По-моему, неплохо,– отозвался математик.– Динозавры появились по расписанию. Думаю, через полчаса мы узнаем окончательный ответ.

Теперь это казалось удивительным, но в первые дни Астанин испытывал к научному руководителю экспедиции резкую антипатию. Жизнерадостные пилоты батискафа казались ему гораздо более приятными людьми, нежели невпопад улыбавшийся, но малообщительный доктор Райт.

Сразу по прибытии в систему Альфы, Райт попросил у него разрешения пользоваться корабельными компьютерами. Вопрос был совершенно пустяковый, но американец, прежде, чем добрался до сути дела, долго к неуместно извинялся за то, что отвлекает командира от более серьезных занятий, что беспокоит его во внеурочное время (разговор происходил около полуночи), и так далее и тому подобное. Подобными церемониями он сильно напоминал Гинзбурга из бакинского Центра космических исследований.

Еще через пару дней Райт с той же убийственной вежливостью принялся выяснять, не является ли "Парус" тем самым звездолетом, который в прошлом году открыл вулканическую жизнь в системе Дельты Эридана. Убедившись, что его догадки верны, а командир и второй пилот являются к тому же непосредственными участниками полета на Вулкану, он невероятно обрадовался и пожелал узнать, как можно будет ему закупить для своей лаборатории некоторое количество кремнийорганических квазибелков.

Астанин предположил, что Академия космических наук, возможно, передаст всем желающим образцы препаратов, но Райт отнесся к его словам весьма скептически. Он считал, что речь пойдет лишь о продаже, и Ярославу пришлось признаться в собственной некомпетентности решать подобные вопросы. Будучи гражданином страны, в которой деньги отменены при жизни позапрошлого поколения, он имел довольно туманное представление о финансовых проблемах. Правда, он слышал, что для внешнеторговых операций сохранется какой-то "эквивалентный рубль", но подробности были ему неизвестны.

А чуть позже выяснилось, что Ярослав очень ошибался, отдавая предпочтение батискафменам, и пришлось ему заключить, что все четыре американца – существа в равной степени неприятные.

Началось с того, что Диксон, вернувшись из второго или третьего вылета, развязно поинтересовался, по какой причине на звездолете отсутствуют женщины. Райт попытался осадить пилота, но Боря Тигайчук опередил профессора:

– Женщины на корабле,– сказал он не менее вызывающе,– бывают обычно в качестве пассажиров. Так что у нас к вам аналогичная претензия.

Тигайчук имел, как говорится, косую сажень в плечах и был (об этом знали все) экс-чемпионом Космофлота по боксу. Поэтому инцидент быстро исчерпался, однако пилоты батискафа время от времени пытались возобновить этот разговор. Как догадался Астанин, они рассчитывали подбить его на неплановое посещение Авроры. Все подобные поползновения командир резко обрывал, чем вызвал острое недовольство батискафменов. Райт в таких случаях полностью поддерживал Ярослава.

Затем произошел памятный разговор в кают-компании, после которого отношение экипажа "Паруса" к батискафменам стало совсем неприязненным. В тот вечер Уэбб и его команда принялись вспоминать свои похождения на четвертой планете Фомальгаута. Ярослав слышал кое-что про те события, когда американская станция подверглась внезапному нападению стаи панцирных шакалов. Если верить батискафменам, отбиться в тот раз удалось лишь благодаря их исключительной сноровке в обращении с лучеметами. Умение хорошо стрелять весьма сомнительно для пилотов-катерников, однако Кремерс утверждал, что лично прикончил десятка два или даже три этих омерзительных тварей. Его компаньоны также присоединились к этим охотничьим рассказам, причем каждый пытался доказать, будто именно он подстрелил наибольшее число зверей.

В конце концов Райт расхохотался и заметил:

– Судя по вашим словам, стая насчитывала не меньше сотни хищников.

Пилоты, не чувствуя подвоха, подтвердили: дескать так оно и было.

– Странно,– сказал Райт.– Насколько мне известно, панцирники никогда не собираются в группы больше двух-трех десятков особей. Кстати, в отчете начальника станции говорилось о нападении двадцати трех зверей, из которых убито было, кажется одиннадцать.

Батискафмены разразились бурными тирадами, о смысле которых можно было лишь догадываться, так как справиться с ними автопереводчики не смогли. Позже Астанин попытался найти немногие запомнившиеся ему слова в академическом англо-русском словаре, но поиски оказались безуспешными.

Желая утихомирить страсти, Ярослав рассказал о трагедии, случившейся три года назад на Деонисии. Собравшихся история отвлекла и заинтересовала. Кое-кто начал советовать, как следует поступать в таких ситуациях. А Уэбб даже посочувствовал:

– Вам крупно повезло, что тот парень погиб. Иначе пришлось бы прервать экспедицию, чтобы эвакуировать раненого на Землю.

Экипаж батискафа дружно закивал, соглашаясь со своим командиром, но звездолетчиков его реплика покоробила. Бестактность пилота шокировала, вероятно, и Райта – профессор сказал, нахмурившись:

– Дональд забыл, что русские не получают денежного вознаграждения.

Только тогда Ярослав сообразил, что американцам за каждый вылет начисляются крупные суммы в долларах: чем сложное рейд, тем выше плата. Эта информация принципиально меняла значение узббовского высказывания. Если поначалу его поняли так, дескать, преждевременное возвращение сорвало бы экспедицию, то теперь слова батискафмена приобретали совершенно иной смысл.

В этой связи было непонятно, почему столь жадные до денег батискафмены ограничиваются редкими зондажами верхней атмосферы Циклопа. При их системе оплаты, в которой Астанин немного разобрался, они могли бы заработать раз в пять больше, если бы оптимально использовали возможности своего корабля, то есть совершали полеты дважды в сутки и глубже проникали в атмосферу планеты. Кстати, Райт регулярно требовал, чтобы батискаф опускался до уровня, где давление достигает тысячу бар, но пилоты упорно не шли дальше пятисот.

Уточнять эти нюансы Астанин не стал, так как ему было просто противно разговаривать с людьми, предпочитавшими гибель товарища потере части гонорара. К доктору Райту он стал относиться более терпимо. Он понимал, что ученый попал в нелегкую ситуацию, получив в свое подчинение эту шайку космических гангстеров (отныне американских пилотов называли не иначе, как "пиратами" или "мафиози").

Однако, когда он поделился своими впечатлениями с самим Райтом, тот ответил, презрительно скривив губы:

– Они просто боятся нырять на опасные глубины. Однако, в моих руках долларовый хлыст. Они не получат ни цента, пока на документе о проделанной работе не будет моей подписи и гербовой печати вашего звездолета.

– А мы тут при чем?– удивился Астанин.

– Предполагается, что наши соотечественники могут быть необъективны в том случае, если пилоты предложат часть гонорара.

– То есть?

– Представь себе, например,– начал объяснять американец,– что наши ковбои за весь месяц не сделают ни одного вылета, а затем дают мне акт, в котором говорится, что они трижды в сутки ныряли на предельную глубину. Файлы с записями навигационного компьютера, естественно, приводятся в негодность... Я подписываю эту бумажку, ЮНСА платит пилотам бешеные деньги, из которых мне полагается законных процентов двадцать пять – и все довольны. Поэтому желательно, чтобы документ был заверен еще и "советменом", ведь вам доллары вроде бы ни к чему.

– Век живи...– хмыкнул Ярослав.– Спасибо, что предупредил.

В тот же день он, подняв материалы инструментальной разведки, составил табличку рейдов батискафа и с тех пор регулярно отмечал длительность вылетов и достигнутую глубину.

Почти две недели батискаф возвращался практически без улова. То немногое, что попадало в приемные емкости, отдаленно напоминало микрофауну верхней атмосферы больших планет Солнечной системы. Наконец Райт крупно поговорил со своей бандой, после чего те целый день ходили непривычно мрачные, но все-таки нырнули на восемьсот бар и привезли полные контейнеры добычи.

– Ради таких мгновений мы и живем,– прокомментировал Чарли.

Обитатели планеты Циклоп оказались совершенно восхитительными тварями. Главной неожиданностью стали их малые – не больше апельсина – размеры. Космонавты подолгу сидели возле аквариума, любуясь медленно плавающими в полужидкой газовой смеси – давление как на дне океана – гроздьями разноцветных елочных шариков. Были среди циклопидов и две особи несколько иного типа: вытянутые, заостренные, стремительные – вероятно хищники.

Вскоре выяснилось, что обитатели планеты не являются животными в привычной для людей смысле. Циклопиды находились в родстве не столько с органическими газовыми пузырями Юпитера и Урана, сколько с земными и венерианскими шаровыми молниями. Огромными стадами дрейфовали они в сильно наэлектризованных областях атмосферы, питаясь свободными ионами. Профессор Райт назвал их "ионофагами".

В эти дни Астанин отметил странный факт: появление новых объектов не прибавило интенсивности райтовским расчетам. Наоборот, объем вычислительных работ начал постепенно сокращаться. И тогда командир, пожалуй, впервые заинтересовался исследованиями американского ученого. До сих пор он был убежден, что Райт попросту систематизирует собранную за сутки информацию. Однако, если задуматься, для подобной статистики вовсе не требовалось часами гонять мегапроцессорный комплекс огромной производительности, за секунды решающий задачи навигации в многомерном гиперпространстве. Вычисления Райта напоминали, скорее, моделирование сложных динамических систем.

К его немалому удивлению, Райт ответил на этот вопрос более чем исчерпывающе. Прежде всего выяснилось, что Чарли не астрозоолог, и вообще не имеет никакого отношения к биологическим наукам. Он был доктором философии в области прикладной математики и занимался компьютерным моделированием процессов эволюции. Для этой цели он разработал методику, с помощью которой можно было при наличии некоторого минимума исходных данных вычислить ход развития жизни на планете.

– Когда мои ковбои привезли первые образцы из верхней атмосферы,– говорил он, увлекаясь все больше и больше,– я начал просчитывать варианты, и получилось, что здесь должно быть два пояса жизни. Первый – в области с давлением около килобара, второй – в районе двадцати-тридцати килобар.

– Туда ваш батискаф не достанет,– заметил Ярослав.

– Это так, к сожалению,– признал математик.– Тем не менее, первый пояс мы нашли именно там, где искали, что лишний раз подтверждает верность моего метода.

– Если я вас правильно понял, вы делали правильные прогнозы и на других планетах?

Американец странно посмотрел на него и сказал:

– Да. На Земле.

Смысл этой фразы стал ясен Астанину лишь после того, как он выслушал историю от начала до конца со всеми необязательными подробностями.

Несколько лет назад Райт попытался априорно рассчитать эволюцию жизни на родной планете. В качестве исходного объекта были взяты какие-то простейшие (не то инфузории, не то ланцетники – Ярослав не стал уточнять), которые описывались полусотней различных параметров: количество зубов и конечностей, температура тела, способ дыхания, тип пищеварения и так далее. Параметры эти произвольным образом варьировались, и программа компьютера – в соответствии с законами естественного отбора – отбрасывала в каждом поколении типы организмов, наменее приспособленные к жизни в создавшихся условиях.

Специальная подпрограмма вводила в расчет данные об изменениях в окружающей среде. Учитывалось также периодическое – каждые 20-25 миллионов лет – сближение с Солнцем карликовой звезды Немезида.

Результаты превзошли все ожидания. Моделируемая эволюция аккуратно пробежала по ступенькам от панцирных рыб, мимо динозавров, к млекопитающим. Эксперимент был остановлен, когда на дисплеях нарисовались двуногие прямоходящие существа.

– Очень оригинальная работа, вас можно поздравить,– искренне сказал Астанин.– А в чем причина вымирания динозавров?

Райт охотно пояснил, что ящеров погубила Немезида. Приближаясь к Солнечной системе, она принесла с собой тучу комет и астероидов, некоторые из которых врезались в Землю, стирая с лица планеты целые экологические ниши.

– Самое пикантное,– добавил математик,– что именно Немезида сделала динозавров господствующим видом земных животных. Кометная бомбардировка, сопровождавшая ее предыдущие посещения, очистила планету от многих потенциальных конкурентов.

– Я где-то слышал выражение "Вселенная безжалостна",– задумчиво припомнил Ярослав.– Действительно, жестокая ирония: Немезида подарила ящерам жизнь, чтобы затем уничтожить их.

– Между прочим, люди тоже многим обязаны этой звезде,– с улыбкой произнес Райт.– Ее последнее сближение с Землей, имевшее место двенадцать миллионов лет назад, подозрительно совпадает с появлением первых предков человека: проконсула, рамапитека и анголантропа.

Так уж вышло, что постепенно и незаметно Ярослав изменил свое отношение к Райту, который оказался талантливым человеком и яркой личностью. Что же касается некоторых неприятных черт характера, то тут следовало проявлять понимание и делать скидку на заокеанское происхождение. Человека, как известно, формирует среда. Астанин даже чувствовал себя немного виноватым за прежнюю неприязнь к ученому, о которой тот впрочем и не догадывался.

Но больше всего поразила сама вероятность того, что в глубинах атмосферы Циклопа развилась электрическая жизнь, приспособившаяся к дьявольскому давлению. Мысль Ярослава вновь и снова возвращалась к этой проблеме – он вознамерился во что бы то ни стало добыть гипотетических существ.

Через несколько дней забрезжили первые намеки на возможность решения. Астанин недаром считался запасливым командиром: в трюмах "Паруса" имелось множество предметов, в общем-то необязательных, но совершенно незаменимых в определенных ситуациях. Так уже третий год лежал на складе глубинный трал, который в свое время успешно испытывался на Сатурне. Конструкция по каким-то причинам не пошла в серию, но один из экспериментальных образцов неведомым образом попал в личный резерв командира "Паруса". Применить трал для отлова "нижних" циклопидов было, вроде бы, невозможно, так как запирающий механизм предназначался для гораздо меньших давлений. Однако Астанин, посидев над чертежами, проконсультировавшись с бортинженером и выполнив несложные вычисления на компьютере, решил установить на челюсти трала дополнительные сервомоторы, которые также нашлись в его хозяйстве.

Устройство сработало, хотя и не с первой попытки. Новые виды обитателей Циклопа оказались еще меньше размерами, но плотность энергии в их организмах была потрясающей. Физиологические процессы странных существ сопровождались жестким рентгеновским излучением. Райт сказал даже, что это открытие заинтересует не столько биологов, сколько физиков-ядерщиков.

Так или иначе, экспедиция завершалась весьма успешно. Астанин мог быть доволен, ибо в этом рейсе он наилучшим образом выполнил то, что считал своей главной обязанностью – всячески способствовать работе научных групп. Его удручало лишь скорое расставание с Райтом, у которого он так и не выяснил один вопрос. Теперь, когда он окончательно поверил в райтовскую методику, следовало поспешить.

–Чарли, я не могу забыть ваш рассказ о смоделированной эволюции – начал он как-то утром, когда они прогуливались возле шлюз-ангара. – У меня появилась идея. Хотя вы, возможно, уже думали об этом...

Убедившись, что Райт внимательно слушает, Ярослав перешел к сути:

– Судя по вашим словам, вы каждый раз останавливали расчеты земной эволюции на этапе появления человека...– Райт сделал подтверждающий жест, и Астанин закончил: – Значит ли это, что вы не пытались считать дальше?

Математик снова кивнул – он понял с полуслова.

– Красивая мысль,– сказал он.– Вычислить дальнейшую эволюцию жизни на Земле. Предсказать судьбу вида Homo sapiens, увидеть, кто или что придет на смену человечеству. Тут может получиться нечто очень интересное... Благодарю за подсказку – я обязательно попробую.

– Рад, если сумел вам помочь,– сказал Астанин.– Надеюсь, вы сообщите мне результат.

На лице Райта появилась недоуменная гримаса:

– Разумеется, сообщу. Может быть даже послезавтра, если вас это устроит.

– Конечно-конечно,– Ярослав заулыбался.– Просто я боялся, что вам потребуется несколько месяцев. Только учтите,– спохватился он,– за два часа до старта к Земле я отберу у вас компьютер.

– Ну, до этого еще далеко,– буркнул Чарли и куда-то исчез.

Как выяснилось чуть позже, проблема настолько увлекла Райта, что он решил немедленно отправиться в зал центрального компьютера. Насчет послезавтрашнего дня профессор, конечно, погорячился, но в общем работа шла успешно, и на четвертые сутки Чарли сообщил Ярославу:

– Думаю, через полчаса мы будем знать ответ.

Командир еще раз посмотрел на планету. Батискаф уже миновал условную границу атмосферы – рубеж, ниже которого давление превышало одну сотую бара. Кораблик был почти не виден, и все данные шли исключительно через локаторы инструментальной разведки. В настоящий момент батискаф опускался со скоростью около пяти километров в минуту. С точки зрения Астанина это было маловато. Так они опять не доберутся до рабочего горизонта.

Впрочем, это не моя забота, подумал Ярослав. Хотя, если вспомнить Юпитер, то даже там они с Бахрамом пересекали условную границу по крайней мере вдвое быстрее.

Но тут все мысли о "гангстерах" и низком служебном рвении последних покинули командира: в дверях появился сияющий Райт.

– Готово!– воскликнул он, едва переступил комингс каюты, и устремился к терминалу.

В дисплее засветились колонки незнакомых Астанину обозначений. Райт объяснил, что исследовал два основных сценария. За начало отсчета – "нуль времени" – было принято окончание последнего оледенения Земли.

Первая группа решений – "без разума" – рассматривала развитие гоминидов, основываясь лишь на законах естественного отбора. Эволюция шла своим чередом и без особых неожиданностей: некоторые виды исчезали, вместо них появлялись новые, которых затем сменяли более приспособленные. Через пять миллионов лет имелось целых восемь сильно различающихся по росту, размерам черепа, количеству хромосом, зубов и ребер разновидностей "homo".

Спустя еще один такой же промежуток времени оставалось всего два вида: полутора– и трехметрового роста. В тот же период началось более активное использование резервов генофонда, в результате чего появлялись особи, наделенные психокинетическими способностями. Однако они, будучи малочисленными, быстро вырождались и вымирали. К тому же многие из них имели настолько покореженный механизм наследственности, что в принципе не могли оставить потомства.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю